Текст книги "Город без солнца (СИ)"

Автор книги: Мария Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Когда я вернулась из Лос-Анджелеса, Лондон решил окунуть меня в родную среду в прямом смысле этого слова. Шел сильный ливень. Пока огромный Боинг катился по полосе, разбрызгивая во все стороны воду словно океанский лайнер, я морально готовилась к непростой дороге домой. Родители уехали в Инсбор, и встретить меня было некому. А у меня были три неповоротливых чемодана и немного мелочи, которой хватало только на автобус, потому что все остальные фунты раздарила своим американским друзьям.

Но неожиданно в зале прилета я увидела Эрика. Жутко смутилась и едва смогла выдавить короткое «Привет», а он просто подхватил мои чемоданы и понес в машину.

По дороге не знала, куда себя деть. Краснея под его задумчивым взглядом, болтовней пыталась скрыть собственную нервозность. Очень уж боялась, что он увидит, как сильно я по нему соскучилась.

А Эрик уже твердо знал, что будет делать. Когда мы мокрые ввалились с чемоданами в прихожую моего дома, он просто подошел ко мне близко-близко, погладил по щеке, убирая влажные пряди, и поцеловал. А потом тихо выдохнул не в губы: «Добро пожаловать домой, Иви».

Мой Эрик. Единственный любимый мужчина. Никому его не отдам.

Словно почувствовав, о чем я думаю, тот развернулся и заглянул мне в глаза:

– Теперь все будет хорошо. Я обещаю.

Мы еще немного постояли, крепко обнимая друг друга, а потом жених со вздохом отстранился.

– Мне пора. Нужно использовать время по полной.

– Будь осторожен, прошу тебя.

– Буду, – кивнул он. – И ты тоже. Не выходи сегодня из дома и не привлекай лишнего внимания. А вечером я постараюсь выбраться к тебе.

Мы спустились вниз к задней двери. Неясная тревога грызла как собака – вкусную кость. Удалось ли мне полностью избавить Эрика от чужого воздействия? Не получится ли так, что завтра он снова все забудет?

Жених последний раз поцеловал меня на прощанье и уже было взялся за ручку двери, как я вдруг в голову пришла одна мысль.

– Подожди, – воскликнула я, удерживая его за руку.

Торопливо расстегнула застежку цепочки, что висела на шее, и перевесила ее Эрику. Сразу стало спокойнее.

– Твое кольцо… – тихо прошептал он, рассматривая металлический ободок. – Ты говорила о нем тогда в парке. А я не вспомнил.

– Оно очень сильно помогло один раз. Морт пытался зачаровать меня, но ничего не получилось. Надеюсь, что сможет и тебя защитить.

Мужчина кивнул и слабо улыбнулся. А я открыла дверь и осторожно выглянула наружу, чтобы осмотреться. Но громко ахнула, увидев, во что превратился задний двор.

Унылый прежде сад преобразился. Высокие крепкие метелки амарантов были везде. Они плотным пушистым ковром покрывали землю до самого забора, торчали между плитками дорожки, жались под стены дома. Не было видно ни лопухов, ни белых асфоделусов.

Это было так непривычно, что глазам даже стало больно на секунду. Буйство красного просто ошеломило. Ярко-алый, лиловый, пурпурный. Этот цвет мог породить кровавые ассоциации, вызвать гнев или раздражение. Но как ни странно, сейчас я ощутила только удивительно спокойное тепло и легкость, будто меня со всех сторон бережно укутали мягким одеялом.

– Хм, – раздался за плечом голос жениха. – Как же мне плохо было, что я даже не заметил такой цветник, когда шел сюда?

– А его и не было, – пробормотала я растерянно. – Ни одного такого цветка сегодня утром еще не было.

– Хочешь сказать, они выросли за последние несколько часов?

– Похоже на то, – ответила я, спускаясь в сад и осматривая его.

Амаранты окружили дом со всех сторон. И откуда столько? Какая сила сумела вырастить их так быстро?

– Да уж, точно магия, – ошарашенно хмыкнул Эрик.

– И это очень плохо, – вздохнула тихо.

– Почему?

– Один такой цветок вызвал у господина мэра приступ неконтролируемого бешенства. А что с ним случится, когда он увидит все это безобразие?

