Текст книги "Моё "долго и счастливо" (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– И это… Цепь по дороге открути, – не хочу опять залазить. Вся в пыли буду и…а-апчхи! Блин, опять аллергия… Очень вовремя.

Мальчик вылез, держа кончик цепи в руках, увидел меня рядом с кроватью, чуть не залез обратно. Скукожился, уткнулся лбом в пол, едва ли не ниц распластавшись, и протянул мне цепочку.

– Э-э-э, – глядя на неё и кусая губы, протянула я. – Слушай… а ты… ну, не знаешь, как она от твоего ошейника отцепляется? И как вообще ошейник снимается?

Мальчик задрожал сильнее, но головы так и не поднял. И молчал.

Ой. А если вспомнить – я не слышала, чтобы Ален что-то говорил, ну, после того, как таким стал. Ни разу.

– Ален. Скажи… ну… ну скажи хоть что-нибудь!

Мальчик в ответ тихонько заскулил.

Бли-и-ин.

Я возилась с цепочкой, плюнув на ногти – всё равно сломаны, когда в комнату втащили лохань и уже другие служанки встали наизготовку – наливать воду. Я, пыхтя и ковыряя цепь ножичком для бумаги, отослала их, сказав, что сама разберусь. Меня предупредили, что будут рядом и, слава богу, спорить не стали.

Цепь поддалась. Я бросила её в дальний угол – под очень изумлённым взглядом Алена.

Хм, Эд вчера что-то говорил про то, что у кого цепь, тот и хозяин. Это он в фигуральном смысле? Или цепь – артефакт? Тогда как-то слишком легко она снялась…

Ощупывая ошейник, Ален наблюдал, как я набираю лохань – точнее, развожу в холодной воде кипяточек. Я пыталась с мальчиком разговаривать, но быстро бросила – в лучшем случае Ален в ответ испуганно скулил, кажется, реагируя на малейшие изменения тона.

У них действительно есть заклинания, превращающие человека в это?! Господи, я не хочу жить в таком мире…

От лохани исходил пар, и я была уже вся мокрая, когда вода стала, наконец, нужной температуры, и я повернулась к мальчику.

– Ален, иди сюда.

Господи, представляю, как ему кошмарно будет мыться с такими шрамами и кое-где чуть зажившими ранами, но это лучше, чем…

Я вздохнула, посмотрела на испуганно трясущегося мальчишку.

– Ален!

Мальчик подошёл. Маленький, сейчас даже свои десять не напоминающий. У меня сердце сжалось, когда он на меня глаза поднял. И ещё хуже стало, когда перевёл их на ванну и заскулил, а потом и застонал, похоже, от отчаяния, когда я мягко попросила: “Залезай”. И не шелохнулся.

– Ален, ну ты чего? – не выдержала я. – Давай. Ну?

Он, так и стоял, не двигаясь – пока я, не выдержав, не шагнула к нему. Тогда, вскрикнув и упав на пол, на четвереньках бросился прочь – сначала под кровать, потом – по всей комнате.

Мда, кот, хоть и царапался, но его поймать было легче. Алена я тронуть боялась, а он, даром что избитый, резво от меня убегал. И уговоры не помогали, а угрожать… этому?

С полчаса спустя в спальню заглянули, привлечённые шумом, стражники. Эти мальчишку поймали быстро.

– Госпожа? – поинтересовался один, держа Алена за волосы. – Что вы хотели с ним делать?

Я дрожащей рукой указала на лохань.

– Мыть.

Второй стражник хмыкнул. А первый поинтересовался:

– Зачем?

Щас я… щас я буду злиться…

– Затем! Суйте его в воду, раз уж пришли!

Стражник пожал плечами и, подтащив упирающегося и скулящего Алена к лохани, кинул в воду. Ален забарахтался, лохань чуть не перевернулась, но я вовремя успела подбежать и схватить мальчика за плечи, заодно и вытаскивая, уговаривая и успокаивая. А, когда он, наконец, перестал отбиваться, и я смогла оглядеться, ища, чем его мыть, стражников уже не было.

В корзинке рядом с лоханью обнаружилась куча всяких баночек, явно предназначенных для меня, если судить по запаху. Ладно, я всё равно не знала, какие для чего, и вылила их на Алена по очереди. Мальчишка сразу стал пахнуть, как цветущий весенний сад – и расчихался вслед за мной.

Но всё равно, лучше, чем было.

А потом я отмывала его плетёной мочалкой, стараясь не сильно скрести и при этом ещё и грязь смыть. Ален плакал, я, стиснув зубы, пыталась не замечать.

