Текст книги "Чика (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Может, коза? – оглядываюсь по сторонам. Скорее всего это не крупное животное, не вижу во дворе никаких сараев.

– Это его лошадь! – отвечает на мой вопрос Олеся. – Ты правда не знала? – смотрит на меня удивленно.

– Олеська, иди бабушке помоги.

– Я понянчить хочу!

– Потом понянчишь, – Дровосек вытаскивает из кармана вибрирующий телефон.

– Кир, Алика с тобой? – раздаётся по ту сторону трубки.

– Олеся, иди, иди…. – отмахивается от сестры ладонью.

Надув губы, она отходит на несколько метров.

– Со мной, – отвечает на громкий вопрос Тимура.

– Вези ее домой. Ее пахан приходил, допрос мне устраивал. Сейчас по камерам спалит, что она к тебе в машину села…

– Ну и что? – Кирилл даже не пытается убавить звук.

– Он через час с ментами к тебе нагрянет. Тебе оно нужно?

– Что за бред, менты то здесь причем?

– Слушай, я говорил тебе, что она проблемная. Тебе нужны их семейные разборки дома? Проблем, что ли своих мало?

Трогаю его руку, жестом показываю, чтобы отключался. Кирилл прощается с Тимом.

– Поехали. Тимур прав, – склонив голову на бок смотрю в его печальные глаза. Кир осторожно забирает из моих пальцев кролика.

– Ты пойдешь со мной на нормальное свидание? – улыбается.

Киваю, едва сдерживая губы, расплывающиеся в улыбке.

Глава 15

– Как же так? – всплеснув руками произносит бабушка. – А я уже тесто на кулебяку поставила.

– Мы еще приедем, ба! – произносит Кирилл. – Алике домой нужно, срочно.

– Ну, вот! – недовольно бормочет Олеся швыряя расческу на диван. – А кто мне зализ сделает? – Мама на работе как всегда, а бабушка мне все волосы скоро повыдергивает.

– Какой зализ? – интересуюсь у надувшейся девочки.

– Ну, кичку. Прическу такую… Мне на выступление нужно. Кирилл, ты же помнишь, что мне в студию сегодня к двум часам нужно. Только попробуй сказать, что ты забыл!

– Я тебя на автобусе отвезу, – произносит бабушка Аня.

– Ага! С тремя костюмами! Я сегодня танцую: джайв, ча-ча-ча и румбу! Кирилл, ты обещал меня отвезти!

– Давай, я быстренько тебя причешу, – протягиваю руку к расческе.

– Быстренько не получится! Меня еще накрасить нужно! Вечно я как самая бледная моль среди танцоров, – произносит с обидой в голосе.

– Пойдем! Покажешь, мне свои костюмы, что-нибудь придумаем. У тебя косметика есть?

– Мамина, – отвечает Олеся, заметно ободрившимся голосом.

– Ну может тогда и кулебяку дождетесь? Я там уже котлетки начала делать. И пюрешка к обеду будет. Салатик настругаем. А вечером я окрошку планировала.

Тепло растекается под кожей и проникает глубже достигая самого сердца, каждое слово бабушки пронизано добротой. Я бы обязательно осталась, даже еще разок почистила бы картошку. Мне кажется второй раз вышло бы куда лучше. Но мне совсем не хочется, чтобы папа пошел в полицию. Что если и правда, одна из камер, фиксирующих правонарушения на дороге, засекла как я сажусь в машину Кирилла. Нужно хотя бы позвонить отцу и предупредить его, что со мной все в порядке.

– Я бы с радостью осталась, но мне и правда нужно ехать, – отвечаю бабушке улыбаясь с сожалением. – Дай мне телефон. Я папе позвоню, – обращаюсь к Кириллу, он тут же протягивает мне трубку.

Папа не берет. Набираю его трижды. Легкий холодок бежит по спине, в голову закрадываются подозрения… Да, нет! Все с ним в порядке.

