Текст книги "Спорим, она будет моей? (СИ)"

Автор книги: Мария Перевязко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13.1 Матвей

Провожаю недобрым взглядом удаляющуюся спину Плаксы. Она идет короткими быстрыми шажками, ссутулившись и глядя себе под ноги, при этом каким-то образом умудряясь не путаться в своей длинной страшной юбке. Типичная всезнайка, осуждающая всех и вся. Меня так и подмывает догнать ее и высказать все, что я не успел. Но этот порыв быстро проходит, и я начинаю осознавать то, что натворил. Вообще-то для привлечения внимания девушек раньше мне не приходилось делать ничего. Они всегда сами проявляли инициативу, сраженные наповал моей внешностью. А с Плаксой надо было фильтровать речь, а я к этому не привык, и теперь пожинал плоды своего легкомыслия.

Теперь все коту под хвост. И моя разбитая губа, и совместная поездка в машине, и Плато. Ё мое, я привел ее в то единственное место, где я чувствую себя настоящим собой. Как мне вообще взбрело это в голову? Ну да ладно. Я бы мог еще постоять здесь и пожаловаться на жизнь самому себе, но тогда я бы стал слишком похож на Федора. А это уже ни в какие рамки…

Дома никого, хотя почти во всех комнатах горит свет, несмотря на то, что солнце еще высоко. Проделки мамы. То ли ей просто лень нажать на пару выключателей, то ли она делает это специально назло отцу, ведь платить за электричество, разумеется, не ей. Я больше склоняюсь ко второму варианту.

– Вау, – говорит она, завороженно осматриваясь по сторонам, – у тебя классный дом!

Придумала бы что-то пооригинальнее, что ли. Слышал это уже сто раз, поэтому не удосуживаюсь смягчить тон:

– Я в курсе.

Глупо хихикает и заваливается на диван, поглядывая на меня хитрым взглядом. Она худая, но в меру, мне такие по душе. Красивая улыбка, кошачьи повадки, длинные красные ногти, черные прямые короткие волосы. Я бы сказал: стандартный набор. Именно то, что мне нужно, чтобы немного расслабиться. Имя ее я забыл: то ли Марина, то ли Карина, а может, Ирина. Наткнулся на нее, когда возвращался из сквера, откуда сломя голову унеслась Плакса. Стояла у дороги, будто бы поджидала меня. Нисколько не удивлюсь, если так и есть. Некоторые девчонки не терпят, когда их отшивают, а ведь именно это я и сделал, когда в школьном коридоре прервал нашу беседу из-за Плаксы. Они хотят вернуть свою прежнюю уверенность, доказать самим себе, что еще на что-то способны. Пусть доказывает. Сегодня мне это на руку.

– Зачем ты за ней бегаешь? – непринужденным тоном спрашивает моя гостья.

– Я? – кривлю лицо. – Да будет тебе известно: я ни за кем никогда не бегаю.

– Да вот как-то не похоже, – ухмыляется она и поднимается с дивана. – Хочешь кофе?

Впервые в жизни девчонка предлагает мне кофе, находясь у меня дома. Это до ужаса странно, но я согласно киваю. Это даже любопытно.

Она отправляется на кухню, звенит посудой и включает кофемашину. Возвращается с двумя дымящимися кружками и присаживается рядом со мной. От нее пахнет имбирными пряниками, странный выбор парфюма, на мой взгляд, такой запах ей совсем не подходит. Для меня она сделала капучино без сахара, и я немного удивлен: откуда она знает мои вкусы?

Отпивает свой латте и мило мне улыбается.

– Знаешь, если бы мне сказали: «Карина, однажды ты будешь сидеть в доме Матвея Калиновского и пить кофе», я бы ни за что не поверила!

Значит, все-таки Карина. Что ж, поддерживать беседу я умею.

– А тебе так хотелось попасть ко мне домой?

Она демонстративно опускает ресницы и изображает смущение, хотя ее щеки по-прежнему бледные, а глаза серьезные.

– Конечно. А кто бы ни хотел? Так, зачем ты за ней бегаешь, Матвей? Что в ней такого?

– Не люблю, когда меня допрашивают незнакомки, пусть и очень симпатичные.

