Текст книги "Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ)"
Автор книги: Мария Шматченко
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Я не знаю, что тебе ответить на это,…Люда. Надо спросить у деда Вити. Если ты моя сестра, приглашаю тебя к себе: я покажу тебе фотографии, дневниковые записи, семейные реликвии… Не удивляйся. Я не зову малознакомых людей домой, но тебя я не боюсь. У меня дома охрана.
Люда не хотела никуда ехать, но, дабы доказать, что говорит правду, согласилась, добавив, что, глядя в фотоальбом сама скажет, кто Матирода, и тем самым докажет свои слова.
Глава 29
Волчара
После того, как Арина заявилась с Димой в ресторан, Стеша долго не могла выкинуть это из головы. Ей так хотелось исправиться! Она многое осознала и искренне сожалела о своих поступках. Неужели ей не верят? Девушка даже думала, как бы уговорить своих родителей пойти к Егору Петровичу и Ларисе Степановне, чтобы те попытались наладить контакт с маленькой родственницей. Морозова-младшая даже планировала пойти учиться хотя в бы ПТУ. А Арина с Димой посмеялись над ней, жестоко отомстив, выставив ее, как посмешище. Как назло, еще и “местная Эвелина” куда-то опять пропал. И как назло, его папаша тоже уехал по делам, и его не спросишь ничего о сыне. Ну, это Араика дело, конечно, но… как же он будет этой “местной Эвелиной”, когда Стеша его не видит?! Стоп! А кто сказал, что юноша не против? Скорее всего, он очень даже против, ведь говорил, что не любит, когда его жалеют.
Об этом думала Степанида однажды утром по дороге на работу. Ей казалось, что скоро сойдет с ума от противоречивых мыслей. Перейдя дорогу к маленькому скверику, в конце которого стоял их ресторан, девушка увидела племянника Зухры, что сидел на скамейке, разглядывая что-то в экране телефона. Должно быть, Араик услышал шаги, но голову не поднял. Поравнявшись с ним, Степанида окликнула его, поздоровавшись, и поинтересовалась, чего это он тут сидит. Юноша ответил, что ресторан еще закрыт.
У каждого работника имелись ключи, у Морозовой, конечно же, тоже. Она вошла, взглянула на часы: правда, раньше пришла. А почему это он тут? Еще раньше пришел? Стеша выглянула на улицу и спросила у Араика, чего это он так рано, тот лишь улыбнулся в ответ, пожав плечами. Девушка вернулась к себе, а юноша остался сидеть на скамейке. Стеша не стала спрашивать, по какой причине не заходит – постеснялась, решив, что ее это не касается.
Неожиданно раздалось его имя, и Араик, испуганно вздрогнув, поднял голову: перед ним стояла Аглашка Волчара собственной персоной! Племянник Зухры, положив мобильник в карман ветровки, медленно поднялся со скамейки и, сам не зная, почему, направился к ресторану. Но его “вторая половинка” преградила ему дорогу.
– Ах, ты свинья! – кричала она. – Поганый проститут!
И это единственное, что более или менее можно передать.
– Какого хрена ты тут орешь, меня позоришь?! – юноша попытался защититься.
– А как мне тебя не позорить?! Ах, ты урод! – она замахнулась и ударила его. – Я тебя сейчас порву, убью!
Аглашка Волчара кинулась к нему и начал избивать, и при этом поливала его отборной бранью, которую просто невозможно было бы ни придумать, ни вообразить. Как назло, мимо не спешил на работу ни один прохожий. Вмешаться оказалось некому. Юноша, конечно же, пытался сопротивляться, но куда там – все-таки она сильнее! Бедняга старался изо всех сил дать сдачу “своей второй половинке”, но та перехватывала его руки. Когда деваха толкнула его в грудь, Араик не удержал равновесия и упал на колени, больно стукнувшись об асфальт. И та набросилась на него.
Но…в этот момент к ресторану подходила Зухра Никитична, нарядная и красивая – она поехала на работу сразу из ночного клуба. Увидав, что происходит, узнав в жертве гопницы сына брата, она громко окликнула племянника. Услышав ее голос, Аглая отскочила от сидящего на коленях “любимого человека” и бросилась бежать.
