Текст книги "Валиде Хюррем (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Что вы, госпожа? – запротестовала Джанфеда-калфа, поднимаясь с пола. – Я с вами всем сердцем. Простите меня.

Тяжело вздохнув, Нурбану опустилась на тахту со словами:

– Аллах, дай мне терпения…

Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.

Эсмахан Султан, облачённая в шёлковое ночное одеяние, полулежала на тахте и склонила черноволосую голову на колени дочери. Шах Султан явилась сразу же после письма, полученного этим утром от матери.

Шах Султан верила, что её мать не виновна. Тем более, никакого разговора, о котором сообщила Джанфеда-калфа, между ними не было.

– Возьмите себя в руки, валиде. Вы плачете, словно раскаиваетесь в том, чего на самом деле не совершали.

– За что мне все эти испытания, Шах? – сетовала султанша, и распрямившись, полубезумным взглядом посмотрела на встревоженную дочь. – Я больше не могу… Теперь и в покушении обвиняют. Я знаю, кто сделал это! Валиде Султан. Она хочет избавиться от меня…

Нахмурившись, Шах Султан спешно прикрыла своей ладонью рот матери и испуганно обернулась на двери, зная, что во дворце даже у стен есть уши.

– Что вы такое говорите? Нельзя обвинять Валиде Султан. Вас накажут лишь за подобные слова. Она не стала бы рисковать жизнью единственной дочери.

Эсмахан Султан снова обратилась в рыдания, уронив голову на колени дочери.

Топ Капы. Покои Нурбахар Султан.

Михримах Султан, слегка бледная, безмятежно спала. На её шее белела повязка, скрывающая порез. В точности, как и на её левой руке, в которой она совсем недавно сжимала осколок.

Хюмашах Султан, сидя рядом с матерью, держала её целую правую руку и роняла слёзы от беспокойства. Обернувшись на скрип дверей, она встретилась взглядом с Валиде Султан, вошедшей в покои.

По молчаливому согласию женщины подошли друг к другу и тепло обнялись. Успокаивающе поглаживая внучку по спине, Хюррем Султан бросила беспокойный взгляд зелёных глаз на свою спящую дочь, и в её душе что-то неприятно всколыхнулось.

– Моя валиде поправится, – с уверенностью произнесла Хюмашах Султан, размыкая их объятие. – У неё крепкое здоровье.

– Дай Аллах. Михримах Султан под неусыпным присмотром лекарей.

Серые глаза Хюмашах Султан всколыхнулись огнём, который её бабушка никогда прежде не видела в них. Валиде Султан вгляделась в лицо своей внучки и растерянно отметила, что видит в них что-то знакомое. Также смотрел Рустем-паша, когда злость и несчастье настигали его.

– Я знаю, кто сделал это, – горячо воскликнула Хюмашах Султан. – Эсмахан Султан за всё поплатится. Клянусь перед вами и мамой.

Страшась неожиданных перемен во внучке, Валиде Султан поспешила остудить её пыл, уже знакомый ей по родителям девушки.

– Не стоит перенимать и тебе эту ненависть. Я и повелитель во всём разберемся. Она получит по заслугам.

Нервно усмехнувшись, Хюмашах Султан обернулась на мать.

– Вы останетесь с мамой? Нужно ненадолго вернуться в свой дворец. Заберу некоторые вещи. Если вы не против, я бы хотела пожить в Топ Капы, побыть с вами и мамой. Вдали от вас я буду сходить с ума от беспокойства. Мои дети останутся с кормилицами и служанками.

Хюррем Султан согласно кивнула рыжеволосой головой, посчитав это решение весьма уместным в данной ситуации.

– Пусть будет так. Поживешь в моих покоях, в пустующей комнате для детей. Хочу, чтобы мы были рядом. И султанзаде Османа возьми с собой. Нельзя ему так рано с матерью разлучаться.

– Конечно, – поклонилась султанша. – С вашего позволения.

Выйдя в коридор, Хюмашах Султан прислушалась к проснувшейся в ней уверенностью в себе и направилась в покои Эсмахан Султан.

Медленно войдя в них, она с мрачным удовлетворением увидела, как горько плакала Хасеки Султан, а её дочь успокаивала её. Заметив Хюмашах Султан, они непонимающе нахмурились.

