Текст книги "Летопись Третьего мира. Ч.5 История Тоурен (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Я полагаю, это – уж точно последствия смешения сил медиума с силой стихийного мага. – С уверенностью в своих словах сказал Дримен, поворачиваясь к брату: его лицо оставалось всё таким жеспокойным беспристрастным, хотя его глаза, пусть они и были двумя черными бусинами без малейшего намёка на выразительность, всё же дрожали, перекидывая взгляд с чего-то одного на что-то другое.

– Нет, – Фузасу покачал головой из стороны в сторону, – впервые я смог говорить с Амитом в день, когда он приказал мне слить между собой души его брата и сестры, но вместе с этим, через его приказ, я соединил и их тела. Ему было едва ли больше десяти…

– А может такое быть, что он родился с осколком в душе? – Спросил Дио, которому все же удалось кое-как, с сумбурных россказней Вильмута, понять на чём зиждется людская наука «магия».

– Исключено, – тут же ответила Лин, – нам троим, – она кивнула на Ричи и Вильмута, – было известно расположение всех осколков Северной Звезды. Не совсем точно, но приблизительно. Еще полвека назад, до рождения Аметиса, все осколки были рассредоточены по миру. Кроме двух: их поглотила… Млинес. – Лин с опаской глянула на Ричи, боясь задеть его родительские чувства, ведь она была его единственным ребенком, но змей оставался равнодушным.

– Абсолютно верно. – Кивнул Вильмут.

– Значит, нам нужно рассматривать Амита как существо… чьи способности много превосходят силы любого из нас. – Заключил Дримен.

– Истинное Божество? – Неуверенно и тихо сказал Лухс, но был услышан, и взгляды всех великих и могущественных существ, что были в этом шатре, тот час обратились к нему.

– Возможно. – Кивнула Нера.

– Я соглашусь. – Поддакнул Вильмут. – Я не могу дать разумного объяснения природе его силы. Он выше всех нас. И в моем понимании, существо, обладающее способностью управлять и энергией, и материей, может быть только Богом.

– Даже если, – наконец подал голос Стижиан, – мой сосед по келье – истинное божество, то я всё равно хочу напомнить вам, что он по-прежнему под властью сумасшедшего мага. Его нужно освободить от неё.

– Не убив при этом его, ты на этом намекаешь? – Уточнил Дримен.

– Я не думаю, что мы сможем убить Бога. – Лицо монаха оставалось отвратительно спокойным. – Но мы можем помочь ему освободиться.

– У тебя есть идея? – Вильмут облокотился об один из столбов шатра.

– Да, есть: я могу вынуть из его души осколки.

– Каким образом? – Тот час выпалил Ирл.

– Есть только всего два элемента, которые могут проникнуть в человечечкий сосуд незамеченными и неповрежденными. Нейтраль, – он повернулся к брату, – не может оказать ни вреда, ни помощи. Она бесцветна, а потому она просто сливается с энергиями души. Но сияние…

– Чтобы сияние проникло в душу, подобную этой, – медленно проурчал Море, – мало быть просто сильнейшим учеником, нужно быть самой стихией.

Сощурившись, Вильмут глянул на элементаля воды и улыбнулся, потешив своё самолюбие тем, что смог заметить то, чего не заметили остальные:

– Взгляни на эти сферы, – он поднял палец вверх, указывая на три сгустка сияния, освещающие шатер, – даже Визы не могла сотворить подобное.

Элементаль воды поднял голову вверх и присмотрелся. Не сразу, всю же он не обладал столь же хорошим зрением, как Нера, но он смог разглядеть, что сияние не просто находится в геометрической форме сферы, а что это – бесконечное множество частиц, мелких крупинлк, собранных в такой форме.

Море изменился в лице и кинул резкий, но не грубый взгляд на Стижиана:

– Прости, брат. – Он чуть склонил голову. – Я рад, что в этот раз старшим элементалем сияние стал разумный носитель.

– Мне хватит сил проникнуть в сосуд души Амита и извлечь осколки, но... – Не обратив внимание на признание со стороны Моря, продолжил говорить монах

– Но тебе до этого сосуда нужно добраться. – Закончил за него мысль Дримен, шагнув вперёд. – Между нами и Амитом стоит непроницаемая магическая стена.

