Текст книги "Город без солнца (СИ)"
Автор книги: Мария Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Я задумчиво окинула взглядом обшарпанный фасад. В голове начал медленно вырисовываться стройный план. Но для его воплощения мне нужно как следует подготовиться.
Через два часа возвращалась домой, нагруженная свертками с покупками. И вывалив их в гостиной на диван, стала превращать себя в совершенно другого человека. Одно толстое полотенце, обернутое вокруг бедер, и второе – вокруг груди и талии, сделали мою фигуру бесформенной. Правда, пришлось как следует подвязать их веревкой, чтобы не сползли в самый ответственный момент, но стоит потерпеть временные неудобства ради благого дела. Старомодный костюм из бордового твида, купленный в комиссионном магазине, был велик на два размера, но это именно то, что было нужно. Растоптанные туфли без каблука и большие круглые очки в черепаховой оправе отлично дополняли выбранный мной образ. Жаль только, что не удалось найти здесь парик. Поэтому пришлось надругаться над собственными волосами, прилизав их с помощью растительного масла и закрепив в тугой пучок.
И наконец последний штрих. Достав из пакета новый набор косметики, я устроилась перед зеркалом и принялась рисовать себе чужое лицо. Пудра разных оттенков сделала скулы повыше, а нос пошире. Чуть изменить цвет и форму бровей, темной помадой подвести губы, подрисовать несколько морщин на лбу и в уголках глаз, и вот – на меня смотрит совершенно другой человек. Невнятная женщина под сорок с грузной фигурой и отвратительным вкусом. Тихий ужас. Но зато в таком виде меня и мама родная не узнала бы.
В найденную в кладовке старую кожаную папку я вложила несколько чистых листов, прихватила ручку и отправилась на разведку. Выходила уже привычным для меня путем – через заднюю калитку. Ругаясь сквозь зубы на сползающие туфли и репья, которые так и норовили вцепиться в юбку, кое-как по траве доплелась до кладбища. Осторожно выбралась на площадь и уже там, перехватив папку поудобнее, расправила плечи и с деловым видом направилась в больницу.
В маленьком больничном холле за стойкой регистрации сидела сонная медсестра и читала журнал. Я бодро подошла к ней и шлепнула свою папку на стойку.
– Добрый день, – я попыталась сделать свой голос повыше, – меня зовут мисс Ричардс. Меня прислали из мэрии для инспекции больницы.
– Для инспекции? – испуганно встрепенулась медсестра. – Что-то случилось? Нас же совсем никто не предупреждал.
– Ах, не волнуйтесь, – махнула я рукой, – я из архитектурной комиссии. Мне поручено осмотреть здание и установить, насколько оно нуждается в ремонте.
– А, это… – облегченно вздохнула она. – Да, ремонта у нас уже давненько не было.
– Вот именно, – оскалилась я в улыбке. – Мы чрезвычайно озабочены ее состоянием. Поэтому давайте вы мне сейчас быстренько все покажете, и мы будем решать, что делать.
– Да-да, разумеется. Пойдемте.
Женщина выбралась из-за стойки и повела меня по первому этажу. Изнутри больница была такой же унылой, как и снаружи. Тусклые лампочки, неровные полы, стены, выкрашенные краской грязно-зеленого цвета. Даже халаты попадавшихся нам на пути врачей и медсестер были старыми и застиранными чуть ли не до дыр. Может это специально, чтобы пациенты быстрее выздоравливали, стремясь убраться от этого кошмара?
Медсестра показывала мне обстановку, жалуясь на большие и маленькие проблемы, а я глубокомысленно кивала и черкала ручкой у себя на бумаге.
– А вы в курсе, что у вас тут недавно лежал сам мистер Миллер, жених Аннабель Морт? – важно сообщила я.
– Мистер Миллер? – растерялась моя провожатая.
– Да-да. Это именно с его подачи состоянием больницы заинтересовалась наша комиссия, – безбожно врала я. – Так вы не видели его? Мистера Миллера?
– Нет, не видела, – покачала головой медсестра. – Наверное, в тот день была не моя смена.
