Текст книги "Лето нашей тайны. Убийство на пляже любви."

Автор книги: Мария Менто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9

Аманда, едва взглянув на Селену, сразу поняла, с кем имеет дело, и решила первой нанести удар. Она не сомневалась, что эта деревенщина сразу же вцепится в Артурзинью, как только почует, что дело пахнет деньгами. Чем человек проще, тем он корыстнее. Поэтому она позвонила Тадеу и распорядилась, чтобы он позаботился о том, чтобы Артурзинью был с утра у себя в кабинете. Она нанесет ему неожиданный визит.

– Я не могу ручаться, – начал мямлить Тадеу. – Артурзинью привык с утра поспать...

– Я плачу тебе деньги, и немалые, за то, чтобы ты ручался, что моя просьба будет выполнена, – свирепо отчеканила Аманда и положила трубку.

Тадеу вздохнул и нахмурился. Он жил среди безумцев, и, наверное, сам оказался точно таким же, но у него были свои особые причины участвовать в этой скачке с препятствиями. Его безумие было вынужденным.

Чего он только не наплел Артурзинью для того, чтобы тот взялся за работу пораньше. И ему удалось вытащить шефа в офис намного раньше обычного. Несмотря на свой ошейник, боль в ноге и желание поспать, Артурзинью сидел с утра в своем кабинете и просматривал документы. Когда в дверь вошла Аманда в потрясающем белом костюме, Тадеу деликатно удалился. Он собирался заглянуть на кухню с тем, чтобы попросить принести и кабинет сок и кофе, но, проходя мимо комнаты Жуди, он не мог отказать себе в удовольствии заглянуть к ней.

Спальня была пуста. На кровати лежала раскрытая тетрадка, и Тадеу заглянул в нее. Билли, Билли, Билли – это имя мелькало на каждой странице. А сколько признаний в любви, в удивительных ощущениях, стоит только тому к ней приблизиться! А вот пошли и поцелуи. Да что поцелуи! Жуди недвусмысленно писала, что готова на большее!

Тадеу задохнулся от гнева и негодования. А он-то испытывал к этой пустышке такие чувства! Он всерьез думал о ней как о своей жене!

В этот миг Жуди появилась из ванной завернутая в полотенце, с чалмой на голове, и устроила скандал из-за того, что Тадеу посмел войти в ее комнату.

– Больше не войду! – рявкнул он. – Пошла ты к черту!

Стоило ему выйти, как Жуди счастливо рассмеялась. «Похоже, что мы наконец-то расстались, и расстались навсегда, – сказала она. – Я это сделала для тебя, Билли!»

.Теперь Жуди чувствовала себя свободной, словно птица, и радостно полетела к тому, кого, как ей казалось, она любила и кто любил ее.

Ей хотелось, наконец, поговорить с Билли всерьез, объяснить, что сама она относится к нему тоже серьезно. Недаром она порвала со своим женихом. Это ведь что-то значит!

Билли встретил ее страстным поцелуем.

– Пойдем в комнату, – сказал он. – Там будет гораздо лучше!

Жуди не была еще готова к такому решению. Она заколебалась. Но Билли настойчиво подталкивал ее к двери, и. зажмурив глаза, она сдалась. Пусть произойдет все, что он хочет. Она хотела того же, что и он! Билли торопливо тащил ее по коридору. Открыл дверь. Они стояли... нет, не в спальне, а в кухне, где царил полнейший беспорядок.

– Приберись, пожалуйста, здесь, – небрежно попросил Билли. – Я полагаю, ты воспитанная девушка и обучена домашнему хозяйству.

– Обучали, – растерянно ответила Жуди, – но я никогда им не занималась.

– Вот самый подходящий случай, чтобы подкрепить теорию практикой, – сказал Билли. – Мне сейчас некогда, меня вызывают по работе в Рио.

– Послушай! Я рассталась с Тадеу и сделала это ради тебя, – Жуди попыталась все-таки начать этот серьезный разговор, ради которого она пришла.

– Правильно сделала, он вас обкрадывает, – произнес Билли и исчез с насмешливой улыбкой Мефистофеля.

Жуди не знала, что и думать!