Где-то в процессе нам принесли одежду и еду. Оставили и ушли – хотя это я, кажется, не дослушав, их отправила.

Превращаюсь в леди потихоньку. Вон, уже и приказы раздавать начала.

Завернув Алена в прообраз полотенца, я отнесла его на кровать и принялась вытирать, а мальчишка всё смотрел на меня изумлённым, испуганным взглядом, но хотя бы больше не отбивался. А когда закутала в одеяло и попыталась уже не нужным полотенцем стереть лужи на полу, мальчик уставился на еду у камина как зачарованный.

Я бросила тряпку и принесла ему чашку с бульоном. Сунула в руки.

– Ешь давай.

И, замерев у камина с кувшинчиком горячего вина, с ужасом смотрела, как он пьёт, судорожно захлёбываясь, торопясь. Слова “Ален, тише, ну зачем ты так?” имели обратный эффект – мальчишка вылакал остатки в два глотка и раскашлялся, потому что наверняка не в то горло пошло.

Вином я поила его сама. И мне плохо было каждый раз, когда он вздрагивал от моего прикосновения.

Врач его осматривать отказался. Я вышла из себя, кричала, что они все здесь жестокие идиоты, даже швырялась чем-то, но делу это никак не помогло. Передо мной вежливо извинялись – раз сто – говорили, что метаморф не человек и лечить его нельзя, ибо кто знает, как на этих бесовских созданий лекарства действуют. И всё в таком духе.

Ещё и Ален после моей истерики шарахнулся в дальний угол кровати. А когда я попыталась его укрыть, попробовал сбежать под кровать. Я буркнула: “Тут спи”. Но он расслабился только, когда я отошла к камину.

Чуть позже заглянули служанки, спросили, не нужно ли меня прибрать. Я, думая, что Эд вечером может заглянуть и увидит лахудру в заляпанной сорочке – после купанья Алена, – согласилась. Только просила потише. Служанки обещали – и разговаривали шёпотом, пока я мылась, пока одевалась, выбирала украшения.

Потом разжилась книгой со стола – наверное, оставленной Эдом – что-то про военную историю. Читала, понимая меньше половины, но хоть отвлеклась.

А вечером, расслышав стук копыт, бросилась к окну. Кажется, в ворота въезжали всадники, но кто и сколько из моего окна различить не получалось. Я промаялась ещё с часок, слушая затихающий шум со двора, не выдержала и решила сделать вылазку.

На пороге меня пробовали остановить. Стражники, кажется, не те, что утром Алена “купали”. Я попыталась изобразить настоящую леди, высокомерно поинтересовавшись, в чём дело. Потом пригрозила, что расскажу принцу, как они меня… ну… Ребята, кажется, решили не ставить под вопрос моё воображение и “ну”, и пошли на попятную.

Где Эд, я не знала. Потому шла, куда глаза глядят. Глядели они куда-то не туда, потому что сначала я забрела на кухню, не удержалась, своровала пирожок, оказавшийся с яблоком – пока кухарки на меня таращились. И пошла дальше, на этот раз решив попытать счастья на этажах повыше.

На последнем мне перестали попадаться и стражники, и слуги, и я спокойно шагала, прислушиваясь к дверям, как делал Эд у альбионца.

Так, у одной из них (предпоследней?) мне что-то почудилось.

Я уже целенаправленно приникла ухом, и вздрогнула, услышав голос фрэснийского короля:

– Эдвард, я уже говорил, она авантюристка, шлюха, плебейка – какое это имеет значение? Она пыталась получить трон, она пыталась убить меня и… неужели ты ставишь моё слово под сомнение? Моё слово против её? Эдвард, ты всегда казался мне здравомыслящим молодым человеком…

– Я думаю, что вы лжёте, отец, – перебил голос Эдварда.

Минуту было тихо, потом:

– Прости?

– Лжёте, – устало повторил принц.

– Эдвард, – в голосе короля слышалось раздражение. – Если эта девчонка рассказала тебе, что…

– Я не настолько глуп, чтобы ей верить, – отозвался принц. – Но отец… зачем вы хотели её убить?

– Убить? – повторил король, и сейчас его голос дрогнул. Не знаю, от злости или… волнения?

– Да, отец, в Альбионе, – отозвался Эд. – Наёмный убийца, пробравшийся в посольство. Арбалетчик.

На этот раз тишина была дольше.

