Текст книги "Валиде Хюррем (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Да, госпожа.

Теперь-то всё встало на свои места. Остальным попросту не до неё. Кому есть дело до её беременности, когда умерла будущая Валиде Султан?

К тому же, Михримах Султан, вероятно, занята своими проблемами.

Нурбахар Султан было известно о покушении на неё и и о том, что султанша едва не погибла от рук наёмников. Из уст этой же лекарши, которая ездила к ней из самого Топ Капы по приказу повелителя.

Тайная радость осветила сердце молодой девушки. Её главная соперница в гареме, главная преграда на пути к султанше и Валиде Султан пала от руки самого же повелителя. Путь к власти расстелился перед ней. Осталось только сделать шаг по нему.

Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.

Черноволосая женщина беспокойно расхаживала по опочивальне под взглядом Джанфеды-калфы, стоящей у окна.

– И что теперь делать? – негодовала Нурбану-хатун, остановившись и вперив взгляд в калфу. – Как думаешь, Джанфеда? Пойти ли на встречу с Хазаном Эфенди?

–Если он может поведать вам что-то, что произнесла Михримах Султан в ночь покушения на неё, то, думаю, стоит. Тем более, он уверен, что это вас заинтересует. В его послании прямо говорится об этом. А денег он более не требует, как вы и предполагали. Хазан Эфенди уступил, поняв, что вы не собираетесь платить.

– Хорошо. Немедленно отправляемся.

Спустя некоторое время столичный рынок встретил Нурбану-хатун привычным криком торговцев и гамом со стороны покупателей. Джанфеда-калфа следовала за ней, а позади маячили двое охранников.

Когда Нурбану-хатун свернула в узкие проулки, удаляясь от центра Стамбула, то почувствовала липкий страх и какое-то неясное тревожное чувство.

Вскоре они приблизились к месту, о котором говорил Хазан Эфенди в своем письме. Сзади послышались быстрые и множественные шаги.

Испуганно обернувшись, Нурбану-хатун увидела, как несколько наёмников в чёрных накидках настигали их сзади в узком безлюдном переулке.

– Госпожа! – испуганно взвизгнула Джанфеда-калфа, попытавшись прикрыть её собою.

С другой стороны прохода появились другие наёмники, во главе которых был ухмыляющийся Хазан Эфенди. Понимание пронзило Нурбану-хатун. Это было ловушкой… Её двое охранников вступили в борьбу с наёмниками, но вскоре пали, из-за численного перевеса тех.

Испуганную Нурбану-хатун схватили, и на её голову одели серый пыльный мешок, но прежде, чем мир перед её глазами скрылся за тканью, женщина увидела, как кинжал пронзил её Джанфеду-калфу, и и та замертво пала на землю.

Нурбану-хатун отчаянно закричала, но её ударили под рёбра, и женщина, зашипев от боли, замолкла. Её взвалили на чьи-то широкие плечи и поволокли в пугающую неизвестность.

========== Глава 10. ==========

Пыльный серый мешок сняли с головы Нурбану лишь когда связали ей руки. Они находились в каком-то дряблом старом доме, едва не разваливающемся на куски от дуновения ветра.

Женщина была окружена дюжиной наёмников со скрытыми под чёрными тканями лицами. Хазан Эфенди приставил острый кинжал к горлу трепещущей от страха Нурбану-хатун. Она с содроганием взглянула на него, и его тяжелый взгляд с напряжением выдержала.

– Зря отказались платить. И зря связались со мной. Я опасен. Особенно, когда мой труд не оплачивается согласно договоренности. Я рисковал жизнью и ради чего?

Вздрогнув от его крика, черноволосая женщина тяжело сглотнула и прошептала:

– Ты не посмеешь тронуть меня.

Хазан Эфенди нагло ухмыльнулся, и вся её решимость испарилась без следа.

– Вы так думаете? Я убью вас, если не пообещаете заплатить мне!

Лезвие кинжала сильнее впилось в её кожу на шее, и женщина судорожно соображала. Она окружена наёмниками, готовыми её убить. Одна. Охрана убита. Джанфеда-калфа мертва. В заброшенном доме, вдалеке от людей. И к её горлу приставлен острый кинжал.

– Я заплачу.

– Тридцать тысяч золотых.

– Этого много! – тут же возразила Нурбану-хатун, но от взгляда Хазана Эфенди её пыл быстро сошёл на нет.

