Текст книги "Соль"

Автор книги: Марк Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Мэрибет заметила, что Клайв пялится на молоденькую проститутку в белом купальнике-бикини. Девица поерзала на высоком барном стуле, скрестила ноги, откровенно и расчетливо уставилась на Клайва. Мэрибет потянула спутника за руку.

– Потом вернешься!

Клайв осклабился.

– Можешь не сомневаться.

От вида проституток Мэрибет почувствовала, что скучает по Венди. Она записала номер ее мобильного телефона, хотела позвонить, но боялась. Мэрибет сама не понимала, почему колеблется. Что в этом страшного? Подумаешь, шлюха! Разве она плохой человек? Вовсе нет. Честно говоря, Мэрибет еще никогда не встречала более приятного, нежного, щедрого создания. А кроме того, у нее еще никогда не было такого замечательного секса! Мэрибет сравнивала медленную и чувственную негу с Венди и кувыркания со всеми этими длинноволосыми рокерами, вспоминала, как стягивала с них кожаные штаны; непременный минет; сотни совокуплений; догги-стайл во время турне, в автобусах; халтурный и потный перепихон на скорую руку, за кулисами, прямо на концертах… Да никакого сравнения! Мэрибет вдруг осознала, что занималась сексом по крайней мере с двумя сотнями мужиков, и никогда никого из них не волновало, получит ли она удовольствие. Это она всегда старалась ублажить партнеров – улица с односторонним движением, сексуальный тупик. С Венди все стало иначе; удовольствие оказалось обоюдным. Даже не двустороннее движение, а круговое! Ну, такие перекрестки бывают в Европе – когда машины въезжают со всех сторон и смешиваются, сливаются в один большой круг.

В жизни Мэрибет нечасто случались прозрения, но теперь на нее вдруг снизошло внезапное и пугающее понимание. Она испугалась, что влюбляется в Венди. Как объяснить друзьям свою нетрадиционную ориентацию? Неужели Мэрибет – лесбиянка? Или просто дело в Венди? Или в том, что Венди – проститутка? Что ее возбуждает? Опасность? Возможность побыть плохой девчонкой? Чего она боится? Разве не снимают целые фильмы о парнях, которые влюбляются в шлюх? Да ведь это – почти голливудский стандарт!

Мэрибет и Клайв остановились у магазинчика для туристов: футболки и шляпы, крем от солнца и сандалии, рюкзаки и несколько чемоданов.

– Ну вот, нашли. Иди вперед, выбирай. А я сейчас вернусь.

Клайв повернулся и поспешил назад, к девице в белом купальнике. Мэрибет покачала головой.

– Спасибо, что прикрыл, козел.

И никто не заметил Бена, который, прикинувшись туристом, глазел на соседнюю витрину.

Проститутка в белом бикини знала свое дело. Она заметила проходившего мимо Клайва, заметила, как мужик пялится, и принялась стрелять глазками. Несмотря на то что ей было всего шестнадцать, девушка уже три года работала проституткой в баре и отлично наловчилась – как опытный рыболов – в искусстве забрасывать крючок. Она видела, что жертва проглотила наживку, но сама не двинулась, терпеливо сидела на месте. Хуже всего обнаружить чрезмерную настойчивость. Она не хотела спугнуть добычу: нужно подождать, пусть Клайв отойдет подальше, а потом оглянется – и тогда она забросит крючок, и он наверняка попадется. Девица в белом бикини знала, что мужчины, как и рыбы, создания не слишком сложные.

Для Клайва же все было совсем иначе. Ему показалось, что девушка заглянула в самую глубину его души, нашла все его слабости и желания. Она как будто сумела затронуть тайные струны, найти выключатель, зажигающий страсть. Клайв не мог устоять, не мог сдержать неодолимый порыв – получить эту женщину или отдаться на ее милость.

Клайв вошел в бар и улыбнулся девушке в белом бикини. Предложил угостить даму выпивкой. Конечно, исход этой беседы – быстрый и жаркий секс на шаткой кровати в глубине бара – был предопределен, тем не менее полагалось следовать определенному этикету, протоколу продажного секса.

Клайв и проститутка устроились в дальней кабинке. Себе он заказал двойную порцию водки «Бельведер» с «пепси», а девушке – бокал шампанского (которое, впрочем, наверняка было имбирным элем). Потом он запустил руку в чашечки белого лифчика и принялся ласкать маленькую грудь.

