Текст книги "Родственные души (ЛП)"
Автор книги: Марк Энтони
Соавторы: Эллен Порат
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Слегка повернувшись, чтобы видеть лицо Таниса, гном заметил, что тот внимательно следит за Лораной. Он казался озабоченным и взволнованным каким-то маленьким предметом в одной из своих рук, но Флинт не мог рассмотреть, что это было. Лорана также явно не имела понятия, что происходит, как и остальные придворные. Один Тайрезиан выглядел уверенным; с морщинистого лица Зеноса не сходило привычное раздраженное выражение.
Беседующий печально улыбнулся дочери, затем снова переключил внимание на придворных.
– Много лет для моей семьи было большой честью и радостью числить среди ближайших друзей Третий Дом Квалиноста. Именно лорд Третьего Дома протянул мне свою сильную руку в темные годы, последовавшие за Катаклизмом, и помог мне обеспечить продолжение мира и спокойствия, которые мы холили и лелеяли в своих землях. – Придворные закивали; они знали это.
– В то время у лорда Третьего Дома – чье имя я могу лишь держать в своей памяти теперь, когда он шагнул за пределы этого мира – был молодой сын, и в знак моей признательности ему я обещал этому сыну великий дар. Сегодня сын лорда Третьего Дома стоит среди нас, и вы теперь знаете его как нового лорда этого славного дома: лорда Тайрезиана.
Высокий статный эльфийский лорд, блиставший в тунике цвета темного красного вина, низко поклонился Беседующему. Слишком низко, подумал про себя Флинт, если такое вообще возможно. Только было очевидно, что этот жест скорее показной, чем искренний.
– Беседующий, благодарю вас за представление меня в этот радостный день, – сказал Тайрезиан. Он искоса посмотрел на Лорану, но эльфийка едва ли заметила его. Ее взгляд не отрывался от Таниса.
Беседующий кивнул Тайрезиану и затем поднял руки, как бы заключая в объятия эльфийского лорда и свою дочь.
– Я даю тебе причину для празднования, – произнес он голосом чистым, как зов трубы. – В этот день моим долгом и приятной обязанностью является объявить тот великий дар, что был давно обещан лорду Тайрезиану. Знайте же, все граждане Квалиноста, что с этого дня моя любимая дочь Лораланталаса обручена с лордом Тайрезианом из Третьего Дома, до того дня, когда эти двое воссоединятся как муж и жена.
Шепот изумления пробежал по залу, сопровождаемый разрозненными аплодисментами, быстро набравшими силу и громкость. Тайрезиан, казалось, сиял перед придворными, но Флинт заметил, что Беседующий выглядел утомленным. На подиум шагнул Мирал – что противоречило протоколу – и было заметно, что он тайком поддерживает Беседующего, не давая тому оступиться. Маг бросил мрачный взгляд на Тайрезиана.
Флинт поспешно посмотрел на Таниса, но, казалось, Полуэльф едва замечал царивший вокруг него фурор. Он только смотрел вперед остекленевшим взглядом, крепко сжимая в кулаке маленький предмет, единственное, что его волновало.
– Но… – начала Лорана и остановилась. Ее необходимость ясно высказаться боролась с ее уважением к придворному этикету и любовью к отцу. – Почему ты не сказал?… Она запнулась и наступила тишина. Аплодисменты внезапно смолкли, и на Башню опустилась напряженность.
– Я думала… – снова попыталась Лорана и в отчаянии посмотрела на Таниса. – Но мы давно помолвлены…
Придворные, некоторые выглядевшие шокированными, другие довольными, а остальные просто зачарованные поворотом событий, начали разворачиваться, чтобы взглянуть на смущенного Полуэльфа.
Тайрезиан выглядел озабоченным, но не встревоженным. Портиос сузил глаза и пристально посмотрел на Таниса. Лицо Беседующего приобрело озабоченный вид; мало что столь важно для эльфа, как честь. Лорана продолжала умоляюще следить за Танисом.
Танис внезапно моргнул, как будто испуганно.
– О, нет, – сказал он так тихо, что его мог услышать только Флинт.
– Это так, Танис? – спросил Беседующий. – Вы двое обручились, не поставив меня в известность и не получив одобрения?
