Текст книги "Другой (рабочее название)"

Автор книги: Марк Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

   Основным моим занятием является помощь отцу в обеденном зале. Что я до боли в зубах ненавижу, поскольку над моей ранимой персоной всячески издеваются и подначивают. В ответ же я делаю мелкие пакости, вроде плевков в брагу. – Да уж, ну и персонаж мне достался, – подумал я, осмыслив свою "легенду"

   Что же касается общих знаний, то они сводились к тому, что мир, в котором мне предстояло "расти", назывался Эллориум, страна, а вернее королевство – Регна, а городишка – Компит. Интересным, на мой взгляд, также являлось то, что Компит возник совсем недавно, примерно лет двадцать назад и его население состояло в основном из ремесленников и торгашей. Дело в том, что расположен он был на пересечении торговых путей и являлся своего рода перевалочной станцией для караванов. Пиком притока которых, становилась осень или начало первого сезона. Пользуясь наплывом торговцев всех мастей, лет пятнадцать назад, городская управа придумала еще один способ как заработать деньжат и появилась Большая Компитская Ярмарка. Согласовав это дело с королем, так как, по сути, Компит был коронным городом и помимо монарха хозяев не имел. Иноземных купцов поставили в такие условия, что продавать товары на ярмарке им становилось значительно выгоднее, нежели, скажем, тащиться караваном в столицу.

   Теперь я знал все, что необходимо и мог, через несколько дней, конечно, приступить к работе в таверне.

   Первый рабочий день был ознаменован грандиозной попойкой, организованной моим отцом по случаю выздоровления сына. Для меня же это вылилось в десяток синяков, наставленных наиболее "радостными" посетителями, с излишним усердием хлопавшими меня по спине и гору посуды, которую меня поставили мыть.

   Кляня все на свете, я с остервенением драил кружки и миски, начиная проникаться ненавистью к этой деятельности и к своему нерасторопному организму.

   За пару дней до того как я спустился в обеденный зал и сказал отцу, что готов приступить к своим обязанностям, я попытался пройти комплекс обычной утреней зарядки, к моему великому сожалению ничем кроме потрепанных нервов я похвастаться не мог. Даже элементарное отжимание превратилось в нечто невообразимое. Благодаря шарообразному животу, я даже не смог, толком, стать в "упор лежа", поскольку этот самый живот доставал до земли значительно раньше, чем руки. Отказавшись от отжиманий, я попытался "покачать пресс". Но и тут меня ждала неудача, ибо поднять туловище я не мог, а ноги, категорически, отказывались отрываться от пола. В итоге помахав руками, я заработал себе отдышку на полдня и успокоился, решив, что просто еще не приспособился к "растущему организму".

   После первого рабочего дня я еле дотащился до кровати и, едва коснувшись подушки, уснул.

   Следующий день отличался от первого только тем, что посетители платили сами, а значит и их количество резко сократилось. Несмотря на это, мой организм, умудрился устать еще больше, на этот раз сил не хватило даже на то чтобы раздеться.

   Лишь спустя две декады я смог окончательно влиться в рабочий ритм. Теперь я хоть и уставал, но все же сил хватало на то чтобы добрести до своей комнаты, раздеться и спрятавшись под одеяло поматерить судьбу за все хорошее...

   Проходили дни, декады. Устав бороться со своим организмом и в конце концов убедив себя, что такова "легенда" и ничего с этим не поделаешь, я превратился в того самого мальчишку каким был мой донор. С исступлением я драил по вечерам посуду, вымещая на ней свои эмоции. Единственное к чему я так и не смог привыкнуть это к постоянной и неусыпной заботе матери, которая постоянно норовила меня накормить и обнять. Отец же, на мой взгляд, был со мной слишком мягок и в моменты, когда думал, что я этого не замечу, бросал на меня полные грусти взгляды. Не раз мне казалось, что он винит себя в том, что его сын слабак и неудачник.

