Текст книги "Валиде Хюррем (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Да-да. С вашего позволения.

Он спешно засеменил из покоев, на ходу что-то невнятно бурча.

Ночь. Покои Эсмахан Султан.

Переодетая ко сну, с распущенными черными волосами султанша расхаживала по покоям, волнительно заламывая руки, как делала всегда, когда переживала. Эмине-хатун уже исчезла в темных коридорах, чтобы покончить с Нурбахар-хатун.

Эсмахан Султан страстно желала услышать от служанки, что та мертва. Никогда более она не позволит другой женщине быть с Мехметом. Она совершила ошибку, недооценив наложницу. Да и как она могла воспрепятствовать воле Михримах Султан, что подарила наложницу Мехмету, когда он был еще шехзаде и губернатором Манисы?

Жар волнения и томное ожидание колотили со всех сил женщину. Этой ночью все изменится. Она станет единственной женой Падишаха! Подобно знаменитой Хюррем Султан.

Топ Капы. Комната фавориток.

Практически бесшумно, стараясь не повторить прошлой ошибки, Эмине пробралась через спящий гарем и оказалась на этаже фавориток. Двое охранников, полусонные, сторожили двери покоев Нурбахар. Быстро сообразив, что делать, Эмине вышла из-за угла.

– Ага! – тихо позвала она.

Охранники сверлили женщину подозрительными взглядами.

– Скорее! Там… Там… – невнятно бормотала служанка, показывая за угол.

Напряженный охранник, оставив напарника у дверей, направился посмотреть, о чем говорит Эмине. Она завела его за угол и резко полоснула по горлу острым кинжалом. Зашипев и закашляв, ага упал к ее ногам и густая кровь засочилась из раны.

– Что там происходит? – возмутился второй, и, заглянув за угол, также лишился жизни и упал на пол, истекая кровью и шипя от боли.

Перешагнув через мертвые тела, Эмине глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Она должна это сделать ради своей госпожи. Что с ней будет, если поймают? На ее совести уже две смерти! Двери призывно были приоткрыты. Из щели сочился тусклый свет от свечей. Женщина тихо вошла в комнату и огляделась. Никого, кроме спящей Нурбахар. Подкравшись к кровати девушки, Эмине покрепче сжала в руках кинжал, чтобы они прекратили трястись. Она занесла руки над головой для большей силы удара. Еще мгновение и хатун была бы мертва, но внезапно в комнату ворвались охранники. От ужаса и страха Эмине выронила кинжал на пол и тот, лязгнув, упал. Ей скрутили руки, заставили пасть на колени.

– Нет! Нет! – истошно кричала Эмине, пытаясь вырваться из цепкой хватки мужских рук и от ее криков проснулась Нурбахар.

Ее голубые глаза налились беспросветным ужасом и непониманием.

– Эмине?! Так это была ты?

Вопрос остался без ответа. Все взгляды устремились на женщину, степенно вошедшую в заполненную людьми комнату. За ней семенил Сюмбюль-ага.

– Султанша! – кричала Эмине, – Пощадите меня! Клянусь. Клянусь, сделаю все, что вы хотите! Только не казнь. Прошу вас!

Михримах Султан ленивым жестом приказала ей замолчать.

– Прекрати кричать, хатун. Ты, как я вижу, не глупа и понимаешь, в каком безвыходном положении находишься?

В ответ служанка лишь горько разрыдалась.

– И сделаешь все, что я прикажу. Взамен на твою жизнь.

– Да. Да, султанша! Все, что пожелаете.

Михримах Султан довольно ухмыльнулась.

– Султанша, – возмутилась Нурбахар-хатун, и отчего-то лицо ее было искажено в гримасе боли. – Неужели вы ее пощадите?

– Я вершу твою судьбу, хатун. Открываю дорогу к богатству и роскошной жизни. Молчи и не встревай!

Нурбахар-хатун уже ничего не слышала, скорчившись от боли в животе. Из ее горла вырывался сдавленный крик.

– Воды. Воды отошли! – вымолвила она, тяжело дыша.

– О Аллах, – встревожилась золотоволосая султанша. – Скорее за лекаршей! Пусть придет и с собой захватит повитуху. Дай Аллах тебе терпения, хатун, – выходя из комнаты, проговорила она. – Аги, ведите девушку за мной!

Топ Капы. Султанские покои.

