Текст книги "Иностранец ищет жену (СИ)"

Автор книги: Марина Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Утро

Всё утро она уверяла себя, что не спит. Что картинка, которую воспринимают её глаза, реальна. А как в такое поверить?! Всё утро Нойман был непривычно… счастлив. Он делал немыслимое!

… Как только она проснулась, наткнулась на его довольное лицо.

– Просыпайся, одевайся – и бегом на кухню, – заявил мужчина своей сонной любовнице. – Я там завтрак готовлю.

Он вышел из комнаты, а София лишь протерла глаза.

«Приснилось мне, что ли?»

На сборы ей понадобилось пять минут. Она вошла на кухню, и увидела Ноймана, что сосредоточено переворачивал блины и подпевал попсовой немецкой песенке, что лилась из динамика.

«Я что, до сих пор сплю?».

– Доброе утро, Эрих, – и обтянула пониже майку.

Мужчина посмотрел на её удивленное дезориентированное лицо, и снова рассмеялся. София была уверена, что даже дом застыл в удивлении, пораженный самим фактом, что Нойман умеет издавать подобные звуки.

– Ты иногда бываешь такой очаровательной, – прокомментировал он.

– Да… бываю.

Он выложил на тарелку еще один блинчик, и поманил её к себе.

– Пробуй, – и вложил ей в рот кусок мягкого молочного блина. – Вкусно?

– Да, вкусно. – Она прожевала угощение. – Ты что-то пил?

– Пил.

Рывок – и он усадил Софию на столешницу.

– Тебя пил. Ночью.

А когда София залилась краской, он снова заразительно рассмеялся. Не мужчина, а довольный домашний кот, разнеженный, беззаботный!

– Ты будешь очень счастлива, София! – сказал Эрих горячо, сжимая её в своих объятиях. – Ты будешь просто безгранично счастлива со мной, я даю тебе свое слово!

Он привел её в свою комнату, раздел, и уложил рядом.

Они уснули рядом. Проснулись рядом… он снова её взял. Затем пошел в душ, и она услышала, как он – подумать только! – поет! Эрих Нойман пел!

Ну а София… она спрашивала себя, почему её отношение к Эриху так резко изменилось? В чем причина? В том, что Марк не рядом?

Рядом с Эрихом, казалось, все страхи затухали, и даже мистичная Сафрон больше не появлялась.

Появится, скоро она снова появится, весь слова своего Эрих Нойман не сдержал – неделю спустя он выгнал Софию из своего дома… а также из своего сердца!

Глава Двадцать Вторая: Изгнание Софии Коваль

Его руки не были ни спасением, ни наказанием. Она мирилась с существованием в его доме, так как не могла иначе. Переживала за семью, за мужчину, которого Нойман бросил истекать кровью на трасе.

Ей было страшно… Но!

Иногда ей казалось, что тело играет с ней какую-то злую шутку. София не могла найти более точного определения, кроме как: её тело любило Эриха Ноймана.

Видя в его глазах знакомый голод, внизу живота растекалось знакомое тепло, а в голове будто загоралась лампочка под названием «удовольствие».

Софии были стыдно за это чувство, за собственный комфорт, за покой, испытанный впервые. И где! С кем! Рядом с наименее подходящим из мужчин!

Однажды она проснулась, прошла в ванную комнату, и застыла. Оперлась руками об пузатый умывальник, и посмотрела на себя внимательно, будто впервые.

Она не любила утро, считала его грязным, серым, вечерние сумерки были её временем, а тут захотелось рассмотреть себя такую, утреннюю.

Женщина смотрела на себя в зеркало, и задавалась вопросом:

«Неужели я теперь – его? И так будет всегда?»

Так и стояла София у зеркала, думая о себе, об Эрихе, их будущем. Вспоминала, как он брал её в душе, а она поддавалась, ловила капли с его плеч, она помнила выражение удивления на его лице, когда она опустилась пере ним на колени.

Почему опустилась? Да потому что дурь в голову ударила, не иначе!

