Текст книги "Моё "долго и счастливо" (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Над домом напротив мигнула молния. И следом же громыхнуло. Я вздрогнула, и Эд, кажется, машинально, придвинулся ко мне и положил руку мне на плечо. Но очень быстро убрал.

– Меня зовут Эдвард, – тихо сказал он несколько минут спустя. – И вы правда обознались.

Я вздрогнула – мокрый Ален ужом ввинчивался под накидку.

– Э-э-э… да, наверно. Извините.

Эд глянул на меня и вдруг тихо, но с жаром произнёс:

– Леди, пожалуйста, мне очень нужна помощь. Я не знаю, где я оказался, и как. И… мне некуда идти.

Я смотрела на него. Некуда… Чёрт, я надеялась, что мы просто… ну, объяснимся, или я навяжусь к Эду в гости куда-нибудь в отель – где там Эдмунд останавливался?

Я же не могу привести его к себе домой! Мама съест меня с потрохами – Эд не девушка, за подружку не сойдёт.

Он продолжал смотреть на меня, а я кусала губу, паникуя – что сказать маме. Потому что естественно одного я его не оставлю. Но… Вот вечно от этих родителей одни проблемы!

В сумочке завибрировал телефон.

Эд отшатнулся, глядя на меня уже не с надеждой, а почти с ужасом, пока я выискивала надрывающийся смартфон, вытаскивала из футляра и пыталась попасть на нужную кнопку.

– Да, мам, – забыв перейти на русский, отозвалась я. Блин, сейчас начнётся… помнится, мы с ней ссорились перед тем, как я к Эду переместилась.

– Кать? – голос мамы звучал как-то… странно взволнованно. – Ты там совсем заучилась? Слушай, я уезжаю…

Я чуть телефон не выронила. Серьёзно? Вот прямо сейчас? Куда?

Мама тем временем, довольная и смеющаяся, распевала, что её отправляют в командировку в Болгарию на две недели – какая-то там конференция чего-то там. И это жуть как классно – Болгария, море и розы. И, в общем, папа тоже ухал, и тоже в командировку – правда, в Германию. И он не вернётся около месяца, так что, Кать, ты же разберёшься там одна? Ну, не в первый же раз? Обед, если что, должен быть холодильнике, и пиццу смотри, не заказывай…

– Всё. Солнышко, я побежала, – пропела мама напоследок. – У меня регистрация на рейс начинается. Веди себя хорошо, Катюш.

– Ага, – только и смогла выдохнуть я, когда в трубке раздались гудки.

Да, раньше такое тоже иногда бывало – и маму, и папу периодически отправляли в командировки. Работа, всё такое. Пару раз это случалось одновременно. Но сейчас, когда мне это так нужно? Что-то… что-то это как-то странно. По меньшей мере.

Эд смотрел на меня со смесью страха и жгучего любопытства, пока я убирала телефон обратно в сумку.

– Вы говорили, что вам некуда идти, – напомнила я, пытаясь непринуждённо улыбаться. – Тогда я приглашаю вас к себе в гости.

Эд с трудом оторвал взгляд от моей сумки, где скрылся телефон, и рассеяно ответил:

– Спасибо.

Гроза, как это и бывает, закончилась внезапно. Солнце припекло с новой силой, но лужи, к несчастью, мгновенно не высушило. И я шлёпала по ним совсем не радостно. А под накидкой, которую я снимать не стала – мы с Эдом и так колоритная парочка – дрожал Ален. “Как бы не заболел”, – мелькнула мысль. Надо будет высушить его… феном, что ли?

– Госпожа, – тихо позвал Эд, когда мы свернули в проулок к моему дому. – Вы не сказали, как вас зовут.

– Катрин, – рассеяно откликнулась я. И, через какое-то время поняв, что иду почему-то одна, обернулась. – Всё в порядке?

Эд стоял неподалёку, глядя на здание, возвышающееся над нами, с таким видом, словно оно его личный враг.

– Да… конечно. Катрин.

Я кивнула.

– Хорошо. Тогда идёмте?