Поклонившись, Михримах Султан вошла в покои брата. Мехмет, сонный и напряженный, внимательно вглядывался в ее лицо.

– Что случилось? Почему ты во дворце?

– Это неважно, повелитель. Прости за то, что потревожила в столь позднее время.

– В чем дело?

Султанша быстро обо всем рассказала, не забывая волнительно хмуриться.

– Не может быть. Моя Эсмахан отдала приказ?

– И мне не верится, Мехмет. Но это правда. Я собственными ушами слышала ее разговор со служанкой. Речи ее источали ненависть и злобу…

– Пусть приведут хатун, – распорядился ошеломленный Мехмет, сложив руки за спиной.

Когда Эмине вошла, то во всем призналась, горько рыдая и сотрясаясь от страха.

– Султанша приказала мне, господин! Пощадите! Я выполняла волю своей госпожи…

– Ты убила двоих охранников, хатун. За это преступление полагается соразмерное наказание. Смертная казнь. Завтра же распрощаешься с жизнью!

– Повелитель, нет! – взвизгнула Эмине. – Михримах Султан, помогите! – она схватила подол ее платья и повисла в ногах.

– Ты слышала приказ Повелителя? Не мне решать… Прими свою судьбу.

– Но вы…

– Замолчи! – прервала ее Михримах Султан и вырвала подол из ее рук. – Охрана, посадите хатун в темницу до утра. Мехмет… Пусть сердце твое не омрачается болью. Эсмахан тобой любима, от этого глаза твои затуманились. Она все эти годы скрывала свою истинную сущность…

– Довольно, Михримах, – прервал ее султан. – Ступай к себе.

– Есть еще одна новость, о которой тебе необходимо узнать.

– Что еще?

– Нурбахар-хатун рожает. Дай Аллах, династия пополнится прекрасным шехзаде. Сколько лет ты ждал этого?

На лице мужчины проступила едва заметная теплая улыбка.

– Валиде обо всем известно?

– Нет. Я не стала ее беспокоить ночью из-за Эсмахан и родов Нурбахар. Ей нездоровится.

– Что с валиде? – обеспокоился султан, даже встав с тахты, на которую едва сел. – Почему мне ничего не известно?

– Видимо, она не пожелала беспокоить тебя этим. Не волнуйся. Сейчас она спит, набирается сил. А завтра я обо всем ей расскажу.

Султанша чувствовала внутреннее удовлетворение. Она смогла открыть Мехмету истинное лицо этой змеи Эсмехан. Интересно, как отреагирует Валиде?

Сокрушаясь и переживая, Эсмахан Султан вошла в покои супруга, который вызвал ее, несмотря на столь позднее время.

Михримах Султан, гордо вздернув подбородок, стояла неподалеку, даже не смотря на вошедшую султаншу. Она понимала, что все разрушено. Эмине не справилась. Мехмет одарил женщину долгим, мучительным взглядом.

– Правда ли то, что рассказала Михримах и твоя служанка, Эмине?

Эсмахан Султан наполнилась ядовитым гневом. Михримах! Так вот, чьих это рук дело… Сдержавшись от того, чтобы не взглянуть убийственно на женщину, она явственно изобразила непонимание.

– Разумеется, нет! Повелитель мой… Михримах Султан, видимо, подкупила мою Эмине, чтобы та оклеветала меня перед вами. Султанша желает избавиться от меня!

Черные брови султана сошлись на переносице. Его лицо обратилось в единственную преобладающую эмоцию – возмущение.

– Зачем мне это нужно? Я лишь хотела спасти ни в чем неповинную Нурбахар от твоей ненависти и открыть нашему повелителю глаза, – уверенно проговорила золотоволосая султанша, смотря прямо на брата.

Вздохнув, султан жестом приказал Михримах выйти.

– Ступай в свои покои, сестра.

– С твоего позволения, – изящно поклонилась та, и проходя к дверям, метнула на Эсмахан торжествующий взгляд.

Супруги остались наедине. Тишину нарушал лишь треск горящих дров в камине и пение ночных сверчков, льющееся сквозь открытые двери на веранду.

– Что с тобой случилось? Прежнюю Эсмахан я не узнаю!

– Не верь им, Мехмет! Не позволяй разрушить нашу любовь.

Женщина в исступлении упала на колени перед ним, сжав в руках ткань кафтана.

– Все это обман! Как я могу решиться на убийство?

