Текст книги "Летопись Третьего мира. Ч.5 История Тоурен (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Фузу снова по-старчески крякнул и покачал головой из стороны в сторону:

– Так-то оно так, но высшая сила… Жаль, что это все невозможно. Мы умрём, учитель. Моя дочь уничтожит всех.

– Ты когда-нибудь слышал о Ками Лунго? – Вдруг спросил учитель.

– Ками Лунго? Кажется, это имя встречалось в одном из мифов о существовавшем народе воды. Первом, последнем и единственном.

– Народ воды – не миф, он действительно существовал, но был очень слаб и не выдержал натиска прочих стихий, так что первый из элементалей воды – Море – принял решение создавать не множество существ с разделенной между ними поровну силой водной стихии, а создавать единицы, но полноценные и могущественные, чтобы они могли сопротивляться агрессивным племенам. Он создал морских духов, вроде тех, что ты слышал в детстве.

Фузасу кивнул, потому как спрашивать откуда учителю всё это известно не имело никакого смысла, он все равно никогда не отвечал, но всегда был прав.

– Так кто такой Ками Лунго?

– Это та самая высшая сила, и родилась она в том племени.

Медиум замер, скрестив руки на груди, и слегка потупленным взглядом глядел на учителя.

– Он – Мастер вашего мира, но как Мастер, он не имеет права вмешиваться во внутрисистемные проблемы, а от его магистра здесь толку мало. Особенно в данной ситуации. Она, знаешь ли, очень утонченная особа…

– Учитель, вы бредите? – Боясь своих слов, но всё же произнося их, говорил Фузу.

– Отнюдь.

Учитель поднял руки и поднес их к капюшону: сердце медиума едва не остановилось, когда тот снял его.

Персоной, скрывавшейся столько лет под темным капюшоном, оказался мужчина среднего роста с длинными белыми волосами, уходившими под мантию. Белыми были не только они, но и все остальные детали внешности учителя: мраморно белая кожа, брови, ресницы, едва отдающие розовинкой губы и даже глаза. Глазам Фузу уделил особое внимание – их словно не было, лишь пустой белок, но медиум будто мог почувствовать, куда направлен их взгляд.

– Твоя дочь неспроста накапливает силу элементалей этой системы, – начал говорить он, – она хочет проломить границы этого мира и попасть в другие. Это очень сложный процесс, требующий колоссального объема энергии, и она знает об этом, вот и собирает её. – Учитель облизнул белые губы и набрал в грудь воздуха. – Мне непонятно, как она прознала о существовании других миров, но это уже не суть важно. Поглотив всех элементалей Ораны, она отправится дальше, к старшим элементалями и поверь мне, Фузу, они не смогут ничего противопоставить растущей с каждым часом мощи её глаз.

– Это и без того было очевидно… – Медленно проговорил медиум, всё еще подвергнутый шоком от того, что учитель решился показать своё лицо. – Я не… Учитель, ты… Вы… Я…

Белый от ног до головы мужчина улыбнулся доброй улыбкой и положил руку Фузу на плечо:

– Я мог бы тебе рассказать о том, кто такие Мастера, но на это ушло бы слишком много времени. Может быть когда-нибудь позже у нас будет время, а пока…

Одераричи громко почесал длинными когтями подбородок. Звук был такой, словно кто-то елозил ножом по стеклу.

Мастер осекся и повернул голову в сторону стоявшего все это время в тени угла змея, только сейчас сделавшего шаг вперёд. Как всегда спокойный, Одераричи непонятным взглядом смотрел в лицо Мастера и сказал:

– Я видел существо, тебе подобное.

– Ты о той нашей встрече на границе мира? – Улыбнулся тот в ответ.

Лицо Ричи не изменилось, но Фузу впервые в жизни почувствовал в змее неуверенность и удивление.

– Ты две сотни лет скитался, змей. С того самого дня, как одна из волн с границы разлучила тебя и Ирла. Кстати, он жив и здоров, если тебе интересно.

– Как ты?.. Там было такое!.. – Одераричи едва не начал размахивать руками, но вовремя опомнился.