Очень жаль. Но что ж, я и не надеялась, что выясню все и сразу.
– Хорошо, что мистер Морт обратил на нас внимание, – улыбнулась медсестра. – Мы и не решались его тревожить по пустякам. Понятно, что он человек очень занятой, все же так много делает для Гленмара.
Ну да, так много делает, что у них тут скоро здание начнет разваливаться. А они будут сидеть на обломках и петь дифирамбы господину мэру. Интересно, что же творилось в Гленмаре до Морта, что его так хвалят, несмотря на плачевность состояния города?
– Ночью много персонала остается дежурить? – поинтересовалась я мимоходом, заглядывая в ординаторскую, где, кроме продавленного дивана, шкафа и пары столов, не было никого и ничего.
– Нет, один человек обычно. Но если вдруг нужно, он вызывает врачей из дома. А что такое?
– Подумаем, как обеспечить условия… – расплывчато ответила я.
К счастью, медсестра не видела в моем интересе ничего странного, и наша экскурсия продолжалась.
– А здесь у вас что? – я указала ручкой на приоткрытую дверь, за которой виднелись какие-то шкафы.
– Картотека, – вздохнула женщина. – Вы посмотрите только, до чего мы дошли. Два дня назад сломался замок на двери, а до сих пор не можем ни новый купить, ни слесаря найти.
– Да, это печально, – покивала понимающе, но на самом деле с трудом сдержала торжествующую улыбку.
Минус одно препятствие на пути к желанным документам. Все же взломом замков я никогда не промышляла и могла капитально застопориться на этом. Только бы они не успели починить его до сегодняшней ночи.
Еще в процессе обхода я выяснила местоположение черного хода, возле которого стоял старенький автомобиль скорой помощи. Узнала, что ночной дежурный обычно сиднем сидит в ординаторской, изредка проходя по палатам, чтобы проверить пациентов. Приметила себе захламленную кладовку, замок в которой открывался изнутри так же легко, как и снаружи. Что ж, пока все складывается как нельзя лучше.
Запомнив все, что было нужно, я быстренько закруглилась.
– Пожалуй, мне пора идти писать отчет.
– А ремонт-то у нас хоть будет когда? – поинтересовалась медсестра.
– Как только, так сразу, – заявила я оптимистично. – Появятся свободные деньги в бюджете – мы тут же пустим их сюда.
После я попрощалась, подхватила свою папку и сбежала. Хотя даже жалко стало, что на самом деле никак не могу повлиять на мэрию и устроить больнице ремонт. Все же им очень этого не хватает.
Вечера я ждала с каким-то нервным предвкушением. Смыла свой дурацкий грим, приготовила простой ужин, а потом просто сидела на диване и гипнотизировала взглядом настенные часы. Наконец, когда маленькая стрелка дошла до цифры десять, надела куртку, спрятала телефон в карман и вышла из дома.
Темный больничный парк в это время казался особенно зловещим. В туманной дымке силуэты деревьев разымались, превращаясь в темных призраков, тянущих ко мне свои кривые лапы. Несколько светящихся больничных окон неровными кляксами виднелись за ними. Вокруг царила густая тишина, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы ступать, не производя сильного шума.
Обойдя здание по широкой дуге, пробралась на задний двор и осторожно приоткрыла дверь черного хода. Темный коридорчик был тихим и безлюдным. Так, теперь мимо лестницы направо и третья дверь по левой стороне.
Я проскользнула внутрь и двинулась в сторону нужной мне кладовки. К счастью, добралась до нее без приключений и, украдкой подсвечивая себе телефоном, чтобы не свалить лежащее здесь барахло, залезла в самый дальний угол. Там за шкафом устроилась на низком ящике, прикрылась огромной коробкой из-под какой-то техники и стала терпеливо ждать.
Время тянулось невыносимо медленно. Я слышала, как мимо кладовки ходили доктора, как уборщица шумно протирала пол в коридоре. Один раз кто-то даже заглянул в мое укрытие, но ничего не стал искать, а просто оставил у стены корзину с тряпьем и ушел. Где-то после одиннадцати послышалось звяканье ключей и звук задвигающейся защелки. Теперь все двери были закрыты. Оставалось подождать еще немного.