Все говорят, что чужую жизнь нельзя оценить деньгами, что человеческая жизнь – нечто святое, таинственное, самое ценное в мире. Но Бен мог назвать конкретную цену: миллион долларов за голову. Вполне разумно и справедливо. Не слишком мало – не дешевка какая-нибудь! – и в то же время не так уж недоступно для человека, который вот-вот получит два миллиона баксов. Бен решил, что второй миллион можно урвать, если сойтись с Торком один на один, mano a mano [11]11
  один на один ( исп.).


[Закрыть]. Но это потом, а пока нужно прикончить его советчика.

Бен сидел в баре, потягивал пиво и краем глаза наблюдал, как Клайв обхаживает местную девицу. Несколько других проституток, стройненьких и привлекательных, попробовали подкатить и к нему самому, однако Бен не соблазнился. Так, потрепался ни о чем, пока девицы не заскучали и не разбрелись в поисках более перспективных клиентов.

Клайв явно демонстрировал готовность отправиться наверх: одним глотком осушил стакан и поднялся. Даже с другого конца бара было видно, как он возбужден. Девица в белом бикини взяла австралийца за руку и повела к дальней двери. Бен наблюдал; нужно подождать, пока у них все завертится, а потом – пора!

Хотя что именно – «пора»? Ведь Бен – не профессиональный убийца. Помнит несколько приемов еще с армейских времен; впрочем, их ни разу не доводилось применять. Даже не дрался ни разу! Жаль, тактический комплект снаряжения еще не прислали; тогда можно было бы пристрелить этого кобеля. Просто и убедительно. Ничего не поделаешь, придется импровизировать. Нужно действовать осторожно, ведь Клайв – бывший военный, он легко не сдастся. Главное, застать жертву в самый уязвимый, самый неожиданный момент. Других преимуществ не будет, это – единственный шанс.

Он допил пиво и спросил у бармена, где туалет. Тот указал на дверь в глубине помещения – ту самую, за которой исчезли Клайв и проститутка. Бен лениво побрел туда. Время еще есть… если только Клайв не «скорострел», если не сразу кончит. За нужной дверью открылся короткий проход, справа – туалетная комната, слева – ступеньки на второй этаж. Бен как бы случайно свернул к лестнице и стал тихонько подниматься.

Наверху остановился и прислушался. Шесть комнат – по три с каждой стороны узкого коридора. Было слышно, как за первой дверью пыхтит какой-то немец: гортанные «Ja! Ja!» звучали все громче и выразительней. Сквозь щель в проеме Бен разглядел миниатюрную смуглую тайку, оседлавшую розового дядьку. Девушка казалась татуировкой на огромной мужской туше.

Из комнаты напротив донеслась английская речь: припав к двери, Бен заметил, как американский юнец лет семнадцати увлеченно трахает столь же юную тайку. Сделав несколько шагов по коридору, Бен вдруг услышал голос Клайва с австралийским акцентом: «Оседлай мой сосисончик, крошка!» Именно тогда он почувствовал, что убьет Клайва без всяких сожалений.

Клайву казалось, что его надули. Нет, девица в белом бикини была вполне соблазнительна и привлекательна, широкая улыбка и озорной огонек в темных глазах заводили его почти так же сильно, как крепкое тело и подтянутая юная попка… Однако едва стоило ему отдать ей деньги, как белое бикини скользнуло на пол, и все исчезло: ослепительная улыбка, кокетливый прищур, распутный язычок, облизывающий губы. Она сосала его член с таким скучающим видом, точно чистила картошку. А теперь уселась на Клайва сверху и нехотя ерзала вверх и вниз, в глазах застыло холодное безразличие. Казалось, девушка думает: «Вот бы телевизор сюда!» Впрочем, время от времени она говорила что-нибудь ободряющее, вроде «А, какой у тебя большой! Смотри не порви азиатскую киску!». Или так: «У, как приятно!» Но говорила без всякого выражения и притворялась без всякой живинки и огонька. Так бы могли звучать записанные на пленку объявления в аэропорту.