Полуэльф окинул всех диким взглядом. Только в глазах Флинта читалось какое-то сочувствие.
– Я… – сказал он. – Да, но… Это было давно…
Гном придвинулся ближе и сжал локоть своего друга сильной рукой.
– Соберись с мыслями, парень, – прошипел он. – Или молчи.
Но Танис, заикаясь, продолжил:
– Мы были детьми… и не серьезно. В любом случае, я так считаю.
Лорана открыла рот, затем быстро выскользнула из зала, не встречаясь взглядом ни с кем, ее тапочки застучали по полу. Тайрезиан последовал за ней.
Излишне говорить, что собрание быстро подошло к концу.
ГЛАВА 14. ПОСЛЕДСТВИЯ
– Думаю, вы сможете уладить эту небольшую… проблему, Беседующий, – учтиво произнес Тайрезиан. Он снова невозмутимо наполнил свой стакан вином из хрустального графина и рассеянно улыбнулся. Он покрутил прозрачную алую жидкость, что та засветилась, точно темный драгоценный камень, в свете заката, проникавшем сквозь стеклянные стены личного офиса Беседующего.
Солостаран устало кивнул.
– Конечно, Тайрезиан. На самом деле, никакой проблемы нет. Собственный бокал Беседующего стоял нетронутым на столе перед ним и, хотя его лицо выглядело изможденным, зеленые глаза были ясными, как всегда, а плечи – прямыми и квадратными.
Танис с волнением наблюдал с позиции настолько близкой к двери, насколько можно, чтобы не выглядеть при этом пытающимся сбежать. После того, как утих хаос, последовавший за вспышкой Лораны – по большей части благодаря здравому смыслу Зеноса, уведшего из Башни возбужденную толпу придворных – Беседующий предложил организовать личную встречу во дворце. Лишь очень немногие были приглашены: Тайрезиан, конечно же, так как это напрямую его касалось; Мирал и Портиос, стоявшие рядом с Беседующим; и, наконец, Танис. Солостаран велел слугам сходить за Лораной, но те доложили, что нигде не могут найти дочь Беседующего.
Поступок Лораны сбил Таниса с толку так же, как и остальных – а может даже и сильнее. Он вздохнул и постарался не думать о спрятанном в кармане кольце. Ему казалось, что оно раскалилось добела и едва не прожигает дыру в его бриджах, чтобы выпасть, мерцая, на пол, выдавая всем свое присутствие.
Ему отчаянно хотелось, чтобы Флинт был здесь. Флинт нашел бы пару грубых слов, чтобы расставить все по своим местам, но гнома не пригласили.
– Тайрезиан, помни, она чуть старше, чем ребенок, – продолжил Беседующий.
– Это правда. Но иногда детские увлечения становятся еще сильнее, особенно, когда они под запретом. – Тайрезиан бросил взгляд назад на Таниса. Полуэльф ожидал увидеть в глазах эльфийского лорда злобу, но в выражении лица Тайрезиана не было ничего подобного, только спокойное любопытство. И все, как будто он находил сбивающим с толку и почти забавным обнаружить, что Танис играет роль соперника – вольно или невольно – во всей этой ситуации.
– Тайрезиан, – произнес Беседующий, вставая. – Давным-давно между нашими двумя домами было заключено соглашение. – Он двинулся к окну, и некоторое время вглядывался в мириады цветов угасающего заката, прежде чем снова переключить свое внимание на эльфийского лорда. Несмотря на усталость, Беседующий теперь выглядел держащим все под контролем.
– Слово моего дома важнее всего остального, так как без честности не будет ничего. И, честно говоря, должен сказать, что скорее предпочел бы, чтобы моей дочери не пришлось в столь юном возрасте задумываться о своем будущем. Я предпочел бы, чтобы она могла познать радость замужества за тем, кто ухаживал бы за ней и получил бы в награду ее сердце, чем за тем, кто был выбран ей двумя стариками до ее рождения, а ее суженый сам был чуть старше, чем дитя. Теперь, я не собираюсь приуменьшать то, что сделал для меня твой отец – лорд Третьего Дома был слишком большим другом, чтобы поступить так – но, тем не менее, я хочу прояснить одну вещь: немногое в этом мире значит для меня больше, чем моя дочь. И хотя ее рука будет твоей, ее кровь всегда будет моей. Не забывай этого. И обращайся с ней соответственно.
