Текст книги "Две недели среди ненормальных (СИ)"

Автор книги: Мария Жакарта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

Солнце освещало все уголки необычного сада. Шаня считала, что конец мая – самая лучшая пора. Погода почти летняя, в школе мало задают, можно отдыхать, гулять с друзьями... Правда, сейчас она совсем не у друзей. Она попала в логово сумасшедших. С другой стороны, даже интересно, что приключится дальше. Шаня чувствовала себя героиней какой-то безумной книги. Ей с трудом верилось, что всё, что с ней происходит, творится на самом деле. Теперь она уже не жалела, что приехала к Травкиным. Конечно, хорошего мало, но всё же это весело.

Компания покинула участок и оказалась на асфальтированной дороге.

– Идем в ту сторону! – предложил Семен, махнул рукой куда-то наверх и повернул направо. – Шаня, ты же у нас впервые! Надо тебе экскурсию устроить. Смотри: вот это наш участок, а напротив дом бабы Нюры-жуткая старушенция. А за этим розовым заборчиком живут очень бестолковые девчонки. А вот здесь живет бабка Лола. Она часто к нам в гости ходит. А вот это дом Хризантемовых. А во-он там Раздолбаевы живут, отсюда и не видно. А вот тут... забыл, кто. А это заброшенный дом!

Шаня поражалась способности Семена так много говорить. Он трещал без умолку.

– А мы в этот дом даже залезть пытались. Надо еще раз попробовать!

– Не надо, – вмешался Ваня.

– Ой-ой, испугался, – усмехнулся Семен.

– Да ну? Ты в тот раз визжал так, как будто за тобой стая привидений гонится.

– Да что ты? Ты несся так, что только пятки сверкали.

– Как ты мог видеть меня, если к тому моменту был уже на другом конце поселка?

– Ой-ой. Хватит перед Шаней выёживаться.

– Чееегооо?! – вытаращил глаза Ваня. – Я? Перед ней?! Это ты тут непонятно что из себя строишь. Что, понравилась?

Семен что-то ответил, и они, увлекшись спором, ушли вперед. Даша только этого и ждала. Она молнией подскочила к Шане и зашипела на неё:

– От Вани отвали, поняла? Он мой!

Шмеленкова презрительно хмыкнула.

– Нужен мне твой Травкин! Я большей зануды в жизни не видела. Нашла себе соперницу, дура.

Даша покраснела от возмущения.

– Ваня правильно про тебя говорил: ты грубая, совсем не женственная. А по-моему, ты вообще уродина.

Шмеленкова почувствовала, что начинает закипать от злости. А злить Шаню – все равно что играть с огнём.

– Слышь ты, фифа расфуфыренная, что-то совсем уже обнаглела. Ты на кого тут клювом щелкаешь? Если ты думаешь, что твоя наштукатуренная рожа хоть кому-нибудь нравится, ты сильно ошибаешься. Также хочу сказать, что выливать на себя флакон духов вовсе необязательно. А еще советую все-таки надеть юбку, а не щеголять в таком виде, если, конечно, неприятностей не хочешь.

Роза восхищенно смотрела на Шаню. Даша обиженно захлопала глазами.

– Да что ты в моде понимаешь! Это мини-юбка! И вообще, как ты со мной разговариваешь! – заверещала она, бросаясь на Шмеленкову.

– Брысь! – хмыкнула Шаня, отталкивая Долдонову.

Даша упала на асфальт и начала оглушительно визжать.

– Сеня! Сенечка! Ваня! Я умираю!

Семен тут же подбежал к лежащей сестре. Шаня немного занервничала.

– Сенечка, она меня убить хотела! – притворно всхлипнула Даша.

– Насекомое, ты что творишь-то?– спросил подошедший Ваня. – А если я тебя сейчас толкну?

– А если я на тебя кинусь с воплями, что ты негламурный, и попытаюсь морду расцарапать? – поинтересовалась Шаня.

Семен расхохотался.

– Поднимайся, истеричка, – сказал он сестре. – И еще раз ты на Шаню бросишься... Не стоит этот дебил того, чтобы его ревновать.

– Это я-то дебил? – в шутку обиделся Травкин.

– Я не поняла,  ты её что, защищаешь? Понравилась, что ли? У тебя отвратительный вкус! – начала пищать Даша.

– Ша! – рявкнула на неё Роза, до этого молча наблюдавшая.

– Мелочь, ты такая наглая, – удивился Семен, забыв про сестру.