– С ума вы сходите, Софья, – фыркнула София.

Рядом мяукнул кот, видимо, соглашался с хозяйкой.

•• • ••

Ближе к обеду на улице потеплело. София на одела купальник, и пошла к бассейну – погреться под первыми по-настоящему теплыми лучами. Лето должно было вот-вот взять бразды правления в свои руки.

Эрих еще рано утром куда-то уехал. София легла на шезлонг, принялась что-то читать. Мысли постоянно возвращались к Эльзе. Было странно понимать, что остался на этой земле кто-то, кто помнит ту, умершую Тамару, кто видел её мир, жил в то же время, что и Тамара.

Софии казалось, что тот мир существовал в каком-то другом измерении. Но была Эльза – связующее звено между «мирами».

Софии хотелось поговорить с Эльзой, посмотреть ей в глаза, но она пока не решалась это сделать.

Тревожные мысли таяли под ласковым солнцем. Перевернувшись на бок, София погрузилась в легкую дрему.

Ей впервые за долгое время снилась Сафрон – та печально на неё смотрела, и очень долго молчала. А затем сказала: «Он наконец-то всё узнал… он знает».

Проснулась Софию от необычного чувства…

Иголками, шипами, шпагами по телу. Возникло неприятное чувство в теле, столь необычное, что и сравнить было не с чем. София беспомощно осмотрелась, сон как рукой сняло.

А затем она увидела Эриха Ноймана. Он сидел в кресле у её шезлонга, был серьезен, задумчив.

Она сразу поняла, что что-то случилась… она уже так хорошо его знала.

– Что? – спросила София чуть резче, чем следовало. Она не любила, когда он так на неё смотрел. – Что случилось, Эрих?

Он так смотрел!

Был обед, начинало припекать солнце. Журчал рядом наполняющийся водой бассейн. В воздухе стояла духота.

Эрих встал, подошел к ней, и сел рядом.

Он был в костюме, эдакий немец из картинок её детства. Красивый, вальяжный.

Мужчина нежно поцеловал её в губы, так нежно, что Софии стало неловко. Он провел рукой по её плечу.

– Как же я тебя любил, милая моя, – сказал он внезапно.

Она вздрогнула от тона его голоса. Всё тело сжалось, напряглось.

– Эрих?

– Я дышать без тебя не мог все эти годы. Искал сафрон, но нуждался в тебе… кто бы мог подумать. Это всё время ты была, столько времени со мной…

– Эрих…

– Я любил тебя тогда, кажется, всегда любил, хоть и старался забыть…

В его голосе было столько боли. Софию накрывала паника.

– Эрих… о чем ты говоришь?!

Он наклонился и снова осторожно поцеловал её в губы.

– Милая моя… родной человек, которого я буду любить бесконечно… прости меня за все.

София накинула на себя длинный вязанный свитер. Наверное, она смотрелась нелепо – в купальнике и вязанном свитере.

– Что?! – встрепенулась София. – Почему ты так на меня смотришь?! Эрих!?

А он смотрел. Казалось, он видел Софию впервые. Она не понимала, что такого случилось за те несколько часов, что она спала на шезлонге. Или, быть может, раньше?

– Эрих?!

– София… я по-прежнему держу тебя взаперти. – усмехнулся горько. – Кажется, жизнь меня ничему не учит. – Нойман поднялся с шезлонга, он сразу оказался выше, ей пришлось задирать голову. – Я позвонил Марку, он скоро будет здесь, и заберет тебя… Собирайся.

И пошел обратно к дому.

Ну а София… На неё нашло какое-то состояние апатии. Услышанное будто отскакивало от неё, слова не желали преобразовываться в смысл.

«Заберет её? После всего, что он, Эрих, сделал, чтобы привязать её к себе… и вот, когда она вроде бы начала привыкать… сейчас?»

Женщина резко подорвалась и побежала следом.

– Что всё это значит?! Черт, я имею право знать!

Он обернулся. Казалось, ему больно на неё смотреть.

