Текст книги "Спорим, она будет моей? (СИ)"

Автор книги: Мария Перевязко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 28. Олеся

Из-за этих каблуков у меня начали болеть ноги еще в лифте Оксаниного дома. Поэтому, когда мы заходим в гигантский дом именинницы, я уже почти не чувствую собственные ступни. Ребята снимают верхнюю одежду и уже движутся навстречу гостям, а я еще вожусь с туфлями: решила дать ногам передохнуть хотя бы пару минут.

Смотрю на то, как Оксана воркует с Тимофеем, и улыбка сама собой появляется на лице. Она счастлива, да и Тимофей вроде увлечен разговором. И я не могу не заметить, как он скользит взглядом по брючному костюму Оксаны. Здорово, что Калиновский тогда в кафе подкинул им тему для беседы. Иногда он меня удивляет своими внезапными добрыми поступками. Если, конечно, за этим не стоит что-то другое…

Кажется, я замечаю именинницу: это я поняла по ослепляющему золотому платью. Его обладательница скрыта от меня спиной Калиновского, и я поспешно натягиваю туфли обратно и, чуть прихрамывая, подхожу к Матвею. А потом я вижу ее лицо. Очень знакомое и очень пугающее.

– Карина!

Она смотрит на меня, чуть сощурив глаза, и искусно делает вид, будто мы встретились впервые. Я осторожно отвечаю на ее рукопожатие: ее ладонь холодная и мягкая, и мою руку она сжимает до боли, при этом дружелюбно улыбаясь.

– Олеся, – лепечу я, и она моментально теряет ко мне интерес.

Ее взгляд сфокусирован на Калиновском, она чуть не облизывается, глядя на него. По-видимому, она может держать себя гордо и непринужденно со всеми, кроме него. Матвей же напротив игнорирует ее взгляды и берет меня за руку, ободряюще улыбается мне.

– Проходите, – говорит Карина сладким голоском и вроде как обращается ко всем, но смотрит исключительно на Матвея, – чувствуйте себя, как дома. Бар – вон там. Бассейн – направо. На втором этаже есть бильярдная. В общем, разберетесь.

Мы идем парами: Тимофей с Оксаной в стороне, а рядом мы с Калиновским. Неожиданно Карина берет меня под локоть и пристраивается к нам третьей: теперь я оказываюсь между Матвеем и ей. Честно сказать, ощущения какие-то противные. Меня пугают лицемерные люди, а ей в этом деле нет равных.

– У нас там на кухне небольшой девичник, – тихонько говорит она, и ей приходится наклоняться, чтобы быть ближе к моему уху.

Ее каблуки гораздо серьезнее моих, и я даже немного завидую тому, с какой легкостью она на них передвигается. Некоторые рождаются в рубашке, а она, похоже, родилась в туфлях!

Я поднимаю голову и натыкаюсь на ее вопросительный взгляд. Не знаю, что она хочет от меня услышать.

– Здорово, – бормочу я, – у тебя очень красивый дом.

Она пропускает мою реплику мимо ушей и продолжает пожирать меня глазами.

– Ты к нам присоединишься? – наконец спрашивает она миролюбиво. – Так?

– Я… Ну…

– Так?

– Девочки, может поделитесь, о чем вы так заинтересованно перешептываетесь? – это вмешивается Калиновский, и я готова расцеловать его за это.

Карина сразу же меняется в лице, на ее губах расцветает широкая улыбка, а глаза сияют огнем. Она тянется к нему и легонько шлепает его по локтю, при этом задевая мою руку.

– А тебе это знать ни к чему, – капризно протягивает она, многозначительно кивает мне, ослабляет хватку, а через секунду отлепляется от нас и грациозно отправляется на кухню.

Я провожаю ее глазами и замечаю короткий взгляд в мою сторону, при этом брови изогнуты дугой, дескать, она ждет моего положительного ответа.

– Не обращай внимания, – легкомысленно говорит Матвей, протягивая мне хрустальный бокал с шампанским: мы уже добрались до бара.

– Я и не обращаю, – бурчу я, делая крохотный глоток.

Шампанское потрясающе вкусное, пузырьки лопаются у меня на языке, и я чувствую, как мое тело наполняется блаженным спокойствием. То, что мама наливала мне на донышко бокала на Новый год, даже рядом не стояло. Представляю, сколько стоит одна бутылка этого божественного нектара.