   Лишь однажды, когда я, закончив с посудой, поднимался к себе, погруженный в свои невеселые мысли, столкнулся с ним на лестнице, он сказал: – А ты изменился. – Тогда мне показалось, что отец хотел бы еще что-то добавить, но промолчал. Промолчал и я.

   Возможно, все было бы иначе, если бы я переродился в другом городе. Но для меня все изменилось именно благодаря тому, что я жил в Компите, а точнее благодаря Большой Компитской Ярмарке.

   Проснувшись в один "прекрасный" день, я обнаружил, во дворе нашей таверны, целую кучу народу. А подскочившая, чтобы чмокнуть меня в щеку, мать, между делом спросила, не забыл ли я, что через две декады начнется ярмарка. Я, конечно, ответил, что не забыл. Прекрасно осознавая, что для меня следующие несколько декад превратятся в сущий ад, о чем говорили воспоминания настоящего Лерония.

   Тут следует заметить, что таверна представляла собой не только трактир, но и достаточно большую гостиницу, по меркам Регны. Для постояльцев, отец, в свое время, отстроил жилой комплекс на двадцать четыре номера, большинство из которых обычно пустовало. Но вот в период ярмарки они заселялись полностью. Мало того, постояльцам сдавались комнаты и в самом здании таверны. А мы, как хозяева, в это время, ютились в моей.

   Благодаря наплыву посетителей я совершенно не заметил, как началась ярмарка, единственной радостью для меня было, в редкие дни, пораньше уйти спать.

   Отпуская меня в очередной раз "пораньше", мать сообщила, что завтра мы идем смотреть, что интересного в этом году привезли купцы, так что мне следовало выспаться.

   Утро было хмурым, хотя, возможно это было связано с тем, что мне пришлось проснуться раньше, чем обычно. А вот когда, вылезая из бадьи, в которой мылся, я умудрился шлепнуться на задницу, окончательно уверился в том, что стоит ждать неприятностей.

   Ярмарка напоминала форменный балаган или турецкий рынок. Десятки, если не сотни, торгашей предлагали всем и каждому приобрести что-то у них. А поскольку единственным действенным способом привлечь внимание покупателей к своему товару было "орать как можно громче", шум стоял такой, что даже для того чтобы поговорить со стоящим рядом приходилось значительно напрягать голосовые связки. Единственным положительным моментом была атмосфера, царившая в этом бедламе. Попав в толпу ротозеев и покупателей, сновавших между лотками, я словно погрузился в прошлое. Такое же ощущение испытывает человек на футболе или концерте. Когда общее настроение передается и тебе.

   Ходили по ярмарке мы втроем и в какой-то момент я, как мне казалось, лишь на секунду задержался у открытого фургона, на специально приспособленные, откидные полки которого было выложено оружие. Заворожено взирая на великолепие этих, по истине, произведений искусства я потерял счет времени и совершенно не заметил, как остался один.

   – Булат? – Спросил я неведомо откуда материализовавшегося, невысокого, коренастого старика.

   – Нравится? – Вопросом на вопрос ответил он.

   – Да.

   – А откуда знаешь, как у нас-то зовется? – Неожиданно спросил старик, едва обозначив, уголками губ, улыбку.

   Поняв, что я напортачил, попробовал исправить положение и ответил, что от отца слышал это название.

   – А кто ж твой отец-то, малец?

   – Мур Алар, – ответил я. Хотя и понимал, что такой ответ только добавит вопросов.

   – Хозяин "Рыжего кота"? – Прищурился старик.

   Я согласно кивнул.

   – Знаю, знаю. В прошлую ярмарку у него останавливался. – Зачем-то уточнил он.

   – А что ж у вас покупателей нет? – поинтересовался я, переводя разговор в другое русло.

   – Так ведь дорого. Вот, пока и нет. За гномью сталь-то принято по весу золотом платить, если конечно не что-то особенное, тогда и подороже.

   Осознав, что всем моим надеждам в отношении покупки булатного ножа, за припрятанные дома серебряки, сбыться не суждено я несколько расстроился. И это, по-видимому, отпечаталось на моем лице. Во всяком случае, старик, подмигнув мне, сказал, – Что, отец сыну ножичек за десяток золотых не купит?