– Я не хочу, чтобы она влияла на тебя сейчас – так же, как и раньше.

– А в доме альбионского наследника вы тоже Катрин искали? – иронично поинтересовался Эдвард. – Прошлой ночью.

– Эдвард, нам объявили войну, – фальшиво возмутился король. – Я пытался обговорить условия…

– Вы лжёте, отец, – грустно сказал Эдвард. – Вы лжёте мне сейчас, лгали раньше, и я не уверен, что могу вам верить хотя бы в чём-то. Та же Катрин по крайней мере не скрывает своей неприязни. Вы же пытаетесь сделать вид, что любите меня. Зачем?

– Эдвард, ты мой сын!..

– Ну и что?

Пауза. Потом:

– Что эта девчонка рассказала тебе? Что я дал ей то зелье, из-за которого ты о ней забыл? Это ложь, Эдвард, и если ты подумаешь над этим, то поймёшь, что я никогда…

– Она ничего не говорила об этом, отец, – перебил Эдвард. – Ни слова. Но спасибо, что вы сказали. Хотя бы слово, которому я поверю.

– Мы с вами союзники, отец, и у нас война. Но после – позвольте мне задуматься над тем, на каких условиях я согласился стать наследником.

– Эдвард! – выдохнул король. – Ты забываешься. Я могу в любую минуту…

– Не можете, отец, я вам нужен. А вот вы мне – нет. Я не знаю, как было раньше, но мне не нравится ни двор, ни ваши вечные танцы с Альбионом или Святым Престолом. Раньше – да, но подозреваю, что раньше мне было ради чего это терпеть. Сейчас – простите, отец, мне надоело.

– Только не вздумай снова тащить эту дуру под венец, – мне показалось, или я расслышала мольбу.

– Под венец? Нет, – отозвался Эдвард. – Но и альбионсую принцессу я к нему не поведу. И мне всё равно, как вы ей это объясните, отец. В конце концов, это с самого начала было вашей идеей.

– Эдвард!

Они ещё препирались, но так близко от двери, что я почувствовала: пора делать ноги. Спустилась – уже целенаправленно – на кухню, захватила кучу вкусностей (улыбка поварёнку творит чудеса) и по дороге к себе столкнулась с Эдом.

– Катрин? Ты что тут делаешь? – удивился принц, подозрительно меня разглядывая.

Я проглотила кусочек мясного пирога и взглядом указала на поднос в руках.

– Готовлюсь к ужину. Присоединяйся.

Эд со вздохом забрал с подноса тяжеленный кувшин с горячим вином.

– Ты могла попросить служанок.

– Эдвард, – хмыкнула я, – ты не поверишь, но я не знаю и половины названий этих блюд на фрэснийском. А объяснять: “Хочу вон ту штучку с такой вот загогулинкой сверху” было бы глупо. Даже для меня.

Принц посмотрел на “штучку с загогулинкой” и рассмеялся.

А я смотрела, как он держит кувшин, помогая себе второй рукой – хотя я несла его в принципе спокойно и вместе с другими чашками. И мне очень хотелось… не знаю… приободрить? Сказать, что люблю? Глупо. Но что-нибудь доброе сделать хотелось.

Мы ужинали в моей спальне. Ален спал – или делал вид, что спит. Эд кинул на него изумлённый взгляд, перевёл на меня, покачал головой, но ни о чём спрашивать не стал. Мы вообще о пустяках говорили, очень отвлечённых. Типа погоды и моря, и как ветер свистит среди камней, и я его боясь. А Эдвард, оказывается, тоже боялся, когда был маленьким. Забавно.

– Катрин, – во время одной из пауз произнёс вдруг Эд. – Почему ты меня не убила? В Альбионе

Я отпила глоток глинтвейна, глядя принцу в глаза.

– Знаешь, Эдвард… Я на самом деле расстроюсь, если ты умрёшь.

Он долго не отводил взгляда, изучая моё лицо. Потом усмехнулся.

– Красивая ложь.

– Что, больше не веришь, что меня сразила великая любовь к тебе? – отгрызнулась я.

Принц горько усмехнулся.

– После того, как ты чуть меня не убила по дороге в Бильгардию? Нет.

– А почему ты не оставил меня в Альбионе? – помолчав, поинтересовалась я. – Что там хотел за меня их король? Ты был готов заплатить?

Эдвард склонил голову на бок – привычный жест, когда не знает, как ответить, когда обескуражен.

– Не хотел видеть твою голову на пике.

Я, внутренне вздрогнув, улыбнулась.