Чтобы не уснуть, достала телефон и открыла альбом с фотографиями. Как же жаль, что фото Эрика здесь было всего одно. И вряд ли оно помогло бы мне в деле возвращения его памяти. Один снимок совсем ничего не значит. Тем более для скептика вроде моего жениха. Он всегда выискивает доказательства, обоснования, причинно-следственные связи. И пока у мужчины нет никакого повода верить моим словам. Да если бы я знала, что попаду в такую ситуацию, забила бы всю флешку нашими совместными фото и видео. А так только и оставалось, что смотреть на экран, с которого мне тепло улыбался любимый, и беззвучно глотать соленые слезы.
С большим трудом я просидела так ещё часа два, а потом осторожно выбралась в коридор.
Видимо, здесь очень сильно экономили на электричестве, потому что он освещался светом одинокой тусклой лампочкой, висящей в холле. Но сейчас мне это было только на руку.
Прислушиваясь к каждому подозрительному звуку, на цыпочках дошла до картотеки и надавила на дверную ручку. Тихо скрипнули дверные петли, но с перепугу показалось, что этот скрип слышали даже на другом конце города. В ужасе замерев, я смотрела в тот конец коридора, откуда могла показаться дежурная медсестра. Казалось, еще секунда, и она выйдет, чтобы поймать нарушительницу и сдать ее в полицию. Но все было спокойно. Облегченно выдохнув, просочилась внутрь и закрыла за собой дверь.
Включив фонарик в телефоне, я быстро осмотрела высокие шкафы и нашла тот, на котором красовалась полустертая буква «М».
Так… Макдональд, Марлоу, Мэйсон, Метьюз… А вот и Миллер.
Я села прямо на пол и торопливо осмотрела карту. Да, все верно. Эрик Миллер, дата рождения – 03.06.1989, дата смерти – прочерк. Дата смерти? Кто вообще придумал писать такое на медицинской карте? Вот ненормальный. Впрочем, не важно. Дата рождения правильная, значит, ее Эрик помнит, как ни странно. Что у нас дальше?
А дальше была вся медицинская история моего жениха. Я с недоумением листала карту, искренне поражаясь тому, что вижу. Все болезни, которыми он переболел, начиная от ветрянки в четыре года, и заканчивая переломом ноги прошлой зимой. Это просто ерунда какая-то. Как может человек помнить такие подробности о своей жизни, но не помнить, где он жил и кого любил? Разве такая избирательная амнезия вообще бывает? И выглядит это так реалистично – разные чернила, разный почерк, будто он всю жизнь наблюдается в этой больнице. А такого просто не может быть.
А еще раз вчиталась в бледные чернила на одной из страниц. Надо же, вот и диагноз, и назначения. Нет, сомневаюсь, что все это записано со слов Эрика. Я и сама особо не помню, чем и когда болела раньше. А здесь все есть. И, по-моему, это значит только одно: Эрик в Гленмаре не случайно. Кто-то явно готовился к этой афере, наблюдал за моим мужчиной, собирал сведения. Придумал целую историю для него, притом очень убедительную историю, раз у дотошного адвоката не возникло подозрений и вопросов.
Вот только какая у этого спектакля может быть цель? Совершенно не представляю. Ничего правдоподобного в голову не приходит, только сюжеты из фильмов о каком-нибудь диком реалити-шоу или спятившем психопате, который так развлекается. Ладно, подумаю об этом чуть позже.
А вот и последняя запись. Дата – семнадцатое апреля – день, когда Эрик исчез. Но только одна пометка – госпитализирован. И больше ничего. Ни анамнеза, ни диагноза, ни фамилии врача.
Я еще раз внимательно пролистала карту, но не нашла там ничего подозрительного и разочарованно вздохнула. Да, бумага не подсказала ничего полезного, поэтому все же придется искать и допрашивать живого человека.
