Текст книги "Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику (СИ)"

Автор книги: Мария Потоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Утром я почувствовал вину. Я не должен был допустить произошедшего вчера. Если бы я оттащил Гиансара, Аин бы не пострадал. И даже если бы это все-таки произошло, я должен был сам помочь Аину и поехать вместе с бригадой скорой помощи.

Потом я вспомнил, что Процион на меня работает для того, чтобы меня защищать. Это означало и защиту того, что мне нравится. Значит, правильно, что это сделал он. Ему следовало начать раньше. Еще я подумал, что Кассиопея лучше справилась бы с оказанием первой помощи, так как она знает больше меня в любых областях, кроме бизнеса и химии (не потому, что я особенно преуспел в этом, а потому, что у меня было высшее образование по специальности «химия»). К тому же, у нее были более нежные руки, чем у меня, потому что она женщина. В машине скорой помощи я бы только отвлекал.

Потом я стал думать, стоило ли мне разговаривать с Гиансаром. С одной стороны, он был жертвой, потому что его женщину поцеловал чужой мужчина, с другой стороны, он настолько жестоко поступил, что его несчастье меркло. Поэтому можно было не проявлять сочувствие к нему. Я не планировал с ним также ссориться, потому что я не понимал его поступка и мог быть необъективным в своих словах.

Решив все эти вопросы, я собрался ехать в больницу к Аину. В коридоре на пути ко входной двери я встретил Ботейн. Она была лохматая, со смазанной косметикой, одетая в домашний халат. Это было необычно для нее.

Ботейн сказала:

– Ты вел себя вчера, как ребенок, которому известие о смерти родственника испортило день рожденья, и он заперся в своей комнате от обиды.

Я не понял ее сравнения и продолжил размышлять о ее странном внешнем виде. Ботейн могла так выглядеть в том случае, если вчера у нее не было времени или сил умыться, и сейчас она только встала с кровати и шла на улицу выкурить сигарету (дома нужно соблюдать противопожарную безопасность). Наверное, вчера она ссорилась с Гиансаром, поэтому у нее был неопрятный внешний вид. И, возможно, она не знала, что проспала работу, потому что не успела посмотреть на часы. Я сказал:

– Если ты соберешься за десять минут, то успеешь приехать на работу вовремя.

Она ничего не ответила, поэтому я пошел дальше.

Когда я приехал к Аину, он читал свое интервью в журнале недельной давности. Следовательно, скорее всего, даже перечитывал. Когда я вошел в палату, Аин не оторвал взгляд от журнала. Он выглядел лучше, чем вчера, потому что его лицо прикрывали бинты.

Я сказал:

– Здравствуй, Аин. Как ты себя чувствуешь?

Аин медленно поднял голову, а потом также медленно отложил журнал на столик у кровати.

Он спросил:

– Как я себя чувствую?

– Да. Как ты себя чувствуешь?

Аин улыбнулся так, как он обычно делал, чтобы изобразить высокомерие, но с его разбитым лицом у него не получилось.

– Он мне жизнь сломал! Мое лицо было моей единственной ценностью! Я пропал. Что я теперь буду делать, когда я стал таким уродом? Телевидение – это все, чем я жил! Если я не смогу играть, это будет равносильно моей смерти!

Аин преувеличивал. Если бы тогда он не пришел на собеседование ко мне, вряд ли он бы добился больших успехов. Такие выводы я сделал не из злорадства, а опираясь на отзывы режиссеров о нем. Может быть, с его внешностью он бы преуспел в модельном бизнесе, но не в сфере театра и кино. В его портфолио было лишь несколько второстепенных ролей в театрах, названия которых я слышал впервые (правда, я не театрал). Тем не менее, я понимал, что Аину сейчас очень плохо. Я сказал:

– Врачи сказали, что отеки сойдут. Также они зашили рану так, что шрам не будет заметен.

– Ложь!

– Тебя отвезли в лучшую больницу города, здесь работают высоко классифицированные пластические хирурги.