Билли не солгал, сообщив Жуди, что Тадеу – вор. Не далее как вчера он слышал, как Тадеу, позвонив по телефону Артурзинью, приказал от его имени перевести на свой счет две тысячи реалов. А потом удостоверился, что их перевели.

У Билли было много подобных сведений, он не зря просиживал дни возле своих подслушивающих приборов. Это была его работа, за нее ему платили. Он был рад, что Зека вернулся домой. А то ведь, после того как он врезал этому надутому индюку Тадеу, мальчишка собрался в Рио, взял рюкзак и ушел. Но до Рио не доехал. Билли позвонил своей бывшей женушке, она устроила ему скандал. Он собирался утром объявлять розыск. Провел отвратительную ночь. Но с утра пораньше к нему явилась дона Изабел. Вот уж кого он хотел видеть в последнюю очередь! Она объявила, что Гуту привел Зеку к ним, что мальчик может оставаться у них сколько ему заблагорассудится. И еще она сказала:

– Я запрещаю вам приближаться к моей дочери!

Билли ничего ей не обещал.

Когда раздосадованная Жуди вернулась домой, так и не увидев больше Билли, она увидела в холле мать, которая ждала ее.

– Мне нужно всерьез поговорить с тобой, дочка, – сказала дона Изабел, внимательно приглядываясь к Жуди.

– Я стала у вас дежурным блюдом, – тут же возмутилась та. – Кто дал вам право вмешиваться в мою личную жизнь? Я уже совершеннолетняя.

– Все это так, но мне хочется дать тебе совет. Этот человек, который тебе так нравится, много старше тебя, и я не вижу, чтобы он искал сближения с нашей семьей, что говорило бы о его серьезных намерениях по отношению к тебе, об ответственности за твою судьбу.

– Я сама за нее отвечаю! – гордо тряхнула головой Жуди.

– Нет, дочка, – покачала головой Изабел. – Ты живешь вместе с нами, и мы отвечаем за тебя.

– А если я буду поступать так, как считаю нужным? – осведомилась, закусив губу, девушка.

– Ты будешь поступать на свой собственный страх и риск, если уйдешь из дому и будешь жить на собственные средства, – твердо заявила Изабел. – А пока я сказала этому человеку, чтобы он оставил тебя в покое.

Так вот к чем дело! Теперь Жуди многое стало ясно! Да что там! Ей стало ясно все! И усмешка Билли, и его пренебрежительное отношение, и то, что он отправил ее убираться на кухне. А куда ее еще отправлять, маменькину дочку? Да мать ее просто опозорила! Как она покажется на глаза Билли?

Злые слезы навернулись на глазах Жуди. Она наговорила матери много обидного и, заявив, что будет поступать так, как считает нужным, убежала в свою комнату.

Ближе к вечеру к ней пришел Гуту. Он позвал ее ужинать, но Жуди наотрез отказалась спуститься в столовую.

– Опять поссорились с мамон? – спросил младший брат.

– С чего это ты взял? – сердито огрызнулась Жуди.

– Потому что у мамы мигрень и она тоже отказалась ужинать, а так бывает тогда, когда вы ссоритесь. Ты, кажется, рассталась с Тадеу?

– Я не желаю ни с кем ничего обсуждать! Но он нас обкрадывает, а вы все нападаете на меня, а его защищаете!

Жуди была на грани истерики, и Гуту посочувствовал сестре.

– При любых обстоятельствах ты можешь рассчитывать на меня, – сказал он и вышел.

Ему было неприятно обвинение сестры, оно касалось человека, которого он знал с детства, который чуть ли не вырос у них в доме. Вообще все, что творилось у них в семье после трагической гибели отца, очень не нравилось Гуту. Он чувствовал, что мать нуждается в поддержке, что она держится из последних сил, что Артурзинью ей не в помощь. Кроме него, матери не на кого было надеяться, поэтому, похоже, ему нужно было переходить с архитектурного на экономический, брать в свои руки дела на фабрике и вытягивать из ямы отцовское дело.

Ближе к вечеру Тадеу поехал в тюрьму. Он ездил туда регулярно, два раза в месяц, хотя держал свои визиты в тайне ото всех. Как-то дона Изабел спросила его, видится ли он с отцом, и он отрицательно покачал головой.