Тайрезиан пристально уставился на Солостарана. Казалось, с него смыли налет властной гордости.
– Конечно, Беседующий, – наконец, покорно произнес он. – Мне не следовало сомневаться, но, тем не менее, благодарю вас за ваши заверения. – Сделав натянутый полупоклон, эльфийский лорд отошел от Беседующего и затем прошмыгнул мимо Таниса и покинул комнату.
– Правильно ли я поступил? – спросил Беседующий после ухода Тайрезиана. Похоже, он никому конкретно не адресовал этот вопрос, но Портиос шагнул к нему.
– Конечно, правильно, Отец, – убедительно произнес он. – Ты сдержал свое слово. Что может быть важнее этого?
– Да, – ответил Беседующий, хотя было очевидно, что это не то, что он подразумевал.
– Вы гарантировали Тайрезиану то, что он хочет, если вы это имеете в виду, – сказал Мирал. В его голосе прозвучала жесткость, которую Танис никогда раньше не слышал. – Теперь он продвинулся выше по шкале наследования.
Беседующий махнул рукой, отвергая это заявление.
– Только посредством женитьбы. Это мало что значит. Есть те, кто стоит перед ним. – Он посмотрел на Портиоса.
– Конечно, – сказал Мирал, но слова Беседующего, очевидно, едва ли сняли его тревогу.
– Думаю, я некоторое время хотел бы побыть один, – произнес Беседующий, и Танис издал тихий вздох облегчения. Мирал кивнул, и они с Портиосом присоединились к Танису у двери, оставив Солостарана вглядываться в сумерки за окном.
– Танталас, – затем тихо сказал Беседующий, останавливая Таниса. – Я хочу поговорить с тобой завтра утром перед охотой. – Танис подождал еще долгий удар сердца, но больше не услышал ни слова, и он последовал за Миралом и Портиосом, закрыв за собой дверь.
Мирал уже скрылся дальше по коридору быстрой и целеустремленной походкой, а Портиос ожидал Таниса за дверью.
– Знаешь, это все твоя вина, – произнес Портиос. Тени сделали темными его глубоко посаженные глаза, а мышцы вокруг челюсти были стиснуты.
– Портиос, я не знал, – ухитрился ответить Танис, хотя его язык был жестким, словно высушенная кожа. – Откуда я мог знать, что выкинет Лорана?
Портиос, казалось, едва слышал его.
– Эта боль Беседующего на твоих руках, Танис. Не забывай этого. Я точно не забуду. – Он так резко произнес эти слова, что они брошенными ножами одно за другим вонзились в сердце Таниса. – Я не позволю тебе заставлять его страдать из-за твоих детских игр с Лораной. – Закончив, он развернулся на пятках и быстро пошел прочь по коридору.
Танис покачал головой. Почему все обвиняют его в том, что сделала Лорана? Он не больше остальных хотел, чтобы это все случилось. Он вздохнул, стиснув в кармане гладкое тонкое кольцо. На мгновение он едва не поддался порыву швырнуть его как можно дальше по мраморному коридору, но затем это желание прошло, и он сунул кольцо глубже в карман и бросился по безлюдному проходу, гадая, где Флинт.
* * *
Этим вечером работа у горна мало помогала снять тревогу, что грызла мысли Флинта.
Он не давал рукам отдыха, как будто звон молотка мог выбить из его головы воспоминания о неприятных событиях этого дня. Однако это не помогало, и он поймал себя на том, что думает, где Танис и как у него дела.
Ай, нытик, достаточно скоро все уладится, сказал себе Флинт. Они все забудут выходку Лораны, и затем оставят Таниса в покое. Но глубоко внутри он чувствовал лживость этих слов. Кое-что изменилось в мирном эльфийском городе, где годами ничего не менялось. На мгновение он задумался, не заблуждается ли Беседующий на самом деле, позволяя вести торговлю с чужаками – включая самого Флинта. Гном уже повлиял на обычаи эльфийских кузнецов, перенявших некоторые из приемов, которым Флинта научил его отец. Возможно, были и другие, более важные, перемены, вызванные его присутствием.