– Вы так дешево оцениваете собственную жизнь?

– Я заплачу. Заплачу!

Слёзы страха, отчаяния и слабости заструились по её щекам. Хазан Эфенди отпрянул, убрав свой кинжал за пазуху. Нурбану-хатун медленно съехала по деревянной стене и согнулась на пыльном полу. Унижение было единственным, что она сейчас чувствовала так сильно и всеобъемлюще.

– Предупрежу вас заранее, – гаркнул Хазан Эфенди, развязывая ей руки. – Если попробуете избежать выплаты золота, я сообщу повелителю о том, кто действительно покушался на Михримах Султан. Вас казнят также, как Эсмахан Султан, которую вы очернили.

Поднявшись на ноги, Нурбану-хатун была вынуждена снова терпеть на голове пыльный мешок, пока её выводили обратно на улицы Стамбула, чтобы отпустить.

Топ Капы. Покои Валиде Султан.

Хюррем Султан безмятежно спала в своей кровати с балдахином, пока Михримах Султан и Хюмашах Султан тихо переговаривались, сидя на тахте и попивая сладкий шербет.

– Теперь, когда Эсмахан Султан умерла… – прошелестела русоволосая Хюмашах Султан, смотря на мать. – Валиде, что вы намерены делать?

Михримах Султан некоторое время задумчиво молчала, отведя взгляд в сторону, но после вернула их к обеспокоенному лицу дочери.

– Нужно вернуть Нурбахар из ссылки в Старом дворце. Теперь, когда стало известно, что она не виновна в покушении на уже покойную Эсмахан и ожидает ребёнка, с этим трудностей не возникнет. К тому же, можно воспользоваться тем, что шехзаде Селим тоскует по своей матери.

– Верно. Чем я могу помочь?

– Твоя единственная забота – дети, Хюмашах, – твердо ответила Михримах Султан, положив руку на поверх руки дочери. – Возвращайся в свой дворец, к мужу Ахмеду-паше и сыновьям.

– Но, валиде…

– Это не обсуждается. Я в состоянии самостоятельно справиться со всеми своими делами. Сегодня же, после трапезы отправляйся.

Дворец Хюма Шах Султан.

Темноволосая Хюма Шах Султан восседала на краю ложа, покачивая в руках засыпающую дочь Хюррем. Её мысли витали в её разуме обеспокоенным роем сомнений и мстительных желаний.

Она вспоминала презрительные слова Хюмашах Султан, ненависть Михримах Султан к её матери. Она была твёрдо уверена в том, что они оклеветали её валиде в глазах повелителя и опорочили её, заставив его решиться на решение о казни. Как змеи отравляли его своим ядом своих ненависти и зависти. Валиде Султан она ни в чём не винила, ведь та никогда не пожелала бы зла своему сыну и его семье.

И такое же твёрдое намерение отомстить зрело в ней с небывалой силой. Намерение плавно перетекло в план, согласно которому Шах Султан следовало объединиться с единственным человеком, который был способен и желал противостоять Михримах Султан и Хюмашах Султан – Нурбану-хатун.

Когда её дочь Хюррем уже мирно спала в своей колыбели, а муж отсутствовал по делам государственной службы, Шах Султан села за письменный стол.

Её письмо было кратким, но содержательным. В нём она просила Нурбану-хатун о встрече завтра утром во дворце самой Шах Султан, не указывая ни причину, ни намерений.

Топ Капы. Гарем.

Встревоженная и очень напряжённая Нурбану-хатун шествовала по коридорам дворца. Её одежды были в пыли, а она сама была ужасно бледная, как если бы это было возможно при её природной бледности.

Подойдя к дверям султанской опочивальни, она обратила взор чёрных глаз к ухмыляющемуся Локману-аге.

– Оповести повелителя

– Повелитель не принимает аудиенций. Он носит траур, если ты не в курсе.

– Ты всё же оповести. Посмотрим, примет или нет.

Локман-ага, постучавшись в двери, вошёл в султанскую опочивальню и вскоре вышел из неё, недовольно оглашая приглашение войти.

Султан Мехмет лениво просматривал книгу, сидя за письменным столом, и, когда вошла Нурбану-хатун, даже не поднял глаз на неё.

– Я слушаю.