– Бешенство говоришь? От цветов? – задумался мужчина. – Странно. Но может сработать как провокация.

– Не вышло бы мне это боком, – поежилась я боязливо.

– Черт, – выругался Эрик. – Теперь я боюсь тебя здесь оставлять одну. И спрятаться негде. Хотя… Как тебе идея пересидеть день где-нибудь? Хоть в той же церкви. Она заброшенная, там никто искать и не подумает.

– Нет, – покачала я головой. Почему-то не хотелось уходить отсюда. – Я останусь. Здесь мне не страшно. Может это из-за моих рисунков, может из-за чего-то еще. Не знаю. Но я так чувствую.

– Хорошо, – Эрик на секунду зажмурился. – Но, если вдруг что случится, сразу прячься.

Мужчина бросил на меня долгий, полный сожаления взгляд и быстро вышел за калитку. А я погладила пальцами пушистую метелку, еще раз осмотрела сад и пошла в дом.

Весь день меня будто штормило. То хотелось петь от радости, что все получилось и любимый снова со мной, то хотелось лезть на стену от страха, не случилось ли с ним чего. Я чутко прислушивалась к каждому звуку с улицы. Нервно меряла шагами комнату. То бросалась готовить обед или рисовать что-то, то просто валялась на диване и безучастно разглядывала кривоватый потолок. Но тихо было почти до самого вечера. А потом я вдруг услышала женский вскрик на улице. Подскочив к окну, успела заметить, как Августа с ужасом смотрела на мои цветы, а потом развернулась и шустро побежала в сторону главной площади.

– Вот зараза, – воскликнула я.

Готова поспорить, она снова понеслась жаловаться мэру. Значит, скоро нужно ждать гостя. Интересно, на этот раз он с косой придет цветы выкашивать или тростью обойдется? Я нервно хихикнула, представив эту картину. Да уж, теперь идея остаться здесь не казалась такой хорошей.

Заперла все двери, поднялась наверх и упала на кровать, подтянув к себе альбом с неоконченным рисунком. В них точно есть какая-то сила. Знать бы еще, как можно ей управлять, чтобы пустить на борьбу с самим мэром, а не только с его чарами. Может нарисовать его? Например, тонущим в озере или попавшим под поезд. Вдруг это лишит его способностей?

Но эта надежда мелькнула и быстро потухла, как искра, упавшая в воду. Я ведь рисовала Аннабель. И ничего страшного с ней не случилось. Наверное, они слишком сильны для меня. Что ж, буду тогда просто творить для успокоения нервов и убийства времени.

Но скоро от создания очередной картины меня оторвал громкий собачий лай. По спине потек холодный пот, а карандаш выпал из ослабевших пальцев. Ну вот и он. И что теперь делать? Бежать? Драться? Сделать вид, будто ничего не произошло?

Собравшись с духом, я спустилась вниз и осторожно приоткрыла дверь. Уже стемнело, и снова стал наплывать густой туман, из-за которого фигура мужчины у калитки была похожа на черный призрак. Мэр стоял на тротуаре, опираясь на свою неизменную трость. И он был очень-очень зол. Черты лица заострились и стали какими-то неживыми. В глубоко запавших темных глазах полыхали безумные багровые искорки. Намокшие от мерзкой мороси волосы неровными прядями облепили виски. Сейчас это лицо было похоже на жутковатую маску, вылепленную из грубого камня. И ничего не осталось от показной обходительности и галантности.

– Мисс Вуд, – прошипел он, – кажется, вы совсем не вняли моим предупреждениям.

Черные псы прохаживались вдоль забора, порыкивая и скаля острые зубы. Это совсем не добавляло спокойствия. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы голос не дрожал.

– Если вы о цветах, – сказала я, – то я не имею к ним никакого отношения.

– Да неужели?

– Да, – невозмутимо ответила я. – это же растения. Они растут. Сами. Так бывает.

– Издеваться вздумала? – выплюнул он. – Как же ты мне надоела.

Он взмахнул рукой, отдавая безмолвный приказ своим псам, и три оскаленные пасти развернулись в мою сторону.

– Сейчас собачки немного развлекутся, – нехорошо усмехнулся мэр.

Я застыла на месте, парализованная ужасом. Они же загрызут меня и не поморщатся. Пальцы нащупали ручку двери. Хотелось бежать, хотелось спрятаться, но, будто в кошмарном сне, ноги перестали слушаться.