Фузасу и впрямь никогда не видел такого всплеска эмоций от последнего из рода Одера.

– Ты – последний из древних змей. – Продолжил Мастер. – Не то, чтобы мне было дело до каких-то из множества био-магических видов этого мира, но у тебя ещё есть не одна важная роль в истории, так что я принял решение и вмешался.

– Да, но я… Я не помню, как покинул тот дурман… Это была граница миров? – Глаза змея округлились. – И ты вывел меня оттуда?

– Погоди… – Мастер отошел от Фузу и сделал шаг к Ричи. – Ты помнишь не только меня? А кого?.. – Но он не дождался ответа, так как его тот час осенило. – Ты видел библиотеку?

Змей кивнул, а Фузу так и продолжал смотреть то на одного, то на другого, в попытке понять, о чем они говорят.

– Значит, ты видел Пятую. Прелестная особа, не правда ли?

– Да, и не только её, – Ричи продолжал кивать, – там ещё были ма…

– Довольно. Мне больше не следует знать. Если она заманила тебя на границы мира, значит, я правильно поступил, когда вывел тебя оттуда. Если тебе известно о Мастерах, мне будет проще действовать.

– Ты знаешь, как остановить Ксардеру? – Одераричи постепенно возвращался к своему нормальному состоянию и успокаивался.

– Да, и ты верно подметил, змей, сказав – остановить. Убить её не в моей власти. Для этого мне потребуетесь только вы двое, и никто более. – Мастер смотрел в неопределенную точку в пространстве, и было видно, что он прокручивает у тебя в голове план дальнейших действий.

– Погодите. – Вскинул руки Фузу. – Вы оба, погодите! Я не понимаю, о чем вы! Что за Мастера, какая Пятая, причем здесь Ками Лунго? Объясните! И учитель, почему только сейчас ты открылся передо мной? Откуда мне знать, что вы?..

– Я – Одиннадцатый Мастер, отношусь к той касте Мастеров, чья основная функция лежит в праве перемещаться между мирами. Этим даром мало кто наделен. Уже упомянутая Пятая этого права лишена.

– Мастер, – обратился к нему уже спокойный Ричи, – она сказала мне…

– Если она сказала тебе что-то, то только с целью передать это Третьему.

– Третьему? – Переспросил Фузу, от змея же такой реакции не последовало: он помнил всё, что сказала ему та белая женщина в бесконечной библиотеке, и он помнил, кто такой Третий.

– Это порядковый номер и заодно прозвище Мастера вашего мира. Видишь ли, те из нас, кто способен перемещаться, в каждом новом мире обретают новое имя, а номер привязан к выполняемой функции. Так что между нами как-то принято называть друг друга по номеру, нежели по имени. – Объяснил поспешно Мастер. – Ричи, Третий ведает обо всей информации в мире. Но я догадываюсь, что она рассказала тебе. Должно быть, перестраховалась. Её слова не должны более беспокоить тебя. Это не в твоей власти, это забота Мастера. На данном этапе, нашей задачей является устранить угрозу границе мира.

– А почему этот Лунго… Третий не вмешивается? – Спросил Ричи, чему Фузу только облегченно вздохнул: он ждал, когда прозвучит этот вопрос.

– Потому что Мастера миров не имеют права вмешиваться во внутрисистемные проблемы, я уже говорил это.

– Но ты же вмешиваешься. – Ричи приподнял бровь и понял, что угодил в яблочко: их с Мастером взгляды столкнулись.

– Ксардера являет собой… так сказать, системную ошибку. А моя работа – их устранять. Ваш Мастер получит право вмешиваться, лишь когда под угрозой будут непосредственно границы мира, а пока что, Ксардера – не более чем потенциальная угроза. – Он отчеканил каждое слово, хотя в нем не было ни капли гнева. Не в первый раз на своей бездонной памяти он сталкивался со столь великими существами и с их вопросами. – Я могу решить проблему, не нарушая целостности системы мира, в котором нахожусь, в то время как ваш Мастер может ей серьезно навредить.