– Верно, – кивнул Фузу, – он не просто отозвал всех духов. Он соткал вокруг себя стену из всех существующих элементов и их оттенков. Тех, что не было среди духов, он создал сам и окружил себя ими. Ни одна душа, ни одно тело не смогут подобраться к нему.

– Значит, нужно обойти стену. – Кивнул Стижиан.

– Не просто обойти – прорезать тебе тоннель в этой стене. – Уточнила Нера. – И продержать его достаточно долго, чтобы ты успел проникнуть в сосуд и изъять осколки. Вильмут, – обратилась она к миту, – в мире нет равного тебе гения…

– Есть, – тот с искоркой в глазах глянул на Дримена.

– Есть ли способ пробить такой силы магический щит?

– Есть, – снова повторил тот, не отводя глаз от стихийного мага, – скажу больше – он всем вам известен. Шесть с половиной веков назад я и Фузасу уже пытались создать нечто подобное, но мы действовали исходя из иного принципа, и использовали силы не той мощи.

– Ты говоришь о круге, который построил Учитель? – Уточнил медиум.

– Может, назовешь его по-другому? – Улыбнулся мит. – Я знаю эту историю и сейчас, я думаю, уже нет негбходимости её скрывать.

– Одиннадцатый.

Стижиан резко глянул на Фузу, и тот уловил этот взгляд. Теперь они оба знали, что встречались с Мастером.

– Одиннадцатый создал круг из пяти существ. Четверо смежных элементов и звенобдля контроля, то есть медиум, – принялся пояснять Вильмут. – Попарно, он соединял в душах разнозаряженные элементы: дух огня и дух воды, твердь и воздух, негатив и сияние, нейтраль и тень. Мне потребовались годы, чтобы понять принцип работы этой схемы, потому как во времена до падения Северной Звезды о некоторых элементах ничего не было известно.

Вильмут набрал воздуха в грудь и замер, оглядывая всех, кто находился в шатре и слушал его.

– Я предлагаю создать новый круг, учитывая все, даже маловероятные случайности.

– Вильмут, я никогда не стану смежать между собой старших элементалей. Более того, у меня на это не хватит сил! – Быстро затараторил Фузу и вскинул руки.

– Твой учитель был великим, но едва ли хоть вполовину гениальным, как я. – Спокойно сказал Вильмут без тени самодовольства на лице. – Уже очень давно… я расписал схему, по которой можно объединить все восемь существующих элементов.

– И мы получим Оримие. – Тут же сказал Дримен, и в каком-то смысле он был прав.

– Как элементарист, ты абсолютно прав, – кивнул мит, – кто я такой, чтобы спорить с магом, днем и ночью сочетавшим элементы в своем сосуде. Но я говорю о теоретической схеме и математическом уравнении, которое я решал шесть сотен лет. И его решением является отнюдь не Оримие. Оримие, несмотря на факт своего существования, совершенно не вписывается в модель системы нашего мира, что я расписал.

– Что ты имеешь ввиду? – Маг нахмурил брови и чуть наклонился вперёд. – То есть – Оримие не вписывается в модель системы?

– Все известные мне элементы и звенья вместе укладываются в одну общую картину, через которую можно проследить эволюцию элементалей, скачки в развитии их сил и всё такое. И из всех моделей, что я строил, Оримие не вписывается ни в одну.

Дримен приподнял брови, ожидая продолжения речи:

– Это загадка, над которой и тебе и мне ещё предстоит ломать голову. Но это – потом.

– Так к какому выводу ты пришёл, решая нашу головоломку с системой? – Дримен кивнул и сделал шаг вперёд, но едва не упал: Стижиан подхватил брата под руку.

– Ты знаешь ответ, маг. – Улыбался Вильмут. – Всё, о чем мы говорим, описывает лишь пространство. Что останется?

– Время. – Молвил Дримен, и повисла тишина.

Через несколько минут, когда собравшиеся снова стали моргать, Вильмут продолжил речь:

– Мы можем… Вы можете остановить само время. Заставить каждую частицу нашего мира замереть, прекратить движение, и сквозь этот замерший миг ты, Стижиан, проложишь себе путь.

