Текст книги "Соль"

Автор книги: Марк Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Он велел отнести пленникам завтрак – горячую рисовую кашу с сушеными креветками, немного овощей. Туристы и так будут в ярости, когда вернутся в свои отели. Капитан решил, что перед тем, как вышвырнуть их на свободу, заложников следует покормить – немножко ублажить, оказать любезность. Хороший способ сгладить возмущение, утихомирить гневные вопли о справедливости, запутать, возбудить противоречивые эмоции.

Шейла завтракала, сидя на земле. Удивительно, какая вкусная каша! А может, просто такой голод… Она нашла не слишком затененное местечко и грелась в лучах солнца. Подняла глаза, услышав, что Капитан Сомпорн кричит своему подручному. Тот подпрыгнул (Шейла заметила свои пропавшие очки «Шанель») и поспешил к ней с солнечным зонтом в руках. Воткнул зонтик в землю и развернул так, что Шейла оказалась в тени.

Она посмотрела на Сомпорна.

– Мне нравится солнце.

Капитан погрозил пальцем.

– Вы уже покраснели. Я спасаю вас от рака кожи.

Миссис Стекольщица поцокала языком, словно поведение Сомпорна доказывало ее подозрения.

Несколько тайцев вынесли из хижины вторую американку и понесли к морю: протащили запачканное тело по песчаному пляжу, опустили в воду. Видно было, что подручным Сомпорна такое задание сильно не по душе. Один придерживал голову американки над водой, второй аккуратно снимал одежду.

Тайцы принялись возить тело в воде взад-вперед полоскательными движениями, потом бросили на песок. Белокожая женщина так и осталась лежать голой на солнце – отвислая грудь тяжело вздымалась от испуганных вздохов. На мокром теле отчетливо проявились укусы насекомых, точно следы от раскаленных гвоздей. Царапины и ранки щипало от соленой воды, и женщина неуверенно заерзала, пытаясь понять, где оказалась.

Время от времени она стонала.

Сомпорн посмотрел на Шейлу, потом кивнул на голое тело.

– Без загара лучше.

Торк ехал на заднем сиденье полицейской машины. Агент Бюро иммиграции сидел спереди, рядом с тайским офицером. Торк не знал, куда они направляются; как-то это было связано с другими людьми, похищенными вместе с Шейлой. Власти надеялись, что Торк сумеет кого-то опознать. Он не хотел ехать. Но полицейские настаивали, ему даже показалось, что он арестован.

Машина припарковалась у большого магазина. Современное бетонное здание, яркие флажки на фасаде. Словно с небес свалился супермаркет из пригорода Нью-Джерси, какой-нибудь «Уолл-Март» или «Таргет». На броской оранжевой вывеске вились причудливые завитушки невообразимого тайского языка. Может, так пишется «Уолл-Март» по-тайски? Бывал ли Торк в таких магазинах? Он бы не отличил одну сеть от другой, даже если бы ударился лбом о раздвижные двери супермаркета.

Рядом стояли автомобиль «скорой помощи» и еще одна полицейская машина. Стайка любопытных тайцев окружила мертвое тело на земле. Торк ужаснулся.

– Может, простыней накрыть надо?

Полицейский-таец пожал плечами.

– Тогда смотреть не на что.

Все трое выбрались из машины. Торк замешкался, не желая подходить ближе. Взглянул на тело – казалось, беднягу исколошматили бейсбольной битой – и быстро отвернулся к машине.

– Не-а. Никогда его не видел.

Бен схватил музыканта за руку.

– Понимаю, это неприятно. Но необходимо. – И подтащил Торка почти к самому телу. – Посмотрите внимательней.

И он посмотрел, хотя и не знал, что мертвец – халявщик из Сиэтла: голову мужчине размозжили так, что череп деформировался, на лице запеклась кровь, вокруг роились вездесущие мухи.

Торк было подумал, что это фальшивка. Никакой не мертвец. Кукла, специально раскрашенная, чтобы испугать его. Музыкант оглянулся (наверняка поблизости скрытая камера!), но долго отрицать действительность не получилось. Одно дуновение ветра, душок гниющего тела – и Торк сразу поверил, что такое не подделывают. В животе все перевернулось.

– Давайте уедем!

Бен достал блокнот.

– Теперь узнали?