Он посмотрел на спокойного змея, уже смирившегося с тем, что Мастера никогда не отвечают на вопросы полностью, а затем на Фузу, принявшего стратегию молчания.

– Мне нужны вы оба.

– В чем состоит твой план? – Ричи облокотился о стену.

– Сколько элементов вам известно? – Начал Мастер издалека.

– Четыре. – Выпалил Фузу. – А нет, пять! Ещё сияние!

– В действительности, их в вашем мире восемь. Первоначально – да, их было четыре – природные стихии, но в последствии их стало восемь. Их в будущем назовут второй системой элементов. Но ты, – он глянул на Ричи, – не смей рассказывать об этом своим дружкам-ученым. Они должны будут дойти до этого сами. Понял?

Одераричи кивнул и снова едва не почувствовал себя маленькой змейкой, тонущей под весом властного голоса Ирла, что б ему было пусто.

– Полагаю… Нет, я уверен, что толчком к возникновению второй системы послужило восстание Черного Феникса Ди. Канал связи между ним и Ирлом был очень широкий, и когда он разрушился, в систему поступил чудовищный объем окрашенной энергии, которую никто не мог переработать. Бесконтрольный черный огонь распадается на составляющие: красный, серый, желтый и многие другие. Этот распад может длиться бесконечно, но заряд эта энергия никогда не потеряет, и в конечном итоге эти сгустки стали формироваться в тень.

– Тень? – Поднял бровь Фузу.

– Да, тень. Ту самую тень, которой сейчас правит твой сын. – Улыбнулся Мастер и продолжил. – Тень формируется из каждой разорванной связи между хозяином и духом, а за прошедшие триста лет было столько войн, что даже странно, что тень не поглотила всю Орану. Теперь слушайте внимательно… Любая система любого из миров стремиться к равновесию. Именно в положении равновесия она является устойчивой. И чтобы компенсировать возникший естественным образом пятый элемент, система породила на свет сияние. Сияние и тень взаимоуничтожаются по энергетическому объему без остатка. Но тут возникает ряд оговорок… Создать элементалей чистого сияния, по-видимому, невозможно. Это… престранный элемент и вырабатывать его способен только лишь один весьма юный народ…

– Люди. – Утвердительно кивнул Фузу, понимая, что это вполне логично.

– Но для баланса душ людей, – продолжил тот, – есть другой элемент, который вырабатывают так же люди. Это негатив. Он совершенно неконтролируем.

– Разве такое возможно? – Немного удивился змей. – Каждый из элементов…

– В этом сложность второй системы, Ричи. Она не слишком похожа на первую. Мой план заключается в том…

– Постой, – снова перебил его Фузасу, – ты сказал элементов восемь, в то время как сам назвал всего семь.

– Да, верно, но… Последний элемент не имеет живых носителей… и я не могу привести вам его. Важен лишь факт того, что он есть.

– Но… – Возразил было медиум.

– Прошу тебя, Фузу, не спорь. – Едва ли не взмолился Мастер. – Я много веков пытался определить форму существования восьмого элемента, но смог найти лишь её контроллеров…

– Ты же сказал, у него нет носителей! – Тот все не унимался.

– Верно, народа восьмого элемента не существует, однако есть… особи, способные её контролировать. Точнее будет одна через много-много лет. И твой дружок, – он глянул на Ричи, – будет очень ею заинтересован. Вильмут воистину гений.

– К чему ты рассказываешь нам всё это? – Спросил змей. – Я верю твоим словам о существовании… ещё четырёх элементов. Твои слова вполне разумны. Но зачем?

– Затем, что с твоей помощью, Фузасу, – Мастер направил взгляд своих невидных глаз на медиума, – мы сможем имитировать существующую в этом мире систему в миниатюре.

Тот кивнул, желая услышать пояснение:

– В известном нам виде, система не опасна, но вот если сопрячь существующие элементы по противоположному знаку, то сопротивление между ними создаст луч, который разрушит душу Ксардеры.