– Я твое единственное достояние, – говорил ему сухощавый старик с острым неприятным лицом, его отец, который за свои махинации заслужил пожизненное заключение. В снос время он был адвокатом Зе Паулу и Тиноку, так что удивительно ли, что он ненавидел их обоих и считал, что их состояния принадлежат ему?

– Ты берешь мое, – убеждал он сына. – А для того чтобы сделать мое пребывание здесь более сносным, мне нужны деньги и только деньги. Как можно больше денег!

Тадеу и так добывал их где только мог. Но отцу, сколько он их ни приносил, было всегда мало.

– Может быть, я все-таки попробую и обращусь к адвокату? – спросил Тадеу. – Может быть, тебе можно уменьшить срок?

Как он мечтал сократить свою пожизненную каторгу!

Старик рассмеялся скрипучим смехом.

– Ты хочешь отдать целое состояние за то, чтобы я находился здесь не тридцать лет, а двадцать пять? Не стоит, сынок! Лучше забери у доны Изабел все, что принадлежит мне. И еще ты можешь жениться на богатой девушке, как ты собирался.

– Мы с Жуди расстались, отец. У меня очень тяжело на душе, – признался Тадеу, надеясь хоть на какое-то сочувствие.

– Ты что, приехал ко мне жаловаться на свои сердечные неудачи? – изумился старик. – Мне нет до них никакого дела. Неудачи касаются тебя одного. Мне нужны только деньги! Привози их как можно больше! Как можно больше! У меня есть здесь долги. Я должен платить их вовремя. Если ты не привезешь мне денег, ты можешь не застать в живых своего старика отца.

И старик вновь рассмеялся скрипучим издевательским смехом.

Тадеу только вытер пот, выступивший у него на лбу. Он и так делал даже больше, чем мог, но и этого было недостаточно.

Глава 10

Аманда уехала от Артурзинью разозленная. Она так старалась его растрогать. О чем только не напоминала! Даже как целовались. Она не сомневалась, что этот слабак распустит, как обычно, слюни, начнет заикаться, сдастся на ее милость и она быстренько скрутит и его и наглую деревенскую девку, которая задумала втереться в ее семью. Не тут-то было. Этот идиот уперся как баран. Не клюнул ни на одну из ее приманок и, когда она начала на него орать, с ухмылкой заявил:

– Вот теперь я узнаю тебя, Аманда! Выкладывай, с чем приехала. Не в твоем характере вздыхать о прошлом, закатывая глазки!

Ей пришлось подыграть ему и сказать, что окольными путями до нее донеслись слухи, что он собирается продать свою фабрику некой фирме из Сан-Паулу. У нее возникло встречное предложение: если бы они сошлись в цене, она бы купила фабрику, и тогда их многие проблемы бы разрешились.

– Я подумаю, Аманда. Я обо всем подумаю, – важно сказал Артурзинью, словно и в самом деле был дельцом и мог о чем-то всерьез думать.

Тон Артурзинью, его самодовольство еще больше разозлили Аманду, и ушла она совсем не так, как думала, – не хозяйкой положения, а раздосадованной просительницей.

Но ее испытания, как оказалось, не кончились. Когда она вошла и свой кабинет, то за своим рабочим столом она увидела мать, которая просматривала бумаги и беседовала с управляющим. От этого самоуправства у Аманды позеленело в глазах. Управляющий передал матери еще пачку бумаг, и, поклонившись, вышел.

– Позволь мне узнать, что ты тут делаешь? – спросила бледная от негодования Аманда.

– Очень скоро узнаешь, дочка, очень скоро узнаешь, – зловеще произнесла Илда, вставая из-за стола.

Появление Селены подвигло Илду на то, чтобы вникнуть в их денежные дела. До сих пор и фабрика, и семейные финансы были целиком и полностью в ведении Аманды. Обожествив отца, старшая дочь пожелала служить ему и после его смерти. Все, что касалось фабрики, стало для нее святыней, а ее деятельность – служением, вторжение в которое она сочла бы святотатством. При этом она проявляла недюжинные деловые способности, и матери даже в голову не приходило вмешиваться в ее деятельность. Но, занявшись документацией, она обнаружила немало странных вещей.

