Текст книги "Высота (СИ)"
Автор книги: Мария Коваленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Часть 2
Аленька в то утро больше не заглядывала в одноместные хоромы самого обаятельного пациента больницы, а традиционный укол явилась делать опытная, пожилая медсестра. От одного вида этой необъятной, грозной дамы Лешкино и без того вялое либидо сошло на нет. Впору было снова звать дражайшую Катерину Сергеевну, обладательницу чудотворных ледяных пальцев и горячего взгляда. Но здравый смысл подсказывал, что бывшая любовница может облагодетельствовать самым неожиданным и неприятным образом.
Посему после процедур, устроив поудобнее загипсованную ногу, он решил поспать. Обед был еще не скоро, а в гости никто зайти не обещался. «Как жаль, что самое лучшее начало дня за все последние месяцы так быстро закончилось» – зевая, подумал Ферзь. На стене размеренно тикали простенькие круглые часы, из-за полупрозрачной шторки лился в комнату мягкий свет, и даже желудок, наполненный вкусной домашней едой от заботливой бабы Нюры, благоволил ко сну. Лелея надежду, что может в мирах Морфея строгая докторша будет ласковей к несчастному пациенту, Лешка закрыл глаза.
Сладкая дремота буквально витала в воздухе и разливалась по телу приятной слабостью. Казалось, еще чуть-чуть и рубеж между явью и миражом будет пройден, вот только он все отодвигался и отодвигался, превращая ожидание в пытку. Уснуть, как назло, не выходило. Зевнув несколько раз, мужчина перевернулся на другой бок, но и это не помогло. Только свежий, еще не зарубцевавшийся, шов на животе неприятно заныл, словно напомнил о себе.
– Час от часу не легче, – пробурчал больной.
Обезболивающее пить не хотелось, напился за первые дни после падения и экстренной операции. И ведь это еще повезло: и привезли вовремя, и прооперировали удачно. Хирург потом ему честно признался: «Родился ты, парень, даже не в рубашке, а в спасательном жилете. От смерти ушел в последний момент». Внутреннее кровотечение действительно стоило ему дорого, в себя пришел не сразу, а уж боль какая потом накатила – вспоминать страшно. Но все прошло, а вот шрам, портящий красивый рельефный пресс, его гордость, останется навсегда. Такова цена собственной грубой ошибки.
Мысли снова соскакивали в прошлое, нагоняя тоску. Сейчас уже не было так паршиво. Отмучился всем сразу в первую неделю после операции: душа и тело болели в унисон, и света в конце тоннеля видно не было. Трудное выдалось время. Наверное, именно тогда он достиг собственного душевного предела, кульминации, когда теряется всякая чувствительность. Врачи в тот момент здорово перепугались: с виду все в норме, а пациент ни жив, ни мертв. Овощ, без чувств и эмоций.
Один долгий день в собственном аду стер в пыль всю ценность предыдущих лет. Собственная вселенная обнулилась и боль исчезла, уступив место вполне реальным желаниям и страхам. Пища снова приобрела вкус, а природа – цвета и краски, совершенно новые, пока непривычные.
Жестокий опыт, и лишь одно «но» оставалось незавершенным.
Окончательно расставшись с идеей поспать, Лешка дотянулся до тумбочки и достал письмо. Открывать, сложенный вчетверо листок, не потребовалось, и так знал наизусть. Сердце на минуту мучительно сжалось, но это уже была не та боль, так, слабые отголоски. Справиться с ними не составляло труда.
Поднялся с кровати. Привычные за неделю костыли оказались слишком далеко, у двери. И когда только ушлая медсестра успела их туда убрать? Но делать нечего. Опираясь о стену, мужчина кое-как добрался до своей цели.
В углу, под зеркалом, стояло обычное пластиковое мусорное ведро. Картонные упаковки из-под сока, огрызки яблок, какие-то пакеты – чего там только не было. Обычный мусор – отслужившие свое кусочки прошлого. Сок не выпьешь дважды, яблоко не съешь повторно, минувшее не станет настоящим.
Лешка поднял глаза и увидел собственное отражение. Бледное лицо с тусклыми глазами, густая щетина, исхудавшее тело, свежий шрам, выглядывающий из-под майки. Тень от прежнего Ферзя. Тень со шрамом.
