Текст книги "Нф-100: Лунапарк Короля Мертвых (СИ)"

Автор книги: Мария Гинзбург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Перси Лэйксайд обернулся, смерил взглядом расстояние до кучи тел биоформов. Луки ночных эльфов били на приличное расстояние, в стрелах они недостатка не испытывали, и промахивались редко. Тела биоформов уже начали разлагаться. Марк Винис в это время думал, что если бы дело происходило в нормальном мире, то сейчас над трупами уже вовсю хозяйничали бы птицы, крысы и волки из окрестных лесов. Но в лунных лесах падальщиков не водилось, и трупы оставались неприбранными.

Лэйксайд пнул мощную лапу саблезуба, торчащую из общей кучи, и сплюнул.

– Ворота целы, – заметил Марк Винис. – Может, кому-нибудь удалось отсидеться в храме?

Лэйксайд задрал голову.

– Эй, есть кто-нибудь? – крикнул он по-английски.

Ответом ему была тишина.

– Если бы там кто-нибудь оставался, то они поставили бы часового у входа, – заметил Неймер.

Гетейне реял в воздухе над воротами храма.

– Так куда же они делись? – логично спросил Лэйксайд.

Неймер подлетел к круглому окну, забранному решеткой в форме цветка. Катензуф выбил решетку прикладом дезинтегратора. Она с грохотом упала в пролет лестницы, находившийся за окном. Теперь гетейне, аккуратно сложив крылья, мог пролезть внутрь.

– А чего ты не прошел сквозь нее? – спросил Лэйксайд. – То есть, ты же можешь.

В глубине души Перси Лэйксайду было жаль красивой решетки, которую Неймер так бесцеремонно выломал.

Неймер иронически посмотрел на Лэйксайда сверху вниз.

– Я вижу, ты из тех, кто всегда ходил бы со стоячим, будь у тебя такая возможность, – сказал гетейне.

Лэйксайд смутился. Он понимал, что для того, чтобы выкидывать свои психократические штучки, Неймер нуждается в энергии и не тратит ее по пустякам, но все время забывал об этом.

– Я пойду посмотрю, как оно, – сказал Неймер. – Ждите меня здесь.

Он перебросил ногу через подоконник, пригнулся и канул в полумрак храма. Последними исчезли синие крылья.

– Если там пусто, можно будет там заночевать, – заметил Лэйксайд. – Предложим это командиру.

– Надо было сказать Неймеру, чтобы он ворота открыл, – буркнул Винис. – Вместе храм осмотрели бы.

Марк недолюбливал Неймера. В курсе краткой космической истории, которую приходилось прослушать каждому спейс-рейнджеру, говорилось, что гетейне были созданы эллоритами в качестве рабов. В результате кровопролитной войны гетейне обрели свободу. Марк лучше, чем другие, понимал смысл понятия "рабство" и знал, что самый худший хозяин – это бывший раб. Винису казалось, что Неймер презирает товарищей, как недостойных, низших существ, провинциалов, и кичится своими психократическими способностями, которые ставили его на ступень выше всех остальных в отряде. Неймер давал некоторые основания так думать, поскольку редко снисходил до общения с товарищами. Марку не могло придти в голову, что причиной тому могла быть не спесь, а природная замкнутость. Гетейне как раса появились из ограниченного генетического источника. Вместо обилия темпераментов, присущих расам, сложившимся эволюционным путем, среди гетейне можно было найти в основном меланхоликов, но встречались и холерики.

Марк окинул неприязненным взором площадь перед храмом. Сумерки уже укутали трупы серой мягкой накидкой. Герда говорила, что призраки входят в комплектацию только в Трансильвании – игровой локации, находящейся далеко на юге и отделенной от Салиндора Морем Спокойствия.

Но в Шарнатте теперь было полным-полно настоящих призраков.

Перси Лэйксайд тряхнул черным пластиковым мешком, на треть уже заполненным.

– Нам приказали просили собрать "хвосты", – напомнил он задумавшемуся Винису.

Среди тел нагов и саблезубов попадались и тела защитников Шарнатта. Около ворот храма трупов игроков было не так много. Но там, где на площадь выходила широкая улица, их хватало. Лэйксайд направился туда. Марк Винис последовал за ним.

