Текст книги "Моё "долго и счастливо" (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Ну-у… Хорошо, конечно, – замялась мама. – А…

– Только она никакого языка, кроме французского не знает, – огорошила я. – Ой, мам, она такая француженка…

Когда врёшь, главное, в свою же ложь верить. Иногда я могу быть блестящей лгуньей. Если очень надо.

Мама уболталась довольно быстро. Не будь “подруга” француженкой, всё бы так легко не прошло. Но мои родители благоговеют перед всем заграничным. По крайней мере, мама. Я надеялась, что и на папе это сработает.

– Она немного простыла, – встрепенулась я, услышав сдавленный кашель из моей комнаты. – Ничего, я её сейчас глинтвейном напою, она меня просила, и ей лучше станет.

Избежать пичканья таблеток и измерения температуры всё равно не удалось.

– Кто это? – тихо выдохнула Джоан, со смесью удивления и страха глядя, как мама суетится. – Твоя служанка?

– Моя мать, – улыбаясь, прошипела я. – Она не знает фрэснийского и про Фрэсну тоже ничего не знает. Так что будь добра, подыгрывай мне.

Джоан с удвоенным вниманием уставилась на маму. Та расспрашивала, требовала меня переводить – болит ли горло, как там насморк и кашель? И пусть Джоан даже не думает никуда ехать с таким самочувствием. Ей сейчас нужен покой и куриный бульон. Бульон мама сейчас приготовит…

Я выпроводила её, закрыла дверь и вздохнула с облегчением.

– Она похожа на мою кормилицу, – слабо улыбаясь, сказала принцесса.

Я глянула на неё исподлобья и передала изрядно поостывший глинтвейн.

– Держи. Тебе лучше выпить. Я не знаю, как наши лекарства на тебя подействуют, так что лучше, если ты сама поправишься, без таблеток.

– Почему они должны действовать иначе? – удивилась принцесса, делая глоток. – Разве они не для людей? Разве вы не люди?

– Люди, – хмыкнула я. – Но когда я угодила в город с чёрной смертью, и Эдвард поехал меня спасать, он заразился, а я – нет. Может, у меня иммунитет к вашим болезням, а, может, они просто другие, или мы другие, и лечить нас надо по-другому. В общем, всё это сложно, но таблетки ты, на всякий случай, не пей.

– Расскажи мне про Эдварда, – попросила вдруг Джоан. – Какой он?

Я удивлённо посмотрела на неё.

– Он же твой жених. Ты что, его не знаешь?

Принцесса улыбнулась и передала мне пустую кружку.

– Откуда? Я из Альбиона до этого никуда не уезжала. Так какой он? Ты его любишь?

Я медленно кивнула.

– А твой жених… или муж… не против? – нахмурилась принцесса, откидываясь на подушки.

– У меня нет ни мужа, ни жениха, – улыбнулась я.

Джоан вскинула брови.

– Как? Ты ведь уже в возрасте, неужели родители тебя ни за кого не отдали?

Я покосилась на закрытую дверь.

– Им в голову не придёт. Джоан, это другой мир, у нас многое иначе. Никто не отдаст меня замуж против моей воли. Если я захочу, могу вообще обойтись без мужа. Эй? Что ты на меня так смотришь? Понимаю, для тебя дико звучит, но здесь это нормаль-но.

Девушка покачала головой и обвела комнату удивлённым взглядом.

– Всё другое… да. Как же ты тогда оказалась у нас? Зачем? И как ты познакомилась с Эдвардом?

Я рассказала. В деталях – давно надо было хоть кому-то выговориться. Принцесса слушала, и очень внимательно. В процессе приходила мама, принесла бульон, просила Джоан сильно не утомлять. Наверное, вернулся папа, но нам больше никто не мешал, так что, думаю, вопрос новой гостьи был решён положительно.

Я же говорила – у меня мудрая мама.

– Только не думай, – закончила я, – что я имею хоть малейшее представление, как вернуться во Фрэсну. Не имею. Имела бы – вернулась сама.

– Тебя же казнят, – нахмурилась Джоан, зевая в кулачок. – Зачем возвращаться?

– Знаешь, – я потянула затёкшую руку, – в вашем мире есть только одно, ради чего стоило бы вернуться. Эдвард. Я обязана ему – очень сильно. Он умер… или чуть не умер из-за меня. Я должна хотя бы убедиться, исполнил ли демон моё желание.