Она едва заметно улыбается и отставляет наполовину пустую чашку. Затем быстро наклоняется ко мне и целует меня в губы. Ее помада на вкус, как грецкие орехи: немного горькая, но послевкусие интересное. Нас прерывает домработница. Ее вежливое покашливание заставляет Карину отпрыгнуть от меня в сторону. Меня это забавляет, и я тихо усмехаюсь.

– Прошу прощения, но снаружи вас ждет друг.

– Друг? Кто именно?

– Он просил передать вам только эту фразу.

Быть не может! Оставляя Карину сидеть в недоумении, несусь к входной двери, хватаю куртку и выскакиваю на улицу. Бегло осматриваюсь по сторонам и замечаю его в саду на скамейке. Он тоже видит меня и расплывается в улыбке.

– Племянник.

– Влад?! – не верю своим глазам. – Ты как здесь? Какими судьбами?

– Я тоже соскучился по тебе, – отзывается он, поднимается на ноги и крепко обнимает меня.

Это, пожалуй, единственный человек, которому я всегда рад.

– Зайдем в дом? – предлагаю я и тут же добавляю. – Там никого нет, можешь быть спокоен.

– Да? – недоверчиво переспрашивает Влад и кивает в сторону крыльца.

Поворачиваю голову и вижу Карину, закутанную в плед и внимательно следящую за нами.

– Новая Джульетта? – улыбается он мне.

– Не мели чушь! – огрызаюсь я и машу рукой Карине. – В другой раз, ладно?

– А она не разнесет дом? – задумчиво спрашивает Влад, пока мы идем к его мотоциклу, который он оставил на подъездной дорожке. – Все-таки бросаешь девчонку ради какого-то мужика. Может и вспылить.

– Пусть разносит, – флегматично отзываюсь я. – Все равно там домработница.

Глава 13.2 Матвей

До бара добираемся с ветерком. Я уже и забыл, каково это, тусить с Владом. Долгое время он жил за границей, то ли на Кипре, то ли в Америке. Не удивлюсь, если на необитаемом острове, от него можно ожидать всего, что угодно. Каждый вечер, проведенный в его компании, – приключение. Даже дух захватывает.

Он останавливается возле своего любимого бара. На том даже вывески нет, а чтобы оказаться внутри – надо спускаться по ржавой не внушающей доверия лестнице. Влад любит это место не просто так. Во время своей юности он частенько «отжигал» здесь. Ностальгия у него, одним словом. Я бы предпочел совсем другое заведение, но спорить с Владом – себе дороже.

Он усаживается на барный стул и подмигивает мне. Я кошусь на соседний стул с отвращением: такой на нем добротный слой пыли. Влад непонимающе сводит брови, следит за моим взглядом и прикрывает глаза.

– Совсем ты избаловался, старина, – мягко говорит он и смахивает пыль голой рукой. – Когда-то на этом стуле сидел один мой друг. Добродушный парень, мухи не обидит. А в тот вечер так надрался, что разбил о собственную голову бутылку. Времена были…

Он улыбается воспоминаниям и почесывает щеку с недельной щетиной. Замечает в углу бармена и машет ему рукой, делает заказ.

– Как ты вообще? – спрашиваю я, осторожно приземляясь на этот злосчастный стул. – Почему не позвонил? Если бы я знал, что ты будешь в городе…

– Да брось. Ты же знаешь меня. Лучше расскажи, как ты? Удалось унять тоску?

С Владом хорошо, но иногда я забываю, как много он знает. В мои худшие моменты жизни он оказывался рядом и играл роль моей жилетки. Теперь приходится расплачиваться за собственную слабость: говорить о том, о чем хотел бы забыть навсегда.

– Да, конечно. Время лечит. Все проходит, – сыплю банальностями я.

– То есть, нет, – заключает Влад и поднимает высокую пивную кружку. Делает внушительный глоток и утирает пену с губ.

– Не знаю, – говорю я честно. – Иногда вспоминаю. Часто езжу на Плато.

– Где она сейчас? – спрашивает Влад серьезно.