– Ты не увлекайся, – с укором говорит Матвей и усмехается, глядя на мой опустевший бокал. – Кое-кто же не пьет алкоголь.

– Сегодня можно, – говорю я хмуро и нагло требую еще.

Сидя в плетеном кресле, наблюдаю, как Оксана с Тимофеем отрываются на танцполе. Калиновский от меня не отходит, хотя я чувствую, что ему хочется пообщаться со сверстниками.

– И часто ты посещаешь подобные мероприятия? – лениво интересуюсь я: мне нравится смотреть на то, как разноцветные пятна, которые рождает машина для светомузыки, гуляют по телам танцующих одноклассников.

Калиновский задумчиво морщится и крутит в воздухе растопыренной пятерней. По-видимому, это означает: «Время от времени».

– Потанцуем?

Я поднимаю руки кверху и едва не проливаю свой напиток на себя. Танцевать я никогда не умела, да и как-то позориться не хочется.

– Почему ты всего боишься? – спрашивает вдруг Калиновский, глядя на меня в упор.

– Гм. Я? Боюсь?

– Вот именно! Ты же хотела, чтобы все вокруг видели нас вместе, а теперь сидишь в углу, как мышь.

– Ах как мышь?!

– Ты поняла, что я хотел сказать. Если хочешь, чтобы нас считали парой, веди себя соответственно.

Я в бешенстве поднимаюсь на ноги и одариваю Калиновского своим самым гневным взглядом, который только могу изобразить в данный момент.

– В таком случае я пойду к девочкам и расскажу им, какой у меня чудесный парень! – рычу я и неловко двигаюсь в сторону кухни.

Калиновский вроде пытается протестовать, но я его не слушаю. В каком-то смысле он прав. Если я хочу показать себя во всей красе, начинать надо со сплетниц. А это значит, нужно попасть в этот девчачий кружок избранных. На мне дорогое платье Оксаны, а мой сопровождающий – сам Матвей Калиновский. Да это ж как два пальца об асфальт!

– О, Олеся, – первой меня замечает Карина и поднимается с кресла, которое иначе как троном не назвать, – как я рада, что ты все-таки решила заглянуть!

– А я-то как рада! – у меня, кажется, начинает получаться лицемерить.

– Ну же, присаживайся скорее. Девочки, вы знакомы с Олесей? Да, это она. Сегодня мой день рождения, но суперзвезда – ты!

Карина смеется, но я не понимаю, что означает этот смех. Уж больно заливистый и неправдоподобный. А дальше на меня сыпется град из всевозможных вопросов, и я еле успеваю отвечать.

– Как тебе удалось его заполучить, он же главный красавчик школы!

– Э-э… Ну, не знаю.

– Ты даешь ему списывать, да?

– О. Нет.

– А правда, что у него татуировка в том самом месте?

– Я не проверяла.

Оказывается, быть в центре внимания – это весело. Эти ярко-накрашенные жадные глаза повсюду, скрип пододвигаемых ближе стульев, и смех. Но не такой, который раздается в спину и потом звучит в ушах в постели перед сном. Нет, это другой смех. Тот, который звучит, когда ты рассказал действительно смешную шутку.

– Так. Дайте-ка девочке передохнуть, а то вы совсем ее утомили. Милая, давай-ка выйдем на балкон. Свежий воздух здорово помогает прочистить мозги. Так?

Чтобы попасть на балкон, нам приходится преодолеть две весьма крутые лестницы. А эта Карина не так плоха, как мне показалось сначала. Ну влюблена она в Калиновского, а кто не влюблен? Да каждая на этой кухне сохнет по нему, но не испытывает ненависти ко мне. Им просто любопытно, как это, быть его девушкой.

– Очень впечатляет, – выдыхаю я, когда мы проходим на огромный балкон.

Здесь просторно, почти нет мебели, зато пол устлан потрясающим ковром с узорами. Обзор отсюда просто сказочный. Дом Карины стоит на возвышении, и отсюда видно почти весь город.

– Знаю. Я прихожу сюда подумать.

Ее короткие волосы подхватывает порыв ветра. Она смотрит перед собой и прикладывает руку с длинными ногтями к подбородку.

– У тебя классная стрижка! – выпаливаю я. – Действительно, здоровская. Тебе идет!