Бен выжидал за дверью и сам не знал, на что надеяться. Он увидел, что Клайв опрокинул девицу на спину и взгромоздился сверху, опираясь на вытянутые руки, готовый вот-вот кончить.

Пора! Клайв стонал. Проститутка закрыла глаза; слишком много «фарангов» испытывали оргазм в этой комнате, к чему смотреть еще раз? Клайв содрогнулся всем телом; Бен уже был внутри, неслышно скользнул жертве за спину, одной рукой схватил за подбородок, другой уперся в затылок и со всей силы вывернул голову австралийца. Клайв всхлипнул, забился, инстинктивно вскинул руки, но Бен надавил сильнее и с удивлением услышал противный хруст. Шея сломалась, тело Клайва обмякло и тяжело упало на проститутку. Та даже глаз не открыла, лишь подумала, что «фаранг» совсем спятил, надо же так дергаться…

Бен вышел из комнаты, спустился по лестнице и вышел на улицу через черный ход.

Шейла дрожала под душем. С моря надвигался шторм, в темном небе кипели грозовые облака. Подул холодный ветер, Шейла вся покрылась мурашками, соски тут же затвердели маленькими шариками. Подошел Сомпорн, протянул полотенце.

– Как холодно…

Сомпорн стоял близко-близко, внимательно разглядывая ее тело.

– Нужно вытереться.

В его дыхании слышался аромат только что выкуренной сигареты. Сомпорн перевел взгляд с белой груди на лицо пленницы и так долго смотрел ей в глаза, что Шейла вдруг покраснела и опустила голову.

Она взяла протянутое полотенце и стала вытираться.

– Спасибо.

Сомпорн вернулся к кровати, сел. Вчера они спали вместе, но ничего не произошло. Капитан обнял ее сзади (бедром она чувствовала, как подрагивает возбужденный член) и так, обнимая, заснул. Шейла лежала без сна и недоумевала. Когда в последний раз она просто так лежала с возбужденным мужиком? Бывало ли вообще такое? Хоть раз? Шейла гадала (уже не в первый раз терзалась страхами): а может, с ней что-то не так?

Она даже не стала заворачиваться в полотенце. Расчесывая волосы, посмотрела прямо на Сомпорна.

– Ты хочешь со мной секса?

Тот выронил сигарету изо рта.

– Что?!

– Ты хочешь со мной секса? Пожалуйста. Если хочешь.

Сомпорн поднял сигарету, покачал головой.

– По-моему, не самая удачная мысль.

Шейла присела к нему на кровать.

– Ты же хочешь, правда?

– Я не стану лгать. Ты очень красивая женщина. Но ты моя пленница.

Шейла посмотрела ему в глаза, машинально облизнула губы.

– Верно. Я – твоя пленница, ты можешь сделать со мной все, что хочешь.

Сомпорн секунду поколебался, потом встал с кровати (штаны спереди топорщились) и отошел в сторону.

– Пожалуйста, пойми, это мой бизнес. Я не какой-то там подлый преступник.

Шейла чуть поерзала и слегка раздвинула ноги, стараясь, чтобы Сомпорн заметил ее вагину.

– Я никому не скажу.

Сомпорн попытался сосредоточиться; внутри поднималось ненасытное, первобытное желание. Он знал о своих чувствах, восхищался силой испытываемых эмоций, но умел восстановить самодисциплину, психический контроль. Иногда полезно быть буддистом.

– Твой муж заплатит за тебя большие деньги; он вправе полагать, что ты вернешься в целости и сохранности.

Шейла моргнула, вспомнив, что не думала о Торке, наверное, несколько недель.

– Он все время всех трахает. Ему все равно. А я не скажу.

Сомпорн отбросил сигарету и затоптал окурок босой пяткой.

– Теперь уже недолго.

И с этими словами вышел вон.

Бен залез под душ, едва не ошпарился горячей водой и принялся тереть покрасневшую кожу антисептическим мылом, отчаянно старался отчистить, смыть с себя мерзкие воспоминания о грязных борделях, сломанных шеях и инфицированных шлюхах. Из коридора донесся настойчивый стук. Сперва он подумал, что это полиция… но за дверью оказался всего лишь курьер. Бен молча расписался, получил долгожданную посылку и закрыл дверь. На чай не дал: не было настроения, не осталось сил ни на щедрость, ни на великодушие, ни даже на обычную вежливость.

