Текст книги "Моё "долго и счастливо" (СИ)"
Автор книги: Мария Сакрытина
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Я кивнула.
– Если хочешь, потом я мог бы отправить тебя домой, – предложил вдруг мальчик, и я уставилась на него. – Да. Я могу. Я же метаморф. Мы многое можем. На это требуется силы, на портал, но я всё-таки перед тобой немного в долгу, так что…
Я медленно кивнула.
– Да. Конечно.
Домой – а что мне ещё остаётся? Эдвард…
– Про принца своего думаешь? – ухмыльнулся Ален. – Я всё не устаю восхищаться, как тебя король-то развёл, как дуру малолетнюю.
Я вскинулась.
– Что?!
– Ну как же, – продолжал улыбаться маленький паршивец. – Вычеркнуть тебя из жизни ненаглядного сына – его слабости, его ахиллесовой пяты… Дерик здорово сыграл на твоей любви, не удивлюсь, если даже бунт был подстроен. Теперь парочка маленьких побед – он это умеет, Дерик, уж поверь мне – и договор с Альбионом у него в кармане. А тебя, девочка, наверняка объявят ведьмой, окрутившей его невинного бедного сыночка – но ничего, милая Джоан позаботится о благополучии жениха…
– Прекрати! – рявкнула я, вскакивая. – Я всё равно тут не к месту, я только несчастья приносила, я…
– А ты попробовала стать к месту? – хмыкнул Ален. – Ах, меня тут не уважают, бедная я бедная, но ничего, давайте я отдам вам последнее, что у меня есть – любовь прекрасного принца, и вы будете счастливы, а я буду страдать в дали, но я же такая добрая, я вовсе не шлюха, посмотрите, я даже монашка, я…
– Умолкни! – прорычала я, не двигаясь, впрочем, с места. – Это не мой мир, это не моя сказка, это…
– Да нет, Катенька, – снова улыбнулся мальчишка, и его улыбка – единственное, что не позволило вцепиться ему в физиономию прямо сейчас. – Это твоя сказка. И это твой конец. Не “жили долго и счастливо”, а “и мучилась она в глуши, потому что была дурой”. Что? Не так? – и, в свою очередь вскочив, бросился ко мне. – Тебе в голову, девчонка, не приходило, что счастье ни на кого просто так не сваливается?! За него надо бороться – даже в сказках, Катенька, даже в сказках герои живут “долго и счастливо” после испытания и живой, и мёртвой воды! Что? Не задумывалась? Нет, ты решила проехаться на шее своего Эдварда, а когда он, бедный, выдохся, ты его предала – не задумываясь!
– Нет! – я почти кричала. – Я его спасла! Они воевали из-за того, что он выбрал меня, я могла разрушить всё, что он любил, я…
– Ты его бросила! – выплюнул мне в лицо мальчишка, и я отшатнулась. – Бросила! Помнишь, как он бросил тебя в твоём мире? Так вот, ты поступила так же!
У меня подогнулись колени, и я упала на пол, сражённая этой простой мыслью.
– Тебе тогда ой как не понравилось, правда? – добивал меня Ален. – А теперь ты поступила точно так же! Как я сказал – дура.
– А что я могла сделать? – жалко пролепетала я.
– Что? – фыркнул мальчишка. – Включить мозги. Бороться. Соответствовать. Святые угодники, Катя, у тебя было всё – всё! Я в своё время даже мечтать о таком не мог… Ты же как сыр в масле каталась. И ты всё прошляпила. Дура.
И, отвернувшись, бросив на меня последний уничижительный взгляд, ушёл, оставил одну, на полу, раздавленную его словами.
Не знаю, сколько я так сидела, но, наверное, долго. Сумерки сгустились, превратившись в чернильную зимнюю ночь. Где-то шумел ветер – где-то далеко, плакал на разные голоса. Но здесь было тихо, и, если прислушаться, можно было даже различить тихий шорох ложащихся на подоконник снежинок.
Откровение на меня так никакое и не снизошло, да я и не надеялась. Просто после слов Алена, слов, повторивших то, что и так в глубине души знала, вдруг всё стало понятно.
Помню, я дрожала от злости. Или от холода – да так, что с трудом смогла встать.
Зато задремавшего в спальне мальчишку ждала весёлая побудка.
