Текст книги "Высота (СИ)"
Автор книги: Мария Коваленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Они уже зашли в дом, как девушка задала последний вопрос.
– А вот мне интересно, если бы я после тебя в койку к другому прыгнула, ты бы не расстроился?
От неожиданности Глеб закашлялся. Подобную идею он даже не рассматривал, а если бы и рассмотрел, точно без трупов не обошлось бы. Но девчонке об этом пока лучше не знать. Потому, превозмогая неожиданную ярость, сквозь зубы произнес:
– Главное, чтобы неприятное послевкусие не замучило.
Карина ехидно ухмыльнулась и засчитала себе первое очко. Может к совместной ночи Булавин и относится несерьезно, но вот ревнивые нотки в голосе спрятать не смог. Пусть теперь на себя пеняет, от любви до ненависти и в правду один шаг.
Кузьмич и Ферзь встретили их уже привычно унылыми лицами и полными чашечками самогона. Возблагодарив в который раз его чудодейственную силу, владелец клуба осушил напиток до дна. Карина не отставала.
Глава 13. Битва характеров
Так вот теперь сиди и слушай -
Он не желал ей зла,
Он не хотел попасть ей в душу-
И тем лишить ее сна…
«Лучшая Песня О Любви» гр. Високосный Год
Часть 1
Спасаясь после попойки крепким черным чаем в столовой, Карина даже не заметила прихода шефа. Булавин выглядел неважно. Для человека, которому предстоит первый за пять лет, долгожданный прыжок, он был чересчур хмур и грозен. Повариха баба Нюра, не спрашивая ничего, выдала начальнику сладкий чай и огромную тарелку куриного бульона. Карина только завистливо облизнулась, хорошо быть начальником.
Глеб, будто прочел ее мысли и повернулся. Синие глаза мгновенно определили состояние девушки и озорно блеснули.
– Что, не лимонад был вчера? – поставил перед девушкой свою порцию супа. – Бульон будешь?
– Нет, Глеб Викторович, нахлебалась я уже из ваших рук.
– Ха! А еще две недели впереди! – не преминул напомнить шеф.
Карине осталось лишь грустно вздохнуть. Надежда на амнезию не оправдалась, этот нахал помнил все.
И как она так вляпалась?
– Ну, раз бульона не хочешь, иди – работай! – коварно улыбнулся Булавин. – Я на пару дней Лешку от обязанностей освободил, так что раздача новикам инвентаря и сбор анкет на тебе. Птенчики уже в ангаре дожидаются.
– А перворазниц кто вместо Ферзя щупать будет? – девушка не на шутку разозлилась. Все планы на утро летели псу под хвост. – Тоже мне придется?
– С этим уж я как-нибудь сам! – довольно хмыкнул Глеб. – Хорошо, что напомнила!
Помощница внимательно всмотрелась в лицо шефа, никакого намека на шутку. Неужели прямо при ней за девчонок возьмется? Руки так и чесались съездить по радостной небритой физиономии. Но такого удовольствия наглецу она не доставит, есть другой способ!
– Что ж, дорогая мачеха, Золушка отправляется отделять зерна от плевел, а вы уж не поленитесь, минут через пятнадцать загляните на парковку. Там за мной приехать должны… Да куда ж теперь, когда контракт неожиданно продлился.
– А что, твой знакомый телефоном пользоваться не умеет? – почувствовал неладное Булавин.
– Он у него, наверное, разрядился, – солгала девушка.
О том, что того самого «знакомого» она сама забыла предупредить, признаваться не хотелось, как и встречаться с ним лично. Допросы папенька устраивать горазд, а уж дышать на него перегаром, оправдываясь за ненужную поездку, вообще дело рискованное. Пусть Булавин выкручивается, в конце концов, во всей ситуации именно он виноват.
* * *
Через пятнадцать минут на гостевой парковке клуба действительно остановилась машина. Старенькая волга с совершенно незапоминающимися номерами казалась древним динозавром среди дорогих авто посетителей.
Булавин даже на секунду опешил, когда из нее вышел немолодой мужчина в военной форме. Догадаться, кто приехал за малышкой, было не сложно, но деваться некуда!
