Текст книги "Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ)"
Автор книги: Мария Шматченко
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Спасибо, мамочка! Конечно, я верю! И на волю Господа уповаю.
Они помолчали, а потом юноша спросил Элоизу видела ли она фото будущего принца Новой Венеры.
– Ох, сынок, нет, конечно! На Эккене правительство рекомендует проигнорировать это событие, и на все космические базы, нам принадлежащие, это распространяется. Ни один аристократ наш не принял приглашение “королевского” двора Новой Венеры.
– Раз этот указ вашей с папой Родины, значит, и я не буду интересоваться, – патриотично заявил Анджей, и мамочка улыбнулась, сказав, что раз хочет, то пусть.
– О, чуть не забыла! Все время забываю сказать тебе, что Августин все-таки дождался предложения от своей генерала, и вскоре уедет на Новую Венеру.
– Я так счастлив! Слава Богу! Но так жаль, что не на Эккену!
– Ну, Августин ведь землянин, и вряд ли найдет любовь на Эккене.
Августину исполнилось недавно тридцать три года, и наконец-то его любимая сделала ему предложение. Они познакомились лет десять назад, когда она приезжала на арвианский выпускной подбирать военных в армию своей Родины, Новой Венеры. Воспитатель базы тоже с Земли, как и Анджей, из той же страны. Молодой человек всегда гордился тем, что его назвали в честь месяца, в который наступила Победа над Бабами. Сын Элоизы и Александра, когда все земные учащиеся разъехались, хорошо общались с ним. Юноша даже помогал ему работать с малышами, которые его любили.
После свадьбы Наследницы Августин и его невеста планировали пожениться. Учитывая предстоящее Торжество Бытавухи Даши, как заметила мама Анджея, “чего-то начался свадебный бум”. А сезон отрыли Дима со Стешей, но у них все кончилось печально. Оставалось надеться, что у других пар все будет хорошо.
Раздался радостный голос Александра, и это вернуло его жену и сына в реальность. Они улыбнулись ему. Несмотря на всю нервную обстановку, эта семья была счастлива. Что случится дальше в межпланетной политике, никто не ведал. Эккена не хотела идти на примирение, но и ее враги тоже не торопились этого делать. Что будет с Арвианом? Совсем недавно некоторые космические базы-учебные заведения, кому не повезло спутать трех мужчин с представителями комиссии, попали из-за своей ошибки под горячую руку. Им понизили льготы и финансирование, а пару-тройку и вовсе расформировали! К сожалению, это так. Эррел в нервной обстановке, когда не знаешь, чего ждать и на что надеяться, перегнул палку. Никто не виноват, что бывшие держависты чего-то задумали. Зачем же наказывать школы?!
Очень даже может быть, что та же участь коснется и Арвиана… Александр боялся, что об этом узнают Элоиза и Анджей, и потому не сказал им ни слова. Особенно страшно ему становилось за сына… Если их академии придет конец, то они с женой, естественно, уедут на Родину и, естественно, не бросят своего мальчика, забрав его с собой. Но какая жизнь ждет юношу на этой непривычной для него планете, ведь он – землянин, и мироощущение, психика, внешность, физические данные, оказывается-то, и вовсе не зависят от воспитания, как практика показала! Анджей не стал таким, как приемный отец, несмотря на то, что вырос в семье эккенян. И Эвелина, девочка с Эккены, точно так же не стала землянкой, хоть живет там. Не подходят им психологически другие планеты… Конечно же, женщины влюблялись и влюбляются в мужчин с Земли или Новой Венеры, ведь те очень красивы, ухожены, нежны и утонченны, но крайне редко, если чувства оказываются взаимными…
Александр понимал, что нужно что-то сделать, чтобы хоть как-то удержаться. Нужно поймать этих трех типов, что приезжали к ним. Но…как бы не совершить ошибки… А мужчина находился на миллиметр от нее. Вряд ли его Родине понравится одна его задумка – обратиться за помощью к Новому Альтаиру-И-17… Людмила Петрова хоть и выросла на Арвиане, но все равно оставалась землянкой, врагом для Эккены. И вообще у этой девушки, как за спиной ту высмеивали в бывшей школе, “патриотизм головного мозга”…
Глава 66
Неожиданный визитер
Дима стоял спиной к окну в своей палате, слушал как Эвелина рассказывает ему стишок, сидя на руках у дедушки.