Обыскав на всякий случай всю секцию под буквой «М», убедилась, что больше никаких Миллеров здесь не было. И кстати, Мортов тоже. Не нашла ни карты мэра, ни его дочери, ни других людей с такой фамилией. Может быть у них свой семейный врач? Жаль, я бы не отказалась узнать что-нибудь интересное о своих главных подозреваемых.
Вернула на место все бумажные папки и выглянула в коридор. Там по-прежнему было тихо и спокойно, так что я решила рискнуть и понаглеть еще немного.
Тихонько прокралась к стойке регистрации и, сев на стул, стала просматривать лежащие там документы. И в одном из журналов я нашла то, что было нужно – графики дежурств. Сравнив фамилии тех, кто дежурил семнадцатого апреля, и кто будет дежурить завтра, выбрала себе жертву. Надеюсь, у старшей медсестры Деборы Макферсон доброе сердце и хорошая память. Ну или просто длинный язык.
Сложив все, как было, наконец, вернулась в свою кладовку. Уселась на ящик, укуталась поплотнее в куртку. Мне сидеть здесь еще не один час. Но в темноте и тишине быстро накатала сонливость, и я против воли задремала.
Проснулась от жуткого грохота. Спросонья не сообразив, где вообще нахожусь, едва не подскочила и не свалила свое укрытие. Хорошо, что за шумом из коридора меня не было слышно. Там гремело металлическое ведро, и женский голос ворчливо выговаривал какого-то Тома, который никогда не смотрит себе под ноги.
Я вытащила телефон. Почти восемь утра. Надо же, как меня разморило. Смена Деборы Макферсон начинается после обеда, значит, можно сходить домой, поесть и еще немного поспать.
ГЛАВА 7.
Я дождалась, пока в коридоре все утихнет и уборщица удалится, прихватив свое ведро, и только потом осторожно выбралась наружу. Повторив вчерашний путь, покинула больницу и отправилась к себе.
Когда позже вернулась, нужная мне медсестра отыскалась быстро. Я выловила ее у одной из палат на втором этаже. Невысокая полненькая женщина лет пятидесяти на первый взгляд показалась очень приятной и дружелюбной. Поэтому я не стала ходить вокруг да около, а сразу задала интересующий меня вопрос.
– Знаю, вы имеете полное право ничего мне не говорить, но я очень переживаю за одного дорогого мне человека.
– У вас что-то случилось, мисс? – обеспокоенно нахмурилась она.
– Не совсем у меня. Дело в том, что я приехала сюда к моему лучшему другу, и вдруг узнала, что он недавно попал в больницу. Сам он твердит, что все хорошо, но я все равно очень волнуюсь.
Навесив на лицо самое печальное выражение, вдохновенно переплетала правду и ложь.
– Вы же знаете этих мужчин, – чуть не плакала я, – они идут лечиться только тогда, когда все становится совсем плохо. Прошу вас, просто скажите, все ли с ним в порядке, и я успокоюсь. А если нет – силой притащу в больницу и заставлю слушаться врачей.
– Ох, вы правы, – согласно кивнула медсестра, – мужчины иногда бывают очень упрямы.
– Его зовут Эрик Миллер, он поступил сюда семнадцатого апреля. Вы помните? – спросила умоляюще.
– Миллер, Миллер, – забормотала она, – что-то очень знакомое.
– Молодой мужчина, высокий, с темными волосами. Скорее всего он терял сознание или что-то вроде того.
– Ах да, – нахмурилась Дебора Макферсон, – вспомнила вашего Миллера. И вы совершенно правы. Он действительно поступил сюда, потому что потерял сознание на улице. Но быстро пришел в себя, отказался от госпитализации и ушел домой.
– Домой? – растерялась я. – Сам ушел?
– Конечно. Или нет… Подождите… Нет, вспомнила. За ним господин Морт приходил, он его и увел. Точно! Мистер Миллер – это же жених его дочери.
– Да, жених, – промямлила я.
– Да вы не переживайте так. Все с вашим другом нормально. Наш доктор осмотрел его тогда и не нашел ничего страшного, иначе так просто бы не отпустил.
– А с памятью у него никаких не было проблем?