Но, к счастью, собаки не спешили бросаться. Они рычали, порывались перелезть через невысокий забор, но фыркали, трясли лобастыми головами, будто им в носы попал перец, и отступали. Бесились, ярились из-за того, что цель так близка, пытались снова подобраться ближе, и не могли. Громкий раздраженный лай разносился по всей улице.

Я почувствовала, как страх понемногу отпускает. Неужели это из-за цветов? Неужели их не любит мэр именно потому, что они отпугивают его подручных?

ПРОДА 23.07

– Мистер Морт? – раздался вдруг за спиной голос, от которого я чуть позорно не взвизгнула.

Эрик вышел из-за моего плеча и стал рядам, приобняв за талию. Почему он здесь? А как же наш уговор сделать все тихо и тайно?

– Эрик? – непритворно удивился мужчина. – Что ты здесь делаешь? Ты же должен сейчас ужинать с Аннабель.

– А что, вам еще не донесли? – нехорошо усмехнулся жених. – Что ж, тогда я сделаю это сам. У нас с вашей дочерью все кончено.

– Все кончено? – вкрадчиво переспросил мэр. – Что за чушь, Эрик? Аннабель твоя невеста. Вы же любите друг друга.

– Это ложь, – твердо ответил любимый. – У меня только одна невеста – Вивиан. И к счастью, я успел вспомнить это раньше, чем произошло непоправимое.

– Вспомнил, значит? – протянул Морт. – Это ненадолго.

Мужчина странно ссутулился, черты его лица еще больше заострились, а глаза потемнели до черноты. Эрик напрягся и решительно задвинул меня к себе за спину. В предчувствии чего-то страшного я сжала кулаки так сильно, что ногти болезненно впились в ладони. Что сейчас будет?

Мэр сделал шаг за калитку. Я попятилась, утягивая Эрика за собой в дом. Но Морт неожиданно зашипел и отпрыгнул назад, будто обжегся о невидимую стену. Секунду смотрел на свои руки, которые так сильно покраснели, что было видно даже от дверей, а потом поднял взгляд на нас. И там было столько ненависти и злобы, что меня затрясло.

– Сильны, – процедил мэр. – Да, недооценил я тебя, мелкая дрянь. Надо было заняться тобой сразу, как только здесь появилась, а не церемониться, как с дорогой гостьей. Ну ничего. Все равно вы отсюда уже не выберетесь.

С этими словами он развернулся, махнул рукой своим собакам и резко зашагал прочь. А я тихо выдохнула и бессильно сползла вниз по стене.

– На этот раз отбились, – пробормотал Эрик, подхватил меня на руки и пошел в дом. Сел на диван и прижал к себе, успокаивая.

– Да, – криво усмехнулась я, – с этими цветами нам определенно повезло. Вот почему они так бесят мэра. Какая никакая, а защита от его козней.

Обхватила любимого за плечи и уткнулась носом в шею, вдыхая его запах. Да, за него стоило бороться. С вампирами, с демонами, хоть со всем миром сразу. И он был готов бороться за меня, я это знала.

– С чего он вообще заявился к тебе? У него нет дел в этой части города.

– Ну это просто, – пожала я плечами. – Соседка моя донесла, Августа Лоусон. Она уже не первый раз так делает.

– Поговорить бы с этой соседкой, – пробормотал Эрик недовольно.

– Ага, с такой поговоришь. Ты знаешь, она сидела за двойное убийство.

– Серьезно? – удивился Эрик.

– Серьезнее некуда. Представляешь, она в 86-ом отравила мужа и его любовницу таллием. Не знаю, сколько ей дали, но суд признал ее вину. А я к ней еще на чай ходила.

– Лоусон, – прикрыл глаза Эрик. – Что-то очень знакомое.

– Ты мог читать об этом когда-то.

– Лоусон, таллий… Точно, – жених нахмурился. – Мы разбирали это дело когда-то в университете.

– Да? И сколько же ей дали тогда?

– Пожизненное, – последовал краткий ответ.

– Вышла за хорошее поведение?

– Нет. Августа Лоусон умерла в камере от сердечного приступа в девяносто девятом, – шокировал меня мужчина.

