Текст книги "Родственные души (ЛП)"

Автор книги: Марк Энтони

Соавторы: Эллен Порат
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Беседующий поднял руку.

– Мастеру Огненному Горну всегда дозволялось свободно разговаривать со мной, – тихо сказал он. Флинт увидел, каким усталым, каким старым выглядел Солостаран. – Пожалуйста, – произнес Беседующий, делая гному жест продолжать.

– Все, что я прошу, Беседующий, – мрачно сказал Флинт, – может вам стоит позволить Танису рассказать его версию событий.

– Мы слышали его рассказ, – запротестовал Тайрезиан. – Самый нелепый. «Я пришел, а она была мертва». Почему тогда, ее свежая кровь была на его руках? Почему тогда, соседи не видели никого, входившего или покидавшего дом, кроме Таниса? Есть только пятиминутный отрезок времени, в который, по логике, могла умереть акушерка, а Танис был единственным входившим в ее дом в это время. Неужели он думает, что мы поверим…

– Стойте! – приказал Беседующий, и в его голосе вновь появился металл. Речь Тайрезиана резко оборвалась. – Флинт, боюсь, что в словах лорда Тайрезиана есть доля истины, – печально произнес Солостаран, поворачиваясь спиной к гному. – Мы слышали рассказ Таниса, и в нем мало, что может оправдать его.

Но Флинт еще не закончил.

– Как и то, что моя борода длинная, также истинно, что здесь есть что-то странное, Беседующий, и я не думаю, что вы сможете оспорить это. Может случиться, что если ему дать время, Танис сможет найти объяснение и доказать свою невиновность. Сейчас такое ощущение, что все уже приняли решение. Но я думаю, что он заслуживает шанса.

Флинт по настроению мог быть непреклонным как скала. Беседующий некоторое время обдумывал слова гнома, а затем на его губах промелькнула улыбка.

– Как обычно, мастер Огненный Горн, мудрость суда меркнет перед вашим несравненным здравым смыслом. Я учту ваш совет.

Тайрезиан выглядел взбешенным, но Беседующий проигнорировал его.

– Танталас, – сказал он, в его голосе вновь зазвенели властные нотки, хотя на этот раз холодность исчезла. – Тебе будет дано три дня, чтобы доказать, что не твои руки свершили это злодеяние, убийство нашей Эльд Айлии. Если к закату третьего дня ты не убедишь суд в своей невиновности, то в силу вступит вынесенный мной приговор, и ты будешь навсегда изгнан из Королевства Квалинести.

Тайрезиан запротестовал.

– Полуэльф опасен! Город заполнен прибывшими на Кентоммен. Церемония продлится три дня. Что, если произойдет еще одно убийство? Сколько эльфов должно умереть, прежде чем Беседующий посмотрит фактам в лицо?

Солостаран внимательно осмотрел зал. У Гилтанаса, Литанаса и Ультена было то же смущенное выражение лиц.

– Есть еще у кого-нибудь, что сказать? – спросил Беседующий.

Казалось, Литанас внезапно вспомнил, что он теперь советник Беседующего. Он шагнул вперед.

– Я согласен, что Танису следует дать шанс доказать свою невиновность, но среди дворян, кажется, есть некоторое беспокойство насчет целесообразности позволения обвиняемому в убийстве продолжать разгуливать по улицам Квалиноста.

Тайрезиан фыркнул.

– «Некоторое беспокойство?» Еще слабо сказано.

– Лорд Тайрезиан, слово предоставлено моему советнику, – произнес Беседующий. – Продолжайте, лорд Литанас.

Литанас выпрямился, и его карие глаза смотрели прямо на эльфийского лорда.

– Могу предложить следующее: Поместить Танталаса на три дня под домашний арест, поставив у двери стражу. Позволить его другу Флинту Огненному Горну собирать любые доказательства его невиновности. По прошествии трех дней – сразу же после Кентоммена – Флинт и все мы встретимся, чтобы обсудить ситуацию.

Беседующий рассудительно кивнул, но его зеленые глаза выглядели довольными.

– Есть другие идеи? – Никто не ответил. – Тогда да будет так, как предложил мой советник, лорд Литанас.