– С памятью? – озадаченно переспросила она. – Вы знаете, было что-то такое. Он, когда очнулся, долго не мог понять, кто он и где находиться. Но потом появился господин Морт, и мистер Миллер очень быстро пришел в норму. Конечно, я бы не стала отпускать его так быстро, но доктор Томлинсон убедился, что мистер Миллер вполне здоров, а никаких тревожных симптомов не осталось. Да и господин Морт клятвенно пообещал, что будет следить за его состоянием и чуть что, сразу вернет сюда.
Несмотря на заверения сестры Макферсон, я недовольно покачала головой. Да уж, и это называется «не нашел ничего страшного». Будто осматривал не врач, а дилетант какой-то. Да наш семейный доктор силком бы уложил такого пациента в больницу и лично бы проследил, как тот лечится. А здесь – встал и ушел. И снова мелькает этот мэр. Подозрения в его причастности переросли в стойкую уверенность.
– Вы так беспокоитесь о своем друге… – протянула вдруг медсестра.
– Это плохо? – нахмурилась я.
– Нет, что вы. Наоборот. Мистеру Миллеру очень повезло. Не то, что этому бедолаге, – она махнула головой в сторону палаты, возле которой мы стояли.
Сквозь большое стекло в двери я рассмотрела небольшую одноместную палату, где на узкой койке лежал какой-то мужчина.
– А что с ним?
– Опухоль, – вздохнула женщина, – ему пара дней осталась, не больше. Да вот только мучается он больше не от болезни, а от тоски.
– От тоски? – тихо переспросила я.
– Да, Он женился полгода назад на девице, на тридцать лет его моложе.
Влюбился как мальчишка, на руках ее носил, подарками осыпал. Вы не смотрите, что возраст, такого заботливого мужчину сейчас редко найдешь. А потом заболел. И стало понятно, что этой даме нужны только его деньги.
– Она его бросила?
– Бросила, – грустно кивнула Дебора. – Он зовет ее постоянно. Умоляет, чтобы мы позвонили и попросили ее прийти. Каждое утро, как только просыпается, спрашивает, не пришла ли его Маргарет.
– А она что? Вы не нашли ее?
– А ей плевать, – женщина сжала кулаки в бессильной ярости, – ни разу даже и не навестила. Сколько раз мы ей звонили, так она сначала просто слушала и говорила, что некогда, а потом заявила, что мы ее достали. И попросила больше вообще не надоедать. А ведь он ее так любит…
– Очень грустная история, – пробормотала я.
– Да уж. Так что ваш друг – счастливчик. Ладно, пойду я. А то и так с вами заболталась.
– Спасибо, – ответила я невпопад, и Дебора ушла.
А я стояла и рассеянно рассматривала несчастного пациента. Потом, поддавшись какому-то странному наитию, толкнула дверь и тихонько вошла внутрь.
Лежащий на койке мужчина был очень плох. Если бы не вздымающаяся от дыхания грудь, можно было бы принять его за мертвеца. Сероватая восковая кожа, темные круги под глубоко запавшими глазами, тонкие потрескавшиеся губы. Да, он умирал.
– Маргарет, это ты? – хрипло прошептал мужчина и скользнул по мне пустым невидящим взглядом. Он был совершенно слеп.
А ведь и правда ждет. Ждет и надеется до последнего, не веря, что любимый человек мог предать. Что могла легко вычеркнуть из жизни та, к чьим ногам он положил всего себя.
– Да, это я, – в его голосе было столько надежды, что я просто не могла ответить по-другому.
– Ты пришла, – выдохнул он облегченно и слабо улыбнулся, – наконец-то ты пришла.
– Пришла, – тихо шепнула я и, присев на край кровати, осторожно взяла его за тонкую, иссушенную болезнью руку. – Прости, что так долго.
– Это ничего. Главное, что сейчас ты рядом. Ты же побудешь со мной? – спросил он умоляюще.
– Конечно, – я легонько погладила узловатые пальцы. – Я здесь. Ты просто ничего не бойся.
– Спой мне, Маргарет, – попросил он еле слышно, – мне так нравится слушать твой голос. А я посплю немного.
