Текст книги "Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ)"
Автор книги: Мария Шматченко
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Почему он так с ним обращается? – в шоке прошептала девочка.
– Значит, Стеша говорила правду, и между ними ничего нет – она просто жалеет его.
– Сегодня жалеет, завтра влюбится!
А Денис глубоко вздохнул, печально понурившись, и не менее печально сказал, что хорошо бы, если бы Морозова влюбилась в своего опекаемого. Галя вытаращила глаза, когда услышала такое, и мальчик на ее немой вопрос рассказал:
– Папа убирался недавно дома и обнаружил какой-то изрисованный Эвелиной конверт. Хотел его выбросить, но подумал, что там что-то важное. Я его втихаря вскрыл, обнаружил в нем письмо и прочитал. будучи на тот момент в ссоре жуткой с Димой. Предоставляешь, это любовное послание от самое Евдокии Тюльпановой, адресованное моему придурку-брату! В общем, я хочу организовать им встречу в больнице и не знаю, как это сделать. А если Стеша туда попрется, все пропало! Дима без нее дышать не может.
– Он все еще ее любит?! – изумилась Галя.
– Да! Видно по нему. А рояль все-таки продали, пока Дима в больнице лежит, позвонили все-таки. А пока не купили, Дима все время играл на нем те мелодии, которые любит Стеша. Я считаю, она его недостойна. Даже если брат долбанулся и стал фанатиком-папашей, она его не достойна. Я бы хотел, чтобы так сложилось, чтобы он влюбился в Евдокию Тюльпанову. И потому было бы отлично, если бы Араик умудрился бы влюбить в себя Стешу.
– Так надо как-то это сделать!
– А как? В фан-клубе Евдокии, таких как я, кто хочет “отдать за нее” своего старшего брата, тьма! Письма до нее, естественно, не доходят. Со Стрижевыми мы не общаемся. Как передать Тюльпановой, что ее любимый лежит в больнице, не представляю. Арина подарила мне ее автограф, попросив у нее для меня. Значит, пересекались где-то. Спрашивать где? Она не скажет! Так как самой ей Дима нужен. Она и сейчас с ним – из больницы не уходит от него!
– Надо придумать! Я у Богдана спрошу. Может быть, кто-нибудь из моделей знает Тюльпанову или Стрижевых!
– Спасибо тебе, огромное!
*
Меж тем в ресторане Зухра спросила брата, за что он опять отлупил сына. “Хорошо, что Елисеюшка меня предупредил! – пожаловался мужчина. – Сидел мой остолоп там на скамейке, детей растлевал! Учил, вероятно, как, – тут он высказался матерным словом, обозначающим торговлю телом, – заниматься!”. Это услышала Стеша, и когда Араик оправился убираться в туалетах, поспешила за ним. Услышав от подопечного, что наговорил про него молодой официант, она решила сначала выяснить все у детишек, а потом вставить по первое число Елисеюшке. Девушка выскочила из ресторана, чтобы поговорить с некими наглыми “юными журналистами”, как вдруг узнала их!
– Эй, вы чего сюда пришли?! А ваши родители знают?!
Глава 48
Сюрприз для Димы
Дети вздрогнули, подняли головы и увидели Стешу! Конечно, это глупо, но они надеялись, что не столкнутся с Морозовой, прийдя к ней работу. Теперь Денис не знал, что и сказать. А Галя быстро сообразила и, видимо, решив, что лучшая защита – это нападение, заявила:
– Ты знаешь, что Эвелина устроила?
– Что?
– Она слово из трех букв написала в Денискином учебнике, и учитель подумал, что это – он!
– Не может быть! Эвелиночка – еще малышечка! Она не знает таких слов!
– Что-о-о-о?! – хором воскликнули дети, не ожидая такой реакции.
Они-то думали, что Стеша рассердится на родственницу, как случалось это раньше.
– Ладно, Денис! Пошли! Вон такси подъехало! – сказала Галя, гордо поднимаясь со скамейки.
– Пока, Стеша, – грустным голосом, желая вызвать в ней чувство вины, попрощался Денис.
Дети поспешили к машине, сели в нее и уехали. Девушка же побежала ругать Елисея.
