Текст книги "Чика (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Чай не маленький уже! Тьфу на тебя!

Перебираю вишню пока бабушка сеет муку в широкий таз. Тяжело передвигаясь по кухне, заглядывает в холодильник.

– Умаялась я сегодня, – жалуется мне. – Я пока тесто сделаю, ты начинку подготовь.

– А как ее готовить?

– Сахаром ягоды пересыпь, – ставит передо мной мерный стакан и мешочек сахара. – Потом немного кукурузного крахмала туда. Немного на огне проварим, и начинка готова. Крахмал сделает сок густым, и он не будет вытекать.

Слушаю бабушку, наблюдая за ее действиями. Она подробно рассказывает мне рецепт теста, наглядно демонстрируя мне приготовление пирога. Она не расспрашивает меня о нашей ссоре с Кириллом, за что я ей очень благодарна. Не думаю, что она встала бы на мою сторону, знай истинную причину нашего конфликта.

Оставив тесто подходить, бабушка Аня накрывает чашку полотенцем и выпроваживает меня за дверь, всучив в руку здоровую кружку чая.

– Он в гараже, если что. Не обедал сегодня. Хоть кексик ему свой отнеси пока, – бабушка заботливо выкладывает на тарелку несколько маффинов. – А ты потом чай попьешь, когда вернешься, – кивает мне с доброй улыбкой.

Увидев мои ноги Дровосек выбирается из-под машины. Смотрит на меня лежа на бетонном полу, улыбается. Он похоже специально напялил на себя все самое страшное и грязное.

– Тебе тут бабушка передала, – ставлю на верстак тарелку и кружку.

– Угу, спасибо, – собирается лезть обратно.

– Кирилл! – топаю ногой в огромной галоше. – Давай, поговорим!

– Давай, – встает в полный рост передо мной.

Его древесный аромат, который свел меня с ума однажды совсем не уловим, от Дровосека пахнет мазутом и машинным маслом, но это совершенно не отталкивает меня, скорее наоборот заставляет сделать шаг к нему ближе.

– Вот здесь болит, – беру его ладонь и укладываю ее себе на левую грудь, закусываю нижнюю губу, смотрю в глаза.

– Сильно болит? – сжимает ладонь.

– Очень, – встав на носочки обвиваю его шею правой рукой, левой ныряю под майку, провожу пальцами по влажной спине.

– И что мы будем с этим делать? – спрашивает практически касаясь своими губами моих.

– Лечить, – целую его медленно и осторожно, пока не ощущаю легкий укус и обжигающий шлепок по заднице.

Глава 22

– Ауч! Ай! Хватит! Прекрати!

За первым шлепком следует второй, а за ним и третий. Я вскрикиваю, но все равно не спешу выпутываться из объятий Дровосека. Впиваюсь ногтями в его спину и прохожусь ими вдоль позвоночника. Он продолжает пожирать мои губы, с жаром отвечаю на его поцелуи. Его дыхание рваное и частое. Проворные и наглые руки гладят мои плечи, спину, бедра, сжимают ягодицы. Ощущаю спиной прохладную шершавую поверхность стены. Влажные поцелуи на шее и горячее дыхание. Земля уходит из-под ног. Голова идет кругом.

– А что это вы тут делаете? – звонкий голос Олеськи бьет по барабанным перепонкам.

Кирилл слегка отстраняется от меня, прикрывая мой растрепанный внешний вид, становится передо мной, плечом опираясь на стену.

– Чай пьем… – почесав затылок, произносит он слегка охрипшим голосом, глядя на сестру.

Поправляю сползшие бретели топа, прикладываю ладони к горящим щекам.

– Ага… Чай! Будто я не вижу…

– Олеся, скройся отсюда, – перебивает ее Кирилл, искоса поглядывая на меня. – Все в порядке? – шепчет мне.

– Угу, – обмахиваясь ладонями, пытаюсь прийти в себя.

– Какой же ты вредный! – обиженно выдает Олеся. – А это я, между прочим, вас помирила!

– Иди! Иди уже…

– Вот так и делай добро людям, – бормочет себе под нос девочка выходя из гаража.

– Продолжим? – поворачивается и снова прижимает меня к стенке. – Я так скучал… – подсаживает меня на деревянный верстак.

– Я тоже… Ау! Ай! – вскрикиваю я, ощущая, как в буквальном смысле, сажусь в лужу. Кружка с чаем переворачивается и разливается по поверхности верстака, насквозь промочив мои шорты. Кир тут же подхватывает меня под бедра.

