Текст книги "Одна звезда на двоих (СИ)"
Автор книги: Маришка Ко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)
– Знаешь, Кир, быть внучкой самой Теодоры Рейтор… это совсем другая история, чем быть сыном лорда Старга… – начала она, и он увидел в ее глазах далекие тени прошлого. – Все вокруг, с самого детства, ждали, что я буду точной копией своей легендарной бабушки. А я отчаянно не хотела быть просто чьей-то копией. Я хотела быть собой. Хотела доказать всем – и себе в первую очередь – что я сама чего-то стою, а не просто живу в тени звания «внучки Теодоры». Из-за этого мне приходилось быть жестче, злее, амбициознее, рискованнее, чем другим девчонкам и даже парням. Чтобы они заметили меня, Шайлар Рейтор, а не великую тень бабки за моей спиной.
– Но она ведь действительно была великой женщиной? – осторожно спросил Кириан. – Одна из Основателей Ополчения…
– Она была… разной, Кир, очень разной, – Шайлар криво усмехнулась. – В официальных хрониках и учебниках истории – только несгибаемый героизм, прозорливость и безграничная мудрость. А в семейных преданиях, которые передаются шепотом… она была невероятно сложным человеком. Упрямым до безумия. Жестким до беспощадности, порой даже жестоким к близким. Могла легко пойти по головам ради той цели, в которой была уверена. Но она действительно верила – в Ополчение как идею, в нашу победу над эрлоками, в будущее человечества. И сам проект «Адар»… она им буквально жила и дышала в последние годы своей жизни. Говорят, она часами просиживала в лабораториях с доктором Вэнс и сержантом Рориком, пытаясь понять самую суть их невероятного открытия. Мой отец рассказывал, что бабушка до последнего своего дня была убеждена, что именно эта уникальная связь человека и машины – ключ к нашему спасению.
Шайлар рассказала ему еще пару семейных историй о Теодоре Рейтор, которых не было ни в одном официальном учебнике – о ее весьма специфическом, часто черном чувстве юмора, о ее тайной любви к джазу, о ее крайне сложных, конфликтных отношениях с некоторыми другими основателями Ополчения. Кириан слушал, затаив дыхание, и образ легендарной, почти мифической Теодоры Рейтор становился для него более живым, объемным и понятным.
Они говорили и о войне – Шайлар без прикрас, жестко и честно рассказывала о грязи, крови, о будничности потерь, о всепоглощающем страхе, который испытывает каждый солдат на передовой, как бы он ни храбрился внешне. Кириан – делился своими еще не развеявшимися идеалами, своим искренним желанием защищать слабых, о том, как инцидент с нитро и гибель Нарзама, ранение Вилторса заставили его впервые увидеть войну с другой, страшной стороны. Шайлар не смеялась над его юношеским идеализмом, но мягко, исподволь учила его видеть суровую реальность, готовиться к худшему, но при этом не терять веры в лучшее и в себя. А Кириан… он своей верой, своей искренностью, своей неожиданной нежностью и заботой словно отогревал что-то давно замерзшее, окаменевшее в ее собственной душе, заставлял Шай снова, впервые за долгие годы, мечтать не только о победе над врагом, но и о простом, тихом человеческом счастье.
– …и все же, Шайлар, – Кириан вернулся к теме, которая волновала его больше всего с момента их давешнего разговора, – тот шанс попасть в Первый Полк… он действительно реален? Для всего нашего 37-го отряда?
– Абсолютно реален, – подтвердила Шайлар серьезно, ее голос снова обрел командирские нотки. – При одном условии: если вы на финальной комплексной практике покажете не только выдающиеся индивидуальные навыки каждый в своей сфере, но и идеальную тактическую слаженность как единая ИОСН-группа, способная эффективно работать в тесной связке с адарами. Отбор будет жесточайшим, без скидок на ваш статус или происхождение. Но полковник Дидакис крайне заинтересован в создании и внедрении именно таких универсальных смешанных команд. И я… я дам свою личную рекомендацию вашему отряду, если вы ее действительно заслужите своей работой. Так что придется доказывать свое право быть там каждый день. Не только Лисару и комиссии, но и моим ребятам – Санни, Нику, Тиму. И прежде всего – себе самому. Первый Полк – это не просто элита, Кир. Это семья, выкованная в огне сотен боев. Чужаков там не жалуют и не прощают ошибок.