– Ты уверен? – воскликнула я.

– Уверен. Я хорошо помню этот семинар. Может быть ты обозналась просто?

– Не знаю, – ответила озадаченно. – Я видела статью в газете. На фото просто одно лицо, да еще и имя… Бывают такие совпадения?

– Хороший вопрос.

– Это что же получается, Уитлок, Августа… У мэра тут целая кампания по вызволению преступников из тюрем? Дело, поставленное на поток? Может, еще выяснится, что инспектор Робинсон сидел за взятки, а дружелюбный бакалейщик резал людей?

– Да, сюда бы ребят из Скотланд-Ярда…

– Главное выбраться отсюда. Кстати, – сообразила я, – почему ты не скрывался от мэра?

– А всю наша конспирация полетела коту под хвост, – вздохнул мужчина.

– То есть?

– Сначала было все нормально. Я целый день бегал по городу, осторожно расспрашивая местных. Никто не заметил даже, что во мне что-то изменилось. Но вечером меня нашла Аннабель. И захотела обнять. Вот только у нее ничего не получилось.

– Как это, не получилось?

– А вот так. Она не смогла до меня даже дотронуться. Обожглась, прямо как ее отец сейчас. И сразу поняла, что со мной что-то не так.

– И что дальше? – подобралась я.

– Сначала хотела выяснить, что произошло. А потом попыталась заворожить меня. У нее ничего не вышло, и я решил, что ломать комедию бессмысленно. Просто собрал вещи и ушел к тебе. А Аннабель была так шокирована, что даже не пыталась остановить.

– Ну это ненадолго, – поморщилась я. – Сейчас ее папочка вернется домой, и вдвоем они будут думать, как с нами справиться.

– Ничего, выдержим, – жених успокаивающе погладил меня по спине.

– Выяснил сегодня что-нибудь полезное? – перевела я тему, отгоняя мрачные мысли.

– Если бы, – Эрик устало выдохнул и откинулся на спинку дивана. – Кого я только не спрашивал. Но им действительно капитально промыли мозги. Знаешь, такое ощущение, будто они вообще не задумываются о том, что за пределами Гленмара есть целый мир. Не думают, что можно уехать отсюда, ничего не планируют, не интересуются новостями. И самое главное – все как один утверждают, что знают меня уже давно, что видели, как я рос здесь, как начал работать.

– Как рос… А ведь подумай, ты видел здесь хоть одного ребенка или подростка?

– Ребенка? – лоб мужчина пересекла хмурая складка. – Интересно… Ты знаешь, а ведь не видел. Вообще никого.

– Послушай, – пришла мне в голову странная мысль, – а что, если все здешние жители – приезжие?

– Прямо-таки все? – задумался Эрик. – Ты имеешь в виду, что они когда-то приехали сюда, а потом потеряли память, получили взамен фальшивую жизнь и внушенные кем-то воспоминания?

– Да. Сколько здесь живет человек? Тысяча? Две? А сколько ежегодно пропадает без вести? Морт заманивает сюда тех, кто остался совсем один, как Барбара, или тех, кто скрывается от закона, как Уитлок. И уже в городе оплетает своими сетями.

– Может быть, – в глазах мужчины загорелся огонек интереса.

– Ты знаешь, я как-то залезла в ваш архив в мэрии, – продолжила я.

– Мисс Вуд, что я слышу? – Эрик сделал большие глаза. – Вы нарушили закон?

– Ничего страшного, если что, у меня очень хороший адвокат, – ответила я невозмутимо. – Так вот, бардак там конечно жуткий, но те документы, которые удалось найти, говорят о том, что вся недвижимость здесь принадлежит Морту. Может быть именно потому, что он здесь единственный коренной житель?

– А куда тогда делись остальные? Этому городу явно не один век.

– Ну… Не знаю, – пожала я плечами, – может местные жители первыми не выдержали его чар?

– Ты имеешь в виду, что Морты убивают людей, выпивая энергию, и поэтому им постоянно требуется приток свежих «батареек»?

– Что-то вроде того.

– Что ж, твоя теория имеет право на жизнь. Но это никак не поможет нам выбраться отсюда.

– Ты прав, – погрустнела я.

– А скажи мне, Иви, у тебя остался билет на поезд?

– Билет? Не знаю, надо поискать.

