Текст книги "Скандальный роман с бывшим мужем (СИ)"

Автор книги: Мария Акулова

Соавторы: Арина Вильде
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

В гостиной темно и уютно, Тимурка сопит на диване. Иногда мне кажется, что он взрослеет и перенимает черты отца слишком быстро. Упрямый точно как Серебрянский.

Я уговаривала его лечь в детской, но он не согласился.

Сердце сжимается от тоски, когда думаю, что из-за своей чертовой работы ворую у ребенка так много времени, что ему приходится радоваться возможности понаблюдать, как я сижу с планшетом. Но что поделать? Полагаться нам не на кого, а я хочу обеспечить сына лучшим.

Поэтому игнорирую затекшую шею и спину, работая под ночником.

После встречи с волком на участке Игоря мы с Тимуром всё же поехали в биопарк. Я боялась, что сын при виде животных опять испугается, но стычка с диким зверем не отбила желание познавать природу. Теперь у нас другая проблема: насмотревшись на больших кошек, проворных обезьян и красочных птиц, Тимур решил, что нам тоже нужно себе кого-то завести.

Вариант рыбок или черепашки его не устраивает. Как и мои объяснения, что жирафа в квартире мы содержать не сможем при всем желании.

Мы ведем эти разговоры уже третий день. Пока что сошлись на компромиссе: Тимур обнимает игрушечного маленького жирафа, а я думаю, можем ли мы рассмотреть вариант проживания карликового окапи на балконе.

Вспоминаю и вздыхаю с улыбкой. Если его в пять лет невозможно переспорить, то что же будет дальше?

Отрываюсь от экрана и смотрю на сына. До слез сильно хочется бросить всё, подойти к нему, обнять, зацеловать щечки, вдохнуть запах детства на макушке. Убаюкать колыбельной, которую он любил совсем недавно. Рассказать сказку…

Возвращаюсь взглядом к планшету, а вот мыслями – не могу. Не реже я думаю о том, что эти пять самых насыщенных родительских лет я украла у Игоря. В такие минуты обжигает стыд. Может я должна была выйти с ним на связь и всё же сообщить о беременности? Совесть подсказывает, что да. Но задетая гордость принимает другую сторону. Если бы он хотел…

Горько усмехаюсь. Он же сам сказал, что может узнать обо мне всё за пять минут. Почему-то на протяжении пяти лет это желание не возникало. А теперь его вокруг слишком много.

Тимурка сладко причмокивает, я снова бросаю на него взгляд и улыбаюсь. Потом – на часы. Уже поздно, давно пора спать. Глаза слипаются, а завтра рано вставать. Поэтому прочь глупые размышления. Время не вернуть. Каждый из нас принял свое решение. Он – разрушить наш брак и облить меня помоями. Я – строить свою жизнь без оглядки на мужчину, не заслуживающего доверия.

Злость на Игоря помогает моему организму выработать достаточно адреналина, чтобы ускорить работу. Я допиваю остывший кофе, штрих за штрихом приближая окончание отрисовки чернового варианта дизайн-проекта его дома.

Когда прорабатывала спальню, не могла справиться с язвительностью. Думала, что в качестве финального подарка закажу ему бракованную кровать с надломленными перекладинами каркаса. Он приведет какую-то девицу, они начнут воркотать, как голубки, и в процессе… Треск.

Мне и стыдно, и смешно от таких мыслей. Конечно, я скорее всего ничем подобным заниматься не стану, но совсем отбрасывать идею тоже не хочу. Посмотрим, как Игорь будет себя вести.

В кромешной тишине, которую разбавляет только тиканье настенных часов и тихие удары стилуса по экрану планшета, телефонная вибрация кажется очень громкой. Я вздрагиваю и с перепугу хватаю телефон, тут же прижимаю к груди. Смотрю на Тимура – он морщится, но глаза не открывает.

Сглатываю. Еще не успела посмотреть на экран, а уже злюсь на звонящего. Какая же это все-таки наглость, беспокоить мать-одиночку в такое время!

Встаю с кресла, стараясь не шуметь. Быстрым шагом иду в спальню, и только закрывшись в ней, смотрю на экран. Вижу имя и сердце тут же ухает в пятки.