Торк кивнул.

– Похож на Фредди Крюгера.

Бен принялся записывать.

– Как вы познакомились с мистером Крюгером?

Торк изумленно покачал головой и молча пошел к машине.

По дороге назад Бен старался внушить Торку, насколько опасна террористическая угроза для интересов США.

– Теперь вы видите, на что они способны?

Торк снял темные очки и нагло уставился на Бена фирменным, «звездным» взглядом.

– И что я должен сделать? Забить на жену?

Бен попытался урезонить музыканта с помощью логики.

– Постарайтесь понять. Мы не идем на сделки с террористами. Не хотим их поощрять.

– Каким боком «поощрять» относится к возвращению Шейлы? Они и так ничего не боятся, вы сами сказали! Или, может, есть разные уровни «поощрения»? Типа, у нас сейчас оранжевый уровень «поощрятельной угрозы»? Или уже красный?

Торк явно разозлился, но Бен не знал, что еще сказать.

– Возможно, они ее отпустят, когда поймут, что выкупа не будет.

Торк сердито посмотрел на чиновника.

– И что, такое возможно?

– Не исключено.

– Хоть раз за всю историю терроризма такое случалось?

Бен кивнул. Торк тут же почувствовал фальшь и еще больше взбесился.

– Если это, как вы говорите, террористы, они, бля, могут ей тогда башку оторвать и показать по ящику! Или, скажете, такого не бывает?

– Я не могу дать никаких гарантий.

– А мне кажется, что миллион баксов – справедливая цена за голову моей жены.

Торк явно не собирался прислушиваться к голосу разума, и Бен решил прибегнуть к жесткому способу, который наверняка будет одобрен руководством.

– Если вы попытаетесь войти в контакт с похитителями или каким-либо образом передать им деньги, вы будете арестованы и осуждены в соответствии с положениями «Патриотического акта».

– Вы шутите.

– Нравится вам это или нет, мистер Генри, Соединенные Штаты ведут войну против терроризма. И мы относимся к этому очень, очень серьезно.

Торк долго-долго смотрел на Бена, а потом вытянул средний палец и демонстративно надвинул на глаза темные очки.

Вернувшись в отель, Торк сразу пошел к себе в номер, не удостоив ни единым словом ни козла из Бюро, ни тайца-полицейского, ни встретившего их менеджера. Пусть жопы лижут хоть себе, хоть друг другу, мать их разэтак.

В номере музыкант направился прямиком к мини-бару, открыл банку «Сингха» и сделал большой глоток. Холодное пиво зажурчало в горле, как чистый горный ручей – ну точно как в той дурацкой рекламе. Мерзкие ролики, хотя пиво действительно освежает – прохладное, прозрачное… Как можно пить воду из горной речки? Какашки енотов, кислотный дождь, токсичные отходы! В горных ручьях кишат паразиты, а еще ртуть, инсектициды и всякая прочая отрава. А пиво освежает и успокаивает. Всяко лучше воды из ручья. Торк рыгнул. Потом потянулся к телефону и позвонил своему менеджеру.

Трубку сняла Мэрибет, помощница Хайдеггера, и тут же выпалила десяток вопросов. С ним все в порядке? Как он? А Шейла как, с ней все будет нормально? Как помочь? Она все, все, что угодно!.. Голос у Мэрибет был теплый и сладкий, само сочувствие и беспокойство. Торк попытался вспомнить, трахал ли он ее… кажется, да. Наверняка бы трахнул, верно?

Но времени на болтовню не было, и он сразу попросил соединить его с Джоном. Раздался писк, волна рок-н-ролла, потом донесся голос Хайдеггера.

– Ну как, с властями переговорил?

– Да они, в жопу, ни на что не способны!

– То есть?

– Какой-то козлина из посольства заявляет, что меня арестуют, если я попытаюсь заплатить выкуп.

– Что?!

– Мол, ее похитили террористы. А террористам платить незаконно.

– Террористы?!

– Он так сказал.

– Невероятно! Они что, правда на это способны?

– Да я, бля, откуда знаю? Он, похоже, так и думает. А с другой стороны, велел мне не высовываться, а он сам попробует разобраться втихую.

На том конце провода повисло молчание. Наконец Хайдеггер спросил:

– Что это значит?

– Понятия не имею.

