Текст книги "Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ)"
Автор книги: Мария Шматченко
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
На лице юноши сияла ласковая, легкая улыбка, когда он кидал хлеб птицам. А те, жирные, огромные, серо-черные, важные такие, столпились у ног Араика, словно курицы. Говорят, в древние века вороны не подпускали человека столь близко, но как же меняются времена!
Нет, Чарльз Никитич вовсе не умилялся, наблюдая за своим прекрасным сыном! Его охватывало сожаление, разглядывая Араика, глядя на его локоны, на тоненькую фигурку, изящность которой подчеркивала чёрная одежда. Глядя на прелестный профиль, милые черты, папаша мысленно пытался прицениться: в будущем за олигархиню смогут отдать, или только на директора магазина потянут…?! Эх, кому нужен-то такой муж с таким-то сомнительным прошлым?!
За спиной Берёзкина раздались шаги, и, обернувшись, он увидел, что это Стеша несет чайник. Они поздоровались, и мужчину снова взяла досада. Пускай некоторые говорят, что Морозова по уши втрескалась в его сына, но, кажется, даже она, простая гардеробщица, на него и не посмотрит, как на парня! Что там говорить про миллионерш?! Мужчина глубоко вздохнул и, бросив снова взгляд на юношу, всё внутри него всклокотало! Он кинулся на улицу, строго окликая кровиночку по имени.
Тот обернулся.
– Привет, пап!
– Ты там меня, надеюсь, не опозорил?
– Нет, что ты? Я же себя в первую очередь позорю, когда делаю что-то неправильно.
– Понял, значит, сволочь? А сколько лет ты мне нервы трепал своим поганым поведением?
– Ну, папа, – юноша попытался даже примирительно улыбнуться ему, но он не понимал, какие чувства на самом деле переполняют душу отца, а если бы и знал, то все равно не поверил бы! Папаша сердился не за то, что подозревал сына в чем-то ужасном, думая, будто тот выкинул какой-то номер у Морозовых, а за то, что ему, Араику, и в голову не приходит влюбить в себя богатую предпринимательницу или политика.
Чарльзу очень хотелось ударить сына. Кажется, тот даже у Стеши не имеет шансов, не говоря уж о богатой Женщине, которая вытащит их семью из бедности. Вариант союза Араика с любимой и любящей, равной ему по положению девушкой, с которой они вместе всего добьются, Берёзкина, конечно же, не устраивал.
– Послушай… Ты ведь шлюха знатная, почему бы тебе нормальную…
– Папа, не говори так! Я не такой! Ты веришь тому, что тебе рассказывают! У меня была одна девушка! И я ее люблю до сих пор, не смотря на то, что она со мной сделала… не могу я вырвать ее из сердца. Папочка, пойми, сам не понимаю, что со мной происходит. Так злюсь на нее, ненавижу за все это, а все равно не могу не плакать, когда вспоминаю ее. Мне кажется, я люблю ее до сих пор… И она у меня была одна, не спал я со всеми подряд, как все клевещут на меня. Изменил с Сонькой, и то по злости, и то, когда мы временно расстались. И давным-давно раскаялся. Но девушка одна у меня была, не был я никаким мужем гоп-полка.
– Что?! Ты любишь Аглашку?! Эту нищую шпану?!
Тот, едва не заплакав, только кивнул.
– Ах ты, сволочь! – Чарльз, сам едва не заплакав от злости и досады, кинулся с кулаками на сына.
Но внезапно отскочил в сторону и направился в ресторан. Араик обернулся и увидел ошарашенного Дмитрия Крилла. Наверное, отцу не хотелось колошматить его при постороннем, да и еще при таком знаменитом.
– Вам нужна Стеша? – сын официанта, как ни в чем не бывало, спросил у певца.
– Почему ты это терпишь? – сходу, сам не понимая, почему, спросил его юноша. – Почему не пожалуешься? Учителям, соседям, врачам, родителям друзей, например. Дальних родственников нашел бы… Или обратился бы к уполномоченному по делам несовершеннолетних…
– Не хочу позорить их. Так вам нужна Стеша? Я могу позвать ее.
– Стеша?! – Дима словно бы проснулся от минутного шока. – Стеша тут…? Мне сказали, что у нее нет сегодня смены. Иначе бы я в жизни не согласился сюда прийти.
