Текст книги "Две недели среди ненормальных (СИ)"

Автор книги: Мария Жакарта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

– Да прекрати, наконец! Кто может сидеть и ржать в моём шкафу? – рассердилась Лора.

– А вдруг туда забрался ученик?– никак не желала успокаиваться Марихуана Гашишевна.

– Какой ученик в здравом уме полезет в мой шкаф? – отмахнулась учительница. – Может быть, там белочка сидит, тебя ждет?

– Да перестань! – визгливо сказала Марихуана Гашишевна. – Я на рабочем месте почти не пью. И все-таки нужно проверить, кто там сидит.

Сарочка и вовсе перестала дышать. Она услышала шаркающие шаги завуча совсем рядом со шкафом. Лора Елистратовна почему-то перестала ее останавливать. Шмульдина, чуть не плача от ужаса, уже была готова начать молиться, как вдруг в коридоре послышался громкий детский крик:

– СПАААААРТААААААА!!!!

Марихуана Гашишевна мигом забыла про загадочный смех в книжном шкафу.

– Нет, ну не обалдели, сорванцы?! Посреди урока! Ну я им покажу! Ухихихихи! – заверещала завуч и, судя по звукам, поскакала к двери в коридор.

– Скатертью дорожка, – чуть слышно пробубнила Лора, закрывая за ней. – Выползай, Шмульдина. Тебе сегодня удивительно везет. Вот же слух у проклятой карги!

Сарочка, краснея от стыда, что выдала себя и чуть не подставила Лору Елистратовну, кое-как выбралась из шкафа.

– Шане привет передавай. У нас же с вами сегодня нет уроков, правильно? – сказала учительница, отворачиваясь от Сары. – И чего я сегодня такая добрая? Сама себе удивляюсь.

Сарочка удивлялась этому ничуть не меньше. Обычно Лоре Елистратовне слово сказать страшно. Но иногда и на нее находят приступы человеколюбия. Да что там, они и на Софью Вурдалаковну иногда находят.

Шмульдина просидела в кабинете до конца урока. Когда раздался звонок, она, промямлив слова благодарности, сразу же помчалась к подруге, по пути думая, что все-таки какая-то неловкая ситуация получилось. С чего бы это Лора решила приблизить ее к себе? Наверное, и монстрам иногда хочется просто поболтать.

Уже на самом пороге Сара вспомнила, что на прошлой перемене не удостоила Шанечку своим визитом. Скорее всего, сейчас она начнет ворчать.

– Ты кто? – удивленно заморгала накрашенными глазками Кофея Сигаретовна, отрываясь от журнала.

– Я к Шане, – нетерпеливо сказала Сара.

– К кому-уу? – с каким-то деревенским подвыванием спросила медсестра.

– Ко мне, – послышался сонный голос из-за ширмы.

– А ты кто? – наивно задала вопрос Кофея Сигаретовна и захлопала ресничками еще энергичнее.

– Шмеленкова я, Шмеленкова, которой мячом по голове попали,– немного раздраженно пояснила Шаня, сползая с кушетки и щурясь от яркого света.

– А, точно! – хлопнула себя по коленке медсестра. – Ну всё, можешь идти.

– Благодарю, – буркнула Шаня, выходя из кабинета вслед за Сарочкой. Кофея Сигаретовна тут же вернулась к своему журналу, запихнула в рот очередную жвачку, на этот раз клубничную, и начала чавкать.

– Ну ты как? – заботливо спросила Сара, глядя на мрачную подругу.

– Ничего, жива. А ты? Как геометрия? – без особого интереса поинтересовалась Шаня.

– А я не была на геометрии, меня Лорка определила ей помогать, и я прогуляла урок, – весело отозвалась Сарочка и тут же пожалела об этом.

– Повеселилась? – неприятно ухмыльнувшись, холодно спросила Шмеленкова.

– Не начинай, ты же тоже прогуляла! – возмутилась Сара, недовольная, что ей приходится оправдываться.

– Ну да, ну да. В гордом одиночестве. Кофею Сигаретовну считать не будем, – все с той же интонацией сказала Шаня, не глядя на подругу.

– Я хотела к тебе зайти, но меня Лора перехватила, – объяснила Сара и тут же снова возмутилась. – А ты-то что скулишь? Вот же зануда!

– Кто-кто? – удивилась Шаня, забыв про обиду.

Занудой обычно называли Травкина.

– Зануда! – повторила Сарочка.