– Повелитель, – поклонилась Нурбану-хатун, и её голос слегка дрогнул. – Я вынуждена сообщить вам…

Султан Мехмет всё же взглянул на неё и тревожно нахмурился.

– Что с вами, Нурбану-хатун?

– Этим утром я отправилась на рынок, чтобы привычно приобрести кое-какие товары.

– Что за необходимость самостоятельно совершать покупки, когда для этого есть слуги?

– На нас напали, когда мы возвращались в Топ Капы, повелитель! Я едва спаслась. Охрану… убили. И мою Джанфеду-калфу. У меня на глазах!

Она говорила, роняя слёзы, которые струились по её лицу. Всё в ней смешалось в неясный запутанный клубок чувств. Встав из-за письменного стола, Мехмет подошёл к ней.

– Успокойтесь, – уже более мягко проговорил он, протянув было к ней руку, но опустив её вниз. – Не плачьте. Как вы добрались до дворца?

– Я бежала, повелитель. Едва спаслась. Все покупки также забрали.

Покачав черноволосой головой, султан Мехмет сложил руки за спиной.

– Если пожелаете, я немедленно велю отыскать этих разбойников и казнить их.

– Нет! – поспешила возразить Нурбану-хатун. – Я не желаю ответных убийств. К тому же…

– К тому же? – переспросил султан.

– Они потребовали денег. И я прошу у вас тридцать тысяч золотых, так как я пообещала им их как выкуп за свою жизнь. Иначе бы они не дали мне убежать. А свое слово я привыкла держать, повелитель.

Нахмурившись ещё сильнее, чем прежде, султан Мехмет с мгновение напряжённо думал, а после коротко кивнул.

– Раз вы так желаете… Но впредь более не покидайте стены дворца.

– Разумеется.

– Ступайте в свои покои. Отдохните. Приведите себя в порядок, – мягко воскликнул Мехмет, всё же прикоснувшись рукой к её плечу.– Не беспокойтесь.

Он утешал её и ничего другого не имел в виду, ведь душа его была понимающая и чувствительная. На страдания других он не мог не ответить утешением. Пусть, это была мягкость.

Нурбану-хатун по-своему восприняла его прикосновение, и, улыбнувшись, она покинула покои, успокоенная тем, что из этой неприятной ситуации ей удалось выйти “сухой из воды”.

Выйдя в коридор, она закатила глаза, увидев Михримах Султан, направляющуюся в султанские покои.

Подняв глаза, Михримах Султан медленно сбавила темп шага, заметив Нурбану-хатун. Что она делала у повелителя? Разве она не рассорила их, уличив её в покушении на Эсмахан? Неужели, Мехмет к ней обратился за утешением, а эта дьяволица своими речами вновь начала отравлять его разум?

Испугавшись этого, Михримах Султан ещё больше убедилась в том, что необходимо возвращение Нурбахар.

– Султанша, – поклонилась Нурбану-хатун, сдержанно улыбнувшись. – Как здравие Валиде Султан?

– Тебе не о чем беспокоиться. Наша валиде скоро поправится, – ухмыльнувшись, заверила её та и слегка наклонила голову в сторону, отчего её высокая корона, украшенная россыпью драгоценных камней и бриллиантов, неистово засверкала. – А пока я занимаюсь делами гарема и временно исполняю обязанности его управляющей. И будь уверена, жёстче и усерднее, чем моя мать.

Осторожно кивнув, Нурбану-хатун поспешила покинуть коридор под тяжёлым взглядом Михримах Султан.

Войдя в султанские покои, Михримах Султан растерянно огляделась, не увидев брата.

– Повелитель?

Со стороны террасы послышался раздражённый вздох, и, грустно улыбнувшись, женщина поспешила выйти туда.

Султан Мехмет стоял у мраморных перил, и его широкая спина чёрным пятном из-за траурных одежд темнела на фоне летнего пейзажа.

Сократив расстояние между ними, Михримах Султан положила свою ладонь на его спину. Султан Мехмет развернулся, и, обойдя её, вернулся в покои.

Михримах Султан недовольно поджала губы и, подавляя раздражение из-за подобного поведения, отправилась следом. Тот стоял у письменного стола, сложив руки за спиной. Странный и отрешённый.

– Повелитель, – прошептала Михримах Султан, снова положив руку на его спину, и тот остался стоять на месте. – Мехмет. Я понимаю твою боль и всем сердцем сожалею о твоей утрате.

