Текст книги "Высота (СИ)"

Автор книги: Мария Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Отставив опустевшую кружку, Кузьмич уселся на деревянную ступеньку и потрепал за ухом растолстевшего бульдога. Тот, как всегда, верно нес вахту возле кухни.

– Что, Дольфушка, бесхозным стал?

– Кушай, мой любимый мальчик, – баба Нюра вынесла псу большую тарелку еды. – Совсем тебя хозяин забросил.

– Где эта морда мохнатая сейчас спит? – поинтересовался мужчина. – У нас в коттедже я его храпа не слыхал.

– Так он с Лешкой ночует! – баба Нюра весело усмехнулась. – Все местные барышни ему черной завистью завидуют.

– Мда. Ферзя не узнать…

– А в последние дни тем более, – глаза кухарки злобно сверкнули.

– Нюра, если ты намекаешь на диету, то это только во благо!

– Чего ж ты Федьку какого или Стаса на силос не переводишь? Шефа то с Лешенькой за что?

– Стас с Федькой и без того тощие! – проворчал инструктор. – Им бы нарастить чего-нибудь, чтобы центр тяжести появился! Болтаются в воздухе, как сосиски.

– Так у Глеба Викторовича и Лешки как раз все есть, зачем им мордовать себя?

– Нюра! – не на шутку разозлился Кузьмич. – У Булавина за два дня на три секунды скорость улучшилась! Уж не знаю, от голодной злости, от потери пары кило или еще от чего, но моя система работает. А Лешке… Скис он без Ритки, никаких трудностей в жизни не осталось.

– Ирод ты безжалостный! – пробурчала недовольная кухарка. – У наших голубков только все налаживаться стало!

– Кстати… – уж что-что, а информацией баба Нюра владела, как никто. – Как у них… шуры-муры продвигаются?

– Как-как… – женщина присела рядышком на ступеньках и задумчиво всмотрелась в голубую высь. Там, под облаками, самолет со спортсменами, а на земле, возле ангара суетится молодая девушка. Она вся в делах: собирает расписки с новичков, делает записи в журналах, но глаза, раз от разу, обеспокоенно поглядывают в высоту. – Пока вроде держатся. Она ему в салаты мясо подмешивает да в суп двойную порцию курятины кладет, чтобы не отощал. Высыпаться дает и мозги не компостирует, а что еще для счастья Булавину надо?

– То-то я у себя в похлебке мяса три дня не видел, – Кузьмич, как всегда воспринимал информацию выборочно.

– Ух, будь моя воля, сидеть тебе, Иван, на хлебе. Что шеф, что Настя с Лешкой вот-вот на людей кидаться начнут. Прыгают без роздыху, а кушают, как птички.

Но Кузьмич ничего не ответил, разгладил пышные усы и поднялся. Что ему с глупыми бабами болтать? Им лишь бы желудки мужикам набивать, у него же цели глобальнее – чемпионат страны!

Булавин думал также, не обращая внимания на легкие вспышки злости и усталость. В конце концов, босс он здесь или не босс? Работники и спортсмены тихо терпели барские причуды, с ностальгией вспоминая те дни, когда Глеб Викторович допуска в небо не имел. Не коснулась его раздражительность только помощницы. При Карине Булавин старался держаться, делал свое дело и не ругался. Остальные только блаженно наблюдали, как парочка украдкой с нежностью поглядывает друг на друга.

Но у всякого самоконтроля есть свой предел. Когда к вечеру третьего дня усиленных тренировок Глеб подвернул ногу, спрятаться подальше предпочел даже Дольф. Отстегнутый парашют одиноко валялся на земле, а его хозяин бросил все и ушел с поля.

Хромающего Булавина Карина заметила еще из окна общей спальни. Сердце чуть из груди не выпрыгнуло, когда на его бледном, напряженном лице она рассмотрела настоящую боль. Ни ушибленное плечо, ни прежние травмы такого мучения не вызывали. Испугавшись, девушка в мгновенье ока сбежала по лестнице, навстречу к мужчине.

– Милая, давай попозже! – он на ходу пресек любые вопросы.