С неохотой поднявшись с коленей мужчины, отправилась в спальню. Покопавшись в вещах, нашла свой кошелек и вытащила из него небольшой бумажный прямоугольник.

– Какой необычный билет, – пробормотал Эрик, присаживаясь рядом. – Никогда таких не видел.

– Ну вот. Я приехала сюда 14-ого мая в шесть вечера. Не помню даже, какой это был день недели.

– Хоть что-то. Теперь знаем время.

– Ты знаешь, – напрягла я память, пытаясь сосчитать дни, – кажется, мне кто-то говорил, что поезда ходят раз в неделю. Здесь я уже чуть больше двух недель. И как раз вчера заметила людей, выходящих с вокзала. Только это было гораздо раньше, чем шесть вечера…

– Вчера? Это плохо, – вздохнул Эрик. – Значит, мы застряли здесь еще на неделю.

Я тихо застонала и уткнулась лбом в его плечо. Так долго. Кто знает, какие сюрпризы успеет подготовить мэр за это время.

– Ничего, – мужчина успокаивающе обнял меня за плечи. – Справимся.

– И что мы будем делать? Сидеть здесь среди цветов как в осажденном замке?

– Пока да. Заодно можно попытаться проверить твою теорию. Я, как ни странно, помню имена всех своих клиентов, даже не существующих, а это не одна сотня человек. Хочу узнать, местные это жители или нет.

– Людей спрашивать бесполезно, – протянула я. – В архиве метрик я никаких не видела. Так где будем искать? В библиотеке?

– Нет. Самый лучший источник сведений о жителях – метрическая церковная книга. Там можно найти записи о рождении или смерти не за один век.

– Ты местную церковь видел? – фыркнула я. – Такое ощущение, что она уже лет пятьдесят стоит заколоченная. Да и если что-то в ней было, то уже давно все вынесено и выброшено.

– Но проверить-то можно, – пожал плечами мужчина. – Хочу поискать документы, пусть даже и старые. Завтра рано утром, пока все спят, проберемся туда и осмотримся.

– Да, можно. А если ничего не найдем?

– Тогда я буду думать дальше, – последовал ответ.

– А я? Не буду думать? – спросила иронично.

– А ты будешь рисовать, – сказал Эрик, и я заметила, как он с задумчивой улыбкой рассматривает так и не засохшие колокольчики в вазе. – Будешь рисовать жизнь, рисовать любовь, все хорошее, что в голову придет. В этом твоя сила. И в этом может быть наше спасение.

– А еще в цветах вокруг дома.

– Именно, – мужчина вдруг лукаво посмотрел на меня.

– Что? Я и правда не имею к ним никакого отношения. Я их не рисовала.

– Ну есть у меня по этому поводу одна идея…

– Ой, – вскрикнула я, когда он резко опрокинул меня спиной на кровать и навис сверху. – Эрик?

– Мне кажется, что они выросли сегодня на наших общих эмоциях, – медленно ответил тот и предвкушающе улыбнулся. – И сейчас мы будем укреплять наши цветочные бастионы.

– А если ты ошибаешься? – прошептала я сбивчиво, когда желанные губы прошлись по шее.

– В любом случает, хуже от этого точно не станет, – пробормотал любимый, и его ладони скользнули мне под майку.

Спорить с этим я не стала. Да и как вообще можно разговаривать, когда все слова и посторонние мысли растворяются в жарких поцелуях, томительно-нежных прикосновениях и размеренных движениях древнего как мир танца мужчины и женщины? И сбивчивые признания – единственное, на что хватает сил. Так что этой ночью цветам перепало достаточно эмоций.

ГЛАВА 17

Но утром мы банально проспали. Неспешно просыпались, нежась под одеялом, наслаждались крепкими объятиями и долгими поцелуями. И молчаливо поддерживали друг друга в желании сохранить эти удивительные минуты единения. А часы на стене безжалостно утверждали, что уже почти двенадцать.

– Видимо, сегодня нам не стоит торопиться, – улыбнулся Эрик, поглаживая меня по спине.

– Мы можем пойти туда ночью. Возьмём фонарик и выберемся из дома.

– Попробуем, – пробормотал мужчина и склонился к моим губам.

Но резкий стук в окно прервал наше уединение.