Шаня хотела что-то ответить, но вдруг остановилась как вкопанная.

– Твою налево, – вполголоса сказала она.

Сарочка посмотрела вперед. Прямо к ним по школьному коридору шла, почти летела Софья Вурдалаковна и скалилась. Секунда – и она уже стоит напротив них и пожирает подруг взглядом.

– Не поняла, – процедила она и показала клыки. – Почему обе не явились на урок?

Эта попытка напугать почему-то взбесила Шаню, которая и так была в плохом настроении. Обычно все эти интонации, шипения и клыки безотказно работали на учениках. Шаня и Сара тоже боялись всего этого до смерти. Но в этот раз должного эффекта злобное шипение и сверкающие глаза не произвели.

– Я была в медпункте, – совершенно спокойно сказала Шаня, не отводя взгляд.

Это, в свою очередь, взбесило учительницу. Как эта лохматая девчонка, которая еще и в нелепой физкультурной форме по школе разгуливает, смеет её не бояться?

– И как, помогло? – ядовито спросила она, наклоняясь над Шаней.

– Кажется, да, – равнодушно ответила та, даже не отшатнувшись.

– Что-то не заметно, – рыкнула Софья Вурдалаковна и обернулась к Саре. – А ты что выдумаешь?

Спокойствие подруги передалось и Шмульдиной. В конце концов, чего тут бояться? Сожрет она, что ли? Кровь выпьет? Не полнолуние же сейчас,так что  не должна.

– А я помогала Лоре Елистратовне, – смело ответила она.

– Шшшшшшшто? – зашипела Софья Вурдалаковна и скривилась так, как будто проглотила чертову дюжину лимонов. – И вы считаете это жалкое вранье прррррравдоподобным?

Её вдруг совсем перекосило, и она проревела:

– Вэ счэтээтэ этэ прррррэвдэпэдэбнэм?!

– Да, – дрогнувшим голосом ответила Сара. И все-таки гнев математички – зрелище не для слабонервных.

Лицо Софьи Вурдалаковны перекосилось еще больше. Нос заострился. Глаза превратились в крохотные щелочки, в которых полыхал злой огонь. Она уже приготовилась взреветь, а может быть, и зашипеть, но внезапно пришло спасение для двух невинных жертв взбесившегося вурдалака. За спинами девочек послышался абсолютно спокойный голос с нотками металла.

– Это чистая правда. Шмеленкова лежала в медпункте, а Шмульдина помогала мне.

Казалось, что больше уже некуда, но лицо Софьи Вурдалаковны перекосилось еще сильнее. Она тихо зашипела, и показались её кошмарные клыки. Лора Елистратовна насмешливо и с вызовом смотрела прямо ей в глаза.

Шмеленкова и Шмульдина благоразумно отошли в сторонку. Те, кто случайно оказался рядом в тот момент, по-быстрому разбежались. Сара и Шаня же во все глаза смотрели, как две учительницы подошли вплотную друг к другу. Носки высоких черных сапог на каблуках Лоры Елистратовны почти соприкоснулись с красными балетками Софьи Вурдалаковны. Несмотря на каблуки Лоры,  учительница математики все равно была значительно выше. Шаня про себя отметила, что хоть математичка и выше, у их классной руководительницы грудь больше, и тут же ужаснулась своим мыслям.

Учительницы смотрели друг другу в глаза, впивались друг в друга взглядами. Удивительно, что от этого напряжения еще лампочки взрываться не начали.

– Значит, так, да? – прошипела Софья Вурдалаковна, делая маленький шажок вперед, на Лору Елистратовну.

– Да, значит, так, – передразнила её та, криво усмехнувшись и не отступая. Теперь они стояли совершенно вплотную друг к другу. Шаня и Сара на всякий случай отступили еще подальше.

– Я сообщу директору, – прорычала математичка, у которой чуть ли не пар из ушей валил.

– На здоровье, – насмешливо сказала русичка. Саре на секунду показалось, что они вот-вот вцепятся друг другу в волосы, но тут по мигом опустевшему коридору послышался стук каблуков.

– Меня кто-то звал? – поинтересовалась директриса.

Шаня удивилась, как от скопления злой силы в этом месте еще Сатана не появился. Мандрагора Вельзевуловна, цокая каблуками, неотвратимо приближалась. Ее ярко-красные волосы почти что уже начали шипеть. Она обвиняюще протянула руку и вытянула палец, указывая на обеих учительниц, похожих на взбесившихся диких кошек. Софья Вурдалаковна так вообще шипеть не прекращала, чем еще больше усиливала это впечатление.