– Глеб, но… – она разрывалась между желания обнять его, утешить и намерением отругать за фанатичное рвение. Видела ведь своими глазами, как не бережет себя, безумно рискует, не отдохнув, уходя на новый подъем.

– Карина, просто молчи! – грозно рыкнул Булавин.

– Тебе очень больно? – чуть слышно прошептала она. Руки тряслись от захлестывающих эмоций.

– Черт! Да, мне больно! Довольна ответом? – Глеб плотно стиснул зубы. От ярости хотелось кричать. – Я теперь на несколько дней выпал из обоймы! Знаешь, что это значит? Никаких тренировок, никакой подготовки! Так понятно?

Девушка молчала. Все слова потерялись, только глухое непонимание осталось на душе. За что?

От помощи он отказался. Бросил злобный взгляд на протянутую руку и медленно побрел к лестнице. Какие силы понадобились, чтобы преодолел путь на второй этаж – сама не понимала. Видела, как сжимают перила сильные пальцы. Костяшки белели от напряжения, но Глеб молчал. Ступеньку за ступенькой оставлял позади, увеличивая расстояние между ними. Карина не двинулась с места. На глаза от обиды нахлынули слезы, но сдержалась. Подняла голову повыше, промаргалась.

«Просто с ним не будет, не жди, но любви он достоин больше, чем кто бы то ни было!» – вспомнились слова Анастасии Павловны, сказанные на прощание после памятного дня рождения.

– Просто… с Глебом… – она махнула рукой и отправилась доделывать оставшиеся дела в рабочий кабинет.

Анализировать произошедшее совершенно не хотелось. Не прошло и трех суток с тех пор, как они сидели, обнявшись на ночном крылечке, и любовались звездами. Тогда она сдержалась от признания в любви, сейчас сдержалась в другом.

На сколько еще хватит выдержки?

* * *

Спать ложились поздно. Когда Карина вернулась в комнату, Глеб был уже в кровати. Девушке он не сказал ни слова, но упаковка с таблетками на прикроватной тумбочке без слов сказала все – с физической болью он справился.

В одиночку принимать душ было непривычно. Никто не выхватывал из рук шампунь, не донимал игривыми ласками, не заворачивал в махровое полотенце… Обычная теплая вода, жесткая мочалка, пенный шампунь – все, как нужно, вот только самого главного, казалось, нет. Глаза защипало от предательских слез, но и здесь удержалась. Расплакаться перед Булавиным было страшно. И дело не в гордости – боялась отпугнуть.

Глеб молча наблюдал, как она вышла из ванной, расчесывая влажные волосы, сбросила легкий халатик и выключила свет.

– Спокойной ночи, – послышался ровный женский голос, и на самом краю кровати, укутавшись по уши в одеяло, свернулась хрупкая фигурка.

– Карина… – он пододвинулся поближе. Горячая ладонь тут же легла на бархатное бедро, поглаживая. – Я не хотел на тебя накричать.

– Меня обидело не это, – она не двигалась. – Меня страшит то, что ты с собой творишь.

– Я такой, какой есть, – неожиданно сухо ответил мужчина. Подобные разговоры его достали еще во время брака с Мариной. – Это моя жизнь, и менять ее я не стану, даже ради тебя.

– Да куда уж мне… – убирая мужскую ладонь со своего тела, прошептала девушка.

Глеб прикрыл глаза. Вот что в этот раз он сказал не так? Ведь обиделась, явно обиделась. Чертова женская логика! Боль в ноге снова дала о себе знать, словно нарочно усиливая злость.

– Я завтра в город планирую, – отворачиваясь в другую сторону, холодно уведомил он. – Если хочешь, отвезу тебя к родителям…

И на последнем слове запнулся. Как ледяной водой окатило. Уж очень неоднозначным вышло предложение. В прошлый раз она собиралась ехать к родителям навсегда, а сейчас он будто бы сам пытается туда увезти. Карина, судя по странному молчанию, восприняла все именно так.

– Черт! – он крутанулся обратно и насильно притянул к себе сопротивляющуюся девушку. – Девочка моя, что ж за день у нас такой?