– Красивая ложь.

– Я не лгу.

–Угу. Я тоже.

Эд моргнул и рассмеялся – тихо и горько, меня дрожь пробрала.

– Эдвард… у вас снова война с Альбионом? – спросила я, когда он успокоился. – И что…

– Неважно, Катрин. Ты будешь в безопасности здесь, – бросил Эд, беря с подноса кусочек пирога.

– А ты?

Он вскинул брови.

– Причём тут я? Катрин, пожалуйста, не надо делать вид, что тебя волнует моя судьба. Не хочу фальши.

Я открыла рот – возразить. И вдруг вспомнила.

– Эдвард… сколько мы с тобой уже знакомы? Ну, с той охоты у графа Сассекса?

Принц удивлённо посмотрел на меня, потом, помолчав, неуверенно ответил:

– Дней двадцать?

Да, в целом, где-то так. Может, чуть меньше, но это всё равно ничего не меняет.

Я опоздала. Срок, когда я могла что-то изменить, когда Эдвард ещё мог в меня влюбиться и вспомнить, истёк.

Я опоздала.

– Катрин? Что-то случилось? – спросил Эдвард, ловя мой взгляд. – Ты побледнела.

Я усмехнулась. Побледнела?

– Ничего. Просто вспомнила кое-что. Неважно.

– Что ты от меня скрываешь? – поинтересовался принц, прищурившись. – Катрин?

Я отодвинула кубок с вином.

– А ты?

Он отвёл взгляд.

Утром я смотрела, как он уезжает. Стояла на стене среди суетящихся солдат, смотрела, кутаясь в меховую накидку.

– Даже не думай сбежать, – сказал мне Эдвард вместо прощания. – Я всё равно тебя найду.

Вот в этом я как раз не сомневалась.

Хотя… всегда оставались Изумрудные острова.

– Про вас слухи нелестные ходить будут, Ваше Высочество, – съязвила я в отместку. – Что окрутила вас колдунья, приворотила. Снова.

Эдвард глянул на меня и фыркнул.

– Мне всё равно.

Первые лучи солнца – низкого, зимнего солнца – прокололи серые тучи, осветив маленький отряд принца. Я схватилась руками в перчатках за обледеневшую каменную стену. Там, вдалеке Эдвард – уверена – обернулся… В следующее мгновение все они пропали: и Проклятые с принцем – в портале, и лучи – за тучами.

Я отпустила камень, подобрала юбки и поспешила к лестнице.

***

Все три следующих дня я возилась с Аленом – безуспешно пыталась привести его в чувство. Эдвард действительно сделал всё, чтобы я сидела в его замке – мне не разрешалось выходить за пределы стен, что красноречиво показали Проклятые в первый же вечер – скрестив копья, когда я попробовала выйти за ворота. Я не стала испытывать их терпение. Пока.

Ален в себя не приходил. А ведь он был моей единственной надеждой выбраться из этого долбанного Средневековья. И эта “надежда” вела себя хуже забитого щенка.

Не помогало ничего. Я с ним разговаривала, я его уговаривала, я, наконец, кричала. Но он по-прежнему боялся меня до безумия, хотя… нет, вру. Чуть меньше, чем до безумия. По крайней мере, когда в комнату вдруг забредал кто-то посторонний вроде стражника или служанки, он прятался за мной, обнимая мои ноги, точно прося защиты.

И панически боялся воды. И огня. Не знаю даже, чего больше. К камину никогда не подходил, сколько бы ни звала.

В общем, всё было грустно.

И скучно.

Слуги со мной почти не разговаривали, подслушивать их я пыталась, но некоторые фрэснийские обороты от меня пока ускользали. А стражники, даже живые, а не Проклятые, вообще редко рот открывали.

В общем, думала я, что сдохну тут от скуки в обществе помешавшегося Алена, и услужливых фрэснийцев.

Как бы ни так.

Вечер был тихим, спокойным – до крика. Я уже выходила из себя из-за неизвестности и безысходности. Потому, когда дверь в спальню тихонько отворилась, я чуть не послала позднего гостя… далеко.

Гость, а точнее, гостья, аккуратно закрыла дверь, повернулась ко мне и облегчённо выдохнула:

– Катрин. Слава богу, слухи не врут. Это ты.

Я смотрела на неё, не веря глазам. И с трудом выдавила, когда она, улыбнувшись мне и Алену, поспешила к камину греть руки.

– Привет, Джоан. Хороший вечер, правда? Был.