– Алкоголик выпьет водку,
Трезвый выпьет молока.
Алкаши не сядут в лодку
Они ведь пьяненьки слегка!
Неожиданно с улицы раздался звук, словно бы хлопнули дверью в машине. Юноша вздрогнул и, повернув голову, заметил, что во дворе припарковался давно знакомый ему спортивный автомобиль, и из него, с букетом цветов, – ясное дело, – выскочила Тюльпанова. “Опять…” – устало подумал про себя Митенька, с ужасом представляя себе, как снова будет деликатно отказываться от ее приглашений на свидания.
– Папа! Папа! – завопила девочка. – Тебе понравилось, как я рассказывала стишок?
– Да, очень, моя радость!
Внутри Егора Петровича всё так и сжалось, он едва ль сдержался, чтобы не заплакать. Мужчина мысленно себя укорил, ведь это очень радостная новость, что с родителями девочки все прекрасно, и что они выйдут на свободу, но вот то, что им, Криленковым, придется расстаться с ребенком, к которому привязались, было грустно.
– Дим, что случилось? – обеспокоено спросил отец, заметив, как сын переменился в лице.
– Папочка, сейчас Тюльпанова опять придет. Я видел, как она машину поставила.
– И принесет цветочки! Она тебе их всегда носит! – заулыбалась Эвелинка, которая не понимала ничего в силу возраста.
– Да-да, моя радость, цветочки я тоже видел.
– Ура!
– Пап, пожалуйста, можешь ее встретить и сказать, что я на процедурах?! – взмолился Митенька. Голосок его звучал испуганно и торопливо.
– Сыночек, ну, мы уже так делали, и ничего не помогло – она там три часа на диване сидела и ждала тебя.
– О, как Стрижевая раздобрилась – мне она не позволяла по три часа торчать, где мне хочется!
– Митрашенька, может, тебе стоит заметить старания Дуни, ведь так ты ей нравишься?! Погляди: какая хорошая девушка! Забудь ты эту Стешу! Мы вот сегодня как раз идем на встречу с Морозовыми: они хотят с Эвелиночкой поболтать, – лицо Криленкова-младшего при этих словах отца стало немного обиженным, но Егор Петрович продолжал: – Вот мы увидим Стешу, хочешь, я скажу, что за тобой ухаживает Дуня?
– Не хочу… Не надо. Я люблю Стешу, не хочу причинять ей боль. И только из-за этого разрешил ей увидеть мою дочь.
– Димочка…
Но тут раздался стук в дверь, и, с радостным криком: “Цветочки принесли!”, Эвелина бросилась открывать, вернее, пытаться дотянуться до ручки.
Диме пришлось помочь малышке. Открыв дверь, он тут же столкнулся лицом к лицу…со Стрижевой…
Глава 67
Уговоры
– Евгения Александровна, вы?!
– Я, как видишь. Здравствуй, Дима. Егор Петрович, здравствуйте.
– А где цветочки? – спросила Женщину Эвелина, имея в виду Дуню.
– Не знаю. Цветочков у меня нет. У нас давно ягодки! На вот держи, – Стрижевая, выдавив из себя ласковую улыбку, протянула девочке кулек клубники.
Дедушка и папа ничего не успели ей сказать, как она радостно поблагодарила Евгению Александровну и отбежала.
– Зачем вы пришли?
– Поговорить надо.
– Я в больнице, – сухо ответил Дима, – разве вы не видите? Мне и так плохо. А вот кое-кому вы разрешаете время проводить, как вздумается! Мне такая роскошь не позволялась!
Стрижевая даже отшатнулась от удивления. Вытаращив изумленно глаза, она спросила:
– Это кому?!
– Неважно! В общем, спасибо за заботу, за ягоды, но говорить с вами я не желаю.
– Дуня сюда мотается? – подозрительным тоном спросила бывшая продюсерша. – Дуняша? Да быть не может! Она к своей родне ездит в больницу…
Димочка не нашелся что ответить, да и не хотелось. И в этот момент, как некстати, раздался знакомый испуганный голос:
– Евгения Александровна?!
Женщина обернулась и победоносно улыбнулась своей подопечной, как вору, которого давно не могут поймать.