Прежде всего, то, что ее старшая дочь переводила часть их общих доходов на свой личный счет.

– Как ты могла так поступить? – спросила Илда, предъявив Аманде неопровержимые доказательства ее нечестности по отношению к матери и сестре.

Но Аманда придерживалась совершенно иной точки зрения. Она сразу пошла в атаку.

– А ты хотела, чтобы все это время я работала бесплатно? – возмутилась она. – Разве я своими трудами не содержала вас обеих, тебя и Лижию. А врачи? Они стоили очень дорого! А санатории в Швейцарии?!

– По закону половина всего имущества принадлежит мне, и если на то пошло, то я продолжаю содержать вас обеих!

– Ты еще не наследница! Отец может быть жив! Ты еще ничем не владеешь! – наступала Аманда.

– Твоя сестра была тяжело больна, каждый день я сражалась за ее жизнь и выиграла эту битву. Выиграю и вторую. Теперь больна ты, дочка! Ты живешь в мире своих фантазий и хочешь всех и вся подчинить им. Но другие люди вправе жить так, как они хотят. Ты должна научиться уважать всех, кто живет вокруг тебя. Я тебя очень люблю и поэтому поступлю с тобой очень жестоко Я подам на тебя в суд, Аманда!

С этими словами Илда вышла, оставив свою дочь не в растерянности, не с чувством вины и раскаяния, а в ярости.

Аманда пришла в ярость потому, что ее близкие, те, ради кого она трудилась не щадя сил, ничего не смыслили в жизни и были готовы пустить плоды ее трудов на ветер. Она имела дело с безумцами, которые не видят дальше собственного носа и готовы себя погубить. Но Бог дал ей, Аманде, и ум, и силу воли, и она должна была спасти их любыми средствами. Она была вправе поступать с ними так, как посчитает нужным, поскольку действовала ради их собственного блага.

Аманда была не из тех, кто сдается. Но сейчас главным направлением борьбы была для нее Селена. Она думала только о ней и вдруг вспомнила, что незадолго до исчезновения отцу вырезали родинку, а значит, у него брали анализ на биопсию. Иными словами, в клинике остался кусочек его кожи, предназначенный для анализа. План созрел мгновенно: она забирает из клиники этот кусочек, а затем требует анализа для Селены. В том, каков будет результат этого анализа, она не сомневалась. Как не сомневалась в том, что Зе Паулу нашел очередной способ напасть на ее семью, которую давно мечтал разорить.

– Я боролась с тобой при жизни, – прошептала она, – так неужели ты думаешь, что позволю тебе победить после смерти?!

Она позвонила Тадеу и приказала приехать к ней.

– Мы с тобой поедем в клинику за анализом моего отца, – заявила она. – Ты поведешь машину. У нас мало времени.

Тадеу сорвался с места в один миг. Он спешил. Он не хотел разозлить Аманду еще больше.

Билли, прослушавший их разговор, передал сведения шефу по сотовому, получил инструкции, переоделся в белый костюм и сел в машину. В клинику он приехал раньше Аманды с ее подручным. Представился доктором, попросил анализ своего вымышленного клиента, а когда его не нашли, прошел в клинику сам. Дальше он действовал со свойственной ему сноровкой. Но помогло и везение – дежурный доктор, утомленный жарой и трудным днем, заснул на посту. Билли в черных перчатках бесшумно перебрал карточки, выяснил, в какой лаборатории хранится исходный материал для анализа, бесшумно вошел в пустую в этот час лабораторию и забрал его с собой. На выходе он столкнулся с Амандой, и она даже спросила его, где найти дежурного доктора. Не оборачиваясь, он буркнул где. В целом операция прошла идеально, и Билли был доволен. Сообщив о результате, он даже поинтересовался у своего шефа, с чего это вдруг его так взволновал этот дурацкий анализ. Но тут же извинился. В его профессии задавать вопросы полагалось не ему.

Множество вопросов задавала себе Изабел. Она была потрясена тем, что сообщил ей Гуту. В последнее время ее младший сын стал все больше вникать в дела, и она подумала, что рано или поздно он станет ей опорой. Она еще раз поразилась прозорливости Зе Паулу, потому что очередная пленка предназначалась ей и младшему сыну. Отец предлагал ему подумать о переводе с архитектурного на экономический, так как именно этого требуют интересы семьи.