На минуту повисло молчание, пока Фузу и Ричи своими силами пытались понять значение его слов и хотя бы приблизительно представить, что же именно хочет сделать Мастер. И он, подождав, пока сказанное хоть как-то уложится в головах его собеседников, сказал:

– Нам нужны четыре сущности, в основе которых лежат два противоположных элемента. Проще говоря, мы должны объединить воду с огнем, землю с ветром, сияние с негативом, а тень с …

– Постой, – Ричи приподнял ладонь, – ты говорил, сиянию противоположная тень.

– Я говорил, сияние и тень взаимоуничтожаются, но они не противоположны. Сложность второй системы кроется не только в её новизне, но и в принципе существования человеческой души.

– То есть выходит, что тень противоположная этому восьмому элементу? Что это может быть? Солнце?

– Оримие Интетта. – Улыбнулся Мастер. – Века дадут множество значений этим словам, в частности, слову Оримие, что само по себе значит глаза, а Интетта – это вообще имя собственное, никто даже не задумывался откуда оно пошло. Но вместе, эти слова означают: «обратный целому».

– Это философия!.. – Недовольно буркнул Фузу.

– Сколько лет на тебя смотрю, а всё же убеждаюсь, что ты всегда был ворчуном… – Мастер покачал из стороны в сторону, но тот час осекся, решим, что сболтнул лишнее. – Фузу, создать такого вида существ можешь только ты.

– Я не властен над материей! – Взмахнул тот руками.

– Твоя сила медиума создает ту единственную лазейку, где энергия может стать материальной. Я научу тебя.

– А почему ты сам не можешь? – Спросил змей.

– Я верю, что вы справитесь. Чем меньше прямого воздействия я совершу, тем меньше это принесет вреда системе, а нарушать её баланс нельзя, иначе будет худо. А я всё же Мастер, мало ли какой вред может нанести этому миру моя сила.

– А в чем будет заключаться моя функция? – Задал ещё один вопрос Ричи.

– Ты должен будешь загнать Ксардеру в угол. Довести её до такого состояния, чтобы она могла едва шевелиться.

Краешки губ Одераричи задрожали: судя по реакции, он уже давно хотел встретиться в открытом бою с той, кого испуганные существа называют Богом, хотя не знают, что значит это слово и какая ответственность за ним стоит.

– Учитель… – Фузу приложил палец к губам. – А как же восьмой элемент? Даже если предположить, что ты научишь меня объединять элементалей противоположных стихий и делать из них единую сущность…

Он не стал говорить о вопросах этики, ведь после того, что его дочь сотворила с миром, столь малая жертва кажется приемлемой ради сохранения тех жалких обломков, что остались от мира.

– То как быть с восьмым элементом? Ведь у него нет носителей.

– Эту сущность я возьму на себя. Фузасу, – Мастер снова положил руку ему на плечо, – но… Я всему тебя научу, но есть одна оговорка.

– Слушаю тебя, учитель.

– Сопряженные элементали будут крайне нестабильными и нужна будет твоя энергия, чтобы их удерживать.

– Само собой. – Кивнул медиум.

– И когда все получится и Ксардера будет уничтожена, есть очень большой шанс того, что…

Фузу улыбнулся, синие бусины его глаз блеснули медиумической голубизной, и он сказал:

– Жертвой больше, жертвой меньше – какая разница. Если мы этого не сделаем, погибнем все.

Мастер усмехнулся и надел капюшон на голову. Этим действием он будто стёр всю свою мистическую и непонятную силу, исчез эффект лёгкого дурмана после его голоса. Он уже собирался покинуть комнату, как Одераричи окликнул его, чтобы спросить:

– Постой, ведь если ты Мастер… Пятая говорила, что у Мастеров должны быть Магистры. Без них вы не способны узнать, кто вы есть. Так же, ты сказал, что заново перерождаешься в каждом мире, куда приходишь. Твой Магистр должен быть здесь, верно?

Мастер не сразу ответил, сначала остановился, держа руку на дверной ручке. В душе он улыбнулся и повернулся к Ричи:

– А ты мог бы быть неплохим Магистром. – Сказал он ему.