Эрик напрягся и быстро поднялся, натягивая джинсы. Потом осторожно подошёл к окну и выглянул наружу.

– Что там? – прошептала, хмурясь от недоброго предчувствия.

– Никого, – пожал плечами жених, оглядывая сад. – Просто погода меняется.

– Погода меняется? – удивилась я, хватая одежду. – Это здесь-то, в Гленмаре?

Но Эрик был прав. На улице действительно все изменилось. Вот только совсем не в лучшую сторону. Сильный порывистый ветер безжалостно трепал ветви ив, сдирая с них узкие листья. По небу плыли тяжёлые свинцово-серые тучи, грозящие вот-вот разразиться дождём. Даже соседские дома жалобно стонали под ударами стихии. Жестокими, недобрыми ударами.

– Что-то мне это совсем не нравится, – пробормотала я, прижимаясь к жениху.

– Мне тоже, – тихо ответил он, словно боялся, что нас кто-то услышит. – Отчего-то мне кажется, что это совсем не природное явление, а кое-что похуже.

– И что будем делать?

– А что мы можем сделать с таким разгулом стихии? – невесело улыбнулся Эрик. – Пока остается только ждать. Уверен, несмотря ни на что, здесь сейчас самое безопасное место во всем городе.

– Хорошо, – я покосилась на рисунки на стене, которые тревожно шелестели от врывавшегося в спальню сквозь приоткрытое окно ветра, – будем ждать.

Выбора в любом случае не было. Если это накрыло весь Гленмар, прятаться здесь негде. Поэтому мы просто проверили все двери и окна, задёрнув даже тяжелые пыльные шторы. Приклеили на всякий случай мои рисунки вторым слоем скотча. Потом Эрик ушёл в душ, а я стала готовить обед, то и дело боязливо ежась от зловещих завываний ветра.

Вдруг на улице послышался звонкий женский вскрик. Бросив чайник, я подошла к дверям и осторожно их приоткрыла. И, удивлённо выдохнув, вышла на крыльцо.

У калитки стояла Аннабель Морт. Ветер трепал подол длинного платья и развевал пряди светлых волос, некогда тщательно уложенных, а сейчас спутанных и неопрятных. Одной рукой девушка придерживала шляпу, что каким-то чудом держалась на голове, а второй трясла в воздухе, пытаясь уменьшить боль от ожога. И по её лицу было видно, что пришла она не на мирные переговоры. Искаженное болезнью и ненавистью ко мне, оно утратило всю былую красоту.

Аннабель Морт явно была слабее своего отца, так что я не сильно испугалась. Амаранты за ночь вымахали еще больше. Крепкие стебли сейчас достигали окон дома и воинственно топорщили пушистые соцветия в сторону гостьи. Уверена, они надежно защитят дом от любых поползновений Мортов.

– Ты, – прорычала Аннабель, не дав сказать мне даже слова, – отдай мне моего мужчину, дрянь.

– Он никогда не был твоим, – пришлось говорить громко, чтобы перекричать ветер. – И уже не будет.

– Это мы ещё посмотрим. Ты по сравнению со мной просто ничтожество. Какой нормальный мужчина обратит на тебя внимание, если рядом буду я?

– Значит, Эрик не совсем нормальный, – пожала я плечами.

– Да он забудет тебя, как только меня увидит, уж я позабочусь, – не унималась девушка.

– Это все, что ты хотела мне сказать? – спорить с ней не хотелось.

– Нам было хорошо, пока ты не появилась, – улыбнулась вдруг она самодовольно. – Какие жаркие ночи мы проводили вместе. Как он ласкал меня, как страстно шептал моё имя.

А я просто смотрела на разъяренную Аннабель и молчала. Эта попытка уязвить меня, спровоцировать, почему-то вообще не тронула. Я вообще не воспринимала их отношения как измену, не думала о том, что любимый когда-то был с другой. Будто это было вообще не с ним. Так что Аннабель могла надрываться сколько угодно. Жениха ей никогда не отдам.

Порыв ветра дёрнул дверь, чуть не вывихнув мне руку. Я посмотрела на небо, следя, не начинается ли дождь, а потом перевела взгляд на девушку.

– Шла бы ты домой, – посоветовала ей, дружелюбно скалясь. – Погода портится.