   Задумавшись, я отрицательно покачал головой. А и правда ведь не купит, учитывая, что прибыли трактир, за год, приносил не больше двадцати золотых монет. В слух же произнес.

   – Дороговато, – и многозначительно покачал головой.

   Хмыкнув, старик развел руками, мол, ничего не попишешь.

   Я уже собирался уходить, когда он окликнул меня. В итоге, развернувшись к нему лицом, я сделал шаг и налетел на кого-то.

   – Куда прешь, Бидон, – рявкнул неизвестный.

   Хотя секунду спустя, память услужливо подсказала, что передо мной Юлик. Будучи старше меня на год, он был на голову выше и еще в детстве частенько колотил неповоротливого Лерония. За что тот его просто и бесхитростно ненавидел. Вот и сейчас чужая ненависть забурлила во мне. Чтобы какая-то мелочь смела на Меня повышать голос? Нет уж. Решив, что не такой уж он и грозный противник я решил дать ему отпор и толкнув в грудь, прошипел, – Под ноги смотри, ублюдок.

   Будь передо мной кто-то посерьезнее, я возможно и не стал бы себя так вести. Но этот худой, хоть и высокий паренек не показался мне опасным.

   Остолбенев на мгновенье, он криво усмехнулся и нанес удар.

   "Вот его кулак летит к моему лицу, а я, пригибаясь, ухожу влево, одновременно нанося удар правой в печень и тут же, распрямившись, левой в челюсть, через плечо и на последок, апперкот правой." Так мне виделся этот бой. В реальности же все произошло совсем по-другому. Я видел удар, даже среагировал на него, как и положено, вот только мое тело меня в очередной раз подвело. И я получил жесткий хук в лицо, от которого в голове словно разорвалась граната. Мир поплыл и я ощутил себя лежащим на земле. А кто-то принялся усердно пинать меня ногами. В какой-то момент я приподнял голову и тут же, поймав пинок, погрузился в беспамятство.

   В себя пришел уже дома, на своей кровати. А надо мной, почесывая под феской, стоял Ас Пилат.

   – Ну вот, а вы беспокоились, – удовлетворенно произнес он. – Организм молодой, ему эти синяки не повредят. А что сознание потерял, так это от небольшого сотрясения. Но и это пройдет за пару дней.

   Осмотревшись, насколько это было возможно, в ногах обнаружил родителей. Мать плакала, а отец пытался ее успокоить.

   – Хватит, Кора. Видишь, Ас Пилат говорит, что ничего с Лероном не случилось. Живой и ладно, а синяки заживут. – При этом он посмотрел на меня и еле заметно кивнул. К чему был этот кивок я так и не понял, то ли одобрял мои действия, то ли был рад, что со мной все в порядке.

   – А сейчас мальчику нужно немного отдохнуть, – произнес доктор, – давайте оставим его. Вот, выпей это, – это уже мне, протягивая чашку с какой-то настойкой.

   Залпом выпив микстуру, я прикрыл глаза и, успев подумать, что такому больше не бывать, уснул.

   Следующий день был полон боли, несмотря на которую, я спустился помогать отцу. Увидев в его глазах непонимание, я попытался было что-то сказать, но появившаяся из кухни мать, тут же, отправила меня отлеживаться. Заявив, что больше меня одного никогда не оставит.

   Вернувшись в комнату, я стал обдумывать свои скорбные дела. Получалось, что сознание, в той драке, среагировало правильно, а вот организм подкачал. Тело просто не успело выполнить то, что от него требовалось. И, по моему мнению, единственной причиной помешавшей ему это сделать, была его отвратительная форма. Именно тогда я решил, что, поскольку, то что нас не убивает, делает нас сильнее, я сделаю все, чтобы приблизить этот организм к своему земному. Да, роста почти тридцать сантиметров я не наращу, но и короткие рычаги рук и ног могут послужить службу. Я не раз видел, как парни, на голову ниже меня, легко справлялись с соперниками значительно больше них.