– Слушай, Торк, мне это не нравится. Передай этой правительственной заднице, пусть только попробуют арестовать тебя за спасение любимой жены – я им устрою! Все СМИ вселенной назовут их сборищем бездушных мудил-бюрократов! Да ну в жопу, ни в какую втихую мы ничего делать не станем! Ты получишь деньги и освободишь жену. В жопу этих посольских шлюх!

Торк обожал слушать, как его менеджер злится. Классно, когда есть «люди» и «помощники». Хайдеггеру по долгу службы полагалось быть взбешенным придурком, капризным ребенком, негодующим адвокатом, ангелом мести – всем, чем требовали его клиенты. В общем, он мог говорить что угодно и вести себя как распоследний засранец.

– Деньги нашел?

– Ну да. Все классно. Слушай адрес, где забирать.

Торк огляделся.

– Погоди-ка, ручку надо.

– Не надо! Банк Пхукета на Пхукет-роуд, в городе Пхукет. Повторяй «Пхукет» – и все!

– Спасибо, Джон.

– Когда она вернется, надо будет поговорить. Кажется, я тебе новый альбом выбил.

Торк просиял.

– Да ты что?!

– Спасай жену. Потом обсудим.

– Ладно. Позвоню потом.

– А, вот еще что. Слушай, Торк, возьми чемодан побольше. Денег чертова куча.

На КПК Бена пришло сообщение с расшифровкой записи разговора Торка с Джоном Хайдеггером. Агент предусмотрительно потребовал, чтобы сотрудники службы безопасности посольства в Бангкоке организовали прослушку телефона в номере музыканта. Любые разговоры Торка записывались и пересылались Бену. Шрифт был такой мелкий, что пришлось щуриться, но суть разобрать удалось. Торк Генри собрался искать приключений себе на задницу.

Глава 12

Шейла сбросила одежду, аккуратно сложила на пол и встала под импровизированный душ. Капитан Сомпорн раздобыл для нее новую губку из люфы, дорогое увлажняющее мыло и бутылочку натурального кокосового масла. Казалось, часть хижины превратилась в настоящий спа-салон.

– Еще что-нибудь нужно?

Шейла обернулась; Сомпорн наблюдал за ней, сидя по-турецки на полу, в одной руке – бутылка холодного пива, в другой – зажженная сигарета, ну совсем как постоянный клиент кабаре, ждущий начала шоу.

– Нет. Все отлично.

– Кокосовое масло – это тебе для кожи. Очень хорошо, полезно.

Шейла с улыбкой отсоединила шланг. Полилась чуть теплая вода; девушка стала намыливать все тело, взбивая густую, крепкую пену.

Любезность Капитана напомнила ей ту рекламную кампанию для производителя французского мыла. Заказчики хотели, чтобы кожа у модели светилась безупречным здоровьем, и отправили ее к специалистам, которые прописали экзотические скрабы, травяные обертывания, грязевые ванны и сеансы увлажнения. Для Шейлы даже наняли диетолога – готовить пищу и следить, чтобы модель выпивала четыре литра воды ежедневно. Целых два месяца вся работа Шейлы заключалась именно в этом – ее готовили как призовую свинью к важной выставке.

Производители французского мыла не жалели средств. Они пригласили знаменитого фотографа-датчанина и лучшего, самого талантливого визажиста; а специально нанятая англичанка (вид у нее был совсем не женственный) должна была распылять на кожу Шейлы нежнейший бронзант золотисто-оранжевого оттенка. Заказчики рекламы шли на все, они даже притащили Карлоса Лемойна, всемирно известного специалиста по окраске ресниц. Он прибыл с целой командой, выгнал фотографа и визажиста и приступил к работе. Три часа вручную прорисовывал каждую ресничку, превращая их в мини-шедевры. Шейла была в восторге – ведь ресницы сделали ее зеленые глаза такими огромными, что они едва помещались в объектив. Несмотря на то что она снималась с обнаженной грудью, люди сначала обращали внимание на ее глаза – настолько они были прекрасны.

Эта рекламная кампания должна была сделать Шейлу звездой, одной из немногих супермоделей, навечно ассоциирующихся с самыми популярными брендами, как Шерил Тигс и фотоаппараты «Олимпус» или Тайра Бэнкс и белье «Викториаз Сикрет». Шейла могла бы обеспечить себя на всю жизнь… если бы не ее привычка ежедневно вдыхать несколько граммов «перуанской пудры» [5]5
  сленговое название кокаина.