Марк вынул десантный нож, перевернул ногой труп ночного эльфа, чтобы он лежал лицом вниз, и воткнул нож ему в крестец. Винису пришлось порядком повозиться. Он испачкал в крови руки, живот и штаны, пока вынимал "хвост". Когда Марк подошел к Перси, чтобы кинуть добычу в мешок, то увидел, как Лэйксайд небрежно ссыпает туда аккуратные, чистые капсулы.

– Как это у тебя получилось? – удивился Винис.

Лэйксайд озадаченно посмотрел на заляпанные кровью руки Марка. Затем приподнял свой дезинтегратор так, чтобы Винис видел рычажки регулировки на прикладе.

– Плотность металла и пластика, из которого сделаны капсулы, больше, чем плотность человеческого тела, – терпеливо объяснил Лэйксайд. – То есть выбираешь вот тут эту позицию.

Лэйксайд указал, какую, и щелкнул рычажком. Затем оглянулся в поисках подходящего трупа, нашел его и приблизился к телу. Заинтересованный Винис следовал за ним.

– Выставляешь площадь и глубину проникновения, – продолжал Лэйксайд. – И – оп!

Перси нацелил раструб дезинтегратора на крестец поверженного игрока и нажал на пуск. Раздался тихий хлопок. В пояснице трупа появилась выжженная черная квадратная ямка. В ней лежал, поблескивая сталью, искомый "хвост". Лэйксайд осторожно извлек его.

– Понятно? – осведомился Перси.

Винис угрюмо кивнул. Он относился к технике, которой ему приходилось пользоваться, с некоторым страхом, но и пренебрежением. Разрыв между эпохой, в которую он родился и той, в которой Марку пришлось провести большую часть своей жизни, был слишком велик. Не мудрствуя лукаво, Винис всегда выставлял максимальную мощность на своем дезинтеграторе. Марк подкрутил настройки своего оружия в соответствии с инструкциями Перси и принялся за дело.

* * *

Неймер спустился по лестнице и оказался в большом круглом зале. Стены его были облицованы полированным мрамором с синими прожилками. В центре стояла статуя женщины высотой в два человеческих роста. Видимо, это и была Эруна. На богине был свободный балахон. Резчик любовно вырезал мягкие, драпирующие фигуру складки на ткани и кончики пальцев босых ног, только и торчавших из-под балахона. У Эруны были короткие волнистые волосы. Лицо озаряла добрая улыбка. Глаза статуи были сделаны из синей бирюзы. В качестве зрачков использовался какой-то гладкий черный камень. Неймер предположил, что это агат. Гетейне взлетел и примостился на плечо женщины, чтобы осмотреться.

Зал, использовавшийся для богослужений, теперь имел все черты временного лагеря беженцев. На полу валялись пряжки, обломки стрел, окровавленные тряпки. Множество грязных ног истоптали красивую мозаику на полу, и теперь уже было не разобрать узор. Неймер не был следопытом, но и так было заметно, что постояв некоторое в зале, люди покинули его через левое крыло храма. Неймер чувствовал, что в храме нет ни одной живой души. Можно было пойти и проверить, куда делись игроки. А еще можно было открыть ворота, заложенные изнутри тяжелым засовом, и осмотреть храм вместе с Лэйксайдом и Винисом. Неймер слышал их мысли. Товарищи чувствовали себя неуютно на площади, заваленной трупами.

Однако вместо этого Неймер взмыл вверх, под самый купол храма.

Гетейне обладали цветным зрением, как люди Земли и эллориты. Но внутренним взором они всегда видели мир в черно-серо-красной гамме. В случае усталости или раздражения черно-красные цвета в восприятия реальности гетейне начинали преобладать.

– Это все зависит от состава крови, – объяснял Неймеру его отец. – Но наш состав крови, каким бы он ни был, не должен мешать нам здраво мыслить и принимать верные решения.

Отец считал спасением от мрачности физическую нагрузку. В этом был смысл – необходимые гормоны, делавшие мир более светлым, вырабатывались в движении. После нескольких часов тряски в душном вездеходе он пришел в состояние тихой готовности убить кого-нибудь. Ему надо было размяться, чтобы вернуть себе спокойствие и способность трезво рассуждать. А Неймеру именно сейчас надо было кое-что обдумать.