– А ты же маму, тетушек и бабушку отпросилась навестить!
– Ну, да… я там была уже.
– А что так быстро?
– Я…я… вертолётное такси взяла!
– Молодец! С гастролями беды знать не будем – экая ты находчивая! – с сарказмом похвалила ее Стрижевая. – Даже цветы успела где-то раздобыть.
Евдокия хотела ей что-то ответить, вернее, промямлить, так как слов в оправдание не находилось, как вмешался Дима, попросив дать ему закрыть дверь, а самим разбираться друг с другом в другом месте, потому что он их слушать не собирается. Крикнув имя любимого, девушка, не совсем вежливо оттолкнув продюсера, кинулась к Митеньке с извинениями и протянула букет. Юноша хотел было возмутиться, но подумал, что Дуня тут ни при чем, что не виновата в его конфликте со Стрижевой, и, вежливо улыбнувшись, поблагодарил за розы и в какой раз напомнил, что не надо его задаривать цветами, ведь ему неловко их принимать.
Егор Петрович, хоть и не очень любил бывшую начальницу сына, все же, ласково взяв за ручку Эвелину, попросил прощения у всех, но им нужно уже идти, готовиться ко встречи с родней девочки, а для этого и нарядное платье погладить надо, и придумать что-то с прической, и подарки упаковать. В коридоре Дима нехотя попрощался, в тайне обидевшись на папу, что он покидает его в такой сложной ситуации.
Когда отец юноши и его приемная дочка ушли, Стрижевая, взглядом попросив Дуню остаться в коридоре, и, взяв бывшего подопечного за руку, завела его в палату, где он тут же вырвался.
– Митенька, прости меня. Я несправедливо с тобой поступила, но я была на нервах. И Наиль тоже жалеет, что не смог заступиться за тебя передо мной, потому что был на эмоциях. Послушай, я знаю, что это покажется не совсем красивым, что ты можешь решить, что мной движет выгода, но хочу позвать тебя обратно.
– Обратно?! – Дима возмутился, как она и ожидала.
И тогда Евгения Александровна, которой позарез нужен был певец на роль Михаила Стрелкова, решила действовать по-другому:
– Митенька, мне известно, что Эвелина – вовсе не сирота, и что…
– Что?! Малышечка лишилась родителей!
– Так ты не знаешь?! – ахнула Женщина. – Правда?! Значит, тебе не сказали?!
Димочка попятился назад и сел на стул, с каким-то обреченным видом. В висках стучало, он не знал, что и подумать. Юношу, и правда, не поставили в известность, что на самом деле случилось с настоящими папой и мамой приемной дочери. Его бывшая продюсер снова заговорила, и голос ее звучал виновато и мягко:
– Митенька, прости меня – я не знала, что от тебя это по каким-то причинам скрывали.
– А вы-то откуда знаете?
– Сначала подслушала, как Стеша ныла своей подружке в ресторане. Я частенько бывала по делам в том районе, где она работает, и потому ходила обедать в этот ресторан. А потом я проверила и узнала. Я человек знаменитый, со связями, мне раз плюнуть это сделать.
Дима заплакал. Евгения Александровна терпеть не могла мужские слезы, но все-таки заставила себя подойти к нему и погладить по голове. Женщина мягко укоряла его, что он ведет себя, как последний эгоист, ведь должен радоваться, что малышка – не сирота, что родители ее живы-здоровы, но просто ошиблись. Она ласково успокаивала бывшего воспитанника, уговаривая вернуться в шоубизнес, убеждала, что и дочери так будет лучше, потому что деньги откроют ей новые горизонты, и что когда-нибудь Эвелина вернется домой, и у него, Димы, останется хоть что-то – карьера. И юноша, сам не осознавая, кто его тут утешает, захлебываясь в слезах, говорил, что сам все понимает, что это прекрасная новость, что папа и мама малышечки живы и здоровы, но ему грустно расставаться с ребенком, и обидно, что от него все скрывали правду, считая, наверное, закостенелым эгоистом.