– Ты, – взвыла Аннабель, видя, что ей не удаётся меня разозлить. – Уничтожу.

Она подобралась, как перед прыжком, зашипела, а потом бросилась на меня.

А я даже не успела испугаться, как увидела, что девушка вдруг дёрнулась, будто наткнулась на стену, а потом завизжала, тонко, на грани ультразвука, и так пронзительно, что даже стало больно от этого крика. Оконные стекла мелко задрожали, а я охнула и схватилась за голову.

За спиной раздались быстрые шаги, и Эрик вышел на крыльцо, решительно заталкивая меня в дом, а сам грозно взглянул на бывшую невесту.

– Тебе лучше уйти, Аннабель, – каким-то жутким, вымораживающим голосом произнёс он.

– Но Эрик… – всхлипнула девушка, потирая покрасневшие щеки, на которых прям о на глазах появлялись некрасивые волдыри.

– Пошла вон, – грубо бросил тот. – Иначе эти ожоги покажутся детскими шалостями по сравнению с тем, что я тебе устрою.

Как ни странно, она послушалась. Бросила на меня ненавидящий взгляд, поправила шляпу и быстро удалилась, бормочет себе под нос что-то.

– Пойдём в дом, – тихо попросил жених.

Я заперла дверь и обернулась к любимому. Тот ничего не говорил больше, просто смотрел на меня тяжелым взглядом, в котором смешались горечь и чувство вины. Не трудно было догадаться, о чем он думает.

Понимающе улыбнувшись, подошла к нему и обняла, крепко-крепко, чтобы забрать всю его боль, чтобы он понял, как сильно мне нужен.

– Я тебя очень-очень люблю, – прошептала, слушая размеренные удары чужого сердца. – И всегда буду любить.

Мужчина беззвучно выдохнул и медленно обнял меня в ответ.

– А все, что здесь было, это просто сон, неправильный, страшный, – продолжила, чувствуя, как постепенно расслабляются его плечи. – Но он не реальный. И мы забудем его, когда выберемся отсюда, и обязательно будем счастливы.

– Спасибо, родная, – по моему уху скользнули горячие губы. – За то, что понимаешь и принимаешь меня, со всеми моими ошибками. За то, что прощаешь и продолжаешь любить.

– И в горе, и радости. И в болезни, и в здравии… – вырвались у меня слова клятвы, которую нам только предстояло произносить.

– И даже смерть не разлучит нас, – закончил Эрик и поцеловал. Сильно, жарко, нежно. Снова затянул меня в омут чувственного наслаждения, где не было никого, кроме нас двоих.

– Пойдем обедать, – потянула я мужчину на кухню, когда мы оторвались друг от друга. – А потом посидишь со мной? Я и правда порисую немного.

– Конечно, родная, – улыбнулся Эрик, и я с облегчением заметила, что в его глазах больше нет боли.

После обеда мы устроились в спальне на кровати. Со спины ко мне прижимался любимый мужчина, на коленях лежал альбом и любимые карандаши. И мне легко удалось отрешиться от окружающего мира и начать творить маленькое чудо.

Идея пришла по какому-то странному наитию. Захотелось создать что-то совершенно противоположное тоскливой серости Гленмара. Поэтому я рисовала морской берег. Мягкие лазурные волны набегали на пляж, покрытый белоснежным песком, будто даря ему нежные поцелуи. Они рассыпались прозрачными брызгами, которые игриво подхватывал ветер. Солнечные лучи купались в морской воде, расцвечивая ее яркими бликами, ныряли до самого дна. Безоблачное небо было таким голубым и чистым, что сложно было различить границу, разделявшую две стихии.

Я рисовала, вкладывая и карандашные линии всю свою неугасающую надежду, все душевное тепло. И, казалось, что рисунок оживал. Казалось, что в полупустой мрачной спальне слышен умиротворяющий шелест волн, чувствуется тепло южного солнца, чуть горьковатый, но удивительно свежий запах моря и соли.

– Ты тоже это чувствуешь? – спросил Эрик тихо, прикасаясь к моей шее нежным поцелуем

Просто кивнула, чтобы словами не разрушить очарование момента. Да, я чувствовала, как теплая вода касается моих ступней, ощущала ветерок, что едва ощутимо шевелил волосы, видела, как светятся линии рисунка. Рисунка, оживленного нашей общей магией. Он олицетворял все то, чего уже давно не было в Гленмаре, все то, что Морты отобрали у когда-то живых чувствующих людей. Все, что было противно самой сути его колдовства.