– Мы докажем, – просто, но твердо сказал Кириан.
Однажды поздним вечером они лежали на теплом оранжевом песке у самой кромки озерной воды после ночного купания. Прохладный пустынный ветер приятно холодил разгоряченную кожу. Над ними раскинулось бескрайнее, бархатно-черное небо Оазиса Эридан, усыпанное мириадами незнакомых звезд – невероятно ярких, холодных, бесконечно далеких.
– Смотри, Шайлар, – прошептал Кириан, указывая на одну особенно яркую звезду почти в зените, сияющую ровным голубоватым светом. – Никогда такой не видел ни на Аркадии, ни на Санаре. Что это за звезда?
Шайлар Рейтор проследила за его взглядом.
– По официальным звездным каталогам Ополчения – это Альтаир VII, – ответила она так же тихо. – Но старые пилоты дальнего космоса называют ее Звездой Лиама. Или иногда – Звездой Хранителя.
– Почему Лиама? – заинтересовался Кириан.
Шайлар прижалась к нему теснее, ее голос стал тихим, рассказывающим старую флотскую легенду.
– Легенда гласит, что давным-давно, еще в самом начале войны с эрлоками, молодой пилот Ополчения по имени Лиам безумно любил девушку Элиану с одной из мирных аграрных планет, которая вскоре была захвачена врагом. Уходя на свое последнее задание в опасный сектор космоса, откуда мало кто возвращался, Лиам поклялся ей под этой самой яркой звездой, что его душа, что бы ни случилось, всегда будет рядом, всегда будет хранить ее. Он погиб в том рейде, как и почти вся его эскадрилья, но звезда с тех пор, как говорят старые пилоты, стала сиять еще ярче, и ее свет обрел какое-то особое, теплое, живое мерцание. Легенда утверждает, что это его верная душа держит данное слово – как вечный страж, смотрящий на свою потерянную любовь сквозь бездну пространства и времени. Их… одна звезда на двоих.
Кириан молчал, потрясенный этой простой, печальной и невероятно красивой историей.
– Одна звезда на двоих… – тихо повторил он. – Так вот о чем пелось в том старом флотском романсе? Я слышал его когда-то давно…
– Может быть, – пожала плечами Шайлар. – Легенды и песни часто ходят рядом, особенно у нас, во флоте и в дальних гарнизонах. Нам нужны свои мифы, свои путеводные звезды, Кир. Чтобы было во что верить и на что надеяться, когда вокруг только мрак бесконечной войны.
Они долго лежали молча, обнявшись, глядя на далекую Звезду Лиама, и каждый думал о своем. О любви и разлуке, о верности и долге, и о той хрупкой, почти призрачной надежде, что дарила им обоим их собственная, одна на двоих, звезда.
***
Две недели пролетели как один короткий, ослепительный миг, как прекрасный, но нереальный сон, украденный у войны, у долга, у всего остального мира. Пора было возвращаться в реальность. Ощущение безмятежности и полной оторванности от проблем, царившее в уединенном доме у озера, сменилось горько-сладким предчувствием неизбежной разлуки. Кириан и Шайлар собирали свои немногочисленные вещи почти молча, стараясь лишний раз не смотреть друг на друга, словно боясь словами или взглядом продлить агонию этого прощания.
Перед самым отъездом, когда их сумки уже были уложены во флайер, они вышли на террасу, чтобы в последний раз вместе посмотреть на озеро Эридан, сияющее под лучами утреннего солнца. Кириан подошел к Шайлар сзади и осторожно обнял ее за плечи, прижимая к себе.
– Я буду очень скучать, Шайлар, – тихо сказал он ей в темные волосы, вдыхая их знакомый аромат. – По этому месту. По этим двум неделям. По тебе. Каждую секунду буду скучать.