– Эрих… это игра такая? Или, быть может, – попыталась улыбнуться, – своеобразная месть… Я не знаю за что, но… ты же должен как-то… обьяснить.

– Сегодня я узнал то, что лишило меня право держать тебя здесь насильно. Я потерял это право давным-давно.

– Эрих, но… я не понимаю.

– Уезжай… он тебя ждет. Давно ждет…

Эрих двинулся вглубь по коридору, и скрылся за поворотом. Она еще долго смотрела ему в след, и чем дольше она там стояла, тем более одинокой и ненужной ощущала себя… использованной, изуродованной.

«Сломал таки… вот так, походя, сломал. Мразь!».

** * **

– Чертовщина какая-то! Сволочь!

Она запихивала в чемодан все, что попадалось на глаза, пока не поняла, что чемодан не закроется, что он не магический, что в чемодане слишком много вещей… но по-прежнему продолжала совать туда вещи.

Противный кот где-то гулял. Она его звала, звала, но кот не приходил. Тогда София бухнула в кресло, и расплакалась.

– Противный Ари… мерзкий кот.

Кот был ни при чем, но надо же было что-то сказать… Обида на кота стала той самой последней каплей.

Плакала София редко… пока не встретила Ноймана, пока он не устроил ей такие свистопляски, что мама не горюй. Но вот так, чтобы размазывать слезы по щекам, громко, с душой, так она, кажется, плакала только в родильном доме, на руках у матери.

– Ненавижу!

– Знаю…

Он стоял в дверном проеме, и казался таким усталым, будто только что из могилы поднялся.

Он противно всхлипнула. Ей хотелось он него закрыться, потому что этот мужчина постоянно будто ножом резал. Зачем резал – непонятно. То пытался силой удержать, то выбрасывал, как ненужную игрушку.

Он сел на кровать напротив Софии. Ей выть хотелось от этой его мерзкой рожи великомученика. Что это, очередная игра?!

– Мразь! Ненавижу тебя! – И снова заплакала в рукав.

– Мразь, знаю. Всегда таким был, наверное, и останусь. Прости меня… за все.

Они были так близко друг от друга, протяни руку – и обнимешь, и одновременно так далеко. Еще вчера они завтракали вместе, а сегодня он её чуть ли не выгнал из дома.

София расплакалась с новой силой. Чертов кот, чертов Эрих Нойман! Чертовы слезы, что снова заливали глаза.

– Ну что ты, родная моя, – сказал Эрих ласково, насильно заключая Софию с свои объятия. – Не плач, родная.

«Родная? Выгнал тогда зачем?»

– Что изменилось?!

Он заправил ей за ухо прядь.

– Я кое-что узнал сегодня… случайно.

– Что именно?!

– Пусть это останется при мне. Я не хочу больше тебя мучить, не хочу делать больно… София, я желаю тебе счастья, даже ценой собственного благополучия. В этой жизни ты меня не любишь, и вряд ли я смогу это изменить.

– Раньше ты думал иначе…

Она чувствовала, что сама же крепко его обнимает за талию.

«Почему? Неужели полюбила? За столь короткое время?»

– Я был неправ, – мужчина гладил её по голове. – Меня слепило желание быть с тобой, но о тебе я не думал. О себе! Что тогда, что сейчас, постоянно о себе.

– Я не…

Их разговор перебило пиликанье телефона. Эрих, поколебавшись, заставил себя выпустить Софию из объятий.

– Тебе пора.

Марк действительно ждал её у ворот. Он был напряжен, и пока она шла к воротам, ощущала себе пленницей, которую то ли отпускают на волю, то ли берут в плен. Радом с ней шел Эрих, он держал в руках клетку с котом.

Марк проследил, пока она сядет в его машину, и подошел к Эриху. Несколько минут они о чем-то говорили. Когда Марк вернулся в машину, она видела на его лице… удивление.

Хотелось о многом спросить… но не хватало смелости.

Марк нажал на газ – машина плавно тронулась вперед, оставляя позади все, что её связывало с Эрихом Номаном.

– Где твой кот? – спросил внезапно Марк.