– Не знаю, почему вам так сказали. Она ведь не сторож теперь. Мы все каждый день работаем.
– Я знаю… – ничего не понимая, проговорил певец. – Как же так…? Мне сказали, что у вас две гардеробщицы, и сегодня не смена Стеши… А смена некой Гульнары.
– Кто вам такое сказал? Одна у нас гардеробщица. А та другая – лакей.
– Ладно, сейчас разберемся, – Дима достал из сумки смартфон и отошел в сторону.
Араик застыл на месте, не зная, как лучше поступить: проявить ли мужскую солидарность и не рассказывать Стеше о Диме, или проявить дружескую солидарность и, наоборот, рассказать. Размышляя, юноша снова принялся кормить ворон.
Глава 70
Сердце и разум
– Димулькин, я тебя вижу! Уже бегу! – ответила Евгения Александровна.
– Хорошо.
Юноша нажал на кнопку отбоя и стал вглядываться вдаль: ага, вон бежит его бывшая и будущая одновременно продюсер и радостно машет ему рукой. Кажется, ничего и не произошло, кажется, и не было ссоры между ними. Но почему так неприятно на душе?
Стрижевая подбежала к Митеньке, и он сразу спросил ее:
– Зачем вы мне сказали, что Стеша сегодня не работает?
– А она работает? Я, когда резервировала для нас столик, спросила, и мне хозяйка ресторана сказала, что смена не Стеши, что у них две гардеробщицы.
– Какой кошмар! Евгения Александровна, что же мне делать? Я не хочу с ней пересекаться.
– Димулькин, ну, что за капризы? Сделай вид, что тебе все равно. Пошли.
Женщина взяла его за руку и повела за собой.
– Вы так думаете? – пролепетал он неуверенно.
– Да, конечно! Пошли. Еще зависеть от ее мнения!
*
Стеша ласково улыбалась, стоя за гардеробной стойкой и разговаривая с уже пришедшей на работу Гулей. Они что-то обсуждали. И тут открылась дверь, и лакей, которая никак не думала, что в такую рань кто-то придет, не обратила внимания. В холл вошли…Стрижевая и…Дима. Евгения Александровна, как ни в чем ни бывало, подошла, чтобы сдать вещи, которые приняла у нее не Морозова, а Гуля, видя такое дело.
Морозова же, встретившись взглядом с бывшим парнем, аж подскочила на месте. Слова прилипли к горлу. Девушка уже и не помнила про поцелуй любимого с Ариной. Она стояла и глазела на него. Юноша, заметно нервничающий, во все глаза смотрел на экс-невесту. Они оба не могли вымолвить ни слова. Между ними словно бы пробежала черная кошка, и в то же время их тянуло друг к другу как магнитом. По щекам Митеньки потекли слезы, и будто бы обожгли, в ту же секунду вернув его в реальность. Юноша тряхнул головой, проснувшись от мыслей, и снова с болью во взгляде посмотрел на Стешу.
– Любовь моя… – прошептала девушка, чувствуя, как глаза начинает щипать.
Она отрыла поспешно дверцу и кинулась к гостю.
– Между нами все кончено, ведь так…?
– Но это ты так решил… Не я… – мягко возразила Морозова…
– Но…Стеш, мне пора…! Прощай.
– Дима, но…!
Но он поспешил вслед за продюсером.
– Что ему опять не то? – горько усмехнулась Гульнара. – Вот и пойми этих парней.
– И не говори… – прошептала в ответ Морозова.
– Вон Веня вышел… Меню несет им. Эх, Стеша, почему мы влюбляемся не в тех?!
“Пусть она подумает, что у меня звездная болезнь, – меж тем думал Митенька, – так она больше никогда даже не взглянет на меня! Так будет лучше для нас обоих! Почему она мне не сказала сразу, что Эвелинкины родители в тюрьме?! Почему? Мне не было бы теперь так больно, я бы подготовился морально… А теперь…? Как я расстанусь с малышкой, ведь уже люблю ее, как родную дочь?!”