*
Вернувшись домой, Денис увидел, что папа накрывает Димин рояль чехлом. Мальчику даже стало грустно – он знал, как сильно брат любил этот музыкальный инструмент, и помнил, сколько лет тот копил на него. А теперь исполнившуюся мечту пришлось продать.
– Привет, Денис…! А-ну, пособи! Натяни с той стороны!
Сын послушался.
– Представляешь! Не знаю, правда или нет, но рояль Тюльпанова купила!
– Что?! – ахнул мальчик, еле взяв себя в руки, чтобы не показать, как обрадован.
– Да. Получается, от одного подопечного Стрижевой – к другой уезжает.
– А где мама и Эвелина?
– Они у Димы в больнице. Я не смог с ними поехать. Нужно же кому-то рояль подготовить. Вот понадобилось покупателю в выходные забирать! Мы могли ли у Димы сегодня всей семьей побыть.
– У Димы? – проговорил Денис. Кажется, ему в голову пришла какая-то идея, но он не знал, как все организовать. – У Димы, говоришь?
Они уже накрыли музыкальный инструмент и стояли рядом. Отец, глубоко вздохнул, с укором взглянул на младшего сына и ответил, что Митенька обрадовался бы, придти они к нему сегодня все вместе. Денис нервно сглотнул и спросил:
– И как он, пап?
– Лучше. Позвонил бы брату! Устроил бы ему сюрприз!
– Да-да!
Мальчик развернулся и побежал к себе в комнату, крикнув на ходу отцу, что обязательно устроит Диме сюрприз.
*
Диме всегда становилось немного грустно, когда родные, посетив его в приемном покое, уходили. Он лежал тут уже несколько дней, а его все не выписывали и не выписывали. И даже вегето-сосудистую дистонию подозревают! Вот еще! Откуда она у него? Но как радостно, что к нему приходят друзья: Арина, Богдан, Валя, Катя… И конечно же, папа, мама, брат и дочка – тоже. Анджей каждый день пишет эсэмэски и всегда просит сообщить, если нужно приехать. Как хорошо, когда есть близкие! Наблюдая за другими пациентами, которых навещали либо очень редко, либо вообще по каким-то причинам никто не появлялся у них, Дима понимал, что он счастлив, счастлив, не смотря ни на что!
Сегодня суббота, и к нему приходила вся его семья. Все-таки получилось у всех. Покупатели за роялем приехали быстро и, отправив его, Денис и папа тоже навестили брата и сына. Митеньке взгрустнулось, когда ему сообщили, что забрали рояль. Хотя… Ну, и ладно! Нужно надеяться, что он будет радовать своих новых владельцев.
Итак, проводив семью до лифта, юноша вернулся в палату. Он встал у окна и, обняв себя за плечи, ждал, пока во дворе больницы появятся его родные, чтобы помахать ему рукой. Такая у них появилась традиция. Но неожиданно за спиной раздался голос медбрата, сообщивший, что к нему пришли! Кто это интересно?! Вроде бы сегодня все уже навестили: и семья, и друзья… Дима удивленный вышел в холл и увидел девушку, сидящую на диване. Она держала в руках букет цветов и в волнении низко опустила голову. “Нет, это не ко мне, наверное, – подумалось юноше. – Ко мне, скорее всего, или папа, или мама поднимаются – забыли что-то…”. Как вдруг незнакомка выпрямилась, и он узнал Евдокию Тюльпанову! Увидев его, она робко, смущенно улыбнулась, поднялась с места и шагнула к нему.
– Мне так неловко, – улыбнулась новая подопечная Стрижевой, – но, узнав, что ты попал в больницу, не смогла не прийти.
– А откуда ты узнала? – удивился Дима, сам не заметив, как тоже обратился к ней на “ты”.
– Я купила твой рояль. Как узнала, что ты его продаешь, да и еще с автографом… Ой! То есть вы! Вот… Узнав, что вы продаете рояль, да и еще со своим автографом, я не смогла упустить такой шанс! Хотя играть умею только на гитаре…! – она покраснела. – Вот… Возьмите! Это вам.
– Спасибо… – улыбнулся Дима, принимая цветы. – Так, как же вы узнали о том, что я тут?
– А я не сказала? – засмеялась она. – Ну, в рояле, в кармашке, на чехле, оказалась записка, что вы в приемном покое именно этой больницы.