– Довольно твоей лжи. Ступай в свои покои. Не желаю более видеть тебя.

Вырвав ткань из ее рук, Мехмет в злости вышел на веранду, чтобы остудить разум и чувства в ночи и ее свежем воздухе.

Выйдя из покоев, сломленная и льющая слезы, Эсмахан Султан брела к свои покоям, в мыслях сокрушаясь за неосторожность и потерю благосклонности своего любимого. Сколько лет длится их любовь? Неужели это ничтожное обстоятельство сможет разрушить ее? Нет! Прощение султана обязательно настигнет Султаншу.

Самостоятельно открыв двери, женщина вошла к себе, желая обрести единение. Желание ее осталось не выполненным. Надменно улыбаясь, на тахте сидела Михримах. Горько усмехнувшись, Эсмехан поспешно вытерла блестящие слезы с щек.

– А ты не изменилась, Михримах…

– И ты, Эсмахан. Столько лет прошло, а ты со своим мозгом размером с горошину отчаянно пытаешься плести интриги. Но ничего не выходит, верно?

– Верно. Ведь интриги и коварство по твоей части.

Михримах Султан, встав с тахты, подошла к двоюродной сестре. Лицо источало высокомерие, надменность и оскорбление.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать! Я – дочь султана Сулеймана и Валиде Хюррем Султан. Сестра султана Мехмета и султанша династии Османов.

– И я султанша династии, Михримах! Не забывай этого. Моя мать – Шах Султан.

Глаза женщин извергали молнии и пламенный гнев. Обоюдная ненависть охватила их обеих. Отныне, ничто не способно погасить ее между ними.

– Нет! Нет в тебе ни благородства, ни чести. Ты потеряла их, когда согласилась на брак с собственным братом! Вы, втайне от моего отца заключили никях и согрешили. Мехмета, теперь уже Повелителя, я обвинять не смею. Ты вскружила ему голову! А теперь, в стыде, скрываешь свое истинное имя, называясь Бахарназ, чтобы люди не догадались о твоем грехе! Жаль! Жаль, что долгие годы назад ты не умерла в хамаме, когда я ударила тебя за дерзость по отношению ко мне.

Эсмахан в злости подошла еще ближе к Султанше. Темные глаза ее горели ненавистью и неприкрытой злобой.

– Довольно, Михримах! Ступай в свой дворец и продолжай медленно умирать в одиночестве. Я Хасеки. Мать единственного Шехзаде Орхана, будущего Повелителя мира. И даже ты не смеешь так отзываться обо мне.

Ухмылка исказила прекрасное лицо султанши луны и солнца.

– Быть может, уже не единственного. Нурбахар рожает. Этой ночью вершится твоя судьба. Молись, чтобы хатун родила девочку. Иначе всем твоим мечтам конец. Кончишь, как Махидевран!

Михримах вышла из покоев и в злости направилась к себе. От гнева ее мысли в хаосе метались в разуме. Но гнев и ненависть быстро уступили обиде и унижению. Оставшись наедине с собой и мыслями в своих покоях дворца Топ Капы, Михримах, сломавшись и не выдержав всей боли и страданий, выпавших на ее долю, несчастно разрыдалась.

Эсмахан права. Отныне остатки жизни она будет волочить одиночество и боль утраты на своих плечах. Нестерпимая тоска и жгучая боль разрывали ее душу на части от скорби по своему вдовству, по умершему в детстве сыну Осману, который был так похож на отца. Она помнила то горе, когда их единственный сын Осман скончался в черных руках эпидемии. Она пережила его с Рустемом, пусть и постепенно угасающим от другой болезни.

Тогда она не сломалась, потому что, как всегда, чувствовала его поддержку, любовь и преданность. Как же ей не хватало этого сейчас… Почему же она не ценила этого, когда супруг был рядом с ней?

Вдоволь излив долго сдерживаемые слезы, Султанша обратила взор затуманенных глаз на рубиновое кольцо. И в памяти всплыло теплое воспоминание, бередящее исстрадавшуюся душу.

“Рустем поспешно застегивает пуговицы темно-коричневого кафтана, стоя перед огромным, во весь рост, зеркалом.

Позади, на краю ложа сидит сонная Михримах, которая едва поднялась с кровати из-за шума, которой создал Рустем. Он опаздывал на заседание совета Дивана, который, как Великий Визирь империи, должен возглавлять.