– Вот мудрость, что я поведал! – завершил он. Этими древними словами заседание было закрыто. В последний раз взглянув на Таниса с Флинтом, Беседующий покинул зал, его мантия развевалась позади.

Подойдя к Танису, Флинт увидел, что с Полуэльфом беседует Мирал.

– Надеюсь, Танис, ты сможешь хорошо воспользоваться тем временем, которое выбил для тебя гном, но, боюсь, задача будет трудной, – с грустным выражением на лице произнес маг.

– Итак, вы полагаете, что я это сделал? – спросил его Танис.

– Нет, Танис, я верю, что это не ты. Но доказательства против тебя сильны. – Мирал покачал головой. – Танис, дай мне знать, если тебе нужна будет помощь. Я помогу тебе всем, чем смогу. – Маг повернулся на мягких пятках и быстро вышел из комнаты.

Гилтанас с другим стражником выступили, чтобы проводить Таниса в его покои.

Флинт сердито посмотрел на них обоих, но с удивлением увидел на лице молодого эльфийского лорда лишь выражение скорби.

– Старая акушерка не заслуживала такой смерти, – тихо сказал Гилтанас.

– Я знаю, – произнес Танис. – Я не убивал ее.

– Она принимала меня, и Лорану с Портиосом тоже, – сказал Гилтанас, затем сделал глубокий вдох. – Танис, здравый смысл говорит мне, что ты единственный, кто мог убить Эльд Айлию. С другой стороны, моя душа надеется, что ты будешь оправдан, во имя спасения сердца моего отца.

– Я буду рад, если ты докажешь свою невиновность, – просто добавил он. Гилтанас смахнул с зеленых глаз золотые волосы. Он казался маленьким в своей черной форме. – Но не ожидай от меня какой-либо помощи. Я не могу помочь тебе. И если ты еще попытаешь что-либо… – Он коснулся серебряного изображения Дерева и Солнца на своей черной куртке, символа города и его стражи. – Мне придется остановить тебя.

Флинт фыркнул. Какой добрый. Но, похоже, Танис понял, так как кивнул, и затем второй стражник занял свое место с другого бока Полуэльфа. Танис снял свой меч и ножны, и протянул их Флинту.

Гилтанас со вторым стражником увели друга гнома.

ГЛАВА 25. В ПОИСКАХ УЛИК

В полдень двумя днями позже Флинт бродил по Квалиносту, пав духом в своих поисках доказательств и гадая, как, во имя мира, он должен собирать улики, касающиеся смерти Эльд Айлии, когда он понятия не имеет, за что ее убили. Он разговаривал со всеми, кто мог хоть что-то знать, от соседей Айлии до женщин, которым она недавно помогала в родах. Он побывал в Башне, чтобы отдать медальон Портиоса и побеседовал с некоторыми из эльфов, чье мнение он еще не знал.

– В записке Айлия сказала, что разобралась в смерти Зеноса, – пробормотал он, сделав паузу, чтобы посидеть у границы Большого Рынка.

Рынок, всегда являвшийся смешением красок и звуков, сегодня был еще более пышным. Он никогда не видел эльфов такими ярко одетыми, какими они нарядились на церемонию Портиоса. Обычно они носили спокойные природные тона; этим же днем мимо его глаз кружил розовый, зеленовато-голубой и фиолетовый водоворот, и далеко не на одном эльфе была маска животного или птицы. К развлечению празднующих, один эльф даже танцевал, наряженный деревом – весь облаченный в темно-коричневую кожу, на голову был надет коричневый мешок из ткани с двумя прорезями для глаз, его вытянутые руки держали ветки осины. Другая эльфийка прикрепила к голове и рукам белые перья и надела белую маску, изображавшую сову. Третья эльфийка металась по мозаике Кит-Канана, наряженная в темно-зеленый костюм дракона – вызывая буйное веселье у своих товарищей, так как драконов тысячелетия не видели на Кринне, если, конечно, они вообще существовали.

Переход Портиоса от юношества к взрослой жизни, казалось, дал квалинестийцам повод вести себя как дети, что они по большей части и делали.

В кои-то веки квалинестийцы отбросили свою характерную сдержанность, и хотя им было не сравниться с пылом гномьего Дня Полной Бороды, они приближались к нему.