– Но кто ее оставил?! – удивился юноша.
– Не знаю… Но это… Это очень хороший человек, видимо!
– Да уж… Хороший! Теперь вам пришлось отвлекаться от дел и мчаться к постороннему человеку.
– Всё, что я вам написала… Когда-то… Это…это… Это… правда… Поверьте мне… Знаю, это глупо. Очень глупо. Но это так.
– Дуня, – Митраша улыбнулся виноватой, понимающей улыбкой, – я… Мне неловко, поймите. Но это не любовь.
– Это – любовь! У меня самые серьезные намерения!
– Но вы меня не знаете!
– Знаю… – улыбнулась она ласково-ласково. – Вы открываетесь в творчестве…
– Но взять хотя бы ту песню… песню… Нашу общую песню. Неужели вы думаете, что я, и в самом деле, терял невесту, которая ушла на войну и не вернулась? Это – образ. В жизни я не такой совсем. Поверьте.
– Вы мне нравитесь любым.
– Ну, что мне с вами делать? – улыбнулся Дима.
– Ничего. Просто позвольте быть рядом. Я знаю, знаю, что вы недавно расстались с невестой – все газеты и журналы об этом писали. И простите мне, если я покажусь навязчивой, но лучше так, чем бездействовать.
– Я даже не знаю… – прошептал юноша, широко распахнутыми глазами глядя на девушку, – не знаю, что сказать…
– Я все преодолею, Митенька, поверьте мне! Да ради вас хоть в преисподнюю.
Дима, и в самом деле, не знал, что сказать и что думать. Он впервые с таким сталкивался, хотя и купался некогда во всеобщим обожании у публики. Юноша глубоко вздохнул, обведя взглядом небольшой холл, выкрашенный светло-горчичной, блестящей краской, словно бы ища зацепку, что натолкнет его на какую-нибудь хорошую мысль. Но нет… Пациенты встали с дивана и расходились по палатам, проходящие мимо медбратья многозначительно глядели на Диму и Дуню. И не потому, что узнавали их, а потому, что пора готовиться ко сну больным, а посетителям – уходить домой.
– Я бы все отдала, чтобы, чтобы…вы были счастливым…
– Вы не можете изменить то, что случилось даже с близким человеком, не то что с посторонним…
– Но вы мне не посторонний! Я же говорю: я слушала ваши песни, и мне становилось отраднее!
– Дуня… – Дима низко опустил голову, спрятав лицо в пионах, – Я… Я не…Я не знаю, что сказать… Это не любовь, поймите.
– Но Дима…
Юноша снова взглянул на нее, и такая мольба и такая усталость дрожали в его глазах. Евдокия замерла: он плачет? О нет… Это она виновата. Дима робко огляделся и тут поймал взгляд выходящей из своего кабинета дежурной врача. Женщина поняла немую просьбу пациента и подошла к ним. Доктор ласково обратилась к юноше по имени, сказав, что пора отдыхать, и вежливо попросила прощения у девушки. Та виновато кивнула и, в последний раз взглянув на “любимого”, направилась к дверям лифта.
“Прости, но я люблю Стешу, и вряд ли когда-либо полюблю другую…” – подумалось Диме, когда шел к себе в палату, а слезы его капали на прекрасные, настоящие пионы. Натуральные цветы – это дорогущий подарок по земным меркам, и юноша сам не знал, почему позволил себе принять его…
Глава 49
Признание
Рик срезал сухие ветки у куста крыжовника. Он старался не думать о том загадочном “монахе”. Но все-таки, интересно, кто это был? Его эккенянские бабушка и дедушка, что еще в молодости ударились в секту, всегда рассказывали внуку истории о борьбе Добра и Зла и о Пророчестве, гласящим о смерти Вселенной. Тогда все праведники и все грешники восстанут в последней битве за Свет. А Ирлинда-17, олицетворение гордыни, фанатизма, греховного матриархата и мести, встанет во главе бастионов Тьмы. Так учили адептов этой лже-религии. Рика еще мальчиком привели в секту, в те дни он многого не понимал, играя с детьми приверженцев этой организации, но, подрастая, понял, что его тянет на Новую Венеру, и что к ее образу жизни тяготеет сердце. Ему ближе матриархат, в котором можно встретить девушек, что сильны, благородны, нежны, романтичны, как рыцари. Его не тянуло драться, лазать по деревьям, гонять на мотоциклах или свершать подвиги, чтобы покорить понравившуюся девчонку. Да и внешне Рик больше походил на нового венерианца, чем на эккенянина. И борода у него не росла, и фигура более красивая, более изящная, более хорошо сложенная. Конечно же, юноша стал мечтой многих девушек, но знакомые представительницы противоположного пола ему не нравились, они казались ему слишком нежными, слабыми, каким и сам являлся. Иногда, правда, он заглядывался на эдаких “пацанок”, но дальше мечтательных вздохов не заходило.