Пуговиц было столь много, причем маленького размера, что грубые мужские пальцы паши с ними не справлялись.

– Что за портной сшил этот кафтан?! – негодовал мужчина. – Слепой? Или он решил поиздеваться надо мной, пришив столь мелкие пуговицы?

Сдержав улыбку, Михримах подошла к супругу.

– Позволь мне.

Вздохнув, Рустем опустил руки по швам. Султанша принялась ловко застегивать маленькие пуговицы одну за одной.

Глаза паши с теплой любовью, плескавшейся в них, опустились на лицо жены, спокойное и сосредоточенное.

– Михримах.

Не отрываясь от проделываемой работы, молодая женщина едва заметно улыбнулась.

– Что?

Рука Рустема взметнулась к ее золотистым распущенным волосам, густой волной струящихся по спине и плечам.

Запустив в них руку, он с наслаждением притянул супругу к себе.

– Я еще не закончила. И ты опаздываешь на совет.

Несколько легких поцелуев обдало ее чувствительную кожу на шее, которые отозвались во всем теле трепещущей дрожью.

– Лишь при одном взгляде на тебя, моя госпожа, на твой прекрасный лик, я теряю разум и проваливаюсь в забытье.

Смущенно улыбнувшись, Михримах мягко отстранилась и вернулась к застегиванию последних пуговиц.

– Вижу, вам не понравился мой подарок? – наигранно надменно спросила она, указав взглядом на левую руку супруга, что до сих пор ласкала ее волосы. – Рубиновое кольцо ни разу не красовалось на ваших руках, паша.

Рустем тихо рассмеялся.

– Ты имеешь изысканный вкус на драгоценности, Михримах, но это кольцо… слишком уподоблено женскому.

– Неужели? Думаете, своим подарком я хотела принизить вашу мужественность?

Закончив с пуговицами кафтана, Султанша удовлетворительно кивнула, окинув мужа оценивающим взором.

– Нет, что вы, – ухмыльнулся мужчина и наклонился к столику у зеркала, на котором лежала чалма из темно-коричневой ткани, подходящая под кафтан.

– Тогда одень его.

– Ради тебя все что угодно.

Открыв шкатулку, стоящую на том же столике, паша отыскал массивное золотое кольцо с рубином и, смотря в глаза жене, одел его на левую руку.

– Мне пора незамедлительно отправляться в Топ Капы.

– Удачного дня, Рустем, – сдержанно улыбнулась Михримах. – Снова коротать день в одиночестве…

– Я всегда рядом с тобой, как далеко бы не был.

Нежно поцеловав женщину в улыбающиеся губы, паша покинул покои, напоследок обернувшись к обожаемой Султанше.”

Безбрежная тоска окутала Михримах, словно кокон.

Рустем всегда держал данное слово. И сейчас он выполнил свое обещание. Она почувствовала его незримую поддержку.

Она не сломается. Что ей слова какой-то Эсмехан? Она самая влиятельная и знаменитая дочь султана. Богатейшая в Османской империи женщина.

Она когда-то поклялась Рустему. Когда он умирал на ее руках, корчась в болезни, Султанша поклялась ему, себе и их детям, умершему Осману и прекрасной Хюмашах.

Она сдержит данное обещание. Никогда в ее жизни не будет других мужчин и чуждых детей, рожденных от них.

Рустем вместе с их сыном Османом рядом с ней. Хюмашах и внуки всегда рядом. Великолепная Валиде Хюррем Султан благодаря Аллаху поддерживает своей любовью и заботой.

И одиночество обманчиво.

Покои фавориток.

Будто в забытье, Эсмахан Султан медленно идет в комнату, откуда доносится детский плач, что для нее, словно убийственный яд. За что Аллах так наказывает ее? Или это не наказание, а урок, данный ей свыше? Стоит быть осторожнее и осмотрительнее. Враги повсюду. Они так и ждут, когда она падет и сгинет в страданиях.

Перед глазами словно красная пелена, но Султанша упрямо идет на плач ребенка. И неизвестность пугает ее. Что, если родился Шехзаде? Тогда наступит конец спокойствию в гареме. Появится новая династия от Нурбахар. И две династии начнут ожесточенную борьбу за власть. В эпоху султана Сулеймана пала Махидевран Султан и ее Шехзаде Мустафа. И властвует Хюррем Султан со своим сыном. Что ждет Эсмахан и ее Орхана? Смерть и нищета?