Из ресторана с воплем “сука” вылетела Стеша и кинулась за девкой. Меж тем Араик поднялся с земли и поплелся к скамейке. Он сел на нее, закрыл лицо руками и заплакал. Тетка бросилась к нему и…дала ему затрещину:
– Значит, ты из-за нее тут убиваешься! Значит, тебе перед этой падалью стыдно, а перед нами – нет?!
– Отстань от меня!
– Ах, ты так со мной! – Зухра Никитична ударила его по щеке. – Так значит?! Вот, получай, свинья неблагодарная!
– Перестань! Мне и без тебя хреново!
Конечно же, последнее слово было сказано другое, тоже на ту же букву, и это обозлила тетку. Она ударила его по голове, а тот заплакал с новой силой.
Как раз возвращалась Стеша, и издали ей показалось, что Зухра Никитична гладит племянника по голове.
– Догнала, но у нее, оказывается, мопед стоял на той стороне. Она села и умчалась. Я уже не смогла угнаться, – подходя ближе, сообщала девушка.
Заметив какое злое выражение лица ее начальницы, тут же поняла, что она не утешала племянника, а наоборот ругала. Что-то высказать ей по этому поводу Морозова не решилась… И хозяйка ресторана молча ушла. В дверях уже стояла Гуля, которая в шоке наблюдала за всем происходящим.
Степанида села на корточки и погладила юношу по руке.
– Прости, что оставила тебя, что допустила это, что дала этому случиться.
И несчастный ответил ей то, что она никак не ожидала:
– Мне кажется, Аглаечка меня никогда не простит… Мне кажется, мы больше не помиримся… После такого она меня точно бросит!
В голосе его звучало горе, отчаяние… Это привело Стешу в полнейший шок. Он еще и мириться с ней хочет?!
– А то, что произошло… Это как у тебя измеряется: “просто поколотила” или “сильнее, чем обычно”?
– Что?
Араик взглянул на Стешу с такой болью в глазах, что девушка не решилась повторить свой вопрос. Она поднялась с корточек и позвала его пить чай.
– Я не пойду туда… – замотал он головой.
– Хорошо, я сейчас схожу и отпрошусь – попьем где-нибудь в другом месте. Только не уходи! Хорошо?
– Хорошо.
Стеша ушла. Она сразу постучалсь в кабинет Зухры Никитичной, которая к тому моменту уже успокоилась. Гардеробщица вежливо отпросилась у нее на полдня, сказав, что хочет присмотреть за ее племянником. Начальница от души поблагодарила гардеробщицу за то, что она так помогает ей в решении проблем, вызванных шалопаем, что отпустила девушку и вовсе на весь день. Степанида поспешила на улицу, но во дворе никого не оказалось, на скамейке никто не сидел: Араик ушел…
Глава 1
Любовь без ответа
Стеша вернулась на работу, не став отдыхать. Пока не пришел ни один посетитель, чьи верхние вещи не нужно было принимать в гардероб, девушка села пить чай, но все мысли ее приводили к Араику. Как он? Куда ушел? Почему? А может, вернулась его девка и увела куда-то насильно? Морозова выпросила номер телефона юноши у Зухры Никитичной (та дала без охоты), стала звонить ему, но никто не отвечал. Потом по подсказке Гульнары, предположив, что Араик мог забыть мобильник где-то у ресторана, набирая его, стала бегать вокруг здания, и потом – еще по коридорам и еще пустым залам, но ни откуда не доносился звонок. Значит, сотовый телефон юноша забрал с собой. Что же случилось? Степанида втихую невероятно сердилась на начальницу: это из-за нее он ушел, она его обидела, и бедняжка побоялся войти в ресторан. И что сейчас с ним, неизвестно.
Гульнара увидела, что подруга переживает, и, оставив закрытой только стеклянную дверь, чтобы видеть, если подойдут посетители, и успеть им отрыть, подсела на стульчик к Стеше.
– Он тебе нравится? – спросила она.
– Кто?!
– Араик.
– Нет, конечно. Я люблю Диму, и только его.
– А что ты тогда так переживаешь? Посмотри на себя в зеркало: на тебе же лица нет!
– Это потому, что я не выспалась.
– А понятно…
Лакей, подперев рукой голову, задумалась. Стеша, сцепив руки на уровне груди, остолбенело глядела куда-то вдаль.