Услышав тихие рыдания любимого, Дуня набралась храбрости, мысленно поклялась себе отругать даже глубоко-уважаемую Евгению Александровну и вошла в палату Криленкова. Она застыла, увидав, что продюсер утешает своего бывшего подопечного. Сердце девушки уколола ревность: ее – к нему, и его – к ней. Услышав шаги, юноша поднял голову и увидел Евдокию с еще одним букетом роз, про которую уже успел забыть. Вспомнив, как любит Эвелина цветочки, по лицу его соскользнула несмелая, но ласковая улыбка. Тюльпанова же решила, что он радуется ей. Две Женщины начали уговаривать Диму помочь им в мюзикле, исполнив главную роль… Тот отказывался, умоляя их перестать настаивать. В конце-концов, Евгения Александровна упросила бывшего подопечного подумать и, деликатно распрощавшись, вышла за дверь.
Дунька же решила остаться. Она тут же перевела тему на медитации, рассказав, что ими же лечат и ее родных… Митенька лишь кивал, отвечал “Да” или “Нет”. Ему было не до Тюльпановой. Ему и вовсе не хотелось с ней общаться, потому что дружбу, которую юноша с удовольствием ей подарил бы, она не желала, мечтая о большем. Дима не отшивал ее грубо, боялся обидеть этим. Он старался мягко объяснить, что между ними ничего не может быть, но девушка настаивала, а его потихонечку в глубине души начинало это раздражать…
*
Тем временем Стеша уговаривала Араика пойти вместе с ней сегодня на ужин, на котором она попытается найти общий язык с Эвелиной. Юноше становилось неловко от одной только мысли об этом, и отказывался. Он менял ароматизаторы в холле уборных, а подруга, постоянно пытающаяся ему помочь, выспрашивала, почему стесняется принять приглашение. Но тот краснел лишь сильнее.
Глава 68
Стеша и Эвелина
В тот вечер Анжелика и Лариса с Эвелинкой приехали в хачапурную “У Зухры”. Морозова-старшая решила получить профессию, стать мед-сестрой, и Криленкова ей помогала репетиторством для поступления в техникум. Сегодня они заехали за Степанидой и ее другом, чтобы ехать на ужин.
Араика, конечно же, обрадовала новость, что снова встретится с Анжеликой Григорьевной, Аркадием Валерьевичем и Ромой, но ему все-таки было неловко. Казалось, что навязывается, но Стеша радовалась и волновалась одновременно: сегодня она постарается помириться с маленькой родственницей, и рядом с ней будет друг. К сожалению, Дима не придет – он еще в больнице и отказался отпрашиваться у врачей ради этой встречи. Но спасибо ему, что не устроил истерику и разрешил приемной дочке встретиться с Морозовыми. Девушка надеялась, что все будет хорошо.
Когда Женщины пришли, их встретила Зухра, которая, знала уже, кто эти гостьи, и предложила им чай. Приятельницы отказывались, но хозяйка ресторана настояла. Им накрыли на стол. Сам главный официант начал их обслуживать, зорко приглядываясь: кто из них – мать гардеробщицы, интересно?
*
Араик протирал столешницу в туалетном холле, как тут раздался голос отца.
– Эй, ты! Иди туда. Чай пить.
– Какой чай?
– Там Криленкова и Морозова пришли. Они позвали Стешу попить, пока такси едет, а та отказалась без тебя! Давай, живо!
– Нет-нет…
– Я кому сказал?! Опять за волосы оттаскать? И чего она в тебе нашла, в шлюхе?
– Пап, а если кто услышит?
– За правду и умереть не страшно. Все мигом! Иди пей. И смотри мне – не ляпни чего!
Юноша тяжело вздохнув и, вымыв руки, вытерев их салфеткой, аккуратно собрал прекрасные локоны в хвост. Папаша с нескрываемым раздражением наблюдал за сими действиями. Ему так и хотелось вцепиться сыну в волосы и оттаскать, как собака – мочалку.
– Быстрее давай. Аккуратист хренов!
– Все уже! Иду!
Араику очень не хотелось туда подниматься и чаевничать хоть и с семьей близкой подруги, но все же в ресторане тети, которая его терпеть не может. Еще потом и припомнит, что на него чашку воды и ложку заварки перевели!
