Текст книги "Высота (СИ)"
Автор книги: Мария Коваленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Часть 2
Девушка вздрогнула, словно увидела призрака. Но нет, на опушке леса действительно стоял Булавин. В старых, потертых джинсах и рубашке с закатанными рукавами. Такой же, каким был месяц или два месяца назад, и, вместе с тем, не такой. Взволнованный взгляд, робкая улыбка – это было ново и так не соответствовало его обычному серьезному облику.
«Неужели Кузьмич оказался прав?» – не могла поверить Карина. Она до сих пор помнила каждое слово инструктора: «Булавин своего не упустит. Иначе это не Булавин!»
На хрупкой надежде в эти слова она кое-как просуществовала всю первую неделю после разрыва. По вечерам с тоской смотрела в окно, высматривая знакомый автомобиль, и даже стала оглядываться на улице. Было тяжело, призрачный шанс таял день за днем, а потом пришло отчаяние. Три недели персонального ада, и вот он здесь. Безумно захотелось накричать на него и вслед за этим прошептать, как сильно любит или бросить в мерзавца чем-нибудь увесистым, а потом броситься самой в крепкие, родные объятия.
Нельзя так скучать по мужчине, по его губам, по пальцам, по горячему дыханию рядом, по уверенности во всем и железной вере в себя. Нельзя.
Булавин с сердитым видом осмотрел всех присутствующих и неспешно двинулся к своей цели. Девушка напряглась, это самоуверенное выражение лица она хорошо знала. Кто-то явно рассчитывает на легкую победу.
– Дорогие дети, – Карина пробралась вглубь маленькой шустрой толпы. – Это Глеб Викторович. Поздоровайтесь с ним.
Мальчишки лениво проворчали «здравствуйте» и принялись дальше рассматривать пушистого кота. Реакция гостя была схожей, только вместо неповоротливого котофея он предпочел любоваться своей женщиной-кошкой. За три недели она сильно изменилась, руки так и чесались прикоснуться к каждому изгибу изящного женского тела, изучить его заново. Но не здесь!
– Ребята, – девушка хитро сощурилась. – Глеб Викторович наш гость. Можете задавать ему любые вопросы. Он большой специалист по котам. Настоящий эксперт по этим эгоистичным, одиноким существам.
Глеб чуть не рассмеялся. Такого приветствия он не ожидал. Все-таки его девочка неисправима.
– Вообще, в кошках я разбираюсь лучше, чем в котах, – с важным видом уточнил он.
– О, у вас было столько времени… Наверняка ни одной неизученной кошки в округе не оказалось! – глаза девушки яростно блеснули.
– Боюсь вас разочаровать, но…
Договорить он не успел. Один из мальчишек, совсем как в школе, поднял руку и задал волновавший его вопрос.
– А зачем котов кастрируют?
– Отличный вопрос! – Карину разбирал смех. Уж кое-кого она бы лично кастрировала. – Уважаемый эксперт, что Вы нам скажите, за что нужно кастрировать кота?
Булавин сложил на груди руки и задумался. Девчонка откровенно провоцировала его. И он был бы последним лжецом, если бы сказал, что это ему не нравится. Сейчас он даже не знал по чему больше соскучился: по ее телу, по пронзительным зеленым глазам или по острому язычку.
– Дети, не все так просто в кошачьей жизни, – он убедился, что девушка внимательно слушает и продолжил. – Некоторые коты не годятся для семейной жизни… с кошками. Котят от таких не заводят, но бывают и заблуждения. Иногда коты сами не могут разобраться какие они, пока не встретят ту самую кошку, с которой захотят провести всю жизнь.
– Вот как… – протянула девушка, потрепав за холку кота. – К счастью, Ролекс у нас не такой. Он живет полноценной кошачьей жизнью, с котятами и кошкой. Не то, что другой мой знакомый кот.
– А если тот кот ошибся и совершил глупость? – Глеб пристально смотрел ей в глаза.
– Мальчики, – молодая воспитательница всплеснула руками. – Кто знает, что делают с котиками, когда те пакостничают?
– Я знаю! – отозвался «пятнадцатый». – Их носом в лужу тычут и выставляют за дверь!