– Я был осведомлен о вашей вражде с Эсмахан, – сухим голосом проговорил султан. – Так что о каком сожалении может идти речь, Михримах?

– Сомневаешься в искренности моих слов и чувств? – нахмурилась султанша, искренне задетая его словами. – Мехмет. Ты мне брат родной. Самый любимый из всех, потому как всегда оберегал меня, защищал и был рядом с самого детства. Был в тысячу раз умнее Селима и сильнее Баязида. Поэтому именно ты восседаешь на троне! И я всем сердцем, искренне, сочувствую тебе. И поверь, нисколько не виню тебя за такое жестокое решение. Потому, как…

– Чего ты хочешь, сестра? – прервал её он. – Когда ты начинаешь льстить, значит, хочешь о чём-то попросить. Ведь мы были рядом с самого детства, как ты говоришь, и я хорошо знаю тебя.

Вздохнув, Михримах Султан погладила его по плечу и убрала руку.

– Жаль, что ты так думаешь. Если я недолюбливала Эсмахан, то это не значит, что из-за этого чувства я перестала любить тебя и беспокоиться о твоих страданиях.

– Хорошо, – выдохнул султан Мехмет, обернувшись к ней своим серым апатичным лицом. – Мне дорога твоя поддержка, сестра. Но всё же ты пришла сюда не только для того, чтобы выразить соболезнования и любовь.

– Ты прав. Теперь, когда наша валиде слегла в постель, бразды правления гаремом в моих руках. И, чтобы помочь тебе позабыть о страданиях, этой ночью наложница посетит эти покои.

Михримах Султан притаилась, ожидая его ответа. Она была намерена избавить его от Нурбану-хатун, которая могла всё же улучить момент его утешить и завладеть им. К тому же, беспокоилась о брате и в действительности хотела отвлечь его.

– Пусть приходит, – наконец, ответил султан, и, обойдя сестру, сел на тахту, будто бы ища спасения от неё. Он хотел побыть один, а ему упорно не давали этого делать.

– И ещё одна просьба… – осторожно говорила Михримах Султан, будто не искала в этом собственной выгоды.

– Что?

– Сегодня я навещала шехзаде Селима. Он беспокоен, слаб из-за тоски по матери. К тому же, как оказалось, Нурбахар не виновна и ни за что сослана в Старый дворец. И ожидает твоего ребёнка.

– Ты желаешь возвращения Нурбахар, – ухмыльнулся султан Мехмет, наконец, взглянув в серые глаза сестры. В них он видел отражение своей матери. Только в материнских глазах были ещё и любовь, и понимание, и забота.

– Лишь ради вас и шехзаде Селима.

– Раз так… Пусть завтрашним утром возвращается.

Довольная улыбка расцвела на лице султанши, но она её погасила.

– Благодарю, что выслушал, – проговорила она, подошла к брату, попросила его руки, и, когда он неохотно вложил ее в ладони сестры, поцеловала. – С твоего позволения.

Возвращающаяся в гарем Михримах Султан излучала самодовольство. Она с легкостью добивалась желаемого от брата, слабые места которого она прекрасно знала, как знала и о его привязанности к ней.

Едва она вернулась в покои Валиде Султан, опустилась на тахту и расправила подол своего одеяния, то вошёл Сюмбюль-ага и сообщил о том, что шехзаде Орхан отправляется в Стамбул.

– О, Аллах, – воскликнула госпожа, недовольно нахмурившись. – Уверена, это Шах его известила обо всём и вызвала в столицу.

– Ко всему прочему и эти проблемы, – сетовал Сюмбюль-ага. – Он едет со своим гаремом. Так что, видимо, надолго.

– Пусть так. Мы с Орханом достаточно близки, и он не станет винить меня. Его гнева я не боюсь. Но его присутствие здесь создаст ненужное напряжение. И Нурбану с Дэфне здесь. Все, словно стервятники, слетаются в Топ Капы.

Топ Капы. Гарем.

Среди четырех девушек, выстроившихся в ряд перед ней, Нурбану-хатун выбирала для себя служанку вместо умершей Джанфеды-калфы. Она по ней тосковала и прекрасно понимала, что уже никому не сможет довериться.

– Джанин-калфа. Пусть будет Лаезар-хатун.

– Хорошо.

