Текст книги "Город без солнца (СИ)"

Автор книги: Мария Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 14

Утром я резко проснулась и подскочила, как ошпаренная. Все та же комната, все те же серые стены, только теперь возле кровати неровным веером лежали мои рисунки и рассыпанные карандаши. Закрыла глаза, пытаясь представить какую-нибудь сцену из далекого прошлого. И воспоминания послушно возникли в голове. Я сделала это.

Именно сейчас очень остро ощутила, что это гиблое место начало влиять на меня с самого первого дня. Глушило эмоции, отбирало по капле силы. Ведь за все это время я вспомнила о родных от силы несколько раз и даже не слишком активно возмущалась, что не получается связаться с ними. А стоило сразу насторожится. Но я все списала на депрессию. И только теперь поняла, как сильно это отличалось от меня настоящей.

От облегчения хотелось плакать и смеяться, хотелось прокричать об этом на весь город. Но нельзя. Пока эта маленькая победа будет только моей.

– Теперь никто не сможет меня заколдовать, – шептала я злорадно, приклеивая альбомные листы к стене над кроватью кусочками бумажного скотча. – Теперь это мой личный Форт-Нокс.

Рисунки будто были живыми. Яркие, выразительные, теплые, причем в самом прямом смысле этого слова. Казалось, еще чуть-чуть, и изображенные на них люди улыбнутся, задвигаются, послышится чужой смех и непринужденная болтовня. Что это такое? Моя собственная магия? Созданные мной самой якоря, способные удержать свет, удержать помять и личность? Не поэтому ли я чувствую себя сейчас удивительно бодрой и мыслю очень ясно? И не поэтому ли колокольчики в вазе никак не завянут? Это ведь не может быть просто совпадением. Именно рисунок букета помог справиться с тем жутким ночным нашествием. Но как именно? Потому что я вложила в него положительные эмоции? Или часть собственной памяти? Или дело в человеке, который подарил букет? Раньше я никогда не замечала ничего подобного за своими картинами.

Все это обдумывала, пока в старом чайнике на кухне закипала вода. Мерное бульканье помогло успокоится и собраться с мыслями. Допустим, здесь, в Гленмаре, я обрела какую-то странную силу. Допустим, откуда она взялась, мне не очень интересно. Но вот могу ли я использовать это, чтобы побороть чары мистера Морта? Может ли мое влияние распространяться на других людей? Да, собственные воспоминания намертво въелись в бумагу. А если нарисовать картину другому человеку? Попросить описать самое счастливое, самое запоминающееся событие, попытаться схватить его чувства и перенести на альбомный лист. Но кого бы использовать в качестве подопытного?

Портрет Аннабель Морт получился совершенно обычным. Оно и понятно, в процессе творчества я не хотела ничего такого. Хотя, если вспомнить эмоции, с которыми его рисовала, я не удивилась бы, если бы нарисованная копия Аннабель вылезла из рамы и пошла душить свой оригинал.

Эрик? Нет, слишком рано. Что-то подсказывало, я должна знать наверняка, что этот способ сработает, и рисовать, полностью уверенной в своих силах, без каких-либо колебаний.

А вот Барбара Брук… Может, удастся найти в ней хотя бы отголосок настоящего прошлого? Может, процесс еще не стал необратимым. Решено, буду рисовать именно ее.

Быстро позавтракав, собрала альбом, карандаши и вышла из дома. Хотела уже почти бегом бросится на площадь, пока Августа не выползла из своего жилища, но, спускаясь с крыльца, вдруг заметила какое-то непривычно цветное пятно в зарослях белых асфоделусов у дорожки.

А там вырос цветок, которого в Гленмаре я раньше нигде не замечала. Вызывающе-яркий, удивительно красочный, он казался кровавой вспышкой посреди призрачно-бледных красок асфоделусов. Крупные зеленые листья, сочные и плотные, и высокий крепкий стебель, увенчанный пушистой красно-пурпурной метелкой. И откуда он здесь взялся?

Я прикоснулась пальцами к бархатистому соцветию. Красивый. Надо будет его тоже нарисовать.

– Это амарант, – послышался тихий голос моей маленькой соседки.