   Первым делом я решил, что необходимо похудеть. Единственными доступными для меня средствами я посчитал бег и строгую диету. Строгую, в смысле никакой еды, кроме яблок на завтрак и простокваши на ужин.

   Дабы не привлекать внимание к бегающему колобку, решил, что пробежками стоит заниматься по ночам. И первая должна была состояться этой же ночью. Правда предстояло как-то объяснить родителям, почему их сын выходит куда-то, вместо того чтобы спать. Но здесь помогла любовь моей матери подкармливать меня.

   Когда все улеглись спать я, сказав, что проголодался, вышел из комнаты.

   Пробежать вокруг нашей таверны оказалось настоящим подвигом. Последние метры я еле держался на ногах, а в дом, буквально, вполз на четвереньках. Готовый выплюнуть свои легкие и проклиная того кто засунул меня в это тело.

   Так началась моя новая жизнь.

   Глава 2

   Я стоял на улице, ловя ртом снежинки первого снега, в ожидании отца.

   Ежедневные, а точнее еженощные, тренировки принесли свои результаты и за прошедшие три месяца я не только значительно сбросил вес, но и смог перейти к более сложным упражнениям, таким как отжимание, подтягивание, приседание и прокачка пресса.

   На пятую ночь своих тренировок, пробежав три круга и еле волоча ноги, на пороге дома, я увидел сидящего отца.

   – Так вот как ты перекусываешь? – С лукавой улыбкой спросил он.

   Не найдя, что ответить, да и будучи не в состоянии говорить я согласно кивнул.

   – Ну-ну. Как сотню кругов пробежишь, не запыхавшись, начнем работать по-настоящему. – Пообещал он и скрылся в темноте коридора.

   И вот, сегодня ночью, я пробежал положенную сотню, а потом еще десять. И теперь стоял во дворе, любуясь рассветом и ожидая отца. Очень уж хотелось узнать, что он имел ввиду под настоящей работой.

   – Готов? – спросил отец, едва выйдя из дома. Одетый в одни широкие штаны он нес какой-то сверток, развернув который продемонстрировал мне пару мечей.

   – С сегодняшнего дня, ты будешь работать в кузне у мастера Дара, – сказал он, протягивая мне меч. – А все свободное время, советую посвятить тренировкам с мечем. С твоей матерью я поговорил, она не против.

   Меч, весом в пару килограмм, значительно оттягивал руку и повторяя движение отца, уже через пять минут, я едва мог его держать.

   – Ничего, – сказал отец, – не все сразу. За день мечниками не становятся. Пока повторяй те движения, что я тебе сегодня показал. А когда сможешь их выполнять больше часа, продолжим.

   Уже после первого дня в кузне я понял, зачем отец отправил меня к мастеру Дару. Домой я вернулся ни живой, ни мертвый и едва добравшись до кровати, уснул мертвым сном.

   Жизнь завертелась с новой силой. Каждый новый день начинался задолго до рассвета и пока не взойдет солнце, я совершенствовал свое тело, привыкая к нагрузкам и тяжести меча. Потом приходил черед кузни, где мастер Дар делал все, чтобы я не мог вздохнуть спокойно. Иногда лишь благодаря своей силе воли я не бросал молот, чтобы послать все куда подальше.

   В этот период у меня не было времени даже на то чтобы подумать и проанализировать происходящее. А ведь анализировать было что. За полный год тренировок, из того рохли которым был Лероний, я превратился в невысокого, плотно сбитого юношу, достаточно сильного и выносливого чтобы считать себя нормальным человеком. И вот теперь я, как и почти год назад, стоял на рассвете, ловя ртом первый снег, ожидая отца, чтобы скрестить с ним мечи.

   Но менялся не только я, менялся и мой отец. Он стал улыбаться и, казалось, расправил ссутулившиеся, за многие годы, плечи. В его глазах появился блеск, и было видно, что его мечта сбылась, ведь именно такого сына он хотел иметь, сына, которым он сможет гордиться.

   – Нападай, – прозвучало в звенящей тишине. И я напал, тут же получив подзатыльник, мечем.