Он мысленно слышал разговор Форса и Авенса, который произошел на "Покорителе Вселенной". И сейчас Неймера душила бессильная ярость. Влачить свои дни в качестве пушечного мяса Космопола, разгребать дерьмо на дальних планетках, недавно включенных в состав Союза, никогда не было мечтой Неймера. Он мечтал сбежать ничуть не меньше Форса. Но в тех обитаемых мирах, куда бросали спейс-рейнджеров, решил бы остаться только законченный самоубийца. А теперь Форс нашел возможность освободиться.

Но Неймера он с собой не позвал.

Просить Дэззуо взять его собой представлялось Неймеру глупым. Если бы Фосерри хотел уйти вместе с Неймером, он бы сразу посвятил его в свои замыслы. Сообщить о побеге Дэззуо в контрразведку было ниже достоинства Неймера.

Гетейне нарезал большие круги под сводами купола. Только шелест крыльев и свист колец в них нарушал покой пустого храма, когда Неймер выполнял особенно резкие маневры.

"А если бы ты нашел возможность сбежать, ты бы позвал Форса с собой?", спросил в его голове спокойный, безжалостный голос.

Самым ужасным было то, что Неймер не мог ответить на этот вопрос.

Другой проблемой было то, что не только Герда увидела истинное лицо психократа, атаковавшего спейс-рейнджеров у "Покорителя Вселенной". Неймер не только увидел противника, но и узнал. Но тогда было уже слишком поздно, появился Форс. Неймер не соврал насчет пределов чувствительности этого психократа. Сейчас отряд спейс-ренджеров находился, если можно так выразиться, на самой границе слышимости для того, кто прятался в лунном кратере далеко на севере. Но Неймер был уверен – если бы он позвал своего недавнего противника... если бы крикнул изо всех сил...

Он бы его услышал.

И, безусловно, помог бы Неймеру покинуть ряды бравых служак Космопола. За свою помощь он взял бы немного.

Жизнь Форса.

Эллорита, даже не позвавшего Неймера с собой, когда он сам собрался бежать.

Неймер опомнился, когда стемнело, и в храме автоматически вспыхнули светильники на стенах. "Сегодня ночью, когда все заснут", подумал он. – "У меня нет другого выхода".

Гетейне снизился и поднял засов на воротах.

* * *

Измученная Герда плелась в хвосте колонны. Тишину мертвого города нарушал только шепот ветра в ветвях и шаги рейнджеров. Девушка чувствовала себя отупевшей от всего, что свалилось на нее за последние часы. А ведь еще предстояло считать информацию с чипов погибших игроков. А потом – запустить аналитическую программу, чтобы найти и зафиксировать отличия между исходными версиями программ нагов, саблезубов, восставших мертвецов и новой программой, что повела биоформов на смертельную схватку с людьми. Так же надо было выяснить, почему не сработали «хвосты» игроков.

Неймер телепатически связался с Фосерри и доложил, что в храме Эруны обнаружился нуль-транспер, через который, очевидно, выжившие игроки и покинули Шарнатт. По словам Неймера, припасы в кладовой храма остались нетронутыми. Видимо, ночные эльфы не сидели в осаде долго и ушли через телепорт почти сразу. Пренебрегать возможностью сытного ужина и безопасной ночевки не стоило. Накрыв тела погибших космолетчиков дерном и поставив на него памятную плиту, спейс-рейнджеры направились в южную часть Шарнатта, где и находился храм.

Фосерри шел рядом с Гердой. Он хотел поговорить с ней, но видел, что сейчас, возможно, не лучший момент для беседы. Когда Дэззуо и Кортасар двигались по изящному мостику, соединявшему берега озера и многочисленные острова, Герда ощутила потребность высказаться.

– Они не должны были погибнуть, – сказала она. – Но они все мертвы. И я чувствую себя причастной к их ужасной смерти. Софт для биоформов писала не только я. Мы работали большой командой. Но все равно.