– Льёте слезы, султанша? – усмехнулась Хюмашах Султан. – Привыкайте.

Оскорблённо вспыхнув, Эсмахан Султан поднялась с тахты и поспешно утёрла слёзы. Но тут же её заслонила собой Шах Султан, сверкнув тёмно-карими глазами.

– Как ты смеешь говорить так с моей валиде? Она – законная жена султана.

– Этого титула она вскоре лишится. За всё ответит сполна. Повелитель, Валиде Султан, Михримах Султан и я ни за что не простим т оскорбления, нанесённого нашей семье.

Эсмахан Султан вышла из-за спины дочери, и возмущённо посмотрела на Хюмашах Султан.

– Хюмашах, выйди из моих покоев, если тебе больше нечего сказать.

Ещё больше распалившись от этих слов, Хюмашах Султан надменно ухмыльнулась подобно матери.

– Вы не можете указывать мне, что делать. И запомните мои слова. Клянусь, что вы испытаете то, что испытала этой ночью Михримах Султан. Только, я уверена, у вас не хватит смелости, чтобы в такой ситуации решиться покончить с собой, дабы не пасть от рук наёмников.

В одно мгновение рука Шах Султан взметнулась и резко ударила по щеке растерявшуюся Хюмашах Султан. Та схватилась за покрасневшую щёку и тяжело посмотрела на неё. Льдисто-серые глаза выражали только одно чувство, от которого Шах Султан внутренне содрогнулась. Ненависть.

Хюмашах Султан, подхватив подол своего одеяния, резко покинула опочивальню, горя в пламени гнева и унижения.

– Что ты сделала? – потрясённо спросила Эсмахан Султан, взглянув на дочь. – Нельзя бить султаншу, с которой вы равны.

– Защитила вашу честь, валиде, – отозвалась Шах Султан. – И мы не равны.

Будучи всё ещё под впечатлением от разговора с Эсмахан Султан и её дочерью, Хюмашах Султан под влиянием какого-то импульса отправилась в султанские покои. Её гнев не умещался между небом и землёй, поэтому она неосознанно искала пути избавления от него.

Повелитель принял её, оторвавшись от изучения какого-то документа.

– Повелитель, – поклонилась султанша. – Простите за беспокойство. Я лишь хотела сказать вам…

– Я слушаю. Как здоровье Михримах Султан?

– Она вскоре поправится. И за всё воздаст Эсмахан Султан, если вы не предпримите ничего в отношении своей супруги. За её спиной будем я и Валиде Султан. И даже вы не сможете нам помешать.

Нахмурившись, султан Мехмет непонимающе смерил племянницу взглядом тёмно-карих глаз.

– В тебе говорит беспокойство за мать и злость на Эсмахан Султан. Успокойся. Такими словами нельзя бросаться. Особенно в султанских покоях.

– Я вашего гнева не страшусь. Меня, султаншу династии, нельзя казнить, а другие наказания и лишения я выдержу. С вашего позволения.

Поклонившись, Хюмашах Султан удалилась, направившись в свой дворец за вещами и сыном.

Проводив её негодующим взглядом, султан Мехмет схватил недочитанный документ и вызвал Локмана-агу. Тот вошёл в опочивальню и увидел, как разгневанный повелитель смял документ.

– Повелитель, что-то случилось?

– Как смеют женщины так со мной разговаривать? – слух возмутился тот. – Я – падишах. А мне женщины указывают, что делать!

Беспокойно смотря на султана, Локман-ага молчал.

– Сначала валиде, а теперь Хюмашах… Узнаю в ней озабоченную властью сестру и Рустема-пашу, что славился своим вспыльчивым характером. Даже она, кроткая и мягкая когда-то… Пусть придут Эсмахан Султан и Шах Султан.

Спустя некоторое время выслушав их, утверждающих, что Хасеки Султан не виновата в покушении на Михримах Султан и что между ними не было разговора, о котором утверждала Джанфеда-калфа, султан Мехмет приказал им вернуться в гарем.

Ему было необходимо побыть одному и подумать. Погрязнув в сомнениях, повелитель соображал, кому верить. Разумеется, султан Мехмет желал верить в невиновность своей супруги и их дочери, но что-то всё равно мешало это сделать.

Топ Капы. Гарем.