– Естественно, они будут это говорить, чтобы ты платил им деньги.

– Если бы они сказали, что останется шрам на половину лица, они бы все равно получили свои деньги.

Мы какое-то время помолчали. Аин отвернулся от меня. Убедившись, что он не собирается ничего говорить, я сказал:

– Ты не должен говорить, что это сделал Гиансар.

– В смысле?! Он избил меня, его вообще можно за это посадить!

– Я думаю, ты сможешь рассказать прессе более интересную историю. Я придумал несколько вариантов. Первый: тебя преследовал фанат-маньяк. Он писал тебе письма и звонил домой. В итоге, он подстерег тебя на безлюдной улице и напал на тебя. Второй: ты ехал на машине ночью через лес и увидел, что наркоман угрожает ножом водителю, остановившейся машины. Ты, желая его защитить, вступил в драку с преступником и спас жизнь водителю. Третий: некий претендент на доставшуюся тебе роль, чье имя ты не хочешь называть, нанял людей, которые избили тебя.

– Мне нравится второй вариант! Только пусть я спасал какую-нибудь девушку. Даже можно с ребенком! Одинокую мать.

Когда Аин говорил это, его голос стал оживленнее. Но потом он снова отвернулся от меня, вспомнив, что он жертва.

– Хорошо, значит, второй вариант. И еще, помнишь ты хотел играть роль музыканта, который борется с древними богами? Сегодня вечером мои люди встретятся с режиссером для того, чтобы внести предложение насчет тебя.

После этого Аин оживился еще больше. Кажется, конфликт был решен.

Потом я поехал на работу, где выслушал речь коллеги о том, что я трачу слишком много денег на киноиндустрию.

Вечером, когда я шел мимо комнаты Гиансара, я услышал, как он повторяет:

– Ты любишь меня? Ты любишь меня? Скажи, ты любишь меня?

В комнате я написал письмо. Оно было адресовано Дане. Я хотел отвлечься, поэтому сделал то, о чем иногда думал в последнее время. Письмо звучало так:

«Здравствуй, Дана.

В твоем последнем письме ты писала, что тебе хотелось бы выпить то, что вернет тебе силы. Оно вдохновило меня на создание энергетических напитков. В знак благодарности высылаю тебе четыре упаковки бутылок с напитком. Ты сможешь забрать посылку на почте.

Я знаю, что ты не моя сестра, поэтому нам стоит закончить переписку.

К.К.»

Я мог бы не писать этого письма, но когда я его отправил, то почувствовал нечто схожее с ощущением от законченного проекта.

Когда все дела были сделаны, ко мне вернулось чувство, что я делаю недостаточно много для развития своей личности. Я должен был что-то изменить, чтобы стать самым страшным. Вчера, когда Гиансар бил Аина, я «сделал несколько шагов назад» от своей цели. Теперь я собирался совершить «решительный рывок вперед». Я решил принять предложение Ботейн.

Мысль о том, что я собираюсь наладить производство химического оружия, далась мне легко.

* * *

В Туманном Лесу я проделал много работы за одну ночь. Я нашел железный рудник и сделал пушки для своей Каменной Крепости. Я не стал скрывать их, орудия были видны каждому проходящему мимо. Оставалось лишь проверить их в деле.

* * *

Я разговаривал с человеком из правительства о возможности «Кеплер-22» получить заказ на химическое оружие. Шансы были довольно высокими. Он не мог сказать мне ничего прямо, даже я использовал туманные формулировки. Я знал, что теперь должен был доказать свою способность организовать производство. Я стал активно смотреть, где я смогу заказать реактивы и оборудование. Когда я выяснил это, я мог приступить к следующему шагу: обсудить этот вопрос на совете директоров.

Было много скандалов. На их урегулирование я затратил месяц.

За это время я получил письмо от Даны. Она писала:

«Привет, Кастор.

Когда мы с тобой встретимся, ты пожалеешь, что не поверил мне.

Это не угроза твоей жизни или здоровью. Но я знаю, тебе воздастся.