Минут двадцать уходит на прическу и макияж для Олеси. Ну хоть в чем-то я профессионал. Девочка выглядит довольной. Но косметика у нее конечно, так себе. С такой красоту не наведешь. Нужно подарить ей хороший набор. Она ведь должна быть как Жар-птица. Но сделать ее немного ярче все же удалось.

Бабушка охает и качает головой глядя на сияющую внучку. Попутно сует мне в руки теплый контейнер. Не сразу понимаю, что в нем лежит. Он завернут в полотенце и замотан в пакет. Но судя по тому, что по дому разносится запах жаренного мяса. Похоже, что котлеты. Язык не поворачивается сказать, что я вегетарианка. Благодарю бабушку, машу довольной девочке. Дяди Славы не вижу. Не хотелось бы уходить не попрощавшись. Поэтому спрашиваю у Кирилла, где он. Он отводит меня на задний двор. Там, где стоят клетки с кроликами, есть небольшая мастерская. Оттуда доносятся звуки работы какого-то инструмента похожего на пилу. Кирилл заходит первым. Окликает его.

Да, у них это семейное! Дядя Слава, даже в инвалидном кресле не сидит без дела. Сидит перед каким-то небольшим станочком и что-то точит из деревянного бруска. В небольшом помещении мало света, в луче, пробивающемся сквозь узкое крохотное оконце под невысоким потолком мастерской, клубятся мелкие пылинки. Воздух пахнет деревом и смолой. Говорю ему до свидания. Мужчина отвлекается от работы. Провожает меня теплой улыбкой, приглашает в гости снова.

– Что он делает? – спрашиваю у Кирилла, когда мы идем по вымощенной плоским камнем дорожке.

– Балясины точит.

– Это он построил? – киваю на уютную веранду, так приглянувшуюся мне вчера вечером.

– Да.

– Он же в коляске! – удивляюсь я.

– Ну у него же ноги не работают, а не руки, – пожав плечами, отвечает он. Открывает мне дверь машины, так и оставшейся ночевать за двором.

– Ты, наверное, ему помогал?

– Немного, – улыбается Кир, заводя машину.

– Блин! Юбка! – окидываю себя взглядом. Я так и осталась в его широченных штанах.

Я угнала Олеськины тапки, она в свою очередь испытала на прочность мои шпильки. Короче, туфли я ей подарила, может через годик будет дефилировать по школе, ей совсем немного дорасти до них осталось.

– Я оставлю ее себе на память, – хитро улыбается Кирилл.

– Что там? – спрашиваю, кивая на контейнер стоящий у меня на коленях.

– Не знаю, котлеты, наверное. Пирог то бабушка испечь не успела.

– У тебя хорошая семья. Ты, наверное, не в первый раз так домой кого-то приводишь, раз они даже не удивились.

– Первый раз привел. И они удивились, просто ты не заметила, – улыбается Дровосек выезжая с грунтовой дороги на асфальт.

– А как же девушка, с которой ты расстался полгода назад?

– Не было никакой девушки, – продолжает улыбаться он.

– Так я тебе и поверила! – протягиваю руку к бумажнику валяющемуся на панели.

– Я вообще нецелованный, чтоб ты знала, – с серьезным лицом заявляет он.

Стрельнув взглядом в Дровосека, вытягиваю из кармашка бумажника водительское удостоверение. С трудом контролирую смешок, собирающийся сорваться с моих губ.

Лесник! Серьезно? Вот это фамилия. Надо же… Изучив документ, засовываю его обратно, кладу бумажник на место.

– Нецелованный, ага. Как же ты дожил до девятнадцати лет то бедненький?

– А ты?

– Что, я? – теряюсь от его вопроса. Чувствую, как краска заливает лицо.

– Ты встречалась с кем-нибудь?

– Пффф… Конечно! – излишне эмоционально всплескиваю руками и закатываю глаза явно переигрывая.

– Давно?

– В Москве… Здесь я почти ни с кем не общаюсь.

– Долго?

– Вообще то, это личное, – поворачиваюсь к окну, стараясь не выдать своего замешательства.