***

Вообще, я боялась, что будет хуже. Ну, одно дело притащить “в гости” полуживую чумазую принцессу, к которой к тому же никаких чувств, кроме брезгливой жалости и глубоко спрятанной зависти не питаешь. И совсем другое – принца, который пару часов назад пытался тебя задушить (слава богу, синяки если и были, исчезли вместе с пышными формами и волосами), и которого ты вопреки всему любишь. А, и чувство вины не забыть – это я его зельем напоила, и это я в конечном счёте все испортила. Во-о-от…

Но всё оказалось не так плохо. Эд то ли что-то всё-таки помнил, то ли не очень хорошо притворялся. Но это “что-то” избавило меня от долгих и наверняка мучительных объяснений, как пользоваться ванной, включать воду – ну и так далее. Эд вообще всё воспринимал с каким-то отстранённым равнодушием. Смотрит на тот же кран, вроде и удивляется, а глаза такие, точно то ли впрямь вспоминает, то ли… не знаю. Мои объяснения он точно не слушал. Ну и отлично. Сойдясь на том, что Эд сам как-нибудь разберётся, я, пунцовая как помидоры, радостно дожидающиеся меня на кухне, пробормотала, что мне ещё кота сушить и сбежала. Ха, а до этого я ещё представляла, какой культурный шок Эд испытает, когда я попытаюсь всучить ему что-нибудь сухое и из папиного гардероба. Надеюсь, как одевать это, он вспомнит. Ну… нет, пойду-ка я и правда сушить кота.

Ален валялся в гостиной и успешно делал вид, что отдаёт концы. Или протягивает лапы. Лапы и впрямь торчали, с них всё ещё покапывало, и дрожал котяра как-то очень болезненно. И на фен не отреагировал. Никак. А ведь должно было испугать шумящее нечто мальчишку из Средневековья, до чёртиков испугать. Я решила сделать скидку на то, что когда-то мальчишка этим самым чёртом и был. Ладно.

Говорить Ален со мной отказался, только свернулся клубочком на кресле – и всё. Я побегала вокруг, попыталась всучить ему что-нибудь противовирусное. Но если кот не хочет… Я просто накрыла его пледом и решила так пока и оставить. В крайнем случае отнесу к ветеринару. И буду надеяться, что тот моего метаморфа увидит.

Эд осматривал квартиру, а именно – мою комнату, когда я его нашла. На меня в спортивном костюме – отличающемся от того, который я дала ему только цветом, посмотрел изумлённо и почему-то настороженно.

А я… Я понятия не имела, как с ним, вот таким, теперь разговаривать. И потому рот у меня не затыкался ни на секунду. На французском, а, забывшись, и на фрэснийском, я молола такую чушь, что сейчас уже и вспомнить стыдно. Не думаю, что Эд её слушал, но не перебивал. И, что меня очень настораживало – ни о чём не спрашивал. Удивлялся, да, я видела по глазам. Но не спрашивал. Всё эти отстранённость, равнодушие, рассеяность. И я – болтаю без остановки.

В общем, это был очень неприятный и очень напряжённый вечер, но кое-как я справилась с обязанностями хозяйки – попыталась Эда накормить. Правда, тот больше только делал вид, что ест, всё по сторонам смотрел. Зато да, согласился, что очень устал (когда градус напряжения достиг максимума), и я отвела его в гостиную, где мы всегда стелим гостям, если те на ночь остаются. Ален к тому моменту был перенесён в мою комнату – он дрых без задних ног и не возражал. Эд тоже не возражал и, рассеянно рассыпавшись в выражениях благодарности, пожелал мне спокойной ночи. Пришлось оставить его и волноваться, вдруг ему что-нибудь понадобится и я что-то просчитала.

Но вёл он себя странно. Я попыталась обсудить это с Аленом, но тот только хвостом дёрнул и разговора не получилось.

Впрочем, и я вела себя, мягко говоря… странно.

Но… всё-таки…

Как, выпив какое-то там зелье, человек может так измениться? Может, я никогда Эда и не знала? Может, я полюбила мечту, воздушный замок? Может…

Я ворочалась с боку на бок и думала, что я слишком люблю этот замок, пусть он и из воздуха. И когда-то Эд же полюбил меня? За что-то же… за что?

И посоветоваться не с кем.

Вот что мне теперь делать?

***

Палец скользил по моей щеке и шее – нежное, осторожное, изучающее прикосновение.

Ещё не до конца проснувшись, я уткнулась в чёрные в темноте глаза и, довольно улыбнувшись, потянулась.

– Эдвард…

Я была уверена, что мне снится – как много раз до этого – что мы вместе лежим в моей спальне во дворце – во Фрэсне или Азвонии. И не было никакого зелья, и никакие альбионские армии, колдуны и принцессы между нами не стоят. И мне хорошо и спокойно…

Хорошо и спокойно мне было ровно до тех пор, пока нежные и знакомые руки не переместились на шею и не вцепились в неё с такой силой, что я не только проснулась, но и принялась отбиваться.