– Гуль, а она, эта девка-гопница, тут появлялась раньше? – после некоторого молчания спросила девушка.
– Да, конечно. Они же встречаются. Но редко тут бывает, потому что и Араик редко баловал нас своим приходом.
– А она его когда-нибудь била?
– При нас-то? Я не видела.
– Но ты не шокирована, значит, привыкла.
– Что мне тебе сказать, подруга? Конечно, привыкла, – и оглядевшись по сторонам, подалась вперед и тихо прошептала: – Ты же знаешь, что я про них думаю…
– Ну-ну… И я про то же.
– Стеш, если тебя это так беспокоит, то, – она же тебя отпустила, – сходи, поспрашивай у людей на улице, не видели ли они таких. Внешность у этой шпаны запоминающаяся.
Девушка обрадовалась этой идее и уже даже воодушевленно соскочила, как подруга ее остановила:
– Подожди. Но я должна тебя предупредить… Ты ничего не сможешь сделать… Его уже не спасти. Он сам шпана. Мой тебе совет – плюнь, не связывайся.
– То есть как так…? – развела руками Стеша. – Ты предлагаешь мне спокойно смотреть, как тут над ним издеваются?
– Ты привыкнешь! Тут новенькие все в шоке, потом понимают, что он – шпана и хам, и сам виноват во всем, что с ним происходит. Не нравилось бы – ушел бы и от этой девки, и от ее компашки, и перестал вести себя, как они же.
– Не, я так не могу!
– Ты можешь, конечно, поспрашивать у людей, не встречали ли такого…если тебе противно смотреть, как над ним якобы измываются. Но мой тебе совет – не суйся ты туда. Да, это не бандиты, это – шпана обыкновенная, но все равно одна ты с ними не справишься. К тому же и ему такое вмешательство вряд ли понравится. Не волнуйся ты за него – что с ним может случиться?
– Вот вы никто не замечаете, а он, может быть, неимоверно страдает! – Стеша потрясла указательным пальцем. – Каким бы человек ни был, все равно так нельзя…
– Но нельзя помочь человеку, если он сам того не хочет. Брось ты эту затею! Я же знаю: погуляет и сам объявится. Тем более, не сегодня – завтра, вернется его отец из командировки. Может быть, он что-то знает про своего сына.
– Ты думаешь? – неуверенным голосом спросила Стеша, садясь на место.
– Конечно!
Стеша взглянула на нее, обрадовалась на миг, потом, словно бы что-то осознав, снова загрустила. Ей захотелось, и правда, бежать и спрашивать у людей на улице, но тут они с Гульнарой увидели, что к дверям подходят первые за сегодня гости…
*
К счастью, после обеда вернулся Чарльз Никитич. Как всегда, он прибывал в нервном состоянии, как всегда, переживал: как там его жена? Не выпила ли опять? Не упала ли на улице, потеряв сознание? Не ограбил ли ее кто? Не стало ли ей плохо с сердцем? А как ее “бронхит алкоголички”? Когда мужчина услышал, что произошло с его сыном, он махнул рукой:
– Насрать мне на него – не маленький!
– Семнадцать лет – это же почти ребенок!
– Как спать со всеми подряд гопницами – он взрослый, а как что, так все ко мне бегут! Так что, Степанида, не трепли ни мне, ни себе нервы! Эта тварь никуда не денется – вернется!
“Вот это быдло, – подумалось Гульнаре. – Рассуждать тут при посторонних, кто с кем спит…”
“Быдло! – решила Стеша, но в слух, конечно же, не сказала. – Так наплевательски относиться к своему ребенку!”.
Тут же чувство вины подкралось к ее сердцу – ей-то совсем недавно тоже было абсолютно плевать на родного человека, на маленького ребенка!