– День добрый, – Глеб протянул руку незнакомцу.
Тот внимательно присмотрелся к мужчине, будто сканируя, а затем недовольно ответил:
– Был… добрый.
Протянутую руку подполковник проигнорировал, оставив Булавина в замешательстве. С минуту мужчины простояли молча. Словно волки из разных стай, оценивали друг друга, всматривались.
Подобных экспонатов Глеб со времен службы в армии не встречал, очень редкая разновидность, этакий «хронический прапорщик». Оставалось только поздравить Карину с успехом, дерзкая девчонка очень ловко поставила его в неловкую ситуацию и выставила идиотом.
– Я начальник вашей дочери, – официальным тоном представился Булавин. С чего-то нужно было начать. – Глеб Викторович.
– Я уже понял, – пронзительно из-подо лба зыркнул собеседник.
– Рад познакомиться.
– Оставь, ты, эти штучки! Лучше, шеф, вот что мне скажи: кто из твоих обормотов обидел мою девочку?
– Она вам сказала, что ее обидели? – Булавин побелел.
– Нет! Молчит, как партизанка. Но отцовское сердце не обманешь!
«Мое тоже что-то пошаливает от вашей партизанки» – чуть не вырвалось у Глеба. Но не восхититься изворотливостью девчонки нельзя: «Ай да Карина, ай да подполковничья дочь, отшлепать бы ее качественно, чтобы на попу сесть не смогла!».
– Да ты не волнуйся! – успокоил отец. – Я ж у тебя как коллега у коллеги спрашиваю. Ты начальник, я начальник, кому как не нам знать все проказы подчиненных?
– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – развел руками мужчина. – Более того, Карина продолжит работу. Собственно, это я и пришел сообщить. Жаль, что она не позвонила Вам заранее.
– Ерунда! Я хотя бы узнал на кого она работает, – папашка лукаво подмигнул. – Нравишься ты мне! Сразу видно, что мужик серьезный.
– Кхм, я рад, – Глеб готов был сквозь землю провалиться. Вот только подобных откровений ему сейчас не хватало для полного счастья.
– Ты, начальник, присмотри за ней, если кто обидит – ручки не марай, сразу мне звони, – протянув листочек с номером телефона, папаша похлопал Булавина по плечу. – Уж я за свою девочку устрою гаду личный филиал ада на земле!
Собеседник почесал заросший подбородок, но ничего не ответил.
– Усек, шеф? – похожие на Каринины, зеленые глаза отца сверкнули в десяти сантиметрах от лица Глеба. – Ну, я на тебя рассчитываю!
– Конечно! – кивнул тот, представляя, что было бы, узнай служивый правду.
– Что ж, сынок, бывай! – подполковник забрался в свою волгу и махнул рукой на прощание. – Раз девочка решила не ехать, мне тут тоже делать нечего. До встречи!
Обрадованный скорым окончанием разговора, Глеб растянул губы в радушной улыбке и попрощался. Незаметно в урну перекочевал смятый листок с номером телефона. Стучать на самого себя он пока не готов. Этот суровый мужчина в кителе четко дал понять, что ждет обидчика дочурки.
«Ей Богу, я как мальчишка на первом свидании» – стирая со лба капли пота, пробормотал Булавин. Даже знакомство с родителями бывшей жены, в сравнении с этим, казалось детской забавой.
Старенькая волга резво скакала по колдобинам, увозя неожиданного посетителя, а владелец клуба, хищно потирая руки, направился к ангару. Кажется, одна симпатичная Золушка сейчас дорого поплатится за свою просьбу.
* * *
Карина уже заждалась. Нет, она не сожалела, что столкнула Булавина с собственным отцом. Он сам спровоцировал, не говоря уже о прочих выходках.
На сегодня количество должков за шефом числилось немало, когда-то же нужно начать отрабатывать.
Она живо представила, как папенька вычитывает босса, будто это один из него лейтенантиков. Картинка выходила настолько сладкой, что пышущий гневом Булавин совершенно незаметно успел подобраться к ней сзади и выпалить:
– А предупредить нельзя было?