– Тварь, – шипел Эд, одной рукой успешно выкручивая мне запястья, а другой давя на горло, – дрянь, ведьма… Думала, сможешь играть мной и здесь? За этим меня притащила? Не наигралась?!

Пред глазами зажглись все звёзды разом, грудь пылала, шея – я чувствовала, что ещё чуть-чуть и она переломится, легко, как тростинка. Я дёргалась так сильно, как только могла, но Эдвард, конечно, же был сильнее.

Понятие не имею, чем этот кошмар бы кончился – долгое и очень неприятное мгновение я была уверена, что Эд меня задушит. Но он вдруг резко замолчал, разжал пальцы и повалился на кровать, прожигая меня яростным взглядом.

– Ну ты, Катька, и дура, – протянул Ален, обходя кровать и включая ночник. – Надо было его сразу связать, а ты…

Я кашляла, пытаясь вдохнуть и проглотить гадкий комок, вставший в горле.

Кого… связать?

Свет резанул глаза, я зажмурилась и, наконец, протолкнула воздух в горло. А когда через минуту смогла открыть глаза, Эдвард, не мигая, смотрел на склонившегося над ним Алена, глаза которого сияли зловещим алым.

– Ален? – прохрипела я. – Ален, что ты делаешь?

Ни метаморф, ни тем более Эд, не ответили.

Дрожащей рукой я нащупала рядом с кроватью будильник. И, не колеблясь, врезала им Алену по голове.

Мальчишка упал на пол, схватившись за лоб – кажется, по нему попала. Эд откинулся на кровать, закрыв глаза и тряся головой. Но тут же снова замер, стоило Алену подняться.

– Какого чёрта, Катрин?!

– Что ты с ним делал?! – беря будильник наизготовку, прорычала я, соскакивая с кровати.

– Пытался решить твою маленькую проблему, дурёха! Стоит его освободить – он снова на тебя кинется! Я хотел сделать так, чтобы ему и мысли не пришло…

На этом месте я схватила его за шкирку, то есть за воротник, и как следует тряхнула. С десятилетним мальчишкой это ещё вполне можно проделать.

– Значит так, – прошипела я. – Ещё раз ты попытаешься заколдовать моего принца, и я сделаю так, что жить тебе здесь будет невозможно. Понял меня?

– Да кто ты такая.., – начал было метаморф, но, глянув мне в глаза и что-то там увидев, заткнулся. И уже другим тоном продолжил. – Давай я просто сделаю так, чтобы он не мог больше причинить тебе вред. Идёт?

Я отпустила его.

– Идёт.

Не знаю, что делал Ален – вроде бы просто смотрел. Но всё это время Эд глядел не на него, а на меня, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Ничего лучше ада с вечными котлами – как минимум.

– Кать, слушай, а начерта тебе, чтобы он вспоминал? – заявил вдруг Ален, тоже поворачиваясь ко мне. – Давай я его заколдую, и он в тебя снова влюбится. А?

Я подалась вперёд и зашипела так, что даже Эд отшатнулся.

– Только посмей! Только попробуй!

– Ладно, как скажешь, – хмыкнул Ален, отворачиваясь.

А я поймала недоумённый взгляд Эда. Правда, тут же сменившийся ненавистью – теперь уже не скрытой.

Будильник выпал из рук, тоскливо зазвенев.

Я шагнула было к замершему Эду, но замерла, наткнувшись на его взгляд. Пробормотала:

– Прости. Просто я… я боюсь тебя.

– Правильно делаешь, – тут же отозвался Эдвард. – Любое заклятье можно обойти, ведьма. Не сомневайся, я придумаю, как отменить проклятье твоего раба. Но ты же этого и добиваешься? Тебе же просто интересно, – добавил он, усмехнувшись.

Я сжала кулаки – впилась ногтями в кожу до боли, до красных лунок. И выдохнула:

– Ален мне не раб. И я ничего не добиваюсь. Пожалуйста, Эдвард, прекрати это. Я тебе не враг. Я…

– Я найду способ убить тебя, ведьма, – прорычал Эд, перебив меня. – Даже здесь. И я буду наслаждаться каждым мгновением…

– Всё, с меня хватит, – перебил Ален, глянув на Эда, и тот тут же замолчал. – Кажется, принц устал. Я отведу его в спальню.

– Ален, пожалуйста.., – кусая губу, пролепетала я.