Погода выдалась сегодня жаркая, солнечная… В высоком-высоком лазурном небе ни облачка. Последний засохший листик крыжовника обрезан, и садовник, положив секатор на деревянную табуретку, вздрогнул. Рик попытался взять себя в руки, снимая перчатки. Мысли снова привели юношу к монаху. Вспоминая детство, вспоминая, почему сбежал на Новую Венеру и отыскал родных по маминой линии, он немного отвлекся. Но один лишь взгляд на табуретку, на которой оставил тогда “сюрприз” человек в темном, длинном плаще, и бедный юноша снова затрепетал от страха и волнения.
– Любимый! – раздался голос Даши, и Рик обернулся: она бежала к нему радостная по тропинке.
Он кинулся ей навстречу, и невеста обняла его. Девушка прошептала ему на ушко, что теперь все хорошо будет, ведь пришли результаты химического анализа. Рики взглянул на нее с надеждой, не в силах поверить в услышанное.
– Да, милый мой. Брошюры напечатаны красками, в которые были добавлены дурманящие препараты, типа легкого наркотика. Так мне сказали. А теперь побежим скорее к Дифде. Ты хотел ей все рассказать.
Сердце его забилось от страха, но он отважно последовал за любимой. Нужно жить по совести. Нехорошо обманывать!
Они сами не заметили, как прибежали к кабинету подполковника. Переглянувшись, поддержав друг друга приободряющими улыбками, молодые люди постучали одновременно, на счет “три”.
– Да-да! – отозвалась Дифда.
Глубоко вздохнув, собравшись с духом, юноша и девушка вошли в большой, светлый кабинет, стены которого скрывали карты с военными пометками.
– Добрый день, жених и невеста! – Дифда, кажется, обрадовалась, она даже приподнялась. – Проходите, садись! Рассказываете, что случилось.
И Даша, и Рик были уверены, что поступают правильно, но страх и волнение за собственное будущее пугали их. На ватных ногах, рука об руку, с бьющимися сердцами, они подошли к длинному столу, что стоял впритык – к Дифдиному, и сели в кресла. Накрыв ладонью пальцы любимого, Соколова тихо, дрожащим голосом сообщила начальнице, что они хотят кое-что сообщить. Юноша кивнул, прошептав, что да, что он давно пришел к такому решению. Подполковник даже заволновалась, переводя взгляды с него, и на нее, строго, подозрительным тоном, спросила, что, собственно, случилось. И Рик все рассказал.
Невеста поглаживала его по руке, ласково глядя на него, совершенно наплевав на то, что они в серьезной военной организации, а ни у семейного психолога. Девушка любила жениха больше всего на свете, больше собственной жизни, он очень многое для нее значил, он стал смыслом всего, что она делала, и Дифда, незаметно бросая на нее взгляды, быстро поняла это. А Рик так трогательно, но так отважно рассказывал обо всем случившемся с ним! Будущий Соколов не скрыл ничего, ведь все могло оказаться важным. Юноша поведал начальнице обо всём, обо всём, о том, как познакомились его отец и мать, о том, как осиротел, о том, в какой семье воспитывался, о том, как угодил в секту, и как сбежал к бабушке и дедушке, маминым родителям.
Дифда внимательно слушала, пристально глядела на него, стараясь делать это строго, и порою бросала быстрые взгляды на невесту садовника базы. Под конец Даша, сказав, что они обнаружили на брошюрах секты психотропные вещества, аккуратно подала доказательства в прозрачной папке. Начальница осторожно приняла их, потом девушка, быстро предупредив не открывать, протянула ей результат анализа.