Неожиданная просьба. Но пусть так, может быть это его последняя радость в жизни. Я прикрыла глаза, вспоминая нужные слова, а потом тихо-тихо запела:
Ты мигай, звезда ночная,
Где ты, кто ты – я не знаю.
Высоко ты надо мной,
Как алмаз во тьме ночной.
Я напевала старую колыбельную, стараясь, чтобы голос не дрожал очень сильно, и смотрела, как медленно расслабляется лицо мужчины. Тихая песня разливалась по палате, отгораживая ее обитателя от больничного шума и суеты, прогоняя боль и усталость. Хотелось верить, что сейчас умирающему на память приходит то, что когда-то делало его счастливым.
Только солнышко зайдет,
Тьма на землю упадет, -
Ты появишься, сияя.
Так мигай, звезда ночная.
– Как хорошо, Маргарет, – голос, больше похожий на шелест опадающих листьев.
Тот, кто ночь в пути проводит.
Знаю, глаз с тебя не сводит:
Он бы сбился и пропал,
Если б свет твой не сиял.
В темном небе ты не спишь,
Ты в окно ко мне глядишь,
Бодрых глаз не закрываешь,
Видно, солнце поджидаешь.
Эти ясные лучи
Светят путнику в ночи.
Кто ты, где ты – я не знаю,
Но мигай, звезда ночная.
Twinkle, twinkle, little star – Пер. О. Седаковой
Последние слова я пропела почти про себя, едва не захлебываясь от текущих по щекам слез. А мужчина улыбался. Такой легкой, светлой и удивительно умиротворенной улыбкой. Улыбкой человека, который умер, обретя долгожданный покой.
Я осторожно переложила его руку на одеяло и шепнула:
– Спи спокойно.
Потом утерла мокрые щеки и вышла прочь. Внутри бушевала смесь боли, обиды и ярости. Как же я злилась на неведомую Маргарет. Ей преподнесли величайший дар – настоящую искреннюю любовь, а она растоптала его, как ненужный обрывок бумаги. И отказалась подарить умирающему даже каплю своего внимания. Да, я обманула мужчину. Но совсем не жалею о том, что сделала. Эта маленькая ложь сделала его последние минуты счастливыми.
Он так верил в свою любовь, даже будучи на грани смерти. И я должна верить, ведь я-то жива, я могу и буду бороться. Что бы ни замыслили Морты, сделаю все, но разрушу их планы и верну любимого.
Полная злой решимости, зашла домой за карандашами и направилась к своей клиентке. Сегодня Аннабель Морт снова была готова меня принять. Но, как ни странно, дверь мне открыл сам господин мэр.
– Добрый день, – поздоровалась я, надеясь, что моя улыбка вышла не слишком мрачной. Тяжелая ночь, тяжелое утро, и теперь еще и этот пугающий человек.
– Добрый день, Вивиан, – усмехнулся тот, впуская меня в дом.
Мэр снова подхватил меня под руку и неторопливо повел в сторону гостиной.
– Ани подойдет через десять минут, поэтому я развлеку вас, чтобы вы не скучали.
– Это очень любезно с вашей стороны, – промямлила я, даже не стараясь изобразить энтузиазм.
– Как вам город, Вивиан? Все здесь нравится?
– Да, – соврала я, – все замечательно. Очень тихое и спокойное место. Отлично подходит… чтобы привести мысли в порядок.
– Вы уже успели познакомиться здесь с кем-нибудь?
– С соседкой. Возможно, вы знакомы с ней. Августа Лоусон – чудесная женщина.
– Да, я ее знаю. Так значит, вы живете на Ивовой улице? – задумчиво протянул мэр.
– Да, – кивнула, от всей души надеясь, что ему не придет в голову поинтересоваться, а по какому это праву я там вообще живу.
– Не помню, чтобы там был свободный дом, приспособленный для жилья.
– Ну-у, мне ведь многого не надо, – протянула я неопределённо.
Нужно срочно перевести тему. А то ведь так и не узнала, кто вообще такой этот мистер Муркок, жилище которого я заняла.