Оказавшись в комнате, Эсмахан Султан ошеломленно взглянула на уставшую и счастливую Нурбахар, что воркует над своим новорожденным ребенком в своих руках.

Повитуха собирается покинуть комнату, но султанша останавливает ее.

– Кто? Кто родился?

Повитуха улыбаясь, вздыхает.

– У хатун родился мальчик, султанша. Новый шехзаде.

Эти слова, словно гром среди ясного неба обрушились на женщину. Мир потерял свои очертания и черная пелена полностью овладела султаншей.

========== Глава 4. ==========

Топ Капы. Покои Валиде Султан.

После вчерашнего осмотра лекарши и принятия назначенного ею лекарства, Хюррем Султан, проснувшись утром, чувствовала себя куда лучше и свежее. Головная боль хоть и стихла, но не исчезла.

Служанки кружили вокруг своей госпожи долгое время, и вскоре величественная Валиде Султан гордо восседала на своем излюбленном месте, медленно попивая шербет и сверкая в тёмно-красном платье, украшенном драгоценными камнями.

Фахрие-калфа, как только узнала об улучшении состояния султанши, поспешила к ней в покои, взволнованная и напряжённая.

– Султанша, – поклонилась она, встав рядом с рыжеволосой женщиной. – Хвала Аллаху, вы чувствуете себя лучше.

Хюррем Султан едва заметно улыбнулась и проницательно заметила волнение хазнедар.

– Что с тобой? Что-то случилось?

Узнав о рождении этой ночью шехзаде у Нурбахар-хатун, Валиде Султан переполнилась радостью, которую омрачило лишь известие о ссоре между повелителем и Эсмахан Султан, в которой замешана Михримах Султан.

– О чем ты говоришь, Фахрие? – изумилась Хюррем Султан, отставив опустошенный кубок на столик. – Моя Михримах?

– Мне известно от Локмана-аги, что Михримах Султан сначала попросила аудиенции у повелителя, а после было велено пригласить в султанские покои Эсмахан Султан.

– Пусть придет Михримах.

Султанша луны и солнца ожидала этого и невозмутимо явилась в покои матери, где все рассказала об интриге Эсмахан Султан.

– Не понимаю, как такое возможно! – негодовала Хюррем Султан. – Эсмахан? Да разве она способна на такое?

– Аллах мне свидетель, Валиде! Я прекрасно слышала, как она приказывала своей Эмине-хатун закончить начатое. А после… Она в приватном разговоре со мной даже не отрицала свою вину.

– Эсмахан всегда была такой мягкой и покорной… Что случилось с ней?

– Случилась Нурбахар, – ухмыльнулась Михримах Султан. – Что вы намерены предпринять? Нельзя прощать Эсмахан такое!

Вздохнув, Хюррем Султан поднялась с тахты и расправила складки на своем красном платье.

– Позже я поговорю с Эсмахан, а пока желаю увидеть моего новорожденного внука и новую султаншу.

– Я с вами.

Выходя из покоев, женщины столкнулись с Мехметом, радостно шествующим им навстречу.

– Валиде, – он поцеловал руку матери и распрямился. – Этой ночью у меня родился сын! Столько лет ожидания… Идемте, я нареку его именем и посвящу в нашу священную веру.

Комната фавориток.

Усталая и бледная, но беспредельно счастливая, Нурбахар Султан полусидела на ложе и с благоговением наблюдала за тем, как повелитель нашептывал новорожденному сыну имя “Селим”.

На лице Хюррем Султан не осталось следов былой радости. Она напряженно и изумленно смотрела на сына и внука.

Он назвал сына Селимом? В память ли о покойном брате?

Улыбаясь, Мехмет бережно передал шехзаде Селима в протянутые руки матери.

– Отдыхай, Нурбахар, – проговорил он и церемонно поцеловал ее в лоб. – А мне пора. Государственные дела не ждут. Валиде.

– Удачи, лев мой, – улыбнулась она на прощание и, проводив сына взглядом, подошла к невестке.

Михримах Султан осталась стоять на месте, с легким оттенком зависти смотря на счастливую Нурбахар. Когда-то и она держала на руках своего новорожденного сына, а после Аллах забрал его.