[Закрыть]. В конце концов сосуды лопнули, и ярко-красная кровь хлынула из левой ноздри, как из сорванного крана.

Целый час ушел на то, чтобы остановить кровотечение; наконец поток почти иссяк. Фотограф и визажист отважно пытались остановить или скрыть эту течь, но успели сделать всего несколько снимков. Продолжать было невозможно, из носа Шейлы текло. Визажист побежал за ватными дисками, фотограф затопал ногами и, изрыгая невнятные проклятия, убежал покурить косячок. Шейла невозмутимо сделала еще две дорожки «кокоса» и втянула здоровой ноздрей. А что такого, нужно ведь успокоиться после нервотрепки?

Карлос, увидев это, так разъярился, что набросился на модель с кулаками, повалил на пол студии и попытался повыдергать все ресницы острым пинцетом.

В общем, у Шейлы осталась искривленная носовая перегородка и испорченная репутация.

Но фотографии получились ослепительно красивые. Они были центральным элементом всей рекламной кампании. Лицо и тело Шейлы оказались на каждом рекламном щите, в каждом журнале и на каждой упаковке мыла.

С тех пор никто больше не уделял столько внимания ее телу, даже муж, и хотя пленница немножко боялась и не понимала Капитана Сомпорна, она совершенно точно знала, почему он так пристально смотрит.

Шейла налила в ладонь немного шампуня и стала мыть голову. Повернулась, встала лицом к Капитану, смывая с волос мыльную пену.

Взглянула на него, надеясь уловить малейшие признаки реакции, хоть какие-то подсказки. Облизнет губы? Моргнет? Быть может, вздрогнет? Но Капитан лишь пыхтел сигаретой и наблюдал – спокойно и невозмутимо.

Она закончила мыться, взяла полотенце, и тогда он спросил:

– Что едят в Швеции?

Шейла никогда не бывала в Швеции, зато ходила в «Икею» – огромный магазин шведской мебели, в котором было кафе.

– В основном тефтели. Лосось. И бруснику.

Сомпорн допил пиво, полез за новой бутылкой в холодильничек у стены.

– Бруснику?

– Шведы ее обожают.

Капитан открыл для нее бутылку «Сингха». Пленница наклонилась и с удовольствием взяла протянутую бутылку, даже не думая прикрыть грудь полотенцем. Сомпорн резко вздохнул от близости ее тела, но не попытался потрогать.

– Как она выглядит?

– Брусника?

Сомпорн кивнул. Шейла попыталась вспомнить пятно красного соуса на тефтелях в кафе в «Икее».

– Маленькие ягоды. Круглые, красные. Из них соус делают.

Она присела на край узкой кровати Сомпорна. Уронила полотенце, взяла бутылочку кокосового масла и медленно стала намазывать тело.

– Ты пробовала?

Шейла кивнула.

– Они кисло-сладкие. Немного похожи на здешний фрукт.

– На мангостан?

Пленница не ответила – рассматривала, как кожа блестит от масла. Ощущения были приятные, лучше любой грязевой ванны или травяного обертывания.

Ей вдруг показалось, что они с Сомпорном – как будто отдыхающие любовники, согретые лучами недавнего секса. Именно такие моменты и нравились ей больше всего, даже если секс не всегда доставлял удовольствие; настоящая близость наступала потом, после…

Сомпорн опять закурил.

– Это же вредно!

Он согласно кивнул, махнул рукой.

– Дым прогоняет комаров. Не хочу, чтобы жалили твою прекрасную кожу!

Шейла невозмутимо втирала кокосовое масло в кожу груди, намазывала шею и плечи. Потом посмотрела прямо в глаза Сомпорну.

– Намажешь мне спину?

Он кивнул и взял бутылочку. Шейла повернулась к нему спиной и стала ждать. Капитан Сомпорн уселся на койку и стал втирать масло в женскую кожу: он делал это так медленно и нежно, что она чувствовала, как дрожат его руки. Пыталась расслабиться, но с изумлением почувствовала, что ее это заводит.