Наша маленькая победа над тьмой, собирающейся над головами, над тьмой, запустившей когти в чужие души.

– Жаль, в него нельзя шагнуть, как в живую картину, чтобы сразу очутиться далеко-далеко отсюда, – вздохнул Эрик, когда рисунок был закончен.

– Эй, – шутливо возмутилась я, – я учусь магии всего четыре дня. Маловато практики для создания дверей в другой мир.

– Да-да, студентка Вуд, вам нужно больше усердия. И больше положительных эмоций, – преувеличенно строго сказал любимый и попытался стянуть с меня майку.

– Стой, – засмеялась я. – Рисунок помнешь. Давай сначала повесим его к остальным.

Высвободилась из рук жениха и поднялась с кровати. Внезапно в глазах потемнело, а все тело охватила противная слабость, от которой подкосились колени. В висках застучали болезненные молоточки, и я стала медленно валиться на пол.

– Иви? – встревоженный голос доносился будто через толщу воды.

Мужские руки бережно подхватили меня и уложили на кровать. Сделала глубокий вдох, пытаясь прийти в себя, и вдруг закашлялась. По лицу потекла теплая соленая жидкость.

– Осторожно, у тебя кровь.

Я часто заморгала, и в глазах начало проясняться. Мрачный Эрик присел рядом и приложил к лицу мокрое холодное полотенце.

– Не запрокидывай голову сильно, – он придержал мои руки, – вот так.

– Спасибо, – хрипло прошептала я, чувствуя на губах соленый железистый привкус. – Принеси воды, пожалуйста.

Эрик сбегал вниз и вернулся с кружкой. Пальцы дрожали, и он осторожно придержал меня за плечи, помогая удержать посудину. Но, к счастью, хуже не становилось. Ледяная вода окончательно прогнала туман перед глазами. Боль где-то в глубине головы растворялась под ласковыми прикосновениями мужчины, который перебирал мои волосы. Наконец, через несколько минут удалось прийти в какое-то подобие нормы.

– Как ты? – встревоженно поинтересовался Эрик.

– Жить буду, – усмехнулась я криво, поудобнее устраиваясь на подушке.

– Что случилось? У тебя болит что-нибудь?

– Кажется, я просто перенапряглась. Слишком много сил вложила в рисунок.

– Рано мы обрадовались, – поморщился мужчина. – Стоит быть осторожнее. Теперь все удары будут направлены прямо на нас.

Я поплотнее укуталась в одеяло и взглянула за окно. Ураган набирал силу. Деревья трещали, сгибаясь до самой земли.

Ветер бился в окна, будто пытался вырвать тонкие рамы, набрасывался на натужно скрипевшую крышу. На улице слышались чьи-то крики, хлопки дверей. Люди разбегались по домам, напуганные буйством стихии.

Одинокая лампочка, висевшая под потолком, вдруг замигала и погасла. Комната погрузилась в жутковатый полумрак, освещаемый лишь редкими вспышками далёких молний.

Эрик подошёл к окну и выглянул наружу.

– Кажется, это не только у нас. У соседей тоже света нет.

– Эмили… – пробормотала я, вспоминая.

– Что?

– Эмили – это моя соседка. Ей двенадцать. Не знаю, где все время пропадает её мать, но девочка сейчас может быть совсем одна. Нужно проверить.

– Ты уверена? – скептически выгнул бровь Эрик. – Я не доверяю местным и не хочу сталкиваться с кем-то из них, пусть даже с ребенком.

– Нет, она не такая, поверь мне. Мы должны ей помочь. Представь, каково девочке одной дома в темноте, в такую погоду.

– Ну хорошо, – сдался мужчина, – если ты так в ней уверена… Я схожу туда и приведу Эмили.

– Мне нужно с тобой, – я стала выпутываться из одеяла.

К счастью, голова больше не кружилась, и слабость почти совсем прошла.

– Тебе лучше остаться.

– Нет, она ведь тебя совсем не знает. Вдруг испугается постороннего мужчины и не откроет дверь?

Эрик недовольно покачал головой, но вынужден был согласиться.