***

– Катрин. Я не желаю тебе зла…

– Все желают, а ты исключение? – фыркнула я, подходя к столу. – Серьёзно, Джоан, что ты от меня хочешь? Всё, я поняла, ты раз десять сказала, что слухи обо мне и отношение Эдварда не твоя вина. Угу. Типа верю. Чего явилась-то?

Джоан встала, сделала попытку подойти ко мне и остановилась. Ален, вечно прятавшийся от всех незнакомцев у меня в ногах, сейчас встал впереди меня, глядя на принцессу… очень красноречиво.

– Метаморф? – выдохнула Джоан.

– Угу, – отозвалась я. – Его зовут Ален. И он мой друг.

– Значит, это правда… Так это же прекрасно! – шепнула девушка, и, поймав мой взгляд, осеклась.

– Прекрасно? – протянула я. – Для чего?

Джоан шагнула обратно к камину, и Ален расслабился. Даже сел обратно на пол.

– Катрин, ты знаешь, что сейчас война…

– Да, и тем более странно, что ты тогда делаешь в замке врага, – перебила я.

Джоан укусила губу.

– Но ты же никому не скажешь? Что я здесь.

Я смотрела на неё.

– Ближе к делу, Ваше Высочество.

– Катрин, не знаю, как воюют в твоём мире, – зачастила принцесса. – Но у нас используют магию. Особенно мой отец. Пусть Святой Престол и против…

– Ещё ближе.

– У фрэснийского короля и его сына не останется шансов кроме как воспользоваться Древним кругом.

– Каким-каким кругом?

– Неважно, – отмахнулась Джоан, глядя на меня уже с досадой. – Важно, что после этого круга твой Эдвард изменится навсегда. Я плохо разбираюсь в некромантии, Катрин, но из него сделают чудовище. Только так они могут победить нас.

Я вздохнула. А не врёшь ли ты, девочка?

– А я причём?

– Катрин, ты собираешься им позволить… Ты же любишь принца Эдварда! Ты же не можешь…

– Спокойней, принцесса. Тут всё несколько поменялось. Наши чувства с Эдвардом под вопросом. Да и причём тут это?

Джоан, ломая руки, глянула на меня с отчаянием. Перевела взгляд на Алена.

– Катрин. Ты не одолжишь мне своего метаморфа?

– Разбежалась! – фыркнула я. – Даже не думай.

– Катрин, но твой принц умрёт!

Я пожала плечами.

– А кто сказал, что это правда, Джоан? Чего ты-то добиваешься? Между вами никогда большой любви не было. И победит, как ты уверена, твоя родная страна. Так какой твой интерес?

Джоан, снова терзая губу, смотрела на меня, кажется, машинально дёргая за цепочку…

Та-а-ак. В последний раз этот медальон был у Эда. И вряд ли принц его кому-то по своей воле отдал.

– Ален, – тихо произнесла я. И, когда принцесса, выпустив медальон, удивлённо посмотрела на меня, не раздумывая, выпалила. – Ален, фас!

Глава 10

– А-а-а, но зачем так жестоко-то?! Ай, Ален, мы ж её потом не откачаем! Она нам нужна ещё! Ален! Моя кровать!!

Мальчишка, до этого испуганно жавшийся ко мне, теперь больше напоминал зверя, причём атакующего. Даже рычал также и горбился. И ещё он светился. Алым. Серьёзно, как в фильмах. Только там это как-то уже привычно, а тут – меня за душу взяло, у-у-ух!

Джоан каталась по кровати, взбивая подушки и одеяло, силясь оторвать от себя вдруг ожившую цепочку медальона и раскалившиеся перстни. Кровать шаталась и скрипела. Хлопала занавесками балдахина – по комнате носился ветер, невесть откуда взявшийся – окно вроде было закрыто.

– Ален!

Мальчишка не шелохнулся, даже бровью не повёл, а Джоан, жалко вскрикнув, скатилась с кровати на пол.

– Ален! Хватит! – завопила я. – Довольно!

Мальчик вздрогнул. Повернулся ко мне, поймал взгляд – я отшатнулась. Глаза у него были… кошачьи. С вертикальными зрачками. Алыми.

– Ален…

Сияние растаяло.

Мальчик всхлипнул и вдруг, словно уменьшившись в росте, скукожился, рухнул на пол, дрожа и сворачиваясь в клубок.

Закусив губу и не обращая внимания на надрывающуюся кашлем Джоан, я подошла к нему, осторожно взяла за плечо.