Сзади послышались шаги и женский разговор. Обернувшись к дверям гарема, Нурбану-хатун увидела Дэфне-хатун со её султаншами. Они, видимо, привычно направлялись в покои Валиде Султан.

– Дэфне! – громко позвала Нурбану-хатун, полностью развернувшись.

Та остановилась, и, взглянув на Нурбану-хатун, недовольно поджала губы.

– Идите без меня, – велела она своим султаншам. – Я скоро приду.

Девочки отправились в покои матери султана, а Дэфне-хатун медленно подошла к позвавшей.

– Нурбану, – сдержанно приветствовала она её.

– Наконец-то нам удастся поговорить после стольких лет… – натянуто улыбнулась Нурбану-хатун. – А то всё прячешься за спиной Валиде Султан, избегаешь встреч.

– Мне не о чем разговаривать с такой дьяволицей, как ты!

Помрачнев, Нурбану-хатун сократила между ними расстояние. Обитательницы гарема с интересом наблюдали за происходящим, и усмехнулись словам Дэфне-хатун, согласные с ней и, видимо, наслышанные об этой женщине.

Увидев это, Нурбану-хатун гордо вздернула черноволосую голову и ухмыльнулась.

– Как легко назвать “дьяволицей” ту, что вызывает зависть и ненависть. Так поступают лишь слабые, которые кроме слов ничего не могут сделать. Знай, что и Хюррем Султан называли ведьмой, змеей, пятном династии, убийцей и грешницей, но это не помешало ей стать Валиде Султан и самой влиятельной женщиной Османской империи.

Дэфне-хатун снисходительно улыбнулась в ответ.

– Не надейся напрасно. Тебе ею никогда не стать. Валиде Султан для тебя – несбыточная мечта.

Развернувшись, светловолосая Дэфне-хатун покинула гарем. Обернувшись, Нурбану-хатун поймала на себе насмешливые взгляды.

– Что смотрите? Возвращайтесь к своим делам.

Большинство девушек разошлись, но одна наложница и её подруги, окружившие её за спиной, остались стоять на месте. Она была высокой, стройной, с длинными тёмными волосами и изумрудно-зелёными глазами. Её с трудом можно было назвать красивой, так как черты её лица были резки и грубы.

– Кто ты такая, раз приказываешь нам?

Нурбану-хатун приблизилась к ней, и её чёрные глаза полыхали огнём возмущения, но что-то ответить ей помешал властный голос, который она ненавидела больше всех.

– Что здесь происходит?

Михримах Султан стояла в дверях гарема, и все взгляды обратились на неё. Позади неё была Хюмашах Султан и её служанки, одна из которых держала на руках султанзаде Османа.

Наложница, ответившая Нурбану-хатун, смело выступила вперед и поклонилась им, как и все в гареме.

– Султанша. Нурбану-хатун отдает нам приказы. Я лишь возразила ей, ведь она не имеет права распоряжаться в гареме.

Та испепелила взглядом рабыню. Усмехнувшись, Михримах Султан вошла в гарем. Нурбану-хатун тут же напряглась, ожидая её слов. Конечно, ничего в её защиту она не скажет.

– Ты права. Нурбану-хатун не имеет полномочий распоряжаться в гареме. Она не султанша, а рабыня. И вместо того, чтобы отдавать приказы, пусть возвращается в свои покои.

С ненавистью взглянув на Михримах Султан, Нурбану-хатун уязвлённо покинула гарем, а за ней последовала её новая служанка Лаезар-хатун.

Попросив Хюмашах Султан и слуг отправляться к карете без неё, Михримах Султан подозвала к себе ту наложницу.

– Твоё имя?

– Ингрид, – улыбнулась темноволосая и зеленоглазая девушка, поклонившись.

– Ингрид? Странное имя… И что оно значит?

– Правителя или короля защита.

Михримах Султан довольно улыбнулась, подумав о том, что сам Всевышний послал ей нужную девушку. Именно защита повелителя от влияния Нурбану-хатун и Нурбахар Султан ей и была нужна.

– Следуй за мной, Ингрид.

В своих покоях Михримах Султан приказала оставить её с наложницей. Ингрид-хатун заинтересовано оглядывалась в красивых покоях.

Михримах Сутан про себя отметила, что девушка была по-своему красива, статна и и в ней чувствовался стержень, какая-то внутренняя сила.

