Текст книги "Две недели среди ненормальных (СИ)"

Автор книги: Мария Жакарта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

– Слушать сюда! – гаркнула баба Нюра. – Кто ссорится, тот мудак! Поэтому быстро пожали друг другу руки!

Травкин и Раздолбаев застыли друг напротив друга, с подозрением прищуриваясь и недобро поглядывая. Никто не решался протянуть руку первым.

– Оаааай, оай, они уже раскалывают нас! – заливалась Лола.

– Тебя расколешь, как же, – как будто ни к кому не обращаясь, промолвила Таисия.

– Это здесь что, в порядке вещей? – осторожно спросила Катя

– Да, – в пять голосов ответили Сара, Шаня, Ваня, Роза и Вера.

– ЖИВЕЕ! – зашумела баба Нюра.

– А вы мне руку не сломаете? – поинтересовался Раздолбаев.

– Только ты на такое способен, щенок, – процедил Николай.

– От жида слышу! – пользуясь моментом, вскинулся Миша, а затем нерешительно протянул руку, готовясь в любой момент отдёрнуть её.

– Питекантроп, – вполголоса отозвался Травкин, поднимая свою трясущуюся руку, осторожно пожимая Мишину ладонь и отскакивая, как будто ошпарился.

– Простите, – почти совсем неслышно сказал Раздолбаев.

– И ты, – шёпотом отозвался Николай.

– Ну наконец-то, к едрене-фене! – заревела баба Нюра, которая вообще-то никогда на слух не жаловалась. Просто ей очень нравилось разговаривать криком.

– А теперь идём гулять! – заявила Таисия, устремляясь в сторону леса и волоча за собой Лоло. Ольга и Вера, повиснув друг на друге и хихикая, побежали вперёд неё.

– Все в лес! – заорала баба Нюра и затопала так, что асфальт угрожал треснуть.

– В лес так в лес, – вздохнула Мария, увлекая за собой мужа и Николая. – У кого-нибудь хоть фонарик есть?

Молодое поколение тоже собралось идти в лес. Казалось, уж до железной-то дороги можно было дойти без происшествий, но не тут-то было. Развеселившаяся Роза подкралась к Саре сзади и с кряканьем толкнула её. Не ожидавшая такого поворота событий Шмульдина упала на дорогу, и тут же весь посёлок узнал, что она думает о Травкиной.

– Я же колено разбила! – сердито заключила Сара, поднимаясь и щупая карманы в поисках салфеток.

– Добро пожаловать в наш клуб! – широко улыбнулась Роза, демонстрируя свою ногу. Шаня помахала расшибленной ладонью. Сара, не выдержав, фыркнула, напрочь забыв, что разозлилась.

– Все девочки покалеченные ходят, – сокрушенно сказал Раздолбаев.

– Только Катя исключение, – заметил Ваня.

– Ща исправим! – успокаивающе махнула рукой Роза.

– Не надо! – в ужасе завопила Шмелефанова, пускаясь наутёк. Роза с улюлюканьем помчалась в погоню.

Сарочка, усмехаясь, прибавила шагу. И кто вообще придумал, что день рождения – праздник грустный? Это каким, простите, местом он грустный?

Не сейчас. Не когда тебе исполнилось 17 лет, сознательная жизнь только начинается, а рядом с тобой полоумные друзья.

Сара покачала головой. Этот день рождения она точно будет помнить до самой глубокой старости. Будет вспоминать, несмотря на возможный маразм.

Какие нормальные люди в десять вечера идут в лес гулять? Правильно, никакие. А мы? Мы ходим, почему бы и нет. Ну, в лес так в лес!

====== Будет гроза ======

Бабушка успела сварить пельмени на ужин. Илья уже вовсю ел, Ольга рассеянно ковырялась вилкой в тарелке. Николая за столом не было.

– Вы шикарный повар, – заметила Шмеленкова.

– Я знаю, – без ложной скромности отозвалась Таисия.

Роза фыркнула.

В этот момент сверху спустился Николай и с независимым видом прошёл мимо стола.

– Жрать будешь? – окликнула его бабушка.

– Такую жирную пищу? – сухо ответил Николай. – Ни за что.

– Ну и пошёл вон! – рявкнула бабушка.

– А вы мне не указывайте! – взвизгнул Травкин.

– Иди, иди, куда шёл, – отмахнулась бабушка.

В домофон вдруг раздался звонок.

– Я никого не звал! – сразу же напрягся Николай.

– Кто к нам пришёл? – удивленно спросила Ольга.