Детвора и их воспитательница дружно рассмеялись. Одному «эксперту» было не до смеха. Кот Ролекс тоже весь подобрался, видимо вспомнил бурное прошлое.
– Да я серьезно… – обиженно произнес самый маленький.
– Ты все правильно сказал, – Карина присела возле мальчика и по-матерински обняла его. – Давать слабину вредным котам нельзя, они так и на голову сядут, лучше в лужу и за дверь. Жаль, я этого раньше не знала.
Глеб чертыхнулся про себя. Не так он представлял эту встречу. И дети, и непреклонность девушки, и драка – все выбило из колеи.
– Карина, я могу с тобой поговорить? – больше тратить время впустую не было сил.
– Сожалею, Глеб Викторович, но я на работе, – она невинно улыбнулась и развела руками. – Можете подождать. Вот только ни парашютов, ни самолетов у нас нет. Боюсь, Вы заскучаете.
– Понятно… – сквозь зубы прошипел мужчина. – Конструктивно не получилось, придется как всегда…
Дети дружно ахнули, когда он в мгновение ока преодолел расстояние до девушки и, сломив всякое сопротивление, закинул ее себе на плечо.
– Прошу прощения, молодые люди, – извинился Булавин. – Нам с Кариной Александровной срочно надо обсудить один очень важный кошачий вопрос.
– Глеб, ты… – закричала девушка.
– Милая, здесь дети! – коротко оборвал он.
Мальчишки восторженно смотрели вслед удаляющейся парочке, и только самый маленький, Артур, недовольно хмурил брови. Не нравился ему этот «эксперт», а вот воспитательница нравилась. Даже больше, чем просто нравилась.
* * *
Вскоре полянка осталась позади. Карина, что было силы, лупила Булавина кулачками по спине. Тот в отместку звонко шлепнул ее по попе и ускорил шаг.
– Неандерталец! – возмущенно воскликнула девушка. – Отпусти меня немедленно!
– Обязательно! – Глеб снова приложил пятерню к ее мягкому месту, но в этот раз шлепка не последовало. Рука смело, по-хозяйски ощупала ягодицу. – Что-то, родная, ты совсем исхудала без меня. Одна кожа да кости, прикоснуться боязно.
– А вот и не прикасайся!
– Не могу. Оказалось, что я без тебя вообще не могу.
Пораженная таким признанием, Карина на время даже сопротивляться перестала.
– Затихла? – мужчина сбавил темп и потерся щекой о женское бедро. – Умница!
Больше никто не проронил ни слова. Узкая лесная тропинка сворачивала к реке, и крутой спуск впереди заставил остановиться. Глеб бережно, словно хрустальную вазу, поставил на землю свою драгоценную ношу. Зеленые глаза напротив недовольно блестели, но разрисованное лицо сводило на нет все усилия девушки выглядеть серьезно.
– Моя свирепая кошка! – Булавин приблизился. – Господи, как я соскучился…
– Глеб, не надо, – Карина уперлась вытянутыми руками в грудь мужчины, не позволяя себя обнять. – Я не знаю, зачем ты приехал, но все напрасно.
– Ой ли? – он обхватил ладонями кулачки девушки и, приподняв, поцеловав каждый. – И тебе на самом деле не интересно, зачем я приехал?
– Нисколечко! Твои интересы никогда не простирались выше ремня на собственных брюках, а меня этим больше не заманишь.
В ответ Булавин резко завел руки ей за спину и прижался всем телом.
– Чувствуешь? – хрипло шепнул на ушко.
– Это именно то, о чем я говорила… – горячая волна прокатилась по телу девушки, и первые предательские мысли мгновенно вспыхнули в воображении.
– Говорила. Но ты ошиблась, я приехал не за этим, – хищная ухмылка заиграла на лице мужчины. – Вернее не только за этим.
– Нет. Хватит. Мы это уже проходили, – Карина изо всех сил пыталась выбраться из крепкого мужского захвата. Противоречивые чувства одолевали ее все сильней, но поддаваться соблазну было страшно. – Неужели думаешь, что каждый раз, стоит лишь тебе захотеть, я буду забывать обо всем и прыгать в твою кровать?
– Будешь, милая, будешь, – прошептал он все также тихо. – Я приложу для этого все усилия.
– Наглец! – девушка резко извернулась и, освободив одну руку, звонко ударила его по лицу.