*
“Какой милый юноша!” – невольно подумалось Ларисе Степановне, когда к ним поднялся Араик. Он казался таким скромным, немного пугливым, как олененок, но таким нежным и красивым. Анжелика улыбалась ему, интересовалась его делами – видно было, что они знакомы, и что испытывают друг к другу глубочайшую симпатию. Через минуту пришли Стеша и Эвелина, которой девушка показывала свое рабочее место и знакомила с подругой Гулей. Собравшиеся за столом радовались. Девочка во все глаза уставилась на Араика. Вот, оказывается, как выглядит живой тезка местной знаменитой куклы!
Минуты через три подошел официант с подносом. Степанида и ее друг знали, что это Вениамин. Лицо его перекосилось от зависти, когда увидел среди дорогих гостей своего врага. Молодой человек, делая вид, что не замечает Араика, налил чай Анжелике, Степаниде, Ларисе, Эвелине, а потом, пока тот не видел, намеренно налил кипятка на руку племяннику Зухры. Все вскрикнули хором. Девочка завопила так, словно бы обожгли ее.
– Что ты делаешь? – срываясь с места, строго обратилась Криленкова к Вениамину. – Ненормальный?!
Она бросилась к Араику и велела Стеше бежать за аптечкой. На крик Эвелины прибежала Зухра.
– Он, – девочка показала пальчиком на Веню, – специально его ошпарил! Я видела! Увольте его!
В этот момент прибежала Стеша с аптечкой. Лариса Степановна с материнской нежностью перевязала руку Араику. Самое ужасное, что пришлось засучить длинный рукав его черной кофты, и Криленкова увидала, что рука неожиданного пациента от запястья в шрамах, видимо, некогда была изрезана ножом. Будучи врачом, Женщина сразу поняла: этот юноша несколько раз пытался покончить собой. Что-то неприятно заныло в ней. Она постаралась отогнать мысли, уговаривая себя, что выглядит “подкрылыш” Стеши, как любитель какой-то тяжелой, депрессивной музыки… И что это просто странная дань моде, а не серьезное намерение уйти из жизни.
Чарльз Никитич издали смотрел на сына и Криленкову и не понимал, как этой Женщине не противно дотрагиваться до этого мальчишки.
Сам неожиданный “пациент”, не издав ни одного мучительного стона или вздоха (а ведь, наверняка, испытывал боль), опустил глаза, смущенный румянец залил его белокожее лицо. Араик тихо поблагодарил Ларису Степановну за то, что она перевязала ему руку, когда та закончила.
Эвелина подошла к юноше и, внимательно взглянув ему в глаза своими голубыми глазками, погладила его по руке.
– Бедняжка… – сказала она.
Он лишь улыбнулся ей в ответ.
Пока Криленкова, все три Морозовы (и Эвелина тоже) спорили с Зухрой, приехало такси, о чем им сообщила Гульнара.
*
Всю дорогу в такси маленькая девочка гладила Араика по руке, и из глаз малышки катились слезы, словно бы это облили кипятком ее.
Когда они прибыли домой, их там уже ждали Аркадий, Егор, Денис и Рома. Криленков-старший был в курсе, что Морозовы пригласили Араика, и очень волновался перед встречей с ним, ведь, как подозревалось, бывшая невеста Митеньки любит этого юношу. Муж Ларисы Степановны так переживал, что даже, пока та ехала в такси, прислал ей эсэмэс: “Ну, как он тебе?”. Женщина невольно улыбнулась и ответила, что на первый взгляд очень милый юноша, и что, кажется, Эвелинке он очень понравился. “Мда, – прочитав ответ, подумалось мужчине, – два “подкрылыша” сошлись. Сошлись бы теперь и их покровители…”. Когда машина остановилась у дома, и хлопнула дверь, Криленков-старший и Морозов-старший подбежали к окнам: их подъехали или кто-то другой? Их! Аркадий помахал рукой Анжелике, а Лариса Степановна не обратила внимания, о чем-то говоря девочке и юноше. Сердце Егора Петровича вздрогнуло в груди, почему-то ему показалось, что предает своего сына, что вот он сейчас в больнице лежит, а его семья будет веселиться и станет еще общаться с его, так предполагаемым, соперником. Но отогнав неприятные мысли, мужчина пошел к дверям встречать родных и друзей.