– Правда? – улыбнулась я, подняв голову. – Спасибо. Буду знать.

– Это хорошо, что он здесь вырос, – вздохнула Эмили. – Белых цветов стало слишком много.

– Да, ярких красок тут точно не хватает, – не могла я не согласиться.

– А ты так и не прочитала книгу, – укоризненно сказала девочка.

– Книгу? Какую книгу? – растерялась я, но Эмили вместо ответа развернулась и быстро ускользнула к себе домой.

– Ну ладно, – пожала я плечами и направилась к калитке, но вдруг увидела, как ко мне спешит Августа.

– Ах, Вивиан, – воскликнула она, даже не здороваясь. – Ты посмотри, какой ужас!

– Где? – напряглась я немного.

– Ну вот же он, – ее палец решительно указал в сторону выросшего амаранта, – его нужно обязательно вырвать.

– Вырвать? Почему?

– Ну как? – всплеснула женщина руками. – Это же сорняк, и таким как он не место здесь.

– Красивый цветок, – возразила я ей.

Что за странные претензии? Заросли перед домом никак не походили на шедевр садового дизайна, так что их не смог бы испортить даже куст крапивы. Но соседке амарант отчего-то очень не нравился.

– Вивиан, – стала злиться Августа, – лучше сделай то, что я говорю. Этот цветок все портит.

– Мне он нравится, – сказала я спокойно, – так что пусть остается.

– Вырви его немедленно, глупая девчонка, – завопила она истерично, – их не должно здесь быть. Это гадкие, гадкие цветы!

Ничего себе. Вот так любительница салфеточек и кексов превратилась в злобную фурию. И куда подевалась вся ее доброжелательность?

– Эй, спокойно, – примирительно подняла руки, ошарашенная таким выпадом. – Если заросли вдруг полезут в ваш сад, я обязательно с этим разберусь. Но пока не вижу ничего страшного здесь.

– Не хочешь? – злобно сощурилась Августа. – Ну ладно.

С этими словами она развернулась и гордо направилась к себе. А я стола и смотрела ей вслед. Странная какая-то. У нее, что аллергия на цветы? Хотя, если вспомнить ее прошлое…

Бросила взгляд на амарант и вздохнула. Да, если соседка решит от него избавиться своими силами, я ничего не смогу сделать. Не стеречь же сад круглосуточно. Ну и ладно, это всего лишь растение. Все равно надеюсь скоро отсюда убраться.

Барбара Брук снова была дома. Неужели мэр выдумал ей фальшивую жизнь, но не озаботился тем, чтобы устроить женщину на работу? Как-то халтурно получается.

– Мисс Вуд? Снова вы? – удивилась женщина.

– Барбара, я хочу нарисовать ваш портрет, – заявила я, решив не тянуть кота за хвост.

– Портрет? – растерялась она.

– Да. И совершенно бесплатно.

– Зачем же вам это?

– Просто мне захотелось, – невозмутимо пожала я плечами. – Я человек творческий, мне часто приходят в голову странные мысли. И вот вчера показалось, что вы чудесно будете смотреться на акварельном рисунке. Не волнуйтесь, я не отниму у вас много времени.

– Ну хорошо, – пробормотала Барбара, – если вам так хочется, мне будет приятно.

– Вот и славно, – удовлетворенно улыбнулась я и прошла в гостиную. – Тогда садитесь там, где вам будет удобнее всего.

Фон и свет для меня сейчас не имели никакого значения. То, что я собиралась делать, было больше похоже на сеанс психологической помощи. Барбара уселась в кресло напротив, а я достала карандаши и задумчиво прикрыла глаза. Как бы мне теперь достучатся до ее воспоминаний?

– Расслабьтесь, Барбара, – посоветовала я ей, – можете даже закрыть глаза.

– Закрыть глаза? – изумилась она.

– Да-да, – я задумчиво покусывала кончик карандаша, – это будет особенная картина.

Надо подтолкнуть ее как-то. Как бы начать вспоминать за нее, чтобы Барбара подхватила мою мысль и неосознанно вытянула на свет то, что прячется под чужим внушением. Ее мужа или других близких людей, конечно, я не знаю. А вот город… Почему бы и нет?