Шаня обратила внимание на очень длинные ногти, покрытые бордовым лаком, на кольцо с черным камнем и на татуировку в виде мухи на тыльной стороне руки директрисы и подумала, что насчет Сатаны пока не известно, а вот демоны уже здесь. Сарочка подумала примерно о том же.

– Что происходит? – спросила директриса, внимательно осматривая Лору Елистратовну и Софью Вурдалаковну.

Лицо последней перекосилось в другую сторону.

– Этим утром ни Шмеленкова, ни Шмульдина не явились на урок. Шмеленкова утверждает, что была в кабинете медсестры, а Шмульдина заявляет, что помогала вот этой. А вот эта приходит и подтверждает их слова! – чуть ли ядом не брызжа, прошипела математичка. Ее начало трясти мелкой дрожью от злости.

Директриса обернулась к Лоре Елистратовне. Та сохраняла совершенное спокойствие и с таким же вызовом, как и на противницу, посмотрела на Мандрагору Вельзевуловну.

– А вы что скажете, Лора Елистратовна? – с плохо скрываемой злостью спросила директриса.

– Вот эта, – и Лора, ехидно улыбнувшись, небрежно указала на позеленевшую Софью Вкрдалаковну. – Вот эта рассказала всё правильно, нигде не ошиблась.

– То есть, Шмеленкова была в медпункте, а Шмульдина – с вами? – переспросила Мандрагора Вельзевуловна.

– Совершенно верно, – подтвердила Лора Елистратовна.

Директриса на мгновение задумалась, обвела взглядом коридор, заметила с любопытством и страхом смотревших на происходящее Сару и Шаню, посмотрела на Лору, потом на Софью, потом снова на Лору.

– Что ж, вы классный руководитель, дело ваше. Странная история, конечно.  Но вы должны были предупредить Софью Вурдалаковну, – заметила она.

– Я? Так я же предупреждала, – соврала Лора Елистратовна, не моргнув и глазом.

И тут Софья Вурдалаковна взорвалась. И без того очень высокая, она подскочила чуть ли не до потолка и изменившимся голосом заорала:

– Да как ты смеешь!!! Она врет! Она всё врёт!!!! Камеры!!!! ПРОВЕРЬТЕ КАМЕРЫ!!!!

Директриса поморщилась и махнула рукой.

– Прекратите истерику! Вы прекрасно знаете, что на втором этаже камеры уже год как не работают. И вообще, что вы меня по пустякам беспокоите?

Услышав слово “пустяки”, Софья Вурдалаковна затряслась еще сильнее. Лора Елистратовна чуть заметно улыбнулась.

Неожиданно из-за поворота выскочило что-то нелепое, замотанное в несколько разноцветных шалей, начало подпрыгивать и пищать:

– Атипутипути! Мандрагора – это самое– Вельзевуловна! Тут дело такое! Давно вас ищу! Митя Зайчиков выскочил посреди урока в коридор и заорал: “СПААААРТААААА!!!!!” Вы понимаете? Ухихи!

Директриса досадливо поморщилась.

– Не обязательно было озвучивать Митю Зайчикова. Как же вы мне все надоели! Ну куда вы меня тянете? Иду я, иду!

И Мандрагора Вельзевуловна, сопровождаемая скачущей вокруг неё Марихуаной Гашишевной, удалилась. В коридоре осталось только четверо.

Софья Вурдалаковна еще несколько секунд посверлила откровенно смеющуюся над ней Лору Елистратовну, а потом прорычала:

– Сука, тебе не жить.

– Я это от тебя слышу с завидной периодичностью, и словами обычно всё заканчивается, – усмехаясь, откликнулась та.

Софья Вурдалаковна плюнула себе под ноги, чуть не попав на мысок сапога Лоры Елистратовны, развернулась и гордо ушла восвояси. Лора Елистратовна обернулась к стоявшим в ступоре подругам и хихикнула.

– Вредные бабы эти двое, – спокойно подвела итог она. – Вы не бойтесь, я своих учеников в обиду никому не дам. Я их лучше сама обижать буду. Ну что стоите, идите уже отсюда, или приклеились?