Шейла сидела лицом к темной стене и ничего не видела, кроме теней, отбрасываемых фонарем, как в теневом кукольном театре. Только ощущения – прикосновения рук Сомпорна, сладкое масло, увлажняющее кожу, густой аромат табака, мешающийся с сильным запахом кокоса, и пьянящий привкус пива; слышала, как шипит фонарь, как влажно чавкает втираемое в кожу масло.

С ослепительной ясностью Шейла вдруг поняла, что вот это и есть настоящая близость. Ничего общего с сексом.

Торк попросил консьержа разбудить его утром. Странно. В обычных обстоятельствах он просто спал бы, сколько спится, сколько позволили бы биологические ритмы, дающие телу отдохнуть. Но сейчас ему хотелось встать как можно раньше. Попасть в банк к самому открытию.

Зазвонил телефон. Чертовски громко, резко, противно… Мерзейшая штука эти портье, подумал Торк.

Он выбрался из кровати, поплелся в ванную. Пожалуй, лучше побриться, умыться, выглядеть прилично. Никто не выдаст миллион долларов наличкой тому, кто выглядит как бомж.

Торк надел чистую белую рубашку и черные джинсы (живот вывалился поверх пояса, точно хлынула океанская волна) и вышел из номера.

Носильщики бросились ему навстречу, однако Торк покачал головой – некогда, да и чемодан легкий.

У отеля не оказалось ни одного такси; предупредительный швейцар предложил вызвать машину по телефону. Торк спросил про грязный «тук-тук» на подъездной дорожке. Швейцар пытался уговорить его дождаться такси – ведь «тук-тук» шумит и воняет… Но Торку было все равно, его ждало Настоящее Дело!

Торк забрался на заднее сиденье «тук-тука» и попросил водителя отвезти его в Банк Пхукета на Пхукет-роуд в городе Пхукет. Водитель завел мотор, «тук-тук» резко дернулся, фыркнул и выпустил ядовитое облако дыма. Когда трехколесная повозка набрала скорость и, пошатываясь, загрохотала по дороге, Торку уже казалось, что он оседлал поломанную газонокосилку.

Водитель улыбнулся Торку и решительно вырулил за поворот. Мимо пронесся гудящий автобус. Торк заорал:

– Что за черт?! Чувак, ты что творишь?!

Водитель кивал и улыбался.

– Автобус. Большой автобус.

Не поспоришь.

– Да уж… Большой автобус. Мертвый басист.

Торк разглядел, что «тук-тук» старательно украсили. Сиденья были обтянуты яркой тканью с геометрическим узором, на зеркале заднего вида болтался полумесяц. Арабские письмена вились по всей поверхности крыши, а над лобовым стеклом была приписка по-английски: «Славьте Аллаха! Нет большей чести, чем смерть во имя Аллаха!»

Музыкант вцепился в сиденье – «тук-тук» с лязгом несся вниз с холма, точно японский камикадзе, мотор грохотал, не справляясь с оборотами, подвеска – если она там, конечно, была – тряслась и дребезжала.

Торку стало страшно. А вдруг чиновник из Бюро иммиграции прав? Что, если в этой части Таиланда кишмя кишат террористы?

«Нет большей чести, чем смерть во имя Аллаха!» Какого черта?

Торк изо всех сил вцепился в дверцу «тук-тука». Когда машинка въехала в город, ему стало чуть лучше. «Тук-туку» пришлось замедлить ход из-за городского движения; водитель маневрировал по улицам, объезжая мусорные баки (по крайней мере Торку казалось, что эти штуки вдоль домов – мусорные баки) и уворачиваясь от мотоциклов, самокатов, автомобилей и таких же трехколесных недоразумений. Будто они участвовали в какой-то гонке, тут и там выгадывая сомнительное преимущество.

Наконец шофер ударил по тормозам у Банка Пхукета; Торк испытал облегчение. Пошатываясь, он выбрался из машинки, заплатил шоферу (оставив тому непомерные чаевые, словно в благодарность за то, что остался жив) и понес свой чемодан в банк.

Ему понравилось, что здание и впрямь выглядело как современное, точно где-нибудь в Канзасе или Олбани.

Кондиционер исправно гнал прохладный чистый воздух, и хотелось просто стоять неподвижно, пока на коже не высохнут капли пота. Какая все-таки благодать эти кондиционеры!