Приняв решение, взяла зеленый и стала рисовать.

– Чем же она будет особенной? – спросила Барбара минут через пятнадцать уютного молчания.

– Вы ведь всю жизнь прожили в Гленмаре, – вкрадчиво начала я. – Все здесь привычно и понятно. А я хочу нарисовать вас в месте, где вы никогда не были.

– Где же? – спросила она, не открывая глаз.

– Вы знаете, что в Британии есть такой город – Манчестер?

– Конечно знаю, – сонно пробормотала Барбара.

– На севере Манчестера есть очень красивый парк. Парк Хитон. Огромное зеленое пространство со множеством дорожек и уютных уголков. Там очень хорошо гулять в солнечный летний день.

– Да, – тихо выдохнула женщина.

– И мне вдруг представилось, как вы прогуливаетесь по мягкой траве, – продолжила я негромко.

– Да, это было бы здорово.

– Особенно, если вы не одна. Если с вами человек, который вам очень дорог, и которому дороги вы.

Я не знала подробностей личной жизни Барбары, не знала, как она жила с мужем, была ли счастлива. Но во время нашей первой встречи мне показалось, что она по нему очень скучает. И именно его захотелось взять за основу для собственной затеи. Ведь любовь – это самое сильное, что может связать двух людей. Ну а если они жили в Манчестере, то уж какое-нибудь свидание в самом большом городском парке у них точно было. Даже мы с Эриком там гуляли когда-то, приехав в город на выходные.

– Только представьте, – тихо говорила я, даже не глядя на картину, что рисовала. Рука сама скользила по бумаге. – Вы вдвоем целый день, не обращая внимания на окружающий мир. Можно побродить по лесным дорожкам, поваляться на траве под лучами летнего солнца, съесть любимое мороженое. А вечером, когда закат раскрашивает небо лилово-розовыми тонами, можно взять лодку и выплыть на середину большого озера.

– Мы брали лодку… – пробормотала Барбара. – Маленькую белую лодочку на причале у старого дуба. И мы плавали по озеру, а когда на небе зажглась первая звезда, он сделал мне предложение…

– Этот парк должен был стать вашим самым любимым местом.

– Он и стал, – грустно улыбнулась женщина, не открывая глаз – Мы часто гуляли там даже после свадьбы. Ходили на пикники летом, катались на велосипедах. Пока все не закончилось. А когда Чарли умер, не с кем стало гулять…

– Но это совсем не значит, что нужно забывать о том, как вы были счастливы когда-то, – сказала я, чувствуя почти что эйфорию. Она вспоминает!

– Не значит, – повторила она, будто завороженная.

– Пока мы помним, мы живы.

– Живы, – эхом прошелестел голос, и женщина вдруг резко открыла глаза.

Состояние странного полутранса слетело с меня мгновенно. Я будто вырвалась из уютной дремы, которую навеял теплый ветерок. Пальцы немного побаливали, а голова кружилась, но внутри зрело чувство, что все было сделано правильно.

– Простите, – женщина потерла висок, – я, кажется, чуть не уснула.

– Ничего, так бывает.

– Вы уже закончили?

– Да, – неуверенно протянула я и взглянула на альбомный лист.

Надо же, действительно закончила, а ведь показалось, что прошло не более получаса. Рисунок не был особенно подробным. Но на нем без труда можно было узнать Барбару. Она шла по лесной лужайке и держала за руку высокого рыжеволосого мужчину в очках.

– Возьмите, – я протянула рисунок.

– Чарли, – тихо прошептала она, бережно касаясь пальцами бумаги.

– Ваш муж? – не могла не спросить я.

– Да. Мы были женаты почти пятнадцать лет. А потом он попал под машину. Так внезапно и нелепо… Я думала, что сойду с ума, когда мне сообщили. Даже таблеток каких-то наглоталась…

– Мне жаль, – я участливо сжала ее плечо, – но, хоть любимого и нет больше, его образ всегда будет жить в вашем сердце. И никому не позволяйте отобрать его. Пусть иногда и кажется, что эта память причиняет боль, что без нее было бы гораздо легче и спокойнее, это часть вашей жизни, без которой вы – не вы.