– Тут написано, что те, кто долго взаимодействуют с этими книжками, могут… бла-бла-бала, – Дифда нахмурилась. – Научным языком пишут! В общем, сдуреть можно, если вдыхать запах краски на бумаге. Ну, что я могу сказать? Вы – молодцы, что сознались. Арестовывать вас я не вижу причин.Так, что, – Женщина словно бы сделала над собой усилие, несколько печально глядя на Рика: – Совет да любовь вам!
– Спасибо! – широко улыбались Соколова и ее жених. – Спасибо огромное!
– Вам спасибо! Вы идите, занимайтесь своими делами. А мне надо срочно позвонить по вашему поводу высшему руководству! Не бойтесь – вас не арестуют в любом случае!
Переглянувшись, улыбнувшись друг другу, Рик и Даша встали из-за стола, снова поблагодарили Дифду и, еле сдержав эмоции, вышли из кабинета. Но уже в коридоре, не выдержав, крепко обнялись. Счастье их переполняло! Теперь все будет хорошо! Главное, они поступили по совести, как патриоты, и как хорошо, что их не арестовали, и не арестуют. Можно готовиться с празднику, что Свадьба и Торжество Бытавухи в одном лице.
А их начальница осталась в кабинете одна. Она не стала сразу же звонить, как обещала этим молодым людям. Что-то внутри нее вздрогнуло. Женщина и сама не понимала, что случилось всего несколькими минутами ранее, прямо здесь, в этой комнате! Что произошло? Ах, если бы Дифда могла ответить на этот вопрос! Перед глазами стоял его взгляд, полный раскаяния, вины, но все-таки и ответственности и отваги. Его чуть дрожащие от волнения губы, его рука, покрытая рукой невесты… Трогательный, милый, но в то же время такой храбрый. Подполковник базы тряхнула головой, чтобы отогнать мысли и…ненужные чувства. И подняла трубку телефона. Она набрала номер высшего руководства… Женщина говорила уверенно, даже где-то похвалила Соколову и ее будущего мужа, но перед глазами стоял образ красивого Рика…
Глава 50
Так будет лучше
Люда возвращалась в свой кабинет после обеда, который она, конечно же, провела в столовой, в обществе Гены. О, как забавлял ее этот юноша! Его смешливая порядочность! Вот как она могла бы назвать это! Именно! Он такой трогательный, так складывает ручки, с длинными музыкальными пальцами, садясь за стол, так поднимает глазки, прежде чем начать разговор! О, а этот взмах ресниц! Кажется, Геночка даже и не догадывается, что эта манера такая у него кокетливая! Так размышляла девушка, проходя по коридору, который, по ее личному мнению, изуродовали, сделав его слишком современным, что теперь он похож на коридор в стоматологической клинике, только пахло тут не лекарствами, а…ничем не пахло.
– Ах, Гена…! – глубоко вздохнула Людмила, когда вошла к себе и закрыла дверь.
Взгляд ее упал на китель, висящий на спинке стула, который она сняла перед тем, как идти на обед. “Надеть или нет? – размышляла девушка. – А, не буду! Или надеть, а то как-то не соли…?”.
Но неожиданно раздался телефонный звонок. Петрова кинулась и подняла трубку, с удивлением увидев на определителе номер военной базы в Городе-Городе. Что-то случилось?! Там же сейчас стоит глубокая ночь!
– Да?
В трубке раздался радостно-удивлённый голос Анфисы. Она рассказала ей, что для нее с Кисточкиной пришло распоряжение переводиться на Новый Альтаир-И-17! Вот это новость! Радость-то какая! Теперь три подруги станут снова служить вместе! Габиддулина, сказав, что они с Клавой вылетают утром, распрощалась, так как нужно ложиться спать, а рассказать очень хотелось, не удержалась и позвонила!
– Ура! – воскликнула Люда, положив трубку.
– Чему ты так радуешься? – неожиданно раздался голос Гены за спиной.
Девушка встала со стола, на который во время разговора чуть присела, и обернулась к другу. Она спросила, почему не постучал, и юноша, ясное дело, ответил, что стучал, но ответа не последовало. И конечно же, он заволновался, знающий о ее тогдашним запое на Земле во время отпуска, и потому вошел.
– За алкашку меня держишь? – с укоризной улыбнулась девушка.