– Диана? – зачем-то переспрашиваю я, и мне становится не по себе, так давно не произносил ее имя вслух, что даже сердце екнуло. – Откуда же мне знать? Пишет картины, наверное, выставки устраивает. У нее ведь талант. А спонсоры найдутся.

Последнее предложение говорю сухо и презрительно, сам не узнаю свой голос. Хотя, в любом случае, от Влада ничего не утаить, как бы я ни пытался.

– Художницы – они такие, – повторяет Влад то, что уже говорил мне, по-видимому, слова поддержки закончились. – И неужели больше никого нет? Никто не зацепил?

– Мне это больше не нужно, – отвечаю отстраненно и смотрю в сторону. – Беру пример с твоего брата. Если не усложнять, то и мучиться не придется.

Брат Влада – мой отец. Не знаю, что они не поделили, но мой дядя никогда не заходит в отцовский дом. Они не общаются и не терпят, когда в разговоре упоминают, что они родственники. Поэтому я жду взрыва, но Влад выглядит на удивление спокойным. Он вздыхает и делает очередной глоток.

– Ты на Стаса не смотри. Твой отец занимается тем же, что и ты: старается залечить раны. Ведет себя, как мальчишка. Пора бы давно все забыть. И тебе, и ему.

– Что забыть? – уточняю я и натыкаюсь на встревоженный взгляд Влада. У него такой вид, будто он запамятовал, что здесь не один.

– Ай, да плевать. Снимай ты свою куртку, хватит париться! Давай выпьем за встречу. Не бойся ты, оно не отравлено.

Мы чокаемся кружками и выпиваем. Я стягиваю куртку и кладу к себе на колени.

– У тебя что-то выпало.

Влад наклоняется и поднимает с пола мой блокнот. Прежде, чем я успеваю сказать хоть слово, он открывает его и рассматривает мои рисунки с присущим только ему вниманием и интересом.

– Ну, насмотрелся? – быстро спрашиваю я и тянусь, чтобы забрать свою вещь, пока не поздно, но он поворачивается ко мне спиной и продолжает листать мои рисунки.

– А ведь если бы не твоя Диана, ты бы так не умел, – философским тоном говорит Влад, а к моему горлу подкатывает ком. – Научись быть благодарным.

– Поблагодарить ее? – шиплю я и осушаю кружку. – Серьезно? Поблагодарить за то, что влюбила меня в себя? Или за то, что искала вдохновения в штанах других мужиков? А может, за то, что превратила меня в бесчувственное чудовище?

Влад поворачивается ко мне, и к моему удивлению на его лице появляется улыбка.

– С каких пор ты мне врешь? – спрашивает он и показывает мне мою последнюю зарисовку.

Все-таки увидел. Черт.

– Это ведь не Диана. Кто это, Матвей?

– Никто.

Влада я люблю, но рассказывать про Плаксу ему я не планировал. Он, конечно, не осудит, но, глядя в его глаза, я начну осуждать себя сам. Так он влияет на меня. Не знаю, почему.

Он пытливо пялится на меня. Объяснений не избежать. Поэтому я заказываю себе еще пива. А потом – еще.

– Просто у нее красивые глаза, – бессвязно бормочу я, Влад придерживает меня за плечи, иначе бы я точно уже валялся на полу. Мы выходим на улицу, и он прислоняет меня к холодной стене и лезет в карман за телефоном.

– Она не от мира сего, – продолжаю я, тряся его за рукав. – Колдунья! Настоящая колдунья. Правда же? Ты же видел! Скажи!

– Околдовали тебя, значит, – смеется он, а мои глаза закрываются. Эти его слова – последнее, что я помню.

Глава 14. Олеся

– И что теперь? Конец? – Оксана сидит на постели, поджав под себя ноги и внимательно смотрит на меня.

– Да, – отвечаю резко и быстро, надеюсь, она не станет меня разубеждать. – Вот, я принесла твои вещи. Постирала, пока мама не видела, иначе было бури не миновать. Извини, что отдала не сразу.

Подруга не обращает внимания на сумку с одеждой и продолжает задумчиво разглядывать мое лицо.

– Я так и не поняла, что именно пошло не так, – говорит она, чуть нахмурив брови. – Матвей что-то сделал? Что-то сказал тебе?

