Текст книги "Валиде Хюррем (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

И её имя единственное явилось к нему.

Постучав в двери, шехзаде Орхан медленно вошёл. Гюльхан Султан уже готовилась ко сну, сидя в ночном одеянии на тахте, и служанка расчёсывала её длинные рыжие волосы.

Увидев шехзаде, Гюльхан Султан поднялась на ноги и велела служанке удалиться.

– Орхан? Что-то случилось? Ты мрачен…

Нахмурившись, шехзаде Орхан, словно та не знала, ответил:

– Случилось. Мою мать казнил мой отец.

Гюльхан Султан медленно подошла к нему и обняла его за шею. Шехзаде Орхан, зажмурившись, обхватил её руками.

– Вместе мы переживем это.

Топ Капы. Покои Дэфне-хатун.

Лежа в постели в темноте наступившей ночи Дэфне-хатун задумчиво рассматривала расписной потолок.

Сон не приходил, и женщина погрузилась в раздумья, обнимая спящую рядом Айше Султан, которая после смерти отца просится к ней, боясь оставаться одна ночью. Пережитки страха, который она испытала.

Обняв девочку покрепче, Дэфне-хатун вспомнила о шехзаде Баязиде и со страхом подумала о том, какие чувства в ней вызывает шехзаде Орхан.

В который раз за день отругав себя за подобные мысли, она прикрыла веки, пытаясь думать о чём-то другом. Но всё было бесполезно.

Дворец Хюмашах Султан.

Войдя в свои покои, Хюмашах Султан растерянно заметила тёмный силуэт у окна.

Тот обернулся на скрип дверей и оказалось, что это её супруг Ахмед-паша. Его взгляд горел недовольством, а в руках, сложенных за спиной, покоилось письмо.

На письменном столе стоял открытый сундучок, в котором Хюмашах Султан хранила свои письма.

– Что происходит, Ахмед? Зачем ты читаешь мои личные письма? И что ты делаешь в моих покоях? Я же разъяснила, что после рождения Османа некоторое время мы будем жить в разных покоях. По настоянию лекарши, что обеспокоена моим состоянием после родов.

Ахмед-паша, ухмыльнувшись, обернулся лицом к супруге и медленно подошёл.

– Сколько вопросов. Я здесь, поскольку по возвращении во дворец желал с тобой увидеться, но не застал тебя в покоях. Обнаружил лишь письмо, оставленное, видимо, твоей служанкой. И не сдержался от любопытства. С красивой женой невольно задумываешься о том, кто может писать ей письма.

– Паша, – устало выдохнула Хюмашах Султан. – Я устала. Оставьте меня. А письмо я намерена прочитать без вашей помощи.

Тот ещё пуще ухмыльнулся.

– Я оставлю. Но сначала объясни мне, Хюмашах, отчего Соколлу Мехмед-паша осмелился написать тебе письмо, к тому же прося в нём о личной встрече в Мраморном павильоне? Он едва вернулся из Трабзона, оставив там свою жену Эсмехан Султан.

Султанша не сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ревность супруга с годами стала всё больше раздражать.

– Твоя ревность беспочвенна. Соколлу Мехмед-паша в Совете Дивана, как и ты, представляет волю Валиде Султан и Михримах Султан. Он часто просит аудиенции, дабы обговорить дела по части государственного управления.

– Уверен, что это так, – произнёс с сарказмом Ахмед-паша. – Но отныне пусть этим занимаются Михримах Султан и Валиде. Ты же, будучи моей женой, не станешь встречаться с другими мужчинами на тайных аудиенциях.

Возмущённо вспыхнув от его тона, Хюмашах Султан нахмурилась.

– Как ты со мной разговариваешь? Я…

Раздраженно нахмурившись, Ахмед-паша попытался обнять жену в порыве тяжелой страсти, но та в пылу гнева и недовольства отстранилась.

– Ахмед, успокойся! Лекарша советовала…

– К черту всё! Ты моя жена и будешь делать то, что я скажу.

– Я Султанша. И это ты…

Он прерывал её слова поцелуем, и Хюмашах Султан сдалась, как всегда, в его власть над ней.

Утро.

Дворец Хюма Шах Султан.

Шах Султан, проснувшись от сборов супруга, сидела на ложе в ночном шёлковом одеянии и наблюдала за тем, как он набрасывал на плечи тёмно-синий кафтан, стоя у зеркала.