– Труди, – произнес Дэззуо. – Но ведь вы разрабатывали программы для боевых машин, которые используются в войнах на Земле. Для оригиналов всех этих нагов и саблезубов. Для тех биоформов, которые предназначены для убийства людей и которые занимались именно этим. Разве вы еще тогда как-то не решили этот вопрос для себя?

– Война – это такая игра, в правила которой входит твоя возможная смерть, – ответила Герда. – И если ты идешь на войну, ты принимаешь эти правила. Но в правила лунных игр смерть участников не входила!

Фосерри покачал головой.

– Кстати, о правилах игры, – сказал он. – А этот человек, чье место в проекте вы заняли так недавно... Тот, который погиб в результате несчастного случая... В его поведении в последние дни перед смертью не было ничего странного?

– Не знаю, – пожала плечами Герда. – Его никто не видел. Саджо подцепил какой-то особенно приставучий грипп, и две недели проболел. Я звонила ему. Компания обещала обновление в боевых системах мира Войны и Ненависти. Саджо как раз работал над этим. Когда Рон заболел, проект отдали мне. У Рональда уже были кое-какие наработки. Но я с детства не доедаю куски, надкушенные другими. Я сообщила Саджо, что не буду доделывать его программу, а сделаю свою. Рон с радостью согласился, расспрашивал меня о моем проекте – святовоинах. Голос у него был другой, чем обычно. Но такое ведь случается, когда болит горло.

Фосерри и Герда миновали мост и оказались в Храмовых Садах, расположенных на небольшом островке в самом центре озера. Деревья еще не оделись листвой. Крохотные зеленые листочки только проклюнулись из почек, накинув на ветви ажурную зеленую сеть. Воздух был напоен ароматом смолы, к которому примешивался сладкой запах разложения. Здесь трупов было меньше, чем в других частях города. Драться тут было особенно некому – в Садах обычно находилось несколько жрецов да игроки, пришедшие отдохнуть и собраться с мыслями.

– Разумеется, – задумчиво проговорил Дэззуо. – И Рон узнал, какая именно новинка будет запущена в игру.

– Вы думаете, что Рон с ними? – спросила Герда. – Что это ДТП, в котором он якобы погиб – инсценировка?

– Я думаю, что Рон мертв, – спокойно ответил Фосерри. – И умер он самой мучительной смертью, какую только может испытать человек. Этот гетейне, что противостоит нам, выпил его духовную сущность. Все его знания и навыки. А пустую, ненужную ему оболочку гетейне аккуратно уничтожил, чтобы не вызывать подозрений. Теперь он может и умеет все, что умел Саджо. И даже больше. Гетейне талантливы и быстро обучаются.

Герда зябко передернула плечами:

– Но зачем он это сделал?

– Не знаю, но скоро собираюсь узнать, – ответил Дэззуо. – Гетейне иногда поступают парадоксально. Но они не безумны.

– Вы знаете, мне кажется, я видела его истинное лицо, – вспомнила Герда. – Когда он понял, что не может управлять мной, он рассердился, и...

– И? – подтолкнул девушку Дэззуо.

– У него зеленые глаза и нос... такой..

Она сделала жест, словно хотела изобразить излом антикрыла на сверхзвуковом самолете.

– Я понял, спасибо, – кивнул Фосерри.

Сумерки сгущались. На мосту, по которому спейс-рейнджеры покидали Храмовые Сады, зажглись фонари. Система жизнеобеспечения Шарнатта уцелела. Было что-то невыносимо жуткое в этих фонарях, освещающих улицы мертвого города. Ведь их свет был больше никому не нужен.

Или почти никому.

В мягком свете фонарей Герда вдруг заметила, что на шее у Фосерри есть татуировка. Из-под высокого форменного воротника выглядывала лишь малая часть, напоминавшая лепесток цветка или острие копья. Основная часть рисунка должна была находиться в основании шеи и на плече Дэззуо. Герда озадаченно перевела взгляд на лицо Фосерри, только сейчас обратив внимание, какие чувственные у него губы. "Он чертовски сексуален", подумала Герда и удивилась своей мысли. – "Он из тех редких мужчин, кто на самом деле любит заниматься сексом. Только он скрывает это, прячет, как Тимур прятал Колдгриф под плащом...".

