Текст книги "Флейта Нимма (СИ)"

Автор книги: Марина Кимман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9. По следам собаки

До Аруна, сказал Винф, следовало добраться до начала месяца Савана. У того, кто не успеет, не оставалось шансов выжить: зимняя Степь неосторожных не щадила.

По здравому размышлению – моему размышлению, которое в данном случае в расчет не принимали – можно было перезимовать у Руаннан, в теплых болотах, чтобы весной с новыми силами двинуться вперед. Но Винф спешил, а Омо, кажется, захватила идея оказаться как можно дальше от Ойомея.

Я мог ее понять – теневые стражи все еще стояли у меня перед глазами.

Паука пришлось отпустить на границе Лесотопья: идти в Степь он отказался напрочь. Насекомое оказалось разумнее всех в нашей компании. Бескрайняя белая равнина могла привлечь только самоубийц или полных дураков. Или нас.

Прошел почти месяц с того момента, как я обнаружил у себя такое же солнце, как у Омо – мой гелиал. Пора было к нему привыкнуть, но меня злило то, что окружающие могут видеть мои чувства.

– Не парься, – говорила Омо, в своей неподражаемой манере невоспитанного подростка. Я морщился каждый раз, однако поправлять ее, в конце концов, перестал. Совет все равно был дельный.

Она, между тем, что-то подобрала с земли, – прямо как ворона, и продолжила:

– У меня так же было. Полгода на улице не была, чуть не умерла от голода.

Я глянул на нее: Омо просматривала добытое сокровище на свет. Красивый камешек, кстати. Прозрачный, с чуть зеленоватым оттенком. Блики от него играли на ее бледном лице.

– Кстати, чтоб ты знал – я могу тебе помочь, – она посмотрела на меня сквозь камень.

Я пожал плечами.

– Сам разберусь. Постараюсь, во всяком случае.

– Как знаешь, – она спрятала камешек в свою сумку. – Обращайся, если что – не так-то легко управлять этим… гелиалом. У меня и то, не всегда получается.

Я не уставал про себя благодарить Руаннан, которые не только дали нам паука, чтобы доехать до границы, но и подарили мне пару сносных ботинок. Да чего уж там, сносных! Такой теплой и удобной обуви я никогда не носил.

Еще они снабдили нас едой, теплой одеждой и оружием. К сожалению, о существовании такой вещи, как лыжи, Руаннан не имели ни малейшего понятия. Пришлось нам сделать что-то вроде снегоступов. Я пока не видел в них особой необходимости, но Винф обещал целую гамму острых ощущений, если мы пойдем без них.

Уже по одному состоянию местной дороги можно было сказать, что здесь почти никто не ходил. Осталась лишь борозда из камней, местами дырявая, и пожухлая трава, припорошенная снегом.

Здесь никто не ходил лет двести, если не дольше.

Ойгур предложил идти по дороге первое время, пока на горизонте не покажется река Аруни. После этого мы должны были свернуть и продвигаться вдоль русла до столицы.

– Если повезет, через неделю-полторы будем там, – сказал Винф. – Если, конечно, в малый Саван не попадем.

– Многовато "если" для одного дня, – буркнул я.

– Что такое "малый Саван"? – спросила Омо.

– Снежная буря. В этом месяце их две – маленький Саван и большой. Но даже первый пережить почти невозможно, – ойгур нахмурился. – И хорошо бы, если бы он обошел нас стороной.

В Степи в полный голос говорил только ветер, и наши слова звучали как-то неуместно на его фоне. Поначалу Омо, по своему обыкновению, скакала вокруг нас, ковыряя припорошенную снегом землю в поисках интересных камней – все-таки ойомейские корни давали себя знать. Впрочем, скоро и она притихла.

Тишина давила.

На обед мы не стали останавливаться: Винф торопился так, словно малый Саван должен был обрушиться на нас прямо сейчас. Когда пошел снег, я подумал, что это он и есть, однако ойгур в ответ на мой вопрос только рассмеялся.