Все должно было быть не так. Мы должны были встретиться и пить вместе твою невкусную газировку. Реклама смешная, актер красивый, но в целом ужасная.

Дана».

После этого письма я не почувствовал страха. Видимо это был перенос, потому что мои мысли были слишком заняты другими опасениями.

Перед тем, как принять решение и, наконец, начать закупку всего необходимого для производства, я решил взять несколько дней выходных. Я пришел в свою стеклянную оранжерею, где стал представлять, что будет, если война все-таки когда-нибудь начнется. Из-за меня погибнут люди. Но самое худшее случится в случае проигрыша войны, погибну я.

Мы с Проционом перенесли в оранжерею диван, и я сказал кухарке приносить мне еду сюда. Я знал, Гиансар заметит, что я не выхожу из беседки все выходные. По моим расчетам он должен был прийти в конце первого дня. Гиансар, скорее всего, спросит меня, все ли у меня в порядке. Я заранее заготовил ответ, чтобы он успокоился и ушел, и я мог остаться один до конца выходных. Гиансар пришел лишь вечером второго дня. Вид у него был то ли больной, то ли усталый. Но он не спросил того, что я ожидал услышать. Вместо этого Гиансар сказал:

– Привет, Кастор! Я без предисловий перейду сразу к делу. Я хотел поговорить о предложении, c которым к тебе пришла Ботейн в первый раз. Ты больше не думал над этим вопросом?

Я не говорил Гиансару об этом, значит, Ботейн сама ему рассказала. Но я спрашивал Гиансара, что он думает чисто теоретически о производстве химического оружия. В тот раз я выявил резко отрицательное отношение с его стороны. Сейчас его интонация не несла негативного оттенка, значит, он изменил свое мнение. Ботейн полностью получила власть над ним. Я всматривался в черты его лица, они были точно такими же, как и до встречи с ней, казалось, это был тот же Гиансар. Но я видел новый необычный для него блеск в глазах, слышал чуждые ему интонации и понимал, что теперь я его совсем не знаю.

Я долго молчал, думая, что ему ответить, и Гиансар даже позвал меня по имени. Наконец, я сказал:

– Передай ей, что как раз позавчера я принял решение. Я собираюсь с вами лично все обговорить в понедельник, когда начнется рабочий день. Сегодня у меня выходной, и я не буду обсуждать работу. Единственное, что скажу: ты можешь начинать думать над списком людей из лаборатории, которым можно доверить участие в данном проекте.

– Правда? Так ты согласился!

Интонация его была двоякой, я не смог ее распознать. Сначала мне показалось, что он радуется, но тут же я будто ощутил, что Гиансар огорчен.

Я сказал:

– Правда, я согласился. Но я не хочу обсуждать это раньше понедельника.

– Это смелый шаг, но я счастлив, что ты решил рискнуть! Только скажи, ты уверен?

– Я не хочу обсуждать это раньше понедельника.

– Кастор, но…

– Я не хочу обсуждать это раньше понедельника. До завтра, Гиансар.

Перед выходом он обернулся ко мне, будто желая сказать еще что-то, но потом вышел за дверь.

Мне не понравился этот разговор. Еще час я размышлял, можно доверять Гиансару или нет. Я пришел к выводу, что все еще можно, тем не менее, теперь я должен фильтровать информацию, прежде чем сказать ему что-либо. Я связываюсь с опасным делом, и даже небольшая ошибка может стать фатальной.