Нурбану-хатун направлялась в покои, где была Михримах Султан, чтобы выразить соболезнования. Войдя в покои, она увидела Валиде Султан и Дэфне-хатун, встретивших её нисколько не радушно.

– Валиде, я беспокоюсь за состояние Михримах Султан. Как она? Ужасно то, что случилось ночью.

Поджав губы, Валиде Султан почему-то обменялась взглядом с напрягшейся Дэфне-хатун, стоящей с ней рядом.

– Моя дочь поправится. Благодаря твоей Джанфеде-калфе. Поблагодари её от меня.

Кивнув с полуулыбкой на лице, Нурбану-хатун поклонилась.

– Разумеется, султанша. Желаю скорейшего выздоровления Михримах Султан. С вашего позволения.

Возвращаясь в свои покои, Нурбану-хатун обернулась на поспевающую за ней Джанфеду-калфу, которая затихла после их ссоры.

– Нет риска ухудшения её состояния. И всё из-за тебя! Шанс упущен… В этом есть лишь один плюс: о моём отъезде в Конью все позабыли. Главное – сидеть и не высовываться.

Топ Капы. Султанские покои.

Ближе к вечеру султан Мехмет после часов раздумий всё же принял решение. Он рассудил, что Эсмахан Султан не виновата в покушении на Михримах Султан. К тому же, кому он должен поверить? Своей супруге или какой-то калфе?

Решив сообщить об этом Эсмахан Султан и успокоить её, повелитель направился в её покои, желая застать там и дочь Шах Султан.

У дверей покоев он случайно услышал эмоциональный разговор Эсмахан Султан и Шах, что всё-таки задержалась у матери.

Взглянув на охранников, стоящих у дверей, султан Мехмет жестом приказал им молчать. И, несмотря на неловкость, прислушался к разговору. Его всё ещё обуревали лёгкие сомнения, и он решил окончательно от них избавиться.

– Не смей перечить мне! Я знаю, чьих это рук дело, – горячо воскликнула Эсмахан, прервав говорившую дочь. – Валиде Султан давно хотела избавиться от меня. Ты знаешь, какую славу она приобрела при дворе. Её называли ведьмой, ядовитой змеей, гибелью династии! Она ни перед чем не остановится ради достижения своей цели, а именно – уничтожить меня. По-твоему, кто организовал покушение на меня? Всю вину оставили на Нурбахар-хатун. Валиде Султан это сделала. Михримах вечно нашёптывала ей обо мне всякие гадости. Я её хорошо знаю. Это алчная и подлая женщина, Шах. Я так не ненавижу так сильно, как её!

– Валиде…

– Выслушай меня! – снова оборвала её Эсмахан Султан. – Они подставили меня, решив таким образом снова отдалить от повелителя и вернуть Нурбахар-хатун из ссылки. О, Аллах! Клянусь, если она вернётся, то я убью её вместе с её сынком, что стал угрозой моему Орхану!

Отшатнувшись от дверей в ошеломлении, султан Мехмет ощущал, как разочарование расползалось в его груди. Разочарование в тех женщинах, которых он любил.

Мать была права. Эсмахан Султан, которую он знал и, главное, любил, не смогла бы говорить эти слова. Но султанша, чьи уста изливали подобный яд на свою семью, ненависть и жестокость которой так сильны, что она клянётся убить невинного младенца и его мать, способна.

Повелитель медленно отошёл от покоев, побледневший то ли от ошеломления, то ли от понимания, что это всё произнесла его Эсмахан Султан.

Вернувшись в свои покои, он вышел на террасу и судорожно вдохнул прохладный ночной воздух. Мехмет пытался совладать со всеми низкими чувствами, которые проснулись в нём, но безуспешно.

Мучительное решение быстро созревало в хаосе его мыслей. Оно казалось жестоким и несправедливым по отношению к женщине, которую он столько лет любил. Именно казалось, а не было.

Потому как этой любви не было. Не было и доверия. Больше ничего не было. Эсмахан Султан, которую он любил, давно умерла. А эту женщину он не знал… Не желал знать.

Поддавшись импульсивному порыву, он вызвал Локмана-агу и огласил своё решение, боясь испугаться и отступить от него.

Ночь.

Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.

Когда Эсмахан Султан устало опустилась на ложе и провалилась в сон, ей приснилось, что она, облачённая в белое одеяние, на кроваво-красном закате солнца отдалялась от своей семьи в сизый туман, за которым начиналась темнота.