– Я тоже, Кир, – она прижалась щекой к его руке, накрывшей ее плечо, и на мгновение закрыла глаза. – Очень буду скучать. Знаешь, кажется, я уже и забыла за эти годы, каково это – быть… просто быть собой. Не полковником Рейтор, не командиром звена Афиной, не легендой Первого Полка. Просто Шайлар, – она тяжело вздохнула. – Но такова наша реальность. Отпуск закончен. Агилис ждет в доке. Пора возвращаться к работе. К войне.
– Ты будешь писать? Звонить? Обещай, что будешь чаще, чем раньше? – в голосе Кирианa звучала неприкрытая тревога.
– Обещаю, Кир. Как только будет малейшая возможность. И… – Шайлар повернулась к нему, заглядывая прямо в глаза, – …и теперь у меня есть еще одна очень веская причина возвращаться с каждого задания как можно скорее, – она мягко провела кончиками пальцев по его щеке. – И помни, что я сказала тебе здесь. Учись. Работай над собой. Стань лучшим. Шанс попасть в Первый Полк абсолютно реален. Используй его на все сто.
– Я помню. Я все сделаю, Шайлар. Ради нас. Ради этого шанса.
– Я знаю. Я в тебя верю, – Шай улыбнулась ему, но в глубине ее глаз стояла тень печали. – Эти две недели были… они были мне очень нужны, Кир. Не представляешь, насколько. Спасибо тебе за них.
– И тебе спасибо. За все. За то, что ты есть.
Шайлар снова вздохнула, глядя на спокойную гладь озера, в которой отражалось высокое предрассветное небо Санары.
– И как я теперь буду снова засыпать одна на этой своей дурацкой узкой койке на борту «Неустрашимого»? – прошептала она с легкой усмешкой, но голос ее предательски дрогнул. Кириан обнял ее крепче, прижимая к себе, пытаясь передать ей часть своей уверенности.
– Я тебя очень понимаю… – так же тихо ответил он ей в волосы. – Мне кажется, я тоже совершенно разучился спать один за эти две невероятные недели. Даже не представляю, как теперь возвращаться в свою пустую кадетскую комнату, – Кир чуть отстранился, заглядывая ей в глаза, его взгляд был полон нежности и новой, твердой решимости. – Видимо, мне действительно придется очень сильно постараться стать лучшим выпускником Академии и пройти ваш чертовский отбор в Полк как можно быстрее… Чтобы как можно скорее занять то единственное место, которое, я отчаянно желаю занять… рядом с тобой.
Шайлар усмехнулась, ее глаза смотрели на него очень тепло, с вызовом и обещанием. Она провела кончиком пальца по его губам.
– Место рядом со мной твое, кадет Старг. Оно… – она сделала короткую паузу, и в ее глазах блеснул знакомый лукавый огонек, – …скажем так, оно зарезервировано. Для одного самого упрямого, невероятно талантливого и немного безумного кадета, который сможет на деле доказать, что он достоин летать под флагом Первого Полка. Так что – да, придется очень постараться и заслужить это место, кадет. Очень сильно постараться.
– Я заслужу, полковник, – серьезно, почти как клятву, пообещал Кириан.
– Я знаю, – она легко, почти невесомо поцеловала его в губы. – А теперь… действительно пора. Нас ждет флайер. И реальность ждет.
Они летели обратно к Академии на том же скоростном флайере. На этот раз они почти не разговаривали, просто сидели рядом, крепко держась за руки, глядя на проносящиеся внизу пейзажи – сначала на бескрайнюю оранжевую пустыню Эридана, потом на зеленые леса, подступающие к Санаре. Молчание между ними было наполнено неотвратимостью прощания и одновременно – новой, крепкой связью.