«У Эриха»

– Мой кот потерялся…

Глава Двадцать Третья: Год Спустя

Она знала, что если остановится, и ему удастся её поймать – мужчина её не убьет. Да пусть бы лучше убил, чем снова посадил в клетку!

Как же она его ненавидела!

Чертов маньяк клялся ей в любви, и каждый раз, слушая эти клятвы, ей хотелось только одного – всадить нож ему в грудь, вспороть грудную клетку, пустить кровь из сердца!

В клетку! Проклятая клетка, в которой она провела ровно сорок шесть дней.

Её силы были на исходе, но она продолжала бежать.

В лесу было темно и страшно. Она бежала, потому что главный её страх таился не в лесу, её ужас шел по следу. Кажется, она слышала его шаги.

Страшно! Как же страшно!

Паника разгоралась ярким пламенем. Как же страшно!

Он напал резко. Повалил на землю, придавив своим телом.

София закричала.

– Попалась… любимая.

Он принялся методично связывать ей руки. Затем – перевернул на спину. Она увидела его усмешку, он снова её поймал.

От отчаяния хотелось выть. В клетку, снова в клетку…

•• •••• ••

За три месяца до этого…

Ей снова приснился сон. София никак не могла вспомнить, что именно ей снилось, но сновидение оставило неприятное послевкусие.

София лежала на кровати, смотрела в потолок, и пыталась собраться с мыслями…

Марка рядом уже не было, он любил вставать очень рано, и идти на пробежку. Приходил он потом всегда потным, шел в душ, а потом опять к ней. Они любили утренний секс. Если бы только…

… Она ощущала, что что-то не так. София не знала, откуда взялось это чувство и как его побороть. Ей казалось, что она находится в коробке, а коробка зарыта в песок. Песок просачивается сквозь мелкие щели, и остановить его никак не получается. Воздуха с каждым днем всё меньше и меньше.

Она заставила себя встать с постели. Заварила кофе, и подошла к окну.

Их кровать располагалась прямо у окна. Многие бы сказали, что это неправильно, но какое Софии дело до многих? Ей так нравилось.

– Что же тебя мучает, родная? – спрашивала саму себя она, глядя на заснеженную поляну.

София Коваль на дух не переносила женщин, у которых было всё, но они не были «всем» довольны, и не знали, чем себя занять. Она сама стала одной из этих женщин.

Еще и сны эти…

С тех пор, как год назад она покинула дом Эриха Ноймана, Сафрон к ней ни разу не приходила. София так и не поняла, кем или чем был тот призрак, которого она видела,

Как бы там ни было, эту Сафрон София не видела уже год… как и Эриха.

Они с Марком купили себе дом у Киева. Обжились в нем, привыкли к друг другу.

Поначалу, всё было хорошо… ну а мысли об Эрихе Ноймане… Их София гнала от себя как можно дальше.

Сафрон не давала о себе знать, Марк почему-то неохотно рассказывал о прошлом, и иногда Софии начинало казаться, что всё, что с ней случилось с появлением в её жизни Эриха Ноймана – это какой-то сон. Ей почти удалось себя в этом убедить.

Если бы только не эти сны… Первый из них ей приснился два месяца назад. В том сне, она видела высокие камыши, сытую круглую луну, и ощущала страх, что не передать словами. Проснулась София вся в слезах, и потом долго не могла себя заставить успокоиться. Она не понимала, что именно её так сильно напугало.

Марка в то время не было дома, ему пришлось куда-то уехать на несколько дней, впервые со времени, что они были вместе.

Марку она о том сне почему-то не рассказала. Не рассказала о первом сне, не рассказала о втором, и так по накатной.

София вздохнула. Правду уже было не скрыть – сны ей показывала Сафрон, она будто пыталась до Софии что-то донести, но что именно – этого София пока не понимала.

Она посмотрела на свое отражение в окне. Вздохнула и уже было сделала очередной глоток кофе, как тут…

В отражении она увидела Сафрон. У той было напуганное выражение лица, женщина надрывно закричала: «Беги из дома! Ничего ему не говори!».