Шах Султан со своими детьми очень тоскливо смотрела ей в след, и по её красивому лицу струились слёзы.

Рядом с ней был шехазде Орхан, держащий на руках своего сына Ахмеда, который почему-то громко плакал.

Султан Мехмет был в своём султанском тюрбане, рубины и изумруды на котором неистово сверкали в заходящем солнце. В его тёмно-карих глазах не было привычных теплоты и любви. Он смотрел равнодушно, будто бы скучающе.

За его плечами словно тени колыхались Валиде Хюррем Султан и Михримах Султан. Обе, в отличие от остальных, казались самодовольными и едва заметно усмехались.

Эсмахан Султан отступала от них и будто с каждым шагом растворялась в воздухе.

Её сон оборвался из-за протяжного скрипа распахнувшихся дверей. После раздались тяжёлые множественные шаги. Распахнув глаза, Эсмахан Султан растерянно огляделась в темноте и испуганно задрожала.

Четверо мужчин, лица которых были скрыты, угрожающе окружили её ложе. Испуганно вскрикнув, султанша попыталась проскочить в проём между ними, но мужчины схватили её и жестоко бросили на пол.

– Мехмет! – отчаянно закричала она, хотя всё понимала. Он не спасёт её.

Немые палачи пришли за ней, и сейчас они доставали свои шёлковые шнурки, которыми исполняли свои обязанности.

– Нет! – кричала Эсмахан Султан, уползая к распахнутым дверям, но её снова схватили грубые руки и сжали в убийственных объятиях.

Шёлковый шнурок коснулся её шеи и затянулся на ней тугой петлёй. Утопая в своих ужасе и отчаянии, женщина несколько мгновений яростно боролась, но силы быстро покидали её вместе с драгоценной жизнью.

Её последний миг был наполнен безумным ужасом, и Эсмахан Султан с последним хриплым выдохом покинула этот мир.

========== Глава 9. ==========

Проснувшись от криков, раздающихся где-то в гареме, Хюррем Султан резко села в постели и вздрогнула от ужаса, таящегося в них. В покои вбежала сонная, но встревоженная Фахрие-калфа.

– Султанша. Это не к добру…

– Узнай, что там случилось. Немедленно!

Скрипнули двери внутренней комнаты, и Хюмашах Султан, будучи в ночном одеянии, на руках с плачущим султанзаде Османом подошла к ложу валиде.

– Валиде, что происходит? Что за крики?

– Успокойся и успокой Османа.

Фахрие-калфа настороженно шла по дворцу и вскоре поняла, что шум доносился из покоев Эсмахан Султан.

Крики уже давно прекратились. Это на мгновение успокоило её, но, заглянув в распахнутые двери покоев султанши, Фахрие-калфа в ужасе прижала ладонь ко рту.

Мертвенно-бледное безвольное тело Эсмахан Султан перекладывали с пола на носилки двое охранников. Служанка плакала, сидя на тахте и растерянно смотря на мертвую султаншу.

– Аги, что происходит? – хрипло спросила Фахрие-калфа.

Не оборачиваясь и не отрываясь от дела, один из охранников глухо ответил:

– Эсмахан Султан была казнена по приказу повелителя. По поручению Локмана-аги мы пришли забрать тело.

– Аллах всемогущий!

Когда Фахрие-калфа вернулась в покои матери султана, Хюррем Султан сидела на ложе, нервно заламывая руки. Рядом с ней была Хюмашах Султан, встревоженная не меньше.

– Что такое? – осведомилась Хюррем Султан, но, увидев бледность калфы, поспешила добавить: – Что-то с Михримах?

– Нет, султанша. С Михримах Султан всё в порядке.

– Тогда что?

– Султанша… До сих по не могу поверить. По приказу повелителя… казнена Эсмахан Султан. Я своими глазами видела её тело, которое выносили из гарема.

Поражённый вздох вырвался из груди Хюррем Султан. Резко поднявшись на ноги, султанша ошеломлённо взглянула на калфу.

– Не может быть… Казнили?!

Поначалу Хюмашах Султан выглядела сбитой с толку, но после её потрясение съело мрачное удовлетворение.Едва заметная усмешка коснулась её губ.