– Как я сделаю это, если время остановится? Не думаю, что даже элементалю под силу перемещаться в пространстве, игнорируя время. – Голос монаха стал чуть живее, чему Дримен краем своего сознания обрадовался.

– Только два элемента могут существовать в пространстве, игнорируя время. Два элемента, в которых нет, не должно быть и не может быть порядка. Хаос этих элементов не может остановить даже время.

– Что это за элементы? Сияние и негатив? – В один голос спросили Стижиан, Лин и Ричи.

– Сияние и тень. – Ответил Малькольм, глядя куда-то в сторону.

– Нам как раз нужны двое. – Кивнул Вильмут.

– Почему двое? – Вопрос исходил от Дио.

– Потому, что изъяв осколки, Стижиан выпустит Ксардеру, а она крайне изобретательна и умна, а с учетом всех имеющихся у неё сил, ей даже остановка времени будет нипочем, а чтобы нарушить равновесия круга элементалей хватит и всего лишь песчинки на одной из чаш весов. – Пояснил мит, и Малькольм медленно поднял на его глаза. – Тебе хватит сил убить сестру в тот же миг, как она появится?

Тот медленно кивнул, не моргая и не отводя глаз. Хотя он выглядел спокойным, его, да и всех здесь, беспокоила и тревожила сложившаяся обстановка.

Вильмут уже не раз доказывал себе и миру, что его зовут гением не просто так. Ещё до падения Северной Звезды его уважали и побаивались, но ни он, ни кто-то другой, не могли гарантировать что разработанный им план, сколько бы нюансов и сложностей в нём не учитывали, сработает. А шан был всего один.

– Расскажи-ка нам, Вильмут, что это за схема? – Ирл сложил руки на груди и вопросительно приподнял брови.

– Она похожа на слоёный пирог! – Радостный тому, что ему есть что объяснять, Вильмут поёр руки, но тут же почувствовал на себе взгляд Ричи, говоривший ему «не все привыкли к твоей манере изъясняться». – Но она правда похожа на слоёный пирог. – Ответил тот на его немое замечание. – Первыми во взаимодействие вступают элементали первой системы: огонь-земля-вода-воздух. Именно в такой последовательности.

– Почему именно в такой? – Выпалил Лухс, и тот час прочёл в глазах Вильмута встречный вопрос: «а разве это не очевидно?».

– Это цепь неуязвимости элементов. Если их выстроить иначе, элементали начнут уничтожать друг друга вне зависимости от их желания. Приходи ко мне как-нибудь на лекцию, – обратился к сайланту Дримен, – я расскажу тебе.

– Элементали первой системы – это фундамент. Вы создали мир, господа, на вас всё зиждется. Как только круг природных элементов замкнётся, вступают элементы второй системы: сияние-негатив-тень. Опять же, именно в этой последовательности. У тебя, Дримен, будет самая сложная задача, – Вильмут посмотрел в глаза магу, – ты должен будешь вступить в схему вместе с элементалями первой системы.

Дримен вскинул брови, а потом сощурился, быстро соображая, что Вильмут хочет сказать:

– Мне нужно будет генерировать все семь элементов?

– Ты должен переводить частицы из одного состояния в другое, для того чтобы элементали не уничтожили друг друга. В цепи неуязвимости такого масштаба будет высвобождаться такое количество энергии, что даже непротивоположные частицы будут расщеплять друг друга. Твоя задача свести потери энергии к минимому.

– Это очень не простая задача, – Нера пристально посмотрела на Дримена, который, как бы над ним не колдовали целители, ещё не скоро придёт в себя, – ты с ней справишься, человек?

– Куда он денется, – хмыкнула Лин, – другого выхода у нас всё равно нет.

– Ричи… – Обратился Вильмут к другу. – Твой элемент – основополагающий и ….

– Я продержусь столько, сколько от меня потребуется.

Их взгляды встретились, и мит почувствовал тревогу за своего давнего товарища. Одераричи никогда не сможет стать равным прочим старшим элементалям, но другого, равного ему по силе создания магии тверди попросту еще не существовало.