София уронила чашку, кофе расплескалась по темно-серому ковру. Уродливое пятно останется…

•••• •••

У них все было хорошо… поначалу. После того, как Эрих их отпустил и уехал обратно в Германию, Марк решил остаться в Киеве. Они купили дом в пригороде, и начали жить вместе. Он занимался своими делами, она – своими, оба были постоянно чем-то заняты, но находили время друг для друга.

Да, поначалу всё было хорошо.

А потом… Всё началось со снов, которых София не запоминала, но которые вгоняли её в состояние паралича. Она просыпалась с ощущением, что над её кроватью навис убийца с ножом, Марку после таких снов приходилось долго её успокаивать.

Последней каплей стало появление Сафрон и её требование уйти из дома, и ничего не говорить Марку.

Подумав, София решила сделать по-другому. Как она самой себе говорила, это было решение «где-то посредине».

От Марка она уходить не спешила, он был ей дорог. Она сказала Марку, что Ната, её сестра, попала в беду, и что ей, Софии придется несколько дней пожить с сестрой. Она надеялась, что время вдали от любовника позволит ей во всем разобраться.

За последний год отношения Софии с семьей значительно улучшились, особенно с бесшабашной доброй Нюточкой. Когда София переезжала к Марку, то разрешила сестре пожить в своей квартире, чему та несказанно обрадовалась.

Марку новость о том, что Софии несколько дней не будет дома, не понравилась. У него глаз дергался при мысли, что София проведет три дня вне дома. Он был очень настойчив в своем желании её отговорить, но его женщина тоже не лыком шита – сумела настоять на своем.

Таким образом, она переступила порог своей старой любимой квартиры на Контрактовой Площади. Ей на шею кинулась юркая младшая сестренка, с порога сообщив, что купила вино.

– Прекрасно, винишко мне не помешает.

– Ю-хууу! Ша-ба-ба-дум-би-е! – захлопала в ладоши взрослая третьекурсница Нюта.

Сестрички в тот день знатно наклюкались вина, и алкоголь знатно развязал им языки. Что у пьяного на уме…

– Знаешь, я вот до сих пор поверить не могу, что ты – моя сестра! – предьявила Нюта внезапно. И икнула. – Ой, простите-извините.

– Почему?

– Ты всегда была сорокалетней. Не в обиду этому возрасту, но ты такая… взрослая, суровая. Мама когда-то плакалась мне, что ты её не любишь.

София молчала, в полумраке не было видно, как у неё покраснели щеки, и Нюта продолжила.

– Ты была как… как робот какой-то! Плохие оценки тебя не волновали, хорошие – тоже… А когда тетя Нюра умерла, помнишь, что ты сказала?

София помнила. «Но ведь она уже была в возрасте! Почему вы плачете, ей уже давно было пора умереть?».

София поежилась, она действительно когда-то так думала, ведь была неспосоьна понять человеческое горе.

Теперь хотя быстало понятно, что с ней было не так. Софие просто не хватало энергии, которую ей мог дать только Эрих Нойман. Сейчас энергией с ней делился Марк, и Софии этого хватало.

– Нюта… считай, что это была не я. Считай, что я болела…

Младшая Коваль задумалась.

– Но тогда возникает другой вопрос: почему ты выздоровела?

– Прости, что?

Нюта внимательно к ней пригляделась.

– Тебя как будто подменили в последний год. Ты стала… София, извини, что так говорю, но ты стала какой-то… родной. Теплой.

«Потому что я всю жизнь жила на энергетическом нуле, а с появлением Эриха Ноймана всё более-менее стабилизировалось, а сейчас секс с Марком позволяет мне не превратиться в ту амебу, какой я была раньше».

– На меня так… один мужчина повлиял.

– Во как! – Нюта навострила уши. – Не думала, что именно Марк…

– Его зовут Эрих, – резко перебила София, а затем наблюдала, как брови сестры резко ползут вверх.

– Еще один немец? А не перебор?