– Вот и расплата за все её грехи. Она заслужила такой смерти. Сам повелитель отдал приказ о её казни, валиде!

Обернувшись на злорадствующую внучку, Хюррем Султан покачала рыжеволосой головой, всё ещё с трудом веря в случившееся.

– Это меня и пугает… Неужели Мехмет способен так обойтись с женщиной, которую любил? И не отзывайся так о ней, Хюмашах! Бедная женщина… Видимо, Мехмет решил таким образом наказать её за покушение на Михримах.

– Именно так, – отозвалась Хюмашах Султан. – Пусть все знают о том, какая расплата ждёт того, кто посмеет покуситься на жизнь Михримах Султан!

– Мне нужно увидеть его, – не слушая никого, прошептала Валиде Султан и поспешила покинуть свои покои.

Топ Капы. Султанские покои.

В тяжёлой и пустой темноте, сгустившейся на террасе, стоял султан Мехмет, склонившись над мраморными перилами. Взгляд его слегка безумно и хаотично метался по ночному Стамбулу.

Заслышав тихие осторожные шаги, повелитель зажмурился в раздражении.

В тот момент, когда он остро нуждался в одиночестве, чтобы успокоиться и смириться с последствиями своего решения, Всевышний не предоставлял ему эту возможность будто в наказание.

Хюррем Султан медленно вошла на террасу. Взгляд её зелёных глаз коснулся сына, сгорбившегося будто от непосильной ноши. Он источал тоску и ненависть к себе. На мгновение Валиде Султан вспомнила ту ночь, когда она узнала о казни Ибрагима-паши.

Султан Сулейман, отдавший приказ о его казни, точно также страдал в ту ночь, коря и ненавидя самого себя. Султанша в тысячный раз подумала о том, как Мехмет был похож на своего отца.

Подойдя ближе, она вздохнула и положила свою ладонь на широкое плечо сына в знак поддержки. Султан Мехмет сбросил её руку с плеча и резко повернулся лицом к матери.

Насторожившись, Хюррем Султан всё же постаралась на обращать внимания на такое отношение.

– Лев мой. Не вини меня в содеянном.

Безумный взгляд тёмно-карих сына впился в неё словно выпущенная из лука стрела.

– Вы приказали наказать Эсмахан. Я выполнил ваш приказ. И теперь вы говорите, что непричастны?

Его громкий возглас эхом пробежался по спящему дворцу и саду. Где-то вдалеке вспорхнули растревоженные птицы.

– Я просила наказать, но не казнить, – уточнила Хюррем Султан, стараясь погасить своё возмущение. – тебе нужно успокоиться и смириться…

– Смириться? Как вы смирились со смертью отца? Я сомневаюсь, была ли в вас любовь к нему, о которой вы так часто упоминаете… Потому как вы не скорбите по нему.

Оскорблённо отпрянув от сына, Валиде Султан почувствовала волнительную дрожь, одолевшую её руки.

– Как ты смеешь говорить мне подобное? Каждый день я умираю от тоски и скорби! Болезни снедают меня из-за этих чувств. Но я не намерена кричать о своей боли. С годами я привыкла мириться с потерями. Родителей и сестру убили на моих глазах! – с горечью говорила султанша. – Меня сделали рабыней и насильно увезли с родной земли. Я страдала, мучилась, но смирилась. На пути становления той, кем я сейчас являюсь, я умирала тысячу раз! Меня травили, запирали в темнице, жгли огнём, били до полусмерти, мучили тем, что посылали других женщин повелителю и рушили мою любовь. Но я и с этим смирилась! После умерли мои Баязид и Селим, причём, по приказу твоего отца. Все их дети-сыновья были задушены. Я лишилась трёх сыновей! Смирилась и с этим. В этом году меня постигла самая большая утрата. Умер султан Сулейман, падишах души моей. Как видишь, и сейчас я приняла свою участь. Знаешь, почему? В этом мире остались люди, ради которых мне стоит продолжать жизнь. Оставить позади боли потерь, чтобы не сломаться. Я живу ради своей семьи. А что получаю взамен? Меня же и обвиняют во всех грехах. В том, что ты отдал приказ о казни Эсмахан, я виновна? Или в казни Ибрагима-паши, из-за которой меня возненавидела вся османская династия? Никто не помнил, что приказ отдал султан Сулейман!