Ком подкатывает к горлу. Я себя полноценной девушкой то чуть больше полугода назад почувствовала. Все старалась сделать, чтобы выглядеть женственней. И как по мне, мне это очень даже неплохо удавалось. Я единственная среди своих бывших подруг, столько времени уделяла внешности. Да, я с пятнадцати лет на каблуках и в мини! Но кому нужны мои красивые ноги, если у меня в лифчике ноль был. Ну ладно не ноль, но очень, очень скромненькая единичка. А встречаться абы с кем… Я не девочка на раз. Хотя если быть честной, пожалуй, я все-таки сильно перебирала. На меня обращали внимание совершенно не те парни, внимание которых мне хотелось бы привлечь. Доперебиралась… усмехаюсь сама себе.

Мы довольно быстро добираемся до моего дома. Буквально минут за сорок. Нам удается проскочить без пробок. На самом деле мне бы хотелось ехать с ним немного подольше.

Чтобы перевести тему, я расспросила Кирилла о его отце. Оказалось, что он занимался частными грузоперевозками. Восемь месяцев назад попал в аварию, в которой чудом остался жив.

Слушала его и мое сердце сжималось. А что если и с моим папой случилось бы нечто подобное? На душе стало муторно. Вспомнился сегодняшний ранний завтрак. В его семье очень любят друг друга. Ради того, чтобы дяде Славе было проще передвигаться и занять себя чем-то, они переехали на дачу. Квартиру сдали квартирантам. Теперь приводят в порядок дачный дом, делая его удобным для отца. Раньше они проводили на даче лишь редкие выходные. На все лето туда перебиралась только бабушка. Семья обитала в городе. Его мама работает медсестрой в городской больнице, ездит на работу на машине, а еще делает уколы и капельницы пациентам, выписавшимся, но еще требующим к себе внимания медика.

Я как будто бы попала в другой мир. В нем все было иначе, не так как у нас. Захотелось услышать голос мамы и даже позвонить Дорофее. Стало стыдно за свое поведение перед папой. И действительно… Разве так много он от меня хотел? Разве сложно мне было время от времени что-то готовить. Да хотя бы самую простую еду из полуфабрикатов. С работой дела обстоят иначе, но ведь я могла, и сама попроситься в какой-нибудь другой отдел, подальше от этой мегеры. Да, хотя бы в отдел маркетинга. Там я действительно могла чему-нибудь поучиться. Раньше я о таких вещах не думала почему-то.

Кир не выпустил меня из машины, пока я еще минимум десять раз не расплатилась с ним по свои долгам. Потом столько же раз если не больше, он расплатился со мной, хоть и не должен мне вовсе. Мы договорились встретиться завтра в шесть. Он снова попросил меня одеться удобней. Обещал, что мне точно не придется собирать мусор, и вообще за пределы города мы не поедем. Поверю ему на слово. Но оденусь все равно как хочу. Если папа оставил хоть что-то в моем шкафу. Сразу вспомнилась причина, из-за которой я вчера уносила ноги из дома.

За ключами пришлось подняться к Ульяне. Папы не было дома. Зашла в квартиру, нашла телефон и сразу же ему набрала, отметив, что черный мешок с моей одеждой так и стоит около шкафа. Ничего он не выбросил. Папа ответил после третьего гудка:

– Алика, дочка! – встревоженным голосом.

– Прости меня, пап, – произнести эти слова было не сложно. Сложно было не разреветься от внезапно накативших эмоций.

– Где ты была? – все с той же интонацией.

– У друзей.

– У каких друзей? Я был у Кристины. Она сказала, что вы больше не общаетесь.

– Пап, со мной все нормально, я была в другом месте.

Папа вздыхает, чувствуется что хочет сказать еще что-то, но молчит.

– Я через полчаса буду дома. Не вздумай никуда уходить.

– Да куда я денусь, пап! – отвечаю я, прикидывая сколько нужно времени, чтобы приготовить картофельное пюре.

Котлеты у меня уже есть, а овощной салат даже ребенок сделать сможет.

Глава 16

Такое ощущение, что я переродилась. Выпуталась из тугого кокона, который сама сплела вокруг себя и вздохнула полной грудью.