– Заслужил, – Глеб потер горящую щеку. – А теперь ты можешь меня выслушать?
– Незачем!
– Есть зачем… – и вместо объяснения притянул ее к себе и поцеловал.
Карина отчаянно сопротивлялась. Та ласка, которой мучительно не хватало долгое время, ласка, от которой отреклась и пыталась забыть, выворачивала душу наизнанку. Казалось бы все, Глеб над ней не властен, только зарубцевались тяжелые раны на сердце, и можно как-то жить, но нет. Несколько жалких секунд, горячие губы, жадные руки, и все ее старания летят насмарку.
На глаза нахлынули слезы, а руки безвольно повисли вдоль туловища. Ни обнять, ни отпихнуть – сил нет.
Как безумный, Глеб все никак не мог насытиться ею. Терзал поцелуем мягкие губы, сжимал ее в объятиях, словно хотел вобрать в себя целиком, и все не верил, что недели кошмара позади. Тело горело огнем, ладони были везде, считывая дрожь и биение сердца. Того самого сердца, которое умеет любить по-настоящему, которое любит его. И больше не нужно запрещать или отпускать. Она его, и так будет всегда.
Все слова, что заготовил для встречи, растворились в жгучих эмоциях. Лишь редкие «никогда больше», «милая» и «люблю». Карина не верила своим ушам. Такого просто не могло быть. Иллюзия, сон, больное воображение – все, что угодно, только не правда. Его любовь… Она хотела этого больше всего на свете и уже попрощалась со всякой надежной.
Девушка робко, словно в бреду, отвечала на поцелуи, а по щекам текли соленые слезы.
– Я приехал за тобой, – Булавин на секунду оторвался от ее губ. Это было нелегко.
– Нет… – Карина отстранилась. – Это сумасшествие. Я не могу…
– Милая, я люблю тебя, – в этот раз слова прозвучали громко и ясно. Слишком дорого они стоили обоим, чтобы мелочиться на шепот. А перед ней и душу обнажить не так уж страшно. Только перед ней.
С видом загнанного зверя девушка смотрела на любимого. Внутри все переворачивалось от смеси боли и радости, отчаяния и надежды.
– Глеб, не играй со мной, пожалуйста.
– С тобой невозможно играть. С тобой только по-настоящему, – он снова приблизился. – Карина, выслушай меня.
– Я не могу… Не сейчас. На поляне меня ждут пятнадцать мальчишек, – ее трясло. – Им я по-настоящему нужна, за них я несу ответственность.
– Карина, пожалуйста, – Глеб чувствовал ее обиду и злость, но давить не хотел. Слишком сильно ей досталось по его вине. – Я готов подождать. Когда ты освободишься?
– Поздно вечером. Но я не обещаю, – девушка смахнула с лица выбившуюся прядь волос. – Все так…
– Знаю, родная, знаю, – мужчина тяжело вздохнул.
Даже смотреть на любимого не было сил, а уж после сказанного – и подавно. Карина аккуратно вытерла непрошенные слезы и бросилась к полянке. Дико хотелось оглянуться, убедиться, что это был действительно он, но сдержалась. Поверить в счастье бывает сложнее, чем принять беду.
– Я дождусь! – вслед ей крикнул Булавин.
* * *
На полянке полным ходом продолжался день кота. Мальчишки, позабыв о воспитательнице, вплотную приступили к знакомству с Ролексом. Кот активно отбивался когтистой лапой, но успеть за таким количеством рук, даже при его сноровке оказалось делом невозможным. Помощник воспитателя глупо улыбался, но детворе не мешал. Все шло по плану.
Не вмешиваясь, Карина оперлась спиной о дерево. Как после такого придти в себя? Одно «люблю», и мир меняет краски. Слезы так и норовили снова политься из глаз, а на губах уже играла предательская улыбка.
Глава 23. Получить от судьбы шанс
Мы себе давали слово – не сходить с пути прямого,
Но так уж суждено.
И уж если откровенно – всех пугают перемены,
Но – тут уж все равно.
«Поворот» гр. «Машина времени»
Часть 1
Как это обычно и происходит перед выпиской, медицинский обход растянулся на полдня. Для больного Алексея Воронова это были крайне утомительные полдня, минуты тянулись неимоверно долго, в который раз подтверждая справедливость выражения «нет ничего хуже, чем ждать и догонять». Сегодня Лешка ждал.