– Ты очень его любишь, – тихо заметила принцесса. – Ты даже отдала за него душу. Это…

– Он за меня отдал жизнь, – вздохнула я. – Жалеешь, что можешь остаться без жениха?

– Я совсем его не знаю, – пожала плечами Джоан. – Я видела только портрет. Красивый. Наверное, он был бы хорошим мужем. И мой отец хотел этого брака.

– Звучит так, словно ты – товар, – поморщилась я. – Как лошадь. Или вон, кровать.

Джоан улыбнулась.

– Это добродетели, Катрин. Почтение к старшим. Покорность. Леди должна быть…

– Ой, вот только не рассказывай мне, какой должна быть леди, – простонала я. – Знаю, наслушалась в Азвонии. А если Эд жив? Ты выйдешь за него?

Принцесса снова зевнула.

– Конечно. Это мой долг как…

Я перебила её. Подалась вперёд. Шепнула в испуганно расширившиеся глаза:

– Даже не думай. Лицо расцарапаю – мать родная не узнает. Поняла? Эд мой.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, потом девушка тихонько улыбнулась.

– Мать точно не узнает. Она мертва.

Я закусила губу и решила сменить тему.

– Всё, уже поздно, пора спать. Странно, ты ещё неплохо держишься. Я первое время вообще только дрыхла.

– Я же принцесса, – вставила Джоан и тут же осеклась, поймав мой взгляд.

– Так вот, завтра выходной, родители на дачу собрались, а я с тобой остаюсь. Так что можно спать, сколько влезет, на два дня квартира – наша. Слушай, ты скажи мне, если тебе вдруг плохо станет, ладно? Я позвоню врачу, если что.

– Катрин, – улыбнулась принцесса, подвигаясь и освобождая мне место на кровати. – Извини, но я почти ничего не поняла. Что такое “дача”?

– Спать, – устало откликнулась я.

– А… молитва?

– Мы не молимся.

– Как? – ахнула девушка.

– Молча, – буркнула я. – Хочешь – можешь молиться молча. Я сильно тебя удивлю, если скажу, что у нас церковь другая?

– Вы – ерети…

– Заткнись.

Джоан замолчала, я даже подумала – заснула, наконец. И сама задремала.

Но всё-таки услышала тихое, сонное:

– Спасибо тебе, Катрин.

– Не за что, – буркнула я, не открывая глаз. – Спи уже.

***

Встать пришлось рано утром – родители уезжали на рассвете.

– Бульончик в холодильнике, – наставляла мама. – Яйцо сварить не забудь. Пиццу не заказывай – отравитесь, как в прошлый раз.

Я поморщилась. Прошлый раз я мешала водку, коньяк и шампанское. А сослалась на пиццу. А что мне оставалось?

– И одевайся тепло. И если вдруг Джоан станет плохо, вызови врача, я телефон оставила…

– Да знает она всё, – бросил папа, беря маму за руку. – Знаешь ведь, Катерина?

Я выразительно зевнула.

– Ага…

– Звонить мне не забывай! Или хоть сообщения шли! – кричала мама от лифта.

Я захлопнула дверь и вздохнула с облегчением. Теперь – спа-а-ать.

Джоан что-то пробормотала во сне, отодвигаясь и давая мне место на кровати. Я честно пыталась задремать, но в голову лезла всякая чушь. Снова привиделся Эдвард, как он целует меня в универе, так жадно, так…

И это, конечно, же был незнакомый мне Эдмунд, которому невесть какой французский чёрт в голову ударил.

Джоан проснулась, когда я успела встать, привести себя в порядок. И заказать пиццу.

– Вкусно пахнет, – пробормотала девушка, осторожно входя на кухню. – А…

– Уже уехали, – бросила я. – Садись, завтракать будем.

Принцесса удивлённо оглядела нашу кухоньку.

– А…

– Слуг нет.

– Но…

– Сами справимся.

Джоан закусила губу, села на краешек стула. Я подвинула ей чашку чая и кусок пиццы на тарелке.

– Попробуй. Должно понравиться.

– Это пирог? – поинтересовалась девушка, разглядывая кусочек.

Я пожала плечами, щурясь от яркого солнечного света.

– Вроде того. Ешь, не бойся.

– Я хотела спросить, – осторожно начала Джоан, задумчиво жуя пиццу, – почему я в мужской одежде?

Я с минуту гипнотизировала потолок.