С каждым словом матери султан Мехмет остывал от гнева, несправедливо направленного на неё. Она права. Он сам отдал этот приказ, а теперь искал виноватых, дабы сбросить с себя это невыносимое чувство вины.

– Валиде…

Отвергнув протянутую руку сына, Хюррем Султан продолжила:

– И мне страшно, Мехмет. Ты словно тень своего отца! Он был способен убить любимых людей за их ошибки. Казнил сыновей и внуков! Казнил лучшего друга, которого называл своим братом. И в тебе проснулась эта жестокость… Как мог ты отдать этот приказ? Я просила наказать Эсмахан, но не убивать её. Самое страшное наказание, которое я представляла для неё, было ссылкой! Разлука с тобой была для неё самым мучительным испытанием.

Сморщившись, будто от выносимой боли, повелитель отвернулся чтобы не смотреть в обвиняющие глаза матери.

– Не разрывайте мне сердце подобными речами! Простите, что задел ваши чувства, валиде. Но сейчас горе владеет мною. Оставьте меня.

Печально нахмурившись, султанша почти покинула террасу, но напоследок обернулась через плечо и ещё раз посмотрела на сына.

– Я знаю, что будет. Всю оставшуюся жизнь ты будешь оплакивать её. Корить себя за то, что поспешил. Ты так похож на отца, Мехмет… И это ранит меня больше всего.

Утро.

Топ Капы. Покои Валиде Султан.

Валиде Султан вяло наблюдала за тем, как Фахрие-калфа шепталась с лекаршей после того, как та провела осмотр. Вернувшись к султанше, Фахрие-калфа поклонилась.

– Султанша. Как вы себя чувствуете?

– Что со мной? – прошептала та и поморщилась от головной боли, пронзившей левую сторону её головы.

– Лекарша не может точно сказать, но она уверена, что это связано с сильными переживаниями и волнениями. Ваше сердце ослабло. Головные боли – следствие зарождающейся мигрени. Отсюда и тошнота, и чувствительность к свету. По настоянию лекарши мы прикроем окна занавесками.

– Хорошо…

Топ Капы. Гарем.

Нурбану-хатун, несмотря на траур, радовалась всему произошедшему. Её самая сильная соперница за сердце повелителя и за власть в гареме пала жертвой его же гнева.

Подробности ей не были известны, да и зачем они?

В других покоях проснулась Михримах Султан, чувствуя себя весьма неплохо. Порез на её шее всё ещё создавал болевые ощущения. Повязка на шее стягивала горло и доставляла неудобства, но это всё – мелочи по сравнению с тем, что она жива и относительно здорова.

Хюмашах Султан была рядом с матерью, чем-то омрачённая или чему-то довольная.

Узнав от дочери о казни Эсмахан Султан, Михримах Султан пришла в потрясение, но вскоре привычно возобладала над своими чувствами.

Эсмахан Султан, которую она всем сердцем ненавидела, пала от своей же любви, которой так хвасталась перед ней, напоминая, что та прожила половину жизни в несчастливом браке.

– Жаль её… – наконец, произнесла она, приподнявшись на ложе.

– Нисколько, – фыркнула Хюмашах Султан, помогая матери взбить подушку. – Вам до сих пор ещё неизвестно, не так ли? Это она устроила покушение на вас. Эсмахан Султан поплатилась жизнью за это.

Нахмурившись, Михримах Султан подумала, что Мехмет не стал бы за это казнить её, даже не смотря на то, что в последнее время их отношения сильно охладились. Что-то другое толкнуло его на это решение… Но что?

– Она сама себе выбрала такой путь, – задумчиво произнесла Михримах Султан. – Всегда мечтала о власти и любви, но была слишком глупа, чтобы всё это удержать… Женщин, выбравших дорогу к титулу Валиде Султан, ожидает два неизменных исхода жизни: падение и смерть из-за неспособности властвовать на султаном и людьми, или же возвышение и слава, как у Хюррем Султан. Лишь тот, кто достоин, пройдёт этот путь до конца…

Согласно кивнув, Хюмашах Султан задала вопрос, который мучил её с самого утра:

– Что теперь будет, валиде?

– Лишь Аллаху известно. Но теперь всё изменилось…

Топ Капы. Султанские покои.