Игорь Серебрянский.

Кто бы сомневался…

Закусываю губу, думаю скинуть. Нас связывают исключительно деловые отношения, вот пусть и звонит в рабочее время! А потом вспоминаю, что он спас нашего сына от волка. Я же за эти дни так ни разу и не позвонила. Как будто мне всё равно, умрет он от бешенства или нет.

Но, положа руку на сердце, мне не хотелось бы, чтобы моя легенда про героически погибшего отца стала правдой в такой извращенный способ. Еще немного колеблюсь, брать ли, а потом вспоминаю, что к тому же Игорь еще и болеет. Решаю, что проигнорировать звонок будет бесчеловечно.

Тяну телефон к уху и тихо, но раздраженно произношу:

– Алло.

– Привет, Агата, – злюсь на себя, но не могу не вслушиваться в голос бывшего. За пару секунд успела придумать ужасы о предсмертном звонке с покаянием, но вопреки ожиданиям звучит он вполне бодро.

– Ты видел, который час?

– Видел. Но ты же не спала.

Это не вопрос, а утверждение, которое возмущает до трясучки. Фыркаю. Слышу в трубке усмешку.

– Не спала, значит…

– С такими бешеными заказчиками, как некоторые, сплю я мало, поэтому очень-очень-очень злая.

Вместо того, чтобы испугаться, Игорь наоборот смеется. Моя трясучка усиливается.

– Ты очень мило злишься, Агата. А шепотом, я так понимаю, потому что…

– Потому что, в отличие от некоторых у меня есть ребенок, Серебрянский. Семья. И если бы это всё было у тебя, а еще желательно совесть, то ты знал бы, что в такое время дети спят!

Откровенно хамлю, но стыда не испытываю. Игорь недолго молчит. Потом я то ли придумываю, то ли правда слышу тихое:

– Если бы это все было у меня… – И сердце сжимается. Игорь прокашливается. Мне кажется, ерзает (я слышу легкий скрип кожи) и произносит довольно бодро. – Как ты смотришь на то, чтобы встретиться по нашему проекту?

От слова «наш» передергивает. Не хочу иметь с ним ничего общего. Приходится напоминать себе, что профессионалы клиентов к черту не шлют.

– Ты можешь позвонить завтра с десяти до шести, я открою планер и посмотрю, есть ли у меня свободное время на этой неделе. Еще ты мог бы сначала писать, а потом уже звонить. Прости, но неприлично за столько лет в бизнесе не научиться элементарным правилам этики коммуникации.

Хочу задеть его хотя бы такой мелочью, но и на нее Игорь тоже отвечает усмешкой.

– Иголки спрячь, Агата, я же тебя как облупленную знаю.

– Ничего ты обо мне не знаешь! – Шиплю обиженно, но вряд ли сильно впечатляю.

– Поверь, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Помню всё… – Не хочу к нему чувствовать ничего, но тело отзывается на тембр. Кожу покалывает. Низ живота тяжелеет. Мотаю головой, чтобы не поддаваться. – К примеру, я прекрасно понимаю, что если позвоню тебе с десяти до шести – ты запланируешь меня на следующий год. А это меня не устраивает. Поэтому у меня встречное предложение. К окну подойди.

Я сначала цепенею, а потом на ватных ногах подчиняюсь. Отодвигаю занавеску и смотрю вниз. По глазам бьет несколько вспышек – это внедорожник мигает фарами.

– Спустишься или мне подняться?

– Ты с ума сошел, Серебрянский?! – Я настолько поражена, что даже злиться не могу.

– Это всё последствия укуса бешеного зверя. Я теперь тоже капельку бешеный, – его шутка мне совсем не нравится. Как и произнесенное серьезно, даже настойчиво: – Спускайся, Агата. Я ненадолго.

Глава 11

Я всего лишь спускаюсь на короткую деловую встречу, а адреналин выплескивается в кровь в такой дозировке, что сложно мыслить связно.