Бабушка вдруг выбежала на середину кухни, подняла глаза к потолку и крикнула:

– Вера Долдонова!

– Ванга, сядь на место! – прикрикнула на неё Ольга, подходя к домофону. – Вы не поверите, она угадала.

– Как она это делает? – пробормотала Шаня.

– Её бабушка, говорят, была ясновидящей и занималась чёрной магией, – шёпотом пояснил Ваня. – Наследственность, в общем.

– Я никого не звал в свой дом! – заявил Николай, скрестив руки на груди.

– Коленька... – начала было Ольга.

– Я никого не звал в свой дом! – повысил голос Травкин. – Если кто-то из Долдоновых окажется на территории моего участка, я за себя не отвечаю! Достаточно уже цыган в моём доме!

– Каких еще цыган? – закричала Ольга. – Да ты совсем сдурел, что ли?

– Он нас каждой копейкой попрекает! – влезла Таисия.

– Замолчать! – диким голосом заорал Николай.

– Ой, ой, какой петух нашёлся! – заохала бабушка, всплеснув руками. – Я тоже вякать могу, какашка! Я ТОЖЕ ВЯКАТЬ МОГУ!!!

– Прекратите орать, вы оба! – попросила Ольга, изо всех сил пытаясь успокоиться. – Не нервничайте, я выйду поговорю с ней.

– Никаких больше чужих в моём доме! – веско сказал пожелтевший Николай. Он подошёл к раковине, налил себе в кружку воды из графина и начал жадно пить. Шаня снова подумала, что он, скорее всего, чем-то болен. А еще она думала, что в этот раз точно будет скандал. Грандиозный, с битьём посуды, крушением мебели и членовредительством. Великая Долдоново-Травкинская война. Или междутравкинская.

Над кухней повисло напряжение. Ваня сосредоточенно ел. Роза крутилась на месте, как будто у неё что-то чесалось. Илья, весь дрожа, жрал и похрюкивал. Шаня с беспокойством поглядывала то на невозмутимую бабушку, то на Николая, который пил и трясся от злости.

В этот момент в прихожей послышались голоса. Травкин вытаращил глаза и чуть не уронил кружку. Вероятно, вспомнив, что и посуда денег стоит, Николай поставил её на столешницу и выжидающе скрестил руки на груди, раздраженно кривясь и щуря глаза. Шане подумалось, что скоро его ярость достигнет апогея. И что? Он разорвется на тысячу маленьких злобных Николашек?

– Ой, здрасьте! – выдала Вера Долдонова, входя в кухню и смешно разводя пухлыми руками. Ваня сразу же встревоженно посмотрел на отца и чуть не подавился компотом.

Николая затрясло так, как будто из него изгоняли дьявола. Лицо по цвету стало похоже на наволочку.

– Что вам от меня нужно? – с трудом прошипел он. – Я никого сюда не звал!

– Коля, – осторожно начала вошедшая следом за подугой Ольга, но тут же замолчала. Травкин смотрел на неё с видом серийного убийцы-психопата.

Вера Долдонова, смущённо озираясь, неловко улыбнулась. А потом, зачем-то потерев руки, вдруг оглушительно заголосила:

– КОООООООООЛЕНЬКААААА!!!!!

Николай поморщился, как будто она запихнула ему в ухо раскалённую иглу. А Вера продолжила вопить:

– Коленька, я ж ничего не знала и не думала! Я ж не знала! Да-да, мы плохо воспитывали Сенечку, но он же тоже мальчик, его понять можно...

– Что? – в один голос воскликнули Шаня, Ваня, Роза и Николай. Вера поняла, что ушла не в ту степь.

– Конечно, его нельзя оправдать! – поспешно заговорила она. – Я и не пыталась! Да, он виноват, и я с ним разберусь, как только найду! Но я-то не хотела ничего плохого, я очень люблю Шанечку, и Ванечку, и Розочку, и Олечку, и даже тебя, Коленька!

– А я тебя нет, – пробурчал Николай, отворачиваясь. Приступ ярости прошёл, на смену пришло бесконечное раздражение и усталость.

– Ты же не будешь выгонять меня из дома, Коля? – широко улыбнулась Долдонова, понимая, что, кажется, опасность миновала.

– Да пошли вы все! – вдруг визгливо проблеял Николай, зло сверкнув глазами, а затем с видом несправедливо оскорблённого прошествовал мимо жены с незваной гостьей. Дверь на улицу хлопнула так, что, кажется,

затрясся дом.