Улыбнувшись ей в отражении, Мехмед-паша обернулся к ней лицом. Султанша, поднявшись с кровати, подошла к нему.

– Желаю доброго дня, паша, – улыбнулась она, поправив воротник его кафтана.

– Благодарю, султанша, – кивнул мужчина, взяв женщину за руку, но, заметив, что она хочет что-то сказать, нахмурился. – Ты о чём-то хочешь спросить меня?

– Каково положение Ахмеда-паши, мужа Хюмашах? – поинтересовалась она.

Мехмед-паша ухмыльнулся.

– А каким может быть положение великого визиря и зятя династии? Он в почёте, уважаем пашами и беями. К тому же, он угоден влиятельным Валиде Султан и Михримах Султан, поскольку воплощает их решения и идеи по части государственного управления.

Шах Султан недовольно поджала губы.

– Мехмед. Ты являешься уже несколько лет вторым визирем империи. Тебя назначил на эту должность после нашей свадьбы ещё султан Сулейман. Мы оба понимаем, что такое положение дел нас не устраивает.

– К чему ты клонишь, Шах?

– Думаю, пришло время взять своё. Ты должен управлять государством от имени великого визиря, а я должна стать самой влиятельной султаншей в империи, придя на смену Михримах Султан. Мы должны избавиться от неё, её дочери и Ахмеда-паши.

– Я, конечно, не против. Но с чего вдруг ты задумалась над этим? И каким образом собираешься достигнуть желаемого?

Шах Султан самодовольно ухмыльнулась.

– В Совете Дивана постарайся снизить авторитет Ахмеда-паши. Я же займусь султаншами. Теперь со мной Нурбану Султан. Вместе мы избавим империю от Михримах Султан, Хюмашах и Ахмеда-паши.

– Мне по сердцу разительные перемены в тебе. Но они и пугают меня. После смерти твоей валиде ты стала… другой.

– Не стоит переживать за меня, паша. Я повзрослела, а смерть моей валиде заставила меня переосмыслить ценности. Так ты со мной? Учти, если не поддержишь меня, то лишишься моего благоволения.

– Ради тебя сделаю всё, что угодно. А шантаж оставь для Михримах Султан и Хюмашах Султан. И что же у тебя на уме? Конкретнее.

– Всем известно, что брак Ахмеда-паши и Хюмашах выдался не слишком удачным. Паша ревнив, властен и жесток. Хюмашах несколько лет мучается в своих брачных оковах. Ахмед-паша подавляет её волю и гордость из-за её же любви к нему. Я намерена её от этих оков освободить. Тогда она потеряет политическую силу, как и Михримах Султан, а Ахмед-паша уйдет с твоего пути, так как ни султанша, ни повелитель не простят его, а прикажут казнить.

– Не простят за что?

– За измену. Мы подложим ему женщину, а после сделаем так, чтобы о его порочной связи стало известно всему миру.

Супруги ухмыльнулись друг другу.

Комментарий к Глава 12.

Возраст опред. героев для большего понимания текста:

Шехзаде Орхан – 24 года

Дэфне – 28 лет

========== Глава 13. ==========

Шах Султан медленно ступала по вымощенной камнем дорожке, ведущей к входным дверям дворца, белокаменного, поражающего своими размерами и архитектурной красотой.

Её тёмно-каштановые волосы трепетали на осеннем ветру, а тёмные глаза горели затаённым тлеющим пламенем. За ней следовали её служанки и двое охранников, сопровождающих её в пути.

Оказавшись внутри, султанша приветственно кивнула калфе, встретившей её.

– Шах Султан, добро пожаловать.

– Сообщи своей госпоже о моём визите, – произнесла та, после чего обернулась через плечо на одну из своих служанок, которая едва заметно кивнула.

Хадижа-калфа поклонилась и исчезла в коридоре.

Вскоре Шах Султан вошла по приглашению кузины в большой и светлый холл. Дворец, ранее принадлежавший Хатидже Султан, был желанным приобретением Хюмашах Султан.

Сама Хюмашах Султан расслабленно восседала на тахте у окна, одну руку положив на её спинку. На ней было красное платье с накидкой из чёрного бархата, а в русых волосах диадема, украшенная красными рубинами.

– Шах, – приветственно воскликнула она, смотря на кузину, подошедшую к ней. – Добро пожаловать.