– Да, человек в библиотеке сказал мне то же самое. Такой, высокий, в черном…

– Арде? – Зачем-то спросил Мастер, хотя знал ответ. – Мой магистр уже сыграл свою роль для выполнения этой функции. Готовьтесь. Завтра Век Истребления завершится.

Глава четвёртая.

Падение Северной Звезды.

Заснеженная долина игриво отражала лучи вечернего солнца. Серебрясь на ветру, снежинки разлетались в разные стороны, и гладь долины двигалась подобно морским волнам. Комья сухого снега подчинялись каждому стону и указанию могучего северного ветра и стремились на юг, туда, где за бескрайним густым лесом холод еще не был властен.

Но снежинки и холод, обволакивающий их, не могли уйти далеко от гор Летта, где в ущелье грозно возвышался первый из Храмов Сияния. Перекатываясь и летая по ветру, снежинки порхали в лес, где тот час таяли, так и не сумевшие принесли холод в далекие от их края земли.

Лес между тогда ещё молодой Монтерой и горами Летта во всем времена считался таинственным и мистическим. Со временем, легенды, связанные с этим краем были затёрты ужасами, там творившимися, но были и те, кто помнил пару историй.

Этот лес не имел имени или какого-то название. Его даже не кликали Северным. Просто лес между Монтерой и горами Летта. В то время как лес на юге, за Южной Полосой, имел несколько имен, самым зычным из которых было Проклятый лес. Название «долина Тоуренов» стёрли года.

Лес за Монтерой отличался отсутствием дорог и троп: существа во все времена боялись путешествовать к ледяным горам, так что лес рос, густел, но не лез ни в холодные земли, ни в южные. В нем не водилось ни одного живого существа. Только лиственные деревья.

Сухие снежинки, лишенные всех из существующих чувств и инстинктов, по-прежнему пытались заразить тепло леса своим холодом, но они оказывались слишком слабы и падали на землю, уже сырую от гибели тысяч снежинок.

Волны ледяной долины будто замедлились и вскоре вовсе остановились. Пространство наполнилось громким хрустом и громким шумом вибраций. Посреди долины, замерзшая ледяная волна покрылась трещинами и из неё вырвались три широкий в обхват сужающихся на конце земляных щупальца, извивающихся, переплетающихся и перестраивающихся, и гонящихся за парящей по воздуху белой точкой.

Ксардера сделала в воздухе резкий рывок и подскочила ещё выше. Она была уверенна, что земляные щупальца не смогут подняться так высоко, к тому же, их сковывал холод этих земель. Здешняя мерзлота – вот всё, что осталось от народа Лунго. Но ни холод, ни огромные пространства не мешали щупальцам яростно гнаться за пытающейся ускользнуть от них Ксардере.

Последний рывок, и она когтями вцепилась в поверхность ледяной платформы Храма. Он был пуст. Прежде чем отвернуться от сестры, Визы позаботилась о том, чтобы все её ученики покинули это место и убрались подальше отсюда. Это был мудрый поступок: когда Ксардера узнала о её предательстве, это было каких-то три дня назад, она пребывала в таком ярости, что едва не уничтожила собственного ребёнка. Элорик среагировал на это должным образом и поспешил убраться, дав ей возможность отыграться на его сестре.

– Ублюдок, – прошипела она, поднявшись наверх платформы.

На такую высоту, уверенно думала она, невозможно поднять промерзшую твердь. Никак. Но её домыслы тут же были опровергнуты нарастающим грохотом, и уже через мгновение над ней возвышались могучие щупальца, стрелой летящие на неё:

– Будь ты проклят, змей! – Заверещала Ксардера, распахнув глаза.

С небесной глади исчезли пересекавшие её птицы. Исчезли снежинки, льдинки и множество неприметных сразу мелочей, которые охватывало поле её зрение. Два черных глаза, окруженные уродливыми шрамами и царапинами, с пламенной яростью таращились на мчащиеся на них щупальца. Ксардера, вскинула руку, и в воздухе перед ней возник гигантских размеров огненный шар. Резко сорвавшись с ладони, он впился в щупальца и расплавил их, дав магичке несколько секунд на то, чтобы скрыться за толстыми дверьми храма.