– Знаешь, вот этого мне больше всего не хватало у вас поначалу. Джоан, ты не поверишь – она женская.

– Это же… штаны, – изумилась принцесса, оттягивая блестящую ткань.

– Но розовые, – хмыкнула я. – Убойно розовые. Мужчина такое не оденет. Ладно, если тебя это так напрягают, дам платье. Кстати, не хочешь прогуляться? Погода хорошая. Я тебе Кремль покажу…

Девушка прикусила губу, с минуту изучала меня, потом медленно кивнула.

– Ладно. Тогда пойду, подберу тебе платье.

Проходя мимо буфета, я машинально нажала на кнопку радио, и Джоан вскрикнула, когда раздался голос диктора, а следом – песня.

– Что это? Кто?

Я покрутила “ручку” громкости, опуская её до шёпота, и покосилась на принцессу.

– Радио. Только не заставляй меня рассказывать, как эта штука работает, ладно? Если хочешь, считай её колдовством.

Когда я вернулась, Джоан крутила радиоприёмник, изучая и так, и этак.

– Прими, как данность, – посоветовала я, ставя радио на место. – Я, честно, сама точно не знаю, как там чего крутится-ловится, и нормально живу. Пойдём, надо тебя прибрать.

К косметике Джоан отнеслась подозрительно.

– Я не хочу быть похожа на.., – она осеклась, искоса глянув на меня.

Я хмыкнула.

– Что, и до вашего Альбиона слухи обо мне дошли?

Девушка промолчала.

Ладно, не хочешь краситься – не заставляю. Сама после вашего Средневековья хожу как мышь бледная.

Я машинально посмотрела на Джоан в зеркало. Вот кому не грозит быть бледной мышью. С такими внешними данными.

– Ты красивая, – тихо заметила я, расчёсывая её волосы. – Похожа на Белоснежку.

– Кто такая Белоснежка? – заинтересовалась принцесса.

– У вас нет такой сказки? – удивилась я. – Ладно, слушай. Жила-была королева, которая никак не могла забеременеть…

Под “Белоснежку” хорошо пошли и укладка, и одевание. Я пожертвовала принцессе запасное нижнее бельё, и у Джоан случился культурный шок – зачем носить это, когда есть шоссы и корсет?

– Вот, так больше подходит, – оценила я, оглядывая одетую и причёсанную девушку. – Парни приставать будут – не пугайся.

– Парни? – ахнула Джоан. – Как? Мы без сопровождения пойдём?

– Здесь все без сопровождения ходят, – хмыкнула я. – И вот что, я обещаю, клянусь, если хочешь, что ничто из того, что ты увидишь, вреда тебе не принесёт. Поэтому на улице просто подыгрывай мне, ладно? Не бойся. Хорошо?

Принцесса медленно кивнула.

Думаю, всё вокруг должно было казаться ей просто ужасным. Даже мне не по себе было от громадных зданий, снующих туда-сюда машин, кисло-горького воздуха и…

– Так много людей, – тихо говорила Джоан, крепко держа меня за руку. – И они меня как будто не видят…

– Видят, – хмыкнула я. – Просто им на тебя плевать. Смотри лучше под ноги. Или вот, – я спохватившись, сняла солнечные очки и передала принцессе. Та недоумённо на них уставилась, пришлось остановиться и помочь одеть. Зато не так видно, как она озирается.

Метро Джоан поразило до глубины души, девушка дрожала как осиновый лист, но слава богу закатывать истерику из разряда “не пойду!” не стала. Видимо, это ниже достоинства принцессы. И слава богу.

До Красной площади мы так и не дошли. Осели в Макдоналдсе у фонтанчиков, гуляли по Александровскому саду. Я рассказывала Джоан всё (не очень многое), что знала из истории, где-то что-то придумывала.

Но больше всего Джоан понравился шоколад. Я пообещала узнать, как его готовят, а пока купила ей конфеты, и довольная принцесса даже обратную поездку на метро выдержала вполне спокойно.

Она заваливала меня вопросами – почему здания такие огромные, почему народу так много, где колокола и камины, как работают часы, как я могу так спокойно грубить мужчинам (ха, всего-то пару раз каких-то чудиков, пытавшихся к нам подкатить, послала).

На следующий день я проводила экскурс в крема и лосьоны – попутно мы обсудили достоинства натуральных травяных масок и тонкости японских суши.