Они сели за столик, и Евгения Александровна достала из черного кожаного портфеля бумаги. Новый контракт. Дима, спросив те ли условия, что и раньше, и, получив утвердительный ответ, не стал читать, и сразу подписал. Не хотелось ничего изучать. Было лень. Было не до всего. Вскоре подошел Чарльз Никитич. И взяв заказ, удалился. Когда тот ушел далеко, Митенька, все же на всякий случай поддавшись вперед, тихо сказал продюсеру:
– Евгения Александровна, давайте потом не станем ему оставлять чаевые – он так жестоко обращается со своим сыном?
Женщина шёпотом ответила:
– Не надо не в свои дела лезть. Мало ли что его на это толкает? Может, его жена обманула, не от него родила, и теперь он узнал об этом?
– Все равно это несправедливо.
– Добрый ты мой мальчик, – улыбнулась Женщина, – Ну хорошо…
Так они снова воссоединились, и он в глубине души почему-то сопротивлялся собственному решению, но разумом принял его твердо. Так будет лучше. Бедный юноша лелеял надежду, что у известного певца Дмитрия Крилла больше шансов, чем у простого парня Криленкова Димы…не расставаться с приемной дочерью. Он винил себя, конечно же, в эгоизме: все-таки ребенку всяко лучше будет с родными папой и мамой, тем более семья там нормальная, не такая дебильная, как Берёзкины, но… Но так тяжело и больно было расставаться с Эвелиночкой!
Глава 71
В гостях на Родине
Даша и Рик получили долгожданный отпуск и, дабы не терять время, отправились на Землю. Посоветовавшись, молодые люди решили все-таки предупредить дедушку, перед тем, как приехать.
Для юноши с Новой Венеры, выросшего на Эккене, на Родине невесты все казалось невероятно интересным и невероятно красивым, не смотря на уныние серо-бежевые дали. По дороге с космодрома, сидя в такси, он понял, что мэр Эльмирграда старается озеленить город с помощью саженцев с других планет. Дарья тоже это заметила, и от всей души радовалась таким изменениям. “Это тебе не Алевтина Петрова!” – невольно подумалось девушке.
В саду уютного коттеджа стоял мужчина, который, с радостным волнением, вглядывался вдаль. Наконец-то одно из такси все-таки остановилось недалеко от него. Сердце Всеволода Николаевича вздрогнуло в груди и забилось от невероятного счастья: девушка, что вышла из машины, оказалась его внучкой!
Они кинулись друг другу навстречу и крепко-крепко обнялись, не веря, что это чудо случилось с ними, что они снова встретились после стольких лет безнадежных чаяний. Потом Даша представила дедушке своего жениха.
– Очень приятно! Какой же ты красавец! Дай я обниму тебя, мой мальчик!
Соседи Всеволода Николаевича стопились у его калитки. Никто не скрывал слез радости: какое же счастье – к дедушке вернулась внучка, которую считали погибшей, да и еще красавца-жениха привезла! Многие, кто знал Дашу с детства, тоже захотели обнять ее.
Получив поздравления с возвращением и предстоящим Торжеством Бытавухи, маленькая семья направилась в дом, где дед уже приготовил праздничный ужин. Через несколько минут за столом Рик, мило смущаясь, рассказал Всеволоду Николаевичу о своих родных, и они с невестой сообщили, что те тоже приехали, но отправились в отель. Всеволод Николаевич тут же возмутился и велел внучке позвонить им, пригласить к себе.
– Негоже так! – заявил дедушка.
Раскрасневшаяся от стыда Даша набрала номер Септы, бабушки жениха.
Юноша едва сдержал улыбку: почему-то стало забавно.
– Мяу! – раздалось у стула Рика, юноша нагнулся и увидел большого, полосатого кота. Обрадовавшись, что таким образом можно скрыть лицо, жених Соколовой погладил любимца Всеволода Николаевича.
Даша, по-прежнему красная от смущения, положила трубку и сообщила, что сейчас приедут гости.
*
Анджей вышел во двор космодрома Эльмирграда, вглядываясь вдаль: где указатель на стоянку такси? Вот так всегда! Если он не в одиночестве побывает в каком-то месте, то плохо запоминает его, и потом приходится вспоминать. Юноша прилетел в этот раз один: папа и мама не смогли из-за трудностей на работе, и их семью на Торжестве Бытавухи Даши будет представлять только сын. Неожиданно раздалось его имя и, обернувшись, арвианец увидел, что к нему бежит радостная Лариса Степановна.