– Да просто он – козел. Вот и все. Не о чем тут говорить.

Я хочу побыстрее закончить с этим, потому что, если тянуть, Оксана может заметить, что я что-то скрываю. Я пока не решила, стоит ли ей говорить о похождениях ее ненаглядного Тимофея. Лезть в чужие отношения – так себе затея. Скорее всего, останешься крайней. А с другой стороны, может, ей лучше узнать побыстрее, что у нее нет с ним шансов. Я же вижу, как ей тяжело.

– Ты что-то недоговариваешь, – все-таки замечает подруга и облизывает пересохшие губы.

– Ладно, – нерешительно бормочу я, все равно она все видит по моему лицу.

Я замолкаю на несколько секунд, размышляя, как лучше преподнести ей неприятную информацию. Скольжу взглядом по длинным радужным шторам, чуть дрожащим от сквозняка, по ореховому гардеробу с приоткрытыми дверцами, по сиреневому бархатному покрывалу, на котором сидит Оксана. Останавливаюсь на лице подруге и тяжело вздыхаю.

– Я кое-что узнала сегодня, – неохотно говорю я. – Наверное, тебе стоит об этом знать.

– Говори уже, – нетерпеливо прерывает меня Оксана.

– Дело в том, что… В общем, Тимофей с кем-то встречается!

Быстро выпаливаю последнюю фразу, потому что иначе, боюсь, что не смогу. Причинять боль ей мне хочется меньше всего. Но без боли не обрести свободы. Так мне думается.

Она недоверчиво смотрит мне в глаза, вижу, как к ней приходит осознание, и она быстро отворачивается. Ее рука сжимает покрывало так, что вокруг появляются складки. Мне кажется, еще немного, и она порвет плотную ткань ногтями.

– И кто она? – не глядя на меня интересуется подруга, ее голос срывается, и я хочу броситься к ней и обнять ее, но меня что-то сдерживает.

– Я… Я не знаю.

Внезапно решаю не говорить о том, что ее соперница – наша учительница. Информация, в целом, компрометирующая. И девчонке с разбитым сердцем об этом явно не стоит знать.

– Вот как? – переспрашивает она упавшим голосом. – Спасибо, что сказала.

– Ты… Не в обиде? Все нормально?

– Нормально. Оставь меня одну, пожалуйста.

Выхожу из ее квартиры с тяжелым сердцем. Жду лифта, про себя ругая саму себя. Мне кажется, что можно было это сказать как-то по-другому, мягче, что ли. Мысль о том, что из-за моих слов Оксана теперь там рыдает в одиночестве, сводит меня с ума.

Добираюсь до дома непонятно как, погруженная в раздумья. К счастью, мама ничего не замечает, и мне удается спокойно прошмыгнуть в свою комнату и усесться за домашнее задание.

Утром встаю раньше будильника и еще раз перепроверяю, все ли сложила в сумку. Удовлетворенная, отправляюсь на кухню и завариваю чай. Мама еще спит, и мне это только на руку. Устала от всех разговоров, ничего не хочу.

Однако в школе меня ждет сюрприз. Перед классом прямо на полу сидит Тимофей и что-то листает в телефоне. Я резко торможу и пытаюсь понять, заметил ли он меня. После вчерашней истории у меня в голове невольно возникают картины с участием его и Татьяны Викторовны, хорошенькой учительницы химии. Когда я уже выдыхаю и решаю потихоньку удалиться по коридору, он отрывается от телефона и смотрит прямо на меня.

– Привет, – улыбается он мне и поднимается на ноги.

Он высокий, выше меня головы на две, подкаченный. В отличие от самодовольного Калиновского, от Тимофея так и веет добротой. Понимаю, почему он так зацепил Оксану. В нем есть что-то хорошее.

– Привет, – отзываюсь я сухо, очень надеюсь, что на этом обмене любезностями наш разговор и закончится.

– Ты сделала домашку? – интересуется Тимофей, следя за мной добрыми, как у щенка, карими глазами.

Киваю и открываю сумку. Проще дать ему списать, чем стоять тут и болтать ни о чем добрых полчаса.