Он надеялся, что Танис заглянет.
* * *
Центральное крыло дворца было самым большим из трех. Эти крылья фокусировались вокруг внутреннего двора в тыльной части, позади которого был разбит сад. В середине центрального крыла коридор расширялся в Большой Зал дворца, а потолок здесь образовывался сериями арок. По периферии зала стояли ровные каменные колонны, искусно украшенные резьбой, чтобы походить на стволы деревьев, и серебряные и золотые листочки тускло мерцали на концах их мраморных веток. Эти деревья-колонны поддерживали место для прогулок, опоясывавшее Большой Зал, и именно здесь стояла придворная знать, наблюдая за пышными церемониями, проходившими под ними: похоронами, коронациями или свадьбами.
В центре потолка был огромный стеклянный купол из витражного стекла. Он светился таинственными цветными узорами. Должно быть, взошла Солинари, понял Танис, остановившись, чтобы какое-то время полюбоваться рисунком. Лучи лунного света просачивались сквозь купол в виде солнца. Он поймал себя на мысли, что думает, как там Лорана. В его памяти проскочило изображение светловолосой эльфийки. Танис покачал головой. Что-то происходило, требовавшее какого-то времени, чтобы быть сформулированным – если это вообще было возможно. Может быть, свежий воздух сада прояснит его мысли.
Хотя была весна, в воздухе ощущалась прохлада, больше напоминавшая Танису темные месяцы глубокой зимы, и он плотнее завернулся в свой серый плащ, прогуливаясь по саду.
Сумеречное небо было ясным, но с запада на горизонте, как раз над верхушками деревьев, ему показалось, что он видит собирающиеся первые серо-стальные клочки облаков. Но если там и надвигалась буря, далеко на западе, над зубчатыми пиками Харолисовых гор, пройдет много времени, прежде чем она достигнет Квалинести.
Он бродил по каменным дорожкам большого внутреннего двора, расположенного между крыльями дворца. Крокусы и жонкилии уже увяли, и начали распускаться лилии, их бледные хрупкие цветы качались в потоках бриза, казалось, кивая проходившему мимо Танису.
Он проследовал мимо ворот, обозначавших вход в извилистый лабиринт из подстриженных деревьев, и завернул за угол, ступив в небольшой грот. Внезапно он остановился.
Он услышал чье-то тяжелое дыхание, и белокурая головка обернулась, когда хрустнул гравий под его мокасинами. Это была Лорана. Она стояла, зажав в одной из своих маленьких ручек лилию. Приблизившись, он в отраженном свете Солинари по припухлости ее гладкого лица заметил, что она плакала.
Но она уже справилась со своими эмоциями, и по ее самообладанию Танис мог видеть, что Лорана была истинной дочерью Беседующего-с-Солнцами. Даже в скорби и гневе она сохраняла вежливость.
– Привет, – произнесла она тихим ясным голосом.
Он некоторое время тихо смотрел на нее. Вдали, словно во сне, он слышал, как ревет вода в защищавших Квалиност ущельях. По соседству листва шелестела в вечернем бризе.
Как бы то ни было, ее экзотические эльфийские черты лица еще сильнее привлекали внимание в полутьме.
– Я прошу прощения за сегодняшнее, – сказала Лорана, вращая лилию. – Я говорила, не думая, и теперь у тебя неприятности. Но я не могу выйти замуж за лорда Тайрезиана. Он… – Она оборвала на полуслове. – Мне просто нужно объяснить это отцу.
– Все в порядке, – сказал Танис, не зная, что еще сказать, чтобы облегчить ее неприятности, но, по-видимому, этого оказалось достаточно, так как она улыбнулась ему и взяла за руку.
– Лорана, я… – начал Танис, но запнулся. Он хотел сказать ей, что она ошибается, что Беседующий никогда не возьмет назад свое слово, что будет лучше для нее прекратить играть с ним в эти дурацкие игры. Их брачная клятва была детским обещанием, а они больше не были детьми. В любом случае, если Беседующий-с-Солнцами прикажет ей выйти за Тайрезиана, чтобы сохранить честь дома, ей придется сделать это, если она не хочет уничтожить своего отца как политика.