– Спасибо, Вивиан, – в глазах женщины стояли слезы, – этот рисунок действительно получился особенным.

– Я рада, что смогла помочь, – ответила я и, собрав карандаши, тихонько вышла прочь.

Меня слегка потряхивало от нервов. Жалость и сочувствие к Барбаре тесно сплелись с ощущением собственного торжества. У меня получилось. У меня действительно получилось вернуть ей память. Надо бы завтра вечером зайти и проверить, не развеялось ли мое влияние. Но все, увиденное сейчас, говорило о том, что мэр не всесилен, и я могу и должна бороться с его чарами. И если Барбара ничего не забудет, буду рисовать дальше.

Хоть весь город осчастливила бы воспоминаниями, но мне важен только один человек. Мой Эрик. Надо бы только понять, что именно рисовать для него. И как еще раз провалиться в то странное состояние, позволившее нарисовать человека, которого я ни разу в жизни не видела.

По дороге домой я улыбалась. И даже обычная для этого места пасмурная погода не могла испортить настроение. Теперь у меня была надежда.

Закупившись в магазине продуктами на несколько дней, решила побаловать себя чем-нибудь вкусненькое на ужин. Но только я поставила в духовку кусок мяса, как услышала стук захлопнувшейся калитки. Может быть это Августа?

Но у крыльца стоял человек, которого я меньше всего хотела видеть. Мистер Морт смотрел на меня, странно прищурившись, и как-то нервно постукивал по дорожке своей неизменной тростью.

– Добрый день, – поздоровалась я немного растерянно. – Что-то случилось?

– Я вижу, что вы здесь неплохо устроились, Вивиан, – сказал мэр.

– Ну да. Меня все устраивает.

– Разумеется, – продолжил он, – маленький домик на тихой улице, милые соседи и даже прелестный садик вокруг.

Я только молча кивнула. К чему он ведёт? Неужели опять хочет зазвать к себе в гости? Или узнал, что живу здесь незаконно? И придется доказывать свое право занимать коттедж мистера Муркока, о котором я так и не удосужилась ничего узнать? Но оказалось, что мэра волнует совсем не это.

– И вы же не станете со мной спорить, если я скажу, что нужно держать в порядке место, где живёте?

– Не стану, – согласилась я немного опасливо.

– Тогда почему у вас здесь растёт всякая дрянь, которая портит весь вид? – оскалился мужчина.

Набалдашник трости резко указал на провокационно торчащий из белых цветов амарант.

– Что? – удивилась я. А ему-то чем цветок не угодил? – Это же просто растение. Оно никому не мешает.

– Растение, растение, – прошипел он раздражённо. – Я позабочусь о том, чтобы этой гадости здесь не было.

С этими словами он перехватил свою трость поудобнее и шагнул в заросли.

– Подождите, – воскликнула я, но меня никто не стал слушать.

Мужчина будто взбесился. Удары тяжёлой трости обрушились на ни в чем не виноватый цветок. А я только вздрагивала от её взмахов и не мигая смотрела, как ломается стебель, как рвутся вытянутые зелёные листья, как разлетаются обрывки пурпурного соцветия, похожие на капли крови. Что это за варварство такое?

– Вот так-то лучше, – удовлетворённо хмыкнул мэр, когда от растения осталась бурая каша.

Он брезгливо отряхнул трость и тщательно вытер её листом лопуха. А потом вернулся на дорожку и пристально посмотрел мне в глаза.

– А вам, Вивиан, стоит хорошо подумать над своим поведением. Я пытался по-хорошему, но добрых советов вы не слушаете, а намеков просто не понимаете. Поэтому говорю прямо. Я единственный хозяин этого города, я здесь – сила и закон, и все здесь принадлежит мне до последнего гвоздя. Чем больше будете сопротивляться, тем хуже вам придётся. Так что советую проявить чуть больше благосклонности и прийти ко мне добровольно.

Одарив меня на прощание противным липким взглядом, он развернулся и быстро ушёл.

– Я же говорила, – послышался из соседского сада довольный голос. – Зря ты не послушалась и не сделала все сама. Теперь господин Морт возьмётся за тебя всерьез.