– Спасибо, – отозвалась Шах Султан и села рядом. – Уверена, ты не ожидала увидеть меня в своём дворце.

– Ты права. После всех твоих обвинений и проклятий, ниспосланных на всю нашу династию, включая меня и мою валиде, я не думала, что так скоро увижу тебя. Что-то случилось, Шах?

Шах Султан как-то загадочно улыбнулась, но тут же погасила эту улыбку, после чего обратила тёмно-карие глаза к кузине.

– Я была сломлена смертью своей валиде. Слова мои, сказанные тогда, были следствием моего горя. Я ни о ком из нашей династии не думаю плохо. В том числе и о тебе, Хюмашах. И Михримах Султан ни в чём не виню. Приношу свои извинения за бездумные слова. В знак примирения прошу принять от меня двух рабынь, очень умелых и послушных. А также…

На последних словах Шах Султан обратила взор тёмно-карих глаз к служанке, которая передала ей шкатулку из своих рук.

Хюмашах Султан недоверчиво наблюдала за кузиной, не веря таким резким переменам. Но всё же будучи по натуре благородной и мягкосердечной, она склонялась к мысли, что Шах Султан действительно осознала свою неправоту и принесла искренние извинения.

– Прими этот подарок от меня, – улыбнулась Шах Султан, протягивая в руки кузины резную деревянную шкатулку.

Улыбнувшись, Хюмашах Султан открыла шкатулку, и уголки её губ поднялись в намёке на благодарную улыбку. На дне из красного бархата сверкало ожерелье с изумрудами и бриллиантами.

– Шах, благодарю за столь любезные слова и подарок, – произнесла Хюмашах Султан, веря в искренности кузины. – И принимаю твои извинения.

Та улыбнулась и одной рукой обняла за плечи слегка изумившуюся от этого кузину.

– Мне пора, – проговорила Шах Султан, отстранившись. – Не хочу надолго оставлять детей. Кстати, как твои сыновья?

– Прекрасно. А как твои дети? Надеюсь, в добром здравии?

– Да, благодарю Аллаха.

Шах Султан поднялась с тахты и, расправив полы своего одеяния, напоследок улыбнулась.

– До встречи, Хюмашах.

Улыбнувшись ей в ответ, та опустила серые глаза обратно к шкатулке и ожерелью в ней и не заметила, как Шах Султан, проходя мимо подаренных служанок, бросила одной из них, той, которой кивнула в коридоре, многозначительный взгляд. Служанка снова кивнула, будто выражая свою готовность к чему-то.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Ранним утром, когда Хюррем Султан ещё спала на своём ложе, Михримах Султан, расхаживая по опочивальне около потухшего за ночь камина, ожидала Сюмбюля-агу, которого некоторое время назад вызвала.

Вскоре он, семеня и шаркая, явился и поклонился

– Султанша. Вы меня звали?

– Звала.

Заметив задумчивость султанши, Сюмбюль-ага нахмурился.

– Госпожа, что-то случилось?

– Этой ночью Сейхан-хатун снова отправится в покои повелителя. Той ночью он не принял её. Видимо, было рано, он тосковал по Эсмахан. Сейчас, как видно, его траур закончился. Повелитель более не запирается в своих покоях, вернулся к своим обязанностям, стал улыбаться. Время пришло. Сейхан-хатун должна остаться с ним этой ночью. Лично проследи за этим.

Сюмбюль-ага послушно закивал головой.

– Все сделаю, как вы сказали. С вашего позволения.

Михримах Султан кивнула ему, разрешая удалиться и, поправив тяжёлую диадему, возвышающуюся в русых волосах, устало вздохнула.

Нурбахар Султан снова беременна. Если её ребенок окажется ещё одним шехзаде, то её влияние в гареме увеличится. Этого нельзя допустить. Михримах Султан не намерена собственными руками взрастить себе противницу, подобно тому, как она пустила на самотёк возвышение Эсмахан Султан.

Вечер.

Топ Капы. Гарем.

Ингрид-хатун взволнованно взглянула на семенящего слева Сюмбюля-агу, который строго взглянул на неё в ответ.

– Всё запомнила, хатун? В глаза не смотреть, не забудь поклониться и поцеловать подол одеяния повелителя. Будь вежлива и покорна.

– Я помню, ага, помню, – слегка раздражённо отозвалась наложница и вздёрнула голову, отчего густые тёмно-каштановые волосы всколыхнулись и вновь рассыпались по её плечам и спине.