В палату трижды заглядывала Аленька, но пациент быстро от нее избавлялся. Дважды, узнать, не нужно ли чего, заходила Варвара Николаевна, и по разу справиться о самочувствии зашли все лечащие врачи. Все, кроме одной.
Как предполагал сам больной, очаровательный травматолог, видимо, забыла дорогу к его вип-палате. И это после всех невероятных открытий! Медленно, но верно, ожидание превращалось в пытку, и он, не выдержав, решил самостоятельно отправиться на поиски. Однако, стоило лишь доковылять до входа, как дверь распахнулась. За ней с ворохом бумаг под мышкой стояла Катерина Сергеевна, собственной персоной.
Глаза мужчины нахально прошлись по фигурке в белом халате и остановились на стройных ножках. Аккуратные, идеальные коленки, красивые лодыжки, туфли на высоком каблуке – словно сами просились их потрогать, пройтись пальцами до самых бедер и убедиться, что на женщине именно чулки, а не какие-нибудь банальные колготки.
– Воронов, слюнки подотри! – чудесный доктор была в своем репертуаре.
– Катюша, боюсь, при виде тебя мне не только слюнки скоро подтирать нужно будет, – Лешка галантно махнул рукой, приглашая ее пройти. – Проходи. Заждался уже.
– Хм… – она быстро осмотрела комнату. Взгляд остановился на мусорном ведре. – А почему у тебя цветы там? Поклонница не приняла, а передарить не додумался?
Парень задумчиво почесал затылок.
– А вот ты приняла бы от меня цветы?
– Нет, конечно! – доктор даже плечиками передернула, словно ей предложили какую-то гадость.
– Вот, так и я подумал, потому выкинул заранее, – Лешка виновато развел руками. – Решил избавить нас обоих от излишних телодвижений.
Как она ни старалась, а улыбку спрятать не удалось.
– Это так благородно с твоей стороны. Такой жест!
– Да ладно, Катюша. Это ведь не я из-за тебя невесту бросал, а ты из-за меня… жениха.
В палате повисла напряженная, звенящая тишина. Оба пристально смотрели друг на друга, сверля взглядами. Лешка не выдержал первым и, опираясь на костыли, подошел к женщине вплотную.
– Кто? – спросила она.
– Что кто?
– Рассказал тебе об этом кто?
– Не важно, – он отставил один костыль и обхватил Катерину за талию. Та не сопротивлялась. – Главное, что теперь я знаю. Катюш, прости…
– Воронов, – женщина холодно прервала его душеизлияния. – А что тебе еще рассказали мои доброжелатели?
– Не понял…
– О, Господи! Воронов, – она ловко вывернулась из навязчивых объятий. – Ну, ты и индюк! Ты всерьез подумал, что я из-за такого как ты брошу жениха?
Именно так Лешка и думал, но теперь… Картинка трехлетней давности повернулась под другим углом. Неожиданным для него углом.
– А, так я был предсвадебным загулом? Отрывом перед серой, монотонной семейной жизнью? Браво, доктор! Надеюсь, я Вас не подвел, все было по высшему разряду?
– Дурак! – она уже готова была выйти из палаты, когда мужские пальцы резко схватили за руку и дернули на себя.
До сих пор не привыкший до конца к гипсу на ноге, Лешка не рассчитал силы, и оба с грохотом упали на пол. Ударился он больно, но это не имело значения. Женщина сверху – вот это взволновало неожиданно сильно. Та сопротивлялась, изо всех сил, лупила его кулачками по груди, плечам, ругалась и угрожала. Все зря. Не занятые костылями, мужские руки легко парировали любой удар. Шансов у Катерины не было, как ни вертись.
Наконец, обессилив, она стихла.
– Катюша, – грубые ладони мужчины легли на поясницу и нежно погладили через накрахмаленный халат. – У меня есть такое ощущение, что кто-то что-то очень сильно недоговаривает.
– Это все твоя мнительность, – сквозь зубы, злобно процедила она. – Отпусти меня сейчас же!
– Отпущу, как только перестанешь притворяться, что я для тебя пустое место.