Как бы Айлия радовалась этому празднику, с грустью думал Флинт. Затем он вернул свои мысли к насущной проблеме.

– Кому могла Айлия рассказать о своем открытии? – пробормотал он, размышляя над своими утренними поисками. – Ее соседка сказала, что она все утро была дома, и женщина не видела, чтобы кто-то входил, кроме меня с Танисом.

– Тем не менее, Айлия должна была с кем-то беседовать, – добавил он.

Его ноздри уловили запах колбасок и подрумяненного квит-па, и он стал в очередь с четырьмя эльфами у прилавка торговца обедами. Гном продолжал бормотать, что, учитывая атмосферу карнавала, похоже, не беспокоило эльфов.

Может, она узнала что-то о Тайрезиане – что-то, что также было известно Зеносу? Пожилой эльфийский лорд находился при дворе сотни лет; несомненно, он был посвящен в огромный объем информации, часть которой могла быть секретной.

– У Тайрезиана могла быть та же причина убить Айлию, что и для убийства лорда Зеноса, – пробормотал он. Он хотел бы поговорить с Танисом, но Полуэльф был заперт в своих покоях во дворце.

До него дошла очередь, и он расплатился с торговцем, затем пошел прочь, вытирая рот, набитый сочной сосиской и хлебом. Но обед у него во рту потерял свой вкус, когда он понял, что ему придется сделать то, чего он меньше всего хотел: вернуться в дом Эльд Айлии и поискать улики.

Несколько минут спустя, он стоял перед жилищем акушерки, не обращая внимания на круживших вокруг него и поющих эльфов в костюмах. К входной двери прислонился дворцовый стражник в черной форме, выглядевший погруженным в атмосферу карнавала, несмотря на серьезность своей задачи. Он пристально посмотрел на Флинта, когда гном сошел с тропинки и направился к краю клумбы с белыми петуньями, которые акушерка выращивала перед закрытым ставнями окном. Ни одно из растений не было повреждено и, отодвинув в сторону белые соцветия в форме трубы, Флинт не увидел отпечатков на жирной почве. Другое окно вело на второй этаж. Чтобы добраться до него, эльфу бы пришлось взобраться на плечи кого-то еще.

Флинта внезапно поразила бессмысленность его поисков.

– Будто кто-то средь бела дня полез бы в окно, когда на расстоянии вытянутой руки есть незапертая дверь, – очень тихо произнес он. – Флинт, дверная ты ручка!

Он встал и отряхнул с коленей травинки. Стражник, юноша с острыми чертами лица, чуть старше Гилтанаса, продолжал наблюдать. Флинту пришло в голову, что светловолосый охранник не окликнул его.

– Кто-нибудь побывал в доме с момента смерти? – спросил гном.

Стражник покачал головой.

– Беседующий сказал, что никому не дозволяется входить внутрь или находиться поблизости, кроме вас, мастер Огненный Горн.

Флинт ощутил теплоту к эльфийскому лорду.

– Есть еще охранники? – спросил он, стоя у петуний.

– Еще один у задней двери. Внутри никого.

Гном двинулся вокруг дома и заглянул за угол. Стражник сидел на заднем крыльце и ел помидор – несомненно, из сада Айлии. Увидев Флинта, он вскочил на ноги. Однако, гном ничего не сказал; он видел, что юноша может сидя так же хорошо следить за дверью, как и стоя, а Айлия с удовольствием пригласила бы любого отведать продукцию своего сада, раз она сама не могла ей пользоваться.

Флинт отступил на несколько шагов. Жилище в ширину имело только одну комнату. Внизу были только прихожая, и позади нее кухня, без окон и с маленькой дверкой в огород на заднем дворе. Между ними размещался камин, одновременно обслуживавший кухню и прихожую. Флинт полагал, что личные покои Айлии были наверху, хотя он никогда не бывал там.

Охранник не остановил Флинта, когда гном обошел изогнутую стену дома и подошел к задней двери. Зная Айлию, та тоже не должна была быть заперта. Гном сделал глубокий вдох и прошел через дверь на кухню.