Папа, похоже, до сих пор не верит своим глазам. Настороженно пережёвывает обед, которым я решила его обрадовать совершенно спонтанно. Вышло конечно так-себе. Я торопилась. Картофель слегка не доварился, поэтому растолочь его в пюре получилось лишь от части. Все-таки нужно было посмотреть какое-нибудь обучающее видео. Но времени было совсем в обрез. Салат из свежих помидоров и огурцов найденных в холодильнике вышел намного лучше, посыпала его рубленой зеленью: петрушки, укропа и зеленого лука и заправила оливковым маслом. Посолить забыла, но папа справился с этим и без меня.

– А ты почему не ешь? – едва ли не первая фраза сказанная им за последние пятнадцать минут.

Похоже, у него чуть не случился инфаркт, когда он увидел меня в переднике Натальи Ивановны, переставшей посещать нашу квартиру с момента моего приезда.

– Смотри… Я еще не написал завещание, – произносит он с теплой улыбкой, отламывая вилкой очередной кусочек котлеты бабушки Ани.

Кстати говоря, я не удержалась. Съела одну. Черт попутал. Но я не пожалела. Она была бесподобна: сочная, мягкая, с идеальным сочетанием соли и специй, в тонкой хрустящей панировке.

Демонстративно дую губы, цокаю. Папа улыбается шире.

– Все очень вкусно, дочь. Расскажешь, где была?

Почему-то мне не хочется посвящать папу в детали вчерашнего вечера и ночи. Хочется сохранить Дровосека в секрете. Я еще сама не разобралась в своих ощущениях и представлять его отцу не хочу. В качестве кого представлять? Друга? Знакомого? Моего личного водителя? Смеюсь про себя. А ведь это не плохая идея.

– У друзей, пап. Я же сказала.

И чтобы окончательно выбить отца из колеи, встаю из-за стола и принимаюсь в ручную мыть посуду, испачканную во время приготовления обеда. А потом и вовсе завожу разговор о работе. Папа давится апельсиновым соком, который я налила для него, сервируя стол. Смотрит на меня, будто я инопланетянка.

– Ты ведь не против, если я попробую себя в отделе рекламы?

– Как я могу быть против? – делает большой глоток сока.

– Мне ведь поступать скоро, а я так и не определилась с профессией.

– Ты ведь планировала поступать на юридический.

Вот как ему сказать, что ничего я не планировала. Я планировала довести свою внешность до совершенства и сниматься для каталогов нижнего белья, а не зубрить правоведение. Выбор юридического факультета, был спонтанным, и назван мной исключительно для отвода глаз. Папа был доволен моим выбором и собирался платить за обучение любые деньги.

– Я передумала. Мне бы хотелось получить более креативную специальность. Ты ведь не против?

– Хорошо, завтра я отведу тебя к рекламщикам. Там работают молодые ребята. Думаю, тебе будет с ними интересно. А вообще, давай так. Оформим тебя на полставки ассистентом к одному из специалистов.

– Почему на полставки?

Неужели, он совсем не хочет, дать мне возможность подзаработать. Какие у этих ассистентов зарплаты? Что я буду делать с этими богатствами? Если учесть, что получать от них я буду только половину. Наверное, на моем лице написано слишком явное разочарование, поэтому он сразу добавляет:

– Успеешь еще наработаться? Лето на носу. Поработаешь по полдня, а в сентябре на учебу, – улыбается папа и у меня на душе становится теплее.

Мама снова не берет трубку. Разрыв в семь часов, не дает нам нормально общаться. У мамы режим. Она ложится не позднее десяти и встает не раньше одиннадцати. Просыпается она конечно гораздо раньше, просто валяется в постели не меньше двух-трех часов, но это время считается неприкосновенным. Она даже в школу меня никогда не собирала, одежду мне с вечера готовила ее помощница, завтрак тоже.