Карина прислоняется к перилам спиной и теперь пронзает меня взглядом.

– Ты не можешь быть ей, – говорит она, – не можешь быть ей заменой. А я могу.

– Я не понимаю, – грустно отзываюсь я. Мне хочется поддержать этот диалог, и мне досадно, что у меня не выходит.

– Ты ничего не знаешь о нем, так? Откуда ты вообще взялась?!

Я опускаю глаза. Отчего-то мне тоскливо от того, что я не нравлюсь этой гордой красотке. А девочкам на кухне я вроде понравилась.

– Он встречался с девушкой постарше. И она бросила его, – жестко говорит Карина. – Как можно его бросить? Он ведь такой один. Как?!

Я застываю в нерешительности. Она ведь говорит о Калиновском? У него была девушка? Настоящая девушка? И это не шутка?

Я подхожу ближе и тоже прислоняюсь к перилам.

– Мне жаль, что ты так за него переживаешь, – искренне говорю я и мне даже хочется ее обнять.

– Тебе жаль? – внезапно выкрикивает она. – Меня?! Да ты кто вообще такая, чтобы жалеть меня?

Она оказывается прямо передо мной и хватает меня за плечи. Я потрясенно смотрю в ее горящие злобой глаза.

– С ним должна быть я, – шипит она мне прямо в лицо. – Не глупая простушка вроде тебя, а я!

– Так скажи это ему.

– Что? – ее лицо искажается от изумления. – Ты так уверена в себе? Ты правда думаешь, что лучше меня?

Я хочу сказать, что ничего такого не думаю, но она напирает на меня, как танк. Я понимаю, что моя спина уже находится в воздухе, а она продолжает толкать меня в пропасть, еще чуть-чуть и я сорвусь вниз. К горлу подкатывает тошнота. Я пытаюсь ухватиться за перила, но они куда-то делись, и мои руки беспомощно хватают воздух.

– Не смей задирать передо мной нос, – говорит Карина и отпускает меня. – Не смей.

Я слышу стук ее каблуков где-то вдалеке и устало опускаюсь на пол. В следующее мгновение меня рвет прямо на ее дорогущий узорчатый ковер.

Глава 29. Матвей

Я удивлен, как просто она общается с девчонками, которые все эти годы издевались над ней в школе. Конечно, я не мог оставить ее без присмотра на этой кухне, кишащей «монстрами» в женском обличье. Но, выходит, что моя помощь Плаксе не требуется. Она уже завоевала внимание всех девчонок, а виновница торжества – Карина – сидит одна и косится в ее сторону совсем не дружелюбно. К счастью, меня она не замечает.

Решаю оставить Олесю упиваться своей славой и отправляюсь обратно к ребятам, по пути размышляя о том, как алкоголь интересно влияет на «мою девушку». Я, разумеется, знал, что он придает смелости, но, чтобы настолько… Очень любопытно!

Меня перехватывает группа накаченных футболистов. Они уже давно пытаются заманить меня в свои ряды, но я не особенно дружу со спортом. По крайней мере, не люблю потеть на публике. Они хлопают меня по спине и плечам, шутками-прибаутками пытаются отвлечь мое внимание и вытащить из меня признание того, что я безумно мечтаю присоединиться к ним. Ну как можно их винить? Если бы им удалось задуманное, интерес к футболу возрос бы до небес. Я вежливо отказываюсь, наверно, в сотый раз, когда меня ослепляет золотое сияние. Карина молча берет меня за руку и тянет куда-то вперед. Футболисты ободряюще гогочут нам вслед.

Она затаскивает меня в пустую комнату с коричневыми стенами, кожаным диванчиком, массивным столом и стулом на колесиках. На стене прямо передо мной висит голова олени. Ужас, я думал, что такое уже давно не в моде. Может, тут и шкура медведя где-то есть?

– И что это было? – спрашиваю безразлично.

Я прекрасно вижу, что настроение Карины оставляет желать лучшего, но не собираюсь потакать ей. Наверняка, бесится, что все внимание досталось Плаксе. Еще бы, я бы на ее месте тоже бесился. Но я-то тут причем?

– Я приглашала тебя на свой день рождения, – Карина пытается говорить сдержано, но у нее едва заметно подрагивают губы.

– Я в курсе. Иначе бы меня здесь не было, – улыбаюсь я.