– Ты же маг?! – я была в том состоянии, когда говорят только восклицаниями. Причём минимум с тремя знаками. – Ты же маг?!!
Забавно, но бывший демон чуть было не сделал рукой расхожий здесь жест – “чур меня”.
– Д-д-да…
– Тогда помоги мне!!
– К-к-как?!
– Расколдуй Эдварда!!!
– Катрин, ты головой ударилась? – совершенно серьёзно спросил Ален. – Ты его зельем забвения напоила. Причём сама, что тоже влияет. Что ты от меня хочешь?
Я его отпустила – отшвырнула к стене – и забегала по комнате как умалишённая.
– Но должно же быть противоядие!
– Нет от него противоядия, – вздохнул мальчик, потирая затылок. – Катька, успокойся, прими уже как данное: тебе нужно найти другого жениха. Я верну тебя домой, всё образуется…
– А-а-а-а!!!
В комнате было мало мебели – такой, что можно легко сломать. Но гобелены я в камин отправила, попутно попытавшись порвать. Тряпки же.
Боже, тут даже тряпки не убиваемые.
– Ладно, – пробормотал вдруг Ален, и я тут же заткнулась, с надеждой глядя на него. Мальчишка продолжил, гипнотизируя пол, – есть слабая надежда… если акнолию для настоя собирали не в новолунье, что, вообще-то вряд ли… в общем, если в течение трёх месяцев твой Эдвард снова в тебя влюбится, он всё вспомнит. Нет – значит нет.
На мгновение у меня камень с души упал… потом обратно поднялся.
– Как он меня полюбит, если я сижу здесь?
– Хор-р-роший вопрос, – фыркнул Ален.
Я снова забегала по комнате.
– Надо отсюда выбраться…
– Тебя сторожат демоны, девочка, – тоном “я беседую с идиоткой” сообщил Ален. – И даже если по счастливой случайности ты доберешься до дворца, твой принц будет уже женат и уж тем более не обратит на тебя внимания, он же благородный и даже мысли не допустит об измене. Поверь, я на таких святош насмотрелся. Тем более, кто знает, что он ещё вместе с тобой забыл? Может, ему вообще мозги промыли? И да, Дерик от тебя тут же избавится, стоит тебе выйти за пределы этого ущелья. Просто, чтобы не мешала. И укромным домиком ты уже не отделаешься.
– Тогда что мне делать? – простонала я.
Ален развёл руками.
– Понятия не имею.
Я упала на колени и спрятала лицо в ладонях.
– Катя, – спокойно позвал Ален какое-то (долгое) время спустя. – Если ты вдруг станешь королевой, если это чудо произойдёт, что ты сможешь мне предложить?
Я повернулась к нему, не понимая, шутит он или говорит серьёзно.
– Что ты хочешь?
– Свободу, – отозвался Ален, внимательно глядя на меня.
– Ты получишь всё, что угодно, – выпалила я, подаваясь вперёд. – Ален, пожалуйста…
– Никогда так не договаривайся, девочка, – усмехнувшись, прервал меня бывший демон. – В пожизненную кабалу попадёшь… Ладно. Я тебе помогаю, и ты делаешь так, чтобы моя дальнейшая жизнь была максимально комфортной. Я не попрошу ничего сверхъестественного. Лабораторию, состояние…
– Ален!
Мальчик окинул меня долгим взглядом и покачал головой.
– Какая же ты ещё дурочка, Катя… Хорошо. Приблизительно через две недели я открою портал и ты вернёшься к своему принцу, – и, прежде чем я успела обрадоваться, добавил. – Но до этого тебе придётся поработать. Что бы ты ни думала, принц никогда не обратит внимания на такую, как ты сейчас.
– Но раньше же.., – начала я, но Ален надменно перебил.
– Раньше так сложились обстоятельства. Сейчас… Сейчас ты должна стать настоящей леди, чтобы он хотя бы посмотрел на тебя. Поверь, я знаю, о чём говорю
– Леди? – пробормотала я.
– Именно, – ухмыльнулся Ален. – И мы её из тебя сделаем.