И, не дожидаясь ответа, Лора Елистратовна тоже ушла в свой кабинет. Да, она очень часто бывала настоящим монстром. Она доводила своих учеников до нервной дрожи, запугивала их и всё такое прочее. Её почти все боялись. Но если её учеников доводил кто-то другой, то несдобровать тому, кто на такое решился. Лора Елистратовна всегда заступалась за свой класс. Она была готова горло перегрызть тем, кто имел хоть что-нибудь против 8-го “А”. Однажды 9-й “А”, класс Урана Дмитриевича, что-то не поделил с подопечными Лоры. Так на бедного химика еще не орал никто. После этого случая он даже думал разлюбить Лору Елистратовну, но, увы, не получилось. В общем, преподаватель русского языка и литературы всегда горой стояла за свой класс. И за это ребята её очень уважали.

После всего увиденного Шмеленкова перестала дуться на Сару. Они со Шмульдиной долго обсуждали, подерутся ли Лора Елистратовна с математичкой в этот раз (что уже не однажды случалось), или же все обойдется взаимными оскорблениями.

– Все-таки у нас какая-то шибанутая школа, – вслух подумала Сара.

– Не то слово, – согласилась Шаня. – И сами мы тоже шибанутые. Но так ведь даже веселее, правда?

– Правда. Быть психами очень весело, – подтвердила Сара. – Учусь в сумасшедшей школе, живу теперь в сумасшедшем поселке... Красивая жизнь, да!

====== Часть 17. Почти летний майский вечер ======

Наверное, впервые в жизни Шаня Шмеленкова не обрадовалась, когда закончились уроки. Она вспомнила, что придется находиться с Травкиным в одной машине, а потом и в одном доме. Шаня чувствовала необъяснимое нежелание видеть Ваню. Дело было даже не в том, что она обиделась на него за удар мячом по голове. Здесь не на что было злиться, и она это прекрасно понимала. Просто ей не хотелось его видеть. Совершенно не хотелось.

Шмеленкова успокоила себя тем, что по приезде свалит из травкинского дома как можно скорее и пойдет шататься по поселку. Приободрившись, она зашагала к выходу из школы. Роза и Ваня уже ждали её у дверей.

– Эй, копуша! Копуша-хрюша! – заорала Травкина.

– Я тебя тоже рада видеть, – буркнула Шаня. – Сколько двоек сегодня?

– Ни одной, – широко улыбнулась Роза. – А у тебя? Штук десять есть?

– Представь себе, нет, – фыркнула Шмеленкова.

Закончив обмен любезностями, девочки направились к машине Ольги. Ни одна, ни вторая не обращали ни малейшего внимания на Ваню, который поплелся вслед за ними. Он чувствовал себя ужаснее некуда. Он осознавал, что должен извиниться перед Шаней. Но как это сделать, он и понятия не имел. “С какой это стати я должен?”– говорила какая-то часть его мозга. Другая же вопила, что он трус и слабак.  Ваня не мог решить, что делать, ничего не предпринимал и просто шел с наимрачнейшим видом, исподлобья глядя на светлые растрепанные волосы Шани. Он неожиданно заметил, что они очень красиво блестят на солнце.

Шмеленкова чувствовала на себе его тяжелый взгляд. Это ощущение было на редкость неприятным, но обернуться она почему-то не решалась.

– Хей, что с тобой? – Роза ткнула подругу в бок.

– А? – удивилась Шаня.

– Тебе что, по башке дал кто-нибудь? Ты какая-то заторможенная! – возмутилась Травкина и тут же собой восхитилась. – О какое я умное слово знаю!

– Молодец, – рассеянно ответила Шаня.

– Ну что с тобой? Скажи уже! – нетерпеливо подпрыгнула на месте Роза, хватая Шмеленкову за руку.

– Не знаю, – отмахнулась Шаня. Она не соврала, сказав это. Она действительно не знала, что с ней такое случилось. Какое-то дурацкое настроение весь день.

– Ей действительно по башке дали, – совершенно неожиданно подал голос Ваня.

Роза вздрогнула. Видно, она уже успела забыть, что брат идет за ней.

– Кто же? – удивилась она, оборачиваясь. – Дана, что ли? Ты мне про нее часто рассказываешь.

– Нет, не Дана, – как-то грустно сказал Ваня.

– А кто же? Ну что вы все такие загадочные?! Говори уже! – взорвавшись, топнула ногой Роза.

– Я, – коротко ответил Иван.

Глаза Розы начали увеличиваться в размере.