– Ну-ну… Тише, тише, Ален, успокойся…

Он развернулся, крепко обнимая, обвиваясь вокруг моих ног, прижимаясь горячей щекой.

– Невозможно, – прохрипела Джоан, изумлённо глядя на нас. – Не может быть… Ты же не являешься его госпожой… Почему он тебе подчиняется? Почему… он тебя защищает?!

– Потому что он мой друг, – огрызнулась я, наклоняясь и кладя руку мальчику на макушку. – Ну всё, всё, Ален, давай, вставай. Пусти меня.

– Друг? – поражённо повторила принцесса. – Метаморф?!

Ален, подняв голову, поймал мой взгляд и, потеревшись щекой о мою руку, медленно отодвинулся. Я прошла к столику у камина с остатками моего ужина, налила в кубок вина, протянула Джоан.

– Да что вы прицепились к метаморфам, а? Что, не люди, что ли?

– Не люди! – выдохнула Джоан, пожирая Алена горящим взглядом. И дёрнулась, когда мальчик посмотрел на неё и глухо зарычал. Схватилась за медальон.

– Откуда он у тебя, Джоан? – глядя, как она медленно отводит руку от украшения, спросила я. – Последний раз я видела его у Эдварда. Украла?

– А что мне оставалось делать?! – вскинулась принцесса, выхватывая у меня кубок. – Единственная моя защита валяется бесполезной безделушкой у фрэснийского принца. Который укатил на войну, предварительно сообщив, что я ему, видите ли, не нравлюсь! Как будто он мне очень.., – (очевидно, альбионские ругательства), – нравится!

– Джоан, – перебила я. – Я полностью разделяю твои чувства. Но можно ближе к медальону?

Принцесса выдохнула и вдруг улыбнулась. Дёрнула цепочку, снимая.

– А вот он – то, зачем я к тебе и пришла, Катрин. Он не работает. И я точно знаю, что он не работал и у Эдварда, раз уж он оставил его в столице, а не носит сейчас на шее. А значит, это Эдвард его забрал. Очевидно, у тебя.

Я со вздохом повернула кресло у окна удобнее, устроилась в нём. Похоже, у нас долгий разговор.

Ален тут же уселся у моих ног, прижимаясь щекой и то и дело ловя взгляд.

– Ну да, ты права. Так оно и было. И что дальше?

Джоан бросилась ко мне, протягивая амулет.

– Подари его мне!

Ален оскалился, стоило ей приблизиться, и принцесса предсказуемо замерла, с опаской косясь на мальчика.

– Щас, – фыркнула я, наблюдая за ней. – Уже. Что бы ты потом пожелала… ну, например, чтобы фрэснийская армия перестала существовать? А что? Патриотично.

– Она и так очень скоро перестанет! – парировала Джоан. И уже тише выдохнула. – Так ты знаешь, что он исполняет желания?

– А ты любезно ничего мне об этом не сказала, когда “дарила”? – усмехнулась я. – Что? Небось, решила, что я тебе когда-нибудь пригожусь, да? Поэтому хотела видеть живой, раз решилась отдать семейную реликвию?

– А ты и мысли не допускаешь, что я хотела тебе помочь? – глядя мне в глаза, отозвалась Джоан.

Я покачала головой.

– Извините, Ваше Высочество. Вы для этого слишком умны.

Принцесса опустила голову. Положила медальон на стоящий рядом столик.

– Катрин. Сейчас мне нужна твоя помощь. Если ты, чёрт возьми, будешь и дальше упрямиться, вся Фрэсна канет в тартарары!

– Так уж и вся? – хмыкнула я. – И кстати – принцессы не ругаются.

Джоан хмыкнула.

– Поверь мне, ещё как ругаются. И я серьёзно насчёт Фрэсны. Ты знаешь, что король Дерик в плену?

Я вздрогнула, и Ален снова зарычал, подавшись вперёд. Пришлось положить руку ему на волосы – только тогда мальчик чуть присмирел. Но всё равно смотрел на Джоан очень недружелюбно.

– Да ладно, – недоверчиво глянув на принцессу, поморщилась я. – Твой отец, что, такой великий колдун?

– Колдун? – усмехнулась Джоан. – О нет, он вообще не колдун. Зачем, если у него сын – Хранитель?

Я прищурилась.

– Хранитель? Хранитель чего?

Принцесса уставилась на меня с нескрываемым изумлением.

– Чего? Катрин, ты, правда… Ну, да, конечно. Ты можешь не знать. Грааля, Катрин.