   – Внимательнее. Еще. – И снова мое нападение потерпело неудачу, а я растянулся на тонком слое, только выпавшего, снега.

   – Еще. – Голос отца звучал спокойно и уверенно.

   На этот раз наши мечи столкнулись, зазвенела сталь, а я почувствовал, как онемела моя рука и на секунду замешкавшись, ощутил холод клинка, плашмя прижатого к горлу.

   Через час тренировки я еле держал меч в руках, отец же выглядел довольно свежим. А за завтраком он подробно объяснил мне мои ошибки, и я отправился в кузню. Где меня также ждал сюрприз. Мастер Дар заявил мне, что Роб, его помощник, повредил руку, и теперь я буду махать двадцатикилограммовым молотом, вместо него.

   И с новой силой меня захлестнула усталость, выбраться из объятий которой я смог лишь одиннадцать декад спустя.

   В один прекрасный день, я вдруг понял, что устаю уже не так сильно и могу позволить себе заниматься чем-то более полезным, нежели здоровый сон.

   Прикинув, что наращивание силы и мышечной массы это конечно хорошо, но стоит подумать и о гибкости и растяжке, я включил в свой "рабочий день" еще одну тренировку, перед сном.

   Должен заметить, что растяжка давалась значительно тяжелее чем все остальное, однако упорство и трудолюбие, в конце концов, сделали свое дело и уже к середине второго сезона, то есть к началу лета, я мог наносить удары ногами на уровне своей груди.

   Поначалу отец был весьма скептически настроен, наблюдая, как я машу ногами. Но вот когда я начал выбивать пыль, сначала из чучела, которое он сделал, чтобы оттачивать точность уколов мечем, а после и из столба обтянутого кожей, используемого мной для отработки ударов, вместо груши, он, почесав голову, спросил, – Ты что это сам придумал?

   – Да нет, в одной из книг прочел, из тех, что ты сжег. – Несколько лет назад, разозлившись на Лерония, отец сжег почти всю библиотеку. Вот я и сослался, что знания о том, чем сейчас занимаюсь, получил из одной из тех книг.

   – Ясно, пробурчал он, – а раньше сказать не мог?

   На что я, улыбнувшись, ответил, – А ты бы меня послушал?

   – Наверное, нет, – задумавшись, произнес отец.

   А на следующий день, перед рассветом я получил комплект доспехов, облачившись в которые в очередной раз почувствовал себя слабаком. Почти полсотни килограмм сделали свое дело, и вместо привычных уже двух часов тренировки, я получил два часа ада. Тяжело было даже ходить, не говоря уже о том, чтобы бегать или махать мечем. Так что в кузню я явился в едва живом состоянии, да только это никого не интересовала и, получив в руки молот, принялся за работу. Пережил я этот день на одном энтузиазме. Вечером же, за ужином, уже практически засыпал от усталости, однако от предложения отца пойти передохнуть категорически отказался.

   Пристально на меня посмотрев, он задумчиво произнес: – Я то думал ты в меня, а ты все-таки в деда.

   Увидев недоумение на моем лице, уточнил. – В моего отца. Он сотником был в королевской гвардии, – и улыбнувшись, перегнувшись через стол, хлопнул меня по плечу. – Я горжусь тобой Сын.

   Скачкообразное увеличение нагрузок, вне всяких сомнений, приносит свои результаты, однако я, как всегда, подошел к этому делу по своему. И уже через две декады доспехи не снимал, проводя в них не только тренировки, но и работая в кузне. Результат был на лицо, следующий теплый сезон встретил не плотный юноша, а мускулистый, широкоплечий молодой человек.

   По началу, конечно, в кузне, в доспехах, работать было очень тяжело, но, в конце концов, я к этому привык. А вот на своих тренировках я вовсю пользовался стальными перчатками и коваными ботинками, раздробив не одно бревно.

   В те же моменты, когда я все-таки снимал доспехи, приходило необычайное чувство легкости и свободы.