– Пузатый, тебя не спрашивала, – заявила Травкина, ткнула Долдонова в живот и с хохотом помчалась к дому. Семен с ревом разъяренного быка ринулся за ней.

– И так всегда, – тяжело вздохнул Ваня.

– Отвратительно, – фальшиво всхлипнула Даша.

– Ты как, нормально? – равнодушно, ради приличия спросил он.

Даша же приняла это за знак внимания.

– Ужас! Кошмар! – воодушевившись, начала она. – Она меня чуть не убила! Она явно завидует мне!

– Чему там завидовать-то? Я скорее бабушке Травкина завидовать буду, потому что по сравнению с тобой она красавица, – не осталась в долгу Шаня.

Ваня хотел было возмутиться, но Даша его опередила.

– Да ты просто ревнуешь! – заявила она.

– Чего?! Кого это я ревную? – повысила голос Шмеленкова.– Свои идиотские догадки можешь засунуть себе в одно место.

Окончательно разозлившись, Шаня гордо зашагала к дому. И это еще только второй день у Травкиных... Впереди долгих две недели.

Ваня посмотрел ей вслед. Даша, видимо, дешевых любовных романов перечитала. Чтобы она, эта девка, похожая на уличную шпану, могла ревновать? Ага, щас, разбежался. Она его терпеть не может.

– Ну что ты застыл? – капризно протянула Даша.

– Ничего, – устало ответил Ваня и поплелся вслед за Шмеленковой. Надувшаяся от возмущения Долдонова поскакала за ним.

На участке Травкиных все готовились к застолью. На террасу чайного домика вынесли стол, накрыли его ярко-синей скатертью с зеленой заплаткой. Николай с отсутствующим видом жарил шашлык. Ольга и Вера носились туда-сюда с тарелками, салфетками, вилками, ложками и бутылками. Бабушка с криками гонялась за Ильёй, который случайно, а может, и нарочно разбил рюмку для водки.

– О, вы пришли уже! – пробегая мимо, воскликнула Ольга. – Позовите-ка деда!

Шаня вопросительно посмотрела на Розу. Ни про какого деда она еще ни разу не слышала.

– Ты не знаешь Алкэ? Кошмар какой. Ничего рассказывать не буду, сейчас сама увидишь, – заявила Травкина-младшая. – Скажу только, что это дедушка Семена и Каши... Тьфу, Даши.

– Его что, зовут так? – удивилась Шаня.

– Нет, конечно, – замахала руками Роза. – Это прозвище такое. Потом объясню, почему его так прозвали.

– Интересно, какой же будет дед, если у них вся семейка с прибабахом? – пробормотала Шаня.

====== Часть 7. Застолье ======

Шаня бестолково застыла посреди двора. Она не знала, куда ей деться. Вокруг нее скакала Роза и хихикала. Ваня с Семеном ушли за загадочным дедом Алкэ, Даша донимала Илью своей болтовней, а тот всячески пытался от нее отделаться.

Всё уже было готово. Бабушка принесла последнюю бутылку водки и торжественно поставила её в самый центр стола.

– Ждем деда! – скомандовала она.

Николай поднял голову и задумчиво посмотрел на небо.

– Еще даже не потемнело. Раньше хоть в сумерках пьянствовать начинали, а теперь чуть ли не на три часа раньше. Алкаши несчастные, – пробормотал он.

– КОЛЯ! – рявкнула Ольга. -Да что же это такое?!

– А если еще и Лола придет, то совсем хорошо будет, – вздохнул Николай, отходя от жены подальше.

– Можно подумать, ему не нальют, – фыркнула Вера Долдонова.

– Бу-бу-бу пессимистичен, – заявил её муж.

– Где же дед? Он же должен был первый примчаться, – задумалась Ольга. – Без него же начать нельзя...

– Да успеете вы набухаться, не переживайте, – буркнул Николай Травкин.

– КОЛЯ!!! Прекратишь ты когда-нибудь?! – прикрикнула на него Ольга. – Как я с тобой живу-то?

Её речь прервала бабушка, резко вскочившая с места.

– Ведут! – загадочно произнесла она.

– Послушай, Кассандра, не смущай людей, сядь на место, – смутилась Ольга, вспомнив про Шаню.

Видимо, у этой женщины действительно был талант предсказания. Или же она просто точно знала количество времени, необходимое деду и Илье для сборов.

В калитку забарабанили.

– Алкэ пришел! – завопила Роза и помчалась открывать.

Шаня последовала за ней. Ей было очень даже интересно, кого она сейчас увидит. Роза как-то загадочно улыбнулась, покосившись на Шмеленкову, и открыла.