– Да не трону я его, – хмыкнул мальчишка, хватая Эда за плечо и заставляя встать на ноги. – Не бойся, – и уже за дверью добавил, обращаясь к принцу. – Но я могу сделать твою жизнь весьма неприятной, Высочество, если ты ещё раз тронешь мою подругу.

“Ух ты, – подумала я, падая на кровать и хватаясь за вспухшую шею. – Я уже подруга…”.

***

– У тебя двери не запираются, – пожаловался Ален, заходя на кухню. – Это плохо. Я могу зачаровать, но…

– Ага, а я потом не зайду. Не надо, – отозвалась я, заваривая чай. – Зачем вообще запирать?

– Затем, что к утру твой принц, которого я усыпил, проснётся и начнёт бродить по дому, – Ален кинул красноречивый взгляд на торчащие в сушилке ножи.

Кружка дрогнула у меня в руке, и от греха подальше я поставила её на стол.

– Ты же сказал, он не сможет меня тронуть.

Ален пожал плечами и, усевшись на стул напротив, устало сгорбился.

– Ты его слышала. И да, Кать, он прав. Любое заклинание можно обойти. Что мы сейчас, кстати, и делаем с тем зельем забвения.

– Эдвард не причинит мне вреда, – тихо пробормотала я, насыпая в кружку лишнюю ложку сахара.

Ален покосился на меня.

– Ты всё ещё в это веришь? Тогда ты влюблённая дура.

Я закусила губу и, почувствовав солоноватый привкус крови, тяжело сглотнула. Ален прав. И моя шея с ним, кстати, солидарна.

Мальчишка, усталый, бледный, с синяками под глазами, задумавшись, смотрел прямо перед собой и вздрогнул, когда я протянула ему вторую кружку.

– Не хочу.

Я вздохнула и положила перед ним ещё и пачку таблеток.

– Надо. Ты кошмарно выглядишь, и, – я потянулась, тронула его лоб, – к тому же у тебя жар. Пей давай.

Ален тронул лоб в том месте, где только что была моя рука. И вдруг тихо произнёс:

– Катрин, ты, правда, ничего не понимаешь?

– Что я должна понимать? – не сводя с него взгляда, уточнила я.

Ален глянул на меня исподлобья.

– Ты одна, и никому не можешь доверять. Твой рыцарь и защитник тебя ненавидит, и ты полностью зависишь от колдуна-метаморфа, который ненавидит не только всех рыцарей вместе взятых, но и вообще всех. И для тебя нет никакой возможности закончить всё это “долго и счастливо”, – и, красноречиво глянув на меня, замолчал.

Какое-то время на кухне стояла тишина. Только часы тикали, да где-то внизу приглушённо шумели машины.

– Ей. Спасибо, что прояснил, – не выдержала я, поняв, что продолжения у речи не будет. – А теперь пей давай.

– Ка-а-ать, – потянувшись за кружкой, изумлённо выдохнул Ален. – Ты совсем дура, да?

Я с трудом сдержала смех – просто потому что иначе сорвалась бы в истерику.

– Да ты просто видишь меня насквозь. Эй, таблетки не забудь. А, и вот сиропчик ещё на всякий случай выпей. Тебе не помешает. Котяра.

– Слушай, лучше вина мне найди! – не выдержал Ален. – И глинтвейн приготовь, это единственное, что у тебя нормально получается.

– Обойдёшься, – усмехнулась я. – Ещё каждое хвостатое будет мою стряпню критиковать. И, кстати, ты теперь трезвенник.

– Что?! – привстал мальчишка.

– То, – хмыкнула я. – ты десятилетнее недоразумение, а десятилетним даже глоток спиртного нельзя. Иначе вырастут…

Ален мгновение гипнотизировал меня изумлённым взглядом и вдруг выдохнул:

– Катрин, а где твой медальон?

Я машинально схватилась за шею.

– Твою мать! – вскочив, мальчишка бросился в гостиную, где оставил Эда.

***

– Повезло, что он не маг, иначе разговаривала бы ты сейчас не со мной, – вздохнул Ален, отдавая мне медальон.

Я облегчённо вздохнула, прислоняясь к косяку рядом с гостиной.

Да что ж сегодня за… кошмар!

–Ты хоть знаешь, что эта штучка делает? – подхватывая меня под локоток и ведя в мою комнату, спросил Ален.

– Ага, – машинально отозвалась я. – Защищает. От твоих чар, например.

– Защищает! – фыркнул Ален. – Да в руках мага…

Я схватилась за медальон.