Лин так же знала о том, что последнему из старших змей не хватало хладнокровия, чтобы уподобиться своим братьям и сестрам, погибшим тысячу лет назад в бою против черного феникса, но она, и как женщина, и как мудрец, видела в этом только положительные стороны: род Одера пал, а Ричи всё ещё жив.

– С этим мы разобрались. Теперь – нюансы. Дио, – Вильмут обратился к молодому королю фениксов, – ты создал Второе Солнце. Это то ещё событие и честно признаюсь, я всё еще в шоке от того, что тебе это удалось.

– Как и все мы. – Кивнул Ирл.

Это было своевременным и мудрым решением, но это солнце отличается от первого: то Ирлис создал из части своей души, и как часть перворожденного элементаля, она неподвластна силе Амита, новое же солнце же является духом Рио, твоего отца. Я правильно понимаю?

Белый феникс кивнул.

– Через этого духа Ксардера может видеть всё, до чего дотягиваются солнечные лучи. Я прошу вас с сестрой, Кирией, – он кивнул юной деве, – найти способ и создать для нас ночь.

Королева драконов отвела взгляд в сторону и задумалась, Дио же просто прикрыл глаза.

– Есть способ, – в один голос сказали оба.

– Хорошо. – Кивнул мит. – Лухс, – обратился он к сайланту, – для тебя есть очень важная работа.

– Едва ли дар управления кровью может помочь в таком деле…

– Может. Не забывай, что все элементали, кроме, пожалуй, Неры и Ди, состоят из крови и плоти. Я видел, что ты можешь управлять не только людской кровью, но и кислой, и кипящей, – он имел ввиду крови драконов и фениксов, – я не ошибся в своих наблюдениях?

– Нет. – Лухс чувствовал себя неловко, но выглядел уверенно. – Не ошибся.

– Использование таких энергий скажется разрушительно даже на элементалях первой системы, не говоря уже о Дримене и Стижиане.

– Я понял вас… тебя… Но где мне взять столько крови? Не людей же резать!..

– Нет-нет, – усмехнулся Вильмут. Собравшихся продолжала удивлять его манера поведения: казалось, мит не совсем не отдавал себе отчёта в том, что происходит и чему предстоит случиться. Но несмотря на его вычурную дурость, его интеллект и его идеи не подвергались сомнению. – Ты не должен их лечить, потому как магия сайлантов – тоже магия, которую я, прости мне моё невежество, знаю крайне поверхностно. Я думаю, что разумнее всего будет заставить их тела сохранять неизменное состояние. Это возмо-?..

– Это легко. – Лухс пожал плечами и закивал. – Проще простого, я бы сказал.

– Уверен? – Забурчал Ирл недоверчиво.

– Прошу вас, не стоит сомневаться в силе и таланте предводителя народа сайлантов. – Зажурчал голос Амельеры, и теперь, Дримен только сейчас заметил, в нём появился призвук, с которым говорит Море.

– Я не сомневаюсь в его силе или таланте, только в его опыте и способности действовать в экстренных ситуациях… – Пробурчал чёрный феникс.

– Вы просто не видели их родной город… – Сказал чей-то женский голос.

– Ирлис, – Лухс вдруг расправил плечи и выпрямился, – для меня магия крови – нечто естественное. А поддерживать пяток или даже десяток тел в неизменном состоянии – так же просто, как для феникса – зажечь свечу.

– Кстати, зажечь свечу не так-то просто. – Хихикнула Кирия.

– Да, – согласно кивнул Дио, – я пробовал: они всё время плавятся.

– Ну, простите, – спина Лухса снова приняла форму дуги, – я не…

– Ты справишься. – Стижиан хлопнул сайланта по плечу. – Он справится. – Сказал он всем остальным.

– Спасибо. – Улыбнулся тот, потирая ушиб: что для монаха дружеское рукопожатие, то для целителя – кропотливая работа.

– И последнее, – Вильмут поднял голову к вершине шатра, – Астерими.

До этого никто, кроме Неры, не замечал её присутствия, даже Ричи: предводительница белых кошек сидела на нешироком выступе на вершине одной из деревянных опор, что поддерживали шатёр. Она была столь легкой и беззвучной, что едва ли её можно было заметить вообще.