– Здоровья тебе и моему внуку. Я велела подготовить для тебя отдельные покои, Нурбахар. Теперь ты султанша и мать шехзаде. Я отдаю тебе свои старые покои, которыми очень дорожу, так как они хранят много воспоминаний.

Михримах Султан позади вздрогнула в возмущении. Это ведь и её покои. Её молодость, юность, первая любовь, первые горькие слёзы и разочарования…

– Благодарю вас, Валиде Султан! – в безразмерном счастье откликнулась светловолосая девушка, прижимая к груди сына.

Жизнь, о которой она мечтала, полная богатства, власти и роскоши началась для неё. И закончится лишь с её последним вздохом.

Вышедшие вдвоем из комнаты, Хюррем Султан и Михримах Султан задумчиво молчали, пока Валиде Султан не прервала тишину.

– Признаюсь, Нурбахар нравится мне гораздо больше Эсмахан, так как хатун хотя бы не принадлежит династии и никакого греха нет.

Михримах Султан задумчиво кивнула головой на слова матери и, попрощавшись с ней, отправилась в свой дворец, устав от интриг Топ Капы.

Конья.

После отправки письма прошло около недели, и Нурбану с каждым днем нервничала всё больше и уже начала жалеть о содеянном.

– Султанша, – выдохнула Джанфеда-калфа, стоя у окна и наблюдая за тем, как женщина пытается отвлечься, вышивая. – Не думайте о плохом.

– Я готова на всё, Джанфеда, чтобы вырваться из этой нищеты и вернуть себе былую власть! Только Всевышний не слышит меня.

– Хюррем Султан отзовется на вашу просьбу, но, простите, скорее всего примет султанш усопшего шехзаде Селима, а вас оставит здесь, в Конье, из-за прошлых разногласий. Возможно, с её подачи вам назначат жалованье, как вдове шехзаде.

– Даже не думай о подобном! – огрызнулась Нурбану и откинула в сторону вышивание. – Молю Аллаха, чтобы подобного не случилось. Что я буду делать здесь без своих дочерей? Умру от тоски по Мураду и нищеты.

Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.

Когда Хюррем Султан степенно вошла в покои невестки, та, сотрясаясь в горьких рыданиях, спрятала лицо в подушках, лежа в постели. С легким оттенком раздражения Валиде Султан вздохнула и подошла ближе.

– Эсмахан.

Хасеки Султан вздрогнула и подняла взор заплаканных красных глаз к султанше.

– Валиде Султан! Простите, я не заметила… – она порывалась встать и поклониться, но Хюррем Султан жестом велела ей остаться в постели.

Валиде Султан опустилась рядом на край ложа и медленно огляделась.

– Я понимаю тебя и твои переживания, Эсмахан. Но не стоит идти на поводу у чувств. Ты – законная жена моего сына. Мать его старшего шехзаде. Хасеки. Не падай духом. Ты добилась всего, чего только могла! Не повторяй ошибок Махидевран, иначе лишишься всего этого, как и благосклонности Мехмета…

– Неужели Михримах ни о чем вам не рассказала? – усмехнулась Эсмахан Султан, будто не услышав ее. – Я ждала, когда ваш гнев обрушится на меня. Но не просьб быть благоразумнее…

– Ты вообще слышала меня? Оставь Михримах, – нахмурилась Хюррем Султан и поднялась на ноги. – Думай о себе. Я подобной дерзости не прощу, Эсмахан! Свое наказание ты выстрадала этой ночью. Но если ты ещё раз осмелишься покуситься на гарем моего сына или на чью-нибудь жизнь, прощения не жди. Отправишься в Старый дворец, где будешь коротать года в одиночестве!

Оставшись наедине с собой, Хасеки Султан с большим рвением погрузилась в страдания и плач.

Пронеслось несколько месяцев, и тягучая, рутинная жизнь в Топ Капы последовательно текла своим чередом. Михримах Султан нашла утешение в дочери и внуках, проводя с ними всё свободное время. Хюррем Султан вскоре получила письмо из Коньи и благородно, постаравшись умерить свою злость к невестке, принимает решение пригласить в столицу Нурбану и дочерей Селима, но с условием, что те по приезду будут выданы замуж за влиятельных и обеспеченных чиновников ради их благополучия, а Нурбану сможет остаться в Топ Капы на правах обычной хатун, подобно умершей Гюльфем.