Управляющий банком (некто с именем столь длинным и так набитым гласными, что Торк не мог не только запомнить его, но и повторить, хотя имя было написано на визитной карточке) тут же вскочил, чтобы приветствовать гостя. Он стал воодушевленно кланяться – местный «вай» со сложенными перед собой руками, – затем пожал Торку руку на западный манер – так твердо, что хрустнули костяшки пальцев.

Предложив гостю чашку чая (Торк отказался), управляющий проверил его паспорт, попросил подписать несколько документов, а потом повел мимо охранников с автоматами в хранилище.

Наконец управляющий зазвенел связкой ключей, открыл маленькую дверцу, выкатил металлический ящик на колесиках, откинул крышку и отпер еще одну коробочку. Совсем как русская матрешка: запертый металлический сейф заперт в металлическом ящике, запертом в бетонном подвале.

После всех этих предосторожностей казалось так странно тащить деньги на улицу в обычном чемодане. Даже не кожаном.

Управляющий, мистер Не-пойми-как-звать, взял чемодан Торка и уложил на стол. Потом стал передавать клиенту пачки долларов США.

– Мистер Генри, пересчитайте, пожалуйста.

Торк подержал несколько пачек зеленоватых банкнот в руках, взглянул на управляющего.

– Я вам доверяю.

Тот погрозил пальцем.

– Нет, нет! Пожалуйста, убедитесь, что все в порядке.

Торк никогда прежде не пересчитывал миллион баксов. Да и сколько это вообще – миллион? Сто сотен тысяч? Тысяча десятков тысяч? Когда в последний раз ему приходилось заниматься математикой? Вроде бы в старшей школе математики не было, а в колледж он так и не пошел… Последняя математическая задачка заключалась в следующем: сколько косяков получится из пакетика травы, который продал ему братец Зоуи Левина, встреченный в зале игровых автоматов? Он попытался вспомнить какой-нибудь математический факт. Километр равен 1,6 мили. Верно? Или в миле 2,2 км? Или в килограмме 2,2 фунта [6]6
  1 миля = 1609 м; 1 фунт = 453,6 г.


[Закрыть]? Один литр газировки – это больше обычной бутылки. В супермаркетах продаются большие литровые бутылки, правильно?

Торк так и стоял, пытаясь хоть в чем-то разобраться, а управляющий все передавал ему пачки денег. Наконец в руках оказалась целая охапка, и музыкант ссыпал деньги в чемодан, потом стал быстро распихивать пачки в каком-то подобии порядка, притворяясь, что считает.

Вся процедура заняла около пятнадцати минут. Чемодан заполнился; Торк повернулся к управляющему.

– Отлично смотрится.

Тот улыбнулся.

– Очень забавно, мистер Генри. Еще двадцать пять тысяч.

Торк смущенно пожал плечами.

– Вы меня подловили.

Расстегнул боковые отделения чемодана и принялся запихивать оставшиеся пачки денег. Управляющий протянул ему бланк и показал, где расписаться.

– Теперь деньги ваши.

Торк кивнул.

– Спасибо, мистер… э… сэр.

Управляющий вновь согнулся в поклоне. Торк попытался повторить жест и согнулся так старательно, что едва не потянул связки. Потом решил, что лучше крепко пожать банкиру руку, и выпрямился. Застегнул чемодан на молнию и с удивленным возгласом стащил со стола – как, оказывается, тяжело тащить миллион баксов наличкой! Он плюхнул чемодан на пол, вытянул выдвижную ручку и покатил деньги к выходу.

Торк нацепил темные очки и вышел из банка. Водители «тук-туков» тут же стали махать руками, предлагая свои услуги, однако музыкант покачал головой – в этот раз лучше на машине. Он завернул за угол – чемодан катился следом, точно собака на поводке. Огляделся. Пожалуй, следовало попросить банкира вызвать такси, но Торк сразу не подумал, а теперь, оказавшись на улице, не захотел возвращаться. Он увидел вывеску «Резортель» в паре кварталов впереди – должно быть, гостиница, а там и такси найдется. Торк пошел к зданию, когда услышал за спиной знакомый голос:

– Вас подвезти?

Обернулся – перед ним стоял Бен Хардинг, представитель Бюро иммиграции.

– Спасибо, не надо.