Услышав своё имя, беловолосая девушка, она выглядела слишком молодо для своих четырех сот с лишним лет, махнув тонким белым хвостом, спрыгнула вниз.

– Догадываюсь, чего ты от нас хочешь. – Её голос был низкий и искрился мощью. – Мы проследим, чтобы ни одна живая или неживая душа, будь то демон или нежить, не приблизились к магической стене.

– Хорошо. – Кивнул Вильмут, вздохнув: этот вздох означал, что для него самая сложная часть дискуссии окончена.

– Не хорошо. – Покачал головой из стороны в сторону Ирл. – Неужели ты и впрямь думаешь, что всё будет так просто, мит?

– Нет. – Его лицо тотчас изменилось, приобретая такое выражение, какое его друзья очень редко видели: серьезное и спокойное. – Это не будет просто.

– Аметис не даст нам прийти и построить круг, который пробьет его практически совершенную магическую защиту. Каким-то образом, нужно отвлечь его внимание от нас.

– Ирлис. – Фузасу Тоурен вышел в центр и поравнялся с Вильмутом. – Ты забыл обо мне.

– Его медиумическая сила на много порядков выше твоей. Что ты собираешься сделать?

– Является ли Амит божеством или нет, он все-таки часть нашего мира, а значит я, как медиум, смогу вступить с ним в диалог. Я постараюсь обойти сознание Ксардеры и достучаться до него самого. Не думаю, что это возымеет хоть какой-то эффект и ослабит его магическую защиту, но это даст вам время. Сколько – не знаю. В подсознании время летит всегда иначе. Но покуда Амит будет в контакте со мной, Ксардера ничего не сможет сделать. Я гарантирую это

– Я не… – Ирл снова закачал головой из стороны в сторону.

– Я – элемент контроля, а он – всё еще часть нашего мира. Не забывай так же о том, что именно моя сила сдерживала сознание Ксардеры последние шесть веков. Я уверен, что связь между Амитом и ею походит на связь духа и носителя, только там всё много сложнее. Этот канал, каким бы гибким он не был, можно заполнить. И сделать это могу только я. Только я могу дать то, что вам нужно – драгоценное время.

– Он не из нашего мира, – Мэд приложил руку к губам и приподнял веки, – жаль, что я не заметил этого раньше.

– Прошу тебя, Третий, – Арде встал из-за стола, оставив Эйдин и еще двух гостей наедине друг с другом, – подожди ещё немного.

– Они собираются остановить время, Магистр, не догадываясь о том, что на их цель это никак не повлияет. Они отправляются на самоубийственную миссию, а если погибнут все элеменали, систему моего мира уже ничто не спасёт.

– Третий…

– Мэдди… – Эйдин приподнялась, но рука одного из гостей мягко легла ей на плечо и опустила обратно на стул.

– Я больше не намерен ждать.

Мэд отвернулся от окна, и теперь перед ними стоял не низкорослый полулысый и всегда пьяный толстяк: перед ними был Мастер, в белом одеянии, его кожа была подобна мрамору, а белые волосы едва прикрывали уши. С небольшими щелочками глаз, чуть пухлыми губами и впалыми щеками, лицо хозяина мира выражало лишь одну мысль: никто не сможет ни переубедить его, ни остановить.

– Я уничтожу Аметиса, а вместе с ним и эту сумашедшую.

– Мастер не должен вмешиваться… – Арде старался сохранять спокойствие, хотя поведение Третьего его стало по-настоящему раздражать.

– Не говори мне о том, что должен Мастер! – Закричал тот, но тут же выражение его лица сменилось беспристрастным. – И не смей мне мешать. Магистры смертны, помни об этом.

Арде сложил руки на груди и пожал плечами. Развернувшись на каблуках, он присел обратно за стол и принялся вспоминать, на чем он остановился в своем рассказе, когда гости новые гости пришли в таверну.

Глава седьмая.

Затишье.

Это был чрезмерно тёплый и бесконечный день. Второе солнце, сияющее слишком близко и низко над головами, жарило нещадно и припекало со страстью. Если бы не Амельера, с её острой формой нелюбви к жаре и виртуозным владением магией холода, их лагерь бы постигла смерть от жажды и смрада.