– Я приглашала тебя на свой день рождения, – повторяет она громче. – Тебя. Так?

Глядя на то, как я развожу руки в стороны, она наконец теряет контроль.

– Я не звала эту зубрилку! Зачем ты ее притащил?! Это закрытая вечеринка, и мне неприятно, что по моему дому бродит не пойми, кто!

– Она – моя девушка, – я стараюсь говорить медленно и внятно.

Она подходит ко мне ближе и заглядывает мне в глаза.

– Зачем ты это говоришь? Зачем обманываешь меня? Хочешь, чтобы я ревновала?!

Я делаю шаг назад и прикрываю глаза.

– Не все вертится вокруг тебя, дорогая.

Она не собирается сдаваться, снова подходит ко мне и проводит рукам по волосам.

– Что тебе от нее надо? Разве она даст тебе то, что тебе нужно?

Я молчу, наблюдая за ней без особого интереса. Удивительно, но мне совершенно не хочется, чтобы она подходила еще ближе. Даже немного противно. Раньше мне нравилось, когда девушки ведут себя подобным образом, забывают о самоуважении, совершают легкомысленные поступки. И этот жалобный взгляд… Как будто побитый щенок просит о том, чтобы его приютили, подарили хоть капельку доброту. Фу, блин. Мерзость. На щенка она совсем не тянет.

– Карин, давай расставим все точки над i. Не лезь в мои отношения и мою жизнь. То, что мне нужно, ты мне не дашь.

– Правда? – томно переспрашивает она и приспускает бретельку с плеча.

Она красива. И в любом другом случае я воспользовался бы этой ситуацией, но не теперь. Во мне что-то сломалось, и в этот момент я это отчетливо осознаю. Карина берет мою руку и кладет ее на застежку платья. Наклоняет голову, приподнимается на цыпочки, закрывает глаза.

– Карин, пожалуйста. Я не хочу тебя обижать.

Она открывает глаза, и я вижу, что они все так же решительны.

– У меня день рождения, Матвей. И я хочу получить свой подарок.

– Твой подарок лежит на столе с остальными. Между прочим, его упаковывала Олеся.

– Плакса?! Снова она? Калиновский, что с тобой стало? – Карина рывком возвращает бретельку платья на место и пронзает меня ледяным взглядом. – Что она сделала с тобой?

– Мне наскучил этот разговор. Возвращайся к гостям, развлекись, как следует.

Я поспешно шагаю к выходу, когда слышу ее тихий и злобный шепот.

– Нужно было закончить начатое.

– Что?

– Я сказала, что, если ты продолжишь эти позорные отношения, я закончу начатое! – кричит она и вылетает из комнаты, чуть не сбив меня с ног.

– Что ты с ней сделала? – ору я ей вслед, но она теряется в толпе.

– Тим. Тим! Помоги мне найти Пла… Олесю. Срочно! И Оксане скажи.

– Да что случилось-то?

Друг непонимающе смотрит на меня, но мне некогда ему что-то объяснять.

– Просто сделай, что я прошу, ладно?

На кухне ее нет, и девчонок тоже. Осматриваю еще несколько комнат, но найти ее не могу. У меня все холодеет внутри. Чувство вины заполняет все нутро. Что, если с ней случилось что-то плохое? Из-за меня! Из-за того, что мне так хотелось отвязаться от Карины, я совсем не подумал об Олесе. О том, что в этом доме ей могут причинить зло. Но разве я мог знать, что Карина совсем слетит с катушек?!

– Она здесь! – кричит Тим. – На балконе!

Таксист неодобрительно пялится на нас в зеркало заднего вида. Пришлось заплатить ему вдвойне, чтобы он согласился везти Олесю почти что в беспамятстве. Решаю, что отправлять ее домой в таком виде нельзя. Сдается мне, ее мама этого не оценит. К себе домой ее тащить мне не хочется: не хватало еще, чтобы она увидела очередной скандал моих родителей. Поэтому я везу ее к Владу. Чтобы разблокировать Олесин телефон, беру ее вялую руку и прислоняю палец к экрану. Нахожу контакт ее матери и пишу ей смс о том, что Олеся останется ночевать у подруги.