– Ты мне понравилась, Ингрид. И я готова помочь.

Ингрид-хатун нахмурилась, не понимая слов султанши.

– Этой ночью ты пройдешь по золотому пути в покои повелителя.

Пребывая в замешательстве с мгновение, Ингрид-хатун после спешно улыбнулась. Решив, что этого недостаточно, она припала к ногам султанши и поцеловала подол её тёмно-синего платья.

– Благодарю вас, султанша.

– Прежде, чем отправить тебя готовиться к хальвету, я хочу кое-что предложить тебе.

Ингрид-хатун напряжённо взглянула в серые и холодные, словно лёд, глаза султанши.

– Что?

– Тебе известна судьба Нурбахар Султан? Она была рабыней, но я возвысила её до султанских покоев, и теперь она султанша, мать шехзаде.

– Я желаю того же. И я уверена, что смогу всё это удержать, в отличие от Нурбахар Султан, что сейчас находится в ссылке.

– Мне нравится твоя самоуверенность. Как нравится и то, что ты смело и дерзко ответила Нурбану-хатун. Но неверная женщина султаншей никогда не станет. Готова ли ты принять мусульманство?

Этот вопрос застал Ингрид-хатун врасплох, и она в растерянности помолчала. Понимая, что шанс выпадает раз в жизни и глупо его упускать, девушка согласно кивнула.

– Обратись к Сюмбюлю-аге ,и он тебе поможет, – отозвалась Михримах Султан. – Я подарю тебе новое мусульманское имя. Сейхан.

– Сейхан? – изумлённо улыбнулась девушка. – Что оно значит?

– Сейхан означает “бурная”, “неукротимая”. Я вижу эти качества в тебе. Но главное, чтобы ты не выражала их по отношению ко мне. Теперь ступай. И готовься к ночи.

– С вашего позволения.

Когда двери покоев закрылись за ней, Сейхан изумленно-счастливо улыбнулась. Судьба к ней не так несправедлива, как она думала. Но это было лишь удачным стечением обстоятельств. Девушка понимала, что всё, что произойдёт с ней, полностью зависит от её собственных действий. И эта ночь может оказаться судьбоносной.

Вернувшись в гарем, Сейхан-хатун встретила заинтересованные взгляды подруг, которые её сразу же окружили.

– Что хотела Михримах Султан, Ингрид? – нетерпеливо спросила Церера, её землячка из Генуи.

– Отныне зовите меня Сейхан, – рассмеялась та, предвкушая, когда обо всём им расскажет.

– Что? – возмутилась Церера. – С чего вдруг?

– С того, что этой ночью я отправлюсь на хальвет к повелителю.

Подруги сомнительно переглянулись, посчитав это шуткой, ведь Ингрид всегда любила посмеяться над ними, буду взбалмошной особой.

– Ты лжешь, – улыбнулась Мия. – С чего вдруг тебя отправят на хальвет?

– Можешь не верить. Можете все не верить. Однако вскоре главной госпожой в этом дворце стану я.

Вспыхнув от амбициозных и сомнительных речей подруги, девушки растеряли весь веселый настрой.

– За такие слова тебе язык отрежут! – ухмыльнулась Церера.

– Это я тебе отрежу, если не замолчишь, – разгневалась Сейхан, почувствовав, что на самом деле никакой дружбы не было. Разве подруга отозвалась бы так? Была бы эта зависть в глазах друга?

– Сейхан-хатун! – вскрикнул Сюмбюль-ага, вошедший в гарем и сверкнувший глазами в сторону девушки. – Михримах Султан тебе что приказала? Живо в хамам. Нечего тут болтаться!

– Хорошо, Сюмбюль-ага.

Самодовольно взглянув на растерявшихся подруг, девушка спешно покинула гарем.

Топ Капы. Покои Валиде Султан.

Валиде Султан до сих пор не покинула ложа, и её сон был беспокойным из-за головных болей и тошноты. Женщина боролась с недугом, но чувствовала, что её силы на исходе.

Михримах Султан с сожалением взглянула на мать, и, вздохнув, обратила взгляд серых глаз к вошедшему в опочивальню Сюмбюлю-аге.

– Султанша. По вашему приказу Сейхан-хатун готовится к хальвету.

– Прекрасно, – улыбнулась та, сложив руки на коленях.

– Султанша, – неуверенно обратился к ней тот. – Позволите спросить вас?