Они вернулись в Академию перед самым рассветом, когда большинство кадетов и персонала еще спали. Флайер мягко приземлился на той же небольшой платформе Ангара №15, откуда улетали две недели назад. У соседнего шлюза уже стоял тяжелый военно-транспортный шаттл с эмблемой Первого Полка Вооруженных Сил Ополчения – он прилетел с орбиты, чтобы забрать Шайлар и Агилиса обратно на борт крейсера «Неустрашимый», который ждал ее на геостационарной орбите Санары. Рядом с транспортным шаттлом стоял Агилис – его корпус блестел свежей броней после ремонта, но несколько техников в форме Первого Полка все еще колдовали над открытыми панелями систем внутри просторной кабины.
Прощание было быстрым, сдержанным, почти деловым, но полным невысказанных чувств и обещаний.
– Ну вот и все, кадет Старг, – Шайлар Рейтор посмотрела ему прямо в глаза, ее лицо было серьезным, по-военному собранным, но в самой глубине зеленых глаз таилась нежность. – Отпуск окончен. Служба продолжается.
– Я буду ждать, полковник, – твердо сказал Кириан. – И буду готовиться. Каждый день.
– Я знаю. Береги себя, Кир. И будь осторожен.
– И ты, Шайлар. Обязательно возвращайся с каждого задания. Целой.
Полковник Рейтор коротко кивнула, затем быстро, почти жестко поцеловала Кирианa в губы – прощальный, обещающий поцелуй – и резко развернулась, направляясь к уже опущенному трапу своего транспортного шаттла. Шайлар не оглянулась.
Кириан долго смотрел ей вслед, пока фигура полковника не скрылась внутри темного проема шаттла. Потом перевел взгляд на могучий силуэт Агилиса, стоявшего рядом.
– Кадет Старг,– внезапно раздался в голове знакомый бесстрастный голос Агилиса. –Биометрические показатели пилота Рейтор полностью стабилизированы после курса регенерации. Моя боевая функциональность восстановлена на девяносто восемь целых и три десятых процента. Я обеспечу ее безопасность в предстоящих миссиях.
– Я очень на тебя рассчитываю, Агилис,– мысленно ответил ему Кириан, обращаясь к огромной боевой машине словно к живому существу.
Тяжелый шаттл с Шайлар и Агилисом поднялись в предрассветное, еще серое небо Санары. Кириан остался стоять один посреди огромного, гулкого ангара. Он чувствовал острую, сосущую пустоту от ее внезапного ухода, но одновременно – невероятный прилив сил и решимости. Эти две недели у озера изменили все. Их запретная связь стала реальной, глубокой, настоящей. У него теперь была ясная цель – стать лучшим, пробиться в ее полк, заслужить свое место рядом с ней. Он знал, что впереди долгие месяцы ожидания, изнурительной учебы и все еще опасного секретного расследования здесь, в Академии. Но теперь Кириан Старг точно знал, ради чего он будет жить, учиться и бороться.
Глава 26
Кириан
Осень на Санаре выдалась обманчиво красивой и тихой. Яркий багрянец и золото листвы местных деревьев, высаженных в ухоженных парках Академии, создавали пронзительный контраст со строгой серостью учебных корпусов и темной зеленью вековых хвойных лесов, подступавших к самым стенам внешнего периметра. Воздух стал ощутимо прохладнее, особенно по утрам, ночи – длиннее и темнее. Начался пятый, предвыпускной курс. Для Кирианa Старга и всего 37-го отряда это означало еще больше сложных лекций по специальным дисциплинам, еще более комплексные и изматывающие симуляции боевых задач, и все ближе маячащий выпуск – а вместе с ним и полная неизвестность будущего.
После того лета, такого не похожего на все предыдущие, – сначала тревожная неделя в госпитале у постели Шайлар, а потом те две недели почти нереального, абсолютного счастья в уединенном оазисе Эридан, – возвращение к строгой рутине Академии давалось Кирианy нелегко. Он чувствовал, что изменился. Их короткая, но обжигающая близость с Шай наполнила его новой, неведомой прежде силой, уверенностью в себе и той самой всепоглощающей нежностью, о которой он раньше только читал в старых книгах. Но одновременно эта связь сделала его еще более уязвимым. Постоянная тревога за Шайлар, находящуюся там, на фронте, в самом пекле Третьего Сектора, стала почти физической болью, тугим узлом под ребрами. А ожидание ее редких сообщений превратилось в навязчивую идею, заставляющую проверять комм десятки раз на дню.