– Обычно он трясется за каждое дерьмо в доме, а тут вещи хорошие портит, – совершенно спокойно отметила бабушка. – Верка, садись. А вы, козлы, валите отсюда!

Шаня как раз доела свой ужин. Она и не горела желанием оставаться и выслушивать Верины оправдания. Еще скажет, чего доброго, что Шмеленкова сама виновата, а Семен хотел как лучше. Сама Вера Долдонова Шане раньше даже нравилась, но теперь её вид вызывал сильное раздражение.

– Покедова, сучки! – заорала Роза, покидая кухню вслед за подругой.

– Роза! – возмутилась Ольга.

– Бесстыжая, – буркнул Илья и поплёлся на выход.

Ваня, недобро покосившись на Долдонову, тоже ушёл.

– Фуф, вот такие дела! – непонятно к кому обращаясь, выдохнула Травкина-старшая.

– Да не парьтесь, бабы, Колька пошумит и заткнётся, – рассудительно заметила Таисия.

– Ой, что-то будет! – как-то странно хихикнула Ольга.

А Вера, как ни в чём не бывало, дожёвывала Ванин недоеденный пельмень.

– Папок внатуре не в себе! – вздохнула Роза, вдруг усевшись прямо на ступеньку.

– Вставай! – нетерпеливо потребовал Ваня. – Дорогу загораживаешь.

– Подождёшь, холоп, царь не насиделся, – фыркнула девочка.

– Мне кажется, будет скандал, – всё-таки вслух сказала Шаня.

– Тебя это удивляет? – поднял на неё глаза Иван. – Поверь, у нас так постоянно. Даже не заморачивайся.

– Зато весело! – бодро поделилась своим мнением Роза и вскочила на ноги. – А папа там, наверное, всю ночь в обидке просидит.

– Может, его в дом загнать? – осторожно предложила Шаня.

– Я бы на это посмотрела, – подняла брови Травкина. – Да у тебя башка взорвется от потока занудства!

– Иди уже, – устало подогнал её Ваня.

– Жопа! – откликнулась Роза, взбегая по лестнице наверх.

– Скорее бы она ушла, – пожаловалась Шаня Ване, остановившись на пороге его комнаты. – Я в душ хочу, а они там сидят.

– Тоже видеть её не могу, – признался Травкин. – Проходи, чего стоишь?

Шмеленкова собиралась было сесть на его кровать, но внезапно на её лице появилась нехорошая ухмылочка.

– Что я, не Шаня разве? – воскликнула она. – Я сейчас спущусь, так спущусь, что никому мало не покажется!

Ваня удивленно обернулся.

– Илью только не напугай, он у нас припадочный, – наконец отозвался он.

– Я думала, ты сейчас возмущаться начнешь, – хмыкнула Шмеленкова.

– Не делай из меня... Ээ... Лошину! – оскорбился Иван.

Шаня расхохоталась и выбежала из комнаты, направляясь вниз. Смутная, неясная тревога на время отступила, а настроение резко улучшилось.

Подумать только. Одна реплика Вани – и её настроение стремительно повышается.

Поговорить с ним, что ли, как Сара советовала?

Но сейчас вопрос номер один – Вера Долдонова.

Шаня с умным видом неторопливо прошлась по кухне, сделала круг почёта, подошла к столу, за которым сидели Вера с Ольгой, и вдруг, протянув руку, схватила яблоко с тарелки Долдоновой и невозмутимо скрылась за дверью ванной, услышав за спиной удивлённый вздох.

– Знай наших, – усмехнулась Шаня, глядя на себя в зеркало и ероша и без того взлохмаченные светлые волосы. Пусть кража яблока выглядела ничем не лучше демонстративного ухода Николая, Шмеленкова чувствовала себя победительницей.

Когда Шаня закончила мыть голову и вылезла-таки из тёплой ванны, на кухне уже никого не было. Значит, не будут раздражать своим присутствием. Шикарно.

– Спокойной ночи, Шмель, – послышался голос Вани из комнаты.

– И тебе, Травка! – отозвалась Шаня, переступив через две ступеньки сразу. – Эй, Шимпанзе меня слышит?

– Иди в зад! – завопила Роза.

– И тебе приятных кошмаров! – фыркнула Шмеленкова.

Вот и родной чердак. Надо же, уже успел стать настоящей Шаниной территорией. Она действительно чувствовала себя здесь как в уютном гнёздышке. Чердак понравился даже больше собственной комнаты.