– Обожглась? – смотрит испугано.

– Нет. Он уже не горячий… – смотрю на него сверху вниз. – Ты ведь не выбросил мою юбку?

– Как я мог, – улыбается.

– Значит мне есть, во что теперь переодеться.

– Выбросил.

– Кирилл! – шлёпаю его по плечу.

* * *

Я такая дурочка… Мне хорошо, как никогда. Наблюдаю за тем как Дровосек крутит гайки. Сижу на корточках около приподнятой на импровизированной эстакаде машины. Подаю ему ключи. Мы неплохо сработались. Оказывается, я не такая уж и бестолочь и вполне могла бы подработать помощником механика в случае чего.

На мне его шорты и футболка, на ногах розовые галоши. Видела бы сейчас меня мама, у нее случился бы сердечный приступ. Шлепаю по предплечью отгоняя очередного комара, пытающегося попить моей крови.

– Долго еще? Меня уже загрызли эти твари. Тебя что, не кусают? – шлепаю по ноге, потом ловлю ладонью пищащее насекомое около шеи.

Спасая меня от комаров, Дровосек снял с себя футболку и отдал мне. Не знаю, что он пытается сделать, соблазнить меня или это просто забота, но я глаз от него оторвать не могу.

– Почти закончил. Еще пять минут, – произносит он, продолжая шатать что-то под машиной.

– Блин! – все-таки пришлепываю комара на бедре, потираю место укуса. – Гад какой!

– Гадина!

– Что?

– Не гад, а гадина, – улыбается Дровосек.

– Почему это?

– А ты не знаешь? – высовывается из под машины. – Кровь пьют только особи женского пола. Она им необходима для синтеза белков яйцеклеток. Самцы к крови безразличны, они питаются нектаром и пыльцой растений. Да и хоботок самца, вряд ли проколет кожу, он для этого не приспособлен.

– Да, что ты говоришь!

– Серьезно, – смеется, – а ты не знала?

– Вот это точно самец! – прихлопываю комара, примостившегося прямо на груди и норовящего проколоть еще и плотную трикотажную ткань.

– А ты почему раздетый? – голос Олеси звучит позади меня.

– Я одетый! – Кирилл выбирается из-под машины демонстрируя ей рабочие камуфляжные брюки.

– А сверху?

– Олеся, чего тебе!? – нервно.

– Вот, – протягивает мне мой рюкзак. – Телефон звонил уже несколько раз. Бабушка сказала, отнести тебе.

С ощущением тревоги, копошусь в рюкзаке в поисках телефона. Он вздрагивает в руке входящим сообщением.

– Отец? – интересуется Кирилл.

Замираю на несколько секунд глядя на дисплей телефона.

– Что-то случилось? – снова подает голос Кир.

– Мама в Москве, – шепчу себе под нос, ощущая, как горло перехватывает спазм.

– Она же в Америке.

– Ну да… Должна быть, – отчего то губы немеют, в висках начинает стучать кровь. – Она хочет, чтобы я приехала к ней, пока она в России, – пробегаюсь глазами по сообщению, параллельно комментируя его.

– Ты поедешь?

– Ну конечно, – прикладываю телефон к уху, перезванивая маме. Занято.

Мама приехала. Быть не может! Я так соскучилась. Мысленно подсчитываю количество месяцев, которые мы не виделись. Десять. Десять месяцев назад мама уехала в Штаты, уверенная в том, что я взрослая и самостоятельная. Оставила меня поступать и учиться, устраивать свою жизнь. В общем распоряжаться ей на свое усмотрение. Ведь я совершеннолетняя, а значит взрослая. Так она считает.

Перезваниваю снова. Линия занята. Пробегаюсь взглядом по нахмурившемуся лицу Дровосека.

– И что ей нужно?

– В смысле?

– Ну раз приехала, значит что-то нужно ей.

– С чего ты взял? Может она соскучилась по мне.

– Может и соскучилась, – пожимает плечами.

Смотрю на него и жалею о том, что несколько раз пожаловалась ему на то, что мама, не выходит со мной на связь. Мне было так обидно и досадно. А на контрасте с тем, как его близкие волновались о нем, когда мы гуляли ночами во время папиных командировок, я и вовсе выглядела сиротой. Кирилла раздражали звонки матери. Хотя она просто деликатно интересовалась, все ли с ним в порядке, объясняя свое волнение тем что он все-таки за рулем. А в дороге всякое может случиться. Понимая, что она имеет в виду аварию, случившуюся с дядей Славой, он менял тон, обещая брать трубку и не игнорировать ее звонки.