Дримен копался в кипе книг, драгоценностей и разного вида странных предметов, которых любой нормальный человек примет за бесценные сокровища. В действительности, это была лишь небольшая часть того, что по его просьбе вывезли из его кабинета в академии магии и доставили сюда.

Он и сам не знал, что из этого может быть полезным, но через пару часов пролистывания сотни известных ему наизусть старинных фолиантов, пришел к выводу, что теперь ему и от всей королевской библиотеки не будет никакой пользы.

Отложив в сторону очередную многовековую рукопись, маг принялся рыться в небольшой коробочке, доверху набитой мелкими блестящими предметами.

«Варвары» – думал он про себя, в то время как его пальцы с опаской касались перемешанных между собой магических предметов, преимущественно колец и медальонов. Те, кто привё ему сюда все эти вещи, второпях просто покидали всё в коробки и были таковы. Здесь находились множество забавных и опасных вещичек, большинство из которых по сути своей были бесполезными.

Вдруг, пальцы Дримена нащупали предмет, который он никогда не видел, но руки узнавали. Аккуратно, хотя он помнил, что эта вещица не была магической, мизинцем он поддел цепочку и вынул безделушку из коробки.

Это был небольшой медальон грязно-медного цвета в форме куба. Стоило чуть надавить на него, как куб тотчас превратился в ромб, а поваляв его между ладонями, получился шар.

Дримен усмехнулся, вспомнив, как обнаружил его в кармане своего костюма много лет назад, когда он еще был слепым учеником, ловко уворачивающимся, не без помощи Лин, от нападок со стороны тогда еще существовавшей инквизиции, учеником академии и влюбленным, жаждущим найти время на прекрасную Лексу. Так вот это был другой медальон, точно такой же, но другой. Наверное, жена таких сделала несколько.

Украшение повисло на руке и засверкало тусклыми блёстками под лучами двух солнц. Губы Дримена сомкнулись и задрожали, глаза взмокли, предвещая наступление слёз.

Столько произошло за недавнее время, столько смертей видели его восьмицветные глаза, что у великого мага не был времени осознать, что он потерял самого дорого и, быть может, единственного, кто мог всем сердцем его любить.

Мимо медленно проплыл отряд из двух сайлантов и троих нерийцев. Чтобы не быть уличённым в столь ответственное время в слабости, рукавом Дримен утёрев еще не успевшие потечь слёзы, двинулся в южную часть лагеря.

Не обязательно быть братом Стижиана, чтобы знать где его искать. Когда у него плохое настроение или есть о чём подумать, а сейчас было о чём, он всегда ищет дерево, на ветвях которого можно спрятаться от окружающих его проблем. На юге раскинулась небольшая рощица, упирающаяся в поврежденные магией тени Вильмута холмы. Теперь через эти некогда сплошь зеленые земли проходила ровная полоса сплошного ничего, разрезавшая рощу и холм словно нож. Эта полоса была примерно пять метров шириной и на своём пути она сравняла всё: камни, деревья, живность. Но всё же, часть рощи продолжала своё скромное существование, и Дримен без тени сомнений отправился туда.

Брат был обнаружен в десятке метров от опушки на дереве с широким стволом и мощными массивными ветвями, самая низкая из которых находилась в двух метрах над землей.

– Знаешь, Стижиан, – стараясь изобразить игривую интонацию, сказал Дримен, – если бы мы росли вместе, я бы скидывал тебя с деревьев.

– Высоковато для такого хлюпика. – Стижиан сидел свесив ноги, спиной облокотившись о ствол и прикрыв глаза.

– Я маг.

– А я крепко держусь. – Монах улыбнулся и перебросил ногу через ветку, сев на неё и склонившись к брату.

– Ты спал? Прости, я не хотел тебя будить. – Дримен сделал шаг назад, будто собираясь уйти, чего ему явно не хотелось: это было видно даже Стижиану, с его-то невнимательностью, в особенности к людям.

– Как ты? – Спросил брат очень тихо, словно они боялись разбудить кого-то ещё.