– Как хорошо, что успела! Пошли скорее!
– Добрый день! Но не стоит…
– Пошли-пошли! Ишь что надумал – в Эльмирград, и в отель, в то время, как у тебя тут друзья есть.
Дима все-таки сообщил родителям, что приезжает Анджей, но не желает их, видите ли, обременять собою! А гость просто боялся помешать, ведь только недавно его близкого выписали из больницы. Юноша, смущенно улыбнувшись, представляя лицо Митеньки, позволил его маме забрать свой чемодан и поспешил за нею следом.
Машина у Криленковой оказалась своя, большая, серебристого цвета, красивая, но такая “женская”, без излишеств. И отечественного производства, что сейчас очень дорого. Дешевые авто привозят с Эккены, у них демократичные цены, даже если учесть межпланетную доставку.
Лариса Степановна завела мотор, и они тронулись. Криленкова знала, что подруга Анджея решила связать себя узами брака и пригласила его на Торжество Бытавухи. Женщина отлично помнила печальную историю друга своего сына. Они тогда с Егором не сумели ему помочь. Эх, эта Алевтина Петрова со своими средневековыми замашками! Это ведь она тогда придумала – бросать в обезьянники детей! Как хорошо, что ее выгнали! Единственная ошибка граждан заключилась в том, что не сделали этого раньше!
“Остался бы тут – что тебе делать на этом своем Арвиане?! – подумалось Ларисе Степановне, но вслух советовать такого не стала, ведь это может обидеть бедняжку. – Понимаю, родители – эккеняне, но на Земле общество все равно привычнее для мужчины матриархального мира. Нашел бы себе хорошую девушку! А те, их местные, арвианские девушки, что могут предложить? Да ничего! Они сами только и ждут ухаживаний да красивых поступков!”. Анджей молчал, так как его научили, что лучше не разговаривать с водителем, когда тот за рулем, чтобы не отвлекать, поэтому до дома оба не проронили ни единого слова, только в гараже юноша радостно поблагодарил маму друга за такую заботу.
– Не за что, мой милый! – направляясь в дом и галантно пропуская гостя вперед, ответила Лариса Степановна. – Дима, приедет скоро. Не нравится мне все это, но он решил вернуться в мир музыки. Это хорошо, безусловно, если ему так хочется, но не к Стрижевым же.
– Да, он мне про это написал. Я тоже удивился, что он решил принять предложение Евгении Александровны.
Они вошли в холл, и Женщина приняла у гостя плащ.
– Он не ценит себя – считает, что кроме них, другим продюсерам не интересен, хотя пробовал и с другими работать, но дольше трех дней ничего не длилось. Дети, видите ли, никому не нравятся.
– Анджеюшка! – к ним выбежал обрадованный Егор Петрович. – Привет! Ну, как хорошо, что Лара успела тебя встретить!
– Здравствуйте, дядя Егор! – они обнялись. – Спасибо огромное за все! Только, – он покраснел, – только в отель придется звонить, отменять бронь.
– Ничего страшного! – махнул рукой папа Димы. – Позвоним! Ну, я побежал! У меня пирог на кухне!
Лариса Степановна, подняв чемодан гостя, повела юношу в комнату для гостей.
– А где малышка? – спросил Анджей.
– Ох, не узнать ее совсем! – улыбнулась Женщина. – Она теперь такая славная, и была славной, конечно, но принцесса капризная была, а теперь такая спокойная, вежливая! Играют с Денисом в гостиной.
– Ой, как хорошо!
– Да-да, представляешь: эти двое друг друга не переносили на дух, а теперь играют!
…Оставив чемодан в комнате, они вернулись вниз и пошли пить чай. Егор Петрович уже накрыл на стол. Анджей любил бывать у Криленковых – они всегда такие доброжелательные, ласковые, гостеприимные. И вот теперь на сердце юноши потеплело в этой уютной, теплой атмосфере. Они сели, и папа Митеньки, не став слушать возражения гостя, налил ему суп. Как и многие-многие отцы, он считал, что молодежь не доедает, вообще плохо питается и, что надо ее кормить насильно. Лариса Степановна улыбнулась и попросила мужа, чтобы он ей тоже налил борща.
– Как вы там на Арвиане? – спросила Криленкова. – Как мама с папой?