Дома не пахло так приятно деревом. Кровать была не такой мягкой. Не скрипел пол. И никто никогда не кричал: “Лошина, иди скорее жрать!”.

Улыбаясь, Шаня улеглась на кровать, запустив тапочком в выключатель. Здесь даже спится лучше. Хе-хе, а ведь думала, что едет в Ад.

Что ж, в Аду действительно здорово.

Утреннее пробуждение далось на удивление легко. Шмеленкова даже засомневалась, точно ли это она. Вдруг её во сне каким-то образом подменили? А как иначе объяснить куда-то запропастившееся желание убивать и... хорошее настроение? Это с утра-то раннего хорошее настроение?

Но, увы, чудес не бывает. Как только Шаня спустилась к завтраку, весь позитивный настрой как будто смыло струёй брандспойта. От физиономии Николая запросто могли сдохнуть даже вирусы.

Бледно-зелёная Ольга цедила из кружки чай, ёрзая на стуле. Бабушка тихо напевала что-то себе под нос, напоминая пациентку психбольницы. Николай с нагоняющим вселенскую тоску видом резал яичницу. Нож противно скрёбся о тарелку. Ваня сделал непроницаемое лицо. Илья в три погибели согнулся над тарелкой. Даже Роза умолкла. А если уж Роза молчит – значит, что-то действительно случилось.

– Приятного аппетита, – на всякий случай пожелала Шаня, принимаясь за еду.

– Не могу на него смотреть, желудок сразу не работает! – тут же пожаловалась Таисия, пальцем показывая на Николая.

Шмеленкова тут же пожалела, что вообще открыла рот. Николай весьма предсказуемо начал желтеть.

– Закройте рот и убирайтесь из моего дома, если что-то не устраивает! – зашипел Травкин. – Меня от вас тошнит, но я до поры до времени молчал.

– Коленька! – робко воскликнула Ольга.

Николай сделал вид, что никакой жены не существует, и продолжил пилить свою яичницу.

– Ой-ой-ой! – Таисия прижала руку к сердцу, изображая приближающийся инфаркт. – Меня унижает дерьмо!

– Мама! – взвизгнула Ольга, побледнев.

Вдруг стало совсем тихо. Шаня напряглась, осторожно поднимая глаза на старшего Травкина. Ваня уронил вилку. Роза, кажется, задержала дыхание. Илья начал медленно-медленно сползать, как поступал всегда. Шмеленкова отстраненно подумала, что имеет смысл присоединиться.

Оглушительный треск и звон битой посуды был похож на взрыв. Николай с размаху шарахнул всей рукой до локтя по столу, свалив несколько тарелок на пол. Шане на запястье выплеснулся горячий чай, но от неожиданности та даже не вскрикнула.

– Иван, едешь со мной, – процедил позеленевший глава семейства. – Ты ни секунды долее не останешься в обществе деградировавших отбросов.

– Ко-ко-ко, – ехидно ухмыляясь, передразнила бабушка. – Круто-ой, сучёнок! А яйца к земле ещё не тянут?

Ольга закрыла лицо руками. Илья на животе пополз к двери в туалет. Шаня чувствовала себя более чем по-идиотски. Она понятия не имела, что можно сделать и как исправить то, что происходит. Видимо, никак. Поэтому ей оставалось только выжидающе поглядывать на Ваню.

Младший Травкин поднялся из-за стола и молча, ни на кого не глядя, подошёл к отцу.

– Я сейчас, – негромко сказал он.

– Жду на улице, – коротко отозвался Николай.

– Илюша, ползи лучше обратно, Ванечке в ванную нужно, – давясь слезами, посоветовала Ольга.

Ваня, даже не повернувшись к матери, скрылся за дверью.

– Скажите на милость, петух обиделся! – продолжала подливать масло в огонь Таисия. – Вот сидит Шаня и думает: “Ой мудаки оба!”. Что, неправа, скажешь?

– Мама, замолчи! – истерично крикнула Ольга, снова пряча лицо в ладонях. Её плечи заходили ходуном.

Поколебавшись, Шаня протянула ей салфетку, и Травкина шумно высморкалась.

– А что? Я тебе правду говорю, – пожала плечами Таисия и с чувством плюнула в брошенную Николаем тарелку.

– Можете яд свой не тратить! – пролаял Травкин, который зачем-то вернулся в кухню. – Дармоедка, ты можешь поехать с нами.

– Обойдусь, – вспомнив одну из коронных фразочек лучшей подруги, отрезала Шаня.