И смех, и грех, подумала София.

– Перебор. Эрих – старший брат Марка.

– Ну у тебя и мексиканские страсти! Можешь кинуть в меня подушкой, или бокалом, но ты мне такое скажи… Почему ты мне рассказываешь про этого Эриха, и живешь с Марком?

– Потому что я люблю Марка.

– Хорошо. – Пауза. – Давай я поставлю вопрос по-другому. Если ты любишь Марка, к чему было упоминание этого самого… Эриха?

София допила своё вино.

– Это очень сложно.

– Да фигня это. Когда тебе хорошо с мужчиной – ты не приезжаешь к сестре, чтобы в ней наклюкаться.

– Да не планировала я клюкаться! – запротестовала София. – Я просто хочу побыть вдали… хочу отдохнуть.

– Отчего? Заеб*лась иностранцам жен искать?

– И это тоже! Отстань!

София налила себе в бока еще вина.

– Да перестань ты на эту бутылку смотреть, как будто там есть ответы на твои вопросы! – В её сознание ворвался голос сестры. – Что тебя мучает?

– Ну хорошо… Только не смейся, отнесись к этому серьезно. Мне сняться очень дурные сны, я не помню сюжета, только какие-то обрывки, но и этого мне достаточно, чтобы впасть в истерику.

Только рассказав Нюте про сны, она наконец-то поняла, что эти самые сны беспокоили ее значительно больше, чем она изначально полагала.

– Это наваждение какое-то! Ты не представляешь, сколько я всего сделала, чтобы быть с Марком. И он меня так любит, пылинки сдувает. Так почему я… Почему?!

Сестра растерянно молчала.

– Может, – сказала она осторожно, – тебе стоит поговорить с Марком. Говорят, эти немцы не такие уж дикари, – попыталась пошутить Нюта.

– У меня особый случай! Мне попались дикари…

Где-то на улице мяукнул кот, надрывалась полицейская сирена.

– Ну а, – Нюта замялась, – что у тебя с этим Эрихом?

– Я… он говорил, что любит меня.

– Он врал?

– Не думаю… Он просто… наломал много дров.

– Дрова – это не всегда плохо, можно из низ разжечь костер.

– Хорошо ты это сказала, конечно… Звучит красиво, но суть не в этом.

– Хочешь сути?! Хорошо, будет тебе суть! Ты сама не знаешь, чего хочешь, София! Я тебе задаю вопрос, а ты морозишься. Давай четкие ответы, и я, так и быть, буду давать такие же советы. Начнем.

София надпила из своего бокала, и скривилась.

– Будем считать это согласием, – Нюта кивнула. – Итак, почему ты с Марком, а думаешь о каком-то Эрихе?

– Видимо, потому что мне его иногда… Да не знаю я, почему! Я Марка любила всегда, ты даже не представляешь, как долго!

– Но чувства могут меняться! Даже то, как ты только что сказала «Я марка любила…». Любила? Может, твои чувства изменились? Могло такое быть?!

София опустила голову на сложенные руки. Могли ли её чувства измениться? Но тогда получается, что она сама – дура, ведь сейчас думает о мужчине, от которого пыталась избавиться еще в девятнадцатом веке!

– Как же всё сложно! – запричитала София. – Сложно! Я хочу спать.

– Намек поняла.

Нюта разложила для сестры диван в гостиной.

София уснула не сразу. Она укрылась потеплее, закрыла глаза и прошептала:

– Сафрон, кто бы ты ни была, как бы ты ни появилась в моем сознании… ты нужна мне… покажи, что именно я должна знать.

Никто не отвечал… София еще долго не могла уснуть.

•• ••• ••

Она провела у сестры три ночи, и два дня. Вечером выходила погулять, заново привыкала к шумному городу.

За почти год жизни за городом София успела отвыкнуть от Киева. Казалось бы, немногое изменилось, ведь работала-то София по-прежнему в столице, но нет…

Ей нравился красный корпус университета Шевченко. Нравился и Андреевский спуск с его цокающей брусчаткой и бесконечными сувенирными лавками. Зазеленённый Голосеевский район ей тоже нравился, но туда она почему-то ездила редко.