– Конечно соскучилась, мама ведь все-таки, – Дровосек улыбается, поддевая кончик моего сникшего носа пальцем.

– Руки грязные! – морщусь я, когда он сгребает меня в охапку. – Отвезешь меня домой?

– А надо? – чмокает меня в нос. – Оставайся сегодня у нас, отец же все равно в разъездах.

– У меня ребенок, Кир, – тяжело вздохнув, произношу я.

– Точно. Как я мог забыть. Ты нас познакомишь? – улыбается хитро.

– Ты напрашиваешься ко мне в гости?

– Может быть.

– Нет, я тебя боюсь, – улыбаюсь.

– Не бойся, – смеется уткнувшись носом мне в шею.

– Ладно, поехали.

– Как быстро ты согласилась.

– Она, наверное, загадила всю квартиру.

– Воооот, а была бы она котом, а не кошкой…

– То питалась бы нектаром и какала бы фиалками, как комарик.

– В точку.

– Ты за ней уберешь? – смотрю в глаза с надеждой.

– Это твоя дочь!

– Все понятно, – разочарованно поджимаю губы. – Как делать детей, так вместе, а как подгузник поменять…

Дровосек смеется мне в ухо, продолжая меня обнимать.

– Лик… – А когда?

– Что, когда?

– Когда мы потренируемся делать детей?

– У меня уже есть ребенок. С меня пока достаточно. И вообще он и твой тоже. Если бы ты сразу ответил на мое сообщение, я не поперлась бы пьяная в соседний двор, лазать по мусорным бакам, – шлепаю его по плечу.

Дровосек тяжело вздыхает.

Конец первой части.

Часть 2

Глава 1

Год спустя

– Нет, папа! Я не хочу! Только не он!

– Почему?

– Пожалуйста, папочка, верни Андрея.

– Не думаю, что он захочет дальше с тобой работать.

– Пожалуйста… – смотрю на него умоляюще.

– Я предупреждал, что нянчиться с тобой не буду.

– Ты совсем меня не любишь и не любил никогда! – давлю на самое больное глядя отцу в глаза.

– Напрасно ты так считаешь, – с горечью в голосе говорит папа. – Пройдет время, и ты еще скажешь мне спасибо. Собирайся, Лика! Если ты будешь продолжать упираться. Я положу тебя в больницу. Там никто не будет обращать внимания на твои истерики. Я тебе не Дорофея, – чеканит папа резким рассерженным голосом.

Недавно выяснилось, что сестра ждет ребенка. Ее экстренно положили на сохранение, и папа перевез меня к себе, облегчив жизнь мужу Доры, который был рад избавиться от свояченицы и наконец смог вздохнуть полной грудью.

Я не просила сестру забирать меня из больницы. Это была исключительно ее инициатива. Я планировала тихо мирно умереть от истощения, полностью отказавшись от еды.

– Я не поеду.

– Поедешь!

– Отвези меня сам!

– Мне некогда, я работаю если ты забыла!

– Пусть вернется Андрей, я извинюсь перед ним, – опускаю глаза.

– Хватит!! – папа лупит ладонью по столу.

От этого хлопка у меня закладывает уши. Чашка с недопитым кофе и стакан с водой подскакивают создавая характерный глухой звук удара. На лице отца гнев. Вены, вздувшиеся на висках пульсируют, глаза налиты кровью, губы сжаты в тонкую нить.

– Ты понимаешь в чем ты обвинила человека? Ты думаешь это шутки!? Да, я чуть было его не убил! Что было бы, если бы я не услышал запись!

– Он меня трогал! Прикасался ко мне! – теперь кричу я, стирая слезы, набегающие на глаза, резким движением пальцев.

Я знаю, что лгу сейчас. Клевещу на человека совершенно напрасно. Но я не хочу никого видеть рядом с собой. Не хочу видеть жалости в глазах посторонних людей, учитывая то, что мои близкие меня не жалеют. Он оказался совсем не дураком. Сделал аудиозапись того, как я угрожаю ему. Обещаю, сказать отцу, что он пристает ко мне, пользуясь моим беспомощным положением. Но отец слишком щедро оплачивал его услуги, чтобы он так просто отказался от этой работы.