– Ах, ну наконец-то! О Розалина, я потрясающе рад вновь созерцать тебя! – послышался незнакомый голос.

Через несколько секунд Шаня увидела его обладателя. Это был типичный старик-алкоголик с огромным распухшим носом.

– О, а что это за очаровательное создание рядом с тобой? Кто эта прелестная дама? – поинтересовался дед, заметив Шаню.

– Это моя домработница, – нагло заявила Роза.

– Не слушай мелкую! Шаня– наша подруга! И вообще, не лезь к ней,– возмутился Семен.

– Хе-хе, а чего это ты так завелся-то? – хитро спросил дед, покосившись на внука.

“Всего день знакомы, а уже в друзья записал. Ну и дед у него”, – подумала Шаня и на всякий случай решила отойти от Алкэ подальше.

– Это сейчас он такой джентльмен, а вот как напьётся, то не узнаешь его, – авторитетно заявила Роза.

– О, явился– не запылился! Марш за стол! – скомандовала бабушка.

– О, прекрасная маркиза! – обрадовался Алкэ, увидев её.

– Заткнись, – решительно отмахнулась бабушка.

Семейство Травкиных, семейство Долдоновых и представительница Шмеленковых уселись за стол. От аппетитного вида и запаха разнообразных блюд Шане сразу же захотелось есть. Тем более, сегодня она не обедала. Наплевав на диету, которой и так не особо увлекалась, Шмеленкова схватила сразу два пирожка. Сидевшая напротив неё Даша демонстративно положила себе в тарелку ровно три листика салата. Это заметила бабушка и сердито рявкнула:

– А ну жри! И так кости одни. Кто ж на страшную и костлявую посмотрит?

– Вот именно, – хихикнул Семен, подмигнув Шане.

Даша покраснела от возмущения, одарила брата испепеляющим взглядом и неохотно взяла пирожок.

– Наконец-то мы все здесь собрались, – пафосно начала Вера, поднимаясь из-за стола с рюмкой водки в руке. – Скоро открытие летнего сезона, и я надеюсь, что собираться мы будем чаще!

– Кто бы сомневался, – пробурчал Николай.

Застолье продолжалось. Первые три бутылки водки закончились, число закусок на столе заметно уменьшалось. Шаня успела наесться до отвала и теперь медленно пила клюквенный морс, который сварила бабушка. Травкин, сидевший рядом с ней, пытался сложить из салфетки кораблик, Роза с огромной скоростью поедала конфеты и бросала фантики в Илью, Дашу и Семена.

Неожиданно дед Алкэ топнул ногой и заорал во всё горло:

– На речке, на том берегу!!!

– Замолчи! – рявкнула бабушка.

Дед хрюкнул и сел на место. Роза захихикала. Ее глаза нехорошо блеснули. Видимо, что-то задумала.

– Дай-ка мне салфетку, – сказала она, пихнув Шаню локтем.

Шмеленкова, не сильно задумывась над последствиями, сделала то, о чем просила Травкина. Довольная Роза скомкала салфетку и запустила в Алкэ. Она попала точно в рюмку водки.

Наступила гробовая тишина. Семен в ужасе вытаращил глаза. Побагровевший дед медленно начал вставать из-за стола.

– Дед-сто лет в обед! – быстро сказала Роза и бросилась наутек.

Алкэ издал боевой клич и помчался за ней. Бабушка сообразила, что внучку надо спасать, схватила огромную солонку и побежала на выручку. Они скрылись где-то в глубине двора. До беседки то и дело долетали их вопли:

– Ээээк! Стоять! Мелочь пузатая! Спиногрызка!

– Алкаш, алкаш, дед-сто лет!

– Вернулись оба за стол! Слышь ты, хрыч старый, сейчас я тебе остатки мозга вышибу! Козел! Пень безмозглый!

– Молчи, карга старая!

Шаня усмехнулась. Весело тут, однако. Она покосилась на Ваньку. Тот с преувеличенным усердием складывал уже пятую салфетку.

Наконец, Алкэ вернулся за стол. Мало того, что он не смог догнать Розу, так еще и чуть солонкой по башке не получил. Следом за ним пришла довольная собой бабушка и поставила свое оружие на стол. Травкина-младшая опасалась возвращаться и бродила где-то поблизости.

Дед выпил еще несколько рюмок и снова приободрился.

– Жили у бабуси два веселых гуся! – фальшивым тонким голосом затянул он.