Августа презрительно улыбнулась мне и тоже ушла. А я сбросила ошеломленное оцепенение, заперла дверь и тихо вздохнула, стерев одинокую слезу со щеки. Хорошее настроение упало до минусовой отметки. От чего-то на душе стало очень гадко. Будто это меня избили и растоптали.

Я вышла в сад, села на скамейку и положила голову на согнутые руки.

Рассказать кому, не поверят. Соседка нажаловалась мэру, и тот лично примчался уничтожить растение. И что же их всех так разозлило? Оно ядовитое что ли? Или это какая-то личная неприязнь? Странная, необъяснимая расправа.

Зато мэр показал свое истинное лицо. А вот то, что мистер Морт перешел к открытым угрозам, пугало. Он действительно имеет очень много власти и может сделать со мной что угодно. Значит мне нужно решать свою проблему очень быстро. Прямо сегодня постараться поймать Эрика и нарисовать его.

– Ты расстроилась? – от тихого голоса, раздавшегося сбоку, я вздрогнула.

– Немного, – криво улыбнулась, поднимая голову.

– Не стоит, – сказала Эмили, присаживаясь рядом. – Их не так просто уничтожить. Если вырос один, обязательно появятся ещё.

– Правда?

– Правда. Смотри!

Эмили спрыгнула со скамейки и подбежала к зарослям у забора. Осторожно раздвинула стебли асфоделусов и счастливо улыбнулась. Я подошла и опустилась прямо на сырую траву, глядя на маленький пурпурный цветок, который пробивался прямо между тонкими стеблями своих соседей.

– Видишь, я же говорила.

– И в самом деле, – пробормотал я, погладив пальцем пушистый колос.

Даже на душе стало легче. Как будто этот амарант стал вдруг символом того, что, каким бы сильным ни был враг и как бы тяжело и страшно ни было, ни в коем случае нельзя сдаваться.

– Просто не бойся мэра, Вивиан, ты гораздо сильнее его, – сказала вдруг Эмили удивительно серьёзно.

– Сильнее? – растерялась я. – Эмили, ты что-то знаешь о нем?

– Нет, что я могу знать? Я всего лишь странный ребёнок, – пожала плечами девочка, и её лицо снова стало задумчиво-отрешенным.

– И все же…

– А у тебя сейчас что-то сгорит, – перебила она меня.

– Ой, мясо!

Я рывком поднялась и бросилась на кухню. К счастью, успела как раз вовремя, и ужин был спасён. Но, когда выглянула обратно в сад, Эмили уже ушла. Не бежать же за ней. Все равно, устроить допрос с пристрастием ребенку у меня рука не поднимется. Попытаться как-то выловить ее мать? Но я ни разу не видела миссис Гамильтон и даже не знаю, чего от нее можно ожидать. А вдруг это еще одна помощница мэра и спрашивать что-то о нем будет просто опасно? Уже в каждом человеке здесь вижу врага.

После быстрого ужина я оставила включенным свет на кухне, выбралась из дома через заднюю калитку и направилась в мэрию. Очень хотелось, чтобы Эрик еще был там, чтобы можно было перебросится с ним хоть парой слов. Но нет, так сильно мне повезти просто не могло. Его кабинет был заперт. Значит, придется идти сюда завтра, рискуя попасться на глаза господину мэру. Ну ладно. Буду решать проблемы по мере их поступления.

ГЛАВА 15

Следующим утром я собрала карандаши, позавтракала и, крадучись, пробралась к мэрии. Да, после вчерашнего появляться там, где легко можно наткнуться на врага, было страшно. Но нужно действовать, пока есть такая возможность. Не знаю, что предпримет Тобиас Морт, когда увидит, что я не собираюсь сдаваться и падать к его ногам.

Вот только сегодня как-то совсем не повезло. Эрик был очень занят, к нему постоянно шли горожане на приём, и нам удалось только перекинуться парой слов. Поэтому пришлось уйти в свой кабинет.