Кириан с головой ушел в учебу и свой научный проект, пытаясь заглушить тревогу и тоску работой. Пятый курс спецпотока был целиком посвящен глубокому изучению архитектуры нейроядер адаров, боевых матриц поведения, протоколов нейроинтерфейсного взаимодействия и сложнейших систем КИБ (Кибернетического Интегрированного Бортового оборудования) боевых машин. Кириан жадно впитывал новые знания, его аналитический ум наконец-то получил по-настоящему достойную и сложную пищу. Юноша часто вступал в жаркие споры с профессором Элдрином на лекциях по теории поля и с инженером Ворком на семинарах по системам вооружения, предлагая нестандартные, порой дерзкие решения и подходы. Его личный проект по анализу аномалий нейроядер продвигался стремительно, во многом благодаря тем уникальным данным с Агилиса, которыми поделилась Шайлар. Негласное соперничество с другими сильными кадетами-техниками на курсе, вроде амбициозного Тирна из параллельного потока, только подстегивало Кирианa. А пилотские симуляторы он теперь проходил почти без прежнего внутреннего сопротивления и досады на себя – он четко знал свой путь в адар-корпусе, и этот путь лежал через глубокое понимание самой машины, ее логики, ее систем, а не через виртуозное владение штурвалом.
Их связь с Шайлар стала для Кирианa его убежищем, единственным островком подлинной реальности посреди академической рутины, ночных бдений в лаборатории и постоянной тревоги за нее. Теперь, после тех невероятных двух недель в оазисе, их короткие сообщения стали другими – гораздо более смелыми, откровенными, полными нежности и того скрытого огня, который согревал его даже на расстоянии в тысячи световых лет.
Кириан: «Шайлар, привет. Пытаюсь сосредоточиться на схемах нейроядра для Ворка, а перед глазами – оранжевый песок пляжа, блики солнца на воде и ты… в моей рубашке утром на террасе. Как после такого вообще можно думать о каких-то матрицах?! Скучаю по тебе ужасно.»
Ответ пришел через несколько томительных, бесконечных минут ожидания, заставивших его сердце подпрыгнуть.
Шайлар: «Кадет Старг, командование приказывает вам немедленно прекратить отвлекаться от выполнения учебных задач на посторонние и неуставные мысли! Хотя… вынуждена признать, воспоминания действительно приятные. Я тоже… скучаю. По нашему короткому «отпуску». И не только по нему.»
Кириан: «Тогда возвращайся скорее! Или разреши мне прилететь! Устроим новый «отпуск» прямо здесь, в Академии! Уверен, мы найдем способ.»
Шайлар: «Мечты, мечты... Работы сейчас по горло, Третий Сектор снова горит, враг не дремлет ни минуты. Но сама мысль… очень заманчивая. Держись там. И учись как следует – мне в Первом Полке нужен самый лучший техник-аналитик в этой Галактике, не меньше.»
Кириан: «Буду лучшим. Обещаю. Для тебя. Жду твоего возвращения.»
Эти короткие, редкие переписки были для Кирианa как глоток воздуха в бездушном вакууме. Он жил от одного сообщения до другого, постоянно балансируя между реальностью строгой Академии, опасным секретным расследованием, которое они вели с Шияром, и мыслями о ней, о Шайлар, такой далекой и такой близкой одновременно.
***
Риман/Айла
Поздний осенний вечер окутал территорию Академии Санары промозглой, холодной дымкой. Сквозь высокие стрельчатые окна Главной Библиотеки виднелся парк, утопающий в плотном, клубящемся тумане, который скрывал даже смутные очертания соседних учебных корпусов. В огромном, величественном читальном зале царила почти абсолютная, гулкая тишина, нарушаемая лишь редким шелестом переворачиваемых электронных страниц на планшетах немногочисленных кадетов, задержавшихся здесь допоздна, да тихим, монотонным гулом мощных систем вентиляции и климат-контроля.