– Бу-бу-бу вянут уши, – пробубнил Долдонов.

К его счастью, Алкэ не услышал и продолжил самозабвенно петь. Вера начала подпевать. Николай закатил глаза. Ольга, глупо хихикая, что-то рассказывала, обращаясь то ли к мужу, то ли к Долдонову.

– Мыла Марусенька белые ножки! – сменил репертуар Алкэ.

Николай покачал головой и вышел из-за стола.

– Коля, вернись! – моментально среагировала его жена.

– Дай ты мне в туалет спокойно сходить, – огрызнулся Травкин и ушел, пока Ольга больше ничего не сказала.

Алкэ посмотрел Николаю вслед, хихикнул, хрюкнул и пошел за ним.

– Куда?! – возмутилась бабушка.

– Сейчас вернусь, – загадочно отозвался дед.

– Вот нахал, явно что-то задумал, – пробурчала бабушка.

– Нравится у нас? – спросила Шаню Роза, которая наконец-то смогла вернуться за стол.

– Очень, – усмехнулась Шмеленкова.

– Можешь не врать, – негромко сказал Ваня.

– Я и не вру, мистер Зануда! Мне и правда всё здесь нравится. Кроме тебя, конечно, – фыркнула Шмеленкова.

– Ну и хорошо. Ты сюда вполне вписываешься, ты такая же ненормальная. С каким удовольствием я бы уехал куда-нибудь на эти две недели! – ответил Ваня.

– Езжай, кто держит-то, мы только рады будем! – заявила Роза.

– Хееей, Травкин, ты что там ей на мозги капаешь? – поинтересовался Семен, оторвавшись от уплетания уже которого по счету пирожка. – Разве так нужно к девушке подкатывать?

– Ты что несешь-то? – возмутился Ваня, покраснев.

– Если хочешь понравиться, обратись к Мише Раздолбаеву, он в этом деле гений! Шанька, если ты когда-нибудь встретишь этого типа, лучше держись подальше! Тут недалеко какая-то семья участок покупает, и говорят, что там девка красивая... Так он уже тут как тут– собрался в первый же день её приезда познакомиться! Но это не помешает ему замутить еще и с Шаней, – затараторил Семен.

Шмеленкова снова удивилась его способности болтать без остановки. А Семен уже сменил тему.

– Ваня, ты почему не ешь? – спросил Семен и потянулся к тарелке Травкина, на которой лежал недоеденный шашлык. Тут же в руку Долдонова воткнулась вилка. Семен взвыл, как собака, которой прищемили хвост.

– Потому что не лезь в чужую тарелку, ты и так жрешь больше, чем мы с Шаней и Розой вместе взятые, – спокойно сказал Травкин, вытаскивая вилку.

Семен прищурился и сжал кулак, но тут же передумал, картинно надулся и заявил:

– Ну ты и жмот, для лучшего друга пожалел! И не ест ведь! Не съем, так понадкусаю, да? Люди, мой друг– мерзкий жид!

– Кто бы сомневался, – хихикнула Роза.

Ваня собрался было ткнуть вилкой и наглую сестренку, но ему помешало одно весьма странное обстоятельство. Дело было в том, что Алкэ вернулся в беседку. Но в каком виде! Он напялил на себя бабушкину пижаму!

– Смотрите все, я супермодель! – заявил он, виляя бедрами.

Ольга засмеялась, Вера начала хлопать в ладоши и улюлюкать, Даша вытащила телефон и включила камеру, Илья вытаращил глаза, ставшие размером даже не с блюдца, а с целые тарелки, и убежал из-за стола. Семен дико захохотал, Шаня с интересом наблюдала за происходящим, Ваня сделал вид, что ничего не происходит. А вот бабушка разозлилась не на шутку. Резко вскочив и чуть не перевернув стол, она метнулась к деду, схватила его за воротник и рявкнула:

– Снял быстро!

– Уйди, старая! – нагло ответил дед.

– Снял! – грозно повторила бабушка.

– Не буду! – упрямился Алкэ.

– Снял, сказала! – зарычала бабушка.

– Унылая пора, очей очарованье!-начал декламировать Алкэ, пытаясь вырваться.

– Май на дворе, придурок.

– Правда?! Люблю грозу в начале мая! – не растерялся дед.

Бабушке всё это представление быстро надоело, и она наступила Алкэ на ногу. Тот заверещал не хуже Семена. Бабушка торжествующе хмыкнула и рывком стащила с него свою ночнушку.