– Ну, ногам уже лучше. Видишь, хожу без помощи дорогостоящего посоха. Он очень тяжелый, кстати говоря. Надо ж было додуматься дать мне посох из чистого изумруда…

– Это магический посох. Кирия и Лекса вместе создали его в Хар-Терр-Кроне… – Вдруг, Стижиан осёкся, поняв, что зря он упомянул второе имя, но Дримен будто не услышал этого.

– Я уже давно разучился или пользоваться. Мне любая железяка в форме меча будет лучше самого дорогого магического посоха.

После этих слов плохо вяжущийся разговор на несколько минут стих. Стижиан смотрел на брата каким-то неопределённым взглядом, а тот уставился в пустоту.

– Я до сих пор не могу принять мысль о том, что её больше нет. – Медленного проговорил Дримен, и монах увидел блестящую у него в руках безделушку, свисающую с запястья. – Я потерял столько людей: друзей, учеников, столько крови было пролито… Но я только сейчас вдруг смог понять, что мне плевать на всё это. Я думаю только о ней… Её нет…

– У тебя есть дочь. – Монах не нашел что еще сказать.

– Две. – Тот улыбнулся и громко шмыгнул носом. – Две чудные дочурки. Старшую, правда, если доживём, придётся отдать на воспитание Одераричи, чтобы она не съела кого-нибудь. – Он нервозно засмеялся.

– Иди сюда, – Стижиан протянул брату руку и, когда тот взял её, с легкостью помог ему взобраться на ветвь и сесть рядом, – так лучше, а то я не слышу, что ты там бормочешь.

– Странное дерево, я таких не видел раньше.

– Это зеленое критши, – пояснил тот, – оно всегда возникает там, где мне нужно.

– То дерево из Монтере? Как это возможно, что дерево тебя преследует?

– Ты – маг, ты мне скажи.

– Я никогда не увлекался мистикой, хотя её в Оране пруд пруди. Призраки, аномалии, люди, слышащие голоса, псевдо-медиумы, проклятия. Уйма всего, на самом-то деле, и это всё очень интересно, но не было времени как-то. Да и стихийная магия это такой тёмный лес…

– Это ты мне говоришь? Ты – гений магии?

– Ты мне льстишь.

– Это признают все, даже этот чудак Вильмут.

– Вот он – гений. Полагаю, с вопросами о мистике – это к нему. Я восхищен им, правда! Его мышление… ничем не ограниченно.

– Да… только кто он? Отец рассказывал мне об их знакомстве, но это не объясняет ни его сил, ни его интеллекта. Откуда он такой?

– Лин говорила мне, что он последний из народа митов, и вроде бы они... очень гибкие. Миты были напрочь лишены инстинкта самосохранения и были уничтожены все. Кроме одного. Вильмута спас Одераричи и забрал его в крупный город того времени.

– В Орану?

– Да, старую Орану. Вильмут он как-то… он впитывает всё, запоминает, слушает, но не верит ничему наслово, и это убирает из его ума рамки. Я так не могу. Я – ученый, а Вильмут – он философ магии… Мне кажется, нет такого объекта, которого он бы не смог описать.

– Тебя успокаивают мысли о науке?

– Да, я скучаю по академии. Учить студентов сложностям теории магии гораздо проще и приятнее, чем объяснять им, как убивать демонов, когда эти демоны – вот они, уже здесь.

– Дримен…

– Я не представляю, как буду реабилитировать академию, когда всё закончится… – он стал тереть глаза пальцами, оказавшимися приятно-холодными. – Почти весь преподавательский состав и все старшекурсники погибли, так что…

– Дримен. – Снова повторил монах его имя, и тот замолчал.

– Прости.

– Да что ты. Я понимаю тебя, хотя у меня-то никогда не было учеников, но мои отношения с Орой…

– Я до сих пор не понимаю, как вы сошлись. Тем более, она всё-то время правила Ораной, и правила, хочу заметить, хорошо. Неужели ты и правда не догадывался, что она ведёт двойную жизнь?

– А ты? Ты был её придворным магом.

– Я с ней не жил.

– Я, считай, тоже. Всё как-то сумбурно вышло, но я рад, что все получилось именно так.