– Чееееегоооо? – как-то угрожающе протянула она. – С какого перепугу? Ты что, вкрай охренел, что ли? Ты чё это мою сеструху бьёшь?

– Он в меня случайно мячом попал, – даже не задумываясь над тем, зачем это говорит, вступилась вдруг Шаня.

– Чегооооо? – на этот раз удивленно протянула Роза. – Он что, дефективный?

– Я случайно, правда! Может, и дефективный, но я не хотел, – как-то совсем убито ответил Ваня.

Роза остановилась так резко, что старший брат чуть не сбил ее с ног.

– Опа чирик! – заорала она. – Это что же получается? Мистер Черствый Бессердечный Зануда, ты что, сожалеешь об этом?

– А ты бы радовалась, если бы такое произошло? – недовольно спросил Травкин.

– А я не дефективная! – самодовольно заявила Роза.

– Ну конечно, – огрызнулся Травкин.

– Так, ладно, шизики, идем скорее, а то мама ждет! – спохватилась вдруг Роза и понеслась вперед.

Шаня быстрым шагом направилась за ней. Бегать настроения не было. Но оставаться с Ваней тоже не хотелось. Он сожалеет? А это что-то новенькое.

– Вы там чем занимались? – недовольно пробубнил Илья. – Двадцать минут ждем!

– Пузик, а ты считать умеешь? – изумилась Роза.

– Ребятки, не ругайтесь! – попросила снова веселая и радостная Ольга.

Всю дорогу до дома Шаня молчала и усиленно не смотрела на Травкина. Это очень сильно его беспокоило. “Ну что, доволен, она тебя ненавидит! – думал он. – Она и раньше тебя терпеть не могла. И вообще, Травкин, определись уже, что ты к ней чувствуешь. ” И почему он не может сказать ей просто “извини”? Он ведь так этого и не сделал. Как будто это слово весит огромное количество тонн. Или как будто от него непременно отсохнет язык.

Когда Ольга наконец-то припарковала свою машину, Шаня выскочила первая и унеслась в дом. Старшая Травкина непонимающе посмотрела ей вслед, а Ваня помрачнел еще больше. Роза хотела было пожаловаться маме на то, что у нее недоделанный брат, но тут Илья уронил свой портфель, и Роза принялась над ним издеваться, позабыв о Шане.

А Шмеленкова поднялась на чердак, швырнула сумку в самый дальний угол и покинула временно свою комнату. Она собиралась воплотить свою задумку по избежанию Травкина в жизнь, то есть, сбежать из дома и погулять по поселку. Хотя почему сбежать? Ее ведь никто не обязывал дома сидеть.

Шаня почти скатилась вниз по лестнице, выскочила на улицу и помчалась к калитке. И вот она уже стоит за воротами, на свободе. Странно, но она чувствовала себя так, как будто только что из тюрьмы вырвалась. Шаня глубоко и облегченно вздохнула и даже улыбнулась. Она подняла глаза к приятному синему небу, слегка прищурившись от яркого солнечного света. Легкий теплый ветерок коснулся ее волос и растрепал их. Ей на секунду показалось, что она сейчас оторвется от земли и полетит.

Радуясь чувству свободы, Шмеленкова побежала вверх по асфальтированной дороге, в сторону дома Сарочки. Кажется, как только Ваня Травкин пропадает из виду, то и плохое настроение исчезает само собой. Шаня твердо решила, что выкинет его из головы и хотя бы сейчас не будет о нем задумываться. А он такой странный сегодня... И не издевается почти, и сожалеет о том, что сделал, и чуть ли не извиняться готов был! С чего бы это, интересно? Так, стоп. Шмеленкова, неужели ты не можешь сдержать слово, данное даже самой себе? Не думать – значит, не думать. Лучше наслаждайся прекрасной погодой и полнейшей свободой.

Шмеленкова сбавила темп и пошла дальше пешком. Она вдруг вспомнила, что за все дни ни разу не позвонила родителям. Да и родители вообще никак себя не проявляли. Ни одного сообщения, ни одного звонка.

– Ну и ладно, – пробурчала Шаня себе под нос. – Пусть и дальше развлекаются в Китае, мне и тут неплохо.

Внезапно Шмеленковой под ноги бросилось что-то ужасное и заорало таким мерзким голосом, какой и описать трудно. Вскрикнув от неожиданности и отскочив назад, Шаня присмотрелась и поняла, что это Фини, кошка Долдоновых. Все-таки не зря Роза величает её “чмо”. Чмо и есть.