– Я слушаю. Говори.

С трудом распахнув глаза, Хюррем Султан вместо тишины услышала тихие голоса дочери и Сюмбюля-аги. Она прислушалась к ним, претерпевая боль в голове.

– Сейхан-хатун была выбрана вами случайно? Зачем вы даровали ей мусульманство и путь к власти? Неужели вы разочарованы в Нурбахар Султан? Помнится, вы ей покровительствовали.

– Нет, не случайно. Она настроена против Нурбану, так что та не сможет втянуть её в свои интриги. К тому же, в прошлом я допустила ошибку, позволив Эсмахан добиться единоличной любви Мехмета. Отныне я не позволю Нурбахар стать влиятельнее, чем сейчас. Для этого я выбрала Сейхан. Но и ей я не дам добраться до власти. Всё в этом гареме, дворце и государстве будет так, как я того хочу. Как думаешь, долго осталось валиде? Болезни снедают её. И кто, по-твоему, возьмет бразды правления в свои руки после её смерти? Я. Поэтому я и создаю свои порядки в гареме и возвышаю людей, удобных мне.

С каждым словом дочери Хюррем Султан внутренне содрогалась. Неужели это говорит её Михримах? Откуда столько жажды власти и самодовольства в её речах? Неужели её единственная дочь, человек, которому она доверяла больше всех, ожидала её смерти, чтобы завладеть властью над гаремом?

Её сердце сбилось с ритма и запнулось, и невыносимая боль, душевная и физическая, пронзила Хюррем Султан. Громко вскрикнув, она схватилась за ключицу. Её дыхание сбилось, и лёгкие будто отказывались принимать необходимый воздух.

– Султанша! – испуганно вскрикнул Сюмбюль-ага. – О, Аллах!

– Валиде? – выдохнула Михримах Султан, подойдя к её ложу. – Сюмбюль, скорее за лекарем!

Склонившись в беспокойстве и страхе над матерью, Михримах Султан растерянно увидела в её зелёных глазах, всегда смотревших на неё с любовью и доверием, отчуждение и разочарование.

– Валиде? Что с вами?

Хюррем Султан лишь содрогалась от недостатка воздуха и адской боли, настигшей её. Неужели, смерть? Конец её жизни, полной падений и взлётов?

========== Глава 11. ==========

Девушка с упованием наблюдала с помощью зеркала за работой служанок. Её длинные тёмные волосы собрали в незатейливую причёску и облачили в зелёное платье с золотистыми вставками на лифе вместо обычного серого наряда рабыни.

Ингрид-хатун с нетерпением ждала того мгновения, когда пройдет по золотому пути и вступит в султанские покои.

Её намерения были твёрдыми. Она желала завладеть сердцем султана, стать султаншей, матерью наследников, а после Валиде Султан. Смогла Хюррем Султан, восседающая на вершине власти и славы, может, сможет и она.

На Стамбул опустилась ночь, и под её покровом Ингрид-хатун ступила на золотой путь, ведущий в покои самого повелителя. Шаг за шагом, и её сердце всё сильнее стучало в груди.

Вскоре двери распахнулись перед ней и, судорожно вздохнув, Ингрид-хатун вошла в огромные, поражающие своими богатством и роскошью, покои.

Высокий широкоплечий мужчина стоял посреди покоев, спиной к дверям. От скрипа дверей он слегка повернул черноволосую голову в сторону, отчего стал виден его восточный профиль.

– Повелитель, – произнесла Ингрид-хатун и, сократив между ними расстояние, встала позади него.

Султан Мехмет медленно обернулся, и его глазам предстала высокая, стройная девушка с густыми каштановыми волосами и зелёными глазами, цвет которых подчёркивало зелёное платье.

В его мыслях пронеслось, что сестра Михримах знала толк в девушках и уже второй раз представляла ему наложницу, которая совпадала с его вкусом в женщинах.

– Твоё имя?

– Ингрид, – ответила та и резко упала на колени перед ним, как учили евнухи.

Закатив глаза, султан Мехмет прикосновением к её подбородку поднял на ноги наложницу. Ингрид-хатун, распрямившись, коснулась его своими зелёными глазами.

На мгновение повелитель вглядывался в её красивое лицо и вдруг перед его глазами возник образ Эсмахан Султан, которая в их первую ночь была такой же молодой, красивой и, главное, улыбающейся. Только не было перед ним этих чёрных глаз и таких же чёрных волос.