– И не смей больше трогать мои вещи, какашка! – предупредила она, уходя в дом.

– Грымза старая, – обиженно пробурчал дед, почесал затылок и вернулся за стол.

В этот момент за стол вернулся Николай. Он уныло обвел присутствующих взглядом, взял бабушкину рюмку и допил содержимое.

– Ты что, она же разозлится! – возмутилась Ольга.

Николай только рукой махнул. Он снова огляделся и остановил свой взгляд на Шане.

– Хочешь? – неожиданно спросил он, поднимая рюмку.

– Нет! – испугалась Шмеленкова.

– Да ладно, Шанечка, попробуй, – вмешалась Ольга.

Шмеленкова задумалась. Все-таки попробовать было интересно. И она согласилась. Правда, она тут же об этом пожалела. Ничего ужаснее водки она в жизни не пробовала.

В глазах сразу же потемнело. Шаня закашлялась и схватила конфету, чтобы скорее закусить. Она пообещала себе, что эту дрянь никогда больше пить не будет.

Николай Травкин усмехнулся, забирая рюмку.

– Не понравилось? Ну и хорошо, зато теперь будешь знать, что это такое, – поучительно сказал он.

– Вы что творите? Зачем её спаиваете? – в ужасе спросила Вера.

– А мне можно? – встряла Роза.

– Мелкая еще, – махнул рукой Травкин.

– Зануда, – обиделась дочь.

Ваня с интересом посмотрел на еле живую Шмеленкову. Он презрительно хмыкнул и сказал ей:

– Алкашка. Сразу видно.

– Он же сам мне предложил, – обиделась Шмеленкова.

– Была бы нормальная, пить бы не стала. А так сразу видно– алкашка будущая. Только этого тебе и не хватало для полноты образа. Вот так и сдохнешь под забором.

Слова Травкина и его внезапная агрессия здорово задели Шмеленкову за живое. Её аж передернуло от злости.

– А у вас в семье принято спаивать каждого встречного-поперечного? Своих алкашей не хватает, что ли? – ядовито произнесла она. – А ты вообще на них не похож. Неудивительно, что тебя здесь ни во что не ставят. А ты вообще родной, а? Может, приемный? Может, тебя на помойке нашли? Или аист адресом ошибся? Или в роддоме перепутали, а потом уже ничего сделать нельзя было. Вот и оставили тебя здесь из жалости.

Закончив свою издевательскую речь, Шаня поняла, что, по всей видимости, переборщила. Ваня побледнел, а потом покраснел.  Он посмотрел на Шаню таким убийственным взглядом, в котором читалась дикая ярость, что Шмеленкова невольно вздрогнула.

– Что, обидно? А мне, значит, не обидно, – сказала она, на всякий случай вставая из-за стола.

– Я тебе сейчас шею сверну, – жутким голосом пообещал Травкин, хрустнув пальцами.

Шмеленкова догадалась, что говорит он это на полном серьезе. Поэтому она, не теряя ни секунды, бросилась бежать. Травкин помчался за ней. Шаня, порядком испугавшаяся за свою жизнь, неслась, не разбирая дороги.

На сад уже спустились фиолетовые сумерки. На небе горел яркий желтый глаз луны. Деревья, цветы, фигурки и украшения казались неясными темными силуэтами. К тому же, у Шани было не особо хорошее зрение.

Она слишком поздно поняла, что выбрала неправильный маршрут и пронеслась мимо дорожки, ведущей к дому. Ваня не отставал от нее ни на шаг.

– Тебе некуда бежать, – хрипло сказал он.

Его тон заставил Шаню прибавить ходу. Она заметила какой-то сарай, стоявший неподалеку от дома, и устремилась к нему. На её счастье, дверь была не заперта. Недолго думая, Шаня скользнула внутрь, в темноту.

Запыхавшийся Ваня остановился у порога и странно рассмеялся.

– Дубина, в замке торчат ключи, и теперь они у меня. Я закрою тебя здесь, – заявил он. – Составишь компанию ненужному хламу. Место в самый раз для тебя.

Шаня поняла, что просчиталась. Она метнулась было к двери, но Травкин уже захлопнул ее и быстро повернул ключ. Шаня поняла, что попала в весьма сложное положение. Остаться одной, в темноте старого сарая, где пахнет сыростью и старьем...

– Выпусти, изверг! – завизжала она, пнув дверь ногой.

– А вот хрен тебе, сиди там. Ты пьяная, буйная, тебя от общества изолировать надо, – Травкин явно издевался.