– Некоторые вещи лучше видны в темноте, да? – сказал Дэззуо.

Герда поняла, что он прочел ее мысли, и молча кивнула.

И в тот же миг наваждение исчезло. Фосерри снова стал бесцветным блондином со стертым жизнью лицом, которому могло быть и тридцать, и пятьдесят.

– Не обращайте внимания, – сказал он. – Вы мне просто напомнили одну мою хорошую знакомую. Мы с ней так же гуляли в ночном парке.

– Хорошо, – сказала Герда. – Но я вам хотела кое-что сказать. Здесь скоро наступит ночь. Не эти жалкие сумерки, а настоящая лунная ночь, когда все будет погружено во тьму.

– Как скоро и как долго продлится лунная ночь? – осведомился Дэззуо.

– Через трое земных суток. Это около восьмидесяти часов. А длиться она будет две недели.

– Спасибо за информацию, – ответил Дэззуо задумчиво.

По прибытии в храм Герда выбрала себе койку в общей спальне. Кортасар придвинула к ней тумбочку, где раньше, наверное, хранились личные вещисбежавшей жрицы. Девушка установила на ней стекран. Мешок с "хвостами", который притащил Неймер, Герда поставила у изголовья. Ткань мешка покраснела от крови, стекавшей с чипов и телепортационных капсул. Он стал похож на мешок Санта-Клауса. Герда вспомнила, что по изначальной легенде, этот красноносый старик вовсе не был добродушным дедушкой. Она тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Герда запустила программу копирования данных с ручного коммуникатора в память стекрана.

– Мы нашли рисунок на стене, рядом с нуль-транспером, – тем временем сообщил Неймер командиру. – Ни Марк, ни Перси не смогли понять, что он означает. Перси говорит, что это статуя, которую он когда-то видел в музее. Но зачем ее тут нарисовали?

– Это какое-то послание игроков к тем, кто придет сюда после них, – задумчиво сказал Фосерри. – Пусть Судор посмотрит, что можно извлечь из памяти нуль-транспера. Нужно узнать, куда направились беженцы. И возьмите с собой Кортасар. Может, она поймет, что это за статуя.

Неймер зашел за Гердой, и они втроем с Гвеном Судором направились в ту часть храма, где находились нуль-транспер и загадочный рисунок. С ними увязался и Роки Ракун. Тиб Бёзарг и Перси Лэйксайд готовили ужин. Дшара, Эриксон и Аулиннуо, которым предстояло по очереди охранять ночной покой товарищей, остались в спальне. Спейс-рейнджеры были намерены воспользоваться для отдыха каждой свободной минуткой. Остальные члены отряда вместе с Дэззуо и полковником Тихомиром собрались в столовой, чтобы не мешать сну друзей.

Судор огляделся и вскрыл деревянную панель сбоку от портала предусмотрительно прихваченной отверткой. Под панелью обнаружился программный щиток нуль-транспера. Герда рассматривала изображение на гладкой мраморной стене. Рисунок был сделан легкими штрихами, явно наспех, при помощи подвернувшегося под руку угля из жаровни, где курились благовония. Он изображал обнаженного мужчину, который сидел, чуть наклонившись вперед. Одна рука покоилась на колене, другой мужчина подпирал подбородок.

– Это "Мыслитель" Родена, – сказал Ракун. – Только больно уж мускулистый, настоящий Геракл. Но что они хотели этим сказать?

Роки перевел взгляд на Герду. Она улыбалась.

Не только Тимур Каггадил из глубин подсознания Герды знал, что копаться в мозгах биоформов отправят именно ее. Об этом догадывались и вполне реальные люди.

Правда, они больше не были людьми.

* * *

– "Мыслитель", – прочитала подпись под статуей Кристина Свист Смерти. – И правда, вон морда задумчивая какая. Платон прям.

В мире Акерот у Кристины была превосходная фигура, кожа цвета весеннего заката, ярко-синие волосы и коричневые ботфорты, доходившие до бедра. В реальной жизни грозная Кристина была приятной толстушкой с ослепительно рыжими волосами и крохотным носиком-пуговичкой, который усеивали веснушки. А вместо тисового лука она носила очки – операция по коррекции зрения стоила дороже, чем добавочные опции на мониторе, позволявшие даже полуслепому попадать белке в глаз в мире Акерота. Элегантная серебряная оправа очков напоминала о причудливых завитушках вышивки на короткой коричневой юбке лучницы, бившей без промаха.