   К слову сказать, за прошедшие три года произошло немало событий. Одним из самых важных для меня стали посиделки с друзьями и знакомыми отца. От которых я больше не слышал своего старого прозвища Бидон. Старые вояки приняли меня в свой круг.

   Также, последнее время, я стал замечать заинтересованный взгляд одного из постоянных посетителей "Рыжего Кота", худощавого человека неопределенного возраста, любившего посидеть за столиком, в дальнем углу от входа. Частенько к нему за столик, перекинуться парой слов, садились весьма подозрительные личности. Но поскольку мне было и без этого, чем заняться, я не обращал на него внимания. Да и появлялся в таверне я довольно редко. Предпочитая отдыху тренировки.

   Как-то так получилось, что я даже позабыл о своем происхождении и словах своего посетителя. Забыл и о потерянном медальоне. Мне было семнадцать и отец все чаще заводил разговоры о том, чем я буду заниматься, достигнув совершеннолетия. – С такой подготовкой, – говорил он, – тебе дорога или в гвардию или в наемники. С гвардией сложнее, рост у тебя маловат. А вот в наемники... – На этом месте он обычно замолкал, погружаясь на несколько минут в свои воспоминания. После чего продолжал. – Лучше всего наняться, для начала, в охрану каравана идущего в столицу. А там осмотришься, да отряд себе подберешь. Пять лет службы и вернешься домой полноправным хозяином.

   Пожалуй, стоит уточнить, что, как выяснилось, "Рыжий Кот", был не просто таверной, а своего рода филиалом сообщества наемников. Заведение с таким названием можно было найти в любом из городов шести королевств. Именно сюда приходили, чтобы найти работу или нанять себе людей. Главным условием, для хозяина "Рыжего Кота", была работа по найму не менее пяти лет. За такой срок, обычно, человек обзаводился достаточным количеством знакомств и опыта, чтобы на него мог положиться посторонний соискатель. Именно работа посредником была для хозяина "Рыжего Кота" основным доходом, так что все старались делать ее как можно лучше.

   Мать, конечно, была против такого положения дел, всячески стараясь отговорить отца. На что он только отмахивался, говоря, – Сын пусть сам решает. Не маленький уже.

   Зачастую это приводило к долгому и беспредметному разговору со мной. В ходе которого она обрисовывала мне мрачные перспективы моего будущего. Я же, прекрасно понимая, что ее слова не лишены истины, говорил, что время пока есть, вот достигну совершеннолетия, тогда и думать буду.

   Однако судьба в очередной раз преподнесла мне сюрприз, лишив даже намека на выбор.

   Уже вторую декаду шла ярмарка и основной темой для всех "светских бесед" была война Орков и Эльфов, разгоревшаяся с новой силой, после двадцати лет затишья. Каждый сколь-нибудь знающий человек пытался высказать свое мнение, а поскольку знающими себя считали все, то и мнений оказывалось немало. А в таверне и вовсе, после нескольких кувшинов горячительных напитков, некоторые индивидуумы пытались вбить, буквально, свое мнение оппонентам. Хотя в итоге эта грызня, зачастую, выливалась в всеобщую попойку и заверения в уважении.

   В связи с ярмаркой я был освобожден от ежедневной обязанности являться в кузню, в итоге все свое свободное время я проводил либо тренируясь, либо нежась на солнышке у небольшой речушки. Отдавая дань последним теплым дням этого года.

   В тот день, как обычно, проснувшись до рассвета и хорошенько позанимавшись, закончил уже ближе к обеду, я решил не идти к реке, а побродить по ярмарке. А вдруг что интересного кто расскажет. Да и в глубине души я надеялся встретить того дварфа, что повстречался мне три года назад. Очень уж мне хотелось приобрести одно из его изделий.

   За три с половиной сезона работы в кузне мне удалось сКомпить двенадцать ауров (золотых), да и отец, узнав, куда и зачем я направляюсь, подкинул еще десяток. Посоветовав взять себе засапожник. – Хороший нож, особенно гномьей работы, это вещь полезная и необходимая. – Напутствовал он мне.