– Если это – Саван, то я – индюк.

На мой вкус, у Винфа имелось некоторое с ним сходство, но я решил не говорить ему об этом.

Вечером ветер усилился. Мы вышли к Аруни. Она еще не успела замерзнуть полностью: по береговой кромке можно было идти, не опасаясь утонуть в сугробах.

Здесь мы, в первый раз за весь день, сделали привал и спокойно поели. Холод стоял собачий, костер горел неохотно, несмотря на то, что мы предварительно высушили дрова магией.

Кутаясь в теплые одежды и просыпаясь, чтобы подкинуть в огонь дров, мы провели первую ночь в Степи.

Во вторую Винф сказал, что надо установить дежурство.

– Смотрите на горизонт. Если заметите, что он стал молочно-белым и что не разобрать, где небо, где земля – то срочно будите меня. И если что-то подозрительное будет – тоже.

Следующие три дня прошли без особых происшествий.

В одно относительно прекрасное утро я проснулся от ощущения чьего-то взгляда. Предположив, что смотрит на меня Омо, тем более что была ее очередь сторожить, я протер глаза.

Девушка спала. Палка, которой она ворошила костер, выпала из рук и успела истлеть почти полностью. Ох, попадет ей от Винфа!

Пришлось подниматься. Будить Омо не хотелось – все-таки поход по Степи, сквозь ветер и снег, изнурил бы куда более крепких телом и духом людей, чем мы.

Я затушил палку и подкинул дров в уже погасающий костер.

На противоположном берегу Аруни стояла собака и очень, очень внимательно разглядывала меня. Она не могла напасть, но и подзывать ее к себе казалось глупым.

Никогда не видел такой породы. Собака была коренастой, приземистой, но при этом с узкой, почти как у лисы, мордой. Длинный хвост с двумя кончиками волочился по земле. Шкура на фоне снега выглядела угольно-черной, выделялось только белое пятно вокруг левого глаза.

Она вильнула хвостом, как маятником, и потрусила вдоль течения реки, по каким-то своим собачьим делам. По крайней мере, я на это надеялся. Взгляд у нее был совсем не как у животного.

Но на этом их визиты не кончились. "Их", потому что в окрестностях бродило еще не меньше десятка ей подобных. Сам бы не поверил, если бы не видел стаю.

– Странные они, – сказал Винф как-то утром, когда мы сворачивали наш лагерь. – Если в них и есть что-то от собак, то только внешность, – продолжил он. – Не знаю. Надо с ними разобраться.

Стая, которая в этот момент рыскала на противоположном берегу реки, остановилась. Все собаки повернули голову в направлении нашей компании.

– У меня одной ощущение, что они нас слышат? – в голосе Омо слышалось беспокойство.

– Не удивлюсь, если еще и понимают, – сказал Винф.

Впрочем, больше в этот день мы их не видели.

Продвигались мы довольно медленно: повалил снег, а снегоступы не назовешь удобным приспособлением. Однàко без них мы бы вообще застряли.

Ждали, когда ударит настоящий мороз, чтобы Аруни покрылась тонким льдом, а рыхлые сугробы – настом. Небо по большей части было затянуто серыми тучами. Редкие деревья смотрелись скелетами на этом фоне.

Не обедать уже вошло у нас в привычку. Если кто-нибудь чувствовал голод, он на ходу залезал в сумку и так перекусывал.

Выяснилось, что Винф спешил в Иссинграсс не только потому, что надо было успеть до наступления месяца Савана. Пару раз он обмолвился о некоей "Неспящей птице", которая могла бы ему помочь с поиском лекарства для родных.

– Аккин отправил нас к пустынникам, – сказал ойгур, – но раз уж мы все равно идем через Арун, то почему бы не попытаться еще раз?

Меня немного беспокоили эти его "попытки", особенно если вспомнить, к чему они приводили в прошлом. Паучья лилия – пришлось сбежать из дома и поставить под угрозу мою семью; рыбка-полулунка – Винфа в результате собирали по кусочкам, да еще и душу никак не могли обратно призвать. И это не говоря о тех случаях, которые почти наверняка случились до меня.