Он бросился к кровати и разодрал упаковку. Внутри был малый тактический комплект: легкая нейлоновая перевязь, девятимиллиметровый «смит-вессон» и четыре запасные обоймы, бронежилет, камуфляжные штаны и куртка, водонепроницаемые ботинки, небольшой бинокль, прибор ночного видения, ремень со встроенным навигационным устройством, наручники и газовый баллончик, а также ручная граната М67.

Также прилагалась записка от Роя:

Босс, мне не разрешили взять ни ружье, ни винтовку. Используйте гранату только в самом крайнем случае, я пообещал ее вернуть.

P.S. Не забудьте поднять мне зарплату!

Бен уселся на кровать и стал заряжать пистолет, жалея, что в свое время мало тренировался на стрельбище. Он собирался убить Торка с максимально возможного расстояния.

Когда в Лос-Анджелесе был уже час ночи, у Хайдеггера раздался звонок. В Таиланде между тем был уже день, но того же самого числа, и Хайдеггер никак не мог уразуметь эту странность. Отчего и как случается такая разница во времени между странами? Проще, кажется, понять теорию «червоточин» в пространстве и времени, как в «Звездном пути».

Впрочем, он обрадовался звонку. Он ждал звонка, сидя в кровати со стаканом выдержанной текилы (медовая жидкость терпко пахла грушами, карамелью и дымом), слушал «Трансформер» Луи Рида – классику семидесятых. Виниловая пластинка – тонкий круг из черного пластика в картонном конверте, да еще и специальный проигрыватель нужен. У Хайдеггера было больше трехсот альбомов на виниле; коллекция располагалась в алфавитном порядке в нескольких шкафах от Ч. Имса (никаких подделок, подлинной работы самого дизайнера). Вдоль стены в спальне. Хайдеггеру нравилось слушать виниловые пластинки. Говорят, что винил дает «теплый» звук, не такой, как диски или mp3, – и Хайдеггер вполне разделял это мнение. Музыка просто-напросто звучала лучше. Игла проигрывателя скользила по дорожке, пластинка чуть слышно шипела, и Хайдеггеру делалось очень уютно; словно паутина человечности вдруг затягивала стерильный цифровой мир.

Это как с мебелью: настоящий антиквариат всегда лучше дешевого новодела, он хранит воспоминания о прежних владельцах. Царапины и потертости, выцветшая от старости ткань создают ощущение, что ты не один на белом свете. Приметы жизни, свидетельства чужого существования. Кто-то сидел на этом стуле пятьдесят лет назад, теперь на нем сижу я, а еще через пятьдесят лет сядет кто-то другой. Хайдеггер испытывал некое старомодное удовольствие, ощущая непрерывность жизни.

Звонил банкир с Пхукета: он сообщил, что клиент забрал деньги, и вежливо поинтересовался, чем еще помочь. Хайдеггер поблагодарил и повесил трубку, потом набрал токийский номер Такако Мицузаке.

Японская журналистка Такако много лет работала с «Метал-ассасин», и Джон хорошо ее знал. Они уже обсудили, как следует подать новости о похищении Шейлы. Такако предложила ждать до последней минуты, сколько возможно сдерживать новостную шумиху, пока она не отправит своего корреспондента и фотографа на Пхукет в погоню за небывалой сенсацией. Хайдеггер поделился с ней последними новостями, коротко сообщил, что деньги ушли и Торк, вероятно, вскоре произведет обмен.

Та самая «последняя минута» настала.

За какой-то час по всему острову пронесся шторм. Мэрибет переждала дождь в банке, пересчитывая деньги. В отель она поехала на такси с кондиционером; с тротуаров поднимался пар, после прохладного ливня воздух казался еще горячее.

Входя с чемоданом в вестибюль отеля, Мэрибет чувствовала себя точно героиня из фильма с Дорис Дэй и Роком Хадсоном. Она, разумеется, была Дорис Дэй и летящей походкой шла по гостиничным коридорам с улыбкой на лице и песнью в сердце.