– Ой! – повернула голову девушка. – Мило пообщались?
– Шутница! Я, конечно, благодарен тебе, что не рассказала любящему отцу о наших отношениях…
– Вот еще, не хватало еще папеньке быть в курсе всех моих интрижек! – легкомысленно отмахнулась девушка и обратно уткнулась в толстый журнал инструктажей.
Булавин аж побагровел от злости.
– И часто с тобой случаются… Интрижки?
– Вас интересуют качественные или количественные характеристики моей бурной половой жизни?
Выпалила последнюю фразу на одном дыхании. Приходилось хорошенько сдерживаться, чтобы не испортить ситуацию предательским смехом. В синих глазах шефа уже красноречиво читалось неприкрытое бешенство.
– Бурной? – Глеб приблизился вплотную, прижав девушку к стене. – Странно. Мне неделю назад показалось иначе.
– Для самовлюбленных мужчин характерно путать желаемое с действительным.
– Проверим? – гневно хмыкнул он и, не раздумывая, накрыл ее губы своими.
Все произошло слишком быстро. Карина не успела увернуться, и горячий язык по-хозяйски ворвался в рот, обжигая искусной лаской. Дорогой начальник так увлекся, что через несколько секунд у девушки подгибались ноги, а мысли смешались в кашу.
– Хм… – наконец оторвался Булавин. – Что-то я так и не понял… Надо б перепроверить!
– Нет! – запротестовала Карина и ловко вывернулась из кольца мужских рук. – Мне не понравилось!
– Ой, ли?
– Никакого удовольствия, – отмахнулась девушка. – Только блузку помяли.
– Помятая симпатичная женщина… Хм…
Глаза шефа горели таким интересом, что хотелось раскатать пожарный брандспойт и от души охладить мерзавца. Хватит с нее уже игр и прикосновений! Эти губы даже близко подпускать к себе нельзя. Лгать и целоваться они умеют одинаково хорошо.
– Знаете ли, все познается в сравнении! – Карина привела мысли в порядок и кокетливо поправила выбившийся из-за уха непослушный локон. – Федор как раз сегодня предлагал свою помощь в любом деле. В этом, уверена, тоже не откажет.
Булавин не выдержал и залился смехом. Вначале она его провоцирует, а потом так забавно выкручивается. Маленькое, сладкое проклятие эта девчонка. А ведь поцелуй хотелось повторить!
И что только зацепило? Соприкосновение губ, языков, казалось бы, никакой эротики или удовольствия. Баловство для стеснительных подростков, ан нет! Затянул, раззадорил. Даже после недавнего сексуального марафона с Ириной на сердце не было такой легкости и восторга.
Может зря он с этими двумя неделями девчонку взбаламутил, пусть бы увольнялась? Мысли все никак не хотели переключаться с досужих губ, а подсознание радостно хлопало в ладоши, требуя продолжения.
Возле ангара босса уже поджидал тот самый Федор. Только парень открыл рот, чтобы узнать, кто сегодня выпускающий, как Булавин набросился на него с упреками и претензиями. Плохим оказалось всё, от не выглаженной майки до чересчур короткой стрижки. Спортсмен даже моргнуть не успел, как был назначен на весь день ответственным за укладку парашютов новичков. Низкоквалифицированный, изнурительный труд и за что?
Но немой вопрос так и остался без ответа, а весьма довольный собой Глеб Викторович бодренько направился к машине. Осталось только одно незавершенное дело, и дальше откладывать его нельзя, не выдержит.
Новенький парашютный ранец давно ждал своего хозяина. Проверенный и перепроверенный десятки раз, он еще не знал, что такое полет под облаками, но сегодня всё изменится.
Часть 2
Из всей четверки, выпивавшей в эту ночь, Иван Кузьмич был единственным, кого не мучила головная боль или жажда. Привыкший к крепкому алкоголю, организм, несмотря на годы, легко перенес возлияния.
Сегодня у инструктора страдала только душа.
В просторном классе, повторяя теорию, суетились молодые девчонки и парни. Им еще только предстоял первый в жизни прыжок, волнительный и напряженный. У них еще все впереди, а другую ученицу уже не возвратить. Пожилой мужчина все вздыхал и кручинился, когда в коридоре показалась широкоплечая фигура шефа.