– Я и сам стал об этом подумывать, мама, – сказал ей после свидания с потусторонним миром Гуту. – Просто удивительно, как отец мог все это предусмотреть.

Мнение Зе Паулу стало официальным разрешением для Гуту вмешиваться в дела Артурзинью, который свалил все на Тадеу и больше знать ничего не хотел. Они были друзьями с давних пор, значит, о чем было волноваться? Тадеу сделает все в лучшем виде.

Точно так же думал и Гуту. Высказанное Жуди обвинение очень ему не понравилось. У них могли испортиться отношения как угодно, но это не значило, что нужно было возводить на человека напраслину. С этими мыслями Гуту пришел в кабинет Артурзинью, собираясь немного поработать. Он изучал товарооборот их фабрики и хотел посмотреть, какие контракты они заключили в последнее время. Возле стола стоял черный кейс Тадеу, в котором он как раз носил контракты. «Самые последние, наверное, здесь», – подумал про себя Гуту, садясь за письменный стол. Но каково же было его удивление, когда он обнаружил в кейсе банковские счета, причем они отражали тайную бухгалтерию помощника Артурзинью: все, что утекало с их общего семейного счета, попадало на счет Тадеу.

Потрясенный Гуту откинулся на спинку стула – Жуди права! Тадеу был действительно вор. Кто бы мог подумать? Тадеу!

Он отправился к матери и все рассказал ей. Изабел попросила сына утром съездить в банк, а потом прийти к ней, чтобы они решили, что будут делать.

– Полицию мы не будем вызывать в любом случае, – твердо сказала она.

И вот всю ночь Изабел задавала себе вопросы, а к утру нашла на них и ответы. Может быть, другим они показались бы неудовлетворительными, но ее устроили. Но кое-какие вопросы остались и у нее. И она задала их Жуди.

– Откуда ты узнала, что Тадеу ворует у нас деньги? – спросила она.

– Мне сказал об этом Билли, – откровенно призналась Жуди.

– В таком случае я даю тебе задание: пойди к нему и спроси, откуда он узнал об этом, – приказала Изабел.

– Но ты же мне запретила даже приближаться к нему, – насмешливо протянула Жуди, – а теперь сама посылаешь к нему в дом?

Жуди никак не могла простить матери, что за ней следит как за маленькой. Не далее как позавчера, когда они целовались с Билли на пляже, и она уже была готова пойти вместе с ним, появился Сервулу и заявил, что мать ждет се ужинать. Билли возразил, что девушка совершеннолетняя, но Сервулу достал из кармана пистолет, наставил на Билли, и тот спорить перестал. Жуди вернулась домой, но настроение ее от этого не улучшилось. А уж когда Сервулу сказал, что пистолет у него был не заряжен, – тем более. В общем, Жуди все время чувствовала, что ее выставляют на посмешище. Самое обидное, что после подобных историй Билли тоже обращался с ней пренебрежительно и насмешливо. Но в этот раз дело было в самом деле серьезное, и Жуди хоть и неохотно, но подчинилась. Ей и самой было любопытно, откуда Билли мог узнать о Тадеу.

Гуту застал Артурзинью и Тадеу как раз в ту минуту, когда его брат собирался подписать пустые банковские счета. Артурзинью был счастлив – с утра с него наконец-то сняли противный ошейник, и он почувствовал себя человеком. Он собирался купить букет цветов и отправиться к Селене. Он был влюблен в нее. Интрига, которую он затеял только для того, чтобы насолить Аманде, зная, как она ненавидит свою сводную сестру, привела к тому, что он влюбился. Затевая интригу, он пообещал Селене позаботиться о том, чтобы ей досталась ее доля наследства, убеждал, что они должны быть заодно против гордячки и задавалы Аманды. Может, даже должны пожениться. А теперь думал, что готов всерьез выполнить отцовский наказ. Он со смехом рассказал Тадеу историю, которая произошла накануне в ресторане, куда он пригласил Камилу и Селену. Алисинья не отпустила его одного на это любовное свидание. А со стороны Селены прибыл ее поклонник Жоржинью, который решил расквитаться со счастливым соперником.