***
Ален слёг с простудой на следующий же день. Потом она плавно перетекла в грипп или в бронхит или вообще не знаю во что – он кашлял, не переставая, задыхался и кашлял…
Я поила его подогретым вином и училась справляться с печкой. Это были жуткие дни – я чуть не спалила дом. Не будь он каменным, мы бы точно превратились в погорельцев. Но потом стало легче – может, я перестала бояться или просто было уже всё равно, но после сожжённой каши и выкипевшей похлёбки я всё-таки смогла соорудить нечто съедобное. И с каждым разом оно становилось всё съедобнее.
У нас в универе говорят “practice makes perfect” – да, и дело времени, конечно. Я дни и ночи проводила или у печки, или у больного Алена и, когда мальчишка, наконец, выкарабкался, наши отношения с печкой заметно потеплели.
Ален пугал меня не меньше готовки. Болел он как человек… как ребёнок. Мой двоюродный брат, когда чуть не утопил меня в речке, болел так же – мы здорово тогда вместе простудились. Но он не кричал и не стонал в бреду и не отбивался, когда я пыталась напоить его вином с травами. У меня всё внутри замирала, когда из спальни раздавались эти крики – полные ужаса, настоящего, безрассудного ужаса. И сколько я ни успокаивала мальчишку, он только сжимался в комок – дрожащий худенький комок – и бормотал что-то на непонятном языке, и плакал. Бредил.
Я плюнула на карантинные меры и засыпала теперь, крепко прижимая к себе мальчишку, укутывая его в покрывала и мою накидку, так, что наружу торчал только нос. Ален, когда приходил в себя, пытался возмущаться, но я не слушала.
Спустя неделю этот кошмар закончился, мальчишка пошёл на поправку, но вместо того, чтобы сказать спасибо, заставил меня учить латынь. “Колдовать я сейчас всё равно пока не могу, – сказал он. – Ну и ладно. Пока научись-ка читать. Поверь, Катрин, любая леди может прочесть Библию без запинки. И ты тоже сможешь”.
Я зубрила день и ночь – незабвенная матушка герцога Руи надо мной так не издевалась, как этот кошак недоделанный. А спустя ещё неделю, когда мальчишка окреп, то стал куда-то исчезать – за ингредиентами, как он объяснял. Я не могла возражать – всё равно ничего в магии не понимала. Но когда загадочные ингредиенты были собраны, выяснилось, что нужны они для изменения моей внешности.
– Катенька, – преувеличенно ласково пел мальчик, наступая на меня с гребешком, зеркальцем и котелком чего-то оранжевого, – настоящие леди так не выглядят. Ты обязана стать ожившей мечтой, а у мечты должны быть длинные волосы.
Он всё-таки загнал меня в угол, мальчишка-маг. Амулет Джоан останавливал отнюдь не все его заклинания, особенно, когда этот паршивец окреп. Так что в итоге меня поймали, примотали к стулу и долго издевались над моими прекрасными светлыми волосами, приговаривая: “Расти шевелюра длинная-длинная”. Я ругалась, думаю, Ален узнал много новых русских слов, но его это нисколько не смущало.
С лицом, фигурой была та же история. Меня посадили на жесточайшую диету, меня заставили обливаться какой-то дрянью и есть какую-то дрянь, но результат превзошёл все мои и, кажется, Алена, ожидания.
В более-менее приличное зеркало, которое Ален тоже откуда-то притащил – как бы не из моего мира, кто его, метаморфа, знает? – на меня теперь смотрела фея. Серьёзно, феечка с длинными волнистыми кудрями до колен (обалдеть), с осиной талией (как она только такую грудь выдерживает?), светлокожая (бледнокожая, я бы сказала), и с такими точёными чертами лица, будто их какой-то кубист ваял.
– Господи…
– Не дрейфь, Катька, – фыркнул Ален, швыряя в меня кулёк одежды. – На вот, примерь.
Одежда была женской, дорожной и явно когда-то принадлежала минимум герцогине. Сама я одела её кое-как, но Ален заявил, что так даже лучше.
– Значит так, Кать, завтра твой принц охотится в Сассексе, там у графа чудесные лесные угодья. А ты будешь случайно проезжать мимо… или попадёшь в портал… и по ходу дела на тебя нападут разбойники.
– Настоящие? – испугалась я.
– Нет, – вздохнул Ален. – Я на тебя нападу, хочешь? Ну вот, и когда эти охотнички выедут, кидайся им под ноги. Только не голоси, леди не кричат. Леди вежливо просят о помощи. Поняла меня?