Лорана непреклонно продолжала.
– Моему отцу придется выслушать меня. – И в этот момент Танис понял, что, несмотря на внешнее спокойствие, она была очень близка к панике.
Я должен вернуть ей кольцо, подумал он. Но в любом случае, он знал, что в ее состоянии это разобьет ей сердце, и поэтому все, что он смог сказать, было:
– Уверен, что ты права. Беседующий должен выслушать.
Он поморщился от этой лжи, но лучше ничего не мог придумать. В любом случае, она явно облегчила муку Лораны, так как ее коралловые губы изогнулись, и она начала говорить на другие темы, пока они прогуливались по саду. Дорожки искрились серебром в нарастающем лунном свете, и в садах были видны самые малейшие детали, а они могли вдыхать пьянящий аромат роз.
Они достигли конца ближайшей к дворцу дорожки. Лорана заколебалась.
– Нам нужно войти по отдельности, – сказала она.
Танис согласился. Было не время, чтобы быть замеченными прокрадывающимися вместе во дворец.
– Скоро увидимся, любовь моя, – прошептала она ему и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку. Затем она ускользнула через сад, оставив слегка изумленного Таниса в одиночестве.
– Это не заняло у тебя много времени, не так ли? – резко произнес голос, и Танис обернулся. Он втянул сквозь сжатые губы воздух. Возле одной из груш стоял Портиос, прямой, как и дерево. – Она была помолвлена всего лишь несколько часов назад, и ты уже шастаешь с ней в темноте.
Молодой эльфийский лорд осторожно наблюдал за Полуэльфом, пока Танис потрясенно глядел на него. Как много видел Портиос?
– Это не то, что ты думаешь – поспешно начал Танис, но Портиос только нахмурился.
– Как обычно, не так ли? – сказал он. Он двинулся, было, чтобы уйти, но затем остановился, пристально посмотрев на Полуэльфа. – Танис, почему ты так поступаешь? Не можешь ты хоть раз попробовать вести себя, как настоящий эльф? Тебе всегда нужно быть другим?
Когда Танис не нашел, что ответить, Портиос гордо удалился сквозь сумерки.
* * *
Мирал знал, что начало дня принесет ему кошмары. Он боролся, чтобы не пустить демонов в свои сны. Сидя за столом в полутемной комнате, окруженный материалами для заклинаний, он фокусировал слипавшиеся глаза на пламени свечи, пока не заструились слезы.
Уже в конце его усилия оказались бесполезными. Ему, наконец, пришлось отвести болезненный взор от огонька свечи и закрыть глаза, и в тот же момент, как сомкнулись его веки, сон потребовал свое. Его голова упала вперед на скрещенные руки.
Он снова был в пещере. Как всегда в его снах, он снова был ребенком. Свет с силой десяти тысяч факелов вгрызался в его молодые глаза, и он кричал, пока не охрип. Свет пульсировал, вбиваясь в него, пока он не затрясся в его объятиях. Он боялся этого света.
Еще он также боялся темноты. За границей света ожидали злобные создания из снов любого ребенка – драконы, людоеды и тролли, все голодные, и готовые и желающие ждать вечность, чтобы добраться до него. Ребенок Мирал переводил взгляд со света на темноту и пытался выбрать, но он был маленьким и боялся.
Затем его окутало тепло, словно в приятной ванне. Он услышал простенькую детскую мелодию, наигрываемую на лютне. Запах духов его мамы – размятых лепестков роз – проник ему в ноздри, и он знал, что она скоро будет здесь, чтобы спасти его от этого света, накормить ужином и положить в кроватку, рассказав историю. В конце концов, для этого и существуют мамы. Он с нетерпением ждал.
Но она не приходила, и он становился все нетерпеливее, затем начал опасаться, что это означает, что она никогда не придет.
Он услышал звук шагов. И интуитивно знал, что это не только не были шаги его мамы, но и что они принадлежали кому-то, от кого его мама хотела бы, чтобы он держался подальше.
Он начал плакать и стискивать в кулачки свои крошечные ручки.
Руки спящего мага также стискивались и разжимались, стискивались и разжимались, в нарастающем страхе.