При всем при этом я не мог не признать, что какая-то часть меня наслаждалась происходящим. Лемт Рене, каким он должен был стать в Мэфе, никогда бы не узнал столько нового о мире и себе.

Небо потемнело: день заканчивался. Омо забежала вперед и высматривала место для стоянки.

Вдруг она повернулась, и стала, размахивая руками, что-то кричать.

– Уккот тебя побери! – выругался Винф, впервые на моей памяти.

Он побежал к девчонке, неуклюже переваливаясь на снегоступах.

Я секунду помедлил, затем нагнал его.

– Что?..

– Саван!

Я взглянул туда, где раньше находился горизонт: его затянуло молочно-белое марево, и разобрать, где небо, где земля, было невозможно.

Словно кто-то взял и стер часть мира.

– ….За мной! – прокричал Винф. Ветер заглушал почти все звуки.

Он сложил вещи у ног, и, выпрямившись – что было нелегко под таким шквалом – вырастил вокруг себя ледяной кокон. Затем погрузился под землю, и скоро никто не сказал бы, что минуту назад здесь стоял человек.

Омо последовала его примеру, а я остался один на один со снежной бурей, так и не успев понять, как они это сделали.

Вот где мое воспитание подвело меня. Тепловые коконы я научился худо-бедно делать, а вот со льдом никогда не работал.

Вероятно, принцип был тот же самый. Однако, создав оболочку и попытавшись натянуть на нее лед, я потерпел неудачу.

Саван подошел вплотную. Стало нечем дышать: создавалось впечатление, что там, где раньше был воздух, теперь только снег и ледяные камни. Один из них, небольшой, к счастью, стукнул меня по виску, другой ударил в правую лопатку.

Я с ужасом понял, что моя магия уходит от меня. Все правильно: там, где господствует чистая стихия, человеческому волшебству не место.

Я принялся раскапывать снег руками.

Сколько прошло времени, трудно сказать. В какой-то момент, я, кажется, заснул.

Мне снилось, будто меня похоронили заживо.

Тихо, холодно и душно. Я проснулся, но некоторое время не мог прийти в себя: мне все казалось, что сон продолжается. В каком-то смысле так оно и было: меня завалило снегом. Это спасло меня от снежной бури, но оно же могло стать моей могилой.

К сожалению, ничего не говорило о том, бушует ли Саван снаружи или нет. Я мог только гадать.

Попытки выкопать себя ни к чему не привели. Судя по всему, мороз, которого мы так ждали, все-таки наступил, и верхний слой снега смерзся в ледяную корку. Какой точно она толщины была, я не знал, Однако через полчаса долбежки она даже и не думала поддаваться.

Весело. Никакая буря теперь до меня не доберется.

Но и я не выйду.

Вариант с использованием магического огня отпал сразу: во-первых, я не был уверен, что мне удастся правильно его вызвать, во-вторых, не хотелось проверять, что кончится раньше, воздух или снег. Сидеть и ждать, пока найдут, – если найдут – мое тело тоже не представлялось слишком увлекательным занятием. Чтобы отвлечься, я стал прочищать путь к насту, в надежде отыскать в нем слабое место.

Бесполезно. Корка была слишком толстой. Я оперся о стенку своего убежища и вытер лоб рукавицей.

Мой гелиал слабо светился. Тепла от него не было, но благодаря ему я мог видеть окружающий меня… снег. Действительно, что здесь еще можно найти.

Кажется, Винф что-то говорил насчет таких безнадежных случаев. "Не бойся, думай". Или это был не ойгур, а отец? Мысли путались.

Винф много говорит, пронеслась в голове усталая, какая-то отупевшая от безнадежности мысль. Пора бы мне и самому соображать. За последние два месяца не было случая, чтобы я не переложил на него ответственность, хотя он далеко не всегда прав и не все знает. Как, например, с теми же Атмагарами. Со мной и Омо.