Когда начало смеркаться, а никаких новостей не пришло, Степанида не выдержала и побежала на улицу, расспрашивать у всех, кого только можно, про Араика и его девку. Но никто не мог ничего сказать. Девушка практически не отключала телефон, звоня ему: прекратится звонок после долгих гудков, опять набирает. “Ну, же, возьми трубку!” – молила она мысленно. Стеша брела по маршруту, по которому бежала за Аглашкой Волчарой, не выпуская смартфон из рук. Уже совсем стемнело. Мимо проходили счастливые пары: сегодня выпала суббота, и у многих свидания. Девушка с тоской и болью глядела на парочек: ведь и у Араика могло бы сложиться вот так все хорошо и счастливо, как у нее с Димой когда-то, как у Богдана с Валей, как у ее родителей… А ему приходится терпеть побои и унижения со стороны своей “второй половинки”. Стеша завернула за угол, как вдруг услышала звон… Она остановилась, навострилась, присмотрелась: в высокой искусственной траве у низкого заборчика звенел мобильник. Девушка наклонилась. На определителе она увидела свой собственный номер. Значит, Араик потерял телефон… Стеша подняла его, как настоящее сокровище, и побрела по улице, не разбирая дороги. Она потеряла надежду найти этого несчастного юношу…
Глава 31
Нашедшие друг друга
Людмила в тот вечер отправилась в гости к новоявленному брату, предупредив подруг, что будет поздно, отправив им эсэмэски. Дом известного том-модели оказался потрясающим! Приехали они все в той спортивной машине, за рулем которой сидел Збигнев. На вопрос сестры будет ли против его невеста ее приезда, юноша сознался, что нет никакой невесты, а руины дома Петровой купил он сам, а ни кто-то – ему.
Роскошь богатого, убранного в современном стиле, дома, поразила воображение Люды, хотя ей больше нравилась классика. В воздухе витал не навязчивый легкий аромат лотоса, который у Петровой навсегда стал ассоциироваться с хозяином этого особняка. Она знала, что Збигнев Би – известный человек, но никак не догадывалась, что тот так много зарабатывает, причем, сам. Дом, и правда, как он сказал, охранялся. В холле их встретили слуги и дворецкая, которая почему-то сразу догадалась, что гостья хозяина – военная по профессии, хотя та и одета была в “гражданке”. Может быть, походка ее выдала, или взгляд строгий, суровый? Збигнев что-то шепнул девушке, а потом попросил прислугу передать поварихе, чтобы приготовили что-нибудь мясное, и пирожки с яблоками. После чего владелец всего этого великолепия привел гостью в свой “кабинет”, как он назвал обычную комнату с диваном, телевизором во всю стену, камином и письменном бюро. Юноша предложил Люде сесть, а сам достал из ящичка столика фотоальбом и с ним вернулся к девушке. Когда тот открыл его, Петрова сразу узнала Матироду, Алексея, своего папу, а так же вспомнила Виталия (она ведь нашла в папке матери его фото) и Константина. У молодых людей не осталось сомнений, что они – брат и сестра. Они плакали, тронутые до глубины души этой встречей, обнимались и уговаривали друг друга не плакать, чтобы потом снова плакать, снова обниматься и снова шептать друг другу на ухо: “Не плачь”.
Збигнев сказал, что его родители живут в деревне недалеко от Эльмирграда, а дедушка Виталий – в селе Натальино, что поблизости от Города-Города. Он обещал как-нибудь свозить к нему Люду познакомиться, и к родителям тоже. Девушка рассказывала Збигневу об Арвиане, о Даше, Александре, Элоизе, Анфисе, Клаве и, конечно же, об Анджее. Когда к ним постучала лакей, чтобы сообщить, что кушать подано, обретшие друг друга брат и сестра снова обнимались и плакали, обещая больше никогда-никогда не теряться.
Глава 32
Отношения двоих
Когда Егору Петровичу позвонил Морозов Аркадий, что очень смущенным голосом попросился к ним в гости, мужчина нашел отговорку… Не потому, что ненавидел его, не потому, что злился на него из-за внучки, не потому, что не хотел ни видеть, ни знать, и не потому, что хотел отомстить. Наоборот Криленков-старший, хотя всей душой и привязался к Эвелинке, но начинал подумывать, что лучше бы он сам удочерил девоньку, ведь его сын слишком юн, чтобы становиться папой… Ему ведь совсем недавно было всего семнадцать лет – Митенька сам еще почти ребенок… Егор Петрович, конечно же, корил себя за такие мысли, ведь счастье детей, не только своих, но и чужих, им ценилось превыше всего, но вот так он начинал подумывать.
И да, несмотря на то, что начал размышлять на тему возрастов своего старшего сына и его приемной дочери, мужчина все же нашел отговорку, сказав, что дает уроки в этот день и не может принимать гостей, и отказал чете Морозовых во встречи. А все потому, что его дражайшая супруга отходила от похмелья.