ГЛАВА 15. ПОЗДНИЕ ВИЗИТЫ
Танис, выглядевший хмурым, как самая глубокая ночь, не успел прибыть к мастерской Флинта, как гном вытолкал его за дверь и захлопнул ее за ним.
– Куда… – запротестовал Танис, быстро шагая по булыжной дорожке, соединявшей мастерскую с улицей. Его меч, без которого он отказывался где-либо появляться с тех пор, как Флинт подарил ему его, болтался в ножнах сбоку.
– Неважно, – резко ответил гном, громыхая впереди него. – Пойдем.
Весенняя ночь была холодной, и немногие эльфы находились вне дома, но те двое или трое, что повстречались им на улицах, в изумлении смотрели на гнома, тянувшего за собой Полуэльфа по дорожке перед мастерской Флинта, затем через мозаику Зала Неба в аллею из деревьев позади него. Весенние запахи – земли, растительности и цветения – наполнили ноздри Таниса, но он практически не обращал внимания ни на что, кроме головы гнома, подпрыгивавшей перед ним.
Наконец, Танис уперся ногой в мокасине, схватился свободной рукой за ветку и отказался двинуться с места, пока Флинт не скажет ему, куда они идут.
– Мы направляемся навестить леди, – раздраженно ответил гном.
Танис состроил гримасу.
– Флинт, леди устроила мне эти неприятности. Ты уверен, что это такая уж хорошая идея?
Гном скрестил руки перед грудью и упрямо посмотрел на своего друга.
– Эта леди знала твою мать. Я хочу, чтобы ты встретился с ней.
Танис, разинув рот, в замешательстве смотрел на гнома.
– Многие люди во дворце знали мою мать. Что такого особенного в этой леди? – потребовал ответа он, начиная злиться. – Она колдунья? Она может вернуть мою мать из мертвых? В чем дело, Флинт?
– Ой, прекрати, – раздраженно ответил гном. – Ты бы предпочел сидеть в своих покоях и хандрить? Или в моей мастерской и хандрить? – Флинт дернул его за руку. – Просто идем, сынок.
– Нет.
В голосе Таниса послышалось ослиное упрямство, и гном знал, что силой его не сдвинуть с места.
– Ладно, – произнес Флинт. – Эта леди была с твоей матерью, когда та умерла.
Танис почувствовал, как по телу пробежала дрожь.
– Она тебе это сказала?
– Нет, – ответил Флинт. – Я сложил дважды два. Теперь идем.
Танис неохотно позволил гному снова вести его, хотя и медленным шагом и не за руку, как было в начале их путешествия.
– Кто она?
– Акушерка. Во всяком случае, в отставке.
– Где она живет?
– Не знаю.
Танис снова уперся ногами.
– Тогда как мы узнаем, когда доберемся до места?
– Доверься мне, – резко ответил гном. Флинт продолжил путь, и Танису тоже пришлось идти, чтобы не отстать.
Несколько минут спустя они вышли из-за деревьев в западную часть Квалиноста, обозревая площадь Большого Рынка. В это время ночи, конечно же, это открытое место было практически пусто. Но на другой стороне парка возвышались еще дома из розового кварца, светясь пурпурным оттенком в голубом вечернем свете.
Флинт обратился к эльфу средних лет.
– Не подскажите, где мне найти акушерку Айлию? – спросил он, задыхаясь от затраченных усилий.
– Эльд Айлию? – переспросил явно сбитый с толку эльф, переводя взгляд с Флинта на Таниса. – По этой дороге. – Он указал. – Не теряйте время. Поспешите!
– Пойдем, Танис! – сказал Флинт, поблагодарив прохожего и пустившись рысью в указанном направлении. – Этот эльф выглядел озадаченным.
Танис улыбнулся и спокойно затрусил, чтобы держаться рядом с коротконогим гномом.
– Думаю, он никак не мог решить, кто из нас будущий отец.
Флинт сбавил шаг.
– Ну, это интересная мысль, – сказал гном, озорно улыбаясь. – Я был бы не против качать на коленях твоих с Лораной малышей. Я велел бы им звать меня «Дядюшка Флинт…» – Он перестал дразнить Таниса, поймав сердитый взгляд Полуэльфа.