– Что я с собой сотворил? – он провел ладонью по ноющему шву, ощущая пальцами его тепло. Внутри все как будто замерло, выжидая. А затем аккуратно, медленно, словно это давалось с трудом, разорвал письмо пополам. – Прости, Рита, но я за тобой не пойду.
Мусорное ведро пополнилось еще одной частицей отжившего прошлого, а на душе у человека вмиг стало легко. Словно камень сбросил… Даже не камень, а многотонную фуру тяжелых серых камней. Под слоями бинтов и гипса зачесалась нога, тут же напоминая о насущном, и он измученно улыбнулся.
Жизнь продолжается, и ее надо жить.
Не тратя время на лишние раздумья, он набрал номер шефа. Тот ответил не сразу.
– Глеб Викторович, – в горле першило и пришлось откашляться. – У меня к вам просьба. Нужен букет роз и две, а лучше три, коробки конфет.
* * *
Булавин сокрушенно посмотрел на часы. Роспись должна была скоро начаться. У входа во Дворец бракосочетаний уже собралась целая толпа приглашенных. Свадьбу единственной дочери самого высокопоставленного местного чиновника и богатейшего предпринимателя сочли за долг посетить все мало-мальски известные люди города.
– Леш, а тебе вот прямо сейчас надо? – наконец уточнил Глеб.
– Шеф, понимаю, что это неожиданно, но да.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, но сегодня я занят, – Булавин тяжело вздохнул. Свадьбы он всегда переносил с трудом, но отказать Константиновичу не вышло. – На свадьбе партнера.
– Ууу! – сочувственно протянул Ферзь. – Печень, значит, пропиваете.
– Не планировал, – о недавнем запое, как и о расставании с Кариной, Лешке никто не рассказывал, не до того было. – Но цветы привезти не смогу. Прости.
– Ладно, понял, – Ферзь уже прикидывал, как будет уговаривать Кузьмича подобрать достойный букет. Интересно, тот еще помнит, как выглядят розы? – Шеф, Вам хорошо погулять.
– И тебе удачи в поисках роз.
Не успел Глеб нажать на отбой, как сзади кто-то красноречиво покашлял, привлекая внимание.
– Булавин, – громкий голос партнера он узнал бы из тысячи. – Ты все-таки решил осчастливить меня своим присутствием?
– Андрей Константинович, я тебя, по-моему, еще ни разу не подводил.
– А кто наотрез отказался быть свидетелем?
– Нет, – Булавин сочувственно похлопал мужчину по плечу. – Я под этим подписываться не желаю.
– Твою принципиальную холостяцкую позицию я понимаю и уважаю, но доверить своему непутевому заму лучшую подругу будущей жены не могу. У него ж язык, как помело, – поправив у себя в петлице элегантную бутоньерку, тот хитро подмигнул. – Она, кстати, очень даже ничего и тобой интересовалась. Голову мне с невестой задурили, чтобы именно ты ее сопровождал.
– Константинович, разве я похож на службу эскорта для приличных девочек? – Булавин хмыкнул.
Совершенно не хотелось брать на себя сопровождение какой-либо девицы, даже лучшей подруги невесты. В последнее время он сам себя не узнавал. Наивно полагая, что тоска по Карине со временем ослабнет, угодил в коварную ловушку, и чем дальше, тем хуже становилось.
Спустя неделю после ухода она стала ему сниться. Что это были за сны! Отрывки из прошлого, яркие фантазии и горячие желания – все, чего так отчаянно не хватало в реальной жизни. Чтобы вновь не уйти в запой, он загнал себя работой и прыжками. Хлестал литрами горький кофе, борясь со сном, но каждый раз, отключаясь, вновь видел ее. В конце концов, пришлось смириться. Одно маленькое поражение.
Будильник в телефоне был позабыт напрочь, а утром секретарша с удивлением наблюдала появление заспанного, задумчивого шефа.