С тех пор минула почти неделя, но Криленков-младший до сих пор не мог заставить себя не думать о своем визите на работу к бывшей невесте. Упиваясь своим отцовством, он даже не догадывался, какие мысли начали посещать голову его папы. Когда в тот вечер он вернулся домой после ресторана, то снова переоделся в свой домашний костюмчик, сцепил волосы в хвостик, и надо заметить, очень неаккуратно, и снова стал таким, как прежде. Денис и вовсе получил подарок в виде автографа Евдокии Тюльпановой из рук Арины, а ни брата, доставшего его. Подруга Митеньки сказала мальчику, что это она столкнулась с певицей и, помня, что тот ее большой-большой поклонник, попросила расписаться. Валя и Богдаша, которые приглядывали за Эвелиной, сгорая от нетерпения все узнать, кинулись к друзьям. Кукольная тезка Степаниды отвлекла свою маленькую хозяйку, дав взрослым поговорить на кухне. Дима и Арина рассказали Валентине и Богдаше о своем “свидании”.
– Обычный он совершенно, – сказала девушка-байкер, отпивая из чашки чай, держа ее, словно бы кружку с пивом. – Я бы не сказала, что там прямо принц!
– Он темненький такой, да? – уточнила Валя. – Худенький?
– Да! А откуда ты знаешь? – вытаращила глаза Арина.
– Знала я мальчика в детстве, с именем Араик… Редкое ведь, мало кто в честь знаменитой куклы детей называет. Он его стеснялся и постоянно представлялся другими, не своими именами: то Джорджем, то Эндрю, то Майклом, то Антонио, то Серджио… У него и отца что-то типа этого звали.
– Ну, может, это и не тот самый… Этот уж больно быдло, и семейка у него быдловатая. Сомневаюсь, что ты с такими людьми пересекалась.
– Арин, а тот, кого я знала, как раз такой и был. Он Катьке уж больно нравился! Мы всё про него узнавали. Он сначала с беспризорниками бегал, ну, то есть с детьми, что из-за пожара отправились в приюты, а из приютов сбежали. И среди девчоночного населения он считался уж больно красивым! Все были в него влюблены. Ну, как влюблены? Не влюблены, конечно, ну детская симпатия просто.
– А что с ним потом стало? – тихо спросил Дима, вспоминая его слезы.
– Мы бегали, играли, как и все дети. Кто-то из нас подработку искал, кто-то дворничих дразнил, – Валя подмигнула Богдану, и любимый улыбнулся ей, – кто-то из приютов убегал, когда их туда возвращали. И некоторые дети из семей с нами дружили. И Араик тоже с нами дружил. То, что он, как вы говорите, из быдло-семейки, никто не знал. Первый раз от вас слышу, что он из такой семьи. Но вот, то, что он потом сам быдлом стал, это да, это нам всем известно было. Сначала Араик с нами играл, со всеми детьми: и семейными, и приютскими, и бездомными, а потом вдруг со шпановскими девчонками стал якшаться, хотя тем было шестнадцать-семнадцать лет, а ему только тринадцать исполнилось! Мы поняли, он им врал, что старше. А они верили. Ну, и не стали мы с ним никто дружить: чего навязываться?! Тем более, школу он сразу бросил. А беспризорниц всех задевало то, что они научили его, как подработку искать, а он сам стал везде потом искать ее, а они порою опаздывали. Но нравился он девчонкам, это да!
– Да не нравится он Стеше! – махнула рукой Арина. – Налейте-ка мне еще чаю.
– Давай, Ариш, – Дима взял чайник, что стоял на столе, и долил подруге, – Мне вот тоже не верится, что он ей нравится, но как-то обидно все равно.
– Спасибо, Димуль. Ну, обидно-то обидно. Понимаю. И мне тоже обидно, честно признаюсь, хотя ты знаешь, как я к тебе отношусь. Обидно, что эта Стеша так себя ведет. Но не думаю, что она влюблена в него.
– Почему? – спросил молчавший все это время Богдан. – Он прямо такой… Ну, – юноша покраснел, ему было неловко такое говорить, – никакой? Совсем, что ли, ужасно себя ведет?