Вскоре они подошли к перекрестку.
– Теперь куда? – задумался Флинт. Он спросил направление у эльфийки, шедшей по улице с корзиной пряжи. Она молча указала корзиной на высокий узкий дом из кварца, с порогом из серого гранита и такими же оконными рамами. Нижний этаж был темным, но сквозь ставни окна второго этажа лился теплый свет.
Танис повернул обратно.
– Флинт, я не думаю…
– Не сомневайся, – произнес гном и постучал в дверь жилища. Он вытолкал Таниса перед собой, а сам шагнул в тень.
Они ждали в темноте, дрожа от прохладного воздуха, затем увидели, как в доме вспыхнула лампа, и услышали шаги, спускавшиеся по лестнице и приближавшиеся к двери.
– Иду, иду, иду, – альтом пропел голос.
Вскоре дверь распахнулась, и Эльд Айлия высунула наружу свое кошачье лицо, пристально разглядывая Таниса.
– Через какое время идут схватки? – потребовала она ответа.
– Что? – спросил Танис.
В ее голосе послышались нетерпеливые нотки.
– Как давно начались роды?
Танис изумленно открыл рот.
– У кого?
– У твоей жены.
– Я не женат, – сказал он. – Видите ли, в этом часть проблемы. Лорана хочет…
Но Эльд Айлия заметила Флинта. Она перевела взгляд с гнома на Таниса, и на ее лице появилось понимание. Она шире распахнула дверь.
– Ты – Танталас, – прошептала она.
– Да.
– Заходи, парень. Входи, Флинт.
Несколько минут спустя, Полуэльф с гномом стояли в одном из самых переполненных домов, в которых доводилось бывать Флинту. Крошечные картины в деревянных, каменных и серебряных рамах громоздились на всех горизонтальных поверхностях, свисали с каждого сантиметра стен. Акушерка даже прикрепила миниатюры к обратной стороне уличной двери. Конечно же, почти на всех рисунках были изображены дети – новорожденные, младенцы и юные малыши. На некоторых, для разнообразия, с детьми были изображены мамы.
Эльд Айлия подтолкнула гостей к креслам перед камином, Полуэльф снял ножны с мечом Флинта и прислонил оружие к каменной стене, в которую был вмурован камин. Затем пожилая эльфийка, отмахнувшись от их предложения помочь, развела огонь и поспешила на кухню, чтобы собрать на стол к позднему чаю.
Флинт взял одну миниатюру с низкого квадратного стола; на ней был изображен новорожденный эльф, заостренные ушки поникли, миндалевидные глазки закрыты во сне, крошечные ручки сложены под подбородком, как у белочки. В нижнем левом углу были нацарапаны инициалы «А».
Айлия вернулась с тарелкой темно-коричневого печенья, глазированного смородиной в сахаре. Флинт закрыл глаза и сделал вдох; он почувствовал запах гвоздики и имбиря. К этим лакомствам не хватает эля, решил гном. Он вернул картину на стол и заметил поблизости несколько разбросанных деревянных игрушек, которые давал Эльд Айлии.
– А, вы нашли Клайрику, – воскликнула акушерка. – Дочь одного друга, родилась только в прошлом месяце. А вот… – она указала на другие миниатюры на столе, – Тирью, Рината и Марстев. Все родились в прошлом году.
– Я думал, вы в отставке, – прокомментировал Флинт.
Она пожала плечами, и из серебряного пучка волос у нее на затылке выбился локон.
– Малыши всегда рождаются. И когда я кому-то нужна, я не скажу «Извините. Я в отставке».
Наконец, после того, как гости проглотили по одному из ее воздушных печений и осушили по чашке черного чая, Эльд Айлия собралась поставить чайные принадлежности на маленький столик, но тот был завален портретами и игрушками. Она произнесла несколько резких слов на непонятном языке, и – Флинт сморгнул – внезапно среди миниатюр обнаружилось открытое пространство как раз нужного размера. Она поставила чайник и тарелку с печеньями на это место, чтобы гостям было удобно доставать их, и присела на низкую скамеечку. Флинт с Танисом вскочили, чтобы уступить ей свои мягкие кресла, но акушерка отказалась.