– Нет, что ты? – он даже покраснел, почувствовав себя немного виноватым. – Ты слышала, что сюда переведут новеньких? Тетя сказала, что твои подруги…
– О! Конечно!
Гена сказал, что искренне рад за нее, и что надеется, что он тоже с ними подружится. Девушка улыбнулась и заверила, что на их с ним дружбу приезд ее подружек никак не повлияет, и она, как общалась с ним, так и продолжит это делать. Юноша, обняв сильнее папки, – почему-то он везде таскал их за собой, – послал ей несколько кокетливую улыбку, поблагодарив за добрые слова. Он надеялся, что так оно и будет, что они по-прежнему будут тепло общаться. Эх, флиртуем, Геннадий, флиртуем! И наверное, сами не догадываемся об этом!
– Моя тетя скоро уезжает – она получила приглашение на Торжество Бытавухи Наследницы Нэрвы45. Представляешь?
Люда, конечно же, знала “принцессу” Новой Венеры, вернее, не лично, а, как и прочие – видела на фото, читала о ней в новостях. Но то, что она решила связать себя узами брака, первый раз слышала. Девушка удивилась, сказав, что не знала об этом.
– Да-да! Помнишь, я тебе как-то рассказывал, что некоторые мои сокурсники хотели выйти за нее?
– И что?! Кому-то из них подфартило?!
– Нет, что ты?! – засмеялся Гена. – Нет, конечно. Просто так интересно получилось: только я про это вспомнил, как пришла такая новость! А, кстати, повезло-то ведь нашему соотечественнику. Жених – землянин. И мало того – он из нашей страны!
– Ничего себе! Вот! Я всегда говорила, что наши юноши – самые красивые во Вселенной!
– Да, говорят, он очень красив. Я лично не видел пока фото, но верю, что это так. Как же его зовут-то? Забыл! Имя такое интересное! Мулат он, потому и имя не Вася, и не Гена, как у меня!
– Да, наверняка, узнать можно, если задаться целью! Кто у нас мулаты из известных людей?
– В том-то и дело, что он неизвестный человек. Простой медбрат, и познакомились они с “принцессой” на космической базе-военном госпитале, куда она приехала с благотворительной, вроде, целью.
Петрова заметила, какая благородная у него профессия! Гена охотно согласился с этим, прибавив, что так повезло этому юноше: встретил любовь, станет принцем…
– А тебя не учили в детстве, что каждый мальчик – принц? – улыбнулась Люда.
И он улыбнулся ей в ответ, так удивленно, но нежно-нежно. Румянец залил его лицо, и юноша, наверное, почувствовав, что покраснел, застеснялся еще сильнее и, сославшись на работу, вышел из кабинета. На прощание друзья договорились созвониться перед ужином. Люда стояла напротив входа и улыбалась, глядя на дверь. Гена казался ей таким милым, таким непосредственным, наивным. Он забавлял девушку, заставляя ее лицо озаряться улыбкой. И так легко, так свободно Петрова ощущала себя рядом с ним! Ненужно притворяться, ненужно стыдить саму себя, ненужно запрещать себе мечтать, уговаривать, что это плохо – испытывать симпатию. “Наверное, все-таки мужчина моей жизни кто-то вроде Гены” – неожиданно подумалось ей, и эта мысль…испугала Люду. Нет-нет! Нет в этом ничего плохого!
Проведя рукой по лбу, затем по темным, пышным волосам, девушка глубоко вздохнула, словно бы не хватало воздуха. Она обвела взглядом свой уютный, небольшой по размеру кабинет, обставленный классической мебелью. Угрюмо подошла к креслу и села за стол. Зеленая кожа на столешнице напомнила ей зелень листвы и травы на базе, на которой прошло детство. И да… Он явился в мысли девушки, покоривший раз и навсегда… Лишь Анджей царил в ее сердце, в ее мечтах. Но…он казался ей немного с характером. Сказочный ангел, но умеющий защитить себя и то, во что верит. Прекрасная роза – обладательница острых шипов. Таким казался Люде “принц Арвиана”. Ну и…! Ну, и зачем ей спорить с ним всю жизнь на тему Ирлинды-17, на тему веры в Бога, на тему, что кому роднее: Земля или космическая база-детский приют?! Да, Петрова прямо сейчас была готова взять отгул и сорваться к нему, упасть перед ним на колени, прося его руки и сердца. Но разве это возможно? Разве вообще есть хоть доля вероятности того, что они уживутся вместе?! Разве Анджей согласится покинуть “Родину” и переехать к ней на Новый Альтаир?! Да ни за что на свете! Он не является поклонником Ирлинды, виня ее в том, что на Земле веру в Бога высмеивают и считают чем-то из ряда вон. Разве сочтет за радость и честь поселиться на базе, где жила эта Женщина?! Конечно, нет! К сожалению, Анджей и Людмила не созданы друг для друга, и вряд ли они смогут быть вместе… Даже пробовать не стоит… Все это без толку!