Ухватившись за эту возможность, Нурбану поспешно покинула Конью вместе с Султаншами и своей преданной Джанфедой, возвращаясь, как она думала, к богатству и власти.

С нескрываемым торжеством черноволосая женщина появилась у дверей гарема, и все его обитательницы заинтересованно разглядывали её красивое, с лёгкими морщинами, лицо и бедное одеяние. За её хрупкой спиной возвышались четыре девушки, одетые более праздно и богато и лица их сверкали радостью. Фахрие-калфа поспешно появилась и холодно улыбнулась гостьям.

– Нурбану-хатун. Султанши. Добро пожаловать.

– Нурбану Султан, калфа, – поправила её нахмурившаяся Нурбану, даже не взглянув на ту.

Хазнедар едва заметно усмехнулась и жестом пригласила следовать за ней.

– Валиде Султан ожидает вас в своих покоях.

Покои Валиде Султан.

Статная женщина, в рыжих волосах которой сверкала высокая драгоценная корона, в ожидании стояла у полыхающего пламенем камина, когда двери покоев растворились, и внутрь вошла не менее величественная Нурбану, а следом за ней четыре султанши покойного Селима.

Обернувшись на них, Хюррем Султан приветливо улыбнулась, и лицо её в миг преобразилось.

– Добро пожаловать.

– Благодарю, Валиде Султан. Я счастлива снова лицезреть ваш прекрасный лик, – пролепетала женщина, но в ответ не получила ни слова.

– Мои прекрасные султанши, – проговорила Хюррем Султан, по очереди обнимая внучек, вглядываясь в их повзрослевшие лица и ища в них черты собственного сына. – Как давно я не видела вас.

Девушки смущенно улыбались и бросали на оскорблённую мать мимолётные взгляды.

– Вы, наверно, устали с дороги. Фахрие-калфа, проводи султанш в их комнаты.

– Как прикажете. Следуйте за мной, султанши, – ответила Фахрие-калфа и увела тех за собой из покоев.

Наконец, Хюррем Султан удостоила взглядом невестку, и та выдавила улыбку.

– Нурбану. Здравствуй.

– Валиде, – поклонилась та, склонив черноволосую голову, не увенчанную короной, как в прошлом, когда она ещё была султаншей.

– В последний раз я видела тебя, когда ещё мой Селим был жив. С тех пор много времени прошло… И твое прекрасное лицо омрачилось невзгодами и потеряло своё очарование в годах.

Нурбану заметно помрачнела, но смолчала.

– Я знаю, что ты желаешь вернуть титул султанши, богатство и власть, но это невозможно. Ты прибыла в Топ Капы по моему приказу и по моему приказу покинешь его в любой момент. Не пытайся плести интриги, иначе будешь изгнана и никакого дворца я тебе не предоставлю, а дочери твои покинут тебя, выйдя в скором времени замуж.

– Что вы, султанша? Мне незачем плести интриги.

– Верно, – горько усмехнулась Валиде Султан. – Ведь ты сделала всё, что могла, дабы сгубить Мурада и Селима.

Черные брови Нурбану сошлись на переносице, а губы сжались в тонкую линию, чтобы из них не вырвались ненужные слова. Двери со скрипом открылись, и в величественные комнаты вошла Михримах Султан.

– Валиде, – поклонилась она, подходя к матери. – Нурбану-хатун, неужели так скоро добралась до столицы?

– Рада вас видеть, султанша, – машинально проговорила та. – С вашего позволения, валиде, я отправлюсь в комнату, которую вы мне выделили.

– Ступай.

Султанши проводили тяжелыми взглядами ушедшую Нурбану и опустились на тахту у горящего камина. Тяжелый вздох Михримах Султан огласил покои.

– Не понимаю, валиде. Зачем понадобилось прибытие Нурбану?

– Я сжалилась над ней и внучками от моего покойного Селима.

– Раз вы пожалели Нурбану и дочерей Селима, почему нельзя также обойтись с Дэфне и дочерьми Баязида?

Хюррем Султан обратила озадаченный взгляд зелёных глаз к дочери.

– Ты права, это несправедливо. Султанш моего Баязида также нужно выдать замуж. Я лишь не уверена, стоит ли оставлять Дэфне в Топ Капы? Не станет ли это началом ссор между Нурбану и ею? Мне и без того хватает Эсмахан и Нурбахар…

– К чему поселять их в самом Топ Капы? Нурбану только этого и ждала. Вернуться сюда, – негодовала золотоволосая султанша.