– Нет! Ты точно сумасшедший с манией величия в запущенной форме.
– Тогда поцелуй меня. Давай, детка, тебе же все равно! – он провоцировал все сильнее. – Один поцелуй и я тебя отпущу.
– Да пошел ты!
И он сам дотянулся до ее губ.
* * *
Варвара Николаевна резко открыла дверь. Не нравился ей шум в вип-палате, и пациент этот, молодой да наглый, ей тоже не нравился.
Увидев на полу целующуюся пару, женщина чуть не обомлела.
– А ну, паразит, отпусти ее! – взревела она не своим голосом. – Да что ж это творится! Катя!
Молодая женщина от неожиданности больно укусила парня за губу. Тот ойкнул, ослабляя хватку.
– Воронов… – прошипела Катерина, освобождаясь из крепких объятий. – Ты точно дурак.
– Дурак, идиот… – закинув руки за голову, мужчина продолжил лежать на полу. – Как ты там еще меня называла? А ведь ты ко мне явно неравнодушна!
– Кать, давай я его чем-нибудь стукну? – предложила возмущенная медсестра.
– Не надо Варвара, он тогда не выпишется, а мне уже надоело каждый день лицезреть этого индивида.
– Эх, Катя-Катя, – разворачиваясь к двери, пробубнила женщина. – Зря ты нашего Петровича… Он и таких вот «кавалеров» на место ставил бы, и у ребенка отец был бы…
Лешка раскрыл рот от удивления. Такого поворота он не ожидал. Собственные вопросы и догадки постепенно сложились в одну, сложную, но вполне реальную, картинку. Испуганный взгляд Катерины был тому в подтверждение.
Молодой мужчина молниеносно поднялся с пола, подхватил костыли и двинулся за сбегающим от него травматологом. Тонкие каблучки стучали по плитке все быстрей. Следом громыхали костыли. Прохожие в ужасе шарахались от них в стороны, и даже Варвара Николаевна предпочла не вмешиваться.
С каждой секундой расстояние безжалостно сокращалось. Впервые в жизни Катерина Сергеевна жалела, что носит такую неудобную обувь. Сейчас бы бежать, быстро, далеко и не оглядываясь. Как глупо все вышло – попасться в самый последний день, накануне выписки…
Лешка был уже совсем близко. Когда только научился так лихо скакать на костылях? Она свернула за угол и чуть не зарычала от досады. Тупик.
– Катя! – ее самый нахальный пациент перегородил путь назад. – Я может и дурак, даже возможно, что иногда идиот, но точно не слепой! Сколько лет ребенку?
Она молчала, только яростный взгляд, который, казалось, испепелил бы его в прах, красноречиво говорил, что дело дрянь.
– Интрижка со мной, может, и не стоила разрыва с женихом, но ребенок от меня… – он сощурился. – Катюша, ведь я прав?
– Воронов, – врач подошла вплотную. – Это не твое собачье дело! Такой отец, как ты, моему ребенку и даром не нужен.
– Значит мой… – нервно сглотнул. – Ух…
– Ты ему никто! – женщина была непреклонна, как львица, отстаивающая своих львят. – Возвращайся к своим подружкам. Кобель!
– Мальчик или девочка? – эмоции и вопросы переполняли Лешку. Обвинений он даже не слышал.
– Я же сказала тебе… Забудь!
– А вот это мы еще посмотрим…
Он позволил ей свободно пройти, а сам припал спиной к стене. Марафонский забег по коридорам не прошел даром, все тело ломило от боли. Слабость подкашивала. Плюнув на все, он аккуратно уселся на пол и достал из кармана телефон. Сейчас не время и не место продолжать выяснение отношений, а устраивать скандал на всю больницу себе дороже. Никуда она не денется.
Инструктор ответил не сразу.
– Кузьмич, – Лешку разбирал нервный смех. – Что я тебе сейчас скажу!
– А что хорошее ты вообще можешь сказать?
– Иван Кузьмич, у меня ребенок есть, – сказал, а самому не верилось.
На той стороне у аппарата весело хмыкнули.
– Как вам новость?
– Лешенька, – прокряхтев что-то непонятное, начал инструктор. – На самом деле я давно подозревал, что где-то на этой планете бегает с добрый десяток твоих незаконнорожденных отпрысков. Лучше скажи, что дальше делать намерен, осеменитель ты наш?