– Я пью, но не спиваюсь! Открой по-хорошему! – крикнула она, забарабанив кулаками по двери.

– Нет уж, ты будешь сидеть там до тех пор, пока я тебя не выпущу, а выпущу я тебя только завтра утром, – усмехнулся Ваня.

И тут Шаню охватила паника. Он ведь не шутит. С него станется оставить её здесь на всю ночь. Все пьяные, всем не до неё, никто и не хватится. А еще Шмеленкова боялась темноты, особенно в таких местах, как старый сарай. Она постоянно читала страшные истории, и теперь самые ужасные из них лезли ей в голову. Ей уже начинало казаться, что где-то в дальнем углу кто-то есть.

– Козел, открой! – завизжала она, отчаянно бросаясь на дверь.

Заперто. Травкин, видимо, уже ушел.

Шмеленкова в исступлении пинала и колотила дверь, визжала и орала во всё горло, но никто не отозвался. Даже тот, кто ,по её предположениям, скрывался в тишине сарая, хранил молчание и никак не реагировал. Шаня поймала себя на мысли, что готова просить у Травкина прощения. И именно эта мысль её отрезвила. Она была настолько ей противна, так противоречила Шаниным принципам, что Шмеленкова сразу же успокоилась и прекратила шуметь.

“Я? У него? Да никогда в жизни! – подумала она. – Я сама выберусь отсюда, не будь я Шаня!”.

Рассуждая логически, девушка начала искать окна. Она уже могла что-то  видеть в темноте, но,несмотря на это, она во что-то врезалась и это нечто со звоном упало на пол.

– Ну и хорошо. Всё здесь расколочу к чертовой бабушке, – мстительно прошипела Шаня, специально пнув ещё что-то,

По всей видимости, этот предмет оказался пустой канистрой, потому что он упал и покатился, а затем врезался во что-то железное, подняв ужасный шум.

– Всё, достаточно спецэффектов, – пробубнила Шаня, продолжая начатое.

Ей не повезло. Все окна были либо забаррикадированы, либо наглухо заперты. Отчаявшись, Шмеленкова попыталась выбить дверь, но только ногу ушибла. Дверь же гордо оставалась на своём месте.

Со двора доносилось громкое пение и хохот. Кажется, пели “Катюшу”. Её отсутсвия либо не заметили, либо не восприняли всерьёз. Ее еще долго не хватятся. И криков явно не услышат.

Совсем отчаявшись, Шмеленкова уселась на пол. Она решила проверить, удобно ли здесь спать. Оказалось, что нет. На полу лежать было слишком жестко, от запаха ветхости хотелось чихать. Темные силуэты непонятных предметов здорово напрягали, и Шане снова начало казаться, что она не одна в этом сарае.

“Да я его сама напугаю, я страшнее всех кошмаров”, – подумала она, чтобы успокоиться. Не особо-то ей это помогло.

Прошло неопределенное количество времени. Шаня окончательно убедилась, что спать в таких условиях невозможно, и поднялась с пола. За окном по-прежнему горланили песни. Теперь это была “Моя бабушка курит трубку”.

– Гады, – пробурчала Шаня, с тоской оглядываясь по сторонам.

И в этот момент на неё нашло озарение. Она вспомнила, что сарай должен быть двухэтажным. По крайней мере, он был таким, когда она в него забегала.

Лестницу Шане всё же удалось найти. С большим трудом, но она это сделала. Лестницу задвинули каким-то комодом, но Шмеленкова все равно обнаружила её и пробралась на второй этаж. Ступеньки скрипели, шатались и готовы были провалиться под тяжестью Шани.

Второй этаж оказался незахламленным. Он казался более светлым и просторным. Наверное, из-за того, что в окно светила луна, фонари и окна поселка, а еще свет от Рублево-Успенского шоссе. На втором этаже даже дышалось легче.

Шаня подошла к окну, подергала ручку, и оно открылось. Как приятно было вдохнуть  вечерний воздух, нежно пахнущий ночной свежестью! Особенно после этого ужасного душного сарая.

– А я ведь отсюда спрыгнуть могу, – вслух подумала Шмеленкова и высунулась в окно, глядя вниз.

Казалось, что земля была недалеко. Только вот особой уверенности Шаня не чувствовала. Её руки и ноги неприятно похолодели.

– Да ладно, сарай низкий, и вообще, всё лучше, чем ночевать здесь, – бормотала Шаня, уговаривая себя.

Она села на подоконник и свесила ноги. Сердце забилось чаще. Шмеленкова жутко боялась прыгать.