– Вивиан, такой очаровательной молодой девушке не дело ютиться в какой-нибудь хибаре. Вы вполне можете пожить у нас. Здесь достаточно свободных комнат, – ошарашил вдруг мэр.
– Это очень заманчиво, но я не хочу вас стеснять, – ответила я, затолкав удивление куда подальше.
Поселиться здесь? Да никогда в жизни. Даже если бы сам мэр не внушал такой неосознанный ужас, каждый день смотреть, как Аннабель обнимается с моим Эриком? Нет уж.
– Вы ни в коем случае нас не стесните, – улыбнулся он. – Даже наоборот, мне было бы очень приятно видеть вас здесь.
– Да, наверное, – пробормотала я, лихорадочно придумывая правдоподобную отговорку. – Вы очень любезны, Тобиас. Но понимаете… я человек творческий. Мне нужна… нужна свобода, даже одиночество. Я даже ночами могу не спать, если накатит вдохновение. Могу ходить по дому, могу даже петь… А в гостях не буду чувствовать себя уверенно. Так что простите, не могу принять ваше предложение.
– Но вы подумайте, Вивиан, – вкрадчиво произнес мужчина, глядя мне в глаза, – двери моего дома открыты для вас.
– Обязательно, – мои губы растянулись в фальшивой улыбке, а по спине бегали ледяные мурашки.
Какие же у него все-таки страшные темные глаза.
К счастью, больше он не успел предложить мне ничего подозрительного. Через минуту, наконец, появилась сама счастливая невеста, и мэр покинул нас. Я облегченно выдохнула. С чего вдруг такие предложения? Заметил мой интерес к Эрику и хочет держать под контролем? Хотя откуда, я же постаралась ничем себя не выдать. Тогда что? В его доброту почему-то просто не верю. Скорее всего, ему захотелось развлечься за мой счет.
Аннабель уселась в кресло, и я удовлетворенно хмыкнула, осмотрев ее. Ну хоть пришла в том же платье и с той же прической, что и в прошлый раз. А то был у меня как-то заказ. Начала рисовать портрет одной дамы, а она на следующий день сделала короткую стрижку и перекрасилась из блондинки в ярко-рыжий. Пол работы пришлось переделывать.
– Вивиан, дорогая, – пожаловалась мисс Морт, едва я помогла принять ей нужную позу. – Ты даже не представляешь, насколько хлопотное это дело – свадьба.
Конечно, ну вот совсем не представляю.
– Столько всего приходится делать. Верчусь, как белка в колесе.
– Неужели вам никто не помогает? – усмехнулась недоверчиво.
– Вокруг одни мужчины. Они просто дают мне деньги. Но что толку, если они не способны отличить лососевый цвет от персикового.
– А ваша мать? – спросила осторожно.
Да, помню, Августа упоминала о ней, но вдруг сама Аннабель случайно откроет мне какой-нибудь семейный секрет.
– Она умерла, – равнодушно пожала плечами девушка. – Так что мой папочка уже давно завидный холостяк.
– Простите, не хотела вас расстраивать. – Надеюсь, Аннабель не придет в голову мне его сватать. Одной Августы хватило за глаза.
– Не стоит, – легкомысленно махнула рукой блондинка. – Я ее совсем не знала. Она умерла, когда я родилась.
– И других родственников у вас нет?
– Нет, только мы с папой.
– У вас такой… основательный дом, – подобрала я подходящее слово. – Видно, что вы уже давно здесь живете.
– Да, это так. Наш род живет в Гленмаре со дня его основания, – похвасталась она. – У папы здесь много недвижимости, банк, газета…
Довольно неплохо для относительно небольшого городка. Хотя, если все это находится в таком же состоянии, как и больница, записывать это в список достижения мистера Морта точно не стоит.
– А давно он занимает должность мэра?
– Не помню, – пожала плечами Аннабель, – он получил ее еще до моего рождения. Но кто, как ни он, мог занять такой ответственный пост?
Да, солидный срок. А вот предшественника мэра я бы поискала, если он еще жив, конечно.
– Господин Морт постоянно живет в Гленмаре? – поинтересовалась я мимоходом.