Аркадий раздал всем тапочки. Стеша помогла повесить верхнюю одежду. У входа суетились. А Егор Петрович внимательно глядел на Араика. Он произвел впечатление подростка лет четырнадцати-пятнадцати, но далеко не трудного, а застенчивого и…забитого. Мужчине в силу своей учительской профессии довелось общаться с самыми разными детьми из самых разных семей, и он без труда мог отличить ребенка, которого любили родители, а которого – нет. От мыслей его отвлекло приглашение к столу. Дети тут же уселись рядом со Стешиным “подкрылышем”, и видно было, что она сама хотела это сделать, но, заметив, как Рома и Эвелина кинулась к нему, лишь улыбнулась. Так Араик оказался представителем детского коллектива, а ни взрослого.
Всё для Степаниды прошло замечательно: маленькая родственница не стала требовать прощения и подвигов, которыми нужно заслужить ее расположения. Забылись даже обоюдные обидные слова. Словно бы ничего и не было, словно бы ссоры и никогда не происходило. Девочка даже сообщила, что назвала куклу в честь Стеши.
После ужина все переместились кто в кресла, кто на диван. Снова Егор Петрович заметил скрытое, милое соперничество между детьми и Морозовой-младшей за Араика. Мужчина даже невольно улыбнулся.
Пёс Байкал, который понравился Эвелине, лежал под ее ногами, под диваном. Девочка казалась беспечной и веселой. Она почти без умолку лепетала, не стесняясь Стеши, рассказывала ей же о том, как они с папой проводят время. В душе девушки все сжималось от боли, порою ей казалось, что еще чуть-чуть, не выдержит и заплачет. Приемная дочка Димы пока не знала, что скоро ее разлучат с ним. Но, быть может, она обрадуется, что вернется к настоящим родителям, ведь и Эмилия, и директор приюта рассказывали, что они в ней души не чают? Что же, только на это и оставалось надеяться.
Денис и Рома увлеклись тем, что показывали друг другу в телефонах любимые фотки их общего кумира – Евдокии Тюльпановой.
Лариса Степановна решилась спросить у бывшей девушки своего сына, как у нее дела, и та, вежливо улыбнувшись, ответила, что хорошо, и рассказала, как со сторожа ее повысили до гардеробщицы, как подружилась с Гулей, как повысили зарплату, и даже сообщила, что собирается поступать в какой-нибудь техникум. Криленкова такое рвение похвалила, а сама мысленно удивилась, до чего изменилась Стеша! Какая мягкая стала, ласковая даже, с какой нежностью она глядела на ребенка! Неужели Араик на нее так влияет?! Если это так, то он, безусловно, необыкновенный юноша! Егор Петрович думал о том же. Он заметил, как ласково обращаются со своим гостем Морозовы, и как тот оживляется, как в его глазах начинает светиться радость, когда те заговаривают с ним. И малышечке этот парень понравился! Ах, если бы знала она, что Стеша зовет его “местной Эвелиной”! Вот бы девочка удивилась!
Семья Морозовых тоже заметила, как изменилась их маленькая родственница. Она не требовала к себе ежесекундного внимания, не капризничала, как только покажется, что что-то не по ее, не вопила, не кричала. Девочка молчала, когда говорили старшие, спрашивала всех очень вежливо и не обижалась, если разговор шел не о ней. Да, Дима-то ее перевоспитал! Аркадию и Анжелике даже совестно стало, показалось, что они теперь на все готовое пришли.
Эвелина, пока ее приемная бабушка обсуждала со Стешей и ее мамой какие-то колледжи, обратила внимания на локоны Араика. Она легонько коснулась их пальчиками. Ей всегда нравилось играть с волосами папы. И тети Вали. И даже многие улыбались, что, вырастит, станет парикмахером, а приемный дед почему-то вежливо возражал, говоря: “Да, конечно, но, если только дополнительно к какой-то другой профессии”. И вот теперь красивые, крупные кудри нового знакомого привлекли внимания малышки. Она протянула ручку и сняла резинку для волос, и локоны рассыпались по плечам юноши. Только тут он вздрогнул.
– Ты чего? – улыбнулся ей Араик.
Та, смущенно покраснев, ответила, что он очень красив. И он поблагодарил ее за комплимент, покраснел точно так же, как и она.
*
Дима спустился вниз в кабинет выписки. В коридоре никого не оказалось и, решив, что очереди нет, он хотел было постучать, как вдруг отпрянул: раздался громкий, веселый женский хохот.
– Араик?!