– Грааля, – повторила я. Слово казалось знакомым, но ничего мне не говорило. – А что это?

Джоан закатила глаза.

– Чаша, Катрин. Всего лишь чаша, из который Защитник пил на Тайной вечере.

– Ну и что? – я машинально положила руки на колени, и Ален, пискнув и поймав мой взгляд, потянулся к ним. Устроил голову на коленях, прижимаясь щекой и внимательно следя за принцессой.

– Святые угодники, Катрин! – прошипела Джоан тоном “как ты можешь не знать простых вещей?”. – Это чаша За-щит-ни-ка! Символ чистоты и святости, непорочности и благородности! Она даёт магию, она притягивает к себе амулеты, её когда-то смог привезти предок Эрика Галахад, и с тех пор старший сын в его роде становится Хранителем. И ему не обязательно быть колдуном, Грааль сам даёт ему магию.

Какая-то чашка даёт магию. Обалдеть.

– Э-э-э. – протянула я, – а разве магия и вера, это… ну, не разные вещи?

– Это чаша Защитника, Катрин, – раздражённо повторила принцесса, – её магия священна.

– А-а-а, – кивнула я, так и не уловив логику. – Ну, если Защитника… тогда конечно.

– Катрин, не богохульствуй! Подари мне, наконец, мой амулет, я сама справлюсь с Эриком и спасу твою Фрэсну!

Героиня, блин, выискалась.

– Мою? – фыркнула я. – Тебе-то она зачем?

– Да потому, что если победит отец, – завопила покрасневшая Джоан, уже совершенно не похожая на принцессу, – ты не представляешь, что он сделает с этой землёй! Самое лучшее – казнит всех магов, посадит на трон какого-нибудь тихоню-барончика, а меня отдаст ему в жёны! И до конца дней я не смогу и пикнуть, прозябая в этой дыре! А ещё – наверняка – этот “конец” наступит для меня очень и очень скоро! Ты ещё не поняла, Катрин? Здесь каждый за себя! Выиграй или умри!

До меня действительно медленно доходило. Для начала я представить не могла, что короля-колдуна мог кто-то… кто-то победить.

– Джоан, что с Эдвардом?!

– Амулет! – завопила в ответ вышедшая из себя принцесса. – Подари мне амулет!

– Эдвард!!

Если бы не Ален, Джоан в меня бы наверняка уже вцепилась.

– Да в порядке он, – выдавила принцесса, беря себя в руки. – Пока в порядке. Только у него уже почти нет армии, и половина территории Фрэсны – под контролем Альбиона и Святого Престола. А так всё нормально, Катрин. Твой принц жив. Но самое позднее через пару дней, когда столицу возьмут союзные войска, его четвертуют. В лучшем случае. Но с тобой-то всё будет хорошо, у тебя есть метаморф… пока Эрик его не забрал. И эта крепость ещё какое-то время выстоит – похоже, Эдвард, “забыл” здесь чуть не все свои амулеты. Тебя, повинуясь приказам принца, вывезут куда-нибудь в горы, в милый домик. И ты будешь там в безопасности. Относительно. Так что, конечно, можешь ждать и…

Я схватила медальон, собираясь швырнуть его принцессе, когда Ален осторожно потянул меня за рукав. И уставился в глаза, будто силясь что-то сказать.

Что..? Я посмотрела медальон. На замершую принцессу.

– Я не верю тебе, Джоан. Ты складно говоришь, но это только слова. Кто сказал, что тебя не послал тот же Эрик?

– Ты упрямая.., – начала было принцесса, но осеклась. – А знаешь, Катрин… поехали со мной. Заодно и метаморфа своего прихватишь. Он посильнее моего амулета будет. И сама увидишь, что я говорю правду.

Пальчики Алена предостерегающе сжали моё запястье.

– И куда поедем? – медленно уточнила я. – Что ты собираешься делать?

– Вернуть Фрэсне короля, – отозвалась Джоан, высокомерно вздёрнув подбородок. – Эрик будет проводить обряд в одном из Древних кругов силы. Во Фрэсне, тут легче результатом воспользоваться. Это будет что-то вроде жертвоприношения. Я остановлю обряд и верну короля Дерика. Он снова обуздает Проклятых…

– Проклятых? – повторила я. – Джоан, а что не так? Тут в крепости с ними всё в порядке.

– О да, – усмехнулась принцесса. – Тут – да. Сюда мои соотечественники ещё не добрались. Но стоит Эрику прийти – Проклятые станут подчиняться ему. Как и все их отряды во фрэснийской армии. Твой принц вместе с остальными живыми улепётывал от них так, что пятки сверкали, когда король Дерик попал в плен, и демоны перешли на сторону моего отца.