Чувствую себя ужасной матерью, замыкая сына в квартире. Не успокаивает даже то, что больше десяти минут я Игорю не уделю, а у Тимурки есть мобильный. Он умный мальчик, первым делом позвонит, но я надеюсь на то, что не проснется до моего возвращения.

Пока еду вниз в лифте, меня переполняет злость на Игоря. Каким надо быть самоуверенным и наглым, чтобы думать, что взрослая женщина сорвется к тебе на встречу в первом часу ночи?

Хотя черт… Я же сорвалась…

Выхожу из подъезда, смотрю по сторонам и быстро пересекаю парковку. Салон машины Игоря горит уютным, теплым светом, но одновременно с этим пугает. Особенно – пристальный направленный на меня взгляд.

Ненавижу его. Особенно сильно – потому что до сих пор люблю.

Поднимаюсь на подножку и не слишком элегантно плюхаюсь на место пассажира. Хлопаю дверью. Кривлюсь и меняю позу, делая вид, что в машине не очень-то удобно. Хотя на самом деле претензий к салону быть не может, я всего лишь оттягиваю момент встречи глаз.

Серебрянский прокашливается. Я краем глаза вижу, что пытается справиться с улыбкой. Ну что за козел! Смешно ему!

Переполненная праведным гневом, поворачиваюсь к нему туловищем и вздергиваю подбородок.

– У меня для тебя есть семь минут. Озвучивай свои пожелания и уматывай.

Дерзко взмахиваю рукой, показывая пальцем в сторону выезда. Мне и самой неловко от тона и подбора слов. У Серебрянского тоже брови ползут вверх.

– Грубовато, не находишь?

Конечно, нахожу! Но в жизни не признаюсь.

Блещу глазами и сжимаю губы.

– Я очень вежлива в рабочее время, господин Серебрянский. А в двенадцать ночи, уж простите, когда вы выдернули меня из постели, я буду разговаривать так, как…

– Тепло тебе было в постели, значит?

Игорь перебивает, а к моим щекам приливает краска.

Бывший муж стреляет взглядов вверх. Я еле сдерживаюсь от того, чтобы не ляпнуть: да! В постели у меня всё замечательно! Пусть тоже представляет меня с другим. Я до сих пор не могу забыть картину, которую увидела в нашей спальне.

Но момент я упускаю. Игорь возвращается взглядом к моим глазам. Смотрит так внимательно, что я трушу.

Фыркаю, передергиваю плечами.

– Не ваше дело, господин Серебрянский.

– А сын как?

Хочу огрызнуться: и это тоже не ваше, но торможу. Сердце меня предает. Болит. Сложно не думать, что эгоистично с моей стороны решать за них, что они друг другу не нужны.

– С ним всё хорошо.

– Как отошел от передряги? – Голос Игоря звучит неожиданно для меня мягко. И взгляд тоже не несет в себе угрозы. Он склоняет голову. Я почему-то фокусируюсь на мужской руке, которая лежит на руле.

Когда Тимурка только родился, у него уже были длинные, как мне тогда казалось, пальчики. Мне было одновременно больно и радостно, что у сына скорее всего будут настолько же красивые и чуткие руки, как у его отца.

Тело вспоминает их прикосновения. Мне становится зябко. С нажимом веду ладонями по плечам, заставляя себя избавиться от видения и посмотреть на Игоря.

– Отошел, спасибо. И спасибо, что спас его…

Благодарность дается тяжело. Игорь в ответ мимолетно улыбается. А я только сейчас, кажется, осознаю, от какой опасности он уберег нашего сына.

А еще молчу о том, что с тех пор Тимур несколько раз вспоминал своего спасителя. Спрашивал у меня, как там укротитель волков. Ну и когда мы съездим навестить его в больницу.

Тимур решил, что спасая его, герой-укротитель получил чуть ли не смертельную травму.

Мой взгляд соскальзывает на плечо Игоря. Внешне оно выглядит совершенно здоровым.

– А ты как?

Я спрашиваю, перешагивая через гордость. Сейчас она кажется неуместной.

Игорь прижимает ладонь к плечу и прокручивает.