– Не бойся, если бы хотел, я бы его давно украл. Но я и без этих игрушек на магию не жалуюсь. И ещё – такие амулеты лучше всего работают, когда отданы или подарены добровольно. Так что Джоан сделала тебе поистине королевский подарок. А ты собираешься лишить её жениха, – поддел Ален, закрывая за мной дверь. – И уже второй раз.

У меня не было сил протестовать, поэтому я просто бухнулась на кровать и закрыла глаза. Спустя минуту рядом бухнулось что-то ещё и завозилось, устраиваясь поудобнее.

– Кать, можно я сегодня с тобой посплю? – неожиданно тихо попросил Ален, сворачиваясь рядом клубочком.

Я молча укрыла его одеялом и снова тронула лоб.

– А всё ты, – пожаловался мальчик. – Додумалась тоже – будильником.

– Извини, – хмыкнула я. – Ален… А тот лорд… как там его… говорил, что он тебя искал… ты его знаешь?

Ален долго молчал, я думала, может, уснул. Но мальчишка вдруг придвинулся поближе и шепнул:

– Не говори о нём больше, Катрин. Пожалуйста.

Я скорее по наитию обняла его, погладила волосы.

– Как скажешь. Спокойной ночи. Могучий колдун.

Ален фыркнул и очень скоро засопел – спокойно и ровно.

А я смотрела на него, слушала тишину и думала, что, чёрт возьми, да, я в полной…хм, в общем, вляпалась. Ну и..! Выберусь.

Куда я денусь.

В конце концов, сейчас я дома. А дома и стены помогают. Так?

***

С утра шёл дождь. Мягко шуршал в пластиковые окна, не залетал в форточку, в общем, вёл себя вежливо и с намёком, что собирается остаться надолго. Тучи тоже висели с намёком. Я полюбовалась на них да на мокрые машины за окном и открыла окно пошире.

Надо было чем-то заняться. Надо было и в универ пойти, но я позорно проспала все будильники и проигнорировала танины звонки. А встала всё равно разбитая и сонная.

Ален так и остался дрыхнуть. У Эда было тихо, а заходить я, честно говоря, боялась. Уверив себя, что он тоже спит, я прослонялась по кухне, заглянула в холодильник, поняла, что накормить маминым обеду двух…хм… гостей не выйдет, и полезла в морозилку. Обнаружила там рыбное филе и почти машинально принялась готовить его для запекания. Десять минут на это, потом на кухне покрутиться, чайник, кофе, то-сё…

Лучше мне не стало, но проснулась я уже основательней. Настолько, чтобы понимать: буду прятаться от Эда в своём же доме, и проблемы это не решит. Совсем.

Чай вскипел, и вопрос пряток встал ребром. Завтрак-то у меня был более-менее готов. В общем, так я и дёргалась, подходя к такой знакомой и родной гостиной, где меня ждал совсем не знакомый и почему-то больше не родной Эд.

Дверь я открывала, чувствуя себя как перед прыжком в воду.

– Эм-м-м… Доброе утро, – забывшись, пожелала по-русски, бочком-бочком прокрадываясь в комнату.

Если он сейчас на меня прыгнет… чёрт, но это ж Эд, а я думаю о нём, как о каком-то диком звере! Но…хм… если он на меня сейчас прыгнет, я точно умру от страха.

Эд стоял у окна, спиной ко мне. Но обернулся, когда я вошла.

Я наткнулась на его взгляд, как на стенку. И уже по-фрэснийски повторила: “Доброе утро”.

Он молча смотрел на меня, и от этого делалось просто жутко. Я начала заикаться.

– Я п-п-подумала, м-м-может… ну… э-э-э… ты… ну…

Эд поднял бровь, знакомо склонив голову на бок, и я совсем зависла:

– Ну… в-в-в общем… ну… там завтрак готов, – удалось-таки закончить мне.

Юноша громко хмыкнул.

– Спасибо. Может, ты без этих “н-н-ну” и “э-э-э” меня отравишь?

Я не выдержала, хихикнула. Эд улыбнулся следом, но тут же, слегка побледнев – или это мне в сумраке показалось? – отступил к окну.

– Я могу принести завтрак сюда, – пролепетала я, стараясь больше на него не смотреть.

– Ты правда думаешь, что я соглашусь есть что-то под твоим кровом? – тоже отводя взгляд поинтересовался Эд.

– А какая разница, где? – начала я, но, запнувшись, не выдержала. – Ты правда думаешь, что я хочу тебя отравить?

– Вы, – холодно отозвался Эдвард. – И “Ваше Высочество”. Я не собираюсь терпеть неуважение от плебейки вроде тебя.