Может быть… Сердце девушки забилось в груди, словно протестуя, протестуя разуму… Но все же… Она протерла глаза и, уперев руки о подбородок, тупо глядела на книжный шкаф. Ей не хотелось верить… Но все же, может быть, стоит обратить своё внимание на Гену? Он ведь ей больше подходит, чем Анджей. Ведь так? Наверное, да! Да что там говорить – сын директора Арвиана ей вообще не подходит! А Гена? А Гена подходит! Он немного смешной, немного наивный, но и серьезный в то же время. Да, бросил из-за ерунды какой-то первое училище, но во втором учится, старается, вот практику проходит. И этот юноша не станет выносить Люде мозги на тему: “Как чудесна вера в Господа!”. Вон он как патриотично рассказывал, что жених Нэрвы45 – землянин! И зависти в нем нет никакой по отношению к будущему Наследнику! Нет, Гена – хороший юноша! И он ей, Людмиле Петровой, очень походит! Такой вот ей и нужен: спокойный, без заморочек, знающий свои цели, а главное настоящий патриот, как и она! Наверное, стоит уделить ему больше внимания и попробовать за ним поухаживать! А Анджея надо обязательно забыть – так будет лучше для них обоих…
– Прощай, моя любовь…
Глава 51
Красавец и Чудовище
После того ужасного случая, когда официант Елисей Ноздря (фамилия у него такая) устроил истерику и сказал Чарльзу Никитичу, что его сын обучает детей не очень хорошим вещам, случился грандиозный скандал. Его устроили Морозова и поддержавшая ее подруга. Зухре повезло, что буря разразилась вечером, когда в ресторане не было ни одного гостя, а то бы распугали всех. Сторону молодого официанта заняли почти все, даже отец “обвиняемого”, хозяйка заведения выступала как “судья”, хватаясь за голову и умоляя всех замолчать, когда говорит кто-то один. Сторону Араика заняли одни лишь Стеша и Гульнара, которая желала поддержать ни его, а свою подругу. Морозова, конечно, понимала, что ее запросто могут уволить, и тогда всё пропало – она не сможет видеться со своим “подкрылышем”, но сдерживаться девушка уже не могла. Номер, выкинутый Ноздрей, переполнил чашу ее терпения.
– Ну, и чего-о-о я плохо-о-ого сде-е-елал? – вытягивая слова, чуть кокетливо закатив глазки, накручивая прядь волос на пальчик, говорил официант. – Мне так показалось!
Стеша, клацая зубами от ярости, орала на него, как обезумевшая, и только Гульнара, держа ее за локоть, останавливала от какого-нибудь неправильного поступка. Араик равнодушно смотрел на все происходящее, по крайней мере, с виду казался таким. Он стоял, сложив руки за спину, облокотившись об алую стену и колонну гардеробной. Внутри него на самом деле всё разрывалось от боли – даже родной отец принял сторону оболгавшего его человека. Чарльз говорил, что он первый раз видел этих детей, знать не знает, кто они, и кто их родители, и потому ему придется теперь опасаться – что, если их папы и мамы решат высказать пару нелестных слов. Мужчина обрушился на сына, знает ли тот этих мальчика и девочку, что решил с ними поболтать, сидя на скамеечке.
– Да, знаю, они мне представились.
– И кто они, черт тебя подери?!
– Не скажу. Какая тебе разница?!