Когда солнце начало садиться, моя стеклянная беседка окрасилась в оранжевые цвета. Я стал расхаживать по ней, рассматривая закатное небо с разных сторон. В какой-то момент я увидел ровную колонну муравьев, которые ползли с земли по стенам беседки. Я и забыл об их существовании с тех пор, как переехала мама. Это зрелище меня настолько поразило, что мне пришлось нарушить мое уединение. Я быстрым шагом пошел к себе в комнату и увидел там тоже самое. Муравьи заползали строем внутрь сквозь тонкую полоску между рамой и окном, которую я раньше не замечал. Они уже успели добраться до пола и уходили куда-то под плинтуса. В маминой комнате еще должны были оставаться инсектициды, и я направился туда. Там не было пыли, потому что домработница убиралась везде, тем не менее, было видно, что в комнате давно никто не живет. Мама хранила средства для борьбы с муравьями в тумбочке у кровати, где обычно лежат наиболее необходимые вещи. Я открыл дверцу и увидел, что большую часть запасов она забрала с собой. Сейчас там стоял только уже начатый спрей и засушенная мята. Я проверил срок годности и взял то, что было. Остальное докуплю потом или возьму с работы, ведь в «Кеплер-22» производились эти средства.

Когда я вошел в свою комнату, на кровати сидела Кассиопея. Она внимательно оглядела то, что я принес. Кассиопея держала в руках какой-то журнал. Я спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришла поговорить. И я здесь уже около десяти минут, но когда ты зашел в комнату в первый раз, муравьи показались тебе куда более интересными, чем сестра. Понимаю.

– Тебя здесь не было, я тебя не видел.

– И тем не менее, я здесь была.

Мне стало жутко оттого, что я мог не заметить человека в своей же собственной спальне. Кассиопея продолжила:

– Ты запираешься на выходные в пустой оранжерее, а потом отважно отправляешься на борьбу с врагами нашей семьи, муравьями. Твое душевное равновесие явно нарушено. Но, о, как хорошо, что существуют психотерапевты, и они могут выполнить функцию, которая раньше глупо приписывалась семье и друзьям. Они окажут тебе поддержку и приведут в норму. Так что вместо вопроса «ничего ли у тебя не случилось?», я дам тебе телефон одного такого врача.

Мне он не был нужен, но я из вежливости сказал:

– Спасибо.

– Пожалуйста, Кастор. А теперь посмотри, что я тебе принесла. И, может быть, необходимость действовать приведет тебя в относительную норму.

Кассиопея протянула мне научно-популярный журнал, открытый на странице со статьей. В ней говорилось о вреде энергетических напитков («Красного Гиганта») на сосуды, а также о его токсическом действии, в особенности страдала поджелудочная железа. Эта статья не удивила и не разозлила меня, потому что я был готов к ней и даже, можно сказать, ждал ее. Хорошо, что скандал разразится именно сейчас, когда я начинаю запретное производство. Я ожидал даже, что подобные статьи появятся раньше. Видимо до этого ученым либо была неинтересна эта тематика, либо они боялись, что такая крупная корпорация, как «Кеплер-22» уничтожит их карьеру. Я посмотрел, кто же это был таким смельчаком. Статья была подписана А. Байер с указанием названия института.

Несмотря на то, что я не собирался даже отвечать на телефонные звонки эти два дня, раз уж я все-таки узнал информацию о работе, я решил начать предпринимать хоть какие-то меры. Поблагодарив Кассиопею, я попросил ее уйти в свою комнату. Я связался со своей секретаршей и сказал ей организовать мне встречу на этой неделе с господином Байером.

* * *

Ночью я увидел, что в Каменную Крепость тоже проникают муравьи. Несмотря на то, что мои стены были крепки, как никакие другие сооружения в Туманном Лесу, ничто не могло сдержать муравьев. Я попытался их давить, но все было безрезультатно, сквозь щели заползали новые. Я побежал к Чудесному Полю Гиансара за помощью, но оно оказалось пустым. Я нашел его у Ботейн. Он по-прежнему пытался пробраться сквозь Ядовитый Розарий, обрывая колючие цветы, а она все стояла на крыльце своего домика и смотрела за ним. Я подумал, что возможно это Ботейн посылает на мою Каменную Крепость муравьев, но свидетельств этому я не обнаружил, даже обойдя Розарий вокруг три раза.

Глава 13

Когда я вышел на работу, то сразу занялся реализацией своей новой цели. Я знал, что это будет длительный процесс. На работе я проводил часы за ссорами с коллегами, а оставшееся время разговаривал с представителями государственной безопасности. Когда я был свободен от этих дел и занимался «Красным гигантом», я будто бы отдыхал.