Он попытался сделать несколько шагов, но чемодан вдруг перестал катиться.

– Я не могу этого допустить.

Бен схватился за чемодан.

Торк сделал вид, что ничего не понимает. Такое иногда срабатывало при общении с полицейскими – несколько раз даже помогло избежать ареста за хранение марихуаны.

– Прошу прощения?

Вздыхая, Бен стянул солнечные очки и уставился на Торка с видом «защитника отечества».

– Помните одиннадцатое сентября? Башни-Близнецы?

Забудешь такое, как же. «Метал-ассасин» пришлось отменить турне по всей Америке!

– Разумеется.

– И как вы думаете, почему это случилось?

– Какие-то психи в самолетах пошли на таран.

Бен кивнул.

– Эти люди учились в летной школе.

Торк нахмурился, пытаясь понять, к чему Бен все это говорит.

– Плохо учились.

– Что вы сказали?

– Плохо учились. Ну, в смысле, летать не умели. – Бен явно начал злиться, и Торк попытался объяснить. – Ведь они же врезались! А в летной школе, наоборот, учат, что так делать нельзя…

Бен печально покачал головой.

– Вы шутите.

– Нет, я просто хотел сказать…

– Вы насмехаетесь над Америкой.

– Да нет же!

– А мне кажется, да.

Торк уставился на Бена. Абсурд какой-то, взрослые люди спорят, как в детском саду.

– И дальше что? К чему вы вспомнили про одиннадцатое сентября?

Бен кивнул на чемодан.

– Террористов кто-то финансировал.

– Не я.

– В тот раз – нет. Но я знаю, что вы задумали, и дам вам шанс поступить правильно. Вы сейчас развернетесь, отнесете чемодан назад, в банк, и поедете домой.

В горле заклокотала ярость. Да что это за хмырь такой, почему командует? Вот бы вмазать ему по роже, и еще раз, со всей силы, разбить губу, сломать нос, повалить на землю! И пинать, пинать по ребрам! И хорошо бы на голову наступить… И нассать!

Точно! Вот ведь сукин сын!

Торк попытался взять себя в руки – не драться же в самом деле…

– Я не поеду домой, пока не верну Шейлу.

Он рванул чемодан и пошел прочь.

– Торк Генри! Вы арестованы за нарушение «Патриотического акта».

Музыкант обернулся.

– Я всего лишь снял деньги в банке!

– Намереваясь оказать финансовую поддержку террористам. Это заговор.

– Докажите! Может, я просто в соседний бордель собрался?

Несколько прохожих остановились поглазеть на «фарангов». Юная тайка предложила им свежие фрукты со своего лотка.

– Не вынуждайте меня! Я отлично владею боевыми искусствами.

Невероятно! Сначала похитили Шейлу, а теперь представитель посольства угрожает ему кун-фу!.. Торк выпалил первое, что пришло в голову:

– Вы знаете, кто я такой?

– Естественно, – кивнул Бен.

– В таком случае вы знаете, что не стоит драться со знаменитостью.

– Вы не выше закона!

– Я никакого закона не нарушаю. Деньги мои, и если мне угодно забрать их из банка и накупить целое Андаманское море пива, я имею на это полное право.

Бен прищурился.

– У вас уже были проблемы с наркотиками.

Торк задохнулся от отвращения.

– Вы что, шутите?

Бен переступил с ноги на ногу и занял позицию, напоминающую о фильмах с Брюсом Ли.

– Послушайте, мистер Генри, послушайте внимательно. Я мог арестовать вас на месте, отправить в секретную тюрьму в Румынии. У вас не будет права ни на адвоката, ни на телефонный звонок. Я брошу вас в черный колодец, напущу на вас парочку местных ребят, которые смогут сделать все, что им заблагорассудится! Никто никогда не узнает, где вы и что с вами случилось!

Торк сглотнул. Попытался вспомнить, чему учил его психолог. Специальный прием, опробованный Торком на взбесившемся Стиве.

– Я вас слышу.

– Прекрасно! А теперь живо в машину!

– Черт побери, а расписку вы мне дадите?

Но Бен не слышал. Автомобиль рванул с места.

По дороге Торк молчал. Пожалуй, не стоило ничего говорить, учитывая угрозу невероятной расправы. Лучше посидеть тихо, а потом свалить подальше от этого ублюдка.