Когда блестящие глаза тоскливо сверкнули напротив, Булавин готов был проклясть себя. «Что же я натворил…» – подумал он, без спроса накрывая горячими губами ее соленые распухшие губы. Окунулся в поцелуй, как в омут, сминая упрямое сопротивление и подчиняя себе. Целовал жадно, с яростью и страстью, словно просил прощение и наказывал одновременно. Сам не знал, что происходит, и только мысль о потери красным маячком мелькала в подсознании.

Через пару минут тонкие пальцы легли ему на плечи, и на душе сразу стало легче.

* * *

Когда на утро все вещи были погружены в багажник, а сонному Ферзю вверена судьба Дольфа, Булавин неожиданно передал ключи от своей машины Карине.

– Она, конечно, не такая раритетная, как колымага твоей бабушки, – Глеб трепетно погладил капот бэхи. – Но ты справишься.

Девушка зачарованно наблюдала, как он смирно уселся на пассажирское сидение и поудобнее расположил больную ногу. И это тот самый мужчина, который, не то, что водить, даже мыть из шланга свое авто никому не позволяет!

– Я даже не знаю, это высочайшее доверие или неоплачиваемый сверхурочный труд… – задумчиво произнесла девушка, но за руль уселась.

– А кто тебе сказал, что неоплачиваемый? – Булавин загадочно улыбнулся и приподнял с глаз солнечные очки. – Я, как раз, собирался расплатиться! Девушка, а вы натурой берете?

– Это восьмичасовой сон на тебя так повлиял или сытный завтрак? – пораженно проворчала Карина.

– Ты говоришь, как наша кухарка! – фыркнул мужчина. – И это в твои-то годы…

– Глеб! – возмутилась девушка.

– Все-все, виноват. Это в тебе говорит не склочность, а нехватка секса! Надо было мне вчера на поцелуях не останавливаться!

– Булавин, а какая у тебя точно нога болит? Уж очень не хочется промазать.

– Вот! – Глеб хлопнул в ладоши. – Ты сама подтвердила мою догадку. Склочность, приступы неконтролируемой агрессии и юбка эта твоя… Карина, чтобы больше я ее не видел!

– Ты меня еще в хиджаб одень! – настроение поднималось в гору. Однако ж, ревнивый ей достался дровосек. Настоящий собственник.

– Я внимательно рассмотрю ваше предложение, – грубая мужская ладонь нахально расположилась повыше ее колена, судя по всему, надолго. – Все внимание на дорогу, юная леди.

Выполнить приказ было не так просто, мозолистые пальцы так и норовили забраться под короткую юбчонку и бесстыдно погладить внутреннюю сторону бедра. Она уже сама сто раз пожалела, что нацепила на себя этот провокационный наряд, но деваться некуда. Подливая масла в огонь смелыми жестами, рядом наслаждался жизнью Глеб.

– Эх, детка! Если бы я знал, какой это кайф, давно бы нанял себе водителем смазливую длинноногую крошку.

– Хм… Может мне сменить работу? – Карина выехала на трассу и уверенно надавила на газ. – Чертовски приятная, кстати, работенка. Ты продолжай, что ты там делал рукой. Потом сравню с тем, как это будут делать другие наниматели.

Не удержавшись, мужчина громко расхохотался. Нет, она точно никогда ему не надоест. Острый язычок и умная голова, а в придачу сладкая фигура – таким коктейлем можно наслаждаться вечно!

Половина дороги пролетела незаметно. Всего одна короткая остановка у моста, где погибла Рита, и снова в путь, но в этот раз уже без шуток и веселья. Глеб не отрывался от смартфона, планируя свой день, а Карина полностью сконцентрировалась на езде. Бэха действительно отличалась от старого драндулета ее тетушки или волги отца. Ее владелец тоже отличался от… От всех мужчин на земле. Достаточно было одного его взгляда и отзывчивое девичье сердечко начинало колотиться так быстро, что дух захватывало. Три недели они вместе, а ей до сих пор не верилось. Глеб Викторович Булавин ее любовник, ее любимый… Ни капли не верилось, что все правда. Ее персональная сказка, прекрасный сон и страшно думать о пробуждении.

Машина уже въехала в город, и предательские воспоминания всколыхнулись в памяти. Месяц назад точно такой же дорогой Булавин вез ее домой. Тогда тоже все казалось сказочным и прекрасным. Горячая ночь, наполненная страстью, нежный поцелуй на прощание и измена. Месяц… На душе заскребли кошки.