– Что-что… – Лешка вспомнил недавний горячий поцелуй с матерью своего ребенка. Давненько ему так пылко не отвечали. – Налаживать контакт. Как думаете, из меня выйдет путный отец?
– Беспутным ты уже был, – хохотнул Кузьмич. – Теперь можно и на противоположную сторону переметнуться. Авось понравится.
– Это да…
Мысли, одна красочней другой, проносились в голове. Маленький ребенок, его малыш, которому нужен отец, Катерина – гордая, красивая и такая одинокая, собственная семья, о которой даже не мечтал. Прошлое уже казалось иллюзией, скучной и глупой, а будущее… Вот там все будет по-настоящему, с теми, кому он нужен, и кто, отчаянно нужен ему.
Ради этого стоило пережить падение и всю прошлую жизнь. Теперь только вперед.
Мужчина медленно, осторожно поднялся с пола.
– Иван Кузьмич, спасибо. Мне пора. Еще столько дел предстоит, а я тут засиделся.
– Иди, Лешка, иди. Справишься, не ты первый.
Через несколько секунд в коридоре послышался размеренный стук костылей о пол. Алексей Воронов, или, как друзья называли его, Ферзь возвращался в свою палату. Сегодня его выпишут, а завтра он вернется сам, и будет возвращаться ровно столько, сколько потребуется.
Эту высоту он обязательно возьмет, рано или поздно.
Это его собственная высота.
Часть 2
В вечернее время просторная столовая детского лагеря легко сгодилась бы для съемок какого-нибудь фантастического фильма о массовом исчезновении людей. Вокруг было необычайно тихо, а в воздухе все еще витали ароматы незатейливой еды. Меню наверняка не менялось многие-многие годы, возведя котлеты и картофельное пюре в ранг эталона кулинарной мысли.
Глеб отложил в сторону нагревшийся от долгих разговоров телефон, отхлебнул приторно-сладкий чай из граненого стакана и задумался. Поразмыслить было над чем. Слишком много событий произошло за короткий срок, и если обида партнера за побег со свадьбы была еще как-то предсказуема, то новости от Лешки здорово удивили. Подумать только – бесшабашный Ферзь, который треть своей непутевой жизни безнадежно сох по Рите, вдруг стал отцом!
Глеб хмыкнул. Парню даже можно позавидовать, он и сам сейчас был бы не против узнать, что Карина ждет ребенка. Легкий выход из ситуации, как жаль, что в его жизни подобное невозможно. Слишком просто, как сорвать джек-пот в лотерее, купив билет за последние рубли. Мечта! И не с его удачей получать от судьбы такие подарки.
Только кровью и потом, через болезненные открытия и жертвы. Вот и Кариной чуть не пожертвовал, взяв на себя слишком много. Сейчас это уже казалось безрассудством.
Оторвавшись от размышлений, Булавин глянул на часы. Начало одиннадцатого – совсем поздно, а девушка так и не вернулась в свою комнату.
Он снова отхлебнул чай. Сколько еще ждать? И ждать ли?
На улице суетились люди. Шустро пробегали мимо столовой и, вооружившись фонариками, исчезали в лесу. Странно для детского лагеря. Вряд ли это игра, ведь у детишек наверняка уже отбой.
Ведомый смутным предчувствием, Глеб вышел на улицу и тут же столкнулся с давешним физруком. Парень явно куда-то торопился.
– Молодой человек! – окликнул Булавин.
Тот сразу сжал кулаки, услышав знакомый голос.
– Я ошибаюсь или что-то произошло? – Глеб кивнул в сторону леса.
– Послушайте… – физрук старался подбирать слова. – Проблема есть, но мы скоро сами все решим.
– Эта проблема как-нибудь связана с Кариной Смагиной? – Глеб подошел вплотную. – Очень прошу: говори прямо.
– Иди ты… куда подальше! – уязвленная мужская гордость требовала мести, и только чувство самосохранения да ушибленное плечо были против.
– Черт! – выругался Булавин. – До чего же ты непонятливый. Мне поднять на уши администрацию или может позвонить отцу девушки? Уж о нем ты должен был слышать.