Поджав губы, Сюмбюль-ага остановился у дверей султанской опочивальни и обменялся взглядом с Локманом-агой, вышедшим их встречать из своей комнаты, едва заслышав их шаги.

По молчаливой договорённости Локман-ага вошёл в султанские покои, дабы сообщить о визите наложницы из гарема.

Вскоре двери султанской опочивальни со скрипом распахнулись перед взволнованной наложницей. Припоминая своё первое впечатление от богатства и роскоши султанской опочивальни, Ингрид-хатун улыбнулась.

Войдя и услышав стук закрывшихся за её спиной дверей, Ингрид-хатун поклонилась стоящему в отдалении повелителю, который задумчиво рассматривал её.

Султан Мехмет улыбнулся уголками, увидев уже знакомую темноволосую наложницу с изумрудно-зелёными глазами. Сестра Михримах упрямо предлагала ему эту девушку. Очевидно, она ей чем-то угодила.

– Подойди, – велел он, предвкушая взгляд её изумрудно-зелёных глаз, цвет и которых он почему-то остро запомнил.

Ингрид-хатун медленно приблизилась к повелителю и упала на колени, схватив подол его одеяния. Прикоснувшись губами к тёмно-синей ткани, она также медленно поднялась и, наконец, обратила взгляд к его лицу.

Тёмно-карие, тёплые и глубокие, глаза повелителя пронзали её насквозь, и ей отчего-то стало неуютно. Жар воспламенился в её крови, и с каждым ударом сердца он всё сильнее завладевал ею. Её кажущиеся впалыми из-за высоких скул щеки залил розовый румянец.

– Повелитель, – зачем-то произнесла Ингрид-хатун.

Ухмыльнувшись, султан Мехмет, позабыв обо всех своих горестях и печалях, мучивших его долгие дни, прижал к себе наложницу и припал к её приоткрытым губам в тяжёлом поцелуе, в который вложил всю злость на самого себя.

Топкапы. Покои Нурбахар Султан.

Нурбахар Султан, стоя перед зеркалом, сверкала в свете зажжённых свеч в одеянии из нежно-зелёного, мятного оттенка, шёлка. Деревянный гребень мягко проходил по её длинным золотисто-светлым волосам, завивающимся крупными кольцами.

Из комнаты, отведённой шехзаде Селиму, раздалось его тихое хныканье и тихое пение Ясмин-хатун, его убаюкивающей.

Довольно улыбнувшись своему отражению в зеркале, Нурбахар Султан, нанося на свою шею терпкое розовое масло, позвала служанку.

Ясмин-хатун, уже одетая ко сну в белую льняную рубаху, поклонилась своей госпоже, оглядев её с с некоторым изумлением.

– Ясмин, оставляю тебя с шехзаде. Из покоев не выходи.

– Разумеется, госпожа. Повелитель позвал вас к себе?

Взглянув на неё недовольно, Нурбахар Султан вопросительно изогнула светлую бровь.

– Тебе-то что? Возвращайся к шехзаде.

Неожиданно раздался стук в двери, от которого Нурбахар Султан от неожиданности вздрогнула. Обернувшись, она увидела входящую в покои Михримах Султан.

– Нурбахар. Зашла тебя проведать перед сном. Но, вижу, ты куда-то собралась.

– Султанша, – поклонилась та. – Рада вас видеть. Да, верно. Я иду отправиться к повелителю. С тех пор, как я вернулась из ссылки, мы почти не виделись…

Михримах Султан с наигранным пониманием кивнула, и на стенах покоев заплясали блики от её тяжёлой диадемы, сверкающей в свете зажжённых свеч.

– Навестишь повелителя в следующий раз.

Нурбахар Султан непонимающе нахмурилась.

– Почему?

– Повелитель сейчас со своим гаремом. Тем более, пока ты ждёшь ребёнка, золотой путь для тебя закрыт. Да и я слышу, как беспокоен шехзаде Селим. Останься с ним.

Кивнув с удовлетворением, Михримах Султан удалилась, оставив растерянную Нурбахар Султан наедине со своими переживаниями.

Медленно добравшись до своего ложа, Нурбахар Султан опустилась на него и уронила голову в ладони, будто не желая, чтобы слёзы её были видны.

Утро.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Нурбахар Султан, этой ночью не сомкнувшая глаз, поклонилась Михримах Султан, сидящей на месте валиде, что отсутствовала в своих покоях.