Впрочем, днем легче не становилось. Неумолимо Глеб повсюду натыкался на следы бывшей помощницы. Записи в ежедневнике, аккуратные стопки папок в шкафу, оставленные в самых неожиданных местах личные вещи. Нет, Карина не метила территорию, разбрасывая белье. Его распихал по закоулкам жилья он сам еще во времена совместной жизни, нетерпеливо стягивая с нее одежу, чтобы скорее подмять под себя и услышать робкое «люблю». Всегда в спешке, будто знал, что скоро все закончится.
В квартире и в машине, в спальне и в рабочем кабинете клуба – везде находил маленькие доказательства бурного прошлого и незаметно превращался в неисправимого фетишиста. Позже, во время уборки, выяснилось, что и в этом маленьком грехе он был не одинок. Дольф все три недели хранил у себя под подстилкой одинокий носок девушки, трепетно оберегая свой трофей от любых посторонних глаз.
– Викторович, – жених снова отвлек его от невеселых мыслей. – Я тебя не как партнера, как друга прошу – выручи! Что тебе несколько часов походить под ручку с дамой? Девчонка действительно хороша, сам бы съел, да на диете.
– Не хочется, честно…
– Да она умница, красавица, о тебе и клубе твоем много слышала. Пожалуйста, я тебе огромную скидку сделаю на следующее полугодие!
– Черт с тобой! – деваться, похоже, было некуда. – Где она?
– А вон! – мужчина указал на стройную брюнетку возле невесты. – Зовут Карина. Таких, наверняка, у тебя еще не было.
Забыв, как дышать, Булавин обалдело смотрел на девушку.
– Карина? – хрипло переспросил.
– Да, редкое имя.
«Неужели судьба решила со мной так жестоко поиграть?» – задался вопросом.
Длинное, струящееся платье выгодно подчеркивало фигуру девушки, скрывая детали. Длинные волосы собраны в высокую прическу, обнажая шею. Все было так знакомо и так похоже. Сердце от радости уже билось быстрей, и он, забыв о женихе, направился к девушке. Губы тихо повторяли ее имя: «Карина, Карина…», словно волшебное заклинание.
Не важно, что она скажет и как отреагирует. Находиться так близко и не прикоснуться, не услышать голос – невозможно. И плевать на все доводы рассудка, хватит.
– Я ж говорил, что тебе понравится! – крикнул вослед будущий муж.
Невеста что-то увлеченно рассказывала лучшей подруге. Та внимательно слушала, кивая головой. Услышав за спиной шаги, обе разом замолчали.
– Дамы… – Глеб остановился в двух шагах, потеряв дар речи. Волнение зашкаливало.
– А вы, наверное, тот самый Булавин? – молоденькая невеста лучезарно улыбнулась и с ног до головы оглядела подошедшего. Будущий муж не раз рассказывал ей о партнере-парашютисте. – Я Анна. Позвольте Вам представить мою подругу и свидетельницу, Карину.
Мужчина весь напрягся, словно пантера, готовая броситься на долгожданную дичь. За три недели вынужденной разлуки чувства обострились до предела. Еще секунда, и он самолично развернул бы девушку к себе лицом и, наплевав на мнение окружающих, зацеловал до безумия.
– Рада познакомиться, – произнес совершенно незнакомый женский голос.
Девушка обернулась. Серо-голубые глаза, аккуратный носик, высокие скулы – очаровательное юное создание, но мужчина скривился, как от боли. Жестокое разочарование, словно ножом полоснуло по сердцу, отрезая внезапную надежду. Это не та Карина, судьба вновь лихо переиграла его.
Нестерпимо захотелось уйти прочь, и только воспитание удержало на месте.
– Мне тоже, – холодно произнес Булавин секунду спустя. – Андрей Константинович просил меня сопровождать Вас на свадьбе.
– Да… – смущенная улыбка засияла на миловидном личике. – Это так неожиданно.
– Конечно… – еле слышно протянул Глеб, вспоминая слова партнера. Глупая женская фальшь, а ведь он уже успел от нее отвыкнуть. Разочарование еще больше усилилось, и никакой скидкой его не компенсируешь.
Невеста тем временем решила оставить их один на один и устремилась к будущему мужу. Тот временно отвлекся от разговора с ее отцом и безукоризненно улыбнулся будущей благоверной.
– Ни дать ни взять, влюбленная пара, – хмыкнул Булавин. Наверное, не стоило говорить это вслух, но не сдержался.