Булавин сразу понял, о чем думает друг, но дело было превыше всего. Поддаваться тоске сейчас непозволительно.
– Кузьмич, – суровым тоном позвал он инструктора. – Ее не вернешь, а вот птенцов напугать похоронной миной перед первым прыжком можно запросто.
– Бессердечный ты человек, начальник! – отмахнулся друг.
– Вот именно, что начальник! Мне по должности сердечность не положена! – а потом, взгромоздив на стол свой новенький ранец, бодро добавил. – Принимай еще одного старого-нового ученика! В небо хочу. Очень!
Инструктор разгладил пышные усы. Он не меньше Глеба ждал этого дня. Никто не виноват, что пять лет упорной борьбы за право вернуться в небо истекли именно сейчас. Не мог он обвинить Булавина в черствости, так как знал, какой нелегкий путь преодолел друг. Будь сейчас другая ситуация, они бы закатили настоящую пирушку с песнями, шутками и поздравлениями. Еще тогда, делая свой первый шаг из больничной кровати в инвалидное кресло, ученик мечтал только об этом моменте, только этой мыслью преодолел последующие утраты, унижение и борьбу. Пусть Рита там, на небесах, простит старика, а жизнь должна продолжаться.
– Пошли, салага, – обречено махнул он собственному шефу. – С птенцами пойдешь. Хватит для тебя и восьмисот метров на первый раз! А я с земли понаблюдаю, как ты крыло раскроешь. Эх, надо бы тебе первый раз на дубе прыгать… Да разве ж такого упрямца заставишь?
Булавин только кивнул. На десантном малоуправляемом парашюте он прыгать и не собирался. Не хватало чемпиону наравне с желторотыми новобранцами беспомощно висеть под круглым куполом, надеясь на благосклонность ветра.
Сдав курсантов на Стаса, оба, не сговариваясь, вышли из кабинета. Действительно, пора и делом заняться.
Самолет уже ждал первую партию пассажиров. Молодежь в цветастых спортивных костюмах с одинаковыми ранцами гурьбой бросилась на загрузку. Сейчас им еще не сильно страшно, земля под ногами и опытный инструктор рядом. Но, стоит только самолету завести свой громкий двигатель, как робкие «охи» и «ахи» сами вырвутся из раскрытых ртов.
Настя, назначенная сегодня выпускающей, радостно поприветствовала шефа и дала пилоту отмашку на взлет.
Самолет начал движение. Подпрыгивая на кочках, оглушая ревом мотора, он неумолимо шел к своей цели. Разбег, отрыв и плавные, размеренные круги над полем, все выше и выше, все ближе к белоснежным облакам.
В салоне гулял адреналин. Горящие восторгом глаза новичков и счастливые синие глаза шефа с азартом первооткрывателей ожидали окончания подъема. У каждого свое волнение, у каждого свой кайф.
Сквозь вой двигателя, послышалась первая сирена. Настя весело подмигнула начальнику и выбросила пристрелку. Это первый на сегодня прыжок, а для кое-кого очень важный, неприятные неожиданности ни к чему.
Пристрелка аккуратно упала в мягкую траву посреди поля, о большем и мечтать нельзя было. Самолет сделал еще один виток, и вторая сирена оглушила всех, кто не оглох после первой.
Вспоминая все свои самые сложные и ответственные прыжки, Булавин ждал короткой отмашки. Сегодня он будет первым, кто покинет борт. Сегодня конец ожиданию.
Настя положила руку на плечо начальника и заговорщицки подмигнула. Кого-кого, а начальника выпускать ей еще не приходилось.
– Экипаж прощается с вами, шеф, приятного полета! – услышал он бодрое напутствие пилота в динамиках.