Султанша встретила её той же холодной вежливостью, которую Нурбахар Султан ощутила, как только вернулась из ссылки в Топ Капы.

Видимо, пока она была в ссылке, Михримах Султан по неизвестным причинам изменила своё отношение к ней и, возможно, разочаровалась. Было ясно, что покровительства Нурбахар Султан лишилась. Теперь Михримах Султан отчего-то поддерживала Сейхан-хатун.

Обида и непонимание завладели Нурбахар Султан. Она не понимала, что сделала не так, в чём её ошибка. Но следом острая, словно осколок разбитой вазы, мысль пронзила её разум.

Покровительство ей и не было нужно. Она жена повелителя, мать шехзаде, которая, к тому же, ожидает ещё одного ребёнка. Если и он окажется шехзаде, то Нурбахар Султан возвысится до больших высот и заслужит большее уважение в гареме.

Топкапы. Покои Нурбану-хатун.

– Осторожней, хатун! – недовольно процедила Нурбану-хатун, глядя на служанку, что, складывая в шкатулку её украшения, уронила одно ожерелье на пол. – Ничего нельзя доверить.

– Простите, – виновато пролепетала Лаезар-хатун.

Взглянув на своё отражение в зеркале, Нурбану-хатун оглядела своё чёрное одеяние, поверх которого был надет тёмно-зелёный кафтан с коричневым узором.

После, покинув свою опочивальню и остановившись возле дверей покоев Валиде Султан, она бросила взгляд чёрных глаз с балкона в сторону гарема.

Когда служанки открыли перед ней двери, Нурбану-хатун зашла в покои, приподняв подол своего одеяния.

Валиде Султан, на её удивление, уже не лежала в постели, бледная и бессильная, а царственно восседала на тахте в светло-сером шёлковом одеянии.

Рядом с ней, как всегда, была Михримах Султан, чем-то недовольная, в лазурно-голубом платье с бежевой вышивкой. Её русые волосы были распущены, лишь собраны на затылке и увенчаны маленькой диадемой, что было несколько странно.

Она будто пыталась показать, что лишилась власти в гареме из-за матери, которая, поправившись, приняла обратно полномочия его управляющей.

– Валиде. Султанша, – поклонилась Нурбану-хатун. – Доброе утро. Валиде, рада, что вы поправились.

Хюррем Султан, ухмыльнувшись, кивнула рыжеволосой головой.

– Что бы со мной не случилось, я всегда буду подниматься на ноги после падения и всегда буду властвовать в этом дворце.

Не придав особого значения её высокопарным словам, Нурбану-хатун поспешила сказать то, ради чего пришла.

– Валиде, с вашего позволения я хотела бы временно покинуть столицу и Топ Капы, дабы навестить мою дочь Эсмехан Султан в Трабзоне.

Нахмурившись, Хюррем Султан переглянулась с дочерью.

– С чего вдруг это понадобилось?

– Эсмехан написала письмо, в котором сообщила о своей беременности. К тому же, как вам известно, Соколлу Мехмед-паша покинул её, вернувшись по приказу повелителя в столицу, так что я хочу скрасить её одиночество.

Помолчав некоторое время в задумчивости, Валиде Султан, наконец, согласно кивнула.

– Что ж, я не против. Но разрешение об отъезде необходимо спрашивать у повелителя. К тому же, лишь в его полномочиях выделить тебе охрану для сопровождения в пути.

– В таком случае позвольте отправиться в султанские покои и просить об этом.

– Ступай.

Поклонившись, Нурбану-хатун удалилась, шелестя подолом своего чёрного платья.

Едва двери за ней закрылись, Михримах Султан обратила колючий взгляд серых глаз к матери.

– Словно губительная тень в этом чёрном одеянии, черноволосая и черноглазая, – желчно процедила она. – Почему мне кажется, что этот отъезд не просто так?

– Успокойся, Михримах, – бросила на неё усталый взгляд Валиде Султан. – Ты во всех её действиях и словах ищешь какой-то подвох?

– И вам советую. От неё не стоит ждать чего другого.

– Она истосковалась по дочерям. Как думаешь, легко ли ей быть среди людей, каждый из которых её ненавидит? Она устала. Пусть уезжает. Хотя бы вздохнём спокойно…

Топкапы. Султанские покои.