Он ей ещё одолжения делать будет. Конечно, опасно спорить с Мистером Я-Взбешен-Как-Сам-Сатана, но гордость превыше всего. Да и не хочется обижать Ольгу ещё сильнее.

– Что она, жидов не нюхала? – почему-то спросила бабушка, которой ругань явно доставляла удовольствие.

– Я сделал выводы! – как-то угрожающе-пафосно провозгласил Николай, пройдясь по Шмеленковой уничтожающим взглядом. Та в ответ насмешливо прищурилась и едва сдержалась, чтобы не показать ему язык.

На наезд всегда нужно отвечать наездом. Особенно если боишься.

– Бля, – тихо подытожила Роза, глядя в свою полупустую кружку, когда входная дверь едва не слетела с петель. Николай Травкин в последнее время совсем забыл о своём правиле беречь имущество.

Ваня, выйдя из ванной, прошёл мимо стола, подхватил свой лежавший на полу портфель и, не нарушая молчания, покинул помещение, последовав за Николаем.

Невольно отметив поразительное внешнее сходство отца и сына (последний, правда, был куда симпатичнее и не страдал приступами желтизны), Шаня подумала, что ожидала совсем другого. Ей хотелось, чтобы Ваня не уходил. Он должен был остаться с рыдающей мамой. С младшей сестрёнкой. И с ней.

Но Иван ушёл, поспешно догоняя папу. Почему? Боялся возразить?

Или ценил свой статус “самого после меня нормального человека в этой семейке”? Не хотел упасть в глазах отца?

– Девчонки, вы поели? – глубоко вдохнув, постаралась улыбнуться Ольга. – Тогда и нам выдвигаться пора.

– Я первая в ванную, димедрон! – заорала Роза, пихнула поднявшуюся со стула Шмеленкову и юркнула за дверь.

– Чего?! – ей вслед крикнула Шаня, поразившись Розиному самообладанию. Вопит и скачет, как будто ничего не случилось.

– Ты сделала правильный выбор! – подала голос Таисия, с хлюпаньем допивая чудом не вылившийся кофе.

– Вот так и живём, – то ли Шане, то ли в пустоту пожаловалась Ольга. – Роз, быстрее давай, опоздаем! Эх, ребятки, и кто придумал учиться в начале лета? Глупые порядки в вашей школе.

– Вот и мы так считаем, – усмехнулась Шмеленкова, радуясь, что Ольга уже не плачет.

По идее, нужно было сказать что-то утешающее. Но что можно сказать? Что “всё образуется”?

– Не выходи замуж сразу же, Шаня. Никогда не выходи замуж, если не уверена, – внезапно произнесла Ольга, странно глядя в стену и видя что-то далёкое, давно прошедшее.

– Кажется, лучше вообще не выходить, – вздохнула Шмеленкова. Ей очень хотелось поддержать Ольгу. Но она понятия не имела, как.

– Это точно, – согласилась Травкина и, устало поморщившись, потёрла глаза. – Ну ладно, плакать не будем. Сделанного не воротишь, ведь так? Роза, ну ты утонула там, что ли?

– Я общалась с духом унитаза! – радостно отозвалась девочка, открывая дверь. – Он сказал, что у Ильи жирная жопа.

– Бесстыжая! – тут же надулся Мо.

– Так, Шанечка в ванную, а ты, мама, присмотри за Илюшей. Розочка, иди во двор! – засуетилась Ольга, пропустив мимо ушей очередную выходку дочери.

Через несколько минут почти вся женская половина семейства Травкиных и Шмеленкова выезжали из ржавых ворот. В машине было непривычно и неуютно много места.

– Одни девчонки остались, – вяло прокомментировала Ольга.

– Долой мужланов! – оживившись, рявкнула Роза. – Блин, как хорошо!

– Создадим общество амазонок? – предложила Шаня.

– Вот не представляю, как я без Шаньки в школу ездить буду! – сказала вдруг Роза. – Мне будет безысходно, тленно и пустотно! Оставайся с нами жить!

– Я б с радостью, – отозвалась Шаня.

Мысль о том, что скоро её заберут из этого дурдома, совершенно неожиданно показалась очень грустной. Шаня так привыкла к семейству Травкиных и прочим интересным личностям, что никуда уезжать не хотелось. Она бы с радостью осталась навсегда.

Несмотря ни на что. Осталась бы.

Дома ничего этого не будет. Ни хамелеона-Николая. Ни сумасшедшей бабушки. Ни младшей сеструхи Розы, у которой шило в одном месте. Ни Ольги, которую она тоже считала родной. Ни смешного Алкэ, ни Лолы, ни рыжего Раздолбаева.