– Здоровенный малый, – рассказывал Артурзинью, – он поднял меня как котенка, и я понял: пришел мой конец. И тут... – глаза молодого человека вспыхнули и засияли. – Селена как даст ему! Она дала ему в скулу и положила этого быка одним ударом! Ты можешь представить себе такую женщину? Я в отпаде! Честное слово, я в отпаде!

О том, что Шику повел потом их всех в участок и Селена как самая толковая рассказывала о том, что произошло, он не упомянул. Не упомянул и о том, как кричала Алисинья, собираясь подать в суд на негодяя, который поднял руку па ее Тутукинью, а деревенский увалень смотрел на нее раскрыв рот, потому что никогда в жизни не видел таких женщин.

Тадеу, слушая красочный рассказ своего приятеля, смеялся от души. Артурзинью уже взялся было за ручку, чтобы подписать чеки, как вошел Гуту.

– Брат, этот человек, – он показал на Тадеу, – ворует наши деньги! Он настолько обнаглел, что даже не счел нужным прятать улики.

Тадеу увидел в руках Гуту свой кейс, и на лбу у него выступил холодный пот.

– Я брал эти деньги в долг, – сказал он. – Я непременно верпу их.

– Все? – поинтересовался Гуту и показал Артурзинью свои подсчеты. – Да ты до конца жизни столько не заработаешь!

Артурзинью схватился за голову и застонал будто от зубной боли.

– С тобой хочет поговорить мама, – сказал Гуту Тадеу, и тот, понурившись, пошел вслед за ним.

Гуту оставил Тадеу с доной Изабел и Сервулу, а сам пошел объясняться с братом.

– Твоя мать была моей лучшей подругой, и я стала твоей крестной, Тадеу, – начала дона Изабел. – Деньги ты брал для отца. Я хорошо знакома с Эзекиелом, знаю, как он умеет помыкать людьми, особенно тобой. Он подбил тебя на то, чтобы ты брал деньги у Артурзинью.

Тадеу опустил голову еще ниже.

– Я благодарен за то, что вы не обратились в полицию, – сказал он.

– Во время крестин я поклялась, что буду заменять тебе мать, когда твоей не окажется рядом, – продолжала дона Изабел. Слова давались ей нелегко, но она много думала этой ночью и ей было что сказать этому запутавшемуся мальчику.

– Простите меня, – попросил он со слезами на глазах.

Да, широкоплечий, плотный, с бородкой и усами, он продолжал оставаться маленьким мальчиком и нуждался в помощи и поддержке.

– Прощать должны другие. А мать понимает и всегда готова помочь сыну, чтобы он вернулся на путь истинный. Иногда это не просто, но я продолжаю считать тебя своей матерью и буду за тебя бороться. Я не могу заставить Артурзинью и Гуту не увольнять тебя. Но этого тебе хватит до тех пор, пока ты не найдешь работу. Я постараюсь тебе чем-нибудь помочь. Возможно, ты мне еще понадобишься.

Дона Изабел сказала все, что считала нужным. Больше говорить было не о чем. Тадеу ушел с полными слез глазами. Все было кончено. Впрочем, нет, не все. Тадеу поехал в тюрьму к отцу. Эзекиел был немало удивлен неурочным визитом сына.

– Я приехал сказать тебе, что больше денег не будет, – сказал ему Тадеу. – По твоей милости я потерял и друга, и работу.

– Ты пошел не в меня, – насмешливо проскрипел Эзекиел, – ты неудачник. Потерять богатую невесту, потом потерять богатого друга. Если бы ты сохранил их, ты бы потом гордился теми путями, которые привели тебя к богатству и почету. Но ты – неудачник.

– Больше я не приду к тебе, – по-бычьи наклонив голову и глядя на отца исподлобья, сказал Тадеу.

– Придешь. Ты еще придешь ко мне, – сказал Эзекиел.

Может быть, кому-то это покажется странным, но Тадеу почувствовал невероятное облегчение, когда вышел из тюрьмы. Его пожизненная каторга кончилась. У него начиналась новая жизнь.