– Угу, – мечтая вцепиться ему в ухо, отозвалась я. – А ты где будешь?
– В твоём декольте, – ухмыльнувшись, ответил мальчишка и взвыл, когда я всё-таки цапнула его за ухо. – А чего ты хочешь? Я снова превращусь в кота, стану невидимым и прикинусь твоим воротником. Катя, пусти ухо! Ты ж пропадёшь без меня, дурында!
– Ещё раз… меня… обзовёшь… вообще без ушей останешься! – пропыхтела я.
– Ладно-ладно, – откликнулся Ален, и я его отпустила. Потирая ухо, мальчишка продолжил:
– Попытайся охмурить своего Эдварда сразу – но не как вы у себя это делаете. Помнишь: леди никогда…
– …не навязывает своё общество, – передразнила я. – Помню я, помню. А это, – я дёрнула себя за волосы, – когда закончится?
– А это надолго, – “успокоил” меня Ален, на всякий случай отбегая подальше, – зато все будут уверены, что ты настоящая…
– Заткнись!
***
Вот так я попала в лес графа Сассекса – чтоб ему пусто было и черти на его могиле польку сплясали.
Кот у меня на плече был именно котом – за те две-три недели Ален отъелся и превратился уже в не забитого котёнка, а матёрого кошака, грозу ближайших подворотен. Глаз у него прошёл, порванное ухо – тоже, шерсть лоснилась и пушистилась – крутой кошачий обольститель получился. На плече “обольститель” повис тряпкой и давал мне дельные советы едва слышным шёпотом. Сначала – шёпотом. Потом мы спорили уже в голос – я брела по этому чёртовому лесу уже часа два и пока никаких охотников не встретила. И вообще никого не встретила, и во-о-обще, не перепутал ли этот негодник лес?
“Негодник” огрызался, уверяя, что он порталы всегда ставит правильно, и знаю ли я, как трудно было обойти защиту сторожащих меня демонов и не всполошить некроманта?
Плевать я хотела на защиту, демонов и магию, я желала увидеть моего Эдварда, но пока передо мной были только деревья и сугробы по колено. Чудеса фрэснийской природы.
Ален в полголоса называл меня капризной, косорукой неумехой, а я примеривалась запустить им в ближайший сугроб, когда из-за дерева выглянул олень. Красивый, стройный, элегантный… такой… олень.
Я замерла, кот заткнулся, олень потянул носом и заглянул мне в глаза. Наклонил голову, дёрнул ухом, снова потянул носом и бросился наутёк. А тихий, спокойный лес вдруг взорвался собачьим лаем и пением рожков.
Я знала, как тут охотятся. Хорошо помнила кабана, который чуть не убил Эда, и загнанного тогда же оленя. Но я была верхом и под охраной, а собаки – далеко и внизу.
Сейчас эти твари – здоровенные мастифы, сбитые, крепкие с огромными клыками и ростом в пол меня – вынырнули точно из ниоткуда и всей стаей бросились на меня.
Я боюсь собак именно с тех пор. И ни о какой охоте никогда, даже речи нет…
Тогда меня парализовало от ужаса. Ален у меня на плече замер и качественно прикинулся воротником, а я… всё, что я смогла сделать – отступить на два шага, запутаться в подоле и упасть, прижимаясь спиной к дереву.
И да, я не кричала – не потому, что настоящие леди не орут от страха, нет, у меня просто голос отнялся. Да что там, я даже рот открыть не могла, а самый быстрый мастиф, скаля пасть, бросился на меня… Я зажмурилась и, может даже на минуту потеряла сознание, потому что когда открыла глаза, собак рядом уже не было – они лаяли где-то неподалёку, но рядом их, слава богу, уже не было. Зато надо мной склонился… нет, не Эдвард. Молодой мужчина, темноволосый, светлокожий, вполне симпатичный – по-мужски, хоть по отдельности черты его лица были абсолютно неправильные – слишком узкий нос, слишком тонкие губы, слишком высокие скулы… Но вместе всё это смотрелось приемлемо, но не настолько, чтобы поразить меня в самое сердце. Сомневаюсь, что что-то вообще могло поразить меня тогда – после собак-то. Я непонимающе уставилась на незнакомца и только спустя какое-то время осознала, что он интересуется, кто я такая.