Чего? Кого?!

– Ты, – выдавила я, проходя к креслу, где вчера лежал Ален. Эдвард машинально шагнул ближе к окну и подальше от меня. – И Эд. Хотя ладно, ты и раньше на это обижался. Пусть “Эдвард”. И ещё раз назовёшь плебейкой, прочитаю лекцию об иерархии в моём мире. Помнится, прошлый раз она тебя впечатлила.

– Прошлый раз? – невольно повторил Эд, но осёкся, сжал кулаки.

Я предпочла не обратить внимания. К тому моменту мне было уже абсолютно и полностью всё равно. Пусть хоть кидается. Дикий зверёк.

– Почему ты думаешь, что я захочу тебя отравить?

Эд огрел меня долгим взглядом. И, перестав, наконец, топтаться у окна, сел на диван. Ненависти и ярости во взгляде, однако, не убавилось.

– Ну! – поторопила я, стремительно теряя терпение.

Всё. Щас я на него кинусь.

– Как будто раньше ты этого не делала, ведьма, – показательно-высокомерным тоном откликнулся Эд.

Хм. Вообще, конечно, его правда. Но он этого не помнит. Хоть что-то хорошее в этом зелье.

– А зачем я это делала? – продолжала настаивать я.

Эд равнодушно пожал плечами. И неохотно ответил:

– Откуда мне знать. Полагаю, тебя манил трон…

– Сто лет он мне сдался.

– Что? – удивлённо выдохнул Эд.

Я потянулась к нему, не обращая внимания на то, как он вжимается в спинку дивана.

– Да я терпеть не могла твою Фрэсну, твоего папашу, который спит и видит, как меня в жертву принести, твой двор, который скалится за спиной и развлекается, сочиняя сплетни, и ваших магов, которые… которые, – я продавилась воздухом и выпалила. – Да мне твой трон даром не нужен!

Эд моргнул. Посмотрел на меня и вдруг тихо засмеялся.

– Неужели… неужели, – с трудом проговорил он, – ты тогда… ты влюбилась в меня, колдунья!

Щас я ему врежу. Держите меня семеро.

– В это?! – ткнув в него пальцем, прошипела я. – Влюбилась? Да ты в своём уме? Ага, имею нездоровое желание иметь принца под боком, готового вцепиться мне в шею. Кайф просто ловлю. Умираю, жить без этого не могу.

– И зачем я тебе тогда? – улыбаясь, поинтересовался Эдвард.

Я запнулась и уставилась на него, беззвучно открывая и закрывая рот.

Всё ещё улыбаясь, Эд медленно встал и также медленно шагнул ко мне. Наклонился.

– Ведьма, ты не производишь впечатления ни мудрой, ни искусной… хотя бы в колдовстве. А вот влюблённую дурочку весьма напоминаешь. Поверь, я на таких, как ты насмотрелся. Так вот, знай, ведьма, если ты…

– Дурочку?! – перебила я, подскакивая.

Эд улыбнулся ещё шире, а у меня перед глазами побелело.

– Такие как ты всегда хотят больше, чем могут получить, и не способны придумать ничего лучше, чем сотворить простенький приворот, который неизбежно раскрывается, – глядя мне в глаза, сообщил Эд. – А когда раскроется, не в состоянии прекратить свою “игру”… Видит бог, ведьма, меня безмерно веселили твои попытки сначала попасться мне на глаза, затем заставить меня обратить внимание…

Попытки?! Видела я, как они тебя веселят! Шея до сих отойти не может!

– Но запомни, ведьма, – улыбка Эда дрожала, постепенно превращаясь в гримасу, – без твоей магии, без договора со слугами ада я никогда – никогда – тебя не полюблю. Такая, как ты недостойна даже…

Ещё в начале речи моя рука бессознательно шарила по подлокотнику, журнальному столику, спинке дивана… Пока не нащупала тяжёлую, украшенную кистями и бахромой подушку.

Честно, я вообще-то не сторонница силовых методов. Да и в качестве последнего аргумента выбрала бы сковородку, а не какую-то, прости господи, диванную подушку.

Но некоторые умеют вывести так, что и подушку не жалко.

– Дурочка?! – вопила я, пока поражённый Эд пытался закрыться. – Влюблённая?! Щас я тебе такую любовь… такую страсть покажу – жить не захочешь! Принц выискался, Ва-а-аше Высочество! Вот и валил бы в свою Фрэсну и там бы оставался! Нафиг ты мне здесь нужен! Видеть тебя не могу! И мне плевать, любишь ты меня или нет! Потому что я тебя не люблю! Слышишь?! Не люблю!