Погода снова задалась отличная, мы гуляли в парке, Джоан сокрушалась, что лошадей у нас нет, и воздух странный, и вода в реке грязная. И одеваемся мы чудно, зато шоколад – страшно вкусная штука…

А я с удивлением понимала, что вся неприязнь и зависть к ней уходят, как вода в песок. Джоан вела себя куда спокойней, чем я когда-то, не выказывала высокомерия, чего стоило ожидать от принцессы, и понимала меня (когда, например, мы сокрушались по поводу мини-юбок) лучше, чем кто-либо.

Как-то я даже поймала себя на мысли, что общаюсь с ней как с закадычной соперницей. А не как с невестой парня, в которого влюблена.

В общем, это были странные выходные и пролетели они слишком быстро.

Позднов вечером в воскресенье вернулись родители. Мама завалила подробностями про картошку и смородину, пообещала наготовить всякие вкусности и отправила спать, “а то завтра в универ”.

Утром я жутко завидовала Джоан и подумывала даже прогулять. Но злить маму, когда у меня гостит “подруга”, не стоило. Так что я положила рядом с кроватью все номера “Космополитена”, какие нашла дома – Джоан нравилось разглядывать картинки, и ушла, надеясь, что за полдня с принцессой ничего не случиться не успеет.

***

Пары текли безумно медленно. На французском обсуждали какой-то бредовый фильм, на английском чахли над временами. Третьей пары неожиданно не случилось, и довольные одногруппники разбрелись кто куда. Мне пришлось остаться – учительница французского вдруг вспомнила про какой-то несданный “долг”. И я, как бедная родственница, потащилась к ней на кафедру, когда могла бы ехать домой. Мда. И торчала там целых полчаса, выслушивая, какая я безответственная и вырастет из меня… не очень хороший человек.

Я спускалась с четвёртого, “деканатного” этажа, когда – совершенно случайно, клянусь, – заметила на пролёт ниже золотую макушку.

Я замерла, крепко схватишись за перила, просто не в силах оторвать взгляда от стоящего внизу, на пустой лестнице юноши. И первое время только смотрела – как ему идёт классический чёрный костюм – так же, как пошёл бы Эдварду. Как знакомо падают на плечи волосы. Как – тоже очень знакомо – постукивают по перилам пальцы.

Юноша говорил по телефону, и я, когда отмерла, смогла разобрать:

– … Desole, mais c’est une seule photo que nous avons… Oui… Bien sur… Encore une fois – elle s’appelle Joan.(“Сожалею, но это единственная фотография, которая у меня есть… Да… Конечно… Ещё раз – её зовут Джоан”)

Юноша закончил разговор, убрал телефон и, безумно знакомо кусая губу, пошёл вниз. Я проводила его взглядом и медленно выдохнула.

Джоан.

В принципе, достаточно традиционное французское имя. Наверняка таких Джоан во Франции с тысячу, а то и больше наберётся…

Вот только подозрительно всё это. Юноша Эдмунд, похожий на Эдварда как две капли воды. Принцесса Джоан, ехавшая на свадьбу во Фрэсну и оказавшаяся здесь…

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, точно перед прыжком в воду.

А что если… что если… если…

Домой я летела как на крыльях. И первым делом бросилась к Джоан.

– Расскажи, как ты здесь очутилась?

Принцесса отложила “Космополитен”, убрала расчёску, отодвинула мою косметичку и с удивлением уставилась на меня.

Но рассказала, как во время ночёвки в замке барона Как-то-там ей приснился странный сон о городе, утыканном горами-домами и муравейнике людей. Это потом она поняла, что это вовсе не сон. И испугалась тоже потом. А сначала наслаждалась, гуляя…

Дальше я не слушала. Просто всё сходилось – Джоан попала к нам до свадьбы, на свадьбе же вместо принцессы была метаморф Аглая. Насколько я помню, метморфы – жуткие колдуны, кто их знает, может, она смогла отправить Джоан к нам и занять её место? И есть маленькая, безумная вероятность, что Эдвард – если он жив – смог с помощью отца-колдуна отправиться к нам. Вот только не за мной, а за своей невестой. Король-колдун ему бы точно помог – вряд ли отец принцессы Джоан сильно обрадовался, что его дочь похитил метаморф, да ещё и, формально, подданный Фрэсны. Может даже война начаться между Фрэсной и Альбионом. Кто его знает, этот Альбион, ну как там тоже король – колдун? Или у него есть могущественные слуги? Там сумасшедший же мир у них там, похоже, и не такое возможно.