– Да, Анна так любит его, – всплеснув руками, поделилась девушка. – Они ведь совсем недолго знакомы, а такая любовь… Это настоящее чудо! И так романтично, вы не находите?
– Нахожу, – коротко ответил Глеб. Слишком давно он знал жениха, чтобы верить в романтические глупости о нем. Уж скорее в любовь к связям будущего тестя.
– Аннушка ходила к одному известному астрологу, – продолжала Карина. – И тот тоже одобрил этот брак.
Девушка все болтала, словно они были давно знакомы, рассказывала о случайном знакомстве молодых, любви с первого взгляда, красивых ухаживаниях жениха и предстоящем им свадебном путешествии. Чем больше у рассказчицы горели глаза, тем противнее становилось на душе у Булавина.
Хотелось встряхнуть девчонку и заставить очнуться. Какие чувства? Какая любовь? Да что они вообще о любви знают? Сидят днями в своих салонах красоты, зарываются с головой в лживые гламурные журнальчики, веря в чудеса и любовь с первого взгляда. Он внезапно понял Андрея, который сбегал от невесты к непритязательным барышням попроще. Там хотя бы меньше лжи. Секс, похоть, удовлетворение и никаких масок. Они знали, кто сверху, он знал, кто снизу.
А тут… Любовь с первого взгляда? Смешно. Разве может Такое зародиться с первого взгляда? Разве что влечение. В него он верил. Проверенное много раз ощущение, как ароматная приправа к страсти. Ирина и еще с десяток красоток до нее – все на влечении, все в удовольствие. Не затрагивая душу, не касаясь истинных глубоких потребностей. Физическая связь – никаких запоев и страданий, легко и без последствий. Разве Такое можно сравнивать с Любовью?
Теперь он хорошо знал разницу.
Внезапно прогремели фанфары и гости оживились. Карина ловко взяла под руку своего кавалера.
– Пойдемте, – шепнула девушка. – Мне не терпится увидеть, как это будет.
Глеб коротко кивнул и двинулся за остальными приглашенными внутрь здания.
Часть 3
Торжественная роспись длилась не меньше двадцати минут. Булавин скучал, стоял по стойке смирно, боясь нарушить стройный ряд расфуфыренных гостей, и прикрываясь ладонью, сладко зевал. Карина бросала на него удивленные взгляды, но он ничего не мог с собой поделать. Организм не обманешь, а каких-либо особых эмоций происходящее у него не навевало. Наивный восторг в глазах невесты и фальшивая улыбка жениха – смотреть тошно, но остальные гости простодушно радовались и предвкушали пышный банкет.
Правда, до банкета, как оказалось, нужно было еще дожить. Свадебная прогулка молодых, с посещением всех близлежащих достопримечательностей, затянулась на несколько часов и вымотала Булавина окончательно. Солнце жарило безжалостно, вверенная свидетельница не переставая лепетала всякую ерунду, а фотограф то и дело придумывал все новые и новые композиции. Под конец Глеб сдался и, наплевав на все, уснул в машине.
В загородный ресторан приехали поздно, голодные, уставшие, и тут понеслось. То ли свежий воздух, то ли природа, но гостей было не узнать.
Трезвый Булавин, словно на киноэкране, наблюдал за бурным развитием событий. Поздравления, тосты, реки алкоголя и килограммы деликатесов – все лилось, как из рога изобилия. Родители невесты, родители жениха, братья, сестры, друзья и подруги – каждый старался выделиться со своим поздравлением и подарком. К началу танцев все разошлись настолько, что границы приличия были сметены напрочь. Высшее общество развлекалось на всю катушку.
Осмелевшая Карина откровенно флиртовала с ним, используя весь свой женский арсенал от мимолетных прикосновений до томных взглядов. Другой мужчина, наверняка, не устоял бы, но ему, несмотря на несколько недель одиночества, все эти ужимки становились поперек горла. Даже по имени ее называть язык не поворачивался, словно кощунство какое-то. А уж прикасаться… И когда только успел стать таким брезгливым? Красивое девичье тело, пусть даже идеальное, пахнущее юностью и желанием вызывало злость. Все не то! Не та женщина, не тот запах, не те глаза, не та улыбка!