Валиде Султан загорелась гневом и поднялась на ноги, отойдя от дочери, чтобы лучше видеть её лицо, искажённое в неприязни.

– Она лишена титула султанши и теперь простая рабыня. Она даже не свободна. И не была законной женой моего сына. Нурбану теперь никто! Никем и останется.

– Валиде. Эта змея Нурбану погубила Селима и Баязида. Она развязала между ними войну, неужели вы не помните? Нельзя прощать её!

Михримах Султан отвечала не менее гневно, но всё же почтительно оставалась сидеть на месте.

– Остынь, Михримах. Я вызову Дэфне в столицу вместе с дочерьми Баязида. Мехмет, разумеется, не будет против этого, как не был против приезда Нурбану. Внучки выйдут замуж, а мои невестки будут подле меня. Я подумаю над их судьбой. А пока не будем об этом разговаривать…

Покои Нурбахар Султан.

На молодом и свежем лице султанши светилась счастливая улыбка, когда она, прижимая к груди подросшего Селима, любовалась драгоценным браслетом, подаренным ей повелителем в честь рождения шехзаде.

– Видишь, Селим? Теперь эти покои, в которых жили великие султанши, принадлежат нам, как и любовь повелителя.

Ясмин-хатун, служанка новой султанши, с улыбкой взглянула на неё, накрывая стол для утренней трапезы.

– Вы словно сияете от счастья, госпожа.

Нурбахар Султан вздохнула и пересадила сына с колен на тахту.

– Начинается моё время, Ясмин. Бахарназ Султан была отдалена султаном от себя из-за покушения на меня. Он меня очень ценит. Как и Михримах Султан, ведь султанша спасла меня той ночью.

Служанка лишь улыбнулась в ответ на подобные речи своей госпожи.

– Вам известно, что сегодня утром прибыла Нурбану Султан вместе со своими дочерьми?

– Нурбану Султан? – не поняла султанша и нахмурилась. – Кто это?

– Она была любимицей покойного шехзаде Селима. Теперь, по приказу Валиде Султан, она будет жить здесь. Скорее всего, и её дочери от шехзаде останутся здесь.

Нурбахар Султан задумчиво помолчала.

– А что случилось с Шехзаде Селимом? Он был братом нашего повелителя? Мне об этом ничего не известно.

– Да, госпожа. У нашего повелителя было много братьев. И в живых остался только шехзаде Джихангир, но он не претендует на трон из-за своего увечья.

– Увечья?

– Мне неизвестно, что это за увечье. Но, видимо, серьёзное, раз он не престолонаследник.

– А что же случилось с остальными шехзаде?

Ясмин-хатун тяжело вздохнула.

– Их казнили по приказу покойного султана Сулеймана. Лишь Аллаху известно, какое горе сотрясло наше государство. И всех сыновей от этих шехзаде умертвили. Бедная Нурбану Султан лишилась единственного сына…

– Какой кошмар… – ужаснулась Нурбахар Султан и неосознанно крепче обняла сына. – За что же их казнили, Ясмин?

– Мне ничего доподлинно неизвестно, госпожа.

– О, Аллах! Что же довелось пережить нашей Валиде Султан… Потеряла троих сыновей и внуков.

– Шехзаде Мустафа не был сыном Валиде Султан.

–Неужели? Я слышала, что Хюррем Султан смогла стать для Повелителя единственной женой.

– Так и было, госпожа. Шехзаде Мустафа родился до появления Хюррем Султан в гареме.

Нурбахар Султан задумчиво покачала головой, испытывая лёгкую толику страха за сына. Зачем же отец убил троих сыновей?

Покои Бахарназ Султан.

Страдающая Эсмахан Султан задумчиво перебирала драгоценности в шкатулке, выбирая подходящие для сегодняшнего одеяния. Но равнодушная мысль подсказывала ей, что это неважно. Повелитель всё равно не смотрит на неё. Новая служанка, заменившая казнённую Эмине, по имени Оливия, спешно убирала со стола после утренней трапезы.

– Оливия-хатун, что нового в гареме?

Девушка распрямилась и склонила голову, пока ещё страшась и смущаясь госпожи.

– Я слышала от девушек в гареме, что прибыла Нурбану Султан со своими дочерьми по приказу Валиде Султан.