Догадка выглядела глупой со всех сторон, но прочно засела мне в голову. Уж слишком многое сходилось. Эдмунд этот, его поцелуй… зачем же делать тогда вид, будто он меня не знает? “Катрин”, будто узнал…

Вечером вместо домашнего я рылась в социальных сетях. Не может у Эдмунда, если он такой популярный, не быть аккаунта хоть где-нибудь. Просто не может…

Джоан тем временем освоила мой плеер, пришла в восторг и теперь валялась на кровати, от души наслаждаясь. Пару раз заглядывала мама, но слушала наш с Джоан фрэснийский, наверняка принимала его за французский и уходила, уверенная, что дочка практикуется, а это уже не плохо, даже если от домашнего увиливает.

В одиннадцатом часу аккаунт был найден, и даже не один. Найден, изучен вдоль и поперёк. Позже, лёжа без сна на кровати, я всё думала, сопоставляла, решалась… К утру, после сна урывками, я пришла к выводу, что попробовать стоит и, соврав маме, что первой пары у нас не будет, пару часиков поспала.

Джоан очень удивилась, когда узнала, что поедет со мной.

– В университет? Я? Но разве девушкам… Это нормально?

Я бросила ей платье, кофточку и запасной бюстгальтер.

– Ну, я же езжу. Нормально, Джоан, просто… э-э-э… ты тут сидишь одна, тебе наверняка скучно… да?

Девушка несмело улыбнулась и вопросов больше не задавала.

Я отдала ей плеер, так что поездка в метро прошла более-менее спокойно. Зато меня трясло от волнения: а если не сработает? А если сработает?!

На сайте среди личных данных случайно обнаружился телефон Эдмунда. Русский. Я не поленилась позвонить в компанию, узнать, действителен ли он. Телефон существовал и должен был работать. Так что, остановившись в сквере у универа и врубив Джоан музыку на плеере погромче, я отвернулась и трясущимися рубками достала свой мобильник.

В конце концов, это всего лишь звонок. Если что… он всего лишь отключится. Подумает, что шутка или номером ошиблись. Да?

Дрожащий палец, наконец, ткнул нужное место на экране и я, покосившись на Джоан (та явно балдела под Roxette), прижала мобильник к уху.

Гудки тянулись так медленно, так адски медленно, что, когда, наконец, знакомый голос по-французски поздоровался, я, злясь на собственные нервы, выпалила на фрэснийском:

– Эдвард, дорогой, кажется, я нашла твою невесту. Джоан, да? Мы тут в сквере неподалёку. Хочешь присоединиться?

Пауза… и только потом гудки.

Я отключилась, облегчённо вздохнула и схватила Джоан за руку.

– Мы уже идём? – встрепенулась принцесса, вытаскивая наушники. – А в университете можно слушать музыку?.. Катрин? Катрин, кто это?

Я сжала руку девушки.

Охрана окружила сквер, точно из воздуха материализовалась. Я закусила губу, глядя на них. И больше для себя сказала:

– Всё нормально. Успокойся. Всё хоро…

Потом взгляд упал на спешащего к нам юношу и стало не до разговоров.

Если раньше я еще сомневалссь, то, когда Эд… вард подошёл ближе, увидел изумлённую Джоан и, церемонно поклонившись, произнёс что-то на непонятном языке, а принцесса ответила, все сомнения исчезли.

Эдвард жив. Это он. Он пришёл сюда, в мой мир.

Не за мной.

– Эдвард, – потрясённо выдохнула я.

Юноша, объяснявший что-то Джоан, осёкся. Посмотрел на меня.

Я вздрогнула. Такой же у него был взгляд, когда мы шли навстречу армии Проклятых. Когда он думал, что умрёт.

Юноша отвернулся и с лёгким поклоном взял Джоан за руку и кивнул охране.

Чьи-то руки легли мне на плечи.

– Эдвард, объяснись! – дёрнулась я, но меня уже поволокли в другую сторону. Ошеломлённая Джоан с моим плеером в руках, изумлённо смотрела на меня. А Эдвард… Он даже не смотрел.

– Эдвард! – что есть мочи завопила я. – Нет! Пустите меня! Пустите! Эд…

Дальше мне очень невежливо заткнули рот и запихнули в машину. Я пыталась скандалить всю дорогу невесть куда, угрожала рассказать о похищении и вообще истерила. Но меня выгрузили у метро, сунули в руки сумку и уехали.