Бен наконец открыл рот, лишь когда машина въехала на территорию курорта.

– Я же вам сказал, что займусь этим делом. От вас требовалось всего лишь не высовываться!

– Прошу прощения, – выдавил Торк.

– Считайте, что вы теперь под домашним арестом. Покидать отель можно только с моего разрешения.

– И сколько это продлится?

– Мне нужно поговорить с руководством.

Бен остановился у отеля и вывел Торка из машины.

– А чемодан?

– Считайте, что я его конфискую, пока не посоветуюсь с Вашингтоном.

С этими словами Бен снова сел в машину и захлопнул дверцу.

Сомпорн качал головой над телом мертвой американки. Все шло как-то не так. Она не должна была умирать в его лагере. Но умерла. В какой-то момент ночью поддалась лихорадке. Следовало, конечно, присмотреться повнимательней, вид-то у тетки был и впрямь больной. С другой стороны, американцы – известные нытики, жалобщики, раскормленные взрослые дети, вечно требующие особого к себе отношения. Вот он и не заметил, что с ней. К тому же был занят Шейлой.

Сомпорн не хотел, чтобы ребята поняли, какой он стал небрежный, как легкомысленно допустил смерть заложницы, но приходилось признать, что мысли его поглощены совсем другим: что он больше не может сосредоточиться на деле. Как бы ни пытался он играть роль свирепого капитана пиратов, в голове была только Шейла. Он не мог пересилить себя, не мог не смотреть, как она принимает душ.

Да нет, он даже ничего с ней не делал. Лишь наблюдал, любовался немыслимо светлой кожей. Вчера вечером она позволила ему прикоснуться к себе, намазать спину кокосовым маслом. Сомпорн вспомнил ощущение от прикосновения к нежнейшей, чистой коже, и все нутро его задрожало от восторга. Он и сам не мог понять, отчего так манит его молочно-белая кожа; он просто терял голову, что-то отзывалось в самой глубине души, волнуя почти до слез. Не то чтобы он считал темно-коричневую кожу тайских женщин некрасивой, нет! Однако их кожа не затрагивала те таинственные и глубинные струны… Кто знает, отчего одни выбирают одно, а другие – другое? Кому-то нравится шоколад, Сомпорн же отдавал предпочтение терпкому запаху спелых манго. Буддисты сказали бы, что он предрасположен к алебастрово-белой коже в силу неких событий в прошлой жизни. Это влечение запечатлелось в потоке его сознания, стало частью его кармы и пройдет с ним из одной жизни в другую и в следующую, пока наконец Сомпорн не прервет свой цикл страданий и возрождений и не достигнет нирваны.

Что ж, думал Сомпорн, бывают фетиши и похуже.

Кому-то нравится пеленать друг друга, точно мумии; некоторые женщины носят ошейники и едят из собачьих мисок на полу; есть мужчины, которые любят, когда на них, связанных, писают красавицы-библиотекарши. Один его знакомый возбуждался, наблюдая, как японки ковыряют в носу… Этот парень собрал коллекцию из сотен кассет и дисков, на которых школьницы в мультяшных нарядах в стиле «Сейлор Мун», деловые женщины и даже гейши засовывали пальцы в ноздри и доставали козюльки и клейкие сопли.

Тело американки из Сиэтла выглядело отвратительно. Оно превратилось в разлагающийся фуршет для насекомых. Сомпорну в первый момент захотелось вывезти труп за риф и бросить в океан. Остальное – забота приливов, акул, морских черепах и чаек. Но стратегически это было бы не лучшее решение. Правильнее показать пример остальным, хорошенько напугать рок-звезду, может, даже увеличить выкуп до двух миллионов.

Сомпорн решил сделать две вещи: отпустить семейку британцев, а тело американки выбросить в какой-нибудь бухте, поближе к модному курорту. Послание американскому музыканту: осталась лишь одна заложница, раскошеливайся, если намерен вернуть ее в целости и сохранности. Капитан Сомпорн хотел, чтобы Торк понял, насколько все серьезно.

* * *

Торк как во сне шел по вестибюлю отеля. Что-то было не так, он просто чувствовал. Откуда засранец из Бюро иммиграции узнал, что он поехал за деньгами? «Жучки» в номере? Телефон прослушивают? Кто-то его сдал?