Подойдя к дверям султанской опочивальни, Нурбану-хатун столкнулась с Локманом-агой, который, заслышав шаги, поспешил выйти из своей комнаты.

– Снова ты, – нахмурился он. – Повелитель занят.

– Я по поручению Валиде Султан. Сообщи повелителю о моём визите.

Недовольно поджав губы, Локман-ага всё же зашёл в покои повелителя и вскоре вышел обратно в коридор, пригласив войти.

– Султан на террасе, ожидает тебя.

Медленно ступая через султанские покои к террасе, Нурбану-хатун огляделась и заметила женский платок, которым покрывают голову, висящий на изголовье ложа.

Она, разумеется, поняла, что этой ночью здесь побывала наложница, и мрачно нахмурилась. Но, выйдя на террасу, поспешила открыто улыбнуться.

Султан Мехмет стоял к ней спиной, положив руки на мраморные перила, но услышав её приближение, обернулся.

– Нурбану-хатун.

– Повелитель, – поклонилась та. – Доброго вам утра.

– Что-то случилось? – спросил он и отвёл глаза в сторону, будто не желая смотреть на неё. – О чём вы хотели поговорить со мной?

– Я прошу разрешения выехать из столицы в Трабзон. Желаю навестить дочь Эсмехан. Валиде Султан велела обратиться с этой просьбой к вам.

Кивнув черноволосой головой, султан Мехмет тем самым выразил своё позволение.

Благодарно ему улыбнувшись, Нурбану-хатун медленно подошла к повелителю, не отводя своих чёрных глаз от его лица. Потянувшись к его смуглой руке, она поднесла её к губам и оставила на ней поцелуй.

Вздрогнув от этого, султан Мехмет тяжело сглотнул.

– С вашего позволения.

Поклонившись, Нурбану-хатун хотела было удалиться, но замерла от произнесённого повелителем её имени.

– Нурбану.

Черноволосая женщина смотрела на него в ожидании, внутренне ликуя. Теперь он называет её по имени.

– Помнится, между нами была ссора по поводу ваших интриг против Эсмахан Султан. Так вот… Забудем об этом.

Растерянно думая о том, что он произнёс, султан Мехмет увидел, как Нурбану-хатун ему мягко улыбнулась.

– Благодарю, повелитель. Для меня нет большего счастья, чем ваше расположение.

Нурбану-хатун удалилась, словно чёрное облако соблазна, и тяжело вздохнув, султан Мехмет вернулся обратно к созерцанию утреннего Стамбула.

Он был слегка обеспокоен тем, что простил её, будто под действием её чар, ведь вовсе не собирался этого делать.

Как ему отделаться от этих странных чувств к женщине, которая была женой его брата и матерью его племянниц?

Утро следующего дня.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

– Сюмбюль рассказал мне, что ты велела отправить на хальвет наложницу по имени Сейхан. Так же он рассказал, что по твоей воле она и мусульманство приняла.

Михримах Султан от слов матери напряглась. Не спеша с ответом, она посмотрела поверх мраморных перил террасы на деревья, покрытые осенней жёлтой листвой, а после обернулась к матери, сидящей рядом с ней.

– Верно. Я решила, что повелителю необходимо расслабиться. Нурбахар ждёт ребёнка, поэтому я выбрала наложницу, и ею оказалась Сейхан-хатун. Она мне понравилась. Красива и умна. Родом, кажется, из Генуи. И, главное, послушна.

Валиде Султан кивнула рыжеволосой головой и, к её приятному удивлению, боль в ней от этого, как прежде, не проснулась.

Их разговор прервал приход Дэфне-хатун, улыбающейся своей мягкой улыбкой.

– Валиде. Михримах Султан.

Хюррем Султан тут же улыбнулась, и лицо её просияло. Она жестом пригласила Дэфне-хатун сесть рядом с ней, с другой стороны.

Михримах Султан недовольно поджала губы в порыве ревности, но промолчала. Что поделать, раз валиде так глубоко прониклась к этой хатун?

Разговор трёх женщин потёк в доброжелательном русле, но явилась Фахрие-калфа и стала настойчиво уговаривать Валиде Султан заняться делами гарема, которые накопились за время её болезни.

Михримах Султан поднялась с тахты, поклонившись.

– Оставлю вас, чтобы не отвлекать от дел, валиде. С вашего позволения. Желаю навестить шехзаде Орхана.