А там я не могла найти себе места. Внутри перемешались предвкушение того, что могу сделать с Эриком, страх неудачи, опасение, вызванное словами мэра. Да, до свадьбы осталось меньше двух недель, но внутри зрело ощущение, будто времени осталось совсем мало. И не только из-за прямых угроз хозяина города. Я чувствовала, что нужно поторопиться, будто еще чуть-чуть, и помочь Эрику будет никак нельзя. Это нервировало. Поэтому сейчас вместо имитации бурной деятельности бродила из угла в угол и прислушивалась к звукам из коридора. А люди там все ходили и ходили. И чего им дома не сидится?

Я подошла к окну и рассеянно окинула взглядом площадь. Вся та же картина – пасмурное небо, ни детей, ни собак, только идущие по своим делам полусонные горожане.

И вдруг что-то резко изменилось. Несколько секунд присматривалась, а потом поняла, что же именно не так. Из моего окна было видно здание вокзала, всегда тихое и безлюдное. Но сейчас оттуда выходили люди. Они выходили, растерянно оглядывались, а потом неторопливо разбредались в разные стороны. Быть не может, неужели это поезд приехал?

Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Я выскочила их кабинета и бросилась вниз, не обращая внимания на тех, кто стоял у меня на пути. Плевать, если кто-то увидит мой забег. Ведь это может быть шанс. Нет, не уехать, но хотя бы узнать что-нибудь.

Быстро пронеслась по площади и, невежливо оттолкнув какого-то мужчину, ворвалась в здание вокзала. Громко хлопнула старая деревянная дверь, выпуская на платформу. Но, но сделав несколько шагов по неровному бетону, резко остановилась, будто наткнувшись на стену. Разочарование затопило с головой. Там было абсолютно пусто. Поезд уже уехал. Неужели я опоздала? Как же так…

Я застонала от отчаяния, проклиная свою медлительность, и подошла к краю платформы. Вдалеке темнела громада гор с черным зевом подгорного тоннеля, но там не было видно ни паровозного фонаря, ни блеска металла. И ни звука не слышно. Ничего. Только серая туманная дымка колыхалась еле заметно.

Вздохнув еще раз, бросила взгляд на пути. Как странно. Такое ощущение, что здесь давно ничего не ездило. Рельсы, местами побитые ржавчиной, засыпаны каким-то мусором и палыми листьями, между шпалами торчат пучки невзрачной травы. Даже особого железнодорожного запаха – запаха дыма, металла, креозота – и того не было. Но ведь люди-то были. Они выходили из здания, я видела. Слабо вериться, что у них тут просто было заседание кружка бальных танцев.

Подумав секунду, я резко развернулась и помчалась обратно. Может, удастся кого-то догнать. Но площадь уже была почти пустой. Бакалейщик все протирал свою витрину, уже знакомый мне дворник лениво мел тротуар, и женщина в длинном пальто медленно удалялась в сторону церкви. Выходила она с вокзала или нет? Кажется, да, я ведь помню эту несуразную одежду.

– Простите, пожалуйста, – мне без труда удалось ее настичь, – вы ведь только что приехали в Гленмар?

– Что? – переспросила старушка, подняв на меня непонимающий взгляд.

– В Гленмар, – повторила я, подозревая, что та несколько глуховата, – вы приехали на поезде?

– В Гленмар? – женщина немного растерянно осмотрелась по сторонам. – Нет, я не приезжала.

– Так вы местная?

– Местная, – покивала она, – куда мне ездить, милая, в мои-то девяносто четыре года.

– Простите, – расстроенно вздохнула я, – обозналась.

Оглянувшись еще раз, поняла, что шанс свой упустила. Люди словно растворились.

Разочарованная, возвращалась в мэрию и по пути завернула к бакалейной лавке.

– Скажите, в Гленмаре есть гостиница? – спросила у бакалейщика.

– Гостиница? – он оторвался от надраивания витрины. – Нет, нету. У нас можно всегда снять домик или квартиру. Все очень дешево. Господин мэр создает прекрасные условия для тех, кто приезжает к нам.

– Понятно, – скривилась я, не в силах выслушивать очередные дифирамбы мистеру Морту. И здесь мимо.

Ладно, тогда возвращаюсь. Может быть, Эрик уже освободился?

Но проверить это не успела. В кабинете поджидал неожиданный гость. Инспектор Роберт Робинсон собственной персоной стоял у стола и нервно переминался с ноги на ногу. И чего он хочет? Как-то совсем я не настроена на дружескую болтовню.