В одном из самых уединенных и тихих уголков библиотеки, между высокими стеллажами, заполненными рядами инфокристаллов с данными за сотни лет, за широким столом из темного дерева, под мягким светом индивидуальной настольной лампы сидели Айла Рива и Риман Орет. Перед ними на поверхности стола мерцали сложные трехмерные голограммы – тактические схемы взаимодействия штурмовых групп ИОСН и полевых медицинских служб в условиях городского боя – это была официальная причина их совместной вечерней работы над предстоящим междисциплинарным семинаром. Но учебные материалы уже некоторое время были забыты. Риман хмуро смотрел на клубящийся за окном туман, его обычно открытое лицо было омрачено задумчивостью.
– Не могу сегодня сосредоточиться на этих схемах, – признался он тише обычного, нарушая долгое молчание. – Все мысли об Олли. Младшем брате.
– Что-то случилось с ним? – Айла с беспокойством подняла на командира свои большие карие глаза.
– Да нет… вроде бы все в порядке… просто… он только-только начал осваиваться здесь, на первом курсе, а тут вся эта атмосфера… – Риман неопределенно махнул рукой в сторону окна. – В Академии сейчас тяжело после того летнего инцидента на симуляторе. Олли хоть и не на спецпотоке учится, а на общевойсковом, но слухи же ползут по всем курсам. Снова эти разговоры про предателей в высшем командовании, про шпионов… Я волнуюсь за него. Он ведь совсем еще мальчишка после Олинты. А здесь все по-взрослому, очень жестко. Можно легко сломаться.
– Он обязательно справится, Рим, – мягко, но уверенно сказала Айла. – У него есть ты. И весь наш отряд рядом. Мы же команда, мы своих не бросаем, даже младших братьев наших товарищей, – она попробовала ободряюще улыбнуться. – Поможем ему освоиться. Ты же видишь, он и сам очень старается, тянется к нам.
– Старается, это правда, – согласился Риман, глядя на Айлу с явной благодарностью. Ее тихое спокойствие и уверенность всегда действовали на него умиротворяюще. Рядом с ней его обычная командирская вспыльчивость и резкость куда-то незаметно уходили, оставляя место тихой сосредоточенности и надежности. – Просто… после всего, что было на Таранисе… я пообещал себе тогда, что всегда буду его защищать, чего бы мне это ни стоило.
– Ты и защищаешь его. Одним тем, что ты здесь, рядом. Тем, что стал таким, какой ты есть – сильным, ответственным, надежным командиром, на которого можно положиться, – Айла говорила абсолютно искренне, глядя ему прямо в глаза. Она, как никто другой, знала цену такой защиты и горечь потери. В памяти на мгновение всплыл образ ее младшей сестры, Лины, ее испуганные глаза в том огненном аду на Каллии-Прайм… И собственная отчаянная, леденящая душу беспомощность тогда. Она не смогла защитить Лину. Поэтому Айла и была здесь, в Академии – чтобы научиться спасать других, чтобы эта всепоглощающая беспомощность больше никогда и никого не убила. Риман прав, подумала она, мы все здесь, потому что потеряли что-то важное там… в прошлом… и теперь отчаянно пытаемся найти что-то здесь. Силу. Смысл жизни. Новую семью.
Риман смотрел на Айлу – на эту тихую, внешне скромную девушку с огромными печальными глазами, в которой он давно разглядел несгибаемый стальной стержень характера. Айла всегда была рядом со всеми из отряда, всегда готова помочь, выслушать, перевязать рану – и физическую, и душевную. Риман видел ее силу, ее доброту, ее глубоко скрытую боль. И все чаще ловил себя на мысли, что хочет быть для нее не просто другом и командиром их отряда. Ему отчаянно хотелось ее оберегать, защищать от всего мира, от ее собственных горьких воспоминаний, видеть ее искреннюю улыбку, а не только эту постоянную тень печали в глубине ее глаз.
Разговор сам собой плавно перетек на Кирианa.