Рот у меня по-прежнему не открывался, и вообще я двинуться не могла, а незнакомец смотрел на меня… опасно, по-мужски, пока я оглядывала его дорогой охотничий костюм… брильянты и изумруды… меховой плащ…
– Катька, – позвал на ухо Ален. – Уже пора отмирать и сказать что-нибудь. Сообщи этому лордику, как ты счастлива, что он тебе помог, и поинтересуйся, где очутилась.
Я, наконец, открыла рот, но не смогла выдавить ни звука.
– Ну хоть сознание потеряй, – шепнул кот. – Сделай уже что-нибудь!
Я только-только собиралась красиво распластаться под деревом, когда этот… лордик… которому, видимо, надоело стоять, подхватил меня на руки и потащил к сгрудившимся неподалёку всадникам. И собакам!
– Катька, не дёргайся! – увещевал кот, нажимая мне лапами на шею. – Катька, не надо! Сейчас он тебя в седло посадит и всё. Слышишь? Успокойся!
Меня действительно усадили в седло, вскочили следом и, интимно так прижимаясь, глубоким голосом поинтересовались на ушко: “Леди, вы в порядке?”
Нет!!!
– Д-д-да, – заикаясь и дрожа, отозвалась я, встречаясь с лордом взглядом. Тут мне поплохело окончательно: когда мужчина так смотрит на женщину, а та находится лишь в нескольких сантиметров от него… в общем, всё понятно. Мне, по крайней мере, было понятно, и если я не пришпорила лошадь тут же и не свалилась, то только из-за того, что рядом раздалось:
– Роберт, тебе повезло поймать лесную фею?
А вот это был уже Эдвард. Я вся вывернулась, чтобы увидеть его, наконец. И дальше только смотрела, не слушая, как Роберт со смешком объяснял, как нашёл меня во-о-он под тем деревом, куда “лесную фею” загнали собаки… Я смотрела на Эдварда – родного и незнакомого одновременно. На нём был тёмно-зелёный охотничий костюм, украшенный капельками изумрудов, богато отделанный мехом и прекрасно гармонирующий с длинными, до плеч, золотыми волосами, в которых сейчас брильянтами таяли снежинки. А на левой щеке, ближе к уху, появился тоненький, еле заметный шрам, и я прикипела к нему взглядом, не понимая, откуда он взялся. Он не портил Эда, совершенно, просто с ним Эдвард выглядел ещё дальше, еще незнакомей, ещё холоднее.
Кажется, мне задали какой-то вопрос – в очередной раз – или Эд заметил, что я смотрю. Наши взгляды встретились, и я замерла, не реагируя даже на назойливое шипение Алена. Это было очень быстро – Эд просто мазнул по мне взглядом и снова посмотрел на этого Роберта позади меня, и это заставило прийти в себя – у меня даже голос прорезался. Это, а не крики Алена: “Катька, очнись!”.
Я, заикаясь и дрожа и вообще изображая из себя бедную родственницу, поведала хорошо отрепетированную историю о нападении разбойников, среди которых был маг, и да, кажется, это были азвонцы и да, эти мерзавцы украли мою карету и украшения, перебили рыцарей из моего сопровождения и в итоге я ещё и в портал угодила, так что не скажут ли благородные лорды, кто они такие и где я нахожусь?
Моя речь произвела фурор у всех – к этому времени к нам присоединились отставшие охотнички, тоже какие-то там лорды. Мне представили Эдварда, и я по совету Алена попыталась упасть в обморок от счастья, пролепетав “Ваше Высочество”. Ещё кого-то представили и, наконец, Роберта, оказавшегося тем самым графом Сассексом.
– Прекрасная леди, будьте гостьей в моём доме, – что-то такое он мне сказал, так улыбаясь, что я захотела выбить ему зубы в ту же минуту, пусть леди так и не делают.
Ален увещевал соглашаться, и я старательно повторила все цветистые фразы и, кажется, окончательно покорила графа. Его, а не Эдварда, даже не глянувшего больше в мою сторону.
– Катька, кончай пялиться, вообще закрой глаза, ты же испугана, – шипел Ален, пока мы скакали через заснеженный лес в замок графа. – Возьми себя в руки!