Расстраиваюсь. Былое желание созвониться с Дорофеей улетучивается, само собой. Это мне заняться не чем. А она работает до позднего вечера. Будто бы в этом есть острая нужда. Никогда мне этого не понять, наверно. Решаю заглянуть в ВК. Олеся приглашала меня посмотреть записи с ее конкурса и даже скинула мне ссылку, сказала, что вечером можно будет заглянуть. Не то чтобы я горела сильным желанием понаблюдать за пляшущими детьми, но посмотреть, как танцует она было любопытно.

Ну, что сказать. Лесник Олеся и Мамий Михаил, пара под номером двадцать шесть, вовсе не затерялись среди остальных. В общем, Олеське удалось блеснуть. Здорово, когда у ребенка есть любимое занятие. У меня почему-то не было.

Я уже привела в порядок свою одежду и аккуратно развесила ее в шкафу. Папа заглянул ко мне в комнату около семи, сообщил что уезжает и будет поздно. С теплой улыбкой велел заглянуть в банковское приложение. Сказал, что перевел мне немного денег, но попросил тратить их разумно.

Руки моментально зачесались и пальцы заскользили по экрану телефона. Подскочила с кровати, порывисто обняла его повиснув на могучей шее. Папа зачем-то похлопал меня по спине. Предварительно проведя ладонью по моей голове. Уткнулась носом в его колючую щеку. Вдохнула привычный дымный аромат. Такой теплый, родной, окутывающий теплом и заботой.

– Спасибо, – пробормотала ему в щеку, чмокнув ее два раза.

– С тобой точно все нормально?

Кивнула. Старясь сдержать волну бешенной радости, накрывающую меня словно цунами. Как же мне этого не хватало. Как я жила без этих объятий? Без его теплых рук. Светлых, словно прозрачных глаз, смотрящих на меня с любовью и заботой. Его грудного негромкого смеха и голоса с легкой хрипотцой. Шмыгнула носом, не отрывая от него глаз. Папа приложил ладонь к моему лбу. Потом потянулся к нему губами.

– Ты не температуришь случайно, не?

Я отрицательно покачала головой. Улыбнулась.

– Поезжай. Не волнуйся за меня. Я лягу спать пораньше.

Лягу и снова не усну до утра.

Дровосек завалил меня сообщениями после одиннадцати. Я слышала, как в первом часу вернулся папа. Притворилась спящей, сунув бесконечно оживающий телефон под подушку. Затаила дыхание, когда он слегка приоткрыл дверь и заглянул ко мне в комнату. Теперь я знаю, как это общаться обо всем и ни о чем одновременно. Просто отправлять друг другу смешные идиотские стикеры, кто кого переплюнет в глупости. Смеяться уткнувшись лицом в подушку над некоторыми из них и ловить себя на мысли, что у меня просто больше нет сил улыбаться. Скулы сводит судорога. Щеки болят. Мы перенесли наше свидание с шести на четыре. Как по мне, то можно было бы и на два. Но он работает. Ну и ладно, у меня будет время привести себя в порядок и подготовиться.

* * *

Мой новый рабочий день, прошёл довольно-таки неплохо. Молодой коллектив принял меня дружелюбно. Четыре часа пролетели как миг. Света, девушка к которой меня прикрепили, разъясняла мне тонкости своей не сложной работы. Она занималась наполнением сайта. Обрабатывала и редактировала обновившуюся информацию. Ничего сложного, но очень скучно. Настолько скучно, что я то и дело клевала носом. Похоже, сказались две бессонные ночи подряд. В моем коротком сне, Дровосек снова колол дрова, просыпаться совсем не хотелось, но пришлось.

Что делать? Мне совершенно нечего надеть… Стою перед шкафом, раздвигая и сдвигая плечики. Часть вещей бесформенной кучей лежит на кровати. Это же Дровосек, глупая… Ему точно все равно, главное, чтобы лифчика под кофтой не было. Но здесь его ждет сюрприз. Тонкое боди цвета фуксии в виде водолазки не понятно для чего купленное мной и не надетое ни разу, уже обтягивает меня как вторая кожа. Под ним есть белье. Более закрытой одежды в моем гардеробе найти невозможно. С низом еще сложнее. Джинсы, сразу нет. Ноги моя особая гордость, прятать их нет никакого желания. Поэтому тонкие колготки в мелкий горошек и короткая юбка-шорты, найденная мной в завалах одежды, отлично вписываются в мой образ. Плету романтичную французскую косу, вместо привычного хвоста, вытягивая несколько прядей спереди. Подкрашиваю губы блеском, внимательно рассматривая стрелки нарисованные ранним утром. Улыбаюсь сама себе, параллельно принимая вызов с трезвонящего телефона:

– Да!