С трудом выдержав пару часов, он сбежал от докучливых гостей на летнюю веранду ресторана. Здесь не было никого. Только свежий воздух, звезды в небе и тишина. То, что нужно, чтобы привести мысли в порядок и попытаться вернуть себе обычное хладнокровие. Но не тут-то было.
– Викторович, ты от людей прячешься? – неожиданно рядом возник партнер. Он с укоризной посмотрел на гостя. – Может, свидетельница несговорчива?
– Андрей, извини меня, но как-то не выходит у меня радоваться, – честно признался тот. – И свидетельница… Устал я от нее, как от горькой редьки. Пустая болтовня часами.
– Ишь, ты, какой требовательный! Ну, извини, немой не нашлось.
– М-да, – Глеб вспомнил невесту. – А ведь тебе с такой же жить… Заболтает.
– А чего, нормально буду жить! – тот почесал гладко выбритый подбородок. – Фоновый шум – это тебе не разговоры по душам. Такое воспринимается легко. Я за день на настоящих переговорах так языком начешусь, что к вечеру можно и про туфли с кучеряшками.
О такой стороне совместной жизни Булавин никогда не думал. Любовниц после работы выслушивать не приходилось, с ними только «по делу», с женой – слишком давно все было, а с Кариной…
– И все равно, я тебя не понимаю. Неужели нельзя было найти девушку, с которой, ну если не любовь, так взаимное уважение будет?
– Булавин, где ты только набрался подобных мыслей? – удивленно цокнул молодой муж. – Уважение – штука тонкая и проходящая. А любви и вовсе нет! Это истина, как и то, что земля круглая. Можешь верить, можешь не верить. Есть мужчины и женщины, иногда они сходятся. Мужчины от этого получают сексуальное удовлетворение, и пока их это устраивает, никуда не уходят. У женщин с удовлетворением сложнее. Физиология не та, но они выдумали любовь и крепко держатся за свою теорию, оставаясь рядом с нами много-много лет.
– Просто все у тебя…
– У меня честно! – Андрей положил руку на его плечо и заговорщически прошептал: – Викторович, что от тебя, что от меня баблом несет за километр, ты думаешь, через такое амбре сможет пробиться хоть одна приличная девушка? Не верю! Так что лучше председательская дочка, чем какая-нибудь корыстная штучка.
– И никаких исключений?
– Исключения только подтверждают правила, – хохотнул партнер. – Но и они из раздела сказок. Бери лучше свою Карину, даже я заметил, как она от тебя млеет, да успокой душу на третьем этаже. Мы все номера в гостинице над рестораном сняли.
«Свою Карину…» – словно короткое замыкание в голове. Глеб крепко сжал деревянные перила, чтобы не взвыть.
– Ты что-то сказал? – переспросил Андрей.
– Дурак я, вот что, – коротко отрезал собеседник.
К полуночи, когда празднование перешло из разгульной фазы в лирическую, сдобренную задушевными разговорами и медленными танцами, Булавин незаметно исчез. Из-за усталости в город возвращаться он не стал. Бросив задумчивый взгляд на стоянку, где стоял его новенький джип, мужчина двинулся на третий этаж. Свободных номеров в гостинице было еще хоть отбавляй. Пожалуй, не зря организаторы торжества позаботились о ночлеге. Не все гости приехали с личными водителями, а уговорить таксистов ехать за город не легкая задача.
Повесив на ручку двери табличку «Не беспокоить», Глеб прошел в номер. Наконец можно было снять проклятый галстук и сбросить пиджак. Иногда он до чертиков уставал от этой, деловой, стороны своей жизни, но спортом и псу на корм не заработаешь. Тем более, если пес такой гурман, как его Дольф. Сейчас Глеб много бы отдал, чтобы криволапый друг оказался рядом. Вот уже где идеальный собеседник, и глупость не скажет, и даже взглядом не обманет, но бульдог далеко, а он здесь. Один.
В комнате исправно работал кондиционер, и прохладный воздух, проникая под тонкую рубашку, приятно остужал разгоряченное тело. Хотелось спать. Без привычной физической нагрузки неприятно ныла спина, но глаза слипались. Потому, обрекая себя на лишний час в тренажерном зале, он скинул оставшуюся одежду и завалился спать. Боль – это не всегда плохо, иногда она просто необходима, особенно, если нужно отвлечься.