Как оказалось, инспектор тоже был на это не настроен.

– Вас-то мне и нужно, – выпалил он, увидев меня.

– Добрый день, инспектор, – попыталась я быть вежливой с представителем власти.

– Я хочу, чтобы вы немедленно прошли со мной в участок, – заявил тот, даже не поздоровавшись.

– Что-то случилось? – растерялась я.

– Мисс Вивиан Вуд, вы задержаны в связи с исчезновением Барбары Брук, – шокировал полицейский.

– Что? – я изумленно охнула. – Барбара пропала? Но вчера с ней было все в порядке.

– Ага! – воскликнул он обрадованно. – То есть вы не отрицаете, что вы видели её последней?

– Понятия не имею, кто видел её последней, – решительно возразила я, не давая подловить себя на таком глупом вопросе. – С чего вы вообще взяли, что она пропала? Ещё и дня не прошло. Это же неправильно.

– Позвольте вам напомнить, что здесь я полицейский, – стал злиться мужчина, – и именно я решаю, что правильно, а что нет. А вам следует помалкивать, чтобы не усугублять свое положение еще больше.

А я только и могла, что смотреть на него во все глаза. Не усугублять положение? Он что, шутит? Но нет, инспектор был совершенно серьезен. От былого добродушия любителя огурцов не осталось и следа. Сейчас он гневно пыхтел и смотрел так, будто я с особой жестокостью расчленила двадцать человек на площади перед мэрией. Да и само обвинение звучало просто нелепо. Не может же он так просто взять и арестовать меня?

– Мне достать наручники? – с угрозой спросил мужчина, видя, что я не реагирую.

И только я открыла рот, чтобы возразить, как хлопнула дверь моего кабинета, и за спиной раздался любимый голос.

– Не горячитесь, инспектор, – спокойно сказал Эрик, подходя ко мне. – Разве у вас есть доказательства, чтобы так уверенно обвинять мисс Вуд?

– Доказательства? – под суровым взглядом моего жениха инспектор сдулся, как воздушный шарик, разом растеряв всю свою браваду.

– И почему вы вообще думаете, что она пропала? – повторила я свой вопрос, сразу почувствовав себя увереннее. Эрик не даст меня в обиду, точно знаю.

– У меня есть показания, – выдавил полицейский, – свидетельские.

– И какие же? – иронично изогнул бровь мой жених.

– Вчера мы с Барбарой договорились сходить поужинать, – Эрику он не смог не ответить. – Но, когда я за ней зашёл, дома никого не было. За вечер наведался туда не один раз, а она так и не появилась. Ночевать тоже не пришла. И сегодня её никто не видел.

– И причём здесь я?

Очень хотелось спросить, не приходила ли ему в голову мысль, что у такой красивой женщины как Барбара Брук мог завестись поклонник, с которым она провела ночь. Но подозревала, что от такого вопроса инспектор вообще взорвётся.

– Соседка Барбары, мисс Стоун, из-за больных суставов постоянно сидит дома и в качестве развлечения наблюдает за тем, что происходит на улице. Так вот, по ее словам, мисс Вуд была последней, кто приходил к Барбаре, а сама Барбара после этого никуда не отлучалась больше.

– В таком случае, ваша мисс Стоун должна была сказать, что выходила я одна и уж точно не волокла с собой бесчувственное тело, – сказала я твердо.

– Да, но… – растерялся инспектор. – Мне сказали, что вы точно что-то знаете об этом.

– Кто сказал?

– Надежный… Источник… – глаза моего обвинителя нервно забегали из стороны в сторону.

– Вы же понимаете, насколько глупо звучат ваши слова? – голосом Эрика можно было заморозить окрестности экватора. – Это совсем не похоже на работу профессионала. Вы меня разочаровываете, инспектор. Поэтому обещаю, что буду контролировать расследование как адвокат мисс Вуд и не позволю вам превысить полномочия. Не забывайте о презумпции невиновности.

Инспектор Робинсон совсем погрустнел. Даже его пышные усы уныло обвисли. Он явно не рассчитывал на появление юриста и сейчас то краснел, то бледнел, пытаясь подобрать слова.