– Я все равно продолжаю волноваться за него, – призналась Айла, невольно понизив голос. – То, что он нам тогда рассказал… его связь с полковником Рейтор… и это тайное расследование по приказу полковника Лисара… Это же невероятно опасно, Рим! Они оба играют с огнем. Если об этом узнают не те люди…
– Знаю, Айла. Прекрасно знаю, – серьезно кивнул Риман. – Но ты же видела Кирианa после ее последнего визита? Он как будто светится изнутри. Да, это рискованно. Да, это почти безумие, учитывая разницу в их положении. Но если это его настоящий шанс… и наш шанс для всего отряда попасть в Первый Полк… возможно, этот риск оправдан? – командир усмехнулся без тени веселья. – К тому же, если кто и способен выпутаться из любой, даже самой безнадежной передряги, так это полковник Шайлар Рейтор. Помнишь, я рассказывал вам, как она нас с Олли вытащила тогда из окружения на Таранисе? Я уже мысленно прощался с жизнью. А она появилась из дыма и огня на своем Агилисе, как… как настоящая валькирия из древних легенд. Она невероятный воин и командир. Возможно, рядом с ней и Кириан станет только сильнее. Научится чему-то важному.
– Очень хотелось бы в это верить, – тихо вздохнула Айла. – Просто… прошу вас, будьте осторожны. Вы все.
– Будем, Айла, – твердо пообещал Риман. Он посмотрел на ее тонкую руку, лежащую на столе рядом с его собственной. Ему так сильно захотелось снова коснуться ее пальцев, как тогда, в их прошлый разговор, утешить, поддержать, показать, что он рядом. Он медленно протянул руку и осторожно накрыл ее ладонь своей.
Айла вздрогнула от неожиданности и быстро подняла на него глаза. Ее щеки залил густой, заметный даже в полумраке библиотеки румянец. Девушка смущенно отвела взгляд в сторону, но руку не убрала. Ее пальцы под его ладонью были тонкими и чуть прохладными.
– Значит, будем здесь. Вместе, – тихо, но с нажимом повторил Риман свои слова, сказанные ей когда-то в госпитале, но теперь вкладывая в них совершенно новый, гораздо более глубокий смысл.
Айла снова посмотрела на него, и в ее карих глазах он увидел не только смущение и удивление, но и зарождающееся доверие, и слабую искру ответного тепла. Они сидели так несколько долгих мгновений в полной тишине огромной библиотеки, и Риман чувствовал, как его сердце наполняется непривычной нежностью и сильным, почти яростным желанием защитить эту хрупкую на вид, но невероятно сильную девушку от всех бурь прошлого и будущего.
***
Кириан
Осень на Санаре окончательно вступила в свои права, окрашивая парки и сады Академии во все оттенки золота и багрянца. Дни становились заметно короче, ночи – длиннее и холоднее. Для Кирианa Старга и Шияра Сатори они часто сливались в одну бесконечную рабочую вахту в лаборатории нейросистем. Их секретное расследование инцидента на летнем симуляторе, казалось, окончательно зашло в тупик. Тонкий след аномальных пакетов данных, так хитро замаскированных под служебный трафик административной сети Академии, обрывался где-то в глубине системы, не давая ни малейшей зацепки об их истинном источнике, получателе или конечном назначении. Полковник Лисар Дидакис приказал им снизить активность и не рисковать, но ни Кириан, ни Шияр не могли просто сидеть сложа руки, зная, что где-то рядом действует предатель. Почти каждую ночь, когда основная масса кадетов погружалась в сон, два друга снова и снова возвращались к зашифрованным логам, прогоняя их через все новые и новые алгоритмы анализа, пытаясь найти то, что они могли упустить ранее.
– Опять ничего, – в очередной раз устало выдохнул Кириан, откидываясь в высоком лабораторном кресле и с силой протирая покрасневшие от многочасовой работы и хронического недосыпа глаза. – Абсолютно пусто. Словно это был призрак в сети. Появляется и исчезает без малейшего следа. Ни зацепок, ни паттернов…
Шияр, как всегда внешне невозмутимый и сосредоточенный, молча колдовал над своим личным планшетом, его пальцы с почти нечеловеческой скоростью порхали над сенсорной панелью ввода. Внезапно Шияр замер, его обычно спокойное лицо напряглось.