Как только иностранцы не называли Киев! Спокойный, развратный, скучный, дикий, советский, исторический. Это был город, который она очень любила!

Возможно, душа Сафрон потому-то и выбрала это место – чувствовала его энергетику?

Вспомнилась их с Эриком прогулка, когда он ей рассказал о том, кто он. Вспомнился берег Днепра, и корка льда у берега, и солнце, и ветер, что так и норовил растрепать Эриху волосы. Вспомнилось, как он смотрел на то солнце. Интересно, к чему ей это всё… вспомнилось.

Как давно всё это было, будто в другой жизни, когда она еще не знала, кто она, и от кого прячется.

За последние месяца София почти полностью восстановила в памяти всю жизнь Тамары, вплоть до момента смерти.

И любовь свою к Марку как будто бы тоже вспомнила. Эти воспоминания были её якорем, за который она держалась из последних сил…

Из последних, потому что в Марка была влюблена Тамара из Нюрбегра, не София из Киева. Факт, который ей тоже пришлось вспомнить… и постараться забыть.

Эрих правду говорил, он был сам виноват в том, что Тамара его чуть ли не возненавидела. По отношении к ней он был высокомерен и нагл. Настоящий богатый сноб!

Ну а Марк… у Тамары не было шансов. В той жизни её (Тамару) никто не понимал, время было другое, с матерью девушка близка не была, и чуткий добрый защитник Марк стал её спасением, отрадой, и якорем по жизни. Как в такого не влюбиться?!

И все же, несмотря на множество воспоминаний, Софии иногда казалось, что она что-то упускает, что очень важное… Иногда, балансируя на грани сна и яви, они почти прикасалась к этому «нечто»… но те воспоминания снова ускользали от неё.

Ну а Марк. Для него ничего не изменилось, он видел в Софии Тамару. Говорил, что это не так, но ведь София не глупая.

Она говорила себе, что это не плохо, ведь Тамара – это тоже она, какая-то её часть, а значит, ничего страшного, ревновать не стоит. И все же…

В размышлениях, она пришла обратно к своему дому… и увидела у подъезда машину Марка.

– Здравствуйте, красавица, – Марк выглянул из окна и игриво подмигнул. – Вас подвезти?

София подыграла:

– Ой, не знаю, мне советовали в машину к незнакомцам не садиться.

– Что ты здесь делаешь? – спросила София.

Мужчина вышел из машины. В руках – букет цветов, которым он сразу же вручил Софии.

– В честь чего?

Марк прищурился. Вздохнул.

– Женщина, которую я люблю, захотела пожить у сестры. Как я должен к этому отнестись?

– Я говорила, что меня Нюта об этом попросила.

– София, – Марк сжал в ладонях её руку. – Я ктарх, и некоторые вещи могу увидеть, только посмотрев на человека. Я видел Нюту, и могу с уверенностью сказать, что с твоей сестрой все в порядке.

Он поцеловал её руку.

– Если я что-то сделал не так – давай мы это обсудим, и постараемся исправить. Но, – он сделал многозначительную паузу, – так поступать нельзя. Ты уехала, толком ничего не объяснив. Я дал тебе время, выждал немного, а сейчас приехал к тебе, чтобы во всем разобраться.

Он говорил так проникновенно, и его доводы были так логичны. София поняла, что для него её побег действительно выглядел странно. Да и за почти три дня, что она провела вдали от Марка и их дома, ничего не изменилось, Сафрон никак не дала о себе знать. София сдалась.

– Хорошо, Марк… поехали домой.

На его лицо отчетливо читалось облегчение.

До их дома был час езды, но из-за пробок в тот день нужно было больше времени. Сидя на пассажирском сидении, София смотрела на Марка, и думала, что ей очень повезло, что её любит такой мужчина. С этой мыслью она и провалилась в сон.

А в сне её ждала Сафрон, которая наконец-то рассказала ей правду.