– "Мыслитель", значит... О чем он думает, интересно? – поинтересовалась Силкброу.

– О еде, конечно, – уверенно ответила Герда. – Посмотри, какой худой.

– Неее, это не Платон, – возразила Сильвия Быстрокрылая. – Платон был грек. Они целые дни проводили в фитнесс-залах и следили за собой. Он был красивый, мощный мужчина...

Сильвия мечтательно возвела глаза к высокому потолку музейного зала. Дизайнер "Дримуорлда" и прихотливая игровая судьба превратили прекрасную эльфийку Сильвию в чудовищную баньши с синей кожей и кроваво-алыми глазами. Они зловеще сверкали из-под всегда накинутого на голову Сильвии капюшона. Но свою чудесную фигуру ночной эльфке удалось сохранить, несмотря ни на что. В отличие от Кристины, Сильвия и в реальной жизни обладала превосходной фигурой, к которой добавлялся веселый и легкий характер – редкое сочетание как для реального, так и для виртуального мира.

Девушки были здесь одни. Мало кто теперь ходит по музеям. Школьники смотрели фильмы на обязательных уроках культурологии. Знатоки довольствовались он-лайн выставками. В кафе при музее подавали чудесный кофе, а цены в нем были просто смехотворные. Девушки уже не первый раз собирались в этом прелестном кафе и обсуждали стратегию игры на ближайшую виртуальную встречу. Можно, конечно, было обо всем договориться и на форуме. Но благодаря Герде подруги знали, что нет такого секретного форума, на который бы не смог проникнуть настойчивый хакер. Герда научила девушек хранить самое важное только в голове и передавать информацию из уст в уста. Личные встречи игроков, как и раскрытие анонимности, строго запрещались правилами Дримуорлда. Раскрытие анонимности игрока наказывалось исключением из игры навсегда.

Но кто думает о соблюдении правил в двадцать лет? К тому же, настоящих имен друг друга девушки не знали. Это служило некоторой страховкой от предательства в игре.

Закончив серьезные разговоры, подруги бродили по залам. Сильвия, в реальной жизни дизайнер интерьеров и художница, настаивала на том, что девушки должны пользоваться каждым удобным случаем расширить свой кругозор.

– А то проводим всю жизнь в вирт-костюме и ничего, кроме трехмерной имитации мира, не видим, – говорила королева Вернувшихся.

В тот день Герда была печальна, и Сильвия заметила это. Догадывалась она и причине грусти подруги. Сегодня на боевой совет впервые был приглашен Тимур Каггадил, принц Моргедрона. Он зарекомендовал себя в боях как одаренный стратег и верный друг, и девушки решили, что его можно включить в круг избранных. Тимур согласился, но на встречу не пришел, о чем предупредил Герду по аське. Тимур работал журналистом. В последний момент его припахали писать срочную статью на заказ.

"Кто ты на самом деле?", мучительно думала Герда. – "Негр-инвалид с женой и тремя детьми?".

– Не грусти, Жанна, – сказала Сильвия. – Знаешь, как говорят – не показывай милого подругам, он и не будет тебе с ними изменять.

Как и все остальные, она была уверена, что Герда и Тимур давно встречаются в реале. А на самом деле Герда не знала даже настоящего имени человека, ради которого предала своего отца и страну в ослепительно красивом и жестоком мире он-лайн игры.

– А ты могла бы? – спросила Герда. – Покуситься на моего парня?

– Я-то нет, – ответила Сильвия. – Но Силкброу...

Герда посмотрела на Силкброу. Та очень соответствовала своему ролевому персонажу – очаровательному суккубу.

– Да и мужчины, сама знаешь, бывают такими козлами, – заключила Сильвия.

Она взяла подругу под руку. Девушки вместе направились в следующий зал. Там находилась экспозиция реплик работ Карла Миллеса, ученика и последователя Родена.

До начала гонки к Сноуфангу оставалось полгода реального времени и три месяца жизни в игре.