– Не совсем пусто, Кириан. Возможно, я что-то нашел.
Кириан мгновенно подался вперед всем телом.
– Что там? Говори! Нашел зацепку?
– Не уверен, но есть интересная корреляция. Я применил нелинейный фрактальный анализ к временным меткам появления этих твоих аномальных пакетов и сопоставил их с внешними циклами передачи больших массивов данных самой Академии. Смотри сюда, – Шияр вывел на большой голографический дисплей на стене сложную, пульсирующую цветом диаграмму временных рядов. – Вот эти пики активности, аномальные пакеты, замаскированные под внутренний админ-трафик… они появляются в сети строго синхронно с началом каждого сеанса пакетной передачи больших объемов данных из общего медицинского инфо-терминала в Учебном Центре Академии на Центральный Медицинский Архив Вооруженных Сил Ополчения на Аркадии Прайм.
– Общий медицинский терминал в Учебном Центре? – Кириан нахмурился, пытаясь осмыслить информацию. – Но к нему же имеют санкционированный доступ сотни людей! Любой инструктор медицинского факультета, любой кадет-медик старших курсов или даже любой старшекурсник другого факультета со специальным допуском мог им воспользоваться для отправки данных!
– Именно в этом и смысл, – спокойно кивнул Шияр. – Идеальное прикрытие для передачи скрытого сообщения. Канал абсолютно легальный, трафик по нему всегда очень объемный – легко спрятать внутри небольшой зашифрованный пакет с нужной информацией. Этот канал используется как триггер для активации скрытой программы и, возможно, как часть сложной системы маскировки дальнейшего маршрута пакета. Отследить реального отправителя через этот общедоступный узел стандартными методами сетевого аудита – практически невозможно.
– Значит… значит, наш «крот» – это кто-то с доступом в Учебный Центр и, вероятно, к общим медицинским данным курсантов или персонала… – Кириан задумчиво потер висок. Круг подозреваемых все еще был огромен, но теперь появился совершенно новый, неожиданный вектор для поиска. – Нужно немедленно доложить об этом полковнику Лисару!
Они связались с Дидакисом по защищенному каналу связи прямо из лаборатории нейросистем. Лисар появился на экране почти мгновенно, его лицо было хмурым и усталым – очевидно, новости с фронта были по-прежнему не слишком радостными. Командир молча выслушал их подробный доклад, внимательно рассмотрел выведенные Шияром на экран диаграммы и выкладки.
– Общий медицинский терминал… Двойная маскировка через легальный канал… – полковник задумчиво потер лоб. – Хитро. Очень хитро. И чертовски опасно. Через этот канал можно передавать что угодно – от расписаний занятий и учебных планов до полных биометрических данных наших лучших пилотов с высоким тау-потенциалом. Черт побери! Мне срочно нужно экспертное мнение Рейтор по этому поводу. Шайлар – лучший специалист по таким… нестандартным методам атак и контрмерам КИБ, с которым мне когда-либо приходилось работать, – Лисар перевел свой пронзительный взгляд на Кирианa. – Кадет Старг, немедленно сформируйте защищенный информационный пакет с вашими последними выкладками и результатами анализа кадета Сатори. Перешлите этот пакет полковнику Шайлар Рейтор с моим официальным запросом на срочную личную консультацию здесь, на Санаре. Официальный предлог вызова – экстренное согласование новых протоколов нейробезопасности для предстоящих зимних полевых учений Адар-корпуса. Я лично обеспечу ей безопасный коридор прибытия и полное прикрытие ее визита от посторонних глаз. Жду от вас доклада о ее ответе.
– Так точно, полковник! Будет исполнено! – Кириан чувствовал, как его сердце бешено заколотилось в груди от волнения и радости. Шайлар. Она снова прилетит сюда! Пусть по службе, пусть всего на день или два… но он снова ее увидит! Кириан с трудом сдержал рвущуюся наружу улыбку, несмотря на всю серьезность момента и потенциальную опасность ситуации.