– Ты сказал, он точно обратит на меня внимание, – еле слышно пробормотала я сквозь зубы. Это Алена никто не слышал, а меня – очень даже. Граф Роберт, например, тут же предупредительно поинтересовался, в порядке ли я и не стоит ли остановиться – вдруг у меня голова закружилась?
– Да я понятия не имею, почему это не сработало! – прошипел Ален, когда я уверила Роберта в своём улучшившимся самочувствии. – В тебя влюбились все, с первого взгляда. В такую красотку-то. Того и гляди дуэли устроят.
– Но не он.
Кот фыркнул и перебрался поглубже под накидку.
– Ничего, у тебя ещё есть время. Может, он плохо тебя рассмотрел?
Я покосилась на скачущего впереди Эда, красивого, стройного, золотоволосого. И в который раз обругала себя идиоткой.
Ничего, за своё счастье надо бороться. И я буду!
Трепещите.
Глава 6
Я постоянно попадала впросак.
Начать с того, что на лошади я ездить как не умела, так и не научилась (я молчу про кошмарное дамское седло – феминисток на этих средневековцев нет!). А леди ездят на лошадях ровно, грациозно, легонько держась за поводья, и способны усидеть в седле, даже если лошади почему-то не понравился камешек на дороге, или она вязнет в грязи, или (если это конь) ему понравилась кобылка, скачущая неподалёку. Или что ещё взбредает в голову этим бестиям? Но – леди всегда усидит в седле, и будет до последнего грациозна, даже если тварь под ней выплясывает самую настоящую тарантеллу.
И уж конечно леди усидит на лошади позади всадника. Вот уж точно. Да как – грациозно, уверенно (и ни в коем случае не прижимаясь, ибо так делают только потаскушки) – в общем, чтобы всадник восхитился и пал жертвой любовных чар.
Ну вот. А теперь представьте в седле меня. Я на лошади ездила только позади или впереди Эдварда, ну или, на худой конец, привязанная к дамскому седлу чарами проклятых. К Эдварду можно было прижиматься. За него можно было схватиться и спокойно держаться, и с ним я точно знала, что из седла в жизни не выпаду. А тут… пока доскакали, я – серьёзно – вспомнила все когда-то выученные молитвы, а когда на третьей кочке испуганно пискнула, этот… Роберт так на меня посмотрел, что у меня всё внутри похолодело. А потом хохотнул и заявил:
– Моя леди, – (с каких пор я твоя?!) – может, мои собаки поймали не фею, а колдунью, прикинувшуюся прекрасной леди?
Я очумело уставилась на него, а Ален заорал на ухо:
– Смейся, дура!
– Ха-ха-ха! – ненатурально хихикнула я, думая, что, как доедем, одному пушистому монстру точно предстоит хорошая взбучка.
Граф засмеялся со мной в унисон – красивый у него был смех, да и голос тоже. Мужественный.
– Я не фея и не колдунья, – попыталась объяснить я, непроизвольно хватаясь за луку, когда лошадь снова тряхнуло. – Просто, на меня – всхлип, – напали – всхлип с надрывом, – и…
Лошадь снова задёргалась – точнее седло у меня под руками задёргалось, и я еле удержалась от красочного нецензурного слова (зато хорошо живописующего ситуацию).
– У вас странный акцент, леди, – заметил Роберт, успокаивая бестию под нами. – Откуда вы?
У меня акцент?!
– С севера! – заторопился Ален. – Ты с севера! С Атталии!
Я послушно повторила.
Граф удивлённо покосился на меня.
– Это очень далеко, леди, что вы делали…
Я перебила, испуганно прижала ладошку ко рту (чем весьма графа умилила) и принялась рассказывать (внутренне посылая на него и его лошадь все кары мира), что ехала к любимому дядюшке, хотела успеть к Крещению, но…
Версия про портал всё-таки прокатила, хотя слушали меня слишком серьёзно.
– Леди, вам придётся описать напавших, – сказал Роберт, когда я закончила. – Возможно, у нас получится их найти и вернуть украденное.