* * *

– Сильвия говорит нам, что ее ночные эльфы будут пробиваться в кратер Платон, – произнесла Герда.

Это было разумное решение, хоть и принятое в спешке и под завывания боевых труб нагов под дверью. Сильвия и ее ночные эльфы направились в единственную локацию, где люди оказались бы в безопасности, и где никогда не ступала нога ни одного биоформа. "Надо все-таки разобраться, почему отказали капсулы", подумала Герда. Она уже осмотрела парочку. Они были абсолютно исправны. Это означало, что причина либо в чипах, либо что-то случилось с компьютерным центром сведения в кратере Тихо.

– Вот и отлично, – улыбнулся Роки. – Теперь надо будет доложить об этом командиру. Ты разобрался, Гвен? Они телепортировались в Платон?

– Это вряд ли, – заметила Герда. – Прямой связи с Платоном нет.

– Этот нуль-транспер жестко привязан к одной точке, к другому такому же телепорту, – сказал Судор.

– А какие координаты этого места? – спросила Кортасар.

Гвен назвал ничего ему не говорящие широту и долготу. Герда наморщилась, мысленно представляя себе карту Салиндора.

– Они направились в Виндкасл, – сказала девушка наконец. – Это порт на северной оконечности материка. Виндкасл стоит на проливе Сциллы, который отделяет Салиндор от Айсштайльханга.

– А вот ты говорила... Не тот ли это пролив, через который сюда пришли эти зеленые русалки? – уточнилРакун.

– Да, – помрачнев, ответила Герда.

Сильвия должна была столкнуться с большими трудностями на пути в Платон. Виндкасл находился в северных предгорьях лунных Аппенин. Город расположился прямо напротив того места, где к проливу с другой стороны спускались отроги лунных Альп. Альпы являлись естественной границей Айсштайльханга – полуострова, принадлежащего Князю Мертвых и его подручным. Платон находился к северо-востоку от Альп. Эти горы были слишком высоки для того, чтобы отряд биоформов пробрался через них. К тому же, этой местности не существовало на картах, загружаемых каждому биоформу. На подступах к Платону ночным эльфам уже ничего бы не угрожало. Но Сильвии Быстрокрылой и ее эльфам сначала надо было пересечь пролив Сциллы. А он и в обычное время кишел нагами.

Герда мысленно пожелала удачи подруге на ее нелегком пути.

Судор аккуратно поставил панель на место. Троица направились в столовую. По коридору уже разносились такие ароматы, что у Герды потекли слюнки. Она невольно прибавила шагу.

* * *

На макушке купола храма Эруны находилась обзорная площадка. Неймер сидел на ее перилах. Он свел крылья за спиной. Фосерри увидел усталое и задумчивое лицо Неймера. Дэззуо подошел и встал рядом с гетейне. Неймер испытал мрачное облегчение. Гетейне знал, зачем Дэззуо нашел его. А вот Дэззуо не имел ни малейшего представления – или все же догадывался? – о той буре, что бушевала сейчас в душе Неймера.

Он не смог. Неймер осторожно, чтобы не привлечь внимания адресата, проверил, сможет ли он до него докричаться мысленно – и понял, что это ему по силам. Но заговорить с ним Неймеру не хватило духу. Он и сам не знал, почему. Теперь он сидел и изнемогал от отвращения и презрения к себе.

Фосерри оперся на резные перила. Некоторое время эллорит и гетейне смотрели на город внизу.

Шарнатт терялся под шапкой могучих ветвей. Фонари подсвечивали лес снизу мягким, серебристым светом. Город казался волшебным кристаллом, заключенным в соломенную оплетку. Здесь, наверху, дыхание океана чувствовалось сильнее, чем у земли, под защитой зданий и деревьев. Крылья Неймера трепетали под ветром. Вдалеке слышался неумолчный гул. Это волны бились о берег скалистого острова, на котором расположилась столица ночных эльфов.

– Неймер, а в Золотых Фонтанах... Вы библиотеку просто сожгли или заходили в нее? – спросил Дэззуо.

Гетейне остро посмотрел на него.

– Заходил только Тим, – после непродолжительного молчания ответил Неймер.

– Что он там делал, ты, конечно, не знаешь?