Присутствие Айлии все еще сильно ощущалось на кухне. На полке вдоль одной из стен низкой комнаты рядами стояли горшочки с консервированными овощами и сушеными фруктами. Флинт вспомнил, как Танису приходилось нагибаться, когда тот входил на кухню, двигаясь осторожно, чтобы избегать свисавших с низких балок пучков лука, шалфея и базилика. Этот запах неизбежно напомнил гному об Айлии, и его охватил гнев.

Стиснув зубы, он прошел через кухню, все еще хранившую память о веселых обедах вместе с Танисом и акушеркой, и решительно шагнул в прихожую.

После того, как унесли тело акушерки, комнату не убирали. От двери к камину тянулся кровавый след. Портреты детей лежали разбросанные. Однако квадратный столик был поставлен на место, и на нем лежал рисунок, который держала Эльд Айлия, когда ее нашел Танис.

Флинт перешагнул коричневое пятно и взял портрет. Сделанный умелой рукой Айлии, он изображал двоих детей, младенца и ребенка постарше, оба светловолосые с зелеными глазами. Глаза старшего были глубоко посаженными и серьезными, а у младенца – открытыми и бесхитростными.

– Интересно, кто они, – прошептал Флинт. Айлия никогда не помечала свои портреты; она по памяти знала, чей был каждый, хотя в тесной комнате их были сотни. Он положил рисунок обратно на стол.

Флинт боялся, что не сможет узнать улику, даже если та выскочит на него с длинным мечом. Его взгляд скользил с портрета на портрет, вспоминая, как выглядел дом, когда в нем жила Айлия и ища любой предмет, не соответствовавший обстановке. Наконец, устало покачав головой, он тяжело потащился по каменным ступеням на второй этаж.

Как и у большинства, спальня Айлии больше говорила о ее личности, чем комнаты, в которых могли бывать посетители. Верхняя комната пахла лавандой; пучки благоухающей травы, перевязанные серыми ленточками, лежали на туалетном столике акушерки, рядом с ее щеткой из панциря черепахи и инкрустированными серебром гребнями, позволявшими ей мастерить любые прически. На черненых железных крючках, подарок Флинта, висели собранные юбки, которые она сшила в изобилии: фиолетовые, красные, зеленые и ярко-желтые. На соседнем столике была новая бежевая рубашка, сестра зеленой и синей, сделанных ею для Флинта ранее. Моток коричневой швейной нити и иголка ожидали нового одеяния.

В центре комнаты стояла большая кровать с периной, застеленная зелено-фиолетовым покрывалом, в то время как меньшая койка была установлена в алькове рядом с камином. Перед очагом располагалось старинное деревянное кресло-качалка, потертое и потрескавшееся, но отполированное до блеска. Гном шагнул в альков и увидел лампы у изголовья и в ногах койки, котел в очаге и толстые стопки простыней, полотенец и пеленок на соседнем ночном столике. На длинном железном крюке, глубоко вбитом в потолок, висела люлька. Флинт понял, что это был тот альков, в который приходили так много эльфиек, чтобы дать жизнь.

Несколько часов спустя, когда тени начали удлиняться к вечеру, Флинт закончил копаться в личных записях Айлии, ища улики, но чувствуя себя вором. Большинство листков пергамента говорили о рождениях или о лекарственных травах, эффективных в лечении определенных недомоганий. Исследование комода с восемью ящиками рядом с кроватью также не принесло плодов, которые можно было бы увязать с преступлением.

Затем Флинт увидел стоявший на комоде рисунок в изящной серебряно-золотой рамочке. Боковины рамки были затерты до блеска, словно владелец часто стоял здесь, рассматривая портрет. Он коснулся толстым пальцем рисунка; тот был старым и выцветшим – старше, он знал, его самого. На нем была изображена стройная юная эльфийка с круглыми зеленовато-карими глазами и кошачьим лицом, стоявшая рядом с пожилым человеком с квадратной челюстью и в одежде, выдававшей в нем фермера. На заднем плане находился опрятный маленький домик с белыми петуньями вдоль ведущей к нему дорожки. Две фигуры держались за руки, и выражение их лиц ухитрялось одновременно передавать огромное удовольствие и одолевавшую грусть.