– Хорошо они. Просили передать привет. Я привез от них для вас подарки.
Юноша не знал, что их приюту грозит опасность в лице прогневавшихся настоящих министров образования Эккены. Родители ему не сказали об этом, и потому он искренне полагал, что отвечает правдиво. Анджей вежливо спросил родителей Митеньки, а как они.
– Рояль продать пришлось, – грустно сообщил Егор Петрович их юному гостю. – Причем, Евдокии Тюльпановой. Может, не знаешь еще такую. Это певица у нас знаменитая.
Анджей сказал, что у них такую еще не знают, но Дима рассказывал, а папа друга продолжал:
– Продали, а через неделю почти Дима решил вернуться к Стрижевым. Теперь ему опять рояль будет нужен.
– У него еще пианино есть, – утешила Лариса Степановна.
– Ладно. Ну, его! Анджеюшка, как там у вас поживают розовые саженцы? Прижились? А саженцы яблонь вы получили уже? Мы получили, посадили, но они пока не цветут.
Лариса незаметно закатила глаза: ну, началась любимая садово-огородная тема! И улыбнулась, глядя, как глаза юного гостя загорелись от радости. Видимо, нашел Егор единомышленника. Странно, а Дима и его друг – ровесники, но Дима не любит грядки и клумбы.
*
Дима тем временем получил эсэмэску от Анджея с благодарностью. Скоро певец поедет домой, но пока они с Наилем Мунировичем, который был рад возвращению юноши, и Евдокией репетировали. Преподаватель никак не мог заставить их петь одинаково, в одном диапазоне, и если Митенька старался подстраиваться под голосовые данные своей партнерши, то она нет. Ей хотелось петь так же громко и сильно, как и Криленков, но у бедняжки не получилось. У нее был слух, был голос. Но голос не такой, как у коллеги. У девушки отлично получилось петь авторские, нэо-бардовские песни, некоторые популярные, но на оперу, конечно же, не тянула. Ее кумир, наверняка, и арию спел бы.
Он мягко, ободряюще улыбался ей, начиная все заново, но девушка сердилась и тихо бесилась. Она страстно желала стать ему ровней, но ничего у нее пока не получалось. “Я не достойна его!” – сокрушалась про себя девушка, начиная ненавидеть саму себя за то, что “осквернила своей симпатией такого юношу”.
– Итак, давайте ещё раз! – скомандовал Наиль, в какой раз садясь за синтезатор, и это вернуло Тюльпанову в реальность. – И расходимся.
Дима послушно, но воодушевленно кивнул и пропел:
– До станции “Отчаяние”
К тебе держу я путь…
Не будет их раскаяния:
Беды нам не минуть!
– Отлично! Молодец Димуля! – похвалил преподаватель. – Не растерял мастерство! Что мне нравится особенно, ты подстраиваешься под партнершу! Что значат профессионализм и многолетний опыт! Давай, Дуняш, теперь ты!
Девушка кивнула и пропела, стараясь делать это громче:
– До станции “Отчаяние”
Меня прогнала Родина!
И до снегов ведь таяния
Держать меня настроена!
Наиль никак не мог понять, что случалось с ученицей, когда рядом находился Дима. “Пой в своем диапазоне, не старайся прыгнуть выше головы!” – поучал ее преподаватель, но ей хотелось превзойти Криленкова.
– Митенька, ты иди. До завтра! Дуняша, а ты останься.
Юноша чуть растерялся, но, поблагодарив за репетицию, вышел из кабинета. Быть может, он и остался бы, но ему хотелось поскорее увидеть Анджея. Радость, что дома встретится с другом, переполняла его сердце.
Тюльпанова с тоской глядела на дверь, за которой скрылся Митенька, и душой овладевало отчаяние. Ей никогда не приблизиться к нему, никогда не стать достойной…кумира. Он все еще оставался для нее им, и девушка не понимала этого.
Глава 72
Черное яблоко Гибельозерска
Люда получила у начальства почти неделю увольнительных, чтобы погулять на Торжестве Бытавухи у подруги и повидать родных. Шагдырова еще не вернулась, и девушке подписала документ Габиддулина. Анфиса, Клава и Гена проводили ее, посадив в космическое такси.