Чарльз Никитич хотел было броситься к кровиночке, но его за руку остановила сестра и тут же завопила, чтобы все успокоились. Стеша, которую Гульнара держала за локоть, чуть расслабила мышцы. Четыре официанта, в числе которых – главный, Берёзкин, возмущённо перешёптывались, бросая злые взгляды на тройку их “врагов”. Гардеробщица и лакей тоже переговаривались, с таким видом, словно бы обсуждают драку-реванш.
– Ти-и-и-хо-о-о-о! – подняла руки Зухра Никитична. – Тихо! Всем молчать – я говорю! Араик, гад ты такой, с какой стати ты решил обучать детей своему низкому ремеслу – трепать всем нервы и приносить неприятности родне?!
– Я этого не делал.
– А что тебе надо было от деток?
– Ничего. Они…они…друзья Дмитрия Крилла и Стеши, – ухмыльнулся Араик, и Морозова сжала его руку, таким образом поддерживая.
– Да, и Араик – мой друг, и потому…
– Врет он все! – завопил Ноздря, перебив Степаниду.
Зухре Никитичне, словно принесло бы моральное удовольствие унизить племянника, найти повод наказать его, и она, сложив руки на груди, сердито, с вызовом, взглянула ему прямо в глаза и, подняв одну бровь, недоверчиво спросила:
– А почему тогда Елисеюшка говорит такое?
– Я не знаю…
– Потому что ему завидно! – возмутилась…Гульнара, чем всех удивила, ведь, в основном же, за Араика готова всех разорвать Стеша. – Завидно ему, что он красивее него! И бабы это видят!
– Что-о-о-о?! – Ноздря кинулся к своему недругу: – Ах, ты шлюха! И Гулю соблазнил!
– Лучше быть шлюхой, чем, как ты, бобылем!
– Ах, ты!
И тут произошло непредвиденное! Двое юношей сцепились как две кошки. Все орали им: “Прекратите сейчас же!”, но всё оказалось без толку, драчуны никого не слушали, выдирая друг а друга волосы и стараясь пнуть по ногам. Стеша кинулась к Араику и, схватив за талию, пыталась оторвать его от волос Лёвы. Чарльз Никитич, как бы смешно это не прозвучало, тоже схватил Ноздрю, призывая Кешу и Веню себе на помощь.
– Пусть он у вас перестанет жрать сладкое, тогда легче вам будет его тянуть из драк! – орала Морозова официантам.
– Зато речи у него сладкие, а у твоего придурка такие, что уши в трубочку сворачиваются! – отозвался Вениамин.
На место всех поставила, конечно же, Зухра Никитична.
– А-ну молчать все!
В этот момент Араик позволил подруге оторвать себя от соперника. А Елисей от неожиданности повалился на пол, а за ним – и Чарльз, Кеша и Веня. Степанида, обняв рукой своего “подкрылыша”, освобождала его “пальчики” от волос официанта, ласково приговаривая при этом: “Ну, и зачем мы лезли в драку?”. Тетка спросила племянника, правильно ли его поняла, что эти дети – друзья Стеши и Дмитрия Крилла, и пришли к Морозовой. Тот кивнул, а подруга его поддержала, сказав, что раз он – ей друг, то в том, что попросила поболтать с ними, пока занята, нет ничего ужасного.
– Прошу оградить Араика от Елисея, – добавила девушка.
Тут опять поднялся переполох, все начали орать друг на друга, а Ноздря предпринял попытку снова кинуться к недругу и подраться с ним.
– В общем так! – заявила Зухра. – Араик, чтобы больше тут не появлялся!
А ее брат возмутился, сказав, что он ему дома не нужен, что они с женой пока не решили, что с ним делать. Метёлкина тогда заявила, чтобы шел на улицу, как на ПМЖ.
– Ко мне пойдет. Мне он нужен! – с вызовом заявила Стеша, прижав друга к себе сильнее.
Но Чарльз Никитич неожиданно возмутился, завопив, что не позволит своему несовершеннолетнему сыну жить с посторонней девушкой.
– Знаю я вас – всем бабам от юношей нужно только одно! – заявил отец Араика.
– Всё-ё-ё! – заорала Зухра, глядя на часы. – Елисей, приношу тебе свои глубочайшие извинения, но ты пока отправляешься в отпуск, оплачиваемый отпуск. Все на этом! Араик, попробуй только у меня выкинуть номер, пока ты ночуешь тут, иначе выкинуть придётся тебя! Всё! Расходимся!