– Ты готова?

– Нет, еще минут двадцать, – зачем-то вру я. Пробегаюсь глазами по сумкам и отключаюсь.

Выхватываю первую, более-менее подходящую и перекладываю в нее содержимое той, с которой я утром ездила на работу. Туфли, куртка. Плюхаюсь задницей на пуф, стараясь усмирить бешенный стук сердца. Посчитать до тысячи? Прикладываю ладони к почему-то горящим щекам. Резко подскакиваю, снова прилипнув к зеркалу. Расплетаю волосы, решаю переплести их по новой. Коса не выходит. Нервничаю, методично разделяя пряди тонкой расчёской. Вот зачем я это сделала? В голове тикает таймер. Ничего, пусть подождет. Убеждаю себя, в третий раз захватывая пряди на макушке. Ничего не выходит… И так красиво. Расчесываю волосы откидывая их за плечи. Еще раз брызгаюсь духами, поправляю блеск на губах и выбегаю за дверь.

Довольный как котяра, Дровосек стоит опираясь на капот своей машины. Улыбается лучезарной улыбкой, окинув взглядом меня с ног до головы, изображает фейспалм. Теряюсь на секунду. Это еще что такое? Я столько времени убила на сборы. А он…

– Алика, ну я же просил! – смеется он. Открывая мне дверь. – Аааа, нет… Прости. Все норм, – произносит он, вероятно оценив мой вид сзади.

Недовольно сажусь на сидение. Он обходит машину присаживается за руль. Тянется рукой назад. Протягивает мне небольшой букетик нежно-розовых кустовых роз. Сердце подскакивает к горлу от восторга. Они очень! Очень красивые!

– Спасибо, – стараюсь изобразить максимально равнодушное лицо.

– Тебе не нравится? – улыбается он.

– Да, нет… все норм. Просто я не люблю розы, – произношу капризно вздохнув, прижимая букет к груди крепче.

– Вообще не любишь?

– Терпеть не могу.

– Буду знать.

– Имей это пожалуйста в виду.

Кирилл тянется к моим губам сминая между нами слои матовой упаковочной бумаги и нежные бутоны. Вяло отвечаю на его поцелуй. Все еще борясь с обидой. Кирилл смеется мне в губы, шепчет:

– Прости… ты очень красивая. И совершенно не важно, во что ты одета.

Да, он издевается! Не важно ему! Мне важно! А еще важно видеть восторг в его глазах, а не снисходительную усмешку.

– Буду знать, – произношу прочистив горло.

– Имей это пожалуйста в виду, – целует меня снова, зарываясь пальцами в мои распущенные волосы.

* * *

– Нет! Нет! Кирилл, нет! – я ни за что туда не полезу. Крепко врастаю шпильками в тротуарную плитку, царапаясь отдираю его ладонь от моей руки. – Ты не нормальный! Я ни за что, туда не поднимусь!

– Тебе понравится! – продолжает повторять он, упорно волоча меня к парашютной вышке.

– Я согласна на колесо обозрения! И вату можешь мне купить. Клянусь, я ее съем! – проклинаю себя за то, что отказалась от сахарной ваты, в очередной раз объявив ему, что я не ем сахар и слежу за фигурой.

Дровосек меня не слышит, отрывая от земли тащит меня, не переставая смеяться и звать меня трусихой.

– Я в туалет хочу, – выдаю я, когда до жуткой башни остается не больше десяти метров.

– Правда хочешь?

– Ты издеваешься?