Ни Ивана Травкина.

– Не хочу уезжать, – вслух призналась Шмеленкова.

– Так оставайся! – бодро предложила Ольга. – Мы только рады будем.

– Ты ведь наш человек, не лохообразный! – подхватила Роза.

Шаня немного печально улыбнулась.

– Я буду скучать, – тихо сказала она, но тут же спохватилась. – Что-то мы разнылись!

– Как тряпки! – заверещала Роза и затопала ногами. – Давайте петь!

– Петь? – удивилась Ольга. – А давайте! – вдруг решила она, делая радио громче.

It might seem crazy what I’m about to say

Sunshine she’s here, you can take a break

I’m a hot air balloon that could go to space

With the air, like I don’t care baby by the way

Роза качалась, щёлкала пальцами в такт и завывала, не зная ни одного слова. Сама Шаня помнила только припев. Ольга знала его частично. Однако они все дружно и громко горланили песню. И пусть бродяги в переходе по сравнению с ними казались оперными певцами, никого этого не заботило.

Because I’m happy

Clap along if you feel like a room without a roof

Настроение снова стало подниматься, и семейная ссора постепенно отходила на второй план.

Because I’m happy

Clap along if you feel like happiness is the truth

Как же это здорово – ни о чём больше не думая, ехать в машине, открыв все окна, и оглушительно петь!

Because I’m happy

Clap along if you know what happiness is to you

И не обязательно думать, что будет дальше, чем закончится сегодняшний скандал. Можно забыть о том, что скоро придётся уехать.

Но ведь не расстаться же навсегда! Приезд в гости никто ещё не отменял.

Because I’m happy

Clap along if you feel like that’s what you wanna do

Просто потому что мы счастливы.

И всё-таки вылезать из машины вдвоём было непривычно.

– До встречи! – махнула Ольге рукой Шаня, почувствовав себя не подкидышем, а приёмной дочерью.

– Попёрли, баранина! – подгоняла Шмеленкову Роза, против обыкновения не убегая вперёд.

Они шли рядом, не обгоняя друг друга.

– А ты козлина горная! Какой у тебя первый урок? – спросила Шаня.

– Забыла, – беспечно махнула рукой Роза. – У тебя?

– Алгебра, – помрачнев, вспомнила Шмеленкова.

– Жопа, – сочувственно покачала головой Роза.

– Не то слово, – вздохнула приунывшая Шаня.

– Ну что, пусть тебя бережёт великий бог равнодушия Данунах, я поскакала! – попрощалась Роза, как только они переступили порог ненавистной школы, разбудив охранника.

– И про тебя пусть не забывает, – усмехнулась Шаня, не сразу догадавшись, в чём прикол. – Не сожри все булки в столовой.

– Не упади с лестницы! – на бегу обернувшись, пожелала ей Роза и высунула язык, скосив глаза к носу.

– Не доведи учителя до инфаркта!

– И ты своих не задолбай!

– Попрощаетесь вы или нет? – не выдержал охранник, которому мешали спать дальше.

– Ша! – по привычке заткнула его Шмеленкова, направляясь на второй этаж – в обитель Софьи Вурдалаковны.

– Вы поссорились? – сделав страшные глаза, зашипела Катя, как только Шаня плюхнулась рядом с ней.

– С кем? – сначала не поняла девушка.

– С Леонардо ди Каприо, тупица! – нетерпеливо передёрнула плечами Шмелефанова. – Где Травкин?

– А он что, ещё не здесь? – спохватилась Шаня, озираясь по сторонам.

Вани на месте действительно не было. Собственно, как и Сары.

– Что произошло? – продолжала донимать подругу Катя.

– Мы не ссорились, его родители посрались, поэтому он поехал с папой, – не придумав, что соврать, честно объяснила Шмеленкова.

– Это как? – удивилась Шмелефанова.

– Не знаешь, как собачатся? – с небольшим раздражением спросила Шаня. – Взяли и поругались.

– Ты от нас всё время что-то скрываешь! – вдруг обвиняюще воскликнула Шмелефанова. – Рассказывай подробно!

– Ну ещё обидься теперь, – закатила глаза Шаня, тут же поймав себя на этом жесте и подумав, как быстро успела его перенять. – Ну, в общем...

И не договорила. Чтобы посвятить Катю во все тонкости травкинской жизни, уйдёт не один урок и даже не одна перемена. И почему-то не очень Шане хотелось просвещать подругу и всё ей разбалтывать.