– Брысь! Иди куда шла, – рявкнула Шмеленкова, еле удерживаясь, чтобы не пнуть сфинкса.

В ответ на это Фини как-то немыслимо изогнулась и зашипела, показывая желтые клыки. Шмеленкову передернуло от отвращения.

– Вали, вали отсюда! – повторила она.

– Фини! Так вот ты где! – воскликнул вдруг кто-то у нее за спиной. – А ну марш домой, гнусная скотина!

– Хорошего же ты мнения о своей же кошке, – усмехнулась Шаня, оборачиваясь. По грубоватому голосу она сразу же узнала Семена.

– Это не моя, это Дашкина. Терпеть ее не могу, – честно признался Семен.

– Дашку или кошку? – фыркнула Шаня.

– Знаешь, иногда обеих, – ответил Семен и глуповато улыбнулся.

Фини как-то съежилась и почему-то боком пошла в сторону долдоновских ворот. Очевидно, жаловаться хозяйке. Проводив ее взглядом, Шаня снова посмотрела на Семена. Тот по-прежнему улыбался, не сводя с нее глаз.

– Что ты хочешь на мне увидеть? – поинтересовалась Шмеленкова.

– Улыбнись! – неожиданно попросил Долдонов.

Здорово удивившись такой просьбе, Шаня скорчила рожу, которую постоянно строила Роза. Семен посмотрел на нее и захохотал во все горло. По-другому смеяться Долдонов явно не умел. Шаня даже оглянулась по сторонам, не видит ли их кто-нибудь.

– Смешная ты, – заявил он, прекратив-таки гоготать.

– А ты пузик, – снова в стиле Розы ответила ему Шаня и показала язык.

– Да иди ты, – в шутку обиделся Семен.

– Сам иди, – беззаботно отозвалась Шмеленкова.

Семен хотел ответить ей что-то, но вдруг передумал и почесал затылок.

– Шань, – начал он, глядя куда-то на живот блондинки. – Раз уж мы встретились тут, может, погуляем вместе?

– А почему нет? – пожала плечами Шмеленкова. – Еще раз покажешь мне поселок.

– Урааа! – завопил Семен и чуть ли не хвостом завилял от радости. – Идём!

Долдонов пошел с такой скоростью, что Шаня с трудом за ним успевала. А уж следовать за его бурным потоком слов она и не пыталась.

– А потом баба Нюра и говорит: “Пошла нахуй!” А Лоло ей в ответ: “Женщина, я вам пасть порву!” , – увлеченно рассказывал Семен и размахивал руками так, что пару раз чуть не задел Шаню. Та периодически говорила “да”, “вау, круто” или “ого”. А большего от нее и не требовалось.

Неожиданно Долдонов остановился и очень внимательно посмотрел на Шаню. Та испугалась, что он понял, что она его не слушает, а рассматривает дома и заборы. Но Семен прекратил болтать вовсе не поэтому.

– А как у Ваньки дела? – спросил он, не сводя глаз с Шани и как-то странно прищуриваясь.

– Да нормально все, – ответила Шмеленкова, почему-то смутившись и чувствуя, что краснеет. И какого черта?

Семен начал смотреть на нее еще внимательнее. Он как будто изучал её лицо, не желая пропустить ни одной черты. Эта немая сцена начала здорово напрягать Шаню. Она почувствовала, что сердце ни с того ни с сего заколотилось. Всё происходящее стало настолько непонятным, что Шмеленкова в конце концов разозлилась.

– Ну что уставился? – грубо спросила она, отходя на шаг от Долдонова. Тот словно спохватился, неловко заулыбался и почесал затылок.

– Ой, да я это так просто спросил. А что, говорит он про тебя гадости?

– Гадости? – переспросила Шаня. – Да не говорит вроде.

– Не говорит? А он ведь такой человек, он на это способен. Ты его не слушай, если он что-нибудь тебе начнет про меня такое рассказывать, – попросил Семен, как-то загадочно отводя взгляд.

– А что он должен про тебя рассказывать? – по-прежнему ничего не понимая, спросила Шаня.

– Да мало ли... С него станется. Подлец он, Шань, вот что, – заявил вдруг Долдонов, повернувшись к Шмеленковой.

– Эээ, – промычала та, не найдя, что ответить.