“Араик…?” – вздрогнуло сердце юноши.
– Тише ты…! – меж тем ответил мужчина в кабинете. – Да, родители назвали в честь куклы, видимо.
– Они бы подумали, как это звучит. Фамилия – Берёзкин, а зовут, как куклу, Араиком.
– Василиса Васильевна, хватит ржать. Иначе не поставлю зачет по практике!
– А он кто?
– Один раз в жизни видел! Подруга моей дочери его привезла. Вот ты смеешься: а мальчик, – ему семнадцать лет, – после сексуального, группового насилия попал сюда. Ударили сначала чем-то по голове, а потом вкололи в вены что-то. И он еще сказал, что любит эту свою девушку, которая организовала все, собрав единомышленниц. “Бьет – значит, любит!”, – говорит. И где он в свои-то семнадцать лет такой ереси набрался?!
– Чего-то не поняла… – испуганным голосом пробормотала собеседница.– Это подруга вашей дочери – насильница его?
– Нет, конечно! Имя той я запомнил – Аглая. Такое оно мне всегда нежным, романтическим, красивым казалось, тут даже не вяжется оно с такой моральной уродкой! А дочкина подруга, Стеша, хоть и сказала, что этот бедняжка является сыном ее коллеги, но, наверняка, подобрала где-то на улице и привезла – парень-то прехорошенький! Только, Вася, никому – это я тебе, считай, врачебную тайну разболтал.
– Конечно-конечно! Спасибо! Мне пригодится – я ведь в милиции работать буду!
Дима вздрогнул и, укорив себя за то, что подслушал, постучал в дверь. Его пригласили войти. Он протянул свою карточку дежурившему сегодня врачу. Разговор между ними произошел какой-то банальный, но Криленков отвечал, кажется, невпопад, словно бы не слушая: все мысли его были заняты несчастным Араиком. Значит, Стеша просто жалеет его…? Значит, она не врала, и быть может, еще не забыла бывшего жениха?
Глава 69
Завтрак для ворон
На часах значилось только девять вечера, когда Криленковы поехали домой. Речь об Араике завела Эвелина, хотя у ее приёмных дедушки и бабушки не имелось никакого желания о нем говорить. Но малышке он понравился! Странно, подкрылыш Стеши оказался первым местным юношей, к которому девочка-инопланетянка сразу отнеслась столь нежно. Обычно при первом знакомстве с представителями земной “прекрасной половины человечества”, ее словно бы пугал необычный “мир наоборот”, совершенно ей непривычный. А к другу Степаниды так прониклась. Удивительно! Ей очень хотелось встретиться с ним еще раз, еще раз поиграть с его волосами в стилиста.
– Когда мы пойдем еще раз в гости?
– Чего ты в нем нашла? – изумился Денис.
– Не знаю. Он красивый.
Егор Петрович тоже хотел что-то сказать, как у него зазвенел телефон. “Дима” – высветилось на экране.
– Да, сыночек?
– Пап, привет! Хотел вас предупредить. Вы меня не навещайте завтра – меня неожиданно выписали!
– Ура! Эвелиночка, папочка выписывается!
– Ура!
– Димуль, – спросил Егор Петрович, – а в котором часу нам приехать за тобой: до обеда или после?
– Пап, – голос сына вздрогнул, – я бы…я бы… хотел сразу поехать на…на деловую встречу.
Отец изумился и спросил, о чем это он. И Митенька ответил:
– Пап, в общем… В общем, – он глубоко вздохнул и выпалил: – Я возвращаюсь к Стрижевой и в шоубизнес!
– Что?!
– Да, папа, я решил. Так будет лучше для всех нас. Из-за меня ты и помощников по дому лишился, и работать тебе пришлось. И мама чуть не спилась на нервной почве. А что я дочери, в случае чего, дам? Надо работать мне, пап. Я сам не хочу к Стрижевым возвращаться. Понимаю, что мне придется часто сталкиваться с Тюльпановой, которая все никак не может понять, что любит мой образ, а ни меня самого, но… Куда мне деваться? Другого выхода я не вижу…
– Смотри, чтобы не обманули они тебя…
– Не обманут, – сквозь слезы улыбнулся Дима, и отец сразу это почувствовал по интонации. – Не волнуйся, папочка! Все будет хорошо. И простите мне мой эгоизм. Я люблю вас.