– Глеб, ты позвонишь мне? – вопрос сам слетел с губ. Потом припомнила, как в прошлый раз просила звонить и испугалась еще сильнее.

– Да, конечно, – не отрывая взгляда от телефона, машинально ответил он.

Машина резко затормозила и остановилась у обочины.

– Булавин, – в зеленых глазах читались испуг и ярость. – Ты хоть понимаешь, что будет, если ты, как в прошлый раз… Я никогда не прощу!

Глеб удивленно моргал. Постепенно смысл сказанного дошел до сознания, и губы растянулись в печальной улыбке.

– Милая, а мне казалось, что тебе нравится мой способ просить прощения, – попробовал отшутиться.

Карина молчала.

– Девочка, неужели ты всерьез думаешь, что я…

– Думаю. Всерьез.

– Ух, как все плохо! – процитировал ее же слова. – Ну, хочешь, я после работы заберу тебя к себе? Или сама приезжай, ключи ж есть.

– Нет… – девушка тряхнула головой, словно разгоняла плохие мысли, затем завела машину. – Не надо. Работай спокойно, мне все равно нужно дома побыть. Месяц уже родителей не видела.

– На этом и порешили, – и Булавин снова уткнулся в смартфон.

Автомобиль Карина остановила в квартале до своего дома. На месте ли отец, она не знала, но уж очень не хотелось попадать под серьезный родительский допрос. Вряд ли старомодному отцу понравятся их с Глебом отношения. Секс, работа, сожительство… – сама не знала, как лучше обозвать эту странную связь. Их не связывали никакие обязательства или клятвы, даже о чувствах до сих пор не было сказано ни слово, а ее робкое «люблю» на пике страсти Булавин, казалось, не слышит. Привык, наверное, слышать из уст опытных любовниц.

– Ты дальше вести сам сможешь? – отстегивая ремень безопасности, спросила девушка. Голос не дрогнул. – Если нужно я могу отвезти тебя и вернуться на общественном транспорте.

– Все нормально. Не такая уж я развалина, – Глеб тут же вышел из машины, помог забрать вещи из багажника.

Карина забросила на плечо небольшую дорожную сумку и уныло посмотрела по сторонам. Все было таким знакомым. Недалеко ее дом, маленький парк с неработающим фонтаном, крошечный магазинчик, возле которого целыми днями грустно глядит на прохожих бездомный пес – сколько лет уже они привычная часть ее жизни! Все неизменно, постоянно и так хочется вырваться, навсегда остаться в другой, новой жизни, где есть он, их просторная комната в аэроклубе, яркие звезды над деревянным крыльцом и надежда…

– Ты точно позвонишь?

Глеб уже пристегивал ремни и продумывал, какой дорогой быстрее добраться до центра.

– Что? – он поначалу не расслышал. – А, перезвонить? Да, конечно!

– Увидимся, – махнула она на прощание.

– Пока, милая!

Ни поцелуя, ни объятий, ни теплых слов. Подсматривай сейчас за ними папенька, даже оправдываться бы не пришлось. Холодок пробежал на душе. «Изменится ли это когда-нибудь?» – невесело задумалась Карина.

* * *

Булавин весь день крутился, как белка в колесе. Банк, исполком, офис, снова исполком, снова офис. К вечеру устал даже завхоз, которого он временно привлек в качестве личного водителя. И ведь не первый раз вести бизнес в таком режиме: то удаленно, то лично, но сейчас все казалось в десятки раз труднее. Секретарь за день приготовила не менее пяти кружек кофе, он пил и продолжал дальше. Отчеты, ведомости, приказы, совещания. Замучил всех работников, и даже принтер сломался, не выдержав нагрузки.

Когда к окончанию вечера с визитом заявился один из постоянных поставщиков, Глеб готов был бросить в стену собственный калькулятор.

– Что, Викторович, – гость развалился в удобном кресле напротив. – Укатали Сивку крутые горки?

– Не то слово, – развязал галстук и кинул в верхнюю полочку стола. – Хоть ты, Константинович не домогайся! И без того весь в мыле.