А во сне снова пришла Карина. Своя Карина.
Довольная и расслабленная, она положила голову ему на плечо и улыбнулась. Улыбку почувствовал кожей. Он всегда точно чувствовал ее, каждую эмоцию, каждое желание. Это было так естественно, словно они одно целое. Мягкие, зацелованные губы нежно потерлись о шею, и пульс участился.
– Что ты со мной творишь? – он в сотый раз задавал свой глупый вопрос, хотя давно знал ответ.
Девушка приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него. Смотрела прямо в душу. Судя по радостному блеску зеленых глаз, она тоже знала ответ.
– Скажи это сам.
– Я люблю тебя, Карина, – сказать было совсем не сложно. Правда, как она есть. Прячься от нее, беги – бесполезно.
Карина мурлыкнула, как кошка, и вновь опустила голову ему на плечо. Бесконечно долго можно было бы лежать так. Рядом она, прильнула всем телом, за окном ночь, а на душе – счастье. Пусть бы рассвет не наступил никогда.
– Что ты сказал?
Сквозь сон услышал Булавин. Глаза распахнулись.
– Глеб, ты сказал, что любишь меня?
Рядом на кровати сидела давешняя свидетельница и ошарашено пялилась на него.
– Черт, что ты здесь делаешь? – прохрипел он, просыпаясь окончательно.
– Я… – девушка пододвинулась поближе. – Андрей сказал, что ты меня звал…
– Черт! – партнер был в своем репертуаре.
– Так ты меня любишь? – она опять принялась за свое.
– Тебя – нет! – он чуть не взорвался от гнева. Что за напасть такая? – Все понятно? А теперь оторви свою очаровательную попку от моей кровати и ступай искать любовь в другую комнату. Я спать хочу.
Девушка чуть не заплакала. Даже в тусклом свете луны можно было рассмотреть, как ее глаза стали влажными.
– Мне некуда идти, – надула губки Карина. – Все комнаты заняты, а Андрей сказал…
– Знаю я, что сказал тебе Андрей! – прервал монолог Булавин.
Она хлюпнула носом и замолкла, выжидательно глядя на него. Глеб еле сдержался, чтобы не выругаться. Приди она хоть на пару часов позже, он бы, не задумываясь, помахал ручкой и уехал домой. Но сейчас… Три часа ночи.
– Ладно, – Булавин подвинулся на край кровати. – Похоже, делать нечего. Ложись спать здесь.
– Спать? – она удивленно переспросила, будто рассчитывала на что-то другое.
– Да, именно спать! – тоном, не терпящим возражений, повторил мужчина. – Как малыши в детском саду, у тебя ж не так давно это было. Я здесь, а ты там.
Она вся сжалась, как от обиды, но спорить не стала.
Через пять минут Глеб снова отключился, но Карина больше не снилась.
К счастью, другая Карина тоже повела себя благоразумно, и до рассвета время пролетело незаметно.
Проснулся Булавин с первыми лучами солнца. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как тикают на руках часы.
Он огляделся и тяжело вздохнул. Ничего не изменилось. Кровать в гостинице, полуобнаженная девушка рядом и звонкая пустота внутри.
Привычная тоска накатила мгновенно. Ничего не меняется. Время, которое должно бы лечить, в этот раз упрямо сопротивлялось. Где бы ни просыпался, сколько бы ни напивался – всегда одно и то же. Каждое утро мыслями возвращался в совершенно другое время. В первое утро без нее.
Хотелось на секунду закрыть глаза и представить, что она рядом и никуда не ушла. Притянуть к себе поближе, вдохнуть любимый запах и прошептать на ушко о том, как соскучился.
Сколько еще будет тянуться эта проклятая агония?
Девушка рядом пошевелилась и раскрыла глаза, но в комнате кроме нее никого не было. От Булавина и след простыл.
* * *
Лешка удивленно смотрел на телефон. И чего это шефу не спится после гулянья в такую рань?
– Слушаю Вас, Глеб Викторович, – он ответил на звонок.