Сегодня предстояла встреча с Байером, написавшим ту самую статью. Изначально, я думал поручить это кому-то другому, но в прессе то и дело всплывали новости о том, что «Кеплер-22» травит людей, со ссылками на статью. Я должен был все отрегулировать сам. Я пытался просчитать степень скандала, который я хотел допустить. Мой план состоял в следующем: я предложу деньги Байеру, чтобы он написал опровержение к собственной статье. Потом я организую ему интервью на каком-нибудь низкобюджетном телеканале, где он расскажет о том, что некий представитель корпорации предлагал ему деньги за молчание о вреде напитков. Если он сам не решится об этом сказать после взятки, то это расскажет какой-нибудь репортер. После этого я найду профессора медицины, обладающего авторитетом, чтобы он написал обоснованное опровержение к статье Байера, тем самым испортив его научную карьеру.

Моя секретарша передала, что Байер долго вежливо отказывался от встречи. Когда предложение стало настойчивее, он сдался и согласился приехать в кафетерий при офисе «Кеплер-22», хотя он жил и работал на другом конце города.

Мне нравилось приходить немного раньше собеседника, чтобы успеть оценить окружающую обстановку, поэтому за десять минут до встречи я уже сидел на месте. Я решил еще раз просмотреть сведения про Байера, достал блокнот, в котором были выписаны все данные для меня, но так и не открыл его, потому что отвлекся. В кафетерий вошла девушка в темно-синем пальто, слишком старомодном для ее возраста. Я сидел недалеко от выхода и мог хорошо ее рассмотреть. Ее темные, почти черные волосы растрепались на ветру и лезли ей в лицо. Впрочем, когда она провела рукой по голове, они приняли вполне аккуратный вид. Щеки девушки раскраснелись от холода, потому что температура на улице приближалась к минусовой, но если бы не мороз, ее кожа наверняка была бы бледной, как лицо фарфоровой куклы. Ее губы тоже были, как стеклянные, но в целом ее внешний вид совсем не казался кукольным, потому что у нее был острый нос и темные «живые» глаза (светлый цвет глаз часто придает искусственность лицу, темный же наоборот). Девушка топталась на месте, с силой сжимая ручку черной неприметной сумки, так, что ее кожа стала еще светлее на костяшках пальцев. Видимо, она хотела спросить что-то у администратора на входе, но он отвлекся на вопрос другого посетителя и в упор ее не замечал. Мне захотелось ей помочь, но я не знал, что ей нужно и не имел никакого отношения к ней. Мне стало неприятно и тогда, чтобы отвлечься от девушки, которая вдруг привлекла мое внимание, я, наконец, открыл блокнот. Первым, что бросилось мне в глаза, была расшифровка инициалов перед фамилией. Имя человека по фамилии Байер было Аврора. Я и не мог предположить, что автор статьи окажется женщиной.

У меня возникло два амбивалентных желания, которые я не смог себе объяснить. Первое: чтобы Авророй Байер оказалась именно эта девушка у входа, потому что мне захотелось с ней заговорить. Второе: чтобы это оказалась не она, потому что мне не хотелось говорить с ней в построенном мною направлении. Парадоксальная ситуация, будет ли эта девушка Авророй Байер или нет – это одновременно и хорошо, и плохо. Я увидел, как администратор ведет девушку в мою сторону. Она все время поправляла прядь волос, так делают от неловкости. Может быть, ей не нравилось, как театрально красиво ей помогают снять пальто и как улыбчиво с ней разговаривают.

Она подошла к моему столу и остановилась, не решаясь заговорить и со мной. Я продолжал разглядывать свой блокнот и не мог заставить себя посмотреть на нее вблизи. Это было страшное ощущение, будто бы я теряю контроль над собой. В итоге она сказала:

– Господин Кеплер?

Ее голос оказался мягким и женственным, в нем чувствовалось волнение.