Они содрогнулись от сильного удара, такого, что Ксардеру откинуло вперед. Оскалившись, она провела распахнутой ладонью по щели между дверьми, и дерево ожило, потянувшись в разные стороны, вплетаясь друг в друга, в стены, прогрызая пол. Глупо было бы предполагать, что столь примитивные меры, тем более элемента земли, смогут стать помехой для Ричи, но женщина оказалась настолько разъяренной и одновременно испуганной, что уже не совсем отдавала себе отчет в том, что делает.

Ей и в голову не приходило, что древний змей мог выжить. За его головой, и головами прочих представителей её родного племени, она отправила порядка пятисот полудемонов. Ей в принципе было плевать, выжили они или нет, и чем закончилась битва за руины Ораны. Главной целью было отвлечь от себя внимание до тех пор, пока уже не станет слишком поздно. И план удался. Сайланты прекрасно сыграли свою роль подсадных уток, и всё внимание было приковано к ним достаточно долго, чтобы Ксардера успела поглотить элементалей всех нужных ей стихий.

Ещё один удар заставил только что проросшие корни, вылезшие из теперь уродливых дверей Храма, потрескаться и кое-где начать ломаться. Ксардера никогда не могла назвать себя виртуозом магии Тверди: она плохо ощущала её и владела ею много хуже любой из трёх прочих стихий. Но всё же, она была могущественным магом и не могла поверить, что заклинания тверди, в которые она вкладывает столь сил, могут быть разрушены так легко.

Ксардера выросла рядом с Одераричи и с самого детства знала, что нет более в Оране элементаля тверди столь же сильного, как он. Но змей никогда не показывал своей силы, даже когда его назначили генералом оранской армии. Ксардера предполагала, что его сила ограничивается его телом, что только оно имеет легендарную способность менять свой вес от песчинки до глыбы, уплотняться и становиться твёрже камня. До появления самой Ксардеры считалось, что управление материей тверди – не более чем миф и легенда, поскольку никто никогда не видел существ с подобного рода силой. Но легенда оказалась ложью, а вместе с этим Ксардера совершила, возможно, самую большую ошибку в своей жизни.

Понимая, что после пары ударов двери в Храм не станет, она рванулась вперед по длинному широкому коридору с высоким потолком, но стоило ей приблизиться к следующей арке, как позади двери с грохотом разлетелись в щепки, а впереди возникла каменная стена, преграждающая путь.

Даже не успев толком разозлиться, Ксардера вильнула влево, к едва заметной дверце между двумя высокими статуями обнаженных дев, и швырнула в неё заклинание мощного потока ветра, чтобы та открылась прямо перед ней. Так и случилось: дверь со скрипом открылась, но стоило моргнуть глазом, как и этот проход оказался перекрыт неровным серым камнем.

Едва не крича, магичка замерла на мгновение и сложила ладони. Медленно разводя их, она создавала между ними сопряжение двух сфер: яростного красного пламени и сжатого воздуха. Когда сферы достигли нужного размера, она метнула их вперёд и те вгрызлись в камень, проплавив его и следом взорвав.

Укрывшись от летящих в разные стороны осколков под непроницаемым плащом воздуха, пригнувшись, Ксардера вбежала в следующую комнату и направилась к другой двери. Скоропостижно вспоминая запутанную схему Храма, она старалась вспомнить наиболее короткий путь к винтовой лестнице, ведущей к башне, где под её покоями расположен построенный ею не так давно портал.