– Привет, – судя по голосу, Булавин находился в каком-то магазине. – Тебе цветы еще нужны?
– Цветы, мне?
– Ну, ты ж вчера просил букет роз! Я сейчас как раз цветы покупаю, могу и тебе привезти.
Ферзь отнял от уха телефон, покрутил в руках. Нет, это ему не снится.
– Шеф, вы звоните мне в семь утра, потому что решили привезти цветы?
– Не, если тебе не надо… – Булавин был какой-то странный. – Тогда я беру только себе.
– Да мне Кузьмич уже принес… – Лешка бросил взгляд на букет цветов в мусорном ведре. – Но все равно спасибо.
Когда шеф положил трубку, парень еще больше впал в задумчивость. Видимо, вчерашний безумный день решил сегодня продолжиться. Буквально вечером этот день преподнес ему новый сюрприз, и Лешка пока не знал, хороший или плохой.
Кузьмич исправно притащил букет и конфеты, качество того и другого, на удивление, оказалось хорошим. Осталось сходить с конфетами в разведку к всеведущим медсестрам и вручить элегантный веник Катерине. Просто, как грабли!
Вот только на первом же этапе блестящего плана все пошло наперекосяк.
Недавняя медсестра встретила его радушно. Оказалось, она здесь не первый десяток лет и знает подноготную каждого работника, как свою собственную. Молодые вертихвостки-медсестрички, занудный анестезиолог, хирург, штопавший его, и даже старшая медицинская сестра – у всех были свои маленькие грешки, о которых любезно рассказала сердешная Варвара Николаевна. Был уже поздний вечер, когда Ферзь попытался намекнуть, что и судьба травматолога Катеньки его волнует, но здесь медсестру как подменили. Она аккуратно отставила кружку с чаем, вернула пациенту початую коробку конфет и выпроводила в палату. Лешка совершенно ничего не понимал. Все ведь так замечательно шло! И контакт налажен, и в доверие втерся, и подсластил – многократно опробованная методика, и такой сбой!
Он уже почти доковылял до своей палаты, как из процедурного кабинета выпорхнула заплаканная Аленька.
– Аль, что случилось? – парень даже отставил к стене один костыль, чтобы освободить руку. – Иди сюда, обниму.
Бросившись в объятия, девушка чуть не сбила больного с ног. Потом зарылась лицом в майку и заплакала еще громче.
– Аленька, солнце мое, что случилось?
– Это все она, ведьма… – девушка плакала, не переставая. – Травматолог наш…
– Так-с… – Лешка аккуратно отлепил медсестру от себя. Дело приняло неожиданный оборот. – Пошли в палату, там расскажешь.
Аленька не возражала. Ей и самой не хотелось попасться кому-нибудь на глаза в таком виде. А уж в вип-палату так просто никто не сунется.
И вот под вторую коробку конфет и неизменное «я тебя понимаю», мужчина еще больше втянулся в мир больничных интриг и сплетен. Аленька, в отличие от своей старшей коллеги, ни о ком молчать не желала, а уж о Катерине Сергеевне – тем паче. Она сама сегодня стала жертвой принципиальности гордой врачихи.
«Да разве ж это преступление какое, ну, подумаешь, капельницу перепутала! Он ведь не умер!» – роняя слезы, жаловалась девушка. Лешка не перечил, с ужасом думая, что и его могла постигнуть подобная участь.
– Леша, да она ведь все от зависти! – спустя полчаса, уже более спокойно произнесла Аленька.
– А чего ей завидовать, она ведь тоже молодая? – не понял парень.
– Одна она! – фыркнула собеседница. – Как три года назад бросила нашего хирурга ради спортсмена какого-то, так и все.
– Катерина Сергеевна? Три года назад? – Лешке стало не по себе. Сердце екнуло.
– Да, ровно три года назад! Она, между прочим, свадьбу сорвала, хирург в запой ушел, – девушка махнула рукой. – Мы все тогда пытались их образумить, да без толку. Хорошо, хоть спортсмен ее бросил. Есть в мире справедливость!
– Ага… – он мучительно восстанавливал в памяти весь период знакомства с врачом.