Телефон Эдварда не отзывался. Я звонила раз тысячу, наверное. А потом прислонилась к стене и зарыдала.

Это всё время был он. Он делала вид, что не знает меня.

Он целовал меня.

Он бросил меня.

Мама, вернувшись, как обычно, первой с работы, обнаружила меня в комнате на кровати. Я лежала на спине, тупо глядя в потолок.

– А где Джоан?

– Уехала.

– Правда? – удивилась мама. – Не попрощалась? – и вдруг без перехода поинтересовалась. – Катерина, что ты скрываешь?

Я перевела взгляд на неё. Мама вздрогнула.

– Катя… Да что опять с тобой?

– Мне плохо, мам, – тихо произнесла я. А хотелось кричать. И бить посуду. – Меня бросили.

– Кать? – после паузы тон в тон мне начала мама. – Скажи, а ты не делала тест на беременность?

Тут уже я ошеломлённо уставилась на неё.

– Чего?

– М-м-м, – отводя взгляд, кивнула мама. – Хорошо. А то я испугалась.

– Чего ты испугалась? – вскинулась я, чувствуя, как внутри всё клокочет и так хочется это на кого-то выплеснуть. – Ну? Что я залетела?!

– Полежи, успокойся, Катерина, – сухо бросила мама. – И за тоном следи.

Я швырнула в закрывшуюся дверь “Космополитен” и закусила подушку.

Пропади вы все пропадом!

– Эдмунд уехал, – вздыхая, сообщила следующим утром Таня. – Вчера. Кстати, чего тебя вчера не было?

– Ничего, – буркнула я, утыкаясь в учебник.

Ну конечно уехал. Что ему ещё тут делать? Свою Джоан-то он ведь нашёл.

– Des le lendemain – читала на паре французского кто-то из одногруппников. Мы проходили французские сказки, но мне совершенно не было до них дела, – les noces furent faites, ainsi que Riquet a la houppe l’avait prevu, et selon les ordres qu’il en avait donnes longtemps auparavant . (“Свадьба состоялась на следующий день, так, как Рике и предвидел и в соотвествии с указаниями, которые он дал заранее” Ш.Перро “Рик с хохолком”)

– Ils vecurent heureux, – усмехнулся кто-то неподалёку.

Ну да. В сказках – оно конечно. “Долго и счастливо”.

Я же говорила, мне не везёт со сказками. Мой принц сначала изгнанник, потом женится на другой и бросает меня. Он даже не посмотрел на меня! Как… как он мог?!

Я прикусила и так искусанную до крови губу, закрыла глаза. Безумно хотелось спать – я всю ночь проревела. Жутко болела голова.

А когда рядом раздался голос преподши, отчитывающей меня за невнимательность и требующей рассказать, что я думаю о морали сказки, у меня сдали нервы.

Я ругалась на фрэснийском громко, грязно, а перед глазами плыло и крутилось, голова кружилась, дыхание перехватывало. А когда я, наконец, перевела дух и сморгнула слёзы…

Знакомо трещали поленья в камине, также знакомо звонили в отдаленье колокола. В принципе, знакомо пахло травами – нос тут же зачесался.

Я с удивлением обнаружила, что сижу на коленях, аудитории нет, зато у окна-бойницы, заделанного витражом, стоит этот… ну… а-а-а, вспомнила: герцог де Сиета. В шоссах и нижней рубашке. И поражённо смотрит на меня.

Минуту мы гипнотизировали друг друга, потом герцог вздёрнул бровь, бархатно произнёс на азвноском:

– Катрин?

А я выдохнула:

– О-бал-деть!

Глава 2

– Если она ведьма, то я – архиепископ, – устало вздохнула леди Адриана, отводя, наконец, взгляд от меня.

Герцог де Сиета, стоящий у камина, склонив голову, наблюдал за нами.

– Ты уверена? Она исчезает и появляется, где вздумается, – задумчиво поговорил он, вертя в руке изящный кинжальчик.

– Сомневаюсь, что ей уж очень хотелось появиться здесь, – улыбнулась леди. – Даже она не так глупа.

Я сжала кулаки. Да я вообще на мозги не жалуюсь, так что хватит разговаривать так, будто меня здесь нет!