– Заметно! Ты, говорят, в спорт вернулся?

– Вернулся, но фирму я тебе не продам! – эти разговоры у них велись давно и не в серьез. Обоим было выгоднее сотрудничество, чем банальное поглощение. Вместе не один пуд соли съели, а уж сколько не самых законных сделок прошло гладко благодаря друг другу.

– Это, конечно, жаль, – хохотнул тот. – Фирма у тебя хорошая, выгодная…

– Ты сейчас точь-в-точь, как кот из Простоквашино про свою корову.

– До чего же бывают люди до чужого добра жадные, – цитатой ответил посетитель. – Слушай, Глеб. Я вообще график поставок на следующий год обсудить хотел, но ты, похоже, уже нетрудоспособен…

В ответ Булавин решительно кивнул. Его трудоспособность закончилась где-то между вторым посещением исполкома и банком. Операционистка долго пыталась понять, что же хочет от нее незнакомый красивый мужчина в дорогом костюме, пока он рассеянно вспоминал, какой из кредитных договоров приехал расторгать.

– Такое ощущение, что тебе пятьдесят пять, а не тридцать пять, – вздохнул поставщик. – Кстати, а юбилей ты нам зажал! Мы с замом твою секретаршу в обе щеки торжественно расцеловали, веник подарили, а тело именинника так и не увидели. Не хорошо!

– Константинович, у меня такая запарка была… Не поверишь, – о том, что запарка была в виде трех женщин, он предпочел умолчать.

– От тебя проставона вечно не дождешься. А знаешь… – мужчина хлопнул себя ладонью по лбу. – Сегодня у тебя есть шанс исправиться. Мы с замом и парочкой чиновников в баньку идем. Давай с нами! Ты ж в своем лесу бани наверняка давно не видел, а так попаришь кости, гляди и снова на тридцать пять годков сойдешь.

– Неожиданно… – Глеб откинулся в кресле и задумался. Работать он все равно сегодня больше не сможет, а спать пока не охота. Пять кружек кофе, которые по идее должны были помочь собраться и не уснуть днем, сказались именно сейчас. Голова варила слабо, сна не было ни в одном глазу.

– Он еще думает! – возмутился Константинович. – Все, сворачивай работу. Прямо от тебя сейчас и поедем. Простынки там выдадут, не баись за свой Армани!

– Ай! – махнул рукой Глеб. На сегодня он с работой управился. – Да гори все синим пламенем! Поехали.

– Узнаю своего самого жадного покупателя, – хохотнул гость.

Через полчаса оба, обернутые до пояса в простыни, уже сидели на деревянных лавках и активно потели. Элитная частная сауна была на всю ночь предоставлена в распоряжение их небольшой мужской компании. И пока в соседнем зале играла в бильярд парочка приглашенных чиновников, Булавин довольно расслаблялся в парилке. Жар от печки приятно обжигал кожу, помогал снять напряжение в затекших мышцах. Даже без алкоголя, который из-за режима был под запретом, мысли в голове шевелились медленно, как облака на голубом небе.

– Хорошо… – довольно протянул он и утер лицо уголком белой простыни. – Давно я так не расслаблялся.

– Ну да, это не из самолета, выпучив глаза, падать! – усмехнулся Константинович. – А сейчас еще мой зам с уловом явится, вообще хорошо дело пойдет.

– Это ты про баб? – недовольно скривился Булавин.

– Про них родимых. Витька у меня всегда с хорошим уловом приезжает, так что, Викторович, не криви морду, тебе тоже понравится.

– Не уверен…

– Глебка, я ж через два месяца женюсь! Не порть человеку жизнь, очень тебя прошу.

– Так у тебя предсвадебный загул? – Булавин устало потер глаза. – Наверно я отстал от жизни, но не понимаю. Зачем тебе бабы, если дома ждет будущая жена?

– Да ты небось головой вниз пару раз падал! – похлопал его по плечу собеседник. – Она у меня девушка молодая, из приличной семьи. Председательская дочка!

– А что, председательские дочки нынче в кровати ни на что не годны?