– Слышал… – глухо проворчал парень. Тут нечего взвешивать «за» и «против». Начальство за молчание по голове не погладит, а вот последствия могут серьезно испортить жизнь. – Тут такое дело…
– Говори, давай!
– В ее группе пропал мальчик. Мы уже с ног сбились его искать.
– Чувствовала моя душа… – Глеб осмотрелся. – Кто руководит поисками?
– Заведующий, но… Он вам ничего не скажет. Вы ж посторонний.
– Ясно… что ничего не ясно. Тогда давай так: ты узнаешь, какие квадраты поиска еще не перекрыты и с картой ко мне!
– Да где ж я вам карту найду? – недовольно пробурчал физрук. – И какие еще квадраты? Ищем… Как ищем.
– Дурдом…
– У нас такое впервые, – попытался оправдаться парень. – Да и пацаненок мелкий совсем. Такой далеко не уйдет, побоится. Лес вокруг, места глухие.
– Черт с вами… Карина в какую сторону ушла? Хоть это ты знаешь?
– К реке она пошла, – чувствуя, что наконец появилась возможность избавиться от докучливого собеседника, парень махнул в сторону. – Там сплошные овраги. Мы не хотели, чтобы она туда шла, но Смагина такая упрямая…
– Это точно, – тяжело вздохнул Глеб. Уж он лучше других знал, насколько на самом деле Карина может быть упряма. – Она без мальчика ни за что не вернется.
* * *
Уже через пять минут, загрузив на телефон подробную карту местности, вооружившись фонариком и компасом, из собственных запасов, Булавин шагал в сторону реки. Романтический вечер с признаниями, обручальным кольцом и прочей, обязательной в таких случаях, ерундой, по прихоти судьбы и какого-то малолетнего сорванца, накрылся медным тазом.
«Может оно и к лучшему? Теперь лирическую часть точно можно будет опустить» – успокаивал себя мужчина.
Поиск оказался не таким уж плевым делом. Скачки по ухабам и корням разительно отличались от привычных маршей с парашютным ранцем за спиной к точке сбора. И это при его подготовке и наличии хорошего фонарика! Оставалось надеяться, что Карина отправилась в путь тоже не с пустыми руками, подвернуть ногу здесь можно запросто. Хороши ж они, хромающие, будут в ЗАГСе. К удивлению, мысль об этом самом ЗАГСе уже не тяготила, словно сама свадьбы была свершившимся фактом, странным образом отложенным во времени. Да и не в росписи дело, банальная процедура, придуманная юристами. Главное – Карина станет его, а он, чего лукавить, станет ее, со всеми потрохами и тяжелым характером. Скорей бы.
Тропинка, по которой он следовал последние десять минут, внезапно оборвалась у берега реки. Глеб готов был материться в голос. Это была уже четвертая такая тропинка. И кто, спрашивается, все их протоптал, а главное зачем? Ни нормального берега для купания, ни заводи для рыбалки. Камыши да непроглядная тина.
Романтика!
Он уже собрался развернуться и идти назад до развилки, как на горочке послышались голоса. Говоривших было двое, но один голос он узнал сразу, мгновенно.
– Карина, – довольно прошептал мужчина. – Наконец-то.
* * *
Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не спугнуть ребенка, Булавин пробирался сквозь заросли.
Девушка и мальчик сидели на поваленном дереве у обрыва и о чем-то разговаривали. С каждым шагом слова слышались все отчетливее. А после одной из фраз Глеб внезапно остановился и замер.
– Понимаешь, Артур, все не так просто, – услышал он голос Карины. – Глеб очень непростой человек.
– И все равно ты его любишь? – в вопросе мальчика сквозили отчаяние и грусть. – И разрешишь ему себя забрать?
– Люблю… – обреченно ответила девушка. – А забрать… Никуда я от него не денусь. Понимаешь, когда люди любят друг друга, находиться врозь очень тяжело. Ты ведь скучаешь по папе и маме, вот и я скучала по нему.
От этих, случайно подслушанных и таких ценных слов, у Булавина замерло сердце. Чуть не бросился, как медведь через валежник, к ней навстречу. Все страхи и сомнения вмиг рассеялись. Ждала и уедет – камень с души упал.