– Я… в юношу, которого люблю до сих пор, влюбилась, когда нам было по пятнадцать. Конечно, ничего пошлого, но это была первая любовь, – уклончиво ответила Арина, а потом призадумалась, глубоко вздохнула, словно бы решаясь: – Ну, да, Богдаша, никакой! Да что там “никакой”?! Никакущий! Мало того, что внешне так себе, да и еще ведет себя, как гопник!
– Да уж, – прошептал Гадетсткй, – это слово, которое очень любит моя мама, его и характеризует?
Арина удивленно посмотрела на юношу и спросила, какое такое слово. Валентина с умилением улыбнулась, глядя на любимого, а потом объяснила подруге:
– “Быдло”. Ксения Ивановна так часто говорит про неприятных ей людей. Особенно про Римму, что сейчас на исправительных работах…
– Вот! – девушка-байкер махнула указательным пальцем. – Вот! Араика к ней надо! Во: – на сей раз показала большой палец, – пара будет!
– Обидно мне… – сказал Дима тихо. – Как можно было меня и ребенка променять на такого? Ну, ладно меня…! Мало ли, чем я ее не устраивал! Но малышечку…?!
– Мить, ты говоришь так, словно бы это ваш общий ребенок, – прервала его Арина, – и невеста, родив тебе, тебя бросила, оставив отцом-одиночкой… А ты ее вообще спросил, хочет ли она детей? Взял и почти удочерил, никого не спросив. Да, Стеша поступила, как свинья последняя, у меня вообще руки чесались дать ей в нос, еле себя сдержала, но… Димуль, – она накрыла его руку ладонью, – но отношения – это всегда двое, и решения принимать двоим, а ни одному, а другому – соглашаться. Эвелина – чудо, но согласна ли была Стеша на это чудо?
– Но ведь она зовет этого Араика “местной Эвелиной”…
В его голосе послышалось присутствие слез…
– Да, зовет. Но я и не снимаю с нее ответственности. То, как она поступила с тобой и Эвелиной, не характеризует ее с положительной стороны. Поднять руку на любимого юношу, потом – на слабого ребенка… Это подло! Но…все же, Дим, должен был ты с ней поговорить перед тем, как разрешать Эвелине звать себя папой.
– Но разве я мог ей запретить…? Это же малышечка…
– Конечно, мог. Папа – он всегда один. Их много быть не может. Не будешь же ты Илью Валерьяновича, например, папой звать! Надо было мягко, сказать: “Солнышко, я не папа! Я – дядя Дима. А папа – он один всегда, и тебя любит!”. Отношения – это всегда двое, нужно понимать это. Бабочка не летает с одним крылом, так, и в любви…
– Может, ты и права, Ариша, – грустно сказал Дима, но только для того, чтобы не расстраивать друзей, сам же он считал, что в кончине их со Стешей отношений виновата только она.
– Наверное, права. Но ты не расстраивайся, жизнь продолжается. У тебя есть дочка, чудесная дочка, как бы она у тебя не появилась, все равно делает тебя счастливым… А Стеша…
Но тут неожиданно открылась дверь, и на кухню вошла Лариса Степановна… Лицо ее казалось опухшим и мятым.
– О, ребят, привет! Я не помешаю… – она подошла к холодильнику и достала оттуда графин с молоком, а потом, чтобы не беспокоить сына и его друзей, вышла из кухни.
Валентина, Богдан и Ариша глазам не поверили – Димина мама с похмелья?!
Дима, конечно же, покраснел от стыда, и как бы невзначай обмолвился, что в санатории у матери на работе давно не чистили фильтры для воды, и она, бедняжка, отравилась. Друзья, которые не ожидали, что Лариса Степановна может выкинуть такой номер, уйдя в запой, поверили ему.
*
Илья Валерьянович услышал, что вернулся Богдан со своей девушкой, пошел их встречать.
– Валь, а ты чего с бантиком?!
– Ой! – девушка схватилась за голову и, правда, нащупала бантик.
Ее любимый и его отец рассмеялись, и она – тоже.
– Эта Эвелинка завязала, и я, забыв, ушла так домой! А я-то думаю: чего на меня все так смотрят?!
– Ну, ничего, – улыбнулся Илья Валерьянович. – Вы хотите есть? Ели что-нибудь? Идете ужинать. А я не буду – худеть пора.