Ну, могло быть и хуже. Она просто мертвецки напилась. К счастью, угроза Карины оказалась всего лишь угрозой. Олеся в порядке. Все хорошо. Я повторяю себе это всю дорогу, пока мы едем. А еще во мне зарождается какое-то новое чувство, очень напоминающее гордость. Мне нравится быть парнем Олеси. Пусть даже фальшивым. Ее начинают бояться популярные девчонки. А другие – смотрят на нее с уважением. Она может расположить к себе людей. Просто не знает об этом. И, как ни странно, дело не во мне. Просто она такая.

Глава 30. Олеся

Это какой-то ад. У меня болят ноги, раскалывается голова, веки такие тяжелые, как будто тени, которыми Оксана долго и сосредоточенно намазывала мою кожу, в составе имеют гранитную крошку. А еще… Я не знаю, где я! Это осознание сваливается на голову, как наковальня, и я распахиваю глаза. Какое-то незнакомое место, кругом раскиданы вещи и пахнет чипсами и мужским дезодорантом. Я лежу на диване, а рядом в кресле вижу мужской силуэт. Это так похоже на кадр из фильма ужасов, что мне хочется закричать. Но мои глаза привыкают к полутьме, и я понимаю, что это всего лишь Калиновский. Его голова откинута наверх, и он мирно посапывает во сне.

– Матвей! – громким шепотом обращаюсь я к нему. – Матвей! Проснись!

Похоже, он – не из тех, кого просто разбудить. Я пытаюсь совладать со своим телом и подняться с дивана, когда вижу еще одного человека. Он стоит в дверном проеме и смотрит прямо на меня. Мне становится нехорошо. Ощущение, будто бы я попала в западню.

– Все хорошо, – говорит незнакомец тихим и непринужденным тоном. – Я – дядя Матвея. Не бойся. Ты в безопасности. Пойдем-ка на кухню, я налью тебе стакан воды.

При слове «вода» я понимаю, как сильно хочу пить. Плетусь за ним на кухню и ненавижу свое непослушное тело. Это шампанское было такое вкусное, и, наверняка, качественное, так почему тогда теперь я так ужасно себя чувствую?!

Осушаю стакан одним глотком и неуклюже ставлю его на стол. Дядя Матвея – молодой небритый мужчина с выразительными карими глазами и острыми скулами – смотрит на меня чуть-чуть насмешливо. Похоже, все мужчины из семейства Калиновских учатся этому взгляду с самого детства. Он снова наполняет стакан до краев и, пока я жадно пью, говорит:

– Матвей привез тебя сюда, потому что не хотел волновать твою маму. О, нет, не беспокойся, она знает, что с тобой все хорошо. Матвей обо всем позаботился. Ты – Олеся, верно? А я – Влад. Приятно познакомиться. Сейчас дам полотенце.

Последнюю фразу он говорит потому, что при упоминании мамы у меня начинает дрожать рука, и вода теперь стекает по щекам, как будто я недееспособна. Очень стыдно и неловко. Чувствую, как краснею, поэтому вытираю лицо полотенцем долго и тщательно.

– С-спасибо. Извините. Мне ужасно неловко.

Он только отмахивается.

– Присаживайся. Это же молодость, ничего страшного в этом нет. Знаешь, сколько раз я напивался в школе?

Он смеется, глядя на мои округлившиеся глаза, и еще раз кивает на стул. Я усаживаюсь на самый краешек и складываю руки на коленях.

– Тем более, – многозначительно говорит он, – «с кем поведешься…», верно?

Я неуверенно киваю и опускаю глаза. Вспоминаю о том, что Тимофей мне говорил: Влад – хоть и родственник Матвея, но еще и один из самых близких его друзей. Вот, почему он так спокойно отнесся к двум внезапно нагрянувшим подросткам. Никакого осуждения и нотаций. Никаких истерик и наказаний. Судорожно прокручиваю в уме всех своих родственников. Есть ли у меня кто-то похожий?..

– Ты – симпатичная девочка, Олеся, – внезапно говорит дядя Матвея, но, к счастью, я не слышу в его голосе чего-то безнравственного или даже грязного.

Его слова, скорее, напоминают речь заботливого отца, чем коварного взрослого соблазнителя. Но он такой красивый и загадочный… А на мне это дурацкое платье. Еще и подол подвернулся выше, чем стоило бы. О чем я вообще думаю?!

– Гм? Спасибо.

– У тебя, наверное, много ухажеров?

Я не сдерживаюсь и удивленно моргаю.