– Лика, он врач… Профессионал своего дела. Он мог поставить тебя на ноги. Тебе всего лишь нужно было приложить минимум усилий. Минимум… – в голосе отца горечь.

Он снова разочарован во мне. Ну что ж, стабильность – это совсем неплохо, даже хорошо, я бы сказала. Хоть в чем-то я преуспела. Здесь я себе не изменяю и по праву могу гордиться этим.

– Да!? А ты был на моем месте? Ты знаешь, чего мне стоит лишнее движение. Ты знаешь, какую боль я терплю!?

На самом деле боль физическая, ни что по сравнению с болью душевной, которая гложет меня изнутри. Эта боль царапает мое сердце, скребет длинными острыми когтями, заставляя его изнывать от тоски и нескончаемой печали. Эта боль топит меня, как неиссякаемый ливень, проливающийся водопадом и одновременно с этим, иссушает мою душу, словно горячий сухой ветер в пустыне, перегоняющий по раскалённому песку колючие кустарники перекати-поле. Эта боль мучает меня: каждую секунду, каждую минуту, каждый час, каждый день… Иногда затихает ненадолго, как правило во сне или в минуты пробуждения, когда отойдя ото сна, я не до конца разделяю сон и явь и еще не осознаю своего истинного состояния.

– Ты просто ленивая! Прекрати себя жалеть! Твой диагноз не приговор. Ты бы уже встала на ноги, если бы сама захотела! – раздосадовано произносит отец потирая виски.

Кира трется о ножку стула, на котором сидит папа. Уронив лицо на ладонь, он опирается локтем об стол.

– Пошла вон!! – кричу я, швыряя в кошку стакан, вода разливается по полу, осколки разлетаются в разные стороны. Кошка жалобно мяукнув отскакивает к стене, отряхивает мокрую шерсть и сбегает из комнаты. – Я же просила отдать ее кому-нибудь! Я же просила!! – закрываю лицо ладонями, плачу.

– Когда ты начнешь думать, прежде чем что-то делать? – зло цедит отец поднимаясь со стула и стряхивая брызги воды, попавшие на его брюки.

– Никогда не буду! Никогда!! Я безмозглая, тупоголовая дура! Какой с меня может быть спрос!? Я ведь тупая! Совершенно бестолковая, поверхностная пустышка!

– Прекрати!!

– Что прекратить? Оставь меня в покое! Просто не лезь ко мне! Да, я сказала неправду, он не приставал ко мне, а лишь только методично выполнял указания врача. Но я просила его уйти, а он не уходил. Еще бы… сколько ты ему платил? – продолжаю кричать пока голос не сипнет и не становится совсем тихим.

– Лика, дочка… – папа присаживается передо мной на корточки. – Пожалуйста, прекрати. Прекрати разрывать мне сердце. Я устал, доченька, – его губы дрожат.

– Я тоже устала, папа… – сдаю назад, разворачивая инвалидное кресло. – Я просто прошу оставить меня в покое. Я никогда не встану и никогда не буду прежней. Я не хочу никого видеть рядом с собой. А этого парня тем более… – мой голос срывается, я почти что шепчу.

– Лика, я знаю, что вы встречались.

– Вот именно, папа… Мы встречались. Если ты хоть немного любишь меня, то откажешь ему в работе. Мне плевать кто будет вместо Андрея, но пусть это будет не он… пожалуйста.

Глава 2

– Ты меня не пригласишь? – Янка трется об меня грудью, всем видом демонстрируя свою готовность к продолжению вечера.

– Извини, я устал сегодня, – отстраняюсь, не позволяя ей поцеловать себя в губы.

Краем глаза слежу за тачкой, припаркованной метрах в десяти от нас, около второго подъезда. В нашем дворе среди прогнивших жигулей, Дэо, старых Нисанов, древних Пежо и прочих консервных банок, черный Гелик смотрится нелепо и чужеродно. Размышляя о том, что здесь мог забыть водитель этой тачки, вглядываюсь в номер. Луч света падающий с одинокого фонаря бьет прямо в капот, и рассеивается на черном глянце. Номер не читается в темноте. Янка греет вечно холодные руки под моей толстовкой продолжая гундосить, что-то себе под нос:

– Что с тобой происходит? Кир! Я с тобой говорю… – слушаю ее в пол-уха не реагируя на нытье девчонки.

Наконец тачка подмигивает мне фарами, и я ощущаю острый спазм током прошивающий мое тело. В глотке моментально пересыхает. Язык присохший к небу не позволяет сказать ни единого слова. Молча отрываю от себя Янку.