– Нет-нет, – останавливает он меня. – Просто у меня не получается одна задача, и я подумал, ты же вроде в этом шаришь, можешь мне объяснить, как ее решать?

А вот это что-то новенькое. Кошу на него глаза с недоверием.

– Хм. Это займет какое-то время.

– Понимаю, – сокрушается он и отводит глаза. – Время – деньги, да? Извини, что я попросил, учитывая вашу историю с Матвеем. Неудивительно, что ты не хочешь мне помогать.

– Не в этом дело. Просто сейчас мне надо самой подготовиться к занятиям.

– Тогда не сейчас. Может быть, после уроков?

Чувствую в этом подвох. Один из лучших друзей Калиновского ни с того ни с сего вдруг заинтересовался учебой и решил обратиться за помощью именно ко мне. Очень смахивает на западню. И я сознательно решаю туда угодить. И это не из любопытства. А из-за Оксаны.

– После уроков я абсолютно свободна.

В коридор начинают стекаться заспанные раздраженные школьники, и наш разговор заканчивается. Я стою у класса, прислонившись спиной к холодной стене, и прикрываю глаза. Возможно, сегодня у меня получится отплатить Оксане за всю ее доброту. Я сделаю все для того, чтобы Оксана наконец была счастлива.

Глава 15. Матвей

Голова тяжелая, как будто вытащили мозг и затолкали туда кирпичи. Понимаю, что все плохо еще до того, как открываю глаза. Свет до ужаса яркий, тело вялое и не желает поддаваться контролю, горло так пересохло, что даже болит. Заставляю себя усесться на кровати и тру виски. Вспоминаю, что вчера гулял с Владом. Кажется, выболтал ему много того, чего не хотел. Да и плевать уже.

Иду в ванную, наклоняюсь и жадно пью воду прямо из-под крана. Без резких движений поднимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале. Выгляжу помятым. Хотя даже не так, хуже. В данный момент я похож на малолетнего неудачника. Меня сразу же охватывает злость. Я всегда добиваюсь своего. Я – Матвей Калиновский. Меня уважают и ставят другим в пример. Этот жалкий тип передо мной – не я.

Стремительно возвращаюсь в комнату и захлопываю за собой дверь. Затем долго ищу телефон и в итоге нахожу его прямо перед собой на столе, где смотрел уже трижды. Чертыхаюсь и набираю Тиму. Он отвечает почти сразу же, чувствуется, что он запыхался, значит, как всегда, на пробежке. Что движет людьми, которые встают на рассвете и бегают, как шизики, по улицам? Это понять мне не дано.

Вместо приветствия я перехожу сразу к делу:

– Походу ты нравишься Плаксе.

– Чего? – переспрашивает Тима и секунду переваривает услышанное. – С чего ты взял?

– Они психанула после твоего вчерашнего рандеву с красоткой-училкой.

– Это не то, о чем ты подумал, – Тима пытается придать голосу уверенности, но я-то его знаю: он напуган тем, что я выведал его секрет.

– Да мне все равно, что у тебя с ней. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

– Что? – спрашивает настороженно.

– Позовешь Плаксу на свидание и исправишь то, что натворил.

– Я натворил? – удивляется Тим и хочет что-то добавить, но я перебиваю его.

– Ты смешал мне все карты. Из-за тебя она больше со мной не заговорит. Будешь нахваливать меня. Скажи, что я на досуге котят с деревьев снимаю, не знаю, что-нибудь придумай.

Он молчит. Слышу только его нервное сопение.

– Я же просил не вмешивать меня в это, – наконец говорит он почти что умоляюще. – Мне не по душе все эти ваши игры с Федей.

Прижимаю телефон к щеке плечом и пытаюсь надеть джинсы. Этот разговор начинает меня утомлять.

– А ему, думаешь, по душе то, что ты вытворяешь с его сестрой?

Вообще-то я не собирался шантажировать друга, как-то само вырвалось. Он снова молчит, на этот раз я не слышу даже его дыхание.

– Сделаю, – отвечает грубо. – Ты бы занялся чем-то полезным вместо того, чтобы девчонкам жизнь портить.