– Не, точно ударенный! – не нравилась ему такая беседа. – Викторович, а не ты ли сам красоток, как перчатки, меняешь? Должен знать, чем отличаются невинные девушки с влюбленными глазами от опытных любовниц. Да мне не то, что ноги ей раздвинуть, целовать и то порой стремно. Смотрит на меня, будто я любовь всей ее жизни, а мне тошно.

– Тошно, что любит? – удивленно переспросил Глеб.

– Да какая нафиг любовь? – отмахнулся Константинович. – Я ж не маленький мальчик, знаю откуда берется вся эта любовь: у молодых от желания выбраться из под родительской опеки и быть как все, с мужиком и при бабле. А дамочки постарше… У них от одиночества любовь.

Булавин смолчал. Не забылось еще, как сам наполовину парализованный на больничной койке валялся, от боли корчился, а любящая жена имущество распродавала.

– То-то же! – собеседник видимо понял ход его мыслей. – Сейчас девчонок привезут, развлечемся. Ты мужик видный, без ласки не останешься.

Глеб накинул уголок простыни на спину, укрывая шрамы.

Через минуту в бильярдной послышались веселые женские голоса, а в парилку просунулась взлохмаченная голова Виктора.

– О, Глеб Викторович, здорово! – подмигнул мужчина. – Вы тут долго не рассиживайтесь, а то весь улов чиновничкам достанется!

– А ты сюда рыбку подай, – поправляя на бедрах простынку, предложил начальник. – Пусть красотки разогреются, а мы полюбуемся, может еще чего сообразим.

Булавин обреченно поднял глаза к потолку. Все-таки партнер со своим замом в загуле меры не знали.

Шумных красавиц долго уговаривать не пришлось. Они мигом променяли свои нарядные платья на белоснежные простыни и впорхнули в парилку. Виктор лично шлепнул каждую по попе и плотно закрыл дверь.

От вида трех полуобнаженных женских тел оба мужчины мгновенно собрались, и если друг чувствовал себя в своей тарелке и сейчас планировал хорошо развлечься, то Булавину от томных женских взглядов стало не по себе.

– Девочки, мой друг Глеб сегодня много трудился, ему надо помочь расслабиться! – и Константинович подтолкнул двух аппетитных крошек поближе к напряженному Булавину.

Те были только рады. Среди остальных обрюзгших мужчин этот напряженный красавчик приятно выделялся. Они еще с порога оценили мускулистое поджарое тело и суровое лицо. Настоящий лев, от которого глаз оторвать невозможно, а уж как хочется заполучить в распоряжение…

И только сам Булавин восторга не испытывал. Глядя на пышные формы молодых девушек, он против воли думал о другой. Красавицы уселись поближе, прижимаясь бедрами к нему, и наманикюренными пальчиками принялись игриво водить по плечам и груди. Пот тонкими струйками стекал по коже, а вслед за влажной дорожкой острый ноготок аккуратно царапал кожу мужчины все ниже и ниже.

– Не надо, – Глеб перехватил руку девушки в сантиметре от края простыни на бедрах. Возбуждение скрыть не удалось, но продолжения не хотел. Почему-то все казалось грязным, неприятным, словно вместо дорогого коньяка кто-то подсунул суррогат.

– Позволь помочь тебе расслабиться? – одна из девушек приблизила к его лицу свои влажные губы.

Он всмотрелся. Пухлые губы, красивые скулы, чуть вздернутый нос и глаза… Карие, как темный шоколад. «Я не позвонил!» – словно током ударило воспоминание, и Булавин резко соскочил с места, так и не позволив себя поцеловать.

– Ты куда? – обалдело кинул ему в спину партнер. – Все ж только начинается.

– Я пас, – не оглядываясь, ответил тот.

* * *

Карина все никак не могла уснуть. Час ночи, а он не позвонил… Хотя бы СМС, но нет. Молчание, а сама набрать знакомый номер побоялась. Помнила, как все обернулось в прошлый раз.

«Неужели я для тебя так мало значу?» – образ Глеба не выходил из головы. Он ведь знал о ее страхе, понимал из-за чего все, но бесполезно. Заработался, услал или что-то еще – уже не имело значения. «Интересно, – подумала девушка. – На какой ступеньке в пирамиде потребностей Булавина нахожусь я? А может, во мне и потребности особой нет?»