Она была уверенна, что Ричи, разгневанный ли или же по приказу королевы, хотел загнать её в угол, но он просчитался. У него не было ничего кроме магии земли, запретной для неё стихии, но всё же преодолимой. Стоит ей добраться до портала, как тот перенесет её в любую точку Ораны, а Ричи потребуется еще очень много времени, чтобы снова вычислить её местонахождение. Будь он хоть трижды слышащий, подаренные им риалродовые корона и диадемы скрывали наследников крови Дива от любых глаз и ушей. Договор, заключенный тогда в Оране в присутствии глав восемнадцати племен, обладает такой силой, что сделал из смеси королевских кровей вазари и змей символ прежде невиданной во всем мире мощи, и главным символом этого союза были те самые диадемы.

Снова спрессовав две сферы между ладонями, маг продолжила пробивать себе путь к свободе.

Одераричи продолжал играть с младшей принцессой Ораны, строя из огромного Храма, его дверей и коридоров бесконечный огромный лабиринт. Он водил Ксардеру, так стремившуюся попасть к порталу башни, кругами, заставляя её выплескивать энергию на разрушение каменных глыб, не поддающихся поглощению её глаз.

Чтобы бороться с камнем, нужно быть камнем, думал про себя Ричи. Нужно уметь быть простым и холодным, если не всегда, то хотя бы когда это нужно. Это умение род Одера передавал из поколение в поколение, но Одераричи, последний из древних змей, так и не освоил его.

Его воспитатель, Ирлис Ди, как мог пытался объяснить своему подопечному ту мудрость, которой в совершенстве владела перворожденный элементаль тверди Одеравэрде, но не сумел.

Ричи никогда не смог бы стать камнем, ведь в первый миг жизни его сознания он познал сильные эмоции, поставившие крест на его бытие истинного змея. Сначала был страх, потом ужас, вслед за этим Ричи стал уподобляться тем, в окружении кого он жил, а это были простые, не ставящие себе эмоциональных ограничений создания. И тогда он познал любовь.

Но быть камнем и понимать, что чувствует камень – это процессы, не мешающие друг другу. Вводить себя в состояние абсолютного покоя и управлять неуправляемой стихией – учение, которыми вполне возможно овладеть.

Играючи, змей переносил тонны камня из неведомых точек в Храм, ставя их прямо перед носом разъяренного мага.

Она не может победить камень, пока не успокоится – в этом змей был уверен.

Ксардера швырнула еще пару сопряженных сфер в очередное препятствие и прикрыла голову в ожидании взрыва и дождя из осколков, но этого не произошло.

Подняв глаза, она увидела, что её магия, превращавшая камни в пыль, оставила лишь небольшую вмятину на серой преграде. Оскалившись, маг вспыхнула белой прозрачной дымкой и побежала вперед. Её тело с легкостью проскочило сквозь глыбу, но тот час в узком коридоре возникло новое препятствие.

Эти игры безмерно её злили. Она знала: Ричи прекрасно понимает, что подобными глупостями её невозможно убить. Эти лабиринты лишь заставляли её кровь кипеть от злости, но не могли нанести серьезного увечья.

Ксардера остановилась и вздохнула полной грудью. Ясность сознания достаточно быстро возвращалась к ней и, усмехнувшись, маг удивилась тому, как же долго ей не удавалось отбросить белену ярости и взглянуть ни ситуацию трезво.

Змей хотел вымотать её, обессилить, гонять её по залам Храма до тех пор, пока её волосы не побелеют, а сосуд не опустеет. Пытайся сотворить это кто-то другой, быть может, Ксардера и приняла бы это предположение за правду, но играл с ней сам Одераричи, а он слишком неглуп и понимает, сколько энергии и сколько душ заперты внутри её сосуда. Ему понадобится тысяча лет и миллионы тонн камней, чтобы опустошить её. Здесь крылось что-то другое.

И настал момент, когда Ксардера осознала весь ужас ошибки, которую совершила, отправив подвластный ей молодой народ управленцев кровью истреблять племена змей.