– И мы тебя, сынок, – растрогался Егор Петрович.
– Приехали, – сообщила водительница такси, и отцу и сыну пришлось распрощаться до завтра.
*
Утро залило прекрасный Эльмирград холодным рассветом. Пасмурное небо окрасилось в желтовато-розовые оттенки. А на серо-зеленой траве поблескивала роса. Столица постепенно пробуждалась, и “ранние пташки” поспешили на работу.
Хачапурная “У Зухры” уже гостеприимно открыла свои двери, но ни одного посетителя еще не заглянуло к ним на завтрак.
Чарльз Никитич, расставляя на столы новые салфетницы, в душе сердился… Нет, даже кипятился! Всё в нем клокотало от внутренней ярости, но Берёзкин сдерживался. Вчера сын снова остался ночевать в семье у подруги. Мужчине это не нравилось. Он считал, что Морозовы балуют Араика, а с ним надо построже. Они, похоже, обращаются со шлюхой для гопниц, как с принцем. Берёзкин подозревал, что мальчишка мечтал выскочить за свою Аглашку и свалить с ней из дома, когда ему исполнится восемнадцать. Папаша и сам бы рад отделаться от надоевшей ему кровиночки, но все же хотелось…продать его подороже. Кому, правда, такой нужен?! Но случаются же чудеса!
Обведя взглядом алые стены зала, мужчина глубоко вздохнул. Если бы не сестра, в жизни бы его никто не взял на работу: с женой, как с ребенком, в “декрете” сидит, когда та уходит в запойный отпуск. А Зухра терпит. Спасибо ей за то. Правда, она и Араика поколачивает, но ничего – полезно ему! Чарльз и сам его бьет!
И чего этот мальчишка стал таким странным в последнее время?! Не защищается, матом не кроет, к гопницам не бегает, номера не отмачивает и даже курить бросил?! Неужели сестра права, и это Стеша так влияет на их со Златкой “горе луковое”?! И действительно, хорошо было бы, если девушка взяла бы эту тварь в мужья. Ее, правда, тоже жаль, но любовь зла – полюбишь и козла! Влюбилась – и нечего потом пенять на всех подряд! Сама виновата! Но нет… Кто сказал, что Морозовой нужен невоспитанный отпрыск Берёзкиных, и пусть, что у нее получается его перевоспитывать? Может, у нее материнский инстинкт к этому Араику, и ничего более?
Чарльз сощурил глаза и почувствовал, что на сердце и отрадно, и досадно одновременно. Его сын – тварь, это бесспорно. Но он красив! Одевается, как дурак, конечно. Но это как посмотреть…! Такому мнению придерживаются взрослые, а у молодежи это считается очень даже ничего! Она, наверняка, и сама подобному стилю частенько тяготеет. И да, Араик, безусловно, очень красив. Все это говорят. И Чарльз со Златкой даже гордились им по этому поводу. Только по этому: так-то он тупица, каких поискать. Берёзкин-старший, безусловно, был бы счастлив, если бы Морозова влюбилась бы в его сына и, взяв в мужья, от него бы всех избавила. Но вот червячок сожаления все же изрыл туннели в сердце папаши, и они наполнились ноющей болью и досадой. Стеша чудесна, порядочна, добра, бесстрашна, но…не богата, как хотелось бы Чарльзу Никитичу. Он грезил отдать сына за миллионершу, чтобы та обеспечила семью своего жениха! И тогда, – мужчина от досады с шумом поставил сахарницу на стол! – эх, и тогда бы ему не пришлось бы работать официантом у родной сестры! Он зажил бы припеваючи и вольготно, если бы эта сволочь Араик поимел бы внезапно совесть и очаровал бы какую-нибудь олегархиню.
Внезапно раздались шаги из коридора и голоса гардеробщицы и юного Березкина! “Эх, легки на помине!” – с досадой подумалось Чарльзу Никитичу, и он пошел их встречать. Мужчина вышел к парадным дверям и увидел, что сын стоит во дворе и кормит больших, жирных ворон хлебом. Злость снова наполнила душу папаши. Негодование. Почему-то эта, даже милая, картина натолкнула его на мысль, что и Зухра вот так же подкармливает крохами и их со Златкой.