– Что вы, Илья Валерьянович, вы красавец!
– Ох, Валюша! Спасибо за комплемент, я так и совсем раздуюсь от гордости. Кстати, Катя просила передать, что осталась ночевать в общежитии. Она звонила. Вы ей позвоните – пусть домой идет.
С этими словами Гадетский-старший пошел в холл, к камину, читать книгу, роман о любви, а Богдан и Валя, взявшись за руки, еще долго не могли поверить своему счастью: все наладилось, и теперь даже Илья Валерьянович не против их любви! Наверное, чудеса все-таки иногда случаются!
Глава 33
Рожки да ножки
Итак, с того самого дня, когда Арина и Митенька наведались в хачапурную, промчалась почти неделя, а произошедшее не выходило у юноши из головы.
Вечером, уложив дочку спать, Дима в слезах сидел в зале и кидал в камин журналы о Торжестве Бытавухи… То, что он увидел собственными глазами в ресторане, то, что сказала ему несколько дней назад Арина, не выходило у юноши из головы. Всё в мыслях путалось, гналось словно бы друг за другом, спорило, не давало ни на секунду успокоиться и подумать, все здраво взвесив. Любит ли Стеша своего “подкрылыша” или только жалеет? Ему казалось, что нет, а через несколько секунд начинало казаться по-другому. А, что, в конце концов, они похожи: он и этот Араик. Обе мамы любят выпить! Один повернут на гопницах, другой… А другой на чем повернут? Ага, а другого обвиняют в том, что он повернут на своем ребенке! Конечно же, Митенька все понимал: у него образование, у него порядочная семья, у него хватило мозгов и смелости, чтобы попытаться помочь брошенной на произвол девочке… Но сейчас, в эти минуты отчаяния и ревности, ему казалось, что…и ногтя этого Араика не стоит! Пламя в красивом камине в замковом стиле сжигало страницы из красивых журналов о красивой мечте, но это не утешало несчастного бывшего жениха.
Тут послышались шаги, и в комнату вошёл Денис, со смущенным и взволнованным видом.
– Дим… – робко позвал мальчик.
Старший брат, раздирая журнал, отозвался, спросив, что он хочет, но голову не поднял.
– Дим… Папа мне сказал, чтобы я к тебе подошел…
– В чем дело?
– Скоро концерт Евдокии Тюльпановой, и я на него иду. Уже билет купил. Но папа сказал, что не может меня туда отпустить, так как встретить меня некому будет. Он занят с мамой. Поэтому сказал, чтобы я тебе сказал…
– Я…я подумаю!
– Ну, Ди-и-и-им! – заныл Денис, а сам подумал, что кроме Эвелины старший брат никого больше не любит.
– Я Дима уже восемнадцать лет!
– Почему ты так себя ведешь?
– Ну, я же не спрашиваю тебя, почему тебе нужен Дмитрий Крилл, известный певец, а Криленков Дима, папа маленького ребенка, нет!
– Ты с ума сошел со своей Эвелиной! Знаешь, что?! Обойдусь без тебя! Нас с Женькой его старшая сестра встретит!
С этими словами Денис выбежал из гостиной. Митраша соскочил на ноги и хотел крикнуть ему вслед, что-то типа этого: “Конечно, наверняка его сестра сделала хорошую карьеру, и ее не стыдно показать! А ты просто хотел всем продемонстрировать, во что я превратился, и какой неудачник по сравнению с твоей любимой Тюльпановой!”, но слова застряли в горле. Он медленно опустился на колени и, закрыв лицо, тихо заплакал… Даже Араик его лучше… Стеша, видимо, любит его, несмотря на то, какой он. А его, Диму, любят только, когда он – звезда. А как просто не популярный человек никому не нужен!
*
Рано утром, пока в ресторане кушало мало людей, Стеша вышла на улицу, чтобы вытрясти половичок. Неожиданно на другом конце скверика остановился мопед. Сердце девушки вздрогнуло в груди. Она начала трясти половик быстро и нервно, поглядывая в сторону. Неожиданно рядом с ней раздался голос:
– Ты чего тут тучи подняла?