– Буду жить. Наложили швы. Сказали являться на перевязку. Но волчьи зубы – не острей ножа. А я привыкший…

Его слова звучат страшно. В горле сохнет. Я хмурюсь и прокашливаюсь. Спросить, с каких пор это он привыкший? Нет. Страшно. Да и зачем? Мы же посторонние люди.

– Он правда был бешеный?

Игорь улыбается. Замечаю лучики-морщинки вокруг глаз. Чувствую себя пойманной в ловушку. Нужно оторвать взгляд, а как?

– Нет. Хотя бы в чем-то я оказался счастливчиком. Просто агрессивный. Был.

Практически отдираю себя от лица бывшего мужа. Опускаю взгляд и киваю.

В салоне становится тихо.

Семь из отведенных на разговор десяти минут мы потратили на треп. Я почему-то уверена: Игорь приехал не обсуждать проект. Только мне так и не понятно, что же он от меня хочет.

– Так что там с пожеланиями?

Надеваю маску делового архитектора. Открываю лежавший все это время на коленях планер и щелкаю ручкой.

Смотрю на Игоря в ожидании. Он в ответ тоже. Но совсем не так. Мне кажется у меня даже волоски поднимаются. В голове дурные мысли: слишком голодный взгляд. Что я буду делать, если набросится, как тот волк? Только не чтобы разорвать, а… Поцеловать?

Становится жарко. Ерзаю.

Игорь усмехается и мотает головой.

– О проекте можно и на неделе поговорить. А вот кое о чем – сейчас…

Адреналин снова скачет. Растерянность сменяется злостью.

– Ты нормальный вообще? – Сверкаю глазами.

– Не совсем, но раньше тебя устраивал.

– Опять ты об этом! – Вспыхиваю спичкой. Повышаю голос и захлопываю блокнот. – Я понятия не имею, с чего вдруг ты решил снова появиться в моей жизни, Серебрянский, но я прошу тебя по-хорошему. Не лезь. К моей. Семье.

Чеканю слова в надежде, что до Игоря дойдет. Но вспоминаю сына и наши разговоры о жирафе и понимаю, что мои надежды – напрасны.

Взгляд бывшего мужа сквозит самоуверенностью. Я читаю по глазам: будет лезть туда, куда захочет. Ненавижу его за это.

– Ну мужик-то у тебя явно с прибабахом. Нормальный посреди ночи жену на разговор с каким-то перцем не пустил…

Игорь разводит руками, а у меня от возмущения приоткрывается рот. Становится обидно. И неважно, что никакого «мужика-то» у меня и нет.

– Я завязала с ревнивыми самодурами, знаешь ли. Ничего толкового с ними не построишь. Сначала устанавливают бесконечные ограничения, ревнуют к каждому столбу, а потом сами же предают.

Проезжаюсь пренебрежительным взглядом. Как со стенкой говорю. Его мои слова не задевают.

Прет танком.

– А сыну сколько лет?

Сердце пропускает удар. Молю собственные щеки не краснеть.

Считаю в голове и вру:

– Скоро будет четыре.

А в голове уже меняю документы, отнимая от возраста сына полгода. Что-угодно, только бы Игорь не узнал правду.

Он смотрит цепко. Долго. Потом кивает.

– Взрослым выглядит.

Фыркаю.

– Я всегда любила высоких мужчин. Отец у Тимура – тот еще широкоплечий красавчик…

И не вру, и хочу верить, что задеваю.

У Игоря темнеет взгляд. Сжимаются челюсти. Неприятно, да? Ну и супер.

– Это всё, что ты хотел у меня спросить? – чтобы скрыть дрожь в руках, с силой сжимаю блокнот. Голос подрагивает. Не знаю, замечает ли это Игорь.

– Это всё, что ты хотела мне сказать? – он отвечает вопросом на вопрос. Как бы дает мне шанс признаться, но я этого делать не намерена.

– Если ты еще раз явишься ко мне ночью, я не выйду, уяснил?

Серебрянский улыбается хищно. Меня только сильнее трясет.

– К себе пригласишь? С сыном познакомишь? С мужем? – Ерничает.

– Пошлю к черту и стройте свой океанариум без меня, ясно?

Вру, конечно, но сейчас неважно. Хочу звучать отчаянной и убедительной.