– Почему? – ещё не веря, пробормотала я. – Они же заключали когда-то договор…

– В договоре всегда полно нюансов, – перебила Джоан. – Тем более в договоре некроманта. Уж он-то знает, как договориться с Той Стороной. Поверь, Катрин, ваши Проклятые Эдварду больше не подчиняются. Магия Грааля сильнее, свет всегда сильнее тьмы.

Я сжала пальцами виски. Ален, заскулив, прильнул ко мне.

Если Джоан хоть отчасти права… Если я буду сидеть здесь, а Эдвард умрёт там…

“Ты будешь в безопасности”. С него ж станется умереть, одному, защищая всех и вся. С него – точно станется.

Я закусила губу, отгоняя картинку Эда в темнице. И ещё одну – на плахе.

Но если Джоан лжёт, то… тащить Алена… Не дай бог, его снова схватят, не дай бог этот мерзавец снова будет над ним издеваться.

– Я говорю правду, Катрин, – тихо произнесла Джоан, точно прочитав мои мысли. – Я клянусь всеми святыми и милостью Защитника, я говорю правду. Да падёт на меня кара небесная, если я лгу.

Я тяжело вздохнула.

Клятвы для местных – святое.

Ален сжал мою руку, когда я одела медальон себе на шею.

– Ладно, Джоан. Допустим, ты действительно сейчас не лжёшь. А что стоит мне сейчас пожелать, чтобы альбионской армии не было?

– Пожелай, – пожала плечами принцесса. – Ничего не случится. Нет ничего могущественнее Грааля, чистоты и света.

Я на всякий случай пожелала. Но то ли я неправильно желала – три раза, то ли и впрямь нет ничего сильнее. Медальон не сиял и покалывания в пальцах не было.

Но хоть тут не врёт.

Хм, а забавно, как я становлюсь похожа на Эда с этим “врёт-не врёт”.

– Хорошо, Джоан, – тихо выдавила я. – Поехали. Но медальон пока останется на мне.

Принцесса поджала губы. Но через мгновение кивнула.

– Пусть так. Ты увидишь, что я права. Во всём.

Может быть.

***

– Нам нужна одежда, – пробормотала я, глядя на полуголого (особенно по местным меркам) Алена. Шоссы и сорочка явно не годились для поездки в мороз. – И как мы поедем? Через портал? Где это вообще? Там холодно?

– Холодно, – откликнулась Джоан. – Нужна одежда – прикажи своему метаморфу, пусть достанет.

– Я ему не приказываю, – огрызнулась я, глядя на мальчика.

Тот кивнул и прикрыл глаза.

– Ну так попроси, – поморщилась Джоан, принимаясь ходить из угла в угол. – Быстрее, Катрин, мы теряем время, а оно сейчас очень дорого.

Я снова собиралась огрызнуться, но тут дверь открылась, и в комнату вошли две служанки – из тех, что меня одевали. Судя по их пустому взгляду, присутствие Джоан они явно не заметили.

– И почему метаморф прислуживает тебе? – пробормотала принцесса, глядя, как меня сноровисто облачают в тёплое блио и многочисленные накидки. Эх, а я так надеялась, что принесут что-нибудь из одежд Эда – ехать было бы удобнее. Но, видимо, принц здесь гардероб не держал, или Ален меня не так понял.

– Потому что он мне не прислуживает, – отозвалась я, поднимая руки и давая зашнуровать все эти многочисленные завязочки-застёжки. – Джоан, между прочим… о Древнем круге… Ты же говорила, это король-колдун будет проводить обряд над Эдвардом. А, получается, король в плену…

– Ну солгала я тебе, – неохотно призналась принцесса, глядя в сторону. – Я думала, ты как узнаешь, что с твоим принцем беда, сразу на всё согласишься.

Я фыркнула

– Джоан, безрассудная любовь бывает только в книгах.

Принцесса покосилась на меня.

– Думаешь? Твой Эдвард ради тебя…

– … чуть меня не придушил пару раз, – отозвалась я. – Мечтай о любви аккуратнее, Джоан, принцы на белых конях встречаются лишь в сказках.

– Почему? – изумилась Джоан. – У Эрика тоже есть конь блед…

– Да это не то, – махнула рукой я, отсылая служанок и наклоняясь помочь одеться Алену. – Так как мы, говоришь, поедем?