Внезапно почувствовав себя так, словно подсматривает через окно за личной сценой, Флинт вернул рисунок на комод, быстро обошел вокруг кровати и ступил на лестницу. Здесь ничто не содержало ни малейшей улики, имевшей отношение к лорду Зеносу.

Внизу, в то время как на улице за окном сгущались сумерки, Флинт еще раз взял портрет, который в момент смерти держала Айлия. Это не был портрет Таниса; гном нашел тот на столе наверху, рядом с кроватью с периной. Держа обрамленное в рамку изображение двоих эльфийских детей, и размышляя, что он все еще был немного слаб – хотя и самую чуточку – после покушения на его жизнь, Флинт опустился в мягкое кресло, стоявшее у камина. Поставив ноги на скамеечку и поочередно глядя то на портрет, то на игрушечного дрозда, которого он дал Айлии, гном отпустил свои мысли странствовать.

Он появился дома две ночи спустя, чтобы обнаружить, что его комод с игрушками лишился содержимого, за исключением солдатиков. Однако в центре стола Фиония оставила ему кусочек пористого розового кварца, испачканного во что-то, подозрительно пахшее виноградным вареньем.

Что сказал ребенок?

– Айлия была взволнованной. Она продолжала повторять: «Теперь все понятно. Шрам. „Че“. Последний. Теперь я понимаю».

– Шрам. «Че». Последний. – Флинт поглубже уселся в кресло и вгляделся в рисунок. – Шрам. «Че». Последний, – пробормотал он. – Последний.

Внезапно, с воплем «Реоркс!», от которого в переднюю и заднюю дверь вломились стражники, Флинт вскочил на ноги. Перед глазами охранников предстало зрелище гнома, обнимающего портрет и напевающего:

– Последний, последний, последний!

* * *

Но стражник перед комнатой Таниса во дворце был непреклонен. Никому не дозволялось навещать Полуэльфа. Даже охранник видел Таниса только тогда, когда впускал эльфа с кухни поставить за дверь поднос с едой и забрать старый – и даже тогда Полуэльф чаще всего был в задней части комнаты вне поля зрения.

– Как я могу собирать доказательства, если не могу поговорить об этом с Танисом? – вопрошал гном, размахивая перед лицом стражника портретом. – Ну?

Охранник, практически одного с Портиосом возраста, был непоколебим.

– Беседующий отдал приказ – никаких посетителей, – повторил он.

– Он не собирался отгородить его от меня, дверная ты ручка!

На лице стражника отразилось еще большее упрямство.

– Тогда, иди и поговори с Беседующим.

– Пойду! – пообещал Флинт. – И я еще вернусь!

Но у дверей приемной Беседующего в Башне гному повезло не больше.

– Он в уединении, – пояснил один из стражников, – размышляя и молясь, это часть Кентоммена. Абсолютно никаких посетителей, если только не наступит государственный кризис. Нарушить сейчас его покой может означать сорвать Кентоммен.

Гном в ярости едва не швырнул на пол портрет.

– Это и есть государственный кризис! Во имя Реоркса, я в кризисе! Открывай дверь. – Он угрожающе двинулся на охранников…

И внезапно обнаружил перед собой два коротких меча в руках пары мрачных дворцовых стражников.

– Извините, мастер Огненный Горн, – произнес один.

Флинт в отчаянии вскинул руки.

– И что теперь? – Он двинулся по коридору прочь. – Вы, эльфы, со своими традициями! – крикнул гном, обернувшись.

Он вернулся во дворец. Отыскал местечко на ступеньках и присел, чтобы самому немного поразмыслить. Солостаран, находившийся в уединении, был единственным, кто мог приказать дворцовой страже пустить его в комнату Таниса. Но Беседующий находился в уединении – если только, полагал Флинт, Квалинести не будет атакована минотаврами или не случится что-нибудь в этом роде.

Портиос, который в любом случае, скорее всего не помог бы гному, был под охраной в Роще, и его нельзя было беспокоить по любой причине, меньшей, чем новый Катаклизм. Гилтанас поклялся никак не помогать Танису, а Лорана уже больше месяца не говорила Полуэльфу доброжелательного слова.