– Стижиан, – он повернулся к брату лицом, – ты же понимаешь, что если всё пройдет так, как спланировал Вильмут, мы остановим Ксардеру и спасём Амита, то ты станешь королём? Королём Ораны. Королём людей. Ты – монах и носитель духа королевского феникса.

– Я больше не ношу феникса.

– И всё же. Ты будешь королём. – Голос Дримена перешел на высокий шепот. – Ты готов к тому, что тебя ждёт? Ведь после войны останется очень много проблем, и у людей уже не будет Богини, не будет матери-церкви, будут только их правители: ты и Ора. Ты готов к этому?

– Я пока стараюсь об этом не думать. Хотя мне уже довелось побыть в шкуре короля людей.

– В Хар-Терр-Кроне? Ты ведь справился.

– Я был не один, со мной была Ив. Если бы не она, меня бы прикончили еще в Денарионе.

– А где это, кстати?

– Денарион вообще-то был скорлупой чёрного феникса – Ди. Теперь земли Ораны станут ещё богаче благодаря тому невероятному количество риалрона, что он притащил на своей шкуре.

– Да ты шутишь! – Усмехнулся маг.

– Нет, нисколько. И кстати сказать, ты бывал в том городе, откуда можно попасть в Денарион.

Дримен вопросительно поднял брови.

– Хан-Морта.

Маг сощурился, припоминая, а потом закивал, вспомнил о своём знакомстве с Млинес и Орой.

– Я как-нибудь тебе расскажу о нашем походе в город фениксов.

– С нетерпением буду ждать.

Стижиан повернулся к брату боком, и черные бусины его глаз устремили свой взгляд вперёд.

– Невозможно будет править одному.

– А как же Сенат? Ора? Не знаю, как первые, но она-то будет с тобой рядом. И не забывай про верных тебе друзей, а у тебя их не мало. И обо мне не забывай.

– Тебя из академии за уши не вытащить.

– Ну… – Дримен усмехнулся и почесал затылок. – Да, но я всё еще придворный маг.

– Да, но двора то нет.

– Мы построим новый. И в этот раз, я надеюсь, без всяких извращений вроде генератора полей, воздушных островов и плавающих по воздуху лодок.

– Я думал, они тебе нравятся. Красиво же.

– Они стали мне нравиться только когда я научился телепортироваться. Вслепую, знаешь ли, не так-то просто на эту лодку попасть. Да, я всегда умел видеть магическим зрением, но поверь мне, мир магии очень сильно отличается от мира материального.

Оба одновременно и очень тихо засмеялись: эта полупризрачная тишина создавала ощущение уюта, которого обоим очень не хватало.

– Скажи мне, какое твоё самое яркое воспоминание за всю жизнь? Мы братья, Дримен, а я так мало о тебе знаю.

– Самое яркое воспоминание... – Лицо брата расплылось в улыбке. – Мне было шестнадцать. Я как раз должен был перейти в категорию старших учеников и начать изучение высшей ступени магии, но за несколько дней до перевода, Линео перевёл меня из группового обучения на индивидуальное. Всю мою жизнь, сколько я себя помню, у меня ни с кем не было близости. Люди не любили ко мне обращаться и вообще обходили меня стороной. Что уж говорить о какой-то физической близости. Моего тела касались только врачи на медосмотре и целители, когда им приходилось зашиватб мои раны, а так… Мне было шестнадцать, когда я познакомился с Лексой и впервые… Наш первый поцелуй. Мой первый поцелуй. – Он вздрогнул и встряхнул плечами. – Каждый раз, когда вспоминаю те минуты, у меня мурашки по спине пробегают. Целыми стадами. Она была такая тёплая, мягкая и очень нежная. Даже руки, а это при том, что она занималась самыми разными видами ковки, в том числе и тяжелой. Я помню жутко волновался… – Дримен улыбался. – Это чудо, что встретил её… – Он умолк на полминуты. – А кто была твоя первая девушка?

– Амельера. – Буркнул Стижиан и снова повернулся к брату: тот сидел с приоткрытым от удивления ртом.

– Ами-Ами… Амельера? Как тебе удалось завалить эту?.. Она же редкостная стер… Как?!