Вот ведь время летит, и как не предсказуемо иной раз оборачивается жизнь, как неожиданно меняются повороты пути, что ленточкой бежит по просторам порою нелегкой судьбы! Вот и Даша уже связывает себя узами брака. Людмила, сидя в космическом корабле, думала о Гене, виня себя, что еще ничего не предприняла, чтобы их отношения переросли из дружеских в романтические. За окнами проносились чарующе прекрасные просторы Вселенной, с далекими звездами, базами и планетами. И эта сверкающая бездна, похожая на черный авантюрин, казалось, увлекала в странный для девушки-землянки духовный мир, мир мечтаний и надежд.
“Интересно, – вдруг подумалось ей, – а можно ли тут увидеть корабль-призрак Акрукса Норда?”. Таинственная история любви тысячелетней давности вдруг вспомнилась путнице. Вот и они с Анджеем, как огонь и вода, никогда не поймут друг друга.
“Коронованный бродяга” – быть может, сына Элоизы и Александра имел в виду колдун? Беспризорное детство – это ведь бродяжническая жизнь? Ведь так? Так! И Петрова прозвала возлюбленного “принцем Арвиана”, а принцы ведь королевских кровей. Так неужели Анфисе, по словам Варфо, предстоит влюбиться в Анджея?! Нет, только не это! От таких мыслей Люду взяла оторопь, и она заставила себя думать о другом. О яблоках. О черном яблоке. Быть может, ей стоит в следующим отпуске навестить Гибельбург, бывший Гибельозёрск?
*
До станции “Отчаяние”
К тебе держу я путь…
Не будет их раскаяния:
Беды нам не минуть
Нежно поцеловав на прощание спящих детей, Михаил тихо покинул комнату. Он верил, что они еще встретятся, а сейчас сердце звало его к любимой. Мальчики в безопасности, а жене нужна его поддержка.
Уже на вокзале его подозрительно осмотрела контролерша, высокая, здоровая бабища, которая на самом деле являлась военной, и в такое сложное время просто исполняла эту работу, дабы повысить безопасность.
– О, Михаил Стрелков! – поверяя документы, усмехнулась Женщина, держа его паспорт, и молодой мужчина заметил у нее грязь под ногтями. – Никак муж Евгении Стрелковой?
– Да…
– Куда ты едешь, безумный?! Сидел бы дома, в тепле и довольстве!
– Я должен последовать за супругой.
– У тебя, чего, синдром декабристской жены? И чего это вы все им заболели? Пол-поезда таких, как ты! Ладно уж, проходи в вагон! Только учти, что в Гибельозёрке власть захватили бабы и мужики, сторонники Старого Уклада. И мужики там не такие красавцы, как ты, а прежние – у них бороды растут, пуза пивные висят… И бабы там мужеподобные, кисейные, с длинными волосами. Представляешь: в юбках и платьях ходят в нашем-то веке! И представь себе, что они, эти звери, подумают, увидав вас, парней-красавцев Нового Уклада? Они же кинутся на вас и прибьют!
– Мне все равно…! Я ничего не боюсь!
– Эх, иди! На себя пеняй только! – Женщина вручила ему обратно его паспорт и пропустила в вагон.
Михаил прошел в купе и присел на свою нижнюю полку. Ему повезло, и с ним ехали такие же мужчины, как выразилась контролерша, больные синдромом декабристской жены.
Поезд отъехал от перрона, и вдаль убежали платформа, здания, указатели и скамейки. Небо нависло угрюмое и пасмурное. Точно так же было и на душе Михаила – ему было жалко расставаться с детьми, но так будет лучше для всей их семьи. Сыновья останутся с дедушкой и бабушкой, а их папа поедет выручать маму. Из глаз покатились слезы. И больно от разлуки с мальчиками, и радостно от предстоящей встречи с любимой. Скоро он снова увидит супругу. Вероятность невелика, но все же… Гибельозёрск захвачен, но что же со ссыльными? Никто не знал. Новости приходили с жутким опозданием. Быть может, эти бандиты поубивали всех ссыльных, а может быть, совсем наоборот.