На этой пафосной ноте край подушки неожиданно застрял, а потом и вовсе попытался от меня убежать. Я дёрнула. Эд, поймав кисть, перехватил пленный край поудобнее. Я потянула, взвизгнув:

– А-а-а-а-отдай подушку, я тебя ещё не добила! Кому сказала: отдай!

Подушка закономерно треснула.

– Ну вот что ты наделал! – выдохнула я в наступившей вслед за этим тишине. И грустно добавила. – Никогда ты не умел правильно драться подушками.

– Я? – отозвался Эд, озираясь. И вдруг обиженно добавил. – Не умел?

– Да!

– Я?!

– Да!!

В ответ мне заехали подушкой – второй, тоже диванной. Я взвизгнула и атаковала остатками первой. Эд, конечно, тоже в долгу не остался. Так, слово за слово, подушка за подушкой…

Очнулись мы на полу – друг на друге. Эд сидел на мне верхом, сжимая мои плечи, а между нами застряла подушка – первая. Вывороченная. С кисточками.

С секунду мы смотрели друг другу в глаза. Я дёрнулась, делая неубедительную попытку отползти. Эд нажал сильнее. И, наклонившись, шепнул:

– Ты такая слабая… ведьма… Забавно.

Я смотрела ему в глаза, и по спине ползли мурашки – то ли от страха, то ли от предвкушения. Не знаю.

Пальцы пробежались по моей щеке – как ночью. Я снова дёрнулась. Эд улыбнулся.

– Слабая-слабая девчонка, – поддразнил он.

Я потянулась к нему и шепнула:

– Думаешь? Кое-что и я умею, – и, изогнувшись, пощекотала его шею.

Эд дёрнулся, хихикнув. Я фыркнула и переместила руки на его живот. Запрещённый приём.

Мы снова покатились по полу – на этот раз хохоча. И опомнились не друг на друге. К счастью. А, может, и нет?..

– Ты всегда боялся щекотки, – выдохнула я, становясь на коленки и машинально поправляя на нём рубашку.

– Точно, – весело отозвался Эд. – Откуда… Эй, я не позволил бы щекотать себя даже под заклятьем!

– Правда? – фыркнула я. – И кто бы тебя спрашивал.

– Ты мерзкая ведьма! – выпалил Эд, правда, уже без привычной ненависти. И тут же прикрыл рот. – Господи… Чем у вас тут подушки набивают?

– Гадостью какой-то, – отозвалась я, только сейчас замечая, что Эд весь в кистях и набивке. – Дай помогу…

Эд не отстранился, а когда наши глаза снова встретились, вдруг, наоборот, потянулся ко мне

– Э-э-э… Не хочу вас отвлекать, – протянул голос Алена от двери. Мы дружно обернулись, и лично мой взгляд дружелюбным точно не был. – Да вы продолжайте-продолжайте, – пошёл на попятную метаморф. – Просто там в духовке что-то горит. А так…

Я потянула носом и с криком: “Моя рыба!” бросилась на кухню.

***

– А ты уверена, что это едят? – поинтересовался Ален, сунув нос в сковородку.

– Сейчас на тебе проверим, – пригрозила я. – Аккуратно, обожжёшься.

Ален по-кошачьи потянул носом, но послушно отполз к столу и там угнездился. И в который раз пожаловался:

– Есть хочу.

Обжигаясь, я поддела крышку.

– Сейчас… И вообще, это не я проспала завтрак.

Мальчишка надулся и принялся рассматривать кухню. А потом и вовсе расчихался.

Я покосилась на него и поставила чайник. Заварю снова с малиной.

– Болезненный ты, – вздохнула, доставая из шкафа в прихожей плед.

– И никакой я не… ай, отстань, мне и так жарко, – попытался возмутиться мальчишка, когда я принялась укрывать его пледом. – Катька, ну хватит… Ка-а-ать, ну не будь садисткой!

Эдвард зашёл на кухню как раз в разгар нашей потасовки за плед, в который Ален ну никак не хотел быть завёрнутым.

Принц, успешно делая вид, что всё отлично и просто замечательно, оглядел кухню, прошёл к свободному стулу напротив Алена. Мы проводили его изумлёнными взглядами, потом я, опомнившись, рывком укутала мальчишку в плед и завязала концы для верности. Ален тут же стал напоминать спелёнатого младенца – с такой же недовольной физиономией.