– Почему, знаю. Убивал, как всегда. Тим вынес оттуда книгу и страшно ругался.

– Ты не помнишь, как выглядела книга? – поинтересовался Фосерри.

– Я даже знаю, как она называется, – мрачно ответил Неймер. – "Осколки Вечности". Тим за ней и пришел в Золотые Фонтаны. Он говорил, что эта книга – учебник. В ней те знания, благодаря которым вы, эллориты, все же смогли выжить, когда мы восстали.

– Так ты, может быть, читал ее?

– Да, немного. Лечить людей я научился именно по ней. Потом наши с Тимом пути разошлись, как ты знаешь.

– Ауссоле здесь, – сказал Фосерри.

Глаза Неймера сверкнули. Дэззуо ощутил пронзительный холодок под ложечкой. Он блефовал; Герда довольно точно описала психократа, которого видела, но среди гетейне, несмотря на их немногочисленность, наверняка хватало зеленоглазых мужчин с черными крыльями – и среди них наверняка было больше одного, нос у которого был несколько раз сломан.

Но Дэззуо угадал, кто противостояит им на Луне, и, как выяснилось, Неймер это уже знал и сам.

– Кортасар его увидела, когда он ослабил контроль, – по инерции договорил Фосерри. – И Тим собирается применить знания, которые почерпнул из этой книги.

– Да, это я уже понял, – кивнул Неймер. – Наверняка в игровых локациях погибло много людей. Тим всосал их биоэнергию. Ради этого он и заварил эту кашу. Сейчас он сидит на самом севере. В этом, как его, Айсштайльханге. Тим ждет ночи. Настоящей темноты. Ты уже понял, что именно он собирается делать?

– Нет. Сначала мне нужно точно узнать, сколько людей Ауссоле убил. Хотя бы порядок – тясяча, десять тысяч, – ответил Дэззуо. – В "Осколках Вечности" описывается несколько процедур, для которой нужна биоэнергия и могут быть использованы холодные кораллы. Все они требуют разного количества энергии. Я подозреваю, он хочет стать эллоритом.

– Когда ты найдешь его, что ты с ним сделаешь? – спросил Катензуф небрежно.

Но обмануть Дэззуо своей кажущейся небрежностью он не смог. Дэззуо видел, что лицо Неймера стало жестким, высокие скулы заострились.

– Если честно, – сказал Фосерри. – Мне нет до Тимендера Ауссоле никакого дела. Я собираюсь распрощаться с Космополом, – добавил он рассеянно.

Дэззуо был уверен, что гетейне мысленно подслушал их разговор с Авенсом.

– И если Ауссоле им нужен, пусть ловят его сами, – закончил Дэззуо. – А ты, Неймер... Ты пойдешь со мной или останешься?

– Пойду, – хрипло сказал Неймер.

Дэззуо улыбнулся:

– Что же. Марримит будет рад тебя видеть, я думаю.

– Еще бы нет, – усмехнулся Неймер. – Авенс хотел вырвать из плена одного друга, а вытащит целых трех! Богдан ведь тоже с нами?

– Конечно, – кивнул Фосерри. – Ты должен что-то решить с Труди.

– Нет, – сказал Неймер. – Пусть сама решит.

Далеко внизу невидимое море Ясности гнало своих серых коней с белыми лохматыми гривами.

* * *

Доминика взяла со стола заполненный бланк и убрала в большую сумку из-под медикаментов, которая висела у нее на плече. Затем положила на стол чистый бланк и двинулась дальше. Доминике уже трижды пришлось отнести полную сумку документов в верхний зал башни. Сестры Битвы сортировали заполненные бланки и складывали в картонные папки. Белластра твердо решил, что в Платоне будет царить железный порядок. Сестры Битвы присваивали каждой анкете порядковый номер. Последний, который пошел в использование при Доминике, был три тысячи пятьсот восьмой. Стало быть, на кораблях с Габриелусом прибыло не больше четырех тысяч человек. Большая часть космодесантников уже прошла регистрацию. Но к Платону прибыли новые беженцы. Экзодоспехи Звезднорожденных сменились замшевыми куртками ночных эльфов Салиндора, которые терпеливо ждали своей очереди.