Впрочем, скорее всего это ощущение возникло от купленного чемодана, а не от миллиона долларов, лежащего внутри. Когда Клайв умчался трахать проститутку, Мэрибет пришлось выбирать на свой вкус. Черные чемоданы показались ей подозрительно мрачными, едва не кричащими о заключенных внутри деньгах. Еще было несколько сумок с ярким рисунком гавайских гибискусов. Кричащие, блестящие цветы никак не сочетались ни с рок-музыкантами, ни с предстоящей миссией.

А потом под ворохом китайских подделок и контрабандных сумочек «Луи Виттон» и «Мураками» обнаружился идеальный чемодан.

Веселенький узор из улыбчивых мультяшных ромашек подходил как нельзя лучше, чтобы скрыть невероятное содержимое (кто станет таскать миллион долларов в столь безумной упаковке?), и все же это смотрелось так клево! Настоящая кинозвезда веселых шестидесятых!

Торка она нашла на пляже; музыкант храпел в шезлонге под резными листьями пальмы, рядом стояла холодная банка пива. Кажется, он даже не заметил, что днем лил дождь.

– Торк! Торки, проснись!

Мэрибет осторожно потрясла его за плечо. Торк стянул темные очки и поднял голову.

– Привет. Все получилось?

Мэрибет похлопала по чемодану.

– Без проблем.

При виде чемодана Торк резко сел.

– Это еще что за хрень?

– Тебе не нравится?

Торк задумался.

– Да нет, не то чтобы… Нравится. Но годится ли он для дела?

Мэрибет кивнула.

– Еще как!

Торк покосился по сторонам.

– А Клайв где?

– Скоро вернется. Решил остаться и засадить какой-то шлюшке.

Торк покачал головой.

– Тут все только этим и занимаются. По всей стране трахаются и делают массаж. И одно не слишком отличается от другого… – Музыкант откинулся назад. – Рай. Истинный рай.

Девушка рассмеялась.

– Ну как, годится сумка?

– Замечательно годится.

Она потянулась к его банке, сделала глоток.

– Ты в хорошем настроении?

– Всего лишь пытаюсь взбодриться и не дергаться.

– Ты нисколько не дергаешься.

Торк пожал плечами.

– То ли еще будет.

Мэрибет присела и, обняв музыканта за плечи, ободряюще чмокнула в щеку. Они немножко посидели в тишине.

– Что думаешь делать потом?

– Когда потом?

– Когда вернешь Шейлу.

Торк перевел взгляд на Мэрибет.

– Она моя жена.

Мэрибет убрала руку, но не отвела взгляд.

– Я знаю.

– В самом деле, Мэрибет, я вообще не знаю, что буду делать. Просто не знаю. Я всего лишь басист.

В голосе Торка не слышалось никакой горечи, только радость от того, кто он и что он. Мэрибет с улыбкой заявила:

– Ты замечательный басист!

Взрывая песок пятками, прибежал мальчишка, протянул Торку конверт.

– Вам, мистер.

Торк дрожащими руками взял конверт.

– Кто тебе это дал?

Мальчик пожал плечами.

– Хотите пива, мистер?

Торк смотрел на конверт, не решаясь открыть. Потом взглянул на парнишку.

– Тащи два.

Протянул сотню бат, и гонец умчался прочь.

– Это от них.

– Должно быть.

Он так и не осмелился открыть конверт, только сидел и дрожал.

– А вдруг они смотрят? Наверное, нужно открыть?

Торк подавил вздох.

– Мне нужно выпить. – Он уставился вдаль, слушая тихий шепот волн Андаманского моря. – Даже не верится, что тут прошло цунами.

Мэрибет волновалась.

– Хочешь, я открою?

Капитан Сомпорн понимал, что Торк – не самый умный парень на планете, и постарался сформулировать инструкции как можно проще. В четыре часа надувная моторка с навигационным устройством будет ждать Торка на пляже неподалеку от отеля. С помощью электронной карты он должен проплыть около двенадцати миль к северу и найти укромную бухту в мангровых зарослях. Там следует отыскать финиковую пальму с повязанным вокруг ствола красным платком. Оставить чемодан с деньгами под деревом и вернуться в отель. Когда деньги пересчитают, Шейлу тут же выпустят где-нибудь в городе.

Сомпорн знал, что слабым звеном была только сама дорога – в мангровых зарослях легко заблудиться. Впрочем, навигационное устройство легко поможет найти нужное место. Главное – не медлить, а то стемнеет. Это осложнит передачу денег (и безопасное возвращение Торка в отель), зато в какой-то мере обезопасит Сомпорна и его команду. Даже если Торк обратится в тайскую полицию, ночью никто не сможет прикрыть его ни с моря, ни с воздуха.