   Проталкиваясь среди галдящего, на все голоса, народа я, иногда, останавливался у лотков, чтобы послушать, о чем говорят или посмотреть, что продают. Стоило мне остановиться, как меня начинали, с подозрением, рассматривать охранники. Поначалу я никак не мог взять в толк, в чем же дело. А вот когда наступил кому-то на ногу и услышал, что тот думает о болване, в такую-то жару, таскающем латы, до меня дошло. По своему обыкновению я, привыкший к доспехам настолько, что даже не замечал, просто забыл их снять.

   – То-то на меня так косились, – веселясь, подумал я.

   Потолкавшись еще с полчаса, я наткнулся на небольшой лоток, у которого, в полном одиночестве, стоял человек. Примерно моего роста, одетый в темно-зеленый плащ с капюшоном, он производил впечатление статуи и если б не глаза я бы точно принял его за манекен. Капюшон качественно скрывал всю голову, кроме лица, тонкие, заостренные черты которого качественно скрывали возраст. Больше всего он походил на постоянного клиента "Рыжего Кота", так любившего дальний столик. Рассматривая его, я поймал себя на мысли, что отвернувшись, не смогу его даже толком описать и это несмотря на подготовку безопасника.

   – Ты что-то хотел? – Спросил он.

   Голос тихий с легкой хрипотцой, тоже ничего особенного, что и настораживало. Хотя было в этом голосе что-то такое, едва уловимое...

   – Амулет защиты, – решил выкрутиться я.

   – Здесь нет такого, – с усмешкой произнес он, обведя рукой свой товар.

   – Но вы ведь маг?!

   – Маг, – согласился незнакомец. – Но и магия бывает разная. Я врачеватель. И боюсь для такого, – он замялся подбирая слова, а потом взглянув мне в глаза продолжил, – юного... Здесь нет ничего интересного.

   Мне показалось, что выражение его лица, лишь на долю мгновенья, изменилось. Отпечатав на себе ненависть, страх и ... Любопытство?!

   И тут я получил удар в плече такой силы, что еле удержался на ногах.

   – Брат, каким ветром? – Пророкотало над ухом. – Оставь этого эльфа, пойдем лучше выпьем пивка, за встречу. Истину говорю, ха-ха, у меня лучшее пиво в Двартерре.

   Повернув голову, в направлении звука, я обнаружил широкоплечего мужика, похохатывавшего и бывшего явно навеселе.

   – А пойдем, – согласился я, от всей души хлопнув его по плечу. Должен сказать, что новый знакомый на это только еще шире улыбнулся и, подхватив меня под руку, поволок через толпу. Бросив, мельком, взгляд на мага я успел заметить его довольно кислое выражение лица. – Видать обрадовался дварфу, – подумал я. А в том, что парень, тащивший меня в неизвестном направлении, дварф, я нисколько не сомневался. Слишком явными были внешние признаки: невысокий рост, широкие (в метр) плечи и обветренное лицо. Да и Двартерром свое государство, а точнее земли кланов, называли только гномы.

   Кстати, назвать дварфа гномом это примерно тоже, что в моем мире, обозвать негром афроамериканца. А учитывая по истине "горячую кровь" этих горцев, произнеся "гном", в их присутствии, можно остаться без головы.

   – Торир, ты смотри, кого я встретил, – заорал мой спутник, едва завидев свою телегу. – Готовь пиво, нужно отметить это событие, – продолжал распинаться он. А вылетев к повозке, чуть было не снес стоящего рядом мастера Дара.

   – А ты что тут делаешь? – Удивился мастер, узнав меня. – Да еще и в доспехах, хотя, впрочем, как всегда.

   – Оо, Дар. И ты тут? – С удвоенной силой пророкотал дварф. – Торир, где пиво? Щас мы, – с этими словами он полез перерывать содержимое телеги, продолжая что-то бубнить.

   – Решил прогуляться по ярмарке, – пояснил я. – Как раз искал себе засапожник, когда встретил его, – кивком в сторону повозки, объяснив о ком речь.

   – А что ж ты, выковать себе не можешь? – Возмутился мастер.