Обратив взгляд зелёных глаз к отчего-то взволновавшейся Дэфне-хатун, Хюррем Султан велела дочери захватить с собой и её.

Михримах Султан неохотно согласилась. Её злила близость матери и этой женщины, а также странные взгляды Дэфне-хатун и шехзаде Орхана, её раздражающие мягкость и вежливость.

Топкапы. Покои шехзаде Орхана.

Шехзаде Орхан восседал на тахте и вдумчиво читал какую-то книгу, когда его побеспокоили тётушка и Дэфне-хатун.

– Шехзаде, – улыбнулась Михримах Султан, заключая в объятия вставшего на ноги объятия племянника. – Как ты?

Дэфне-хатун мимолётно взглянула на шехзаде, но наткнулась на его ответный взгляд тёплых искристых тёмно-карих глаз.

– Благодарю за заботу, султанша. Я в порядке, – ответил шехзаде Орхан. – Дэфне Султан, – приветственно кивнул он смутившейся от этого женщине.

Михримах Султан, наблюдая за этим, помрачнела, но едва они втроём опустились на тахту, в покои вошла Фахрие-калфа.

– Прошу прощения за беспокойство. Шехзаде, – поклонилась она, бросив взгляд на шехзаде Орхана, а после переведя его на Михримах Султан. – Султанша. Вас зовёт Валиде Султан.

– Что-то случилось? – насторожилась та, тут же поднимаясь на ноги.

Виновато улыбнувшись своему племяннику, Михримах Султан покинула его покои, позабыв о Дэфне-хатун, которая, оставшись наедине с шехзаде Орханом, испуганно побледнела. Шехзаде Орхан, напротив, остался невозмутим.

Не зная, куда деть глаза, Дэфне-хатун огляделась в покоях и заметила лежащую нав тахте раскрытую книгу. Заинтересованно наклонившись, она попыталась прочесть название.

Заметив это, шехзаде Орхан взял книгу в руки и любезно передал её женщине.

Их пальцы соприкоснулись, и оба тут же отдёрнули руки, почувствовав некий импульс.

– “Государь”. Макиавелли. Это…

– Мне известно, шехзаде, – мягко перебила его Дэфне-хатун, раскрыв книгу на первой странице и с улыбкой вчитываясь в написанное. – Флорентийский мыслитель и государственный деятель.

Шехзаде Орхан изумлённо вскинул брови и с зажёгшимся интересом взглянул на женщину.

– И вы знаете, о чём эта книга?

Не отрывая взгляда от написанного, Дэфне-хатун кивнула светловолосой головой.

– О государстве и о правлении им. Мне нравится шестнадцатая глава.

– О щедрости и бережливости? – с улыбкой уточнил шехзаде Орхан. – Может потому, что эти качества присущи вам самим?

Они с улыбками посмортели друг на друга, и это несколько затянулось.

– Если вы читали эту книгу, значит, вы знаете итальянский язык.

– Это мой родной язык, шехзаде. Я родом из Венеции.

– Венецианка? – изумлённо-заинтересованно переспросил он. – Позвольте узнать, из кого вы рода?

Дэфне-хатун от воспоминаний о своей прошлой жизни в Венеции помрачнела.

– Меня звали Луиза. Мой род богат, но не особо знатен. Лион.

Шехзаде Орхан задумчиво улыбнулся. Просвещённость и образованность женщины его несколько поразила. Могли бы Гюльхан или Селин обсуждать с ним “Государя” Макиавелли, написанную на итальянском языке? И думать об этом смешно.

– Вы хорошо образованны. Какие ещё книги на итальянском языке вам известны?

Его захватило желание узнать, какие ещё знания таятся в ней.

– Многие. Помимо “Государя” Макиавелли мне нравится “Ласарильо с Тормеса”. Она была издана анонимно в 1554. Написана на испанском языке.

– Вы знаете испанский? – в который раз изумился шехзаде Орхан. – Сколько ещё вы знаете языков?

Дэфне-хатун улыбнулась и задумчиво прикрыла веки.

– Помнится, мой отец обожал изучать языки. Он знал их целое множество. Не в совершенстве, но знал. И многому успел меня научить, прежде, чем… Я знаю итальянский, испанский, значительно хуже французский и чуть-чуть латынь.

– Латынь? Мне этот язык не знаком, но я давно мечтал его изучить. Можете сказать что-нибудь?

Дэфне-хатун рассмеялась над его немного детским поведением, но, зажмурившись, попыталась хоть что-то вспомнить на латыни.