Серебрянский улыбается, но спорить не рвется.

– Он же даже не спустился, Агата. А вдруг я тебя украл бы? Шли ты его к черту…

Абсолютно неуместное замечание Игоря поражает до глубины души. Он даже не представляет, как больно делает, наверное.

Смеет бросать упреки моему несуществующему мужу, когда сам… Бросил меня в самый беззащитный период в жизни любой женщины.

– Да пошел ты к черту, Серебрянский! Жил как-то пять лет без меня – вот и продолжай в том же духе! Только твоих советов в жизни мне и не хватало.

Выскакиваю из машины, хватаюсь за ручку и готовлюсь громко захлопываю. Иду к подъезду, чувствуя себя рассерженной идиоткой.

Повторяя про себя же: лучшее, что я могу сделать в этой жизни – это держаться от Серебрянского подальше. Если для этого придется экстренно найти себе «отца» для Тимурки – я готова даже на это.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Глава 12

После разговора с бывшим мужем я полночи крутилась без сна. Утром еле продрала глаза. Мы с Тимуркой и жирафом быстро собрались и поехали к детскому кафе, в котором сегодня один из друзей сына из прошлого сада празднует День рождения.

Может я бы пропустила праздник: и сама не слишком бодра, и по Тимурке видно – он трет глазки и хнычет. Не хочет никуда. Но так мы с ним в сентябре точно не договоримся о походе в новый сад. А мне очень-очень нужно, чтобы он вспомнил, как круто бывает в компании детей.

К кафе мы приезжаем с небольшим опозданием. Я вручаю сыну пакет с подарком из виш-листа, который составила расфуфыренная мамочка, заполненные гелием воздушные шарики и передаю из рук в руки аниматору.

Минут двадцать провожу вместе с другими мамочками – слежу за Тимуром, делаю несколько фотографий и видео себе на память, а потом, когда разговоры становятся совсем мне не интересными – наполненными желчью и ненавистью ко всему окружающему миру, при этом с ярко блестящими винировыми улыбками, я вру, что нужно принять важный звонок, и сбегаю в кафе напротив.

Занимаю столик у окна, заказываю себе капучино и ужасно калорийный десерт. В моей жизни в последние дни перебор с погонями, стрессами и адреналином. Нужно чем-то подсластить.

Убеждаю себя же, что мне вообще не интересен Игорь и о нем я думать не собираюсь, но мысли то и дело сворачивают в ночной разговор. Я страшно боюсь, что он узнает о происхождении Тимура. Всерьез готовлюсь создать специально для него легенду. Нанять актера, представить его Тимкиным отцом. Закончить с океанариумом и забыть о нашей встрече, как о страшном сне.

Экран телефона зажигается. Я взведена, поэтому первым делом думаю об Игоре, но это не он, а Артур.

Улыбаюсь и захожу в нашу переписку.

«Привет, красавица. Как твои дела? Снова пашешь?»

Фыркаю и смеюсь. Хочется напомнить своему бывшему работодателю, что раньше он не журил меня за переработки, а активно пользовался трудоголизмом. Но, видимо, одно дело – он. Другое – Виктор.

К новому работодателю Артур ревнует меня не меньше, чем когда-то ревновал к Игорю. Ну и решение вернуться домой он не одобряет. Уверена, скучает. И по Тимурке, и по мне.

А я чувствую стыд, что за столько лет не смогла ответить ему взаимностью. Но мне кажется, он заслуживает искренней любви, а не простой благодарности, которую ему дала бы я.

Решаю, что язвить не буду. Выбираю несколько сделанных в кафе видео и фотографий, и отправляю.

Артур лайкает каждую огоньком. Я уверена, что рассматривает с улыбкой.

«Взрослым стал…»

Его ответ отдает тоской. Мне и самой кажется иногда, что сын успевает подрасти за несколько часов разлуки между тем, как я целую его в лоб перед работой и на ночь, вернувшись.

В голову лезет шальная мысль: может вернуться в Италию?

«Ага, хочет завести жирафа»

Жалуюсь Артуру. Он отвечает смеющимся смайлом, а потом перезванивает.