Разговорившись, мужчины рассказали друг другу, что едут к своим женам, спасать и выручать. Они все понимали, что могут не вернуться назад, но любовь и верность влекли их к супругам. У троих из четверых остались дома с бабушками и дедушками детки, только один, совсем молодой парень, что назвался Гришей, еще не стал папой. Не успели – сразу после свадьбы любимую арестовали и отправили в ссылку по ложному обвинению, в “измене Родине и Матриархату”. Евгению Стрелкову осудили по той же статье. И жен всех мужчин в купе – тоже. Но это несправедливо – ни одна из них не сделала ничего ужасного и противозаконного!
Звук рельсов, и гнетущая тишина за окнами: ни птица не пропоёт, ни музыка у крестьян не раздастся, корова не замычит… Поезд держал путь до станции “Отчаяние”.
Сойдя на станции “Кирилл”, Михаил несмело, робко огляделся и украдкой заметил в толпе странных, бородатых и просто усатых мужчин, которых видел только на фото и по телевизору! Как можно в нашем веке, когда у новой слабой половины человечества уже не растут волосы на лице, выглядеть столь старомодно?! О, Господи, а женщины тут в платьях! Это ведь одно и то же, что надеть набедренную повязку из банановых шкурок! “Бабы”… Они тут же обратили на него внимания. Как и предупреждала проводница. Михаил, как и любой парень Нового Уклада, отличался от представителя Старого, нежностью и другой красотой. Впрочем, на его товарищей по купе тоже глазели местные девушки.
К счастью, среди толпы оказались и Женщины Нового Уклада, наверное, ссыльные. Стрелков подошел к одной из них и спросил, где может найти поселение зэков.
– В лесочке, за городом, за Ленинградской. А кого вы ищете?
– Евгению Стрелкову…
– Неужели супруг ее? Михаил Стрелков?!
– Да…
– О! Часто она нам о вас говорила! Я – тоже зэк. Но власть тут захватили сторонники Старого Уклада, и всем ссыльным дали волю, некоторым удается найти работу. Я, например, слежу за порядком на перроне. Но, – Женщина наклонилась и прошептала на ухо: – но… Бабы и мужики стали подозревать некоторых в шпионаже в пользу Матриархата, их арестовывают и бросают в тюрьмы. Расстреляли уже шесть человек…
– Какой кошмар! А Женя…
– Женя держится… Не беспокойтесь, Мишенька. Езжайте на автобусе номер “4”, доберетесь до Бульвара Рябин, и оттуда пешочком недалеко до Ленинградской, за ним – Парк Черной крови. Поселок зэков увидите сразу.
– Четверка, Бульвар Рябин, Ленинградская, Черная Кровь и поселок… Как бы не забыть…?
– Не забудете! Городишко маленький. Скорее село. Спросите, если что, у кого-то еще – все знают дорогу до нашего поселения.
Михаил от всей души поблагодарил ее и направился с вокзала на автобусную остановку, где снова встретился со своими попутчиками по купе. Молодые люди решили держаться вместе.
Гибельозёрск встретил путников по-северному холодной погодой. Сибирь. Только тут еще хоть чуть-чуть, но сохранилась природа, и лишь здесь можно встретить высокие, корабельные сосны, с янтарными стволами и хвоей на макушке. Песок, торф… Искусственно посаженные березы и рябины шелестели листвой. Где-то зеленела и травка. Небо сизое, серо-голубое, и низкие кучевые облака, похожие на старую вату. Небеса тут казались совсем рядом, чудилось, что, стоит взобраться на самую высокую сосну, и дотронешься до него руками. Тут была изумительно красивая природа и на удивление мерзкий город, похожий на карикатуру, словно кто-то большой уронил на землю коробки и ящики. Странные люди угрюмо спешили по делам… Длинноволосые женщины и коротко стриженые мужчины, некоторые из которых носили бороды, усы или щетины на щеках. Путникам из Нового Уклада было непривычно видеть таких людей… Местные девушки по-юношески застенчиво бросали взгляды на гостей матриархата, а местные мужланы шептались за их спинами, обзывая “гомиками”. Но красавцы не обращали внимания на обидчиков. В душах их разливалась радость: совсем скоро состоится встреча с любимыми.
Евгения Стрелкова, капая яму для саженцев, краем уха услышала, в толпе товарищей-зэков, что приехали из Нового Уклада, с земли, как назвали тут Родину. В спине снова почувствовалась ноющая боль, и Женщина выпрямилась. Неожиданно взгляд ее упал на мужчину с чемоданом.