Каким идиотом нужно было быть, чтобы самовольно отказаться от любимой женщины? Променять ее на годы одиночества в высоте. А она скучала…
– А если он по тебе не скучал? – мальчик не терял надежды. Ему отчаянно хотелось, чтобы любимая воспитательница осталась с ним.
– Вот здесь я не знаю, – Карина поежилась, словно от холода, хотя ночь была жаркой. – У него всегда много дел. Может, и скучать не было когда…
– Эх, Карина. Как же ты неправа… – неожиданно услышали они за спиной мужской голос.
– Глеб? – девушка от изумления даже не знала, что сказать.
Булавин с трудом продирался через густой малинник. Колючие ветки так и норовили оцарапать кожу или порвать тонкую ткань рубашки. Узкий лаз между кустами явно не годился для его широких плеч, но делать нечего. Нормально вздохнуть удалось только тогда, когда преграда осталась позади. Ребенок и молодая женщина удивленно смотрели на внезапного гостя.
– Ты… – первой нашлась Карина. – Как только ты нас нашел?
– Я тебя везде найду, – сказал мужчина, присаживаясь со стороны мальчишки на поваленное дерево. – Здравствуй, молодой человек. Я так понимаю, это из-за твоего побега переполошился весь лагерь.
Артур отвернулся от него, игнорируя вопрос. Кого-кого, а этого человека он не хотел видеть больше всего.
– И зачем ты это сделал? – вздохнул Булавин. Упрямство парня его нисколько не удивило. Сам был таким же в его возрасте, а порой и хуже.
– Ты хочешь ее забрать! – гневно выпалил мальчик. – Я сам слышал.
– Значит, ты подслушивал?
Мальчишка встрепенулся, как от удара. Еще секунда и он нырнул бы в лаз между кустами, но Глеб ловко успел его перехватить.
– Не надо больше убегать, – сурово глядя глаза в глаза, произнес мужчина. – Здесь очень опасно, можно натолкнуться на хищного зверя или подвернуть ногу в потемках. Ты ведь не хочешь, чтобы Карина Александровна всю ночь искала тебя по лесу и рисковала собой?
– Не хочу, – пробубнил Артур. – Но и с вами сидеть не хочу. Зачем вы нас только нашли?
– Прости, парень, но мне нужна твоя Карина Александровна.
– Но почему она? Найдите себе другую!
– Но я уже люблю эту, – тихо сказал, а сам не сводил глаз с девушки.
Карина вздрогнула и медленно повернула к нему лицо. Она не верила, до сих пор не верила – отчетливо читалось во взгляде. Слишком долго он и от нее, и от себя скрывал собственные чувства, а потом и вообще пренебрег ею, поставив на второе место после острых ощущений. Пара километров под куполом парашюта или любящая женщина? И он, как дурак, выбрал первое.
– Неправда! – возмутился мальчик. – Если бы вы ее любили, женились бы и жили вместе, а так она была с нами.
– Любить другого человека иногда нелегко. Это только в книжках все красиво и просто, а в действительности… – он на секунду задумался, повертел в руках тонкий прутик. – А в действительности – это труд. Люди ведь не пазлы и не конструктор. Они изначально сами по себе, каждый индивидуален, со своими мечтами, страхами и принципами. Когда-то, когда я была в твоем возрасте, то слышал красивую историю про то, что у каждого на свете есть своя половинка, и для счастья надо только ее найти.
– И сейчас вы думаете, что нашли ее?
– Нет, – Глеб засмеялся, довольно поглядывая на удивленную девушку. – Сейчас я понял, что то была волшебная сказка. Половинок нет, есть ты, есть я, есть она и все люди на земле, и каждый из нас неделим… И одинок. Это нормальное состояние, совсем не страшное, а иногда даже очень удобное. Со временем ты поймешь, о чем я говорю. Быть одному очень просто, но наступает момент, когда в собственном одиночестве становится тесно. Как гусеничке в коконе.
– А я знаю! – мальчик завертелся юлой на своем месте. – Тогда гусеничка превращается в бабочку! Но человек… Он же не может так…
– Верно, – хмыкнул Булавин. – В бабочку не может. Одинокий человек превращается в семью.
– И ты хочешь семью с Кариной Александровной? – в этот раз голос Артура бы грустный.