Я знал, что могу показаться со стороны странным или очень невежливым, но я надеялся, что она скорее подумает о втором варианте. Поэтому для надежности я перевернул страницу блокнота, будто бы был слишком увлечен своими записями, и кивнул ей.

Девушка еще немного помолчала, я не видел ее лица, поэтому не знал, была ли она раздражена или смущена моим поведением. Я смотрел только на буквы в блокноте, но слышал, как скрипит сумка в ее руках. Она все-таки продолжила:

– Я Аврора Байер, мы с вами назначали встречу сегодня.

Я сказал:

– Садитесь, пожалуйста.

Я попробовал услышать свой голос со стороны, вроде бы он звучал, как и всегда, не выдавал мое странное состояние. Когда она села напротив меня, я, наконец, смог заставить себя оторвать взгляд от блокнота и посмотреть на нее. Вблизи ее нос оказался еще тоньше, а углы глаз острыми, что должно было придать ее лицу резкость (отрицательная черта для женщины), но оно казалось очень нежным (впечатление от внешности людей часто необъяснимы).

Я начал говорить так, как запланировал заранее:

– Рад, что вы согласились на встречу. Давайте сразу перейдем к делу.

Она торопливо кивнула, и я тут же добавил, будто продолжал свою фразу:

– После того, как закажем кофе.

Я понимал, что это были бессмысленные слова, разумеется, мы закажем себе напитки и, возможно, еду, когда подойдет официант. Аврора снова кивнула и взяла меню. Она быстро оглядела его, как мне показалось совершенно бессмысленным взглядом, и отложила. Я заказал себе черный кофе, и отвечая на вопрос, что она будет пить, Аврора повторила мой заказ.

Я стал рассказывать ей то, что должен был. Прямых угроз я не произносил, но намекал на то, что было ошибкой с ее стороны написать статью, в которой она осуждала такую крупную корпорацию, как «Кеплер-22». В конце речи я предложил ей денег за опровержение ее же статьи. Я говорил совершенно механически, потому что она меня не перебивала, и я мог не отвлекаться. Все это время я смотрел на ее руки, у меня было ощущение, что моя речь и мои мысли существуют сами по себе. У Авроры была маленькая ручка, чуть ли не в два раза меньше моей, с тонкими, но не очень длинными пальцами. Ногти были аккуратно отстрижены, но их окружали свежие заусенцы, которые она, видимо, периодически сдирала. Аврора постоянно перебирала пальцами по кружке с кофе, будто собиралась почесать ее или сжимала так, словно надеялась разбить. Второй рукой она крепко держалась за край стола. Эти детали не были бы заметны мне, если бы я специально не сконцентрировался на ее руках. Мне хотелось остановить ее мелкую моторику, взяв ее за руку. Действие совсем не сексуального характера, я не понимал, зачем мне это нужно, может быть, чтобы потрогать ее кожу, или я хотел убедиться, что Аврора побоится вырывать руку. Я не стал этого делать.

Но я понял, что раз меня могут заинтересовать лишь ее руки, я хочу рассмотреть ее целиком. Я должен был наладить с ней связь. Обычно я заводил недолговременные отношения с женщинами, которые были готовы сделать практически все ради моих денег. Несмотря на мой возраст, я ни разу не пытался привлечь женщину чем-то другим. Я понял, что с ней это не выйдет еще до того, как она сказала, неожиданно твердо:

– Мне не нужны ваши деньги.

Я поднял взгляд, она смотрела мне прямо в глаза, показывая всю твердость своего решения. Ее ресницы были будто растопыренные пальцы. Может быть, она даже злилась, потому что ее губы были плотно сжаты. Она продолжила:

– Я не собираюсь писать ложь про компанию, которая своей продукцией травит людей.

Я понял, что я должен был связать ее чем-то с собой, но это не могли быть любовные отношения, по крайней мере, пока. Я сказал:

– Странный ответ для человека, который работает в лаборатории контроля качества и безопасности пищевых продуктов. Разве туда идут не только лишь ради денег?