Я выразила горячее желание сделать всё, что требуется, дабы наказать подлецов – но после того, как отдохну, а то я так испугалась…
Позже, когда мы всё-таки доехали (моя бедная, бедная попа, даже многочисленные юбки не уберегли её от мучений), граф отправил следопытов прочесать лес – очень его интересовало, почему мой портал открылся именно в его владениях. Я успешно строила дурочку, так что мне этот вопрос скоро задавать перестали. Слава богу.
Ален затих, я украдкой высматривала среди всадников Эдварда и старалась не морщиться – спина устала безумно и постреливала. Я боялась, как бы не застудила поясницу. А потому замок лорда Сассекса не очень-то рассматривала – сил не было. Но помню, даже так он поразил меня размерами и количеством построек. У графа ещё и большинство крестьян жили, как горожане, за стенами. Это потом до меня дошло, что, может, они так от войны прячутся. Да и зима, и в этой части как раз свирепствовал голод. Лорды, правда, им не страдали. В этот же вечер граф закатил такую пирушку в главном зале, что у меня дух захватило от разнообразия блюд – пирог с печёнкой гуся, утиные яйца в сладком соусе, оленина, запечённая в травах, пирог из куропаток, томлёная в масле свекла, сушёные сливы… Мы с Аленом, до того перебивавшиеся на моей скудной стряпне, уставились на это, как на манну небесную. “Еда”, – с наслаждением прошептал Ален, без зазрения совести вгрызаясь в отпиленный мне слугой кусок оленины.
А у меня с непривычки кружилась голова от ароматов и блеска драгоценностей знати.
М-м-м, кстати, знаете, как классно сочетаются клопы и драгоценности? Отлично. Частое мытьё и здесь, во Фрэсне, как в Азвонии, не в чести – господа просто не видят в нём смысла, а слугам лениво таскать бадьи с горячей водой. Они вообще, оказывается, ленивые, эти слуги. И пахнут, как и некоторые господа – отвратно. Во дворцах я этого не замечала, там идеальный порядок и чисто по возможности (насколько тут может быть чисто) – что во Фрэсне, что в Азвонии. А тут, в двух днях от столицы, в замке лорда Сассекса командовала его сестра, вдова с разноцветными глазами и потому почитавшаяся ведьмой. Жёстко командовала, но слуги умудрялись увиливать. “Успокойся, в ней магии не на грош”, – шепнул Ален, когда нас представили… точнее, когда меня отправили на женскую половину – в женскую башню замка. Здесь располагались все леди, служанки ютились в сарайчиках у башни – девушек в свите принца Эдварда оказалось немерено. “А чего ты хотела? – фыркнул Ален, когда меня представляли всей этой ораве. – Принц, конечно, вот-вот женится, но место его мистрис теперь не занято. Вот сиятельные лорды с дочерьми и сёстрами торопятся подсуетиться”. Я смотрела на кандидаток на роль любовницы и думала, что если кто-то из них сейчас попытается меня расцеловать, как у них тут принято среди леди, меня стошнит. Кандидатки, впрочем, отвечали такими же взглядами. Я просто читала в их глазах, как они оценивают, сколько сантиметров у меня талия, прикидывают, как долго горничная укладывает по утрам мои волосы, размышляют, чем я умываюсь, что кожа такая белая. Ибо да, Ален позаботился, чтобы я выглядела как оживший канон красоты. Местный.
“Успокойся, – увещевал мальчишка-метаморф. – Ничего они тебе не сделают. Максимум – слабительное вместе с вином подадут. Но я тебя предупрежу”. Утешил. Ещё веселее стало, когда пришла хозяйка-графиня и устроила мне форменный допрос, замаскированный под посиделки за сладкими рулетиками. Я давилась выпечкой и на пару с Аленом врала напропалую. Получалось неплохо, но я вымоталась окончательно и к вечеру сама себе напоминала тряпку. А уж как на меня посмотрели, когда я попросила ванну… Больше всего развеселил вопрос – а не рассталась ли я с девственностью во время нападения? (Высказанный, кстати, графиней. Она, видите ли, слышала, что именно тогда девушки чувствуют себя грязными). Я поперхнулась очередным рулетиком и с трудом смогла повторить ответ Алена – что-то про “ах, как было страшно, но закончилось всё, слава богу, хорошо”.