Этим днём повелитель заперся в своих покоях, никого не пускал и отказался от государственных дел, поручив всё своим визирям.

Страдание уже отлегло от его души, и на его место явилась тоскливая апатия, рассеянность.

В тот момент, когда султан Мехмет бездумно рассматривал своё кольцо, подаренное ему покойным отцом, голос за дверьми показался ему знакомым и мучительно искажённом в горе и плаче.

– Пустите! – кричала Шах Султан, толкая Локмана-агу в плечо, так как он преграждал ей путь в султанские покои.

– Султанша, велено никого не пускать! Это приказ повелителя, – осторожно ответил Локман-ага.

Он с сожалением смотрел на неё, заплаканную и с растрепанными волосами.

– Отец! Я хочу поговорить.

Не выдержав криков дочери, султан Мехмет подошёл к дверям и резко распахнул их. Локман-ага и охранники склонились в поклонах, отойдя от дверей, которые до этого преграждали.

– Входи, – безжизненным голосом произнёс повелитель, возвращаясь на свой просторный трон.

Шах Султан медленно вошла в покои и закрыла двери за собой. С какой-то странной улыбкой она подошла к отцу и обратила к нему свои тёмно-карие глаза к его глазам, таким же безжизненным, как и его голос.

– Что вы сделали?!

Султан Мехмет вспыхнул от усиливающегося чувства вины, когда он взглянул на дочь.

– Что за дьявол овладел вами, отец?! – кричала Шах Султан, сотрясаясь дрожью. – Вы убили её!

– Я отдал этот приказ, потому как она того заслуживала.

Хюма Шах Султан едва не задохнулась от возмущения, овладевшего ею.

– Заслуживала?!

Встав со своего трона, султан Мехмет подошёл к дочери и хотел было обнять её.

– Успокойся.

– Не трогайте меня! – отшатнулась та, предупреждающе вскинув перед собой руки. – Вы обречены повторить судьбу своего отца, который казнил половину своей семьи. Убийца!

Не выдержав, султан Мехмет потерял контроль над собой, до этого с трудом сдерживающийся, чтобы ещё больше не расстроить дочь.

– Довольно! Замолчи. И уходи.

Шах Султан истерично рассмеялась, чем ещё больше испугала отца, который не понимал, что творится с девушкой. Родной дочери он в ней больше не видел. Потерял её уже давно, как и Эсмахан Султан.

– Нет! Это с меня довольно. Не желаю видеть вас. Ваши глаза пропитаны ядом. Ядом вашей матери и сестры!

– Я приказываю тебе замолчать. Раз не хочешь видеть меня, ненавидишь свою семью, то не заявляйся в Топ Капы. Отныне тебе запрещено быть во дворце. Потому как и я не желаю видеть тебя. Ты, как и твоя мать, корили валиде и Михримах во всех грехах. Намеревались убить Нурбахар-хатун и шехзаде Селима. Прежде, чем называть кого-то убийцей, взгляни на себя, Шах.

Покачав темноволосой головой в разочаровании и боли, Шах Султан, резко развернувшись, покинула султанские покои, с силой ударив двери о стены.

Топ Капы. Покои Дэфне-хатун.

Сидя на тахте, светловолосая Дэфне-хатун задумчиво поглаживала Айше Султан по плечу, которая сидела рядом. На подушке, около столика, накрытого нетронутым завтраком, сидела Михрумах Султан.

– За что казнили Эсмахан Султан? – спросила последняя, непонимающе хмурясь. – Я не могу поверить в это…

Взглянув на Михрумах Султан, Дэфне-хатун растерянно покачала головой.

– Не знаю, Михрумах. И не стоит тебе об этом думать.

– А повелитель может казнить кого угодно? – осторожно спросила Айше Султан, думая о том, что если Дэфне казнят, то она не переживёт этого.

Женщина содрогнулась от внутренней боли, и в её мыслях возник шехзаде Баязид, ещё улыбающийся и, главное, живой.

– Да, моя красавица. Всё в этом мире подчинено воле повелителя. Но он казнит лишь тех, кто, по его мнению этого заслуживает, пусть это и не так на самом деле.

– Валиде Султан заболела, как я слышала. Верно? Её пошатнули покушение на Михримах Султан и казнь Эсмахан Султан.