Ответить он мне не дает, сбрасывая звонок. И правильно делает. Только так он может оставить за собой последнее слово.

Знаю, что это неправильно, так обращаться с Тимой, он мне действительно нравится, как человек, но победить в нашем с Федей пари мне нужно любым способом. Я не позволю этому надутому всезнайке оказаться правым. Я – не лузер, в отличие от него. Пусть он это запомнит раз и навсегда.

На кухне натыкаюсь на мать. Она наливает в чайник воду и, вздрогнув от неожиданности, поворачивается ко мне.

– Молоко закончилось, – говорит она с печалью в голосе, будто бы это самая большая проблема на свете.

– Ясно, – отвечаю я только для того, чтобы что-то сказать.

– Если хочешь, могу сделать яичницу.

– Ты же знаешь, я не завтракаю, – терпеливо говорю я, борясь с раздражением.

– С каких пор? – мама поднимает на меня опухшие глаза, но ее взгляд отрешенный.

– С тех самых, когда вы с отцом по утрам стали лаять, как собаки.

Сил сдерживаться больше нет. Да и голова разламывается на части. Открываю шкафчик и беру пачку обезболивающих таблеток. Думаю, в школе они мне пригодятся. В ответ на мою гневную реплику мама прикрывает глаза рукой, но, к счастью, не спешит мне отвечать.

– Отца нет, – меланхолично выдает она, когда я уже натягиваю куртку в прихожей. А то я сам не понял.

Не хочу продолжать этот спектакль и дергаю ручку входной двери. Однако мама, как фурия, подлетает ко мне со спины и сильно сжимает мой локоть. Сделав над собой усилие, поворачиваюсь к ней, стараясь сохранить более-менее спокойное выражение лица.

– Почему ты винишь во всем меня?! – спрашивает она, захлебываясь словами.

– О. Поверь мне, я виню вас обоих. Почему бы вам не развестись, мам? Вы же не любите друг друга!

Она отпускает мой локоть и смотрит себе под ноги. Вообще-то я думал, что она взбесится, но мама выглядит спокойной, только уставшей.

– Любовь не длится вечно, милый, – говорит она скорбно. – Но я не хочу, чтобы ты страдал из-за нас.

– Поздновато спохватилась, – ядовито бросаю я и выхожу во двор. Затем поворачиваюсь и впиваюсь в мамино лицо глазами. – Не надо прикрываться мной, хорошо? Если главный камень преткновения – я, считай, что ты получила мое благословение. Разводитесь. Всем так будет лучше.

До школы иду так быстро, что мою рубашку можно выжимать, когда я прибываю на место. Целый день в голове каша, и я даже не сомневаюсь в том, что завалил контрольную по истории. Но сейчас меня это не заботит. Глотаю очередную таблетку обезбола и устраиваюсь в углу, откуда хорошо видно происходящее. Плакса бредет под ручку с фигуристой подругой. Прохожусь заинтересованным взглядом по последней и переключаюсь на своего верного друга Тиму. Он стоит возле школы, опершись на перила лестницы. На самом деле, я не уверен, что у него получится выполнить мою просьбу. И вовсе не факт, что Плакса поведется на его дифирамбы в мою честь. Но это все равно лучше, чем просто просиживать штаны. По крайней мере, я знаю, что Тима приложит все силы, чтобы я выглядел в глазах Плаксы рыцарем на белом коне. Потому что ему есть, что терять.

Чья-то рука оказывается у меня на плече, и я лениво кошусь на подошедшего ко мне человека.

– Новая стратегия? – спрашивает Федя не без ехидства. – Тима играет роль злодея, наша Плакса проводит с ним время и понимает, что он – сущий дьявол. А Матвей Калиновский – ангел с крылышками. Лучше уж быть с ним?

В ответ я только презрительно фыркаю и продолжаю наблюдение. Теперь я вижу только их удаляющиеся спины.

– А мне нравится, что ты крутишься волчком, Мат, – смеется Федя, разворачиваясь на каблуках и направляясь в другую сторону: надо же, понял, что мне не в кайф болтать с ним.

– Смотри, как бы не сесть в лужу, – весело добавляет он, не оборачиваясь. – Продолжай в том же духе!