– Мишенька… – сорвалось с губ, из глаз, которые не могли поверить счастью, покатились слезы. Бросив на землю лопату, позабыв про боль в спине, Евгения кинулась к нему.
– Женечка…!
Они обнялись. Слезы счастья заливали их глаза, супруги не могли поверить, что снова встретились, что это не сон, что снова могут дотронуться друг до друга, обняться…
– Мишенька, ты приехал… – нежно держа его за руки, с любовью глядя в глаза, проговорила Евгения. – Но…зачем же…? Тебе здесь плохо будет… Вернись домой, прошу.
– Нет, никогда, Жень. Даже не проси!
И они обнимались, не в силах надышаться друг другом, Стрелкова умоляла мужа покинуть ее, покинуть этот жестокий город, но Михаил стоял на своем, говоря, что хочет быть с ней, и если придется, готов даже умереть…
*
Именно этот момент их истории репетировали Евдокия и Дима. Мюзикл писали Стрижевая и ее подруга Веслава Горшекова. Свое творение подруги назвали “До станции “Отчаяние””. И одна из песен тоже носила такое название. Это дуэт Михаила и Евгении, над которым сейчас мучился Наиль вместе со своими подопечными.
– До станции “Отчаяние”
К тебе держу я путь…
Не будет их раскаяния:
Беды нам не минуть!
– До станции “Отчаяние”
Меня прогнала Родина!
И до снегов ведь таяния
Держать меня настроена!
– Вернись домой, тебя молю!
Твой путь ко мне поспешен!
– О, нет! Я так тебя люблю!
Я пред тобой не грешен….
– Нет слова правды! Нет!
В моем “властям протесте”!
Ты верь, и вновь придет рассвет!
Мы снова будем вместе…
– У станции “Отчаяние”
Найдем мы свой погост.
И до снегов ведь таяния
Маршрут сюда не прост.
У станции “Отчаяние”
Мы свой найдем покой…!
– Не будет мне раскаяния -
Хочу я быть с тобой!
Глава 73
“За некоторым исключением”
Вечером того дня, когда приехал Анджей, в доме Димы собрались их друзья. Богдан с Валей, Альбина и Арина. Катя еще училась в Натальино и не могла быть с ними. Молодые люди собрались у красивого камина, как принцы и принцессы в старинном замке, и пили чай. Грустно было осознавать, что гостиную больше не украшает рояль, но певец был настроен оптимистически: еще купит новый, такой же, а тот, прежний, пусть радует теперь новую хозяйку, Евдокию Тюльпанову.
Арина, увидав Анджея, немножечко оторопела. Она до сих пор не могла забыть их последнюю встречу и горькую причину своего побега. Тихо произнеся его имя, девушка подошла к нему и хотела было обнять, но не решилась.
– Прости, что так получилось, что я сбежала.
– Ариша, я не сержусь. Понимаю. Я бы тоже сбежал в подобной ситуации.
И словно бы камень свалился с ее души. На сердце стало легко и радостно. Друзья улыбнулись и обнялись. Дима смотрел на них и тоже улыбался. Быть может, его подруга смогла бы помочь Анджею вырвать из сердца эту Люду? Но, похоже, она, Ариша, всерьез решила помочь ему, Диме, вырвать из сердца эту Стешу! Что же, пусть все идет своим чередом, пусть каждый мечтает о чем хочет, никакого насилия над личностями!
Друзья расселись на диван и в кресла. Они стали расспрашивать инопланетного гостя, как ему: нравятся ли преображения столицы, или нет. А затем речь после обсуждений Эльмирграда, как он изменился в последние годы, зашла о мюзикле “До станции “Отчаяние””. Дима споет в нем Михаила Стрелкова, и все полезли в гаджетах в интернет, искать фото мужа Великой Евгении. Этот мужчина обладал красивыми, благородными чертами. Лицо обрамляли темно-каштановые волнистые волосы. И почему-то певцу он напомнил Араика, хотя совершенно разного типажа. В последние дни, после того, как увидел, что на Стешиного “подкрылыша” распускает руки его отец, этот юноша не выходил у Криленкова из головы. Папа никогда и пальцем их с Денисом не трогал, и голоса не повышал, как и мама, и потому такое поведение Чарльза Никитича Митеньку шокировало.