– Привет, – знакомый мужской голос приятно слышать. Я улыбаюсь. Тоже скучаю по нему. Жаль, что только как по другу.

– Привет.

– Ну ты же властительница пространства и повелительница сопромата, должна справиться и уместить жирафа, к примеру… На балкон!

– Не поверишь, именно этот вариант мы и рассматриваем.

– Вот и умница, – похвала греет душу. Голос Артура успокаивает.

Мы болтаем с ним полчаса почти ни о чем. Он рассказывает о проектах и сотрудниках-тугодумах. Я – о том, что у нас появился чертовски доставучий заказчик. Про океанариум, вызовы и нехватку времени. Не уточняю одну деталь: имя того самого заказчика. Я рада уже тому, что за всё утро от Игоря – ни слова.

Скинув, проверяю время. Тяжело вздыхаю и заказываю себе еще один кофе. Что-то я сглупила. Стоило взять с собой планшет и поработать здесь. Потому что желания возвращаться в клуб змеек-мамочек нет.

Как чувствуя, что у меня образовалось свободное время… О чудо!.. В воскресенье! На мобильный опять звонят. На сей раз – Виктор. Смотрю на экран и скриплю зубами.

Если снова поручит что-то отвезти Серебрянскому – поедет сам. Но это в теории я борзая, а на практике, чтобы иметь возможность швырять Серебрянскому в лицо купюры из его подачки, работу свою должна ценить.

Прокашливаюсь, надеваю на губы улыбку и пропеваю в трубку:

– Добрый день, Виктор. Надеюсь, ничего плохого не случилось?

– Добрый день, Агата. Нет. Плохого ничего. Я бы даже сказал хорошее…

От удивления вверх взлетают брови. Хочу верить, что в перечне хорошего будет моя премия.

– Что ты делаешь сегодня вечером?

Вообще-то надеялась провести вечер с сыном, но что-то мне подсказывает…

– Я так понимаю, это вы мне скажете, что я делаю сегодня вечером… – Бубню, уже даже не злясь. К сожалению, я привыкла. А вот Виктор смеется.

– Люблю тебя за острый ум и язычок, Агата. Да, если ты не очень занята, я хотел бы попросить тебя об одолжении.

– Каком?

– Сегодня приезжает Франческо. Наш океанолог. Его нужно развлечь…

– Я похожа на аниматора? – Нет, я всё же злюсь. Как самой кажется, справедливо. Чем я буду заниматься дальше, если соглашаюсь на всё? Мне поручат чистить кофемашины в офисе?

Но Виктор не обижается и не злится. Опять смеется.

– Нет. На аниматора ты не похожа. Но, в отличие от меня, ты на итальянском языке щебечешь. Да и поверь… Вам с Франческо будет легче найти общий язык.

– С чего вдруг? – Злюсь, поэтому хочу спорить с каждым словом. А Виктор делает какие-то непонятные намеки. Посмеивается, прокашливается…

– Ты его фотографию видела?

– Нет, конечно. Зачем мне его фотография?

– Действительно, зачем тебе фотография, если вечером ты увидишь его своими глазами. Правда же?

Сдуваюсь, как гелиевый шарик. Сдаюсь.

– Хорошо, встречусь.

– Спасибо, Агата. Ужин за мой счет. С тебя – шикарный внешний вид и настроение. Ну и потом может уже ты скажешь мне спасибо…

Ничего не ответив, скидываю. Загадочность Виктора раздражает.

Я думаю, что хуже быть не может, но именно в этот момент обо мне вспоминает еще один мужчина. Самый наглый.

На телефон прилетает сообщение от Серебрянского.

«На вечер ничего не планируй. Хочу чтобы мы вместе съездили на участок»

Переполненная яростью открываю переписку и строчу:

«Поздно. У меня планы. Не поверишь, но у нормальных людей вечером в воскресенье – личная жизнь. Чего и тебе желаю»

Блокирую, отворачиваюсь к окну и начинаю покусывать нижнюю губу. Вечер с неизвестным мне Франческо начинает казаться не такой уж страшной повинностью. Да и вообще… Может правда вернуться в Италию? Там Серебрянский точно нас не достанет.