– Откуда вы знаете Джона Олриджа? – выдал наконец он.

– Первый раз слышу, – ответила я честно, не задумываясь ни минуты.

– А что, он тоже ушёл из дома и не вернулся? – усмехнулся Эрик.

– Он умер в больнице.

– И вы подозреваете меня в его убийстве? – возмутилась я.

– От чего он умер? – спросил жених и украдкой погладил моё запястье, успокаивая.

– У него была опухоль. Но не это важно, а то, что его тело пропало, – мрачно сказал инспектор. – Медсестра Макферсон двадцатого мая в час дня констатировала смерть мистера Олриджа, отправилась за санитарами, а, когда вернулась, не обнаружила тело в палате.

– А причём здесь я? – спросила, хотя начала догадываться, о ком идёт речь.

– Один из врачей сказал, что последней его навещала женщина, похожая на вас, мисс Вуд.

– Если хотите, можете обыскать мой дом и убедиться, что я никого не прячу в подвале или под кроватью, – пожала плечами раздражённо.

– Разумеется, только после предъявления ордера, – добавил мой адвокат.

– Пока не стоит… – поджал губы полицейский.

– Тогда мы решили все вопросы? – с нажимом сказал Эрик.

– Да… Пожалуй… Если мне что-то понадобится, я вас найду, – важно сообщил мистер Робинсон и удалился, ворча себе под нос.

Когда за ним закрылась дверь, я тяжело вздохнула и села на стул. Ерунда какая-то. Такое глупое раздутое из ничего обвинение. Как будто меня специально подставляют. Неужели это мэр перешёл от угроз к действиям?

– Не переживай, – мягко произнес Эрик и сжал мои плечи. – Я никому не позволю тебя обидеть.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Просто все это так странно.

– Да уж, – хмыкнул мужчина.

– Барбара и правда пропала?

– Не знаю, только сейчас я услышал об этом от инспектора.

– Даже если ее действительно никто не может найти, может быть, Барбара просто уехала? – предположила я версию, которая мне самой нравилась больше всего.

– А она разве не местная?

– Нет, она из Манчестера приехала. К тому же, сегодня вроде бы был поезд.

– Поезд? – пробормотал мужчина. – Ну да, возможно… Она вчера ничего не говорила по этому поводу?

– Нет. Мы немного пообщались. Я рисовала её портрет. А когда закончила, просто оставила рисунок и ушла. И с Барбарой все было в порядке, честно.

– Я тебе верю, – успокаивающе произнёс жених. – Но ты точно вчера ничего странного не заметила?

– Странного… – я закусила губу. Не могу же я рассказать ему про потери памяти. – Ну… Мы поговорили, она рассказала про недавно умершего мужа, про свой город. Мне показалось, Барбара очень скучала по дому. А так, больше ничего.

– Понятно, – протянул Эрик. – А второй мужчина?

– Джон Олридж? – замялась я.

– Не бойся меня, Иви, – жених без особого труда заметил мои колебания. – Врачу, духовнику и адвокату нужно говорить только правду. Я не выдам тебя.

– Я была там, – решилась я, – в больнице. Не знала, кто он, просто меня расстроила история брошенного умирать мужчины. Посидела с ним немного. И да, он умер при мне. Но я сразу ушла и не имею никакого понятия, что там происходило дальше. И уж тем более ничего не делала с телом. Это же просто нелепо – предполагать такое и тащить в тюрьму из-за этих предположений.

– Да, – задумчиво потёр подбородок Эрик, – инспектор проявляет странную прыть. Даже если у него есть личный интерес, все равно это подозрительно. Неужели ты уже успела кому-то насолить?

Я решила оставить этот вопрос без ответа. Рассказать ему о приставаниях мэра? Нет, точно не сейчас.

– Так, ладно. Самое главное, что нам сейчас нужно, это узнать, уехала ли Барбара сама или действительно пропала.

– И как мы это узнаем? – заинтересовалась я.

– Это просто. Нужно осмотреть её квартиру. Если там не осталось ее вещей, значит, женщина покинула Гленмар по своей воле.

– Ты хочешь туда влезть? – воскликнула я удивлённо.