Его ребята! Каждый понимал важность момента и радовался с ним. Перворазники, не сводя глаз, восторженно наблюдали за тем, как высокий плечистый мужчина уверенно поставил левую ногу на обрезь двери, крикнул что-то непонятное выпускающей и резко оттолкнулся. Синхронный «Ох!» десятка новичков послышался в салоне, и даже Настя не смогла сдержать восхищенного вздоха. Да, шеф и спустя пять лет умудрился сделать все образцово-показательно, без единой доли страха или сомнения, будто и не он упал тогда в грозу на сложившемся в самый последний момент парашюте…
С земли за прыжками наблюдали двое: взволнованная девушка и немолодой мужчина. Оба синхронно вздрогнули, увидев в небе первого парашютиста. Несложно было догадаться кто это даже с такого расстояния. Карина затаила дыхание, наблюдая за головокружительным падением.
– Открывай парашют, твою мать… – прорычал сквозь зубы Кузьмич.
Девушка ничего не спрашивала. Паника настолько сильно завладела ее сознанием, что все слова вылетели из головы. За время работы она уже насмотрелась на прыжки. Парашют давно пора было открыть. Неужели что-то произошло?
– Вот ведь упрямая скотина… – снова забубнил инструктор.
В тот же миг в небе, как фейерверк, развернулся огромный белый купол парашюта. Булавин, заложив идеальный вираж над полем, уверенно шел на посадку. Он уже рассмотрел две знакомые фигурки на земле. Еще несколько секунд и он сожмет этих двоих в объятиях. Сердце ликовало от радости, стихия снова легко покорилась ему.
* * *
Кузьмич встретил своего главного ученика в одиночестве. Хотелось и обнять его и отшлепать, но довольное лицо Глеба сегодня стоило любых шалостей. В конце концов мастерское приземление и красивое, как по нотам, раскрытие компенсировали лишние секунды ненужной задержки.
– Глебка, а что это ты такое в небе устроил? – наконец, с упреком спросил Кузьмич. – Подобные фортеля не к лицу взрослому мужчине, тем более на первом прыжке.
– С Кариной сработало? – хитро подмигнул Булавин, сбрасывая с плеча парашютный ранец.
– Ага! Как у Ферзя с той моделькой из плейбоя, – недобро посмотрел друг. – Девчонка чуть «Отче наш» не зашептала. Бессовестный ты человек, Булавин!
– А чего ж не дождалась, раз так переживала? – досаду в голосе скрыть не получилось.
– Да как тебе сказать… – задумался Кузьмич. – Ты когда сел, весь такой довольный с улыбкой на всю морду, она сразу развернулась и ушла.
– Куда ушла? – не понял Булавин.
Он здорово рисковал в воздухе, такое должно было произвести впечатление! А уж чего сам прыжок стоил, первый за пять лет! Но Кузьмич не ответил. Снова уткнулся в свой журнал, будто мог забыть ошибки Булавина, над которыми впредь предстоит немало потрудиться обоим.
Подоспевшие с поздравлениями, Федор и Стас тоже лишь пожали плечами на вопрос, где Карина. Девчонка, как сквозь землю провалилась, и непонятно по какой причине. Времени до следующего подъема самолета было немного, но какое-то смутное подозрение заставило его скинуть ранец и всерьез заняться поиском пропажи. После такого насыщенного утра, как было у них, ожидать стоило чего угодно.
Обшаривая кабинет за кабинетом в администрации, Булавин все больше хмурился и злился на себя. Может, не стоило пугать ее своим прыжком? Пока она чаще удивляла его неожиданными поступками, чем обычной для молодой девушки реакцией.
Когда помощницы не оказалось ни в столовой, ни в кассе, он не на шутку встревожился. Последнее место, где она могла оказаться, был маленький номер в домике для персонала. Если уже и у себя не будет, стоит всерьез думать о побеге.
Глеб, забыв о хромате, в считанные минуты преодолел расстояние до коттеджа и взбежал по широкой деревянной лестнице. Судя по странным звукам, в комнате явно кто-то был.
– Можно войти? – услышала Карина за дверью знакомый голос.
«Он точно решил меня доконать» – пробубнила под нос девушка и тут же принялась приводить себя в порядок. Не хватало еще, что бы шеф застал ее в слезах.
– Минутку! – отозвалась неожиданно хриплым голосом.