Флинт вздохнул. Какой превосходный выбор помощников. Не в первый раз он задумался, не пришло ли время перебраться в новое место на Ансалоне, куда-нибудь, где эль не имеет вкуса дождевой воды, а вино не заставляет гнома пахнуть цветами.

Может быть, куда-нибудь типа Утехи.

Однако гном отбросил эту мысль и еще раз перебрал кандидатов. Если Гилтанас даже побеспокоится выслушать идею гнома, новичок стражник практически наверняка поднимет тревогу, которая спугнет убийцу до следующего раза – скорее всего, когда Танис уже будет изгнан. Что совсем не поможет Полуэльфу…

Тогда остается…

* * *

– Лорана, мне нужно поговорить с тобой, – произнес через закрытую дверь Флинт.

– Уходите, мастер Огненный Горн, – послышался раздражительный ответ.

– Это касается Таниса.

Пауза. Затем тот же голос, уже немного менее сварливо, произнес:

– Я не желаю слышать о Танисе.

– Замечательно, – проворчал Флинт. – Я просто дам ему умереть, не поговорив с тобой в последний раз. Я сообщу тебе, когда похороны. На случай, если тебе захочется прийти. – Он затопал по мраморному полу, сперва громко, а затем постепенно все тише и тише.

Дверь распахнулась.

– Флинт, подожди! – позвала Лорана, выскочив в коридор мимо гнома.

– Я полагал, что это сработает, – самодовольно произнес стоявший рядом с дверью Флинт. Он вошел в комнату Лораны.

Эльфийка обернулась и посмотрела на гнома, затем вернулась в маленькую гостиную, характерную для личных покоев дворца; в ней находился камин, маленький стол и два стула с прямыми спинками у огня, на одном из которых уже удобно устроился Флинт. Войдя, она хлопнула дверью.

Ее рассерженный взгляд постепенно сменялся замешательством, по мере того, как Флинт в общих чертах излагал свои умозаключения.

– Тогда я понял смысл фразы «наследник»!

Но принцесса все еще выглядела сбитой с толку.

– Последний?

– Наследник, – поправил ее Флинт. – Вот что говорила Айлия. На портрете, который она держала, были Гилтанас и Портиос. Убийца, тот, я верю, кто убил лорда Зеноса и Эльд Айлию, собирается убить наследника Беседующего, Портиоса.

Если он рассчитывал на больший эффект, Флинт был разочарован. Лорана просто сидела, теребя края бледно-желтого плаща, который она набросила поверх платья.

– Но мы все его наследники, – возразила она. – Я, Гилтанас и Портиос. Кто из нас?

Флинт расслабился. Он все время думал о Портиосе. А почему и не Гилтанас с Лораной? Кому-то, пробирающемуся к власти, чтобы стать Беседующим, придется устранить и их тоже. Кусочки головоломки отсутствовали, но у Флинта еще был день, чтобы разоблачить убийцу, прежде чем Беседующий повторит свою клятву изгнать Таниса.

В его голове дали ростки семена другой идеи.

– Какое время может быть более подходящим, чтобы убить Портиоса, чем его собственный Кентоммен? – спросил гном.

– Какое время может быть более подходящим, чтобы убить нас всех? – здраво заметила Лорана. – Мы все одновременно будем вместе в Башне. Но зачем, Флинт? И в любом случае, подозреваемый не может быть эльфом. Мы так не поступаем. – Она отвернулась от него и уставилась на огонь.

Флинт несколько минут сидел, глядя на силуэт принцессы.

«Эх, девчушка, ты так мало повидала на своем веку.

Она все еще возражала, встав и в тревоге шагая взад-вперед по коврику у камина.

– Ты хочешь, чтобы я провела тебя мимо стражи, чтобы встретиться с моим отцом. Но у тебя недостаточно доказательств, чтобы оправдать мое вторжение к Беседующему и прерывание Кентоммена, – гневно сказала она. – Твоим единственным доказательством служит предположение, о чем перед смертью думала Эльд Айлия.

– Но разве ты не видишь? – прогрохотал он. – „Наследник“! И она держала портрет наследников!