Сомпорн надеялся, что Торк станет действовать по предложенному плану и не выкинет никакой штуки. Мысль о том, что, возможно, придется убить Шейлу, была невыносима.

Бен сидел в кафе на пляже и издалека наблюдал, как Торк и Мэрибет читают послание террористов. Рядом с ним лежала пляжная сумка, а в ней, под полотенцем и тюбиком крема от солнца, были спрятаны водонепроницаемые ботинки, одежда, снаряжение, пистолет и граната. Мимо проплыла обнаженная женщина. Судя по прямым светлым волосам и великолепным зубам – норвежка. Бен машинально проводил ее взглядом, но тут же вспомнил о предстоящем деле и обернулся к Торку и Мэрибет. С голыми европейками можно будет развлечься потом, когда он станет миллионером.

Торк посмотрел на Мэрибет.

– Есть хочется. Будешь обедать?

Девушка покачала головой.

– Я в душ, а то воняю.

Торк поднялся.

– Тебе это идет. Ладно, встретимся тут же, в три тридцать. Если увидишь Клайва, расскажи ему наши новости.

Мэрибет ободряюще улыбнулась.

– Оки-доки.

Торк зашагал по ступенькам к открытому ресторану. Вопреки обыкновению он совсем не обратил внимания на десяток обнаженных скандинавок, лежавших у бассейна.

Музыкант глубоко поклонился официантке, и та почтительно проводила гостя к удобному столику с видом на бассейн и океан. Яркая синева неба и переменчивая морская лазурь переливались друг в друга в раме из кокосовых пальм, тут и там мелькали пятна пушистых белых облаков и голые женщины. Едва Торк успел открыть меню, как к нему подошел Бен Хардинг.

– Мистер Генри, не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Торк кивнул.

– Новости появились? Или очередной труп хотите показать?

Бен попытался сдержать раздражение.

– Не хотелось бы вас расстраивать, мистер Генри, но никто и не обещал, что борьба с террористами будет приятной.

– Вы все время повторяете, что они террористы.

– После показаний остальных заложников сомневаться не приходится.

– Это вы о чем? Они же сказали, что заблудились в лесу.

– Ну, они сказали то, что мы хотели сообщить всему миру. Поверьте мне, их показания подтверждают, что, нравится вам это или нет, мы имеем дело с международной террористической организацией.

Торк молчал.

– Но мы не прекратили работу. Мы стараемся использовать все возможности. Мои люди в Бангкоке занимаются этим делом двадцать четыре часа в сутки.

Он смотрел Торку прямо в глаза. Это был специальный прием, применяемыми при допросах. Бен надеялся, что Торк признается, поделится с ним, хотя бы намекнет о том, что может произойти в ближайшее время.

Сложно обеспечить круглосуточную слежку без команды оперативников, прикрывающих тебя со всех сторон. Любая самая незначительная подсказка – место, время, крошечный обрывок информации, что угодно – облегчит Бену задачу, поможет догнать и убить Торка.

– А у вас что? Какие новости? Террористы не пытались выйти на связь?

Торку показалось, что письмо от похитителей вот-вот прожжет дырку в кармане его штанов. Интересно, чего это Бен вдруг озаботился террористами? Раньше он даже не спрашивал. Неужели знает, что происходит? Меньше всего Торк хотел вмешательства правительства США.

– Не-а. Вообще ничего.

Бен тут же понял, что Торк лжет, понял по тому, как тот отвел взгляд. Впрочем, он и так все видел своими глазами, к чему новые подтверждения?

Подошла официантка; Торк заказал папайю с салатом из крабов и манго.

– Есть хотите?

Бен покачал головой.

– Мне еще работать. Попытаюсь спасти вашу жену.

– Вы же сказали, она утонула в болоте.

Бен слегка растерялся, точно ребенок, уличенный во вранье.

– Я… на самом деле, мистер Генри, я не знаю. Мы не знаем. На этой стадии возможно все.

– Вы заставили меня поехать в морг.