Аврора опустила взгляд, разжала и сжала губы снова, но уже не со злостью, а то ли с грустью, то ли с виной. Она тихо пробормотала, но я услышал:

– Куда взяли, туда и пошла.

Я повторил за ней:

– Куда взяли, туда и пошли. Тогда я предлагаю вам работать в лаборатории «Кеплер-22», чтобы вы смогли улучшить рецепт «Красного гиганта» и сделать данный напиток безопасным.

– Что? Нет, спасибо, я не хочу.

Ее голос стал совсем тихим.

– Я думаю, это будет самым лучшим решением для вас. Во-первых, вы сможете, совершить общественно полезное дело, потому что в противном случае «Кеплер-22» так и продолжит продавать вредный продукт. Вы же не думаете, что ваша статья могла закрыть производство? Во-вторых, у вас будет зарплата больше, чем в вашей лаборатории. В-третьих, это решение не погубит вашу карьеру.

– В смысле, не погубит карьеру?

– Я думаю, вы поняли меня верно. Я даю вам пять дней, чтобы подумать. Мы встретимся с вами в понедельник здесь же в это же время. Если вы захотите заранее узнать про условия работы, можете позвонить в наш отдел кадров, и вам все расскажут. А теперь, мне пора идти. Приятно было с вами поговорить.

Я встал из-за стола, и она тут же вскочила следом. Мы направились к выходу. Аврора сказала снова совсем тихо:

– Но я не понимаю.

Я не знал, что именно она не понимает, поэтому ничего не отвечал, ожидая продолжения, но Аврора больше ничего не добавила. У выхода я хотел подать ей пальто, чтобы хотя бы на секунду дотронуться до нее, но Аврора ускорила шаг и первой добралась до своего пальто, быстро надела его, пробормотала «до свидания» и, даже не повязав шарф, практически выбежала на улицу. Я вышел за ней, но остался стоять у дверей. Я курил, смотря ей вслед, пока она не забежала в пришедший не вовремя (хотя и по расписанию) трамвай.

После этого я сразу направился к Проциону и сказал ему разузнать все об Авроре Байер. Я видел, что он обрадовался. Процион спросил:

– Очередная шпионка, укравшая записи секретного государственного проекта?

– Не совсем.

Мой ответ был нелогичным, но я решил, что пусть Процион сам проанализирует степень ее опасности, потому что, видимо, его вопрос как раз заключался в этом.

* * *

Вечером, когда я вернулся домой, я спешил быстрее заснуть. Я даже выпил снотворное для этих целей. В Туманном Лесу я сразу занялся поисками Авроры, даже не проверив свою Каменную Крепость. Но в какую бы сторону я ни пошел, Лес не менялся, каждое дерево и камень казались привычными, ничто не предвещало появления Авроры и ее места. Я звал ее, но она не откликалась. За ночь я встретил Аина, бессмысленно пинающего камень вдоль берега озера, Проциона, резкими движениями сбивающего траву вокруг Недоступной Башни, саму Кассиопею, которая выглядывала из высокого окна и махала ему рукой, Ботейн и Гиансара, он привел ее гулять по Чудесному Полю. Я видел людей (детей), с которыми встречался в течение рабочего дня, они не были мне интересны. Аврора среди них так и не нашлась.

* * *

Утром я чувствовал разочарование, тем не менее, несколько дней у меня было хорошее настроение. Меня и раньше не расстраивали конфликты и сложности на работе, которых сейчас было в два раза больше, но теперь я стал воспринимать все легко, будто бы мои мысли приобрели один лишний протон и стали гелием вместо водорода. Мне казалось, в таком состоянии у меня даже лучше все получалось. Договоры были подписаны, и я начал активно обсуждать производство с людьми, выбранными для участия в этом проекте, который я назвал «Горизонт событий». Точка невозврата была пройдена, назад теперь не вернуться. Каждый задействованный понимал и принимал это. Я распределял обязанности, оглашал сроки, методы, материалы, выгоду и, когда дошел до возможной опасности, поднял голову и вдруг представил всех этих людей за решеткой. Среди них были и Гиансар с Ботейн. Договоры о неразглашении были подписаны, и все занялись тем, чем им полагалось.