Так вот, Винф. Ему были известны легенды об Атмагарах и несколько слухов, и больше ничего. А я так и не исследовал ситуацию, в которую попал, предпочитая вместо этого жаловаться на свою горькую судьбу.

Снова захотелось спать, но в этот раз чувство было какое-то неправильное. Я откуда-то знал, что это не сонливость, а оцепенение. Так бывает, когда долго находишься на холоде.

Я знал, что я Атмагар, Поющий сердцем. Но кто они, я не знал.

Спать нельзя. Лучше позвать Омо.

Я закрыл глаза. Не то заснул, не то…

Омо, где ты?

Я думаю, ты меня можешь услышать.

Что-то полыхнуло, отозвавшись красным в сомкнутых веках.

Омо, слышишь?

Где-то в сером мареве звякнул колокольчик.

– Выф-выф. Р-р-р-выф!

Что-то холодное и мокрое ткнулось мне в щеку, прошлось по телу. Я стряхнул с себя сонное оцепенение и открыл глаза.

На мне стояла собака, одна из тех, что мы видели недавно. Убедившись, что я проснулся, она выскочила из ямы.

– Слава богам! – Омо заглянула через край. Вместе с ней показались головы еще трех собак. – Я уж думала, не найду тебя.

– Погоди, – я попытался высвободиться из снега – меня засыпало.

Счастью не было предела.

– Что с тобой случилось? – спросила Омо.

– Я не смог повторить за вами.

Омо только покачала головой и помогла мне выбраться из ямы.

Снега навалило столько, что дерево, мимо которого мы проходили перед малым Саваном, засыпало почти до самой верхушки.

Вокруг бродила стая собак, и у всех, как у одной, были белые пятна вокруг левого глаза. Присмотревшись, я заметил, что и само око у них – какое-то странное – молочно-белое и неподвижное.

– Без них я бы тебя не нашла, – сказала Омо. – Это было ужасно – слышать твой зов и не понимать, откуда он. Я чуть не свихнулась.

Затем, помолчав, она добавила:

– Винф пропал. Яма пуста – ни следов, ни вещей. Кажется, он ушел, когда Саван еще не закончился, но уже был не опасен.

Отогревался я медленно, поэтому дошло до меня не сразу.

– Ты уверена?

Омо махнула рукой в ту сторону, где раньше находился ледяной кокон Винфа. Я подошел: оно выглядело так, словно внутри никогда никого не было.

– А что они?..

– Собаки? Да ничего. Бегают, хвостами машут, – Омо пожала плечами.

Вопреки ее словам, собаки вели себя смирно. Некоторые сидели на снегу и рассматривали нас, словно ждали чего-то.

Странно. Я точно знал, что Винф не мог планировать побег.

Тогда зачем он связал меня клятвой полуострова Ойгир?

Про Омо он говорил, что ей нет нужды делать то же самое. Она Атмагар и мы с ней все равно связаны, нравится мне это или нет.

С другой стороны, отсутствие вещей ойгура говорило о том, что он покинул яму по своей воле. Омо, судя по всему, именно так и думала. Я же…

Я сомневался.

– Что будем делать? – спросила Омо. – Вернемся к Руаннан? – ее взгляд стал задумчивым, как будто она вспомнила что-то.

Вероятно, зимние дома этого народа, в которых мне так и не случилось побывать.

– Дорогу занесло, – сказал я.

Собаки так и бродили вокруг нас. И тут меня осенило, не то отличной идеей, не то совершеннейшей глупостью.

– Омо, есть ли у тебя какая-нибудь вещь Винфа?

Она растерянно посмотрела на меня, но все же вняла просьбе.

– Сейчас, – она полезла в свою сумку. – Вот.

Один из мешочков, в которых он хранил травы.

Что ж, попробуем.

Стоило мне потянуться за ним, как ближайший пес подбежал, и, вырвав мешочек из рук, устремился вдаль. В тот же момент вся стая, как будто они ждали сигнала, сорвалась с места.