– У кого? У меня?

Он кивает со сдержанной улыбкой и продолжает смотреть на меня. От его взгляда я чувствую себя не в своей тарелке. Наверное, так будет выглядеть Калиновский в свои тридцать.

Смотрю на свои руки и стараюсь не шевелиться, но дурацкое платье скользит, и еще чуть-чуть и я скачусь с этого стула прямо на пол.

– Я это говорю к тому, что у меня создалось впечатление, что ты – хорошая девушка. И, по правде говоря, компанию ты себе выбрала неподходящую.

Что-то я погорячилась насчет отсутствия нотаций. По-моему, именно их дядя Матвея мне и читает.

– Ты не подумай, – говорит мужчина, укладывая локти на стол и сцепляя пальцы в замок, – я люблю своего племянника, просто у него столько тараканов в голове… Я не хочу, чтобы ты из-за него пострадала.

Мне хочется ответить что-то резкое, сказать, что я сама могу решить, что мне делать, но язык не поворачивается. Он выглядит слишком сопереживающим, слишком заинтересованным. А еще я у него в гостях. И не могу позволить себе грубить. Поэтому я продолжаю молчать и изредка поглядывать на него.

– Понимаешь, – вздыхает Влад, – Матвей очень… очень многое пережил. Он – прекрасный человек, но пока не понимает этого.

– Вы говорите о девушке?

Брови мужчины приподнимаются.

– Он рассказал тебе о Диане? Я удивлен!

Так вот, значит, как ее зовут. Сразу же в голове всплывает образ Карины. Черт, она ведь чуть не столкнула меня с балкона! О, Господи!

– Да ты не волнуйся так. Я ничего ему не скажу о нашем разговоре.

– Чего не расскажешь?

Я вздрагиваю и все-таки соскальзываю со стула. На Матвея я теперь смотрю, сидя на полу. Он закусывает губу, чтобы не расхохотаться, и мне хочется его ударить.

– Так, ладно. Нужно отвезти тебя домой, мисс Катастрофа, – говорит он, помогая мне подняться.

Я сердечно благодарю дядю Матвея за все, и мы выходим на улицу. Калиновский хочет вызвать для меня такси, но я отказываюсь. Хочу прогуляться. Вообще-то у меня совсем нет сил, но от меня так несет, что проветриться просто необходимо. Матвей пожимает плечами, и я расцениваю это, как знак согласия.

Мы бредем по тротуару и молчим, пока я не решаюсь нарушить тишину.

– Что это было за шампанское такое? – возмущаюсь я. – Разве в таких шикарных особняках не должны подавать крутые и дорогие напитки?!

– Это и было крутое и дорогое шампанское, – смеется Матвей и предугадывает мой следующий вопрос. – А то, что тебе так хреново, так это потому, что ты опустошила весь бар!

– Не смешно! И там еще оставалось, я точно помню!

Отсмеявшись, Калиновский вдруг напускает на себя серьезный вид.

– Влад просил тебя держаться от меня подальше?

Не знаю, что говорить. Дядя Матвея мне понравился. И он очень проницателен, если заподозрил что-то неладное.

– Это неважно… Мы просто болтали. Он – классный.

– Влюбилась? – дразнит меня Калиновский.

– А ты?

Он непонимающе пялится на меня и хмурит брови.

– Влюблялся когда-нибудь?

Он резко отводит глаза, и все мышцы его лица напрягаются. Складка на переносице становится все глубже. Мне кажется, он вот-вот лопнет от такого мыслительного процесса.

– Это не твое дело, – жестко отвечает он спустя несколько секунд.

– Она… Очень обидела тебя, да?

– Не суй нос в мои дела! – орет он мне прямо в лицо, разворачивается и быстрым шагом уходит.

Ну что ж, тоже своего рода прощание. Мы почти что дошли до моего дома. Я прислушиваюсь к своему телу, и у меня такое ощущение, будто бы вместо крови по моим венам гуляет желе.

Я захожу в лифт, и только тогда понимаю, что на мне шикарное, но очень короткое платье Оксаны, а маме я сказала, что буду в библиотеке. И, кстати, эта вонь никуда не исчезла. Грядет что-то страшное. Я вытаскиваю ключи и с третьей попытки попадаю в замочную скважину. Потом со всем разберусь. А сейчас хорошо бы просто завалиться на свою кровать.