За день до встречи с Авророй, я спросил у Проциона о результатах поисков. Особого энтузиазма в нем я не видел. Он сказал:

– Тебе бы лучше запастись кофе, потому что девочка настолько скучная, что тебя потянет в сон. Аврора Байер, двадцать шесть лет, родилась и прожила всю жизнь в Солнечной Системе в Млечном Пути. Ее мать использовала последние резервы своего стареющего организма, родила ее в сорок пять лет, растила всю жизнь в одиночку. Байер ходила в самую обычную школу, где, впрочем, была отличницей, имела парочку невнятных подруг, которые растворились после школы. С первого раза поступила в институт на химика, косвенно хотела связать свою деятельность с медициной, анализы там всякие делать, но не судьба. Окончив институт с парой четверок, долго не могла найти работу по специальности. В итоге пошла в лабораторию, где и была написана статья про твою газировку. Два года назад умерла мать, оставив ее одну в квартире с попугаем. Со слов соседки, в выходные она всегда дома, поэтому если ей нужно отлучиться по делам и некого оставить с ребенком, она может быть уверена, что застанет Аврору на месте. По будням она допоздна сидит на работе, потом сразу домой. Друзья замечены не были, мужчин не водит, короче, типичная стареющая дева, которую радуют работа и телевизор, если, конечно, ей вообще хоть что-то приносит удовольствие.

Мне очень понравилось то, что говорил Процион. Во-первых, я отметил ее отгороженность от общения, а во-вторых, что она много времени проводит на работе, а значит, когда Аврора будет работать на меня, я смогу больше находиться с ней в одном здании.

По пути домой я заехал в лабораторию, в которой работала Аврора. Я хотел поговорить с ее начальником о том, чтобы «выкупить у них сотрудницу» (я выдам им обговоренную сумму, а они поспособствуют тому, чтобы Аврора перешла работать ко мне). Когда я пришел, я сразу понял, что ее начальник продажный человек, и у меня получится. Но как только я представился и заговорил об Авроре, он сразу сказал, что их учреждение не имеет отношения к произошедшему (видимо, он имел в виду статью), а Аврора будет уволена в самое ближайшее время.

В день встречи я переживал, что, несмотря на ее тупиковую ситуацию, она не явится. Но Аврора пришла за десять минут до назначенного времени, мы столкнулись у входа в кафетерий.

Мы поздоровались, она тихо, а я обычно, и на этот раз мне удалось помочь ей снять пальто и дотронуться до ее плеч. Ее платье было закрытым с длинными рукавами, поэтому я не ощутил ее кожу, лишь тепло. От нее едва уловимо пахло духами, но я не мог распознать этот запах. Женщины, с которыми мы были близки, всегда либо были надушены так сильно, что из-за резкости запаха нельзя было разобрать оттенка парфюма, либо имели приторно-сладкий аромат. Если бы я смог придвинуться к ней ближе, остановиться у ее шеи, я бы сумел понять, хотя бы приблизительно, какие у нее духи, но я был вынужден слишком быстро от нее отстраниться.

Когда мы сели за стол и заказали кофе, я окинул ее взглядом. На этот раз Аврора ничего не теребила в руках, а наоборот прижала их к краю стола, будто бы собираясь оттолкнуться, чтобы отъехать от него на стуле с колесиками, но под ней был устойчивый диван. Лицо у нее было сосредоточенное. Мне бы хотелось хорошо рассмотреть ее глаза, губы и фигуру в целом, но это было бы неприлично, поэтому я зацепился взглядом за ее плечи, которых касались волосы, но они не были достаточно длинными, чтобы закрыть их полностью. Ее плечи были узкими, я не мог рассмотреть были ли они покатыми или острыми, потому что рукава раздулись от наплечников и скрывали какие-либо очертания тела. Но я предположил, что ее плечи представляют собой что-то среднее между этими двумя понятиями.