– Да ладно, ничего не случится. Итак, раз... два... Два... Два... Ну всё, три!

Досчитав до трех, Шаня зажмурилась и прыгнула. Полет был недолгим. Скоро весь участок и парочка соседних услышали дикий вопль:

– ААА, твою налево!!!

====== Часть 8. Сёма-доктор ======

Шаня сидела на земле, боясь даже пошевелиться. Идея спрыгнуть со второго этажа явно оказалась неудачной. Приземление надежд не оправдало.

Шмеленковой очень хотелось верить, что нога не сломана. Хотя это было вполне возможно. Ей не хотелось проверять. Она очень боялась, что перелом все-таки есть. Пока что она не чувствовала никакой боли, но упала настолько неудачно, что явно повредила ногу.

Шаня всей своей душой ненавидела больницы. В детстве ей часто приходилось посещать эти богоугодные заведения. Видимо, страх останется с ней на всю оставшуюся жизнь. От одной мысли о том, что придется лежать в больничной палате и снова чувствовать тошнотворный запах медикаментов, Шаню бросало в дрожь.

Со стороны беседки к ней кто-то бежал. Что ж, неудивительно. Такие вопли сложно не услышать. А еще сложнее не понять, что кому-то нужна помощь.

– Шанька? Ты где? – послышался встревоженный голос Семена.

– Здесь, – слабым голосом ответила Шмеленкова.

– А, вот ты где... Ты чего сидишь? Что с тобой? – обеспокоенно склонившись над Шаней, вопрошал Семен.

– Ты что сделала? – в ужасе спросил Ваня, только что подбежавший.

Он посмотрел на Шаню, на сарай, на открытое окно и тут же всё понял. Свет окон беседки и соседних домов был слишком слабым, но Шане показалось, что он побледнел.

– Ты что, спрыгнула оттуда? Ты совсем двинулась, да?! Совсем крыша поехала? – дрогнувшим голосом спросил Ваня.

– Да кто бы говорил! Сам ты козел полоумный! С тебя сталось бы оставить меня там на всю ночь! А я не хочу сидеть за решеткой в темнице сырой! Вот и решила, что для победы все средства хороши! – раздраженно ответила Шаня.

– Что?! – в ужасе переспросил Семен. – Он тебя там закрыл?

– Именно, – подтвердила Шмеленкова.

– Я всегда знал, что мой друг редкостный...чудак на другую букву. Хочешь, я его подержу, а ты ему пластическую операцию сделаешь? Или без внуков оставишь? – предложил Семен.

– Я бы с удовольствием, но вот встать я не могу, – вздохнула Шаня.

– Ох ты ж ё-маё! А если что-то серьёзное?! Так, болит что-нибудь? Нет, не пойдет так, нужен свет... Срочно в дом! Так! Люди! Кто-нибудь! Илья! Дебил! Что ты ходишь? Сюда иди! Нет, лучше уйди отсюда! Нет, стой! А, нет, иди уже! – засуетился Семен. – Шанька, вставай!

– Я боюсь, – еле слышно ответила Шмеленкова.

– Что? Глупости! Вставай! Нет, не вставай! Не шевелись, я сам! – заявил Семен, пытаясь поднять Шмеленкову.

Ваня тут же подошел и помог Семену поставить Шаню на ноги. Вдвоем они поволокли её домой и затащили в прихожую.

– Так, что тут у нас? Показывай ногу! – скомандовал Семен, садясь на корточки.

Шмеленкова отвернулась. Ей совершенно не хотелось видеть свою ногу, которая уже начинала болеть. А еще, несмотря на угрозу своему здоровью, она волновалась из-за неловкого положения. Её смущало, что малознакомый парень рассматривает её ноги.

– Здесь болит? – неожиданно спросил Долдонов.

Визг Шани оказался куда выразительнее любых слов.

– Это хреново, – нахмурился Семен.

– Если бы нога была сломана, то она распухла бы и посинела, – вмешался Ваня, стоявший рядом и с не меньшей тревогой рассматривавший Шанину ногу. – Это просто сильный ушиб. Или она ее подвернула. Но не сломала.

Хотелось бы Шане верить его словам. Сейчас она так боялась, что на злобу уже не было сил. А вот Семен, похоже, был другого мнения.

– А всё из-за тебя! – зло произнес он, косясь на друга. – Одни проблемы! Дашке моей мозги запудрил! Над Шаней издеваешься! Как мы ее сейчас в больницу повезем? Бухие же все!