Травкин? Подлец? Это как же? И к чему вообще весь этот разговор про Травкина? Ну вот опять, как Ваня, так сразу же черт-те что и начинается.

– Мне вообще не нравится, что ты у него живешь. Лучше бы ты у Сарочки жила, – продолжил развивать свою мысль Семен.

– Ну знаешь ли, я не сама выбирала, где мне жить. Да и зачем ты вообще начал этот разговор? – не утерпела Шаня.

Последовало небольшое молчание. Очевидно, Семен собирался с мыслями.

– Потом поймешь, – ответил наконец он.

– Долдонов, да я убью тебя сейчас! – взорвалась Шаня. – Ты можешь не делать мега-супер-загадочную рожу и не нести бред, а сказать нормально?!

– Ой! – испугался Долдонов. – Спокойно! Шаня, не злись! Это я тебя так, предупреждаю. Знаешь ли, Травкин такая сволочь, он обожает про всех гадости говорить. Вот и про тебя он столько всего наговорил...

– Да ну? – хмыкнула Шаня. Неужели все сегодня сговорились ее довести? Почему-то это сообщение Семена жутко ее взбесило. Хотя чего она ожидала от Травкина? И вовсе не удивительно.

– Да, да! – горячо подтвердил Семен.

– Да пошел он, – раздраженно сказала Шмеленкова, махнув рукой. Попадись ей Травкин сейчас, и от него точно ничего не останется.

– Вот и правильно, – просиял Долдонов. – Шань... Пойдем за мной, я покажу тебе одно местечко.

– Какое же? – приподняла брови Шаня, все еще не успокоившись.

– Красивое, – загадочно ответил Семен.

Красивое? Почему бы и не пойти? И хватит уже портить себе настроение, думая об этом дебиле. Прекрасный, почти что летний майский день, нужно гулять и наслаждаться жизнью, бродить по улице до позднего вечера, а не о всяких скотах думать, да еще и переживать по этому поводу.

– Пойдем, – согласилась Шмеленкова. – Показывай.

– Ура! Ура! – восторженно завопил Семен, схватил ее за руку и практически поволок вниз по дороге, в обратную сторону.

Здесь Шаня еще ни разу не была. Асфальтированная дорога уходила дальше и дальше, проходила через мост над неглубокой, но очень быстрой речкой и вела к шоссе. Дома остались позади. С одной стороны открывался “великолепный” вид на шоссе, а с другой стороны – на насыпь железной дороги, за которой виднелось огромное поле и лес.

– За мной! – скомандовал Семен, взбираясь на насыпь и подавая Шане руку, чтобы та перебралась через рельсы. Она отлично справилась бы и без него, но решила не огорчать Долдонова, который почему-то решил побыть джентльменом.

Шмеленкова остановилась, не торопясь спускаться, чтобы полюбоваться на открывшийся вид. Огромное поле, окруженное лесом, та самая река, которая вытекала из трубы с другой стороны железной дороги, её песчаный берег и высокая трава на другом берегу. Здесь не было заметно никаких признаков цивилизации, если только не оборачиваться назад и не обращать внимания на едва слышный шум шоссе.

– Пойдем! – нетерпеливо позвал Семен. – Мы еще не дошли!

Шаня устремилась за ним. Песок и мелкие камушки забивались в шлепанцы.

Долдонов вприпрыжку поскакал вперед, в сторону поля и, сделав небольшой крюк, он вывел Шмеленкову к противоположному берегу реки. Там было немного мрачновато и прохладно из-за деревьев, своей густой листвой закрывающих небо, а высокая трава у самой воды почему-то выглядела так, как будто в ней кто-то прячется. Словно в подтверждение этих мыслей в траве что-то зашевелилось.

– Здесь змеи водятся? – поинтересовалась Шаня.

Змей она никогда не боялась, вопрос задала просто на всякий случай. Все-таки она не горела особым желанием встречаться здесь с какой-нибудь гадюкой.

– Не знаю, не встречал их, – честно сказал Семен. – Погоди, мы еще не совсем пришли.

– Куда ты меня тащишь-то? – удивилась Шаня.

– Идем! – не отвечая, махнул рукой Долдонов.

Он начал спускаться к самой воде. Недоверчиво посмотрев на него, Шмеленкова устремилась за ним, поскользнулась и чуть не упала в реку. Мокрая земля уползала из-под ног.

– Дальше, – поманил Шаню Семен, двигаясь по кромке воды куда-то в левую сторону, туда, где река делала поворот и уходила в самую глубь леса.