Девушка опустила коврик и увидела прямо перед собой незнакомку. Странно, как она тут появилась? Как успела подкраситься незамеченной? Гостья, явно, являлась представительницей гоп-компании, но в отличии от них, на ней были спортивные штаны без мотни, а простые “агигас”, и не толстовка, а кожаная куртка фасона бомбер. И прическа странная: словно бы был ирокез, но она заплела его в косу.
– Послушай, ты знаешь куда пропал племянник хозяйки этого общепита?
– Не знаю. А почему интересуешься?
– Не безразлична я к нему.
– А ты знаешь эту…как ее?… Ну-у-у-у…
– Аглашку Волчару, что ли? – подсказала незнакомка.
– Да-да! Ее самую!
– Знаю, конечно! Кто же ее не знает?! Но она не в моей стае! Я с сеструхством другой район контролирую.
– Вы – Софья?
– Не-а! Сонька Лысая. Моя матуха так любит имя это, что дочек назвала так: старшая Софья, следующая София, я – Соня, а еще есть Сонечка и Сонюша. Это наши малые, но они уже все понимают, в школу ходят. И все одноклассники у них знают, какая у них сеструха крутая!
– Ну, ничего себе!
– Ну-ну! А ты-то кто будешь?
– Степанида.
– А-а-а-а, – она задумчиво посмотрела на нее снизу вверх, будучи ниже ростом. – Ну, будешь, значит, Степуха Могучая!
– О, очень любезно с твоей стороны, но я…не достойна!
– Значит, не знаешь, куда Араик пропал?
– Без понятия! – Стеша хотела сказать еще, что сама его ищет, но не стала на всякий случай.
– Ха! Никто не знает! Надеюсь, что он живой еще!
– Что?! – ахнула девушка.
– Ну, да… Волчара узнала кое-что о нем… и обо мне. Как бы отомстить не решила.
Тут Морозова не выдержала, и, сощурив глаза, спросила:
– А какая падла ей доложила? У кого язык как помело? Кому в морду дать?
– Я… я не знаю, сеструха! Ты-то не нарывайся, базар фильтруй. С какой стати интересуешься им? Что, он тебе тоже нравится?
– Это мое дело.
– Нравится…! – недоверчиво сказала Сонька Лысая, глядя на нее, сощурив глаза и сжав тонкие губы. – Он всем нравится!
– Да кому он нужен-то больно-таки?! Не смеши мои тапочки! Нравился бы – не довели бы до такого! Что, думаешь, я не знаю, как себя нормальная баба ведет, когда ей парень нравится? Думаешь, я вчера родилась, или с Луны свалилась, что не в курсе? Да и вообще разве можно бабой считать ту, кто руку поднимает на мужчину?
– Дело говоришь! Ты мне нравишься, Степуха! Если найду Араика мертвым, позову поплакаться над трупиком!
– А если я его увижу мертвым, – с угрозой, без шуток проскрежетала зубами Степанида, – то трупиками станете вы все, ясно?
– Ты мне угрожаешь?
– Я предупреждаю.
Деваха посмотрела на наручные часы, мощные, и, может быть, дорогие. Скорее всего, сняла с кого-то за углом. Потом, снова подняв голову на собеседницу, сказала:
– С удовольствием поболтала бы с тобой еще, но тороплюсь! Ладно, пока! Но запомни: Араик мой!
– Спасибо, что предупредила! А ты запомни: он свободный, и сам выберет!
Тяжелым шагом Сонька Лысая направилась к своему мопеду и вскоре умчалась на нем прочь, а “Степуха Могучая”, последний раз тряхнув половичок, зашла в ресторан. Девушка положила на место коврик, потом сходила помыть руки и села на стул за стойку в гардеробной, как бармен – за барную. Неожиданно дверь открылась и забежала поддатая Злата Ярославовна, редкая тут гостья. Увидев работницу своей родственницы, Женщина пододвинула стул Гульнары, благо та обедала, и села к Морозовой, положив какую-то папку на стойку.
– Вот смотри, Стешенька, – утирая слезы, произнесла супруга Чарльза Никитича и отрыла папку, – вот тетрадочка его! По литературе… Вот видишь: сочинение на тему “Как я провел каникулы”. Ты, глянь, вернее, послушай:
“Помню маму с пьяной рожей
Красной, словно помидор…
Мамка все на свете может.
Все рыдают – ей задор!”
– Стихи, что ли?