И забурчал, стоило отойти к плите:

– Садистка… И готовит ужасно.

Эд усмехнулся.

– А ты зря смеёшься, – повернулся к нему метаморф. – Отравить не отравит, но однажды она чуть не спалила нашу кухню и даже…

– Сейчас кто-то получит по лбу, – мрачно пообещала я, ставя на стол блюдо с рыбой. – И уйдёт голодный.

– Ты не можешь так со мной поступить! – театрально взвыл мальчишка.

– Ещё как могу, – пытаясь не смотреть на Эда, отозвалась я.

На удивление, обед прошёл мирно. Если не считать бурчание Алена, то и вовсе в приятной атмосфере. Даже Эдвард вёл себя спокойно, хотя я постоянно ждала, что он сорвётся, и речь про “ведьму” заведётся по новой.

А после обеда, когда я – с трудом – впихнула в Алена таблетки, сироп и отправила спать, Эд неожиданно остался помочь мне с уборкой.

– И готовишь ты хорошо, – стоя слишком близко ко мне, сказал он, подавая последнюю тарелку.

Я усмехнулась.

– Конечно. Я только не умею ловить рыбу и разделывать, и даже жарить на костре. В отличие от тебя, – а, поймав ещё один недоумённый взгляд, не выдержала. – Ты правда ничего не помнишь? Не помнишь даже, как приехал сюда за Джоан?

Эд долго молчал – я расставила тарелки и повернулась к нему, когда он, наконец, ответил:

– Я думал, ты сделала это специально. Чтобы я не помнил.

– Зачем? – опешила я.

Эд пожал плечами.

– Не знаю. Чтобы не мог сбежать.

– Сбежать? – поперхнулась я. – Знаешь, Эд…вард. Мне удобнее, чтобы ты всё помнил. И вообще, удобнее, чтобы ты оставался во Фрэсне. Честно, я не представляю, что с тобой делать, когда мои родители вернутся. Папа – ладно, но мама у меня нервная, не поймёт…

– У тебя есть родители? – изумился Эд, ловя мой взгляд.

– Представь себе, – фыркнула я. – И ещё… Эдвард, я не колдунья. Вообще. Никак. В моём мире нет колдунов. Совершенно. Так что я при всём желании не смогу тебя заколдовать. Я даже рецепт приворотного зелья не знаю, потому что ты когда-то отказался мне его сказать.

Эд промолчал. Но по глазам хорошо читалось – ни на грош не поверил.

Ну и чёрт с ним.

Я глянула в окно.

– Дождь кончился. Не хочешь прогуляться? Тебе надо подобрать что-нибудь из одежды, одна я не справлюсь.

Принц кивнул, задумчиво глядя на окно.

– Хорошо, тогда уложу этого непутёвого колдуна и пойдём. Я сейчас!

И сбежала, оставив Эда на кухне. Плохо, да. Но сил моих больше не было с ним оставаться.

***

– С ума сошла? – покосился на меня Ален, покорно глотая чай с малиной. – Держи его в комнате и лучше – запри… Если уж так хочешь. Кать, может, я его обратно отправлю?

– Успеешь, – тихо ответила я. – Ален, здесь мне никто не мешает… и если у меня есть шанс, то только здесь.

– Нет у тебя шанса, – вздохнул мальчик. – Глупая Катя, ты ещё не поняла? Он тебя ненавидит, всё, что бы ты ни сделала – он не поймёт. Поверь. Он наверняка уверен, что ты тоже метаморф. А знаешь, как относятся к метаморфам? Нас считают лживыми, ублюдочными созданиями, детьми тьмы и дьявола. Поэтому он никогда…

– Спи, лживое создание, – не выдержала я. И, укрыв его одеялом, выпрямилась. – Я дома, Ален. Здесь со мной точно ничего не случится. И я должна хотя бы попытаться.

– Дурочка, – раздалось, когда дверь закрылась. Я прислонилась к ней и закрыла глаза.

Дурочка. Ну и плевать.

Я не сдамся. Один раз спасовала – хватит.

Эдвард меня вспомнит.

***

Мне пришлось одеть шарф. Я отыскала самый лёгкий, воздушно-розовый. Но после дождя припекало, а точнее – жарило. И я варилась вместе с шарфом и ловила недоумённые взгляды. Да. Но синяки смотрелись просто страшно, поэтому игра стоила свеч. Но мне всё время хотелось его снять – что я два раза чуть не сделала в торговом центре, где было не только жарко, но и душно, несмотря на все кондиционеры.