С грустью вздохнув, султан Мехмет убрал руку с лица Ингрид-хатун, которая растерялась от выражения его лица и подумала, что сделала что-то не так.

Мрачность и тоска, едва отпустив повелителя, вновь завладели им.

– Возвращайся в гарем, – велел он, заложив руки за спину и отвернувшись.

С содроганием взглянув на его широкую спину, будто стараясь запомнить её очертания, Ингрид-хатун поклонилась и вышла.

Разочарование завладело ею. Сейчас она вернется в гарем, и все будут над ней смеяться, посчитав, что султан выгнал её из покоев. Та же Церера-хатун будет насмехаться над ней.

Сделав над собой усилие, Ингрид-хатун направилась в сторону гарема под предводительством калфы, не понимающей, почему девушка так быстро вышла из султанской опочивальни, и Сюмбюля-аги, который докучал ей расспросами.

– Что случилось, хатун? – негодовал он, семеня в след. – Ты что-то сказала нашему повелителю? Упаси Аллах!

– Нет, – отозвалась она, – Он поднял меня с колен, а после приказал возвращаться в гарем. Я даже слова не вымолвила.

– О, Аллах! Михримах Султан будет недовольна…

Как она и ожидала, войдя в гарем, Ингрид-хатун поймала на себе заинтересованные взгляды девушек, которые одновременно оторвали головы от подушек.

– Вернулась? – хохотнула Церера-хатун и переглянулась с другими девушками. – Что же ты, Ингрид?

– Замолчи, иначе и вправду оторву тебе язык! – огрызнулась та, садясь на свою кровать.

– А ну замолчите! – приказал Сюмбюль-ага, стоя в дверях. – Оставьте её в покое. Ингрид, ложись молча и спи. Утро вечера мудренее.

Поджав губы, Ингрид-хатун прямо в своём зелёном платье и драгоценностях упала на подушку и укуталась по шею в одеяло.

Топ Капы. Султанские покои.

Едва наложница покинула опочивальню, как вошёл взволнованный Локман-ага и сообщил о том, что состояние Валиде Султан резко ухудшилось. Ей вызвали лекаря.

Обеспокоившись, повелитель поспешил в её покои, позабыв о своих печалях. Войдя, султан Мехмет огляделся. Хюррем Султан недвижимо лежала в постели с закрытыми глазами. Рядом в сундучке копошилась лекарша, а позади неё, нервно заламывая руки, стояла Михримах Султан.

Обернувшись на скрип открывшихся дверей, султанша бросила обеспокоенный взгляд на брата, который стремительно приблизился к ложу их матери.

– Что с валиде?

– Успокойся, – поспешила заверить его Михримах Султан. – С мамой всё в порядке. Она спит. По словам лекарши, у неё был сильный спазм в груди и причина его возникновения неизвестна, но скорее всего, это предвестие какой-то болезни, связанной с сердцем.

Беспокойно нахмурившись, султан Мехмет сел на край материнского ложа и сжал в руках её прохладную ладонь.

– Выздоравливайте, валиде. Вы так нужны нам…

Михримах Султан, почувствовав, что глаза наполнились слезами, с сочувствием и с немой просьбой о поддержке положила руку на широкое плечо брата.

Повелитель обернулся к сестре и, заметив слёзы на её лице, поднялся с ложа и поспешно обнял сестру за плечи. Та сомкнула руки на его широкой спине.

– Не лей слёзы, Михримах. Наша валиде нас не оставит. Не сейчас.

– Дай Аллах! – горячо прошептала она в ответ.

Женщина судорожно раздумывала над тем, что могло послужить причиной резкого ухудшения здоровья матери.

Утро следующего дня.

Топ Капы. Гарем.

Светловолосая девушка остановилась у распахнутых дверей султанского гарема. Её голубое одеяние, несмотря на свободный крой, не могло скрыть небольшой живот, в котором таился ещё не рождённый член династии.

Фахрие-калфа поклонилась, как и аги у дверей.

– Нурбахар Султан. Добро пожаловать.

– Спасибо, – впервые улыбнулась та после долгих дней печали. – Как шехзаде Селим?

– Шехзаде Селим в порядке. Лишь беспокоен из-за вашего отсутствия.