– Navem.

– И что это значит?

– Корабль. Это единственное, что мне удалось вспомнить.

Их общий смех пробежался эхом по опочивальне, и в этот момент двери распахнулись, впуская рыжеволосую Гюльхан Султан. Она тут же напряглась, увидев шехзаде Орхана наедине с той светловолосой женщиной, имя которой уже позабыла.

– Шехзаде.

Дэфне-хатун, тут же подавив улыбку, поднялась с тахты, и, поклонившись, молвила:

– С вашего позволения.

Неохотно кивнув ей на прощание, шехзаде Орхан проводил взглядом, полным сожаления, уходящую Дэфне-хатун. Гюльхан Султан недовольно поджала губы.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Зайдя в покои матери, встревоженная Михримах Султан обнаружила дочь Хюмашах, сидящую на полу у ног Валиде Султан. Они плакала, положив русоволосую голову на колени бабушки.

– Что случилось?

Хюррем Султан подняла взгляд зелёных глаз на дочь, не переставая успокаивающе поглаживать по русоволосой голове внучку.

– Хюмашах утверждает, будто бы Ахмед-паша ей изменяет.

Дворец Шах Султан.

Встречая мужа, возвращающегося с государственной службы, Шах Султан сияла довольством. Мехмед-паша не смог этого не заметить, едва вошёл в их опочивальню.

– Ты словно солнце сияешь.

Темноволосая Шах Султан, поднявшись с кресла, в которым прежде сидела, подошла к мужу и коротко поцеловала его.

Мехмед-паша, отстранившись, потребовал объяснений.

– Служанку, которую я вчера подарила Хюмашах, выгнали из дворца. Она сегодня утром пришла ко мне и рассказала, что пыталась соблазнить Ахмеда-пашу, принеся в его кабинет кувшин с водой, о котором он просил. Служанка попыталась поцеловать пашу, буквально поняв мои слова “не медлить”, и, когда тот схватил её, чтобы оттолкнуть, в кабинет вошла Хюмашах и подумала, будто супруг изменяет ей. Она выставила служанку из дворца, а сама заперлась в покоях. Испугала детей. Ахмед-паша себе места не находит.

Супруги обменялись злорадными взглядами и довольными улыбками.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Выслушав успокаивающие слова бабушки и матери, Хюмашах Султан, утерев слёзы, поднялась с колен. Султанши, насторожившись, переглянулись.

Храня молчание, Хюмашах Султан резко сорвалась с места с места и направлиась к дверям.

– Хюмашах, куда ты? – взволновалась Михримах Султан, смотря ей в след.

Хюмашах Султан, обернувшись у дверей, ответила:

– К повелителю. Я обо всём сообщу ему. Будь что будет! Пусть Ахмеда-пашу казнят.

========== Глава 14. ==========

Русоволосая Хюмашах Султан в слезах выбежала из покоев Валиде Султан, едва не сбив с ног служанок, а следом за ней Михримах Султан. В одно мгновение волнение на её лице уступило гневу.

– Хюмашах! Остановись.

Та не слышала свою мать, упрямо направляясь в сторону султанской опочивальни.

Схватив дочь за руку, Михримах Султан дёрнула её на себя и, наконец, остановила.

Когда Хюмашах Султан встретила взгляд серых глаз матери, то содрогнулась от плескающихся в них гнева и твёрдости.

– Опомнись, – процедила Михримах Султан, пытаясь вразумить дочь. – Приди в себя наконец!

– Нет, валиде, – упрямо покачала русоволосой головой Хюмашах Султан. – Я всё расс…

Внезапно рука Михримах Султан вздёрнулась, и спустя мгновение Хюмашах Султан схватилась рукой за ударенную щёку. Растерянно подняв взгляд на матери, она хотела было что-то сказать, но Михримах Султан предупреждающе вскинула руку.

– Замолчи. И не смей перечить мне! Иди за мной, Хюмашах.

Хюмашах Султан со слезами поплелась следом за разгневанной матерью, которая вышла из гарема, из дворца и вскоре села в карету, стоящую у ворот Топкапы.

В карете, оставшись наедине с дочерью, Михримах Султан обратила наконец, к плачущей дочери взгляд серых глаз.

– Как смеешь ты принимать подобные решения, Хюмашах? Кто дал тебе право даже желать расторжения этого брака?