– Нужно было, чтобы вы опознали тело. Мне жаль – приятного в этом мало, но так было необходимо. Точно так же необходимо, чтобы вы сообщили мне, если террористы выйдут с вами на связь – а я уверен, что они с вами свяжутся, если еще не связались.

Торка раздирали противоречивые чувства. Он хотел рассмеяться Бену в лицо, а еще лучше – хорошенько ему вмазать. Музыкант вдруг понял, что сжимает кулак – до боли, так что пальцы побелели. Он потряс рукой. Ничего хорошо из драки не выйдет. Этот парень способен сослать его в Сибирь или Румынию, засудить, ославить в журнале «Пипл». Торк сделал глубокий вздох и вспомнил о своем психотерапевте. Не нервничай. Дыши. Попытайся отстраниться, взглянуть на свои порывы со стороны. Не поддавайся эмоциям, не делай того, о чем потом пожалеешь, не нужно душить правительственного чиновника, сидящего за столом напротив.

Торк наконец заговорил, тщательно подбирая слова:

– Я ценю ваше участие. Если террористы ко мне обратятся, я вам первому расскажу.

– Нам всем нелегко, мистер Генри.

Торк кивнул. Нелегко. Нелегко сдержаться, не послать этого придурка на все четыре стороны, и к черту «Патриотические акты» и возможные последствия.

– А что с моими деньгами?

Бен содрогнулся, испытав неожиданный прилив жадности – настолько уже привык считать эти деньги своими. Он надеялся, что Торк просто забудет о миллионе. Ведь так всем проще? Неужели нельзя просто оставить деньги ему?

– С вашими деньгами?

– Не помните? Вы конфисковали миллион баксов!

– А… – Бен кивнул. – Не волнуйтесь, деньги в надежном месте.

– У вас?

– В Бюро.

– Ну и как бы я стал платить террористам, если деньги у вас?

Бен вздохнул.

– Мистер Генри, мы не идиоты. Мы знаем, что у вас есть средства. Не стоит шутить с правительством Соединенных Штатов.

Торк невольно расхохотался, не в силах сдержаться.

– Да идите вы в жопу!

Бен вспыхнул.

– Что?

– Отвалите.

Нет, так с представителем властей не говорят. В жопу можно послать продавца из автосалона, может, даже ремонтника из вертолетной бригады. Но с официальным представителем Америки такое не пройдет. Никто не вправе посылать защитников США. Это не патриотично!

– Я понимаю, что вы испытываете сильное беспокойство, однако не следует так говорить с тем, кто пытается помочь разрешить вашу проблему.

Торк задумался.

– Да, пожалуй, неправильно посылать таких, как вы. Просто я не могу удержаться. Поэтому идите в жопу!

Бен внимательно посмотрел на Торка. Очевидно, разговор окончен. Он встал.

– Вы об этом пожалеете.

Торк даже не моргнул.

– Сильно сомневаюсь.

Мэрибет не сразу пошла в душ. Сначала она уселась на кровать в своем маленьком бунгало, достала мобильный телефон и позвонила в Бангкок Венди. Она сама не знала зачем. О чем им говорить? Чувствует ли Венди то же самое, что и она? Или эта девушка – всего лишь первоклассная проститутка, угадывающая желания клиентов? Но ведь Мэрибет ощутила некую связь! Не просто сексуальное влечение, нечто гораздо большее – огромное, чистое, незнакомое и тревожное. Очень осязаемое чувство, хотя непонятное даже самой Мэрибет. Живое и настоящее, растущее изнутри.

Венди ответила на звонок, однако, услышав ее голос, Мэрибет растерялась. Она едва не повесила трубку, едва не передумала.

Просто нажми «отбой».

Любовь всегда пугает, особенно любовь непонятная, раскрывающая тебя с совершенно неизвестной стороны, особенно любовь к проститутке из Бангкока. Но голос Венди заставил сердце Мэрибет трепетать.

– Привет. Это я.

– Мэрибет! Я так надеялась, что ты позвонишь.

И все. Несколько слов окатили Мэрибет ошеломляющей волной нежности и восторга.

– Я же обещала.

– Я очень рада!

– Ты можешь приехать ко мне? Пожалуйста! Это не очень далеко, а билет я оплачу!

– У тебя все хорошо?