– Если Сара тебя пригласит, сама увидишь, так не объяснить, – выкрутилась Шаня.

– О! Точно! – вспомнила Катя. – Она меня пригласить обещала! Ну и где она шляется?

– Тот же вопрос, – кивнула Шаня, оглядывая класс. Народу почти не было. Конечно, все нормальные люди уже прогуливают. Она бы тоже могла быть на их месте. Но кое-кто считает, что она должна вести себя иначе.

Неужели Шаня стала кому-то уступать и с кем-то соглашаться? Поразительно, однако.

И где этот самый разрушитель шаблонов? А что если что-нибудь стряслось? За рулём неадекватный Николай...

– САРААААААА! – раздался над ухом оглушающе пронзительный визг. – Я тебя убью! Почему так долго?

Катя прижалась к растрёпанной и явно невыспавшейся подруге. Шаня хотела было сделать то же самое, но Шмелефанова зачем-то потащила Шмульдину в коридор, замахав руками на Шмеленкову.

Но отделаться от Шани не так и просто. Та всё равно вышла из класса вслед за ними и остановилась рядом, уперев руки в боки.

– Катя, ты решила заговор устроить? – поинтересовалась она.

– Нет! Это... Ээ... Сюрприз! – заявила Шмелефанова. – Шанечка, уйди, пожалуйста, нам тут обсудить надо... Ээ... Эту!

Шаня посмотрела на Сару. Та только недоумённо плечами пожала.

– Ну ладно, – хмыкнула блондинка, возвращаясь за парту. Всё равно Сара ей расскажет. А Катя рискует остаться без помощи на русском.

– Чё, тя отшили, да? – закурлыкав от смеха, пробасила Маринкович, переваливаясь с ноги на ногу.

– Свали, откуда прикатилась! – огрызнулась Шаня.

– А ты чё, борзая, да? – затрубила Дана.

– А ты пончики поглубже засунь, сейчас из сумки вывалятся! – отозвалась Шмеленкова.

– Ты чё внатуре на! – возмутилась полная одноклассница, но всё-таки сохранность продовольствия проверять помчалась. Мало ли что.

– До звонка четыре минуты! – оторвавшись от компьютера, лязгающим голосом прокричала Софья Вурдалаковна. – Открываем тетради с домашним заданием!!!

Шаня, спохватившись, вытащила учебник по алгебре, искренне надеясь, что хотя бы записала, что надо было сделать. На её счастье, на полях тетради в самом деле были нацарапаны номера.

А Софья Вурдалаковна уже начала подниматься с кресла. Дана Маринкович громко засопела. В класс торопливо вбежали Сара с Катей.

И тут всех спас Хитрозадов.

– А вы таки не знаете результаты олимпиады? – задал вопрос он.

Грозная учительница села обратно.

– Мне присылали, – пробормотала она, роясь в папках рабочего стола. – Вот... Четвертое место – Травкин. Третье место – Занудин. Второе место – Подфартенко. А ты, Хитрозадов, занял первое!

– Повезлоооо! – взревел Подфартенко, подпрыгивая и молотя кулаками по парте.

– Таки сработало! – потёр ручки Хитрозадов. – Софья Вурдалаковна, а вы нам “пять” поставите?

– Что ты сказал? – раздув ноздри, сверкнула глазами учительница. Хитрозадов съёжился и перестал дышать.

– Да поставлю, поставлю, – раздраженно бросила она, заметив, что ученик синеет.

Пока шёл этот интересный разговор, Шаня успела сделать первый номер, а Катя – радостно у неё списать.

А Софья Вурдалаковна уже пошла по рядам, кидаясь носом в тетрадь, как коршун на мышку.

– Это что, домашнее задание? Это не домашнее задание! Два! – периодически рявкала она.

Иногда в экстремальных ситуациях мозг работает безотказно. Шаня внезапно открыла в себе скрытый математический потенциал, с огромной скоростью решая заданные номера. Катя не успевала ни вникать, ни списывать.

Но Софья Вурдалаковна неумолимо приближалась. Её каблуки оглушительно цокали.

И тут девочек выручила Маринкович.

Когда математичка проходила мимо её парты, Дана случайно уронила пакет с круассанами прямо ей на ноги. Софья Вурдалаковна отреагировала чисто инстинктивно – пнула неизвестный объект. Вкусняшка по красивой траектории полетела в сторону мусорки.

– НЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭТ!!! – взвыла Дана, опрокинула парту и бросилась за круассанами.

– Моя прелессссссть! – не удержалась Шмеленкова, дописывая последний номер.