   – Так ведь булат я ковать не умею, – ехидно заметил я.

   – Это что ж и есть твой подмастерье? – вклинился в разговор мой старый знакомый.

   – Ага, – согласно кивнул кузнец.

   – А вы что меня не помните? Я сын Мур Алара

   – Да ну, – не поверил тот.

   – Он, он. – Подтвердил мастер Дар. – Изменился, правда, немного.

   – Немного? – Расхохотался старик. – Настолько, что бедный Дарб принял его за дварфа. Познакомишь? – Это уже относилось к моему наставнику.

   – Да что тут знакомить? Лероном его звать.

   – Торир, – представился мастер.

   – Нашшел. – Прозвучало от телеги, и к нам подошел Дарб, в обнимку с "бочонком", литров на пятьдесят.

   – Ты б лучше мальцу нож подобрал, а пить тебе, на сегодня, хватит. А то человека от дварфа уже не отличишь. – Пробурчал Торир. – Завтра, глядишь, эльфа притащишь.

   – А что его тащить? – Отмахнулся расстроенный горец. – Видел тут одного. Вон, как раз, мальца возле него встретил.

   Мастера, оба, вопросительно посмотрели на меня.

   – Не знаю, эльф или нет, но маг точно, – согласился я. – Говорил, что врачеватель.

   – Да точно эльф, – обиженно прокомментировал Дарб. – От них за версту Сильваэтом несет.

   – И что ж тут ему понадобилось? – С издевкой поинтересовался Торир.

   – Да изгнанник, похоже, он. – Раздалось от повозки. – Малец, тебе какое изделие нужно?

   Я недоуменно посмотрел на мастеров.

   – Клинок какой? – Пояснил старый знакомый.

   – В ладонь длиной, с обоюдной или полуторной заточкой.

   Тут уже на меня уставились мастера.

   – Это зачем тебе оружие Теней понадобилось? – С нехорошим прищуром, поинтересовался Торир.

   – Каких теней? – пришел черед удивляться мне.

   – Не важно, – рассмеялся дварф. – Это я так, старые воспоминания.

   Но судя по лицам моих собеседников все-таки что-то было не так. К счастью, появившийся Дарб разрядил обстановку.

   – Вот, только такой, – протянул он мне нож.

   Изделие мне понравилось сразу, несмотря на то, что клинок был не копьевидной формы, а с понижением линии обуха. Зато порадовала полуторная заточка двадцатисантиметрового лезвия. Гладкие гарды не должны были мешать прятать его в сапог, а рукоять, выполненная из неизвестного мне материала, удобно лежала в руке.

   – Сколько? – Спросил я, пропустив нож между пальцами латной перчатки и перехватив обратным хватом.

   Покосившись, сначала на нож, а потом на Дарба, Торир произнес. – Двести пятьдесят ауров.

   Я решил, что мне послышалось и недоуменно уставился на старика.

   – Двести пятьдесят, – повторил он и протянул руку за клинком, получив который объяснил. – Выкован из адамаста*, рунирован, гарды из мифрила, рукоять – рог лайписа**. Как думаешь, стоит это изделие двести пятьдесят золотых? – улыбнулся Торир.

   ___________________________________________________________________________________________

   *Адамаст – алмазная сталь.

   ** Лайпис – каменный дракон.

   – Стоит, – согласился я, – но я такой суммой не располагаю.

   – Вот жлоб, – буркнул Дарб. – Держи, малец. – Передал он мне ножны, а Торир, с улыбкой, отдал нож.

   – Это тебе подарок. Хорошую смену себе Алар вырастил.

   – А вот от пива теперь не отвертитесь, – в предвкушении потер руки Дарб.

   Не отвертелись.

   Пиво действительно было превосходным. Темное со слегка сладковатым вкусом оно пилось на удивление хорошо. За кружечкой пива и за хорошим разговором, мы засиделись почти до заката.

   Поначалу мастера обсуждали тонкости ковки, а после второй на передний план, как обычно в мужской компании, переместились политика и бабы.