Должен же хоть когда-нибудь выбираться из этого захолустья, иначе не представляю, как он умудрился пересечься с Эриком. В то, что мой жених приехал сюда сам, я уже не верю.
– Да, он всегда здесь.
– И никуда не выезжает? Ни на отдых, ни по делам?
– Нет, а зачем? В Гленмаре есть все, что нужно для жизни.
– Понятно, – пробормотала я, хоть и не узнала ничего полезного.
Но если стану расспрашивать еще, это будет уже слишком подозрительно. Вот Аннабель уже морщится недовольно. Можно было бы представить свое любопытство как сердечный интерес, но боюсь, что актерских данных не хватит. Внутри все переворачивается, стоит подумать о Тобиасе Морте, как о мужчине. Пожалуй, лучше вообще перевести тему. Поговорим о наболевшем.
– Неужели здесь есть все, что нужно для роскошной свадьбы? – притворно удивилась я.
– Вивиан, вы попали прямо по больному месту, – воскликнула Аннабель. – Не представляете, скольких трудов мне стоило найти ткань для платья и создать эскиз. Нет, папа обеспечивает всем, что нужно. Но мне катастрофически не хватает человека со свежим взглядом и хорошим вкусом, который мог бы красиво оформить приглашения, подобрать цвета для отделки ну и все остальное.
– Представляю, – неопределенно буркнула я, тщательно вырисовывая ее платье.
– И вот я подумала, – ее голос стал очень елейным, – ведь вы, Вивиан, именно такой человек.
– Я?
– Да. Ведь вы художник. И я просто умоляю вас помочь мне в этом нелегком деле.
– Ну-у, – протянула я задумчиво, покусывая кончик карандаша.
С одной стороны, это была прекрасная возможность втереться в доверие, но с другой – не окажусь ли я привязана к капризной девице с утра до вечера?
– Эрик, помоги мне уговорить мисс Вуд, – ее восклицание резануло по ушам.
Сердце взволнованно дрогнуло, и я рывком подняла голову. Незаметно вошедший мужчина с легкой улыбкой смотрел прямо на меня.
– Добрый день, – поздоровалась я, а сама мысленно взмолилась. Только не говори про недавнюю встречу в парке, пусть это будет между нами.
– Мисс Вуд, – склонил голову тот.
– Я предложила Вивиан помочь нам со свадьбой. Оформить приглашения, букеты и все прочее.
– Что ж, Вивиан, мы будем очень благодарны, если вы согласитесь.
– Не сомневаюсь, – закусила я губу.
– Обещаю, мы не будем вас сильно мучать, – обезоруживающе улыбнулся Эрик. – А если нужна мастерская для работы, у нас в мэрии как раз есть свободный кабинет. Уверен, там будет удобно.
– Мастерская? – растерянно переспросила Аннабель. – Надо же, а я об этом и не подумала.
И я не подумала. Не до этого сейчас. А вот Эрик сообразил. Ведь я люблю уединиться где-нибудь, чтобы никто не мешал, и в одиночестве творить. Он это помнит. Ну или не помнит, а просто чувствует. Но тогда это значит, что для меня еще не все потеряно. А кабинет в мэрии – это просто подарок судьбы. Ведь я смогу видеться с женихом на вполне законных основаниях, без присмотра фальшивой невесты. Смогу использовать каждую свободную минуту, чтобы пообщаться с ним.
– Это предложение, от которого я просто не могу отказаться, – сказала, едва сдержав улыбку.
– Приходите завтра в мэрию, и я все покажу. Мой кабинет на втором этаже, вы не заблудитесь.
– Обязательно приду.
– Ну раз мы договорились, мне пора. Перерыв уже заканчивается, а после него меня будет ждать посетитель.
Эрик поцеловал Аннабель в щеку, улыбнулся мне и вышел. А я продолжила рисовать и за два часа успела выслушать целую кучу пожеланий и замечаний по поводу свадьбы. Да, это будет непросто. Но у меня отличный стимул.
Наконец, я объявила, что на сегодня мы закончили, собрала свои карандаши, и отправилась домой. Меня грело чувство, что завтра обязательно увижусь с любимым.