– И тем не менее, ей как-то удалось сбежать прямо с плахи и от самого короля-колдуна, – вскинул бровь герцог. – Как ты это объяснишь, Адриана?

Леди покосилась на меня. Яркая, ухоженная, собранная как обычно. Не то, что я – в сарафане с бесстыдно по местным меркам открытыми плечами, и без украшений. Почти как девка. Почти как шлюха.

– Я не знаю, – тихо ответила Адриана. – Но могу поклясться на Святом Писании, эта девчонка не колдунья.

Ей! Здравая мысль. Будь я колдуньей, я б вас всех тут сейчас… построила.

А вместо этого строят меня.

Герцог вздохнул.

– Что же нам с тобой делать, Катрин?

Я завороженно смотрела на сверкающий в его руках кинжальчик.

– Отдай её мне, Руи, – пропела Адриана, – я найду ей применение.

Я закусила губу. Эта… эта найдёт.

– Кажется, Катрин против, – улыбнулся герцог, пристально глядя на меня.

Я посмотрела в ответ, вложив во взгляд максимум отчаяния.

Эта злопамятная ведьма меня точно убьёт!

– Кого волнует мнение этой девчонки? – повела плечиком Адриана.

Я похолодела. Господи, ну что за…

– Думаю, кое-кого волнует, – протянул герцог. – Например, нашего принца. Как думаешь, Катрин? Захочет Эдвард приехать за тобой?

Я подавилась воздухом. Захочет?!

– Не глупи, Руи, у него свадьба, его невеста – принцесса Альбиона. Эта же простушка.., – Адриана поджала губы. – Я не отрицаю, что у Эдварда были к ней… чувства. Но он тем более не так глуп, чтобы жертвовать ради неё положением при фрэснийском дворе. Вряд ли альбионская принцесса и особенно её царственный отец будут рады знать, что у принца есть мистрис, да ещё и такая. Будь фрэснийский двор нормальным, чти он традиции, её бы отослали в дальнюю деревушку. А так, только рады будут от неё избавиться.

– Король – быть может, – пожал плечами герцог. – А вот принц…

– Руи, – покачала головой Адриана. – Он не приедет. Это глупо, безрассудно и…

Герцог с размаху вонзил кинжальчик в стол.

– Я отправлю ему письмо. Ты и твои маги проследят, чтобы оно к нему попало, – Сиета посмотрел на Адрианау и та, поджав губы, кивнула. – Если он откажет или оставит письмо без ответа, тогда – хорошо, отдам её тебе.

Я судорожно вздохнула, и герцог с улыбкой повернулся ко мне.

– Ах да, Катрин… Добро пожаловать в Азвонию!

***

В общем, да, здравствуй добрая старая Азвония! Холодно тут, снег идёт, колокола звонят, камин трещит, за дверью переговариваются стражники.

Я заперта.

Из окон, забранных решёткой, как в темнице, дует. Я жмусь к камину, кутаюсь в меховую накидку, но холодно всё равно до чёртиков. А ещё тоскливо, но это мелочи. Пора уже привыкнуть, наверное.

Меня одели, как принцессу, устроили в удобные по местным меркам покои, прислали служанок, накормили, даже книги принесли. Чисто на всякий случай, если Эдвард всё-таки решится за мной приехать – я должна быть в хорошем состоянии.

Вот только я лучше всех знаю, что не решится. А потому чувствую себя почти как перед казнью. Эдвард не приедет, меня отдадут Адриане, она сделает из меня что-нибудь вроде зомби-куклы, только живой – в лучшем случае, а в худшем – я буду мечтать о плахе.

Жизнь прекрасна и удивительна.

От нечего делать я читала, пробовала писать, практиковалась в азвонском и фрэснийском, слушала местные сплетни. Служанки, кстати, тоже считали меня никчёмной идиоткой.

Итого: азвонский престол формально пустует. Фактически он у герцога де Сиеты, но герцог тут на птичьих правах. Он скооперировался с Адрианой, которая, убегая из Фрэсны, прихватила с собой всех выживших волшебников казнённого лорда де Лашете и возродила азвонскую гильдию магов. Архиепископ в пух и прах рассорился с отравителем своего государя – герцогом – и грозит нажаловаться Святому престолу и предать всю Азвонию анафеме. Или проклятию. Или вообще отлучить от церкви. Как-то так. Герцог в ответ послал архиепископа к дьяволу и объявил его еретиком. Только он не Святой престол и его заявление веса не имеет. Зато у него есть маги. Короче, всё сложно и потихоньку назревает гражданская война.