– Это лучше всего подходит для спины старой леди, – подмигнув, сказала она.
Эльд Айлия пристально рассматривала Таниса, как будто долгие годы ждала этого момента, впиваясь глазами в черты его лица, к явному смущению Полуэльфа. Она пробормотала:
– Глаза его матери. Тот же огонек. Тебе говорили, сынок, что у тебя глаза Элансы?
Танис отвел взгляд.
– У меня карие глаза. Мне говорили, что у меня глаза человека.
– Как и у меня, Танталас, – тихо прокомментировала Эльд Айлия. На ее треугольном лице играли отблески пламени, и ее глаза лучились добрым юмором. – Еще я такая же коротышка, как мой человеческий предок. В лесу эльфов, вырастающих высокими как осины, я… куст. Но, полагаю, миру требуются и кусты тоже.
Она радостно рассмеялась, но Полуэльф не выглядел убежденным. Она продолжила.
– Я частично человек, Танталас, но я также и частично эльф. Может я и коротышка, но я стройная – а это характерная особенность эльфов. Мои глаза круглые и карие, но мое лицо заостренное и эльфийское. Посмотри на мои уши, Танталас – эльфийские, а волосы я ношу как человек, к ужасу, должна добавить, некоторых из моих эльфийских пациентов.
Она засмеялась, и ее теплые глаза были ясными в свете камина.
– Как люди, я открыта к переменам. Однако, как у эльфов, у меня есть некоторые привычки, которым я никогда не изменю – даже если у кого-то хватит вопиющей наглости предложить пусть даже и лучший способ.
Во взгляде Таниса читалось удивление, и, подумал Флинт, одиночество. Но когда Полуэльф заговорил, в его голосе звучала горечь.
– Но я ручаюсь, ваши человеческие черты не принадлежат насильнику.
Эльд Айлия вздрогнула, и у Таниса хватило вежливости выглядеть смущенным. Акушерка извинилась, что ей нужно наполнить тарелку с печеньем, а когда вернулась, ее глаза были красными.
– Прошу прощения, Эльд Айлия, – сказал Танис.
– Я любила Элансу, – просто ответила она. – Даже полвека спустя, мне по-прежнему больно думать о том, что с ней случилось.
Она передала ему тарелку, которую он протянул гному, даже не взглянув. Затем она снова села и обняла руками колени. Внезапно Флинт увидел, как она должна была выглядеть молодой эльфийкой в Каерготе – гибкой, живой и прекрасной. Он надеялся, что, оглядываясь назад, она видела счастливую жизнь.
– Танталас, – сказала она, – Я надеялась, что когда-нибудь снова встречу тебя – чтобы сравнить мужчину с малышом. Должна сказать, что ты стал намного, намного тише, – и она тихо про себя рассмеялась, – но ты еще и менее доверчив, что, полагаю, можно ожидать от любого взрослого. И я могу видеть, что твоя жизнь во дворце не была легкой. Я надеялась узнать что-нибудь о тебе, беседуя с твоим другом. Я рада, что он сейчас привел тебя ко мне.
– Почему вы не связались со мной раньше? – спросил Танис. Его глаза были темными.
Эльд Айлия вздохнула, потянулась за пряным печеньем, и дала работу маленьким белым зубам. Она прожевала и вытерла рот салфеткой, прежде чем ответить.
– Я давным-давно решила, что мне не следует искать тебя, пока ты был еще ребенком, потому что Беседующий-с-Солнцами собирался растить тебя как эльфа, а мой вид только все время напоминал бы о твоей «другой» половинке. Но теперь я понимаю, что мое отсутствие было ошибкой. И я приношу извинения.
Танис, не отводя взгляда от ее изнуренного лица, нащупал свою кружку с чаем и сделал маленький глоток. Эльд Айлия подогрела напиток, долив горячей воды, и Танис сделал еще один глоток.
– Знаешь, я дала тебе имя, – сказала Айлия. – Оно означает «сильнейший». Я поступила так, потому что знала, что тебе понадобится большая сила, чтобы жить в мире эльфов. Ты можешь убедиться, как когда-то я, что тебе нужно пожить какое-то время вне Квалинести, прежде чем ты сможешь понять обе свои половинки.