– Она похожа на белку из Ледникового периода, – поддержала Катя.

– На очень жирную белку, – хмыкнула с другого ряда Сара.

– Маринкович, два за поведение! – прошипела учительница, сузив глаза так, что стала похожа на Чингисхана. – Села на место! Еще одна выходка – пойдёшь к директору!

– Это нечестно! – пробубнила Дана, прижимая пакет к своей засыпанной крошками розовой кофточке и топая обратно к парте.

Когда Софья Вурдалаковна почти поравнялась с девочками, уже с предвкушением несделанной работы вытягивая шею, произошло ещё кое-что. В класс неторопливо вошёл Иван Травкин.

Шаня против своей воли вытаращила глаза.

– Почему опаздываешшшшш? – зашипела учительница.

– Звонка ещё не было, – на удивление спокойно ответил Ваня.

Его настроение было настолько ниже отметки “ноль”, что он даже не испугался.

– СЕЛ! – заорала Софья Вурдалаковна, взбесившись. Почему это он не начал трястись от ужаса?!

Впечатлительная Катя вздрогнула, а Ваня спокойно прошёл к своей парте. На Шаню он даже не взглянул. И Шмеленкова поняла, что начинает сильно, очень сильно раздражаться.

Травкин как был порядочным козлом, так им и остался.

Когда Софья Вурдалаковна всё-таки добралась до шмеленковской тетради, то огорчилась ещё больше. Домашнее задание было сделано. Более того, Шмелефанова тоже всё сделала.

– Безобразный почерк у обеих! Под конец года за ум взялись? – прорычала учительница, осознав, что шанс поставить два упущен.

– Никогда не поздно, – нагло заявила Шмеленкова, которая под влиянием мрачных мыслей тоже осмелела.

Катя начала шёпотом молиться.

– Тогда к доске! – торжествующе загремела учительница.

– Чёрт, – прошипела Шаня, неохотно поднимаясь со стула. Маринкович радостно закудахтала.

И тогда в голове порядком рассерженной Шани созрел подлый план.

Резко обернувшись, девушка громко вскрикнула.

– В чём дело? Знания улетучились? – принялась язвить демоница во плоти.

– Да не, ничего, – передернула плечами Шаня. – Просто Маринкович вам фак показала.

Сара в ужасе выкатила глаза на подругу. Побледневшая Катя принялась крутить пальцем у виска. Лицо Вани выражало страх в чистом виде. Учительница, кажется, стала выше метра на три. Она вся затряслась от гнева. Шмеленкова была уверена, что у неё за спиной вот-вот вырастут крылья летучей мыши, глаза покраснеют, а изо рта вылезут огромные клыки.

– ШШШШШШТО?! – захрипела Софья Вурдалаковна. – МАРИНКОВИЧ! ВЫШЛА К ДОСКЕ!

– Вы не докажете!!! – не своим голосом заорала Дана. – НЕ ДОКАЖЕТЕ!!!! Она врёт!!!! ВРЁООООООООООТ!!!!!!

– К ДОСКЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!!! – алгебраичка перешла на ультразвуковой писк.

– НЕ ПОЙДУ!!!! – в истерическом вопле закатывалась Дана.

– СЕЛА! – зарычала Софья Вурдалаковна на Шаню, и та с радостью исполнила приказ.

– Сучка, – поражённо прошептала Катя.

– Выживаю, как могу, – вполголоса отозвалась Шаня. Что-то сегодня сволочизм зашкаливает. И Маринкович, наверное, будет права, когда расквасит ей нос на перемене. А вообще-то сама виновата, нечего ржать было!

– Я последний раз повторяю: К ДОСКЕ!!!!! – прогрохотала Софья Вурдалаковна. Солнце за окном скрылось за облаком.

– Я ОМОН в школу вызову! – заверещала Дана, но всё-таки к доске выкатилась, с искренней и чистой ненавистью посмотрев на Шаню.

Таким образом Маринкович не отходила от доски весь урок, получив в конце заслуженную “два”. Как только прозвенел звонок, Шаня с Катей выбежали из класса в числе первых. За ними понеслась Сара. Бешено ревущую Маринкович оттеснил поток рвущихся на перемену одноклассников.

– Ну ты и сволочь, – похвалила Сарочка, как только девушки добрались до кабинета биологии.

– Старалась, – хмыкнула Шаня.

– А вот теперь скажи-ка мне, дружочек, что у вас с Ванькой произошло, – потребовала вдруг Шмульдина.