Да, тут ещё фрэснийский король-некромант хочет посадить сына, вообще-то законного наследника, на азвонский престол. А что? Коль пустует. И все боятся новой Проклятой армии, но надеются на своего Сальвадо-Эдварда.

А ещё король Альбиона не прочь заполучить внука-наследника Фрэсны и Азвонии…

Короче, всё очень-очень сложно. И конкретно мне не несёт никакой пользы, ибо не касается никак. Я тут проторчу ещё месяцок, наверное, и поеду к Адриане. И там мне устроят весёлую жизнь. Прекрасную и удивительную.

Утро. За окном, как я уже говорила, снег. Я у камина, мёрзну и жалею себя. Местами вслух и по-русски, а то за неделю полного молчания и сидения взаперти, кажется, начинаю неметь.

И тут в ватной рассветной тишине раздаётся громкое: “Гхр!”

Сначала я, честно, подумала, что Адриана решила добраться до меня заранее. Ну, вроде как мясо для блюда заранее маринуют. Но “гхр!” доносилось из сундука и как-то это не похоже на благовоспитанную, ухоженную леди, пусть и ведьму – прятаться в сундуке. Или посылать кого-то прятаться в моём сундуке, или…

“Гхыр” повторилось, и сундук содрогнулся.

Я вскочила, уставилась на него и попыталась успокоиться. Это сложно, если в десяти шагах от тебя отплясывает мебель.

В голову сразу полезла всякая дрянь: от оживших мертвецов до насильников с приспособлениями из секс-шопа. Мда, странные у меня фантазии, признаю. Особенно для местного Средневековья.

Сундук содрогнулся снова и затих, когда я, готовясь визжать погромче, откинула крышку.

Сперва ничего не происходило: я только удивлённо изучала гору платьев, лент, воротников и шосс.

Потом гора зашевелилась и нечто с визгом, достойным стартующей ракеты, взвилось ко мне, целясь в лицо.

Я пискнула, отшатываясь, нечто пролетело мимо, грохнулось на стол, свернуло графин, поскользнулось в луже воды и, урча, разъехалось лапами по столу.

Я поражённо наблюдала.

Первым желанием было снять тапочек и врезать этому “нечто”, которое я поначалу приняла за громадного таракана. В Тайланде мне пару раз приходилось таких видеть.

Но тараканы не урчали. Максимум они жужжали – и то в полёте.

Это же урчало и выло. А ещё оно было мохнатым, серо-коричневым и имело треугольные уши торчком.

Спустя минуту, пока “оно” возило лапами по столу, пытаясь встать, я сообразила, что это…хм… кот. То есть, котёнок. Маленький, изрядно побитый котёнок с явными суицидальными наклонностями и повышенной агрессией.

Возможно, он даже болен бешенством.

Котёнок…э-э-э… мохнато-усато-рычащий монстр, наконец, поднялся. И попытался спикировать на меня снова – с низкого старта. Я успела вовремя отступить, и монстр с визгом “уя-а-а-у!” пронёсся мимо.

– С ума сойти, – прошептала я.

Ага. Оно ещё и летает.

Монстр, урча, пошёл на третий заход.

– Э-э-э… кис-кис-кис, – заюлила я, уворачиваясь и подхватывая юбки. – Хороший киса, хороший…

“Хороший киса” коварно вцепился мне в юбку, а следом – и в ногу.

Я заорала, стряхнула его с себя и очень быстро взлетела на кровать.

За дверью, наконец, опомнились стражники.

Следующие минут пять я наблюдала борьбу не на жизнь, а на смерть – котомонстр дорого продавал свою свободу. Наконец, особенно разозлённый азвонец выхватил-таки меч и приготовился разрубить бедное непокорное животное пополам.

У меня у самой саднили царапины на руках, но не настолько же! Да и потом, есть что-то неправильное в маленьком сжавшемся комке меха и здоровенном мужике с мечом наголо. Определённо это неправильный реслинг.

Размахивать мечом на пискляво ругающуюся дамочку азвонцы поостереглись. И потом, как я осознала минуту спустя, я же тут пока ещё нужна живой. Во-о-от.

Так что я на хорошем русском высказала ребятам принципы Гринписа и требовала повторить, пока они не убрались за дверь.