– Я сейчас точно упаду! – пожаловалась Шмеленкова, в очередной раз поскальзываясь.

– Не ной, даже если упадешь, то ничего страшного, на улице тепло, –  ответил Семен и радостно фыркнул.

Шаня закатила глаза и покачала головой, тут же поймав себя на мысли, что так постоянно делает Травкин. Опять о Ване... Надоел уже, честное слово, лезет и лезет в голову!

Чтобы отвлечься, Шаня начала осматриваться вокруг. Они с Семеном почти дошли до поворота реки. Над головой вилась мошкара, а берег упрямо уползал из-под ног. Темно-зеленые листья деревьев периодически вздрагивали от ветра. Здесь, под их тенью, было действительно прохладно. Солнечные пятна искрились и плясали на тёмной воде.

– Нам сюда! – позвал Шаню Травкин. – Видишь этот остров?

– Остров? – переспросила Шмеленкова.

И правда, посередине реки появилась небольшая коса. На ней тоже росли высокие деревья, поэтому Шмеленкова сначала приняла ее за другой берег.

– Мы должны перебраться туда! – бодро сказал Семен, указывая на сомнительный мостик из тонких поваленных стволов. – Только аккуратнее.

Шмеленкова хмыкнула и осторожно сделала шаг. Потом другой. А потом спокойно, не спеша перешла на другую сторону, ни разу не оступившись. В детстве она часто лазила по деревьям и через заборы, переправлялась через речки по бревнам, убегала от злобных соседей и пряталась от них в лесу. Все эти полезные навыки выживания никуда не делись.

Долдонов с уважением посмотрел на Шаню, а потом начал медленно, крошечными шажками перемещаться по “мостику”, шатаясь и охая. Пару раз он чуть не соскользнул с бревен в воду, но ему неслыханно повезло.

– Я дошел! – облегченно выдохнул он, спрыгивая на твердую землю.

– Поздравляю, – фыркнула Шаня.

– Жалкое зрелище, да? – спросил Семен и виновато почесал затылок.

– Да нет, почему же, – соврала Шмеленкова, осматриваясь.

Этот островок посреди реки походил на необитаемый. Трава доставала до колен. Всюду на земле лежали поваленные деревья и ветки. Из многочисленных кустарников получились непроходимые заросли.

– Необитаемый остров прямо, – озвучила свои мысли Шаня.

– Ты тоже так считаешь? – обрадовался Семен. – А мы как будто какие-то горе-путешественники. Красиво тут, правда?

– Красиво, – согласилась Шаня. Неожиданно прямо из-под её ноги выскочила лягушка и скрылась в густой траве.

– Сенька же плохого не посоветует! – гордо сказал Семён. – Посидим здесь?

– Давай, – согласилась Шмеленкова.

Почему бы и нет? Как же это здорово быть полностью свободной! Делаешь что хочешь, гуляешь где хочешь и с кем хочешь. И никто не вправе потребовать отчёта. Красота!

Семен плюхнулся прямо на землю, вытянув ноги, которые почти коснулись воды. Шаня уселась рядом. Долдонов повернулся к ней. В его веселых глазах отражалось солнце. Он почему-то широко улыбнулся, и так заразительно, что Шаня улыбнулась в ответ.

Они просидели на берегу до самого вечера, болтая обо всём сразу. В этот раз Семен и Шане дал шанс поговорить, прервав свой бесконечный словесный поток. Они обсуждали школу, учителей, каникулы, лето, посёлок и его безумных жителей, говорили о себе, о своих интересах, о жизни вообще.

Совершенно неожиданно в кармане шорт Семена зазвонил телефон.

– Дашка, – удивлённо сказал Долдонов. – Чё надо?

Из трубки послышался невообразимый визг. С каждой секундой до этого сияющее лицо Семена мрачнело.

– Что значит с кем? Что, погулять не могу? Ты долбанутая?

– Не то слово, – буркнула Шмеленкова.

Словно в ответ на это Даша начала визжать громче.

– Да приду я сейчас, истеричка! Не смей орать на меня! – рявкнул Семен, выругался и повесил трубку.

– Долбанутая, – пожаловался он Шане. – Пойдем, что ли?

– А что она хочет? – поинтересовалась Шмеленкова, поднимаясь с земли.

– А черт ее разберет, – махнул рукой Долдонов. – Визжит и визжит.