То было самое начало её долгого кровавого путешествия, и опьяненная только что полученной силой от истребления народа вазари, она отправилась мстить тем, кто отверг её и нанёс оскорбления. Но сколь бы не была велика её ярость и желание причинить боль матери, оставившей её, родную дочь, гнить среди ничтожных людей, она не могла своими руками убить её или кого-то другого из своей семьи. Однако обида её была велика, и охваченная дурными чувствами, ещё не понимая, какая сила кроется в её душе, Ксардера нанесла удар по самому сердцу Ораны – стержню горы, обладавшему удивительной и неизученной магической силой. Древней, как сама Орана, и невероятно нестабильной. По крайней мере, так решила маг, ведь для неё тот сокрушительный удар, превративший гору в горсть пыли, был не более чем легким толчком, но то была лавина.

Ксардера молилась, чтобы все ненавистные и в то же время любимые ей люди погибли под тяжестью камней, или были убиты сайлантами, не важно.

Лишь когда мощный порыв горячего воздуха стал проламывать горную породу и пробиваться наружу, наследница рода Дива подумала о стратегической выгоде гибели жителей Ораны, в особенности четвертой платформы, ведь именно там жили те создания, у которых хватило бы ума изобрести метод борьбы с её всепоглощающими глазами.

Фениксы, драконы и нерийцы никогда не беспокоили её. Она знала, что они боятся её дара и не станут вмешиваться. Сколь сильными бы они не были, для Ксардеры эти народы были не более чем сгустками энергии, могущими стать частью её сосуда, стоит ей на них взглянуть.

Страх перед неизведанным зачастую может быть куда опаснее самого неизведанного. Ксардера всё еще была слишком молода, чтобы изучить все аспекты своего дара, но достаточно умна, для того чтобы с осторожностью использовать его. Она прекрасно запомнила то состояние, в котором пребывала следующие несколько суток после поглощения вазари. Её голова не просто болела – раскалывалась. Из носа почти целый день мощной струёй текла кровь, а тело покрывалось уродливыми черными струпьями, словно гнило. Если бы не целительские свойства силы сайлантов, которыми к тому времени овладел лишь один из них, она бы умерла там, на пустыре под городом вазари.

В тот день она поняла, что не всё в её прекрасном даре безупречно, что есть некие правила, которым подчиняются её глаза, и хотя эта сила и способна огибать практически все законы природы, её тело не способно выдержать подобного.

Ксардера всегда полагала, что из всех живых, лишь пятеро людей способны нанести ей вред.

Это была Лин, талантливая и невероятно умная ученица, проявившая в полной мере свою силу, когда гора Орана обращалась в пыль, но платформы оказались нетронутыми. Она была магом того же вида, что и Ксардера, и наставницу безмерно поразил тот факт, что она сумела удержать в воздухе столь огромные глыбы камня.

Вторым был Элорик… Ох, как она его любила. И он уже сыграл свою роль, едва не сведя её сума вскоре после рождения недоношенного и слабого ребенка. Это ничтожество, что она породила, могло стать чем-то достойным лишь с помощью невероятных магических превращений, думала про себя меаг, и это стало последней каплей терпения её возлюбленного. Он бежал, бросив женщину на растерзание одиночеству.

Ещё одной угрозой был Вильмут. Ксардера знала, что миты – слабовольный мерзкий народ, сродни с червями. Много смешных и грустных баек ходит о них и дает весьма полное представление. Но вместе с их слабостью, митам дана невероятная гибкость, в чем убедилась Ксардера, с самого детства наблюдая за Вильмутом: его воображение не знало границ, круг знаний расширялся, а интеллект и умение молниеносно выдавать самые сумасшедшие, и зачастую точные, теории и идеи пугали даже императора, когда тот ещё был жив. Гений этого человека мог принести Ксардере множество проблем.

Четвертым человеком был отец. Какова бы ни была истинная природа его силы, она пугала всех. Дар контроля, дар ощущения и восприятия. Он был сложен и не изучен, но…

Учитель. Никто никогда не осмеливался спросить – кто ты, человек, за столько лет ни разу не показавший своё лицо? Принято считать, что он – самый доверенный человек короля Фузасу, важный и ценный, каковым является Одераричи королеве. Он – тот, кого не слышит змей, кого не чувствует отец. Он – загадка из загадок, но не было ни одного инцидента, когда его авторитет и верность могли быть подвержены сомнению.