– За ними? – задумчиво спросил я.

Омо кивнула.

Мне до того не хотелось верить в то, что Винф сбежал, что я готов был идти за стаей сколь угодно долго. Омо больше шла по инерции: ее взгляд блуждал по Степи, причем было заметно, что она видит окружающее только на уровне "держать направление".

Следы стаи – изломанная в некоторых местах корка наста – тянулись полосой до самого горизонта. После Савана небо очистилось, и от равнины, казалось, исходило слабое золотисто-синее сияние. Омо щурилась и пряталась от солнца, я же силился разглядеть, куда ведет собачий след.

Почему-то освещенная Степь казалось еще более потусторонней, чем перед бурей.

– Не место это для живых людей, – Омо, кажется, занимали те же мысли.

Собаки сменили направление. Теперь солнце светило нам в спину.

А затем… их следы исчезли. На ровном месте.

– Они что, летать умеют?

Я пожал плечами. Винфа здесь нет. Запутал следы? Действительно исчез? В принципе, это было в его силах.

А собаки? Они-то куда делись? Я бы еще понял, попытайся они оторваться от нас, но это…

Степь окуталась синими тонами. Дело шло к ночи. Я сел на сумку. Усталость казалась необоримой, а при мысли о завтра – мы ведь потеряли реку из вида, и теперь не знаем, куда идти – хотелось лечь и не двигаться.

– Давай хоть поедим, что ли.

Омо согласно кивнула.

Стоило ей присесть рядом со мной, как все вокруг… пропало. "Пропало" в прямом смысле. Я даже не успел понять, что произошло.

Темнота была странной – она обволакивала меня, приглушая звуки и мешая двигаться.

"Как в воде", подумал я. Дышать, впрочем, было легко.

– Ле-емт?! Где ты?! – ее голос доносился как будто издалека.

Я опустился на колени, и, касаясь руками песка – по крайней мере, на ощупь это был именно он – пополз в ее сторону. Путешествие завершилось взвизгом.

– Да я это, я.

– Слава богам! – выдохнула она. – Я так испугалась! Я думала, теневые стражи все-таки добрались до нас!

Я положил руки на плечи Омо и приобнял ее.

– Непонятное место, – даже по голосу было слышно, что ей страшно. – Мы умерли?

Некоторое время мы молчали. Ее била дрожь.

– Ты знаешь, – сказала Омо, – они ведь должны светиться. Наши гелиалы.

Я вдруг почувствовал себя неуютно без этого сияющего шара.

Еще более неприятным было ощущение неопределенного страха. Мы могли просидеть в темноте многие годы – у меня было подозрение, что время здесь другое, не такое, как в Степи и вообще на Агатхе – и так и не понять, где находимся. И где, в конце концов, находится Винф.

Кстати, о нем. Я никогда не видел, чтобы он пользовался картами – все его записи относились к легендам и мифам, которые ойгур проверял в поисках лекарства. Винф, когда хотел узнать что-либо, прибегал к каким-то своим шаманским приемам. Порой я заставал его сидящим где-нибудь поодаль, часто с открытыми глазами, не реагирующим ни на какие слова или действия. Стоило ему очнуться, как он безошибочно указывал направление, в котором следует идти, или находил наилучшее место для ночлега. Конечно, далеко не все ему удавалось предусмотреть, но несколько раз он удивлял меня по-настоящему.

Винф не говорил, как у него это получается, да и я, к своему стыду и досаде, не особо и настаивал.

Когда-то внутренний голос сказал мне: "доверься себе". В такой ситуации, как сейчас, просто ничего другого не оставалось.

– Омо, дай мне свои руки.

Я почувствовал ее ладони в своих, и закрыл глаза – так легче было сосредоточиться.

Ну же, как он это делал? Как это делал я – в прошлый раз?

Мысли неслись сплошным потоком. Я и не подозревал, как у меня их много, пока не попытался послушать тишину внутри себя – мне казалось, что именно она – ключ к решению загадки.