– Да, султанша не выдержала всего этого ужаса. Но мы её обязательно навестим, – улыбнулась Дэфне-хатун, пытаясь ободрить своих султанш, встревоженных происходящим в Топ Капы.

Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.

Джанфеда-калфа вошла в опочивальню, сжимая в руках небольшое послание, который ей передал верный человек из дворцовой охраны.

– Султанша, – поклонилась она Нурбану-хатун, сидящей на тахте и задумчиво рассматривающей иллюстрации к читаемой книге. – Послание от Хазана Эфенди.

– Аллах! – изумилась та. – Он выжил в ту ночь? Не к добру… Он будет требовать деньги, а я-то думала, что с ним покончено.

Взяв в руки послание, Нурбану-хатун бегло его прочитала и тут же помрачнела.

– Так и есть, Джанфеда. Он требует выплату за то, что рисковал жизнью и едва не погиб.

– Что вы будете делать? – испуганно спросила калфа. – У нас нет столько золота, сколько он требует.

Поразмыслив, Нурбану-хатун приказала дать ей чернильницу и бумагу. Сев за письменный стол, она быстро написала что-то своим красивым почерком.

– Что вы написали?

Скручивая послание и передавая его калфе, Нурбану-хатун слегка поджала губы.

– Я ответила, что он не выполнил поручение, а, значит, не заслуживает вознаграждения. Аванс за риск уже был ему выплачен. Мы в расчёте. Он отстанет, поняв, что денег не получит.

Спустя несколько дней…

Уже свершились похороны Хасеки Эсмахан Султан. Страдания султана Мехмета по ней остыли, но не оставили его. Чтобы отвлечься от чувства вины, тоски и ненависти к самому себе, он окунулся в государственные дела и в подготовку к военному походу.

Известие о беременности Нурбахар Султан достигло его, но повелитель всё равно не желал её возвращения.

Приболевшая Валиде Султан до сих пор не вставала с постели из-за слабости и сильной головной боли.

Михримах Султан полностью оправилась, но вынуждена была скрывать свой заживающий порез на шее за высокими воротниками одеяний.

Хюмашах Султан всё ещё проживала в Топ Капы, всё своё время проводя с матерью и с Валиде Султан, чьим состоянием были обеспокоены все жители Топ Капы.

Дэфне-хатун со своими султаншами часто навещала Валиде Султан и никуда более не выходила из покоев, так как не желала сталкиваться с Нурбану-хатун.

Та же затаилась, опасаясь Михримах Султан, ставшей сильнее, чем прежде со смертью её главной соперницы за власть – Эсмахан Султан.

Шах Султан очень тяжело переживала смерть матери. В глубоких переживаниях она позабыла о детях, погрузилась в тоску и скорбь. Султанша написала шехзаде Орхану в Манису и обо всём сообщила, прося, чтобы тот приехал.

Старый дворец.

Светловолосая Нурбахар Султан, поглаживая свой ещё плоский живот, в тоске разглядывала сквозь решётчатое окно лес, начинающийся сразу за дворцом, и птиц, порхающих по его веткам.

Радость по поводу беременности угасла с осознанием того, что никакого возвращения в Топ Капы это не сулило. Даже Михримах Султан не ответила на её письмо… Быть может, за время её отсутствия её все позабыли? И даже её маленький шехзаде Селим забыл, как выглядит лицо его матери.

Султанша погрузилась в тоску по султану, к которому она успела привязаться душой, и по сыну, которого у неё несправедливо отобрали.

В двери покоев постучали, и вошедшая служанка объявила о приходе лекарши на плановый осмотр. Позволив той войти и приступить к обязанностям, Нурбахар Султан решила улучить момент и разузнать о том, что происходит в Топ Капы.

– Вдали от Топ Капы я вовсе оторвана от жизни семьи… – выдохнула Нурбахар Султан, подчиняясь рукам лекарши. – Какие новости ты можешь мне поведать?

– О, Аллах, султанша, лучше бы вы не спрашивали.

– Что случилось? – насторожилась та. – Что-то с шехзаде Селимом?

– Насколько мне известно, нет. Но Эсмахан Султан, была казнена по его приказу повелителя. Несколько дней назад… Клянусь, весь Стамбул сотрясся от этой новости!

Вздрогнув от неожиданности, Нурбахар Султан жестом остановила осмотр.

– Что ты такое говоришь? Её казнили?!