– Нет, просто если ты собираешься так отсрочить прыжок, то у тебя ничего не выйдет, – крепко держит меня за руку. – Не бойся, это не парашют. Мы не полетим до земли.

– Я буду кричать!

– Обязательно будешь! Тебе понравится, я тебя уверяю, – делает ещё несколько шагов. Семеню следом за ним. – Мы же вместе прыгнем. Я делал это не меньше сотни раз.

– С кем?

Дровосек не понимающе моргает.

– С кем ты прыгал?

– Аааа… Один. У меня друг тут работает. Сегодня его смена.

– Точно один?

– Разве можно ревновать к прошлому? – смеется.

– Я не ревную, просто пытаюсь оттянуть время.

– Я так и понял, – его шаги ускоряются. Хныча плетусь следом за ним.

– Как это будет? Кирилл, я жить хочу. Ну пожалуйста, – пытаюсь выдавить слезу, но ничего не выходит мы уже поднимаемся на первый пролет.

– Первый уровень всего двадцать пять метров. Второй раз можно будет попробовать пятьдесят.

Одинокая слеза все же скатывается по щеке.

– Я уверена, что мне не понравится.

– Я уверен, что ты захочешь еще.

Я дура? Совсем бестолковая, глупая идиотка, позволяющая облачить себя в страховочные ремни. Почему-то сейчас плакать стыдно. Это очень странно, но мне не хочется капризничать перед другом Дровосека. Его кажется зовут Максим. Я пропустила мимо ушей эту информацию. Мне страшно и холодно. Хоть день сегодня ясный и солнечный. Ему все равно не жить, даже если мы останемся живы. Я прикончу его.

Бах! Бах! Бах… Сердце грохочет. Пульс пробивает виски. Я вся покрыта липким потом, он наверняка пропитал ткань моего боди насквозь. Почему-то становится душно, ноги подкашиваются сами собой. Дровосек придерживает меня за плечи.

– Слушай, что говорит инструктор.

А? Что? Кто-то, что-то говорит? Язык прилипает к небу, во рту сухо как в Сахаре. Шмыгаю носом, переводя взгляд с расплывающегося лица Дровосека на такое же не ясное лицо инструктора.

– Кир, ты уверен? – произносит кто-то, где-то далеко за пределами моего сознания. – По-моему твоя девушка не в восторге от этой идеи.

– Все нормально, – так же далеко и с эхом звучит голос Кирилла. – Алика, обними меня руками и ногами, – подсаживает меня к себе на бедра, отрывая мои босые ватные ноги от резинового покрытия площадки. Послушно выполняю его просьбу. Всеми силами стискивая его шею, переплетаю ноги за его спиной.

– Тшшш… Полегче, ты меня задушишь! – смеется.

– Я тебя убью, – шепчу я онемевшими губами, делаю глубокий вдох.

– Готова?

Отрицательно качаю головой вероятно теряя сознание.

Дровосек прижимается своими губами к моим пересохшим губам и падает назад увлекая меня в невесомость свободного парения. Крик рождающийся в груди оглушает, рассекаемый нами воздух рвет мои волосы. Его дыхание обжигает мою шею, мы словно сиамские близнецы, сросшиеся воедино болтаемся вниз головой, раскачиваясь на тросах.

– Придурок!! – пытаюсь боднуть его головой, осознавая, что все уже закончилось. Закончилось, так быстро, что я и понять толком ничего не успела. – Все понятно! – киваю тяжелой головой. Нас уже поднимают.

– Что тебе понятно? – смеется Дровосек.

– Это все только ради того, чтобы облапать меня, да? – одна его рука, крепко прижата к моим ягодицам, вторая обвивает мою спину под лопатками.

– Мне убрать руки? – смеется он.

– Только попробуй!

– Еще хочешь?

– Нет!

– Точно?

– Ну если только один разочек.

Дровосек смеется мне в шею.

– Я же говорил.

– Я все равно тебя потом убью.

– Хорошо, – целует меня подтягиваясь на перекладине, перемещая нас из положения вниз головой. Поднимаемся обратно на площадку.