Слуги, кажется, возненавидели меня уже за одну ванну, но принесли и набрали, а потом одели в платье графини, широкое в талии и узкое в бёдрах и груди. Я в нём еле дышала, но приходилось делать вид, что всё отлично. А ещё убрать волосы под полупрозрачный платок. Я такой одевала только раз – когда мы с Эдом впервые гуляли по городу, где я появилась. Неудобная штука, причёска из-под него постоянно выбивается, а ещё он сваливается, но делать нечего – я же теперь леди.
Пир был кошмарен. Я сидела за “женским” столом, Эдвард – во главе “мужского”. Далеко от меня. Он прекрасно смотрелся, сидя на резном кресле с высокой спинкой, а я постоянно нервничала и ёрзала под многочисленными заинтересованными (мужскими) и ненавидящими (женскими) взглядами.
Леди, когда не прожигали взглядом меня, пялились на принца. Как мои одногруппницы – на француза Эдмунда. Выворачивались, стреляли глазками, томно вздыхали, а потом, когда начались танцы, как по команде бросились к принцу. Леди не навязывает своё общество, да? Они не навязывали, как могли бы восторженные фанатки – любимой звезде. Они просто были в непосредственной близости и постоянно попадались на глаза. Этак, не-на-вяз-чи-во.
Я мрачно смотрела, как они увиваются у кресла Эда и думала: будь, что будет, но к ораве этих куриц я не присоединюсь ни за какие коврижки. Пусть Эд меня и не заметит. Но это… выше моих сил.
Ален сокрушённо попыхтел на ухо, но унялся и, кажется, задремал. Я бы тоже с удовольствием поспала – день был тяжёлым, я, к тому же, наконец-то наелась до отвала. Но, когда уже думала подремать в кресле в уголке, рядом возник граф Роберт Сассекс и принялся осыпать меня комплиментами, а потом, завладев моей рукой, повёл к “мужскому” столу.
Эдвард разговаривал с каким-то толстячком в чёрном и попутно улыбался ближайшей леди, старательно попадающейся на глаза, когда меня подвели к его креслу – по этикету. Ален встрепенулся, зашептал. По его совету я изобразила сносный реверанс, но Эд снова только мазнул по мне равнодушным взглядом, быстро кивнул и продолжил беседу с толстяком. Зато Роберт, восторженно-похотливо меня разглядывая, отвёл к огромному камину (“что-то вы побледнели, моя леди) и начал болтать чепуху, попутно этак исподволь расспрашивая меня о доме. Спустя полчаса я всерьёз ждала вопроса: “На кого работаете?!” – как в шпионских боевиках, но граф неожиданно смилостивился и, усадив меня в кресло, ушёл, пообещав принести глинтвейн. Я смотрела ему вслед и видела, как он остановился рядом с Эдварда, и эти двое принялись что-то обсуждать, посмеиваясь и улыбаясь. Роберт изредка косился на меня.
Рядом примостилась стайка леди и, не обращая на меня внимания, защебетала. Глинтвейн и граф запаздывали, я задремала, когда до меня донеслось собственное имя на фрэснийский манер – Катрин. По совету Алена (ну и из здравого смысла) я представилась другим именем – Аделина (Ален придумал. Долго думал, наверное). Так что звать меня так никто не мог. Но я всё равно прислушалась.
Поплохело мне уже спустя минут пять. Где-то в это время явился-таки Роберт с глинтвейном и, целуя мне руку, мягко сказал, что я бледна, как смерть, и, может, танцы меня развеселят. Да, перспектива танцевать одной (в смысле, без помощи Эда) на глазах у всех меня действительно отвлекла.
Ален вовремя проснулся – как раз началась музыка, но я не отличила её от фоновой (здесь постоянно на пирах играют – и когда едят, и когда танцуют), потому, когда все начали двигаться, я стояла, как столб, хлопая глазами. Раньше Эд подал бы мне знак, улыбнулся, пошутил. Сейчас он танцевал с блондинкой шага на два впереди. И я ничего не хотела больше, чем расцарапать курице физиономию – за влюблённые взгляды и за попытки облапать моего Эда (при мне!).
Ален заорал мне в ухо, я опомнилась и не очень грациозно принялась повторять движения, попутно пытаясь их вспомнить. Роберт жалостливо поглядывал на меня, будучи напротив – местные танцы исполняются в два ряда – женщины и мужчины на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Ну, или в круге, но это, скорее по-крестьянски.