Давно это было. Жалкий август, прыжок тандемом, горячая брюнетка с шикарным телом. Да, одним разом он тогда не ограничился, как с остальными. Почти неделю провели без сна, как дорвавшиеся до секса подростки, а насытиться все не могли. Булавин чуть не уволил его, когда застал спящим в ангаре, а потом из отпуска явилась Рита… Она всегда возвращалась не вовремя и всегда сразу же запрыгивала в его кровать, жестоко избавляясь от соперниц.
А Катя? Подробностей расставания он, как назло, не помнил. За много лет все скандалы превратились в одно сплошное месиво из упреков, обвинений и его молчания. Почему-то казалось, что эта женщина ушла молча.
Но жених! Неожиданно. Лешка уже не слушал глупостей Аленьки, не до нее.
Чудесный доктор не выходила из головы, и дело было не в том, что у нее под халатом. Да, этого тоже хотелось, не просто ж так сходил с ума в тем летом.
Сейчас появился и иной интерес. Пока он слабо представлял, чего на самом деле хочет, но Катюшу нужно вернуть во что бы то ни стало!
И пусть это будет непросто. За брошенного жениха явно придется дорого заплатить, и конфетами да цветами здесь не отделаешься.
«Но я буду не я, если ледяные пальцы этой женщины снова не станут горячими!» – упрямо решил он.
* * *
Глеб со вздохом положил руки на руль. Приехал. На заднем сиденье джипа лежал огромный букет белоснежных роз. А впереди стоял высокий кирпичный дом. Дом Карины. До боли знакомое место, но больше он не вправе просить ее спуститься.
Где-то на третьем этаже ее окно, но дома ли она? Две недели прошло с последней случайной встречи у дверей больницы. С тех пор никаких вестей, только предательские сны и искушающие фантазии. А ведь столько раз хотелось поддаться, послать к чертям дурацкое здравомыслие и приехать сюда. Хотя бы увидеть…
Вот, приехал. И что дальше? Идти и признаться во всем? Сказать, что скучал и вымаливать прощение?
Словно в ответ, в окошко машины неожиданно постучали.
Не задумываясь, Булавин опустил стекло, и тут же пожалел. Короткий свист воздуха и меткий, рассчитанный удар пришелся прямо в ухо.
– Получай, гад! – зло прошипел нападающий, пытаясь еще раз дотянуться до своей жертвы.
В голове звенело. Глеб с трудом увернулся от удара в нос.
– Ты у меня получишь сполна за мою девочку! – это был тот же голос, и дверь в машину раскрылась.
Невысокий, пожилой мужчина в военной форме в упор смотрел на него. Глаза горели яростью, а кулаки сжимались добела.
– Машинку сменил, думал, я не узнаю? – он гневно выплевывал каждое слово. – И как только осмелился явиться? Жить расхотелось?
– Александр… Извините, не знаю вашего отчества, – Глеб ошарашено смотрел на отца Карины. Ошибки быть не могло. – Мы можем просто поговорить?
Он аккуратно выбрался их машины, готовый в любой момент отразить новый удар. Ухо горело огнем.
– У меня с такими, как ты, разговор короткий, – мужчина снова замахнулся, но удар прошел мимо. – Ошибся я в тебе, начальник, очень дорого ошибся. Ты мне сейчас за каждую слезинку моей девочки заплатишь!
И снова сделал выпад. Глеб ловко перехватил руку нападающего и коротким движением пригвоздил его самого к дверце джипа.
– Я знаю, что виноват, – прохрипел он на ухо мужчины. – Но наказать меня больнее, чем я уже наказан, Вам не под силу. Поверьте на слово!
Отец девушки выжидающе замер. Плевать ему было на страдания этого типа, пусть говорит что угодно.
– Черт, я ведь хотел как лучше, – отчаянный стон вырвался из груди Булавина, и он ослабил хватку. – Но не могу без нее…
Подполковник нахмурился. Странно было слышать подобные речи от взрослого мужчины. За прошедшее время он много раз анализировал случившееся с дочерью. И пусть та молчала, отцовское сердце чуяло истину и без слов. Уж очень быстро она уволилась с работы и забрала вещи. Ни упреков, ни обид, только молчание да слезы в подушку. Обманутые женщины себя так не ведут, что-то было темное во всей этой истории.