– Что ты делаешь? – спросила Омо.

Я не ответил, просто чуть сжал ее руки в своих.

"Просто побудь потише".

Снова погружение. Меня вдруг осенило, что "я" и мои мысли – это не совсем одно и то же, и сейчас, в этот конкретный момент, разум мне просто не нужен. Другое должно было навести меня на след, и это другое называется как раз "Я" Странное ощущение. "Я"… Всю жизнь так бездумно пользовался этим словом, не подозревая, сколько могущества оно в себе таит.

Чтобы знать, не надо было открывать глаза. Перед моим внутренним взором предстала Степь, только она была без снега и заполнена теми, кто молчал. Они, подобно медузам, медленно и безразлично проплывали мимо нас, и я видел по их лицам, что они что-то потеряли.

Призраки столпились на одной стороне и стали наблюдать за нами. Они напомнили мне собак, сбившихся в кучу на морозе, чтобы погреться.

Омо сидела рядом, и это было самым красивым зрелищем, какое только можно себе вообразить. Ее кожа и волосы светились мягким золотым светом, а солнце, которое я обыкновенно видел как пылающий шар, на деле оказалось центром радужного цветка. Его лепестки тихо волновались.

Я заметил связь между нами – тонкую нить, которая, однако, выглядела чрезвычайно прочной. Трогать ее не хотелось.

Интересно, конечно, но не стоит отвлекаться. Не сейчас.

Как узнать, где находится ойгур? Все казалось достижимым: я просто встал – или подумал об этом – и громко назвал его имя. Омо вздрогнула, хотя я был более чем уверен, что не произносил ничего вслух.

Призраки остановились, как будто прислушиваясь, затем возобновили свой медленный танец. На горизонте появилось существо, которое я поначалу принял за еще одну душу.

На первый взгляд, оно выглядело как человек. Две ноги, правда, окутанные чем-то вроде тумана, две руки… дальше начинались отличия.

Лицо у существа было поделено на две половины, белую и черную, причем на второй глаз выглядел неживым, застывшим. Странным образом это напомнило мне о степных собаках.

Зрелище, честно говоря, жутковатое.

Следовало ли его бояться? Ни духи, ни собаки не причиняли нам вреда, а существо, казалось, каким-то образом связано с ними.

Не прошло и минуты, как странный призрак стал рядом с нами.

– Свет, – сказал он и щелкнул пальцами. Я открыл глаза, но, против ожидания, увидел ту же самую картину, разве что вместо человека с черным наполовину лицом рядом сидела собака. Правда, она была раза в четыре крупнее своих сородичей.

Она обошла нас по кругу, внимательно рассматривая, затем еще раз. Омо инстинктивно прижалась ко мне.

– Два шамана, – раздался холодный голос, – один тоскующий, другой Атмагар, и третий, снежный Атмагар, но не шаман. Что вам, живым, надо в Степи в это время года?

– Я не шаман, – как-то сразу ответил я, и только потом задался вопросом: кто именно спрашивает нас? Гигантская собака не раскрывала пасти, но звук шел от нее.

– То, что ты воспринимаешь как собаку, на самом деле является моей любимой формой. Одной из. И тот, кто хоть раз увидел мир мертвых, становится шаманом, разве твой тоскующий друг не сказал тебе об этом?

– Ты видел их? – с суеверным ужасом в голосе прошептала Омо.

– О ком ты… вы говорите? – одновременно спросил я. – О каком друге? О Винфе, что ли? Да не смотри ты на меня так, Омо, я до сих пор их вижу. А ты разве нет?

Она покачала головой.

– Ваш друг мне ни к чему, – сказало существо, – но я, впервые за тысячи лет, принял живого человека за мертвого. Если не хотите потерять его снова, запретите ему смотреть не глазами, по крайней мере, до Исинграсса. Иначе он может потеряться… по ту сторону.

Собака склонила голову и посмотрела на меня своим неживым глазом. Ее хвост дернулся и затих.