Но с минуткой она погорячилась. Никакая пудра не могла скрыть раскрасневшегося носа и распухших губ. Про глаза и говорить не стоило! Женские слезы действительно страшное оружие, они способны в кратчайшие сроки превратить симпатичное миленькое личико в распухшую, как от аллергии, физиономию. Впору запереться в комнате, и пусть любезный шеф вещает из-за закрытой двери.
– Я вхожу! – отрезая любые варианты, известил Булавин.
Бросив косметичку на столик, Карина приготовилась к встрече. Пусть драгоценный шеф только посмеет хоть что-то сказать! Да, она дурочка, потому что испугалась за него, да, она плакса, потому что не удержала своих эмоций, но не трусиха! В слезах, так в слезах, с красным носом, так с красным носом, пускай знает, что натворил. Сердце до сих пор замирало от воспоминания.
– Карина, что случилось? Я тебя еле нашел, – Глеб вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. – Солнце еще высоко…
И тут он осекся. Глупая шутка застряла в горле, а лицо побелело от увиденного. На узкой кровати, сжимая в руках потрепанную салфетку сидела девушка. За неполных тридцать пять лет Булавин уже успел насмотреться на женские слезы. Громкие рыдания бывшей жены перед разводом, истерики брошенных любовниц и безобразный плач уволенных помощниц – все они выли по себе, от эгоизма или обиды. О нем никто кроме тещи слезы не лил.
И вот сейчас эта девочка, вместо того, чтобы весело смеяться над смертельно опасным трюком, как это свойственно всем молоденьким красоткам, сбежала к себе и плачет…
– Карина… – слова не находились.
Она не переставала его удивлять, ставя в тупик своими решениями и поступками. Все привычные сценарии проваливались с треском, а как правильно реагировать на такое он пока не знал. В голове из раза в раз проскальзывали крамольные и даже сентиментальные мысли, противоречащие всем доводам разума. Сложно, но так заманчиво… А тут еще слезы… Слезы из-за него.
Чувствуя себя последним преступником, Глеб уселся рядышком на узкую кровать. «И как только не свалились с нее ту ночь» – совсем некстати проскочила мысль.
Девушка не шелохнулась, как сидела, отвернув лицо от окна, так и продолжила сидеть, будто не хотела видеть его.
– Прости, малышка, – он аккуратно взял ее за подбородок и повернул к себе. – Чудо ты мое. Да разве ж я заслуживаю хоть одну твою слезинку?
– Я не чудо и не твое, – отдернув лицо, прошептала девушка.
Голос предательски дрогнул, выворачивая душу начальника на изнанку.
– Боюсь, что уже мое… – обреченно послышалось в ответ.
Карина смолчала. Больше всего ей хотелось провалиться под землю. Если бы не давешняя горячность, не глупое упрямство, сидела бы сейчас где-то дома или с друзьями. Подальше от него и всего, что с ним связано.
– Если бы ты только знал, как я жалею, что согласилась продолжить работу.
– Верю, солнце, – тяжело вздохнул Булавин. – Только сейчас уже ничего не поделать, сбежать я не позволю.
– Зачем тебе это, – красноватые от слез глаза внимательно смотрели ему в лицо. – Из-за работы?
Глеб зарылся пальцами в свою густую шевелюру. Что тут ответить? Уже сто раз спрашивал себя «Зачем?», но путного ответа не приходило. Гибель Риты, Ферзь, больница – все настолько выбило его тогда из колеи, что вместо того, чтобы делать что надо, сделал что хотел.
– Мне трудно объяснить, – попытался вывернуться Булавин. – Считай, что это блажь. Нам, «самовлюбленным мужчинам» такое порой свойственно.
– Знаете что, шеф… В следующий раз хорошенько проверьте свой парашют перед прыжком, а то ведь у меня так и чешутся руки сплести макраме из его строп.
– Какая кровожадная мне попалась помощница! – хохотнул он, радуясь, что вновь удалось свернуть разговор с опасного русла. – Но это правильно. Уж лучше пилить стропы, чем лить слезы.
Девушка в ответ тут же ткнула его подушкой и отскочила с кровати.
– Все, извольте покинуть дамскую опочивальню, Золушке себя в порядок привести надо.