Влюбленное девичье сердечко разрывалось от обиды и гнева.

– Завтра же попрошу отца забрать в клубе мои вещи, и пусть катится дорогой босс к чертовой матери! – с трудом сдерживая слезы прошептала она в темноту. Словно в ответ, телефон просигналил о поступившем сообщении.

Дрожащими от волнения пальцами разблокировала клавиатуру и выбрала «Прочесть».

Только три слова, но ладошки от волнения вспотели. Она несколько раз прочитала «Ты уже спишь?», не веря своим глазам, а затем набрала «нет».

Через минуту телефон снова коротко пискнул о новом послании. «Выйди на улицу» – светилось на экране.

Она резко метнулась к окну, но на улице в тусклом свете фонарей не было видно ничего нового. Не раздумывая дальше, Карина набросила на себя удобное домашнее платье и бесшумно пробралась в коридор. От восторга хотелось парить или кричать на весь дом, но нельзя. Против полетов законы гравитации, а против криков бдительные родители за стенкой.

С третьего этажа сбегала так быстро, что ступенек под ногами не ощущала. И только, открыв тяжелую металлическую дверь подъезда, остановилась. Тут же в темноте сильные руки по-хозяйски притянули к себе и обняли за талию.

– Скучала? – обдавая кожу горячим дыханием, шепнул на ушко Булавин.

– Очень, – не стала лгать.

– Это хорошо… – он покрепче сжал ее в объятиях. – Хорошо-то как!

– То есть меня даже не поцелуют?

– А надо?

– Очень, – и сама нашла губами губы.

Несколько минут не могли оторваться друг от друга. Глеб готов был зацеловать ее всю, от чувствительного местечка за ушком до маленьких пальчиков на ногах. Карина не отставала. Целовала губы, заросшие щетиной щеки, упрямый подбородок любимого и распалялась все сильнее.

– У меня крышу напрочь срывает от твоих поцелуев, – охрипшим голосом пожаловался мужчина.

– А что ж с тобой будет, когда я овладею этим искусством в совершенстве? – игриво спросила девушка.

– Главное, чтобы это была ты, а как… – он нахально забрался ладонями под платье и сжал попку. – На самом деле не так важно. Главное – кто.

Карина ушам своим не верила. Ее железный дровосек оказывается способен на такие признания! Почти признание в любви.

– Глеб, – она уже готова была сознаться в собственных чувствах, но горячие пальцы забрались под белье, и стало не до откровений. – Если ты сейчас же не вытащишь свои загребущие руки у меня из-под платья, я тебя изнасилую прямо здесь.

– Черт! – он нехотя отодвинулся. – Я сам готов взять тебя в этом подъезде. Идиотизм. Прости.

– А твоя машина здесь? – Карина благодарила Бога за то, что в темноте даже хорошее зрение не поможет Булавину рассмотреть румянец на ее щеках.

– Мадам желает секс в машине? – Глеб от удивления закашлялся. – Даже я подобное предложить не решился…

– Еще минута и я передумаю.

– Ну уж нет! – горячая ладонь быстро схватила ее за руку и потянула к стоянке.

Среди домов, в кромешной темноте, укрытые от мира только затемненными окнами машины, двое сходили с ума от страсти. Кожаные сиденья противно прилипали к влажным телам, но любовники не останавливались. Хотелось еще и еще, глубже, быстрее, жестче… Каждый миллиметр тела горел от желания и восторга. Стекла предательски запотели, а воздух пропитался, ни с чем несравнимым, ароматом секса.

– Господи, как же это было хорошо! – Глеб расслабленно откинулся на сиденье, обнимая обнаженную девушку. – Чуть сердце не остановилось. Что ж ты со мной творишь…

– Я люблю тебя, – признание само сорвалось с губ, и сердце, боясь быть растоптанным, сжалось от страха.

– Повтори еще… – Булавин за подбородок приподнял ее лицо и заглянул в глаза. – Скажи это еще раз. Пожалуйста.

– Я тебя люблю, – прошептали губы.

Вместо ответа он склонился и нежно прошелся кончиком языка по контуру ее губ, затем медленно, будто смакуя, поцеловал.