– Если я прикажу стражникам позволить тебе войти, и выяснится, что это всего лишь фантазии пожилой акушерки, мой отец… – Ее голос сорвался, и она побледнела. – Но если я этого не сделаю, и в самом деле случится что-то плохое… – Лорана рухнула в кресло. – Я слишком молода, чтобы принимать такие решения! – пожаловалась она.

Флинт наблюдал за ней, поняв, что видит начало превращения балованной маленькой девочки в эльфийку большой силы – если только она позволит себе проявить ее. Лорана вскочила на ноги и продолжила шагать взад-вперед.

– Зачем, Флинт? – спросила она. – Зачем кому-то хотеть убивать наследников Беседующего? Не то, чтобы я на минуту поверила тебе, – поспешно добавила принцесса.

– Жадность, – предположил Флинт. – Месть. Умопомешательство. Безответная любовь. Знаешь, это не тот план, что рождается за ночь. Полагаю, убийца годами разрабатывал его.

– Ну, тогда… – Лорана снова запнулась. – Тогда это вероятно кто-то, кого мы знаем.

– Ну, несомненно, – прокомментировал Флинт. – О чем ты подумала?

Они долгое время разглядывали друг друга, затем Лорана отвернулась и тихо сказала:

– Знаешь, если мы будем спорить, это не поможет Танису.

Флинт хрюкнул. Затем он спросил еще тише:

– Как близок к трону Тайрезиан?

– К месту Беседующего? – Лорана выглядела удивленной. – „Он из Третьего Дома. А мы из Первого.

– А есть еще члены Второго Дома?

Лорана рассеянно кивнула. Флинт продолжал давить.

– Насколько близок Тайрезиан к трону, если не женится на тебе?

– Ну, где-то двенадцатый или тринадцатый в очереди, – ответила она, затем сузила глаза. – Ты ведь в самом деле не думаешь, что это Тайрезиан… Зачем, он из знати!

Решив, что Лоране еще многое предстоит узнать о жизни, Флинт сменил взятый курс.

– Насколько в безопасности Портиос? – спросил он.

Лорана снова повернулась к нему лицом.

– Вокруг Рощи более дюжины охранников. Они не могут видеть Портиоса, но они смогут услышать, если он позовет. Я не думаю, что пока они там, кто-то сможет прокрасться.

Флинт встал и прошелся по прихожей. На каминной полке Лорана держала коллекцию причудливых статуэток драконов. Он взял фигурку золотого и принялся изучать ее.

– А Гилтанас всю ночь будет со своим полком? По крайней мере, там он будет в безопасности.

– О нет, Флинт, – возразила Лорана. – Гилтанас будет всю ночь нести вахту на Кентомменаи-кате.

Это слово прозвучало знакомо, но Флинт за последние несколько дней услышал множество новых эльфийских терминов «Кентомменаи-кат?»

– Это место с видом на Реку Надежды, к западу от Квалиноста, – пояснила она.

Флинт вспомнил; это было там, где они с Танисом устроили пикник, и он едва не погиб.

– Конечно же, с Гилтанасом будет охрана, – произнес он, изгибая одну из лап статуэтки. Мягкость металла свидетельствовала о том, что это было чистое золото. Лорана осторожно отобрала у него маленького дракона, выпрямила лапу и вернула фигурку на полку.

– У Гилтанаса будет эскорт на пути от Квалиноста до Кентомменаи-ката, – пояснила она, снова усаживаясь. – Стражники покинут его, и он останется там один до восхода солнца. Затем он в одиночку вернется в Квалиност, чтобы прибыть на финальную часть Кентоммена.

Флинт почувствовал, как по спине поползла ледяная змея.

– Он будет один?

Уже мертвенно-бледное лицо Лораны стало еще белее. Ее ответ, когда он, наконец, прозвучал, не был вопросом.

– Он будет в опасности, не так ли.

Гном махнул ей помолчать и протянул обе руки к камину, уставившись на языки пламени. Наконец, он обернулся и наклонился к креслу, в котором сидела эльфийка.

– Лорана, – произнес Флинт, – ты доверяешь мне?

После некоторой паузы, она кивнула. Ее волосы блестели в свете камина.

– Тогда слушай, – сказал он. – У меня есть план.