– Верно, красавица, – согласился шеф. – Там как раз новая партия птенцов вылупилась и уже требует парашюты.
– Тем более! – подталкивая начальника к двери, буркнула Карина.
Как только на лестнице стихли шаги, она расслабленно выдохнула. Последние сутки оказались чересчур выматывающими. Кто ж знал, что за трудными и болезненными выходными наступят вот такие будни? Эмоции, как на качелях, сменялись каждый час от злости к печали, от обиды к радости. Булавин настолько запутывал своими неожиданными поступками, что идея перепилить стропы казалась все привлекательней и привлекательней.
«Интересно, – подумала она, натягивая свой самый любимый сарафан. – А он понимает, что происходит у самого на душе?».
Часть 3
Глеб подхватил парашютный ранец и двинулся к самолету. На сегодня у них с Кузьмичом запланировано еще два прыжка на разной высоте. Инструктор сам настоял на такой программе и сейчас, вооружившись биноклем, ожидал его вторую попытку. Нужно было хорошенько выяснить, какие навыки не позабылись бывшим чемпионом, а что надо отрабатывать заново. С гибелью Риты клуб потерял важного и очень нужного специалиста. Единственный мастер спорта Ферзь тоже мало на что годился в ближайшее время, а ведь впереди соревнования. Сам престиж клуба неожиданно стал под вопросом. И тут возвращение в строй прежнего чемпиона страны наилучший выход. Сейчас важны лишь тренировки, лишь изматывающий труд и результат.
Так ему готовиться не в первой, без жалости и нормального отдыха. Только почему-то, просчитывая в уме каждое движение, укладывая парашют и даже во время длительных подъемов на нужную высоту, Глеб против воли постоянно вспоминал покрасневшее от слез лицо своей помощницы. Не так уж много прошло времени от их первой памятной встречи на улице, но какое это время! Гроза, стычка в холодном душе, утомительные буги и, наконец, близость… С последним было хуже всего.
Кто ж знал, что секс бывает настолько разным, а удовольствие и радость не всегда идут рука об руку!
Зря он поцеловал ее в ангаре, зря уговорил остаться, зря сделал свой на одну ночь. Однако ж жалеть искренно не получалось, от воспоминаний губы против воли расплывались в дурацкой улыбке. Обнаженное юное тело под ним, дрожь, удивление, экстаз… И снова голова шла кругом от возбуждения. Даже в самолете, на двухтысячной высоте, под рев двигателя. Словно вирус запустил в кровь и никуда не деться! А вовремя или не вовремя – болезнь не выбирает.
* * *
Лешка из окна наблюдал за всеми событиями. Взлеты и приземления, восторг открытия и обычные будни персонала. Он видел и эффектное приземление шефа, и болезненную реакцию Карины. Это было так неожиданно! Сколько раз он сам проворачивал подобный трюк, чтобы вдоволь насладиться свободным падением и восторженными взглядами девчонок на земле.
А уж для Риты однажды чуть не покалечился в надежде получить заветный поцелуй. Но слезы… Да, об этом стоило только мечтать. Если бы Ладья хотя бы на половину так за него переживала, как эта милая девчонка… Но что толку говорить о несбыточном? Нездоровая любовь исковеркала судьбы обоим и закончилась трагедией. А вот у шефа, кажется, есть шанс на что-то путное. Жаль, что тот слеп.
Раньше он бы и сам здорово посмеялся над подобными мыслями. Раньше… Дураком он был раньше, вот и все! Вчера жизнь без анестезии отправила в нокаут, избавив заодно и от шелухи привычного восприятия. Сейчас больно – это больно, страшно – это страшно, а надежда на счастье, любовь и понимание – не слабость, а истинная потребность. Он бы полжизни отдал, чтобы из-за него вот так искренно, солеными слезами плакала какая-нибудь девчонка. Только ж где ее найти? Одноразовые подружки плачут только от быстрого секса, а как общаться с другими, он забыл.
Доказывая Ритке свою независимость, с каждым прожитым днем все больше тонул в протухшем болоте из животного секса, адреналина и одиночества. Секундное удовольствие против серенькой, как раньше казалось, жизни обывателей. Только ведь этих самых «обывателей» он сам и придумал, разукрасив в неприглядные цвета.