– Странные вы люди, – вдруг резюмировала она.

– А ты нормальная собака, ага, – буркнула Омо.

Мне показалось, что существо слегка ухмыльнулось, но я не поручился бы наверняка.

– Не совсем. Я Степной Пёс, бог этого места, – сказало существо. – Не теряйтесь, – он исчез, и тени пропали, а голос между тем еще звучал, – ваш друг очнется.

Мы снова были в Степи, и снова – втроём. Где-то на горизонте мелькнула стая собак.

Когда взошла луна, Винф проснулся, задумчивый и молчаливый.

– ЧТО?!!

У ойгура, если подумать, палитра эмоций была крайне небогатой: усмешка, раздумье, спокойствие, снисходительность… Поэтому увидеть на его лице изумление казалось почти невозможным. И тем не менее.

– Да, Винф, я их видел. Мертвых.

Он прищурился, рассматривая меня. Я почувствовал что-то странное – как будто мурашки побежали, но внутри, и поежился.

Винф заметил это движение, моргнул. Ощущение исчезло.

– Да уж, – протянул ойгур, – ты и представить себе не можешь, что это означает. Для меня. Мне придется тебя учить.

Это было сказано так угрюмо, что было всколыхнувшаяся во мне радость так же быстро и ушла. Если подумать, с самого начала нашего путешествия я только о том и мечтал, чтобы ойгур поделился со мной знаниями, но тот странно упорствовал в своем нежелании.

– У нас на полуострове говорили, что знание молодит ум и старит сердце… – пробормотал Винф. – Я больше скажу – теперь ты будешь одной ногой в могиле. Всегда.

Я невольно усмехнулся: состояние "на полдороги к смерти" становилось привычным, даже без всякого там шаманства.

– Не ухмыляйся, – сказал Винф раздраженно. – Теперь тебе придется контролировать свой сон и мысли. А я еще и помочь не могу! Проклятая Степь! – он топнул по насту, но тот не поддался.

По равнине, словно смеясь, прокатилась поземка. Ойгур проводил ее неприязненным взглядом.

– Что такое Степь, Винф? – поспешно спросила Омо. – Ты узнал что-нибудь?

Поземка улеглась. Винф еще некоторое время смотрел в том направлении, затем неопределенно дернул плечами.

– Если честно, я не могу вспомнить подробностей. Степной пес позаботился о том, чтобы я не сказал лишнего. Разве что…

Он поморщился, словно у него заболела голова.

– Это ловушка. Ловушка для душ. Я сам едва не попался.

Что-то показалось мне странным в его речи. Он словно недоговаривал.

– Тогда почему я не чувствовал ничего подобного?

– Потому что дурной еще, – буркнул Винф, и, закутавшись поплотнее, ускорил шаг.

Мы с Омо переглянулись.

Она покачала головой и припустила вслед за ойгуром.

– Ви-инф! А, Ви-инф!

Ветер искажал ее голос. Когда Омо подошла к ойгуру и слегка приобняла его за плечи – он дернулся, как от огня – ее речь превратилась в неразборчивое бормотание.

Только приблизившись к ним, я смог, наконец, понять, что именно говорила девушка.

– Дурак ты, Винф. Ты молчал много лет, и что, помогло это тебе?

– Не имеет значения, – сказал он.

– "Не имеет значения"?

– Если бы ты не рассказал мне о полулунке, – вмешался я, – так и лежал бы на дне озера Кршадон.

– А в горах Ойомея? Ущелье помнишь? – добавила Омо.

– Я бы туда никогда пошел, если бы… – он оборвал себя и замолк.

– Если бы не что?

Винф опять дернул плечами. Омо отпустила его.

– И не говори, что ты жалеешь о том, что мы идем с тобой. Я не поверю, – сказала она.

– Закрыли тему, – ойгур махнул рукой и снова ушел вперед.