От упоминания больницы Шмеленкова вздрогнула и нервно закусила губу. Ваня смотрел куда-то в пол. А Семен не собирался замолкать и успокаиваться.

– С меня хватит! Терпение моё лопнуло! Я, пожалуй, не буду ждать Шаню и разберусь с тобой самостоятельно!

С одной стороны, Шмеленковой было приятно, что за неё заступаются. Но с другой стороны, она поняла, что должна предотвратить кровавую расправу. Непонятно откуда к ней пришла мысль, что она должна защитить Ваньку. Мысль эта была совершенно непонятной для Шани, странной, необъяснимой. Никогда прежде её не посещали подобные мысли.

– Подожди, Сёма, не смей ломать мне кайф! Я сама хочу, – окликнула она Семёна.

Долдонов тут же обернулся и совсем забыл про Ваню. Его глаза засветились радостью.

– Меня еще никто никогда так не называл. Друзья зовут меня Сеней или Семёном, – торжественно произнес он.

– Ну, могу звать тебя Сеней, – пожала плечами Шаня.

– Нет-нет, я Сёма или Семён, – запротестовал Долдонов.

Посмотрев на Ваню, Шаня заметила, что у того глаза чуть ли не на лоб вылезли. Он в шоке таращился то на Семёна, то на неё.

– Ой, а я совсем забыл про твою ногу! – спохватился Долдонов. – Больно?

– Да нет, не особо, – соврала Шаня.

Ей не хотелось, чтобы ужасные разговоры про переломы продолжались. От таких разговоров её тошнило, в обморок упасть тянуло.

Неизвестно, что бы сказал ей Сёма, но тут в прихожую ворвалась разъяренная Роза. От её возмущенных воплей у всех уши свернулись в трубочку. Так не ругаются даже пьяные грузчики. Большую часть этих слов и словосочетаний Шаня почти никогда не употребляла. Только в самых-самых крайних случаях, да и то не вслух.

Когда жуткий поток ругательств иссяк, повисла гробовая тишина. Нарушил её то бледнеющий, то краснеющий Иван.

– Роза, ЧТО это сейчас было? – отчаянно пытаясь казаться спокойным, спросил он.

– Это тебе, ни разу не дорогой братик, посвящается, – гордо ответила Травкина. – Это за то, что ты такой козёл и обидел Шанечку.

– Её обидишь, как же, – пробормотал Ваня. – А ты мне уже надоела, ведешь себя, как быдло.

– И чё? – нагло спросила Роза.

– Разговор окончен, – сухо сказал Ваня.

– Потом с сестрой поговоришь, нам надо Шаньку в комнату отнести, – отошел от культурного шока Долдонов.

Вдвоем с Травкиным они дотащили её до кровати. Семен, убедившийся, что это никакой не перелом, притащил пузырёк с йодом и нарисовал на Шаниной ноге “сеточку”, потом заставил её надеть шерстяной носок.

– Готово! – с невероятно гордым видом сказал он. – Ты, Шанька, отдыхай, а завтра всё будет просто супер.

– Спасибо, – улыбнулась Шмеленкова.

Ей было приятно внимание Семена. Он так волновался за неё... Конечно, парень он со странностями, но всё равно приятно. Он не особо симпатичный, но что-то в нём такое есть.

Настроение Шанино резко улучшилось. Её ноге ничего не угрожает, Семён о ней заботится, а Роза за неё заступается. Конечно, слышать нечто подобное от пятиклассницы весьма жутко, но её рвение заступиться за новую подругу очень польстило Шане. В общем, жизнь налаживается.

Размышляя подобным образом, Шмеленкова не сразу заметила, что кроме неё в комнате кто-то есть. Иван Травкин уже минуты три стоял в дверях и смотрел на неё.

Шанино настроение было слишком хорошим, чтобы портить его обидой, злостью и новыми скандалами. Поэтому она весьма миролюбиво спросила:

– Что надо? Шоколада?

Ваня, нервно комкая свою футболку, приблизился к Шане и пробормотал нечто невразумительное.

– Чего? – переспросила та.

– Ну, это, короче, извини, ладно? Но ты сама виновата, что прыгнула со второго этажа. Просил тебя кто-нибудь? Но всё равно извини, – произнес он наконец.

Чтобы Травкин и извинялся? Это что-то новенькое. Да уж, здесь не школа. И здесь творится что-то непонятное. То она его защищает, то он извиняется. Что происходит? Вроде враги заклятые. Шмеленкова попыталась вспомнить, почему они стали врагами, но безрезультатно.