Рука потянулась к бутылке с минеральной водой. Припасенную водку он еще утром вылил в унитаз. Хватит, и так семь лет угрохал, играя в самообман и поддавки с совестью. Вот бы еще шеф в идиота играть прекратил, а то напоминает ему самого себя. Не самое приятное напоминание.
* * *
Поздним вечером, уставший и довольный, Булавин направился в свой рабочий кабинет. Спина и плечи приятно ныли, а на душе, несмотря на все проблемы, царила радость. По-честному, надо было бы выбросить все дела из головы и расслабиться, не пропадут без его решений в центральном офисе. Вот только дурацкая ответственность отдохнуть как следует не давала. Уж лучше закончить все сейчас, поскорее.
На удивление дверь оказалась открыта, и музыка, доносившаяся из кабинета, говорила о наличии гостей. Булавин так и замер на пороге, не в силах что-либо сделать или сказать. Взгляд, не моргая, уперся в аккуратную попку, обтянутую коротким бежевым платьем. Прямо перед ним, пританцовывая на широком кожаном кресле стояла девушка. Она старательно расставляла какие-то папки на верхней полке огромного стеллажа и не заметила прихода начальства.
Глеб нервно сглотнул и машинально поправил, промокшую от пота, майку. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» – пронеслось в голове, а ведь только успокоился, замордовав себя нагрузкой. Это было полнейшим безумием, но прекратить пялиться на симпатичную девичью попку не удавалось. А ведь он неплохо знал, как выглядит она без одежды, а уж как знал ее на ощупь! Изученная за одну ночь от эротичных ямочек на пояснице до… Но про это самое «до» нынче вспоминать запрещено. Опасное знание, да и зрелище не менее опасное. Ишь, какие восьмерки выкручивает на его любимом кресле, как только не навернулась до сих пор?
Глаза все еще ласкали увиденное плотоядным взглядом, а ноги уже поворачивали к выходу. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, подождут вопросы и до утра. Булавин с грацией пантеры бесшумно вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Казалось бы, всё, можно выдохнуть свободно, но нет. Стоило сделать один шаг к лестнице, как из кабинета послышался неожиданный грохот и женское «Ой!».
Не на шутку испугавшись, Глеб стремглав ринулся обратно. Дверь чуть не слетела с петель от сильного рывка, когда он ворвался внутрь. На запыленном паркетном полу, беспомощно потирая ушибленную ногу, сидела Карина. Зеленые, полные непролитых слез, глазищи взглянули на него с такой болью, что Булавин чуть не сломал проклятое кресло и шкаф, заодно.
– Больно, золотко? – опустившись рядом на колени, спросил шеф. – Потерпи чуть-чуть, я сейчас вызову нашего доктора.
– Не хочу доктора… – губы девушки дрожали.
– Не капризничай, солнышко. Прошу…
Он так не пугался со времен первых шагов и неудачных падений собственной дочери. Но это было так давно, словно в другой жизни. Трясущимися руками достал из кармана телефон и набрал номер местного доктора. К счастью, тому ничего долго объяснять не пришлось. Привыкший к постоянным неожиданностям с отчаянными спортсменами, он четко знал: высота, она и с метра высота.
Булавин то и дело оглядывался на круглые настенные часы, не в силах заставить время идти быстрее, а руки бережно ощупывали женскую ножку от розовой пятки до бедра. Его не волновали ни полоска кружевного белья, видневшаяся из-под платья, ни удивленный взгляд помощницы, ни собственный дурацкий вид.
– Сильно больно, милая?
Девушка прислушалась к собственным ощущениям. Боль была ноющей, но не сильной. Больше сказался испуг и неожиданная, плохо контролируемая злость. Она весь день, как идиотка ведет себя с ним, даже натянула этот неприлично короткий сарафан, чтобы позлить, а вот как все обернулось!
И зачем только полезла наводить порядки на полках?
– Глеб, – не выдержала она. – У меня имя есть. Не надо никаких солнышек и прочего! Карина! Повтори!