– Мне просто хочется, чтобы ты была рядом! – Разговор получался какой-то невероятный, но Мэрибет не могла остановиться, слова лились слащавым сахарным сиропом. – Мне кажется, я тебя люблю.

В трубке повисла тишина. Мэрибет испуганно съежилась. Неужели она это сказала? А вдруг она все испортила? Но Венди надеялась услышать именно такие слова.

– Я прилечу завтра.

Венди повесила трубку и улыбнулась. О таком звонке мечтает каждая проститутка. В нее влюбилась богатая американка! Конечно, обычно на месте американки чаще бывает одинокий мужчина средних лет, отчаянно нуждающийся в подруге и готовый увезти счастливую избранницу к себе в Мичиган или еще в какое-нибудь экзотическое место и жениться на ней. Но Венди обрадовалась и любви женщины. Даже решила, что это комплимент ее искусству. К тому же секс – это в любом случае секс, какая разница, с кем, лишь бы на жизнь хватало. Венди рассуждала весьма практично. Хотя, надо признать, секс с Мэрибет ей понравился. Такое редко бывает.

Венди подошла к окну своей крошечной квартирки и посмотрела на хаос городских улиц. В переулке рядом с домом висело спагетти электрических проводов, внизу виднелись какие-то магазины. Шумели машины, что-то звякало в авторемонтной мастерской напротив, от палатки шашлычков-«сатэ» поднимался аромат дыма и жареного мяса, из киоска на углу днем и ночью ревела местная попса. Мало хорошего для тех, кто работает по ночам, а днем пытается выспаться. Венди с лукавой усмешкой подумала, что не будет скучать по дому.

Она открыла шкаф и принялась осматривать немногочисленные одежки. В город девушка приехала с одним платьем, которое и было на ней, и, кроме прозрачных нарядов для работы в клубе, добавила к своему гардеробу лишь несколько блузок и пару брюк. В глубине шкафа обнаружилось желто-оранжевое шелковое платье, надетое ею на первое выступление в Королевской академии музыки.

Венди родилась в провинции; ее родители выращивали уток на пруду, окруженном рисовыми полями. Семья жила у холмов неподалеку от руин Сукхотай – большого города, процветавшего в тринадцатом веке. Руины привлекали множество туристов. Когда Венди была еще маленькой, ее забрали из школы и отдали учиться сложному искусству «кхон», мастерству традиционного тайского танца. Спортивная и грациозная девочка с удовольствием разучивала позы, шаги и движения. К одиннадцати годам она одна из немногих солировала на фестивале «Лой-Кратхонг», отмечающем конец сезона дождей и праздник урожая.

Преподаватель танцев из Бангкока заметил ее выступление на фестивале и предложил стипендию в своей школе.

Но жить в Бангкоке было непросто, работу найти нелегко даже для выпускницы академии и талантливой танцовщицы, и через несколько лет Венди стала танцевать в ночных клубах и барах на «Сой-Ковбой». Все складывалось одно к одному, и, как часто бывает, вскоре Венди обнаружила, что стала чрезвычайно популярной и высокооплачиваемой проституткой.

Теперь пришла пора перемен.

* * *

В жопу Бюро! И государственную безопасность в жопу!.

Торк трясся от ярости и никак не мог дожевать свой салат. Он все время держался, хотел вести себя разумно, адекватно, и тут вдруг появляется придурок из посольства и нагло лжет, пытается его запугать. В жопу!

Торк махнул официантке, заказал пива. Нужно успокоиться, а то сердце вон как колотится. Отвлечься, выкинуть из головы всю эту ересь, которой его доставали с тех пор, как исчезла Шейла.

Появившееся пиво Торк проглотил в два глотка и кивнул, чтобы принесли еще. Знает ли агент Бюро иммиграции, что похитители вышли на связь? Или просто мутит воду?

Торк снова и снова проигрывал эту сцену в голове, невольно улыбаясь, вспоминая, как послал придурка. Превосходно!Жалко, он Стива не послал, когда тот вопил, что группа не учитывает его «художественное видение». И Бруно надо было послать, когда тот стал указывать Торку, как играть на гитаре. Может, и группа бы не распалась, если бы он не прогибался. Наверное, следовало время от времени посылать всех в жопу, и они бы до сих пор работали вместе. Или по крайней мере хоть немного бы его уважали.