– Беги, – произношу непривычно тихо и глухо.

– А ты?

– Я покурю… – Яна протягивает руку, ожидая, что я дам ей ключи. – К себе, Ян.

Недовольно фыркнув Яна разворачивается, всем видом демонстрируя обиду. Ее светлые волосы, взметнувшиеся в воздухе, рассеивают около моего лица цитрусовый аромат, к которому я уже привык, но который сейчас вызывает во мне резкий приступ тошноты, а еще дикое желание покурить, чтобы перебить его ноты.

В тот момент, когда за девушкой хлопает подъездная дверь, дверь Гелика открывается. Сердце начинает стучать отрывисто и словно с задержкой. Мы не знакомы лично, но я знаю этого человека, и он явно приехал сюда по мою душу.

Отец Алики быстрыми широкими шагами преодолевает короткое расстояние, приблизившись останавливается передо мой. Смотрит на меня, вынимая руки из карманов, протягивает ладонь. Отвечаю на его рукопожатие, ощущая, как немеет затылок.

– Добрый вечер, Кирилл.

– Здравствуйте.

– Я… – замешкав на несколько секунд, вытягивает из кармана пачку сигарет, выбивает одну. – Меня…

– Я знаю, кто вы. Можете не представляться, – он предлагает мне сигарету, машинально вытягиваю одну, мну в пальцах фильтр опираясь спиной на дверь Приоры. Он становится рядом, протягивает мне зажигалку, прикуриваю.

Он затягивается и тяжело выдыхает. Наблюдаю как подрагивают его пальцы. Мои руки тоже бьет предательский тремор.

– Дело к тебе есть, – зажав в губах сигарету, достает телефон, сбрасывает входящий звонок. – В прошлом году, ты встречался с моей дочкой. Алика не делилась со мной личным, предпочитая хранить ваши отношения в секрете. А я боялся вмешиваться, поэтому держался в стороне, – мужик тяжело вздыхает, бросает взгляд по сторонам.

Запуливаю истлевший окурок в клумбу, отец Алики следует моему примеру. Выбивает новую сигарету из пачки, зажимает ее в губах.

– Мы расстались осенью.

– Я знаю. Я очень жалею, что отпустил ее тогда. Мне нужно было запретить ей ехать.

– Не понимаю, причем здесь я.

– Кирилл, ты хорошо влиял на Алику. Хотя знаешь, чисто по-отцовски, мне ни раз хотелось оторвать тебе яйца.

– Чего? – складываю руки на груди, смотрю на мужика исподлобья.

– Вот будет у тебя дочь когда-нибудь… поймешь. И тем не менее, меня устраивал ее выбор. И на ваши гульки, я смотрел сквозь пальцы, – растопырив пятерню мужик машинально приближает ладонь к глазам.

Он заметно нервничает. Меня наоборот, немного попускает, но ненадолго… Странное ощущение по новой закручивает меня в жгут, словно тряпку, отжатую вручную после стирки в ледяной воде. Не понимаю, к чему он ведет. Сейчас он поведает мне о том, что в те несколько дней, в которые мы кувыркались в ее комнате, он был дома и не уезжал ни в какие командировки. Сидел тихо и не высовывался, давая возможность любимой доченьке вдоволь натрахаться с парнем, которого она почему-то предпочитала держать в секрете.

Не нужно было мне с ней спать. Это была моя самая фатальная ошибка. Самая злоебу…я херня, которая со мной когда-либо происходила. Эта сука пролезла под кожу, засела мне в голову, намотала мои жилы на длинные тонкие пальцы, расхерачила мне душу, плюнула в сердце и свалила, оставив меня подыхать от ревности и тоски.

Думать о том, что она так же сладко стонет, только в чужих руках, было настоящей мукой. Паранойей, преследующей меня всякий раз, когда я напарывался на ее свежие фотки, которые она постила из клубов и баров. Алика вернулась к прошлой привычной жизни, которую слишком сильно любила. Гораздо больше чем меня. Хотя, любила ли она меня? Все еще остается вопросом. Когда шептала мне «люблю», в ответ на мои признанья, я и правда ей верил. Верил в то, что все, что происходит между нами навсегда…

– Какое у вас ко мне дело? – потерев ладонями лицо пытаюсь избавиться от морока, затягивающего мое сознание как густой холодный туман.

– Я хочу попросить тебя, снова быть рядом с моей дочерью.