Винф в приступе паранойи так и не отменил ночное дежурство, но оно сделалось натуральной пыткой. В залитой лунным светом Степи могло привидеться все что угодно, на любой вкус, цвет и воображение.

Сегодня дежурила Омо.

Я, наконец-то, улегся так, чтобы ненароком не попасть в костер, но при этом не замерзнуть. Засыпалось трудно.

– Простите меня, – вдруг сказал Винф.

Я перевернулся и посмотрел на него, чтобы убедиться, что мне не послышалось. Омо отложила в сторону камушки, которыми она развлекалась, чтобы не уснуть.

Разглядеть выражение его лица не представлялось возможным, хотя бы потому, что он лег к нам спиной.

– Да не смотрите вы так на меня. Я извинился, давайте спать, – проворчал он, и, поворочавшись, затих.

Омо сделала большие глаза. Фыркнув, я улегся обратно.

– Но все я вам рассказывать не буду, и не надейтесь. И не корчи рожи, Омо.

Она фыркнула и вернулась к игре с камушками. Так, наблюдая за калейдоскопом бликов на ее лице, я и заснул.

– Винф, а ты когда-нибудь был в Исинграссе? – спросила Омо.

– Нет. Но я его видел, – отозвался тот. – Издалека. Во время малого Савана.

Если верить ойгуру, мы оказались почти у границы государства. Скорей бы: более однообразную местность, чем Степь, трудно представить. Не то чтобы я жаловался на скуку – особенно после того, как нас оставили собаки – но в этой бесконечной белой равнине было что-то жуткое.

Но не только снежная пустыня пугала меня.

Мои сны. Внезапно в них стало вторгаться столько разнообразных существ, лишь часть которых походила на людей, что я никак не мог нормально заснуть. Они выступали откуда-то из темноты, монотонно повторяя слово, лишенное для меня всякого смысла: "нимм, нимм, нимм, ниммниммниммнимм". Звук, словно капли воды в подземной пещере, звенел и повторялся эхом, и это было куда страшнее, чем сам сон и эти твари.

При свете дня я быстро забывал о них. Еще бы. Омо учила меня контролировать свой гелиал. По большей части мои попытки проваливались. Я не испытывал достаточно сильных эмоций, когда надо было, а когда не надо, никак не мог собраться и заставить его исчезнуть.

Омо пробовала довести меня, то подкалывала, то пугала, но у нее получалось хорошо если в одном случае из двадцати. Видимо, сказывался тот марафон оскорблений, который они вдвоем с Винфом обрушили на меня в Лесотопье Нгомея.

Кроме того, видимо, способности шамана и Атмагара как-то пересекались, и, стоило мне хоть немного сконцентрироваться на гелиале, как я начинал видеть здешних мертвых.

Надо ли говорить, как это мешало. А Винф ничем не мог мне помочь, во всяком случае, сейчас.

В результате сон стал казаться мне роскошью, простым смертным недоступной.

– Что, тяжко? – как-то спросил Винф, рассматривая мое, покрытое аристократической бледностью, лицо. – Ты смахиваешь на привидение.

– Благодарю за замечание, – огрызнулся я. – Для них это комплимент.

– Скоро придем, будет легче. Всем нам.

– Я это уже слышал.

Омо, по своему обыкновению, ускакала вперед. Теперь она остановилась, и, подпрыгивая, махала нам руками, словно говоря, "идите быстрей сюда!".

Сумки она бросила на землю.

– Это просто чудо! – выпалила она, стоило нам приблизиться. – Ну красота же, смотрите!

Я ничего не видел. Винф, судя по выражению лица, тоже.

– Да идите сюда! – не вытерпела Омо.

Мы подошли к ней, и вдруг, из ниоткуда, впереди появился город. Легко было поверить, что это обман зрения: башни, покрытые блестящим, похожим на слюду материалом, ослепительно горели в лучах закатного солнца и словно парили над землей. Он – город – все еще был полупрозрачным, но стоило мне сделать шаг, как очертания стали более уверенными.

– Добро пожаловать в Исинграсс, – сказал Винф.