– Нет, – хмыкаю я, отрицательно качая головой.

– Я не правильно выразился. Ты не совсем верно меня понял. Алике нужен человек рядом.

– Нянька, что ли? – из меня вырывается злорадный смешок. – Боюсь, что с этим вы опоздали, она уже большая девочка. Раньше нужно было нанимать ей гувернантку, – совершенно не к месту начинаю умничать я, понимаю, что это лишнее, но меня почему-то несет, а он словно пропускает мимо ушей мои слова, продолжает:

– Ей нужен водитель и человек, сопровождающий ее на реабилитацию.

Острый спазм снова сковывает мою глотку. Прочистив горло, закашливаюсь. В горле першит, хочется попить.

– Наверное ты не в курсе… – непонимающе верчу башкой.

Да, о чем он? Алика давным-давно в Майами. Загорает на берегу океана, наслаждается жизнью и крутит своей охеренной задницей перед толстосумами, готовыми оплатить ей красивую жизнь.

– Моей дочери нужна медицинская помощь. Она отказывается ее принимать. Старшая дочь не смогла побороть ее упрямый характер. Я думал, что в Москве, она быстрее пойдет на поправку. Но оказывается и здесь есть неплохие специалисты…

– Да, что с ней!?

– Частичный паралич. Она не ходит. Могла бы, но не хочет. Ленится… – мужчина выдыхает, проводя ладонью по коротко остриженным волосам. – И с психологами общаться тоже, не хочет.

– Что с ней произошло? – стараюсь произнести ровно, но выходит не очень.

– ДТП, – разводит руками. – Рядовая ситуация.

– Она не захочет меня видеть.

Сказать о том, что я и сам видеть ее не хочу не поворачивается язык. Очень хочу… не смотря на то, что посылал ее и клялся забыть ее имя на завтра. Не забыл. А теперь и подавно забыть не смогу…

– Я понимаю, что вы разбежались. У тебя другая девушка. Я это уже понял… Кирилл, я хорошо заплачу. Дам столько, сколько попросишь! Верни мне ребенка… – срывающимся голосом произносит он, от его умоляющего тона, мороз пробегает по коже, волоски становятся дыбом, по инерции потираю правое предплечье ладонью, разгоняя мурашки.

– Я не уверен, что у меня получится что-то сделать. Возможно, своим присутствием я сделаю только хуже.

– Боюсь, что хуже быть не может.

Он продолжает говорить. Втюхивает мне что-то про деньги. Его слова звучат фоном. Перед моими глазами сейчас смеющиеся губы Алики.

– «А ты знаешь, как я тебя называю?» – шепчет она задевая губами мочку моего уха. Прижимаю ее к себе, вдыхая тонкий цветочно-ягодный аромат ее волос.

– «Как?» – обвивая руками ее талию, отрываю от земли.

– «Не скажу!» – смеется, обнимая мою шею.

– «Это что-то нецензурное?» – смеюсь вместе с ней, начиная кружить ее быстрее и быстрее, пока ее юбка не приподнимается от движения воздуха, а она не начинает пищать:

– «Поставь меня на землю! Меня сейчас укачает!»

– «Как ты меня зовешь?» – увеличиваю радиус кружения. – «У меня отличный вестибулярный аппарат, я могу кружить тебя очень долго!»

– «Хватит! Прекрати!» – кричит она и смеется.

– «Как ты меня зовешь?»

– «Дровосек…» – замедляюсь подхватывая ее ноги, не позволяя встать на землю. – «Мой любимый, Дровосек» – шепчет она прижимаясь губами к моим губим, нежно гладит пальцами мой затылок.

– Так что? Договорились? – мужик возвращает меня в реал потрепав за плечо. – Завтра часам к десяти подъезжай.

– Ага, – произношу я нащупывая в кармане телефон. – Запишите мой номер на всякий случай.

– Кирилл, у меня есть твой номер, как и адрес, и вся остальная информация.

– Да?

– Ну как бы… я интересовался твоей личностью. Так уж сложилось.

– Ладно, – сердце грохочет. Голова налита свинцом. Прощаюсь за руку с отцом Алики и сразу набираю Тимура.

Он не мог не знать. Хотя бы раз, но он должен был с ней пересечься. Знал и не сказал мне.

– Да! – веселый голос Тимура звучит на фоне девичьего хохота.

– Ты знал, что Алика здесь?

– Бл…ть… – протягивает Тимур, тяжело вздыхая.