Текст книги "Иностранец ищет жену (СИ)"

Автор книги: Марина Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава Двадцатая: Госпожа Нойман, госпожа Тамара

София резко дернулась, и больно ударилась об ручку двери. В полумраке, красивая Хайке Нойман пугала больше, чем чудовище с клыками вместо рук.

Насладившись её испугом, нежданная гостья потребовала:

– Следуй за мной, – и пошла по коридору вперед. София, не давая себе времени на раздумья, на негнущихся ногах двинулась следом.

Хайке привела Софию в свою комнату. Включила ночники, присела в кресло, Софии предложила занять такое же кресло напротив. Между креслами стоял ажурный журнальный столик, на нем – бутылка виски и два стакана.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросила Хайке.

– Выпью, – подумала София, – мне алкоголь не помешает.

Несмотря на включенные ночники, в комнате по-прежнему стоял полумрак. В полумраке, Хайке тоже была другой – серьезной, хищной. У такой матери и сыновья были под стать – сильные, независимые.

София присела, и схватила в руки стакан. Пить не спешила.

– Чего вы от меня хотите?

– Хочу, чтобы Эрих был счастлив. Он заслужил, он много лет расплачивается за ту ошибку.

– Какую из?

Хайке чуть подалась вперед.

– София… я знаю, что он был неправ, что он обидел тебя, но он провел столетие, пытаясь искупить вину. Разве этого мало?

– Откуда вы узнали, кто я?

– Как только Эрих впервые о тебе упомянул, я что-то заподозрила. Он старался, чтобы упоминание о тебе показалось мне деталью, не стоящей внимания, но я знаю своих сыновей. А потом и Марк постарался провернуть этот трюк. Мои подозрения усилились, а сегодня я окончательно в этом убедилась.

София сделала глоток виски. Поморщилась.

– Я не знаю, кто я, – решила признаться она. – Я – не Сафрон, но Сафрон во мне, в моем теле. Я ничего не помню из прошлого, того, о чем вы рассказываете и за что пытаетесь просить прощения.

Женщина усмехнулась.

– Сафрон – это ты, это твоя запертая часть сознания. Меня предупреждали, что подобное может случиться, и что ты даже не вспомнишь о своем прошлом.

– Что?! Кто предупреждал?

– Те, у кого я просила дать Эриху второй шанс.

София оторопело смотрела на женщину. Хайке сделала еще один глоток, София только сейчас заметила, что у неё дрожат руки.

«Да ей и самой не по себе от этого разговора», удивилась София.

– Когда Тамара умерла, я просила у Каскадора… – незнакомое слово резануло слух, – просила дать Эриху второй шанс. Мне сказали, что дадут, но только при условии, что…

– При каком условии?

– Я не могу сказать, – выдохнула женщина. – Это может ухудшить ситуацию. Я не готова жертвовать одним сыном ради другого.

– Что вы имеете в виду?

– Мой тебе совет – поговори с Эрихом, признайся ему, кто ты. Я же вижу… София, я вижу, как он к тебе относиться.

Хайке схватила её за руку.

– Пожалуйста, признайся ему. Поверь мне, он поможет! Он – умный человек.

– Хайке, – рассказывать об этом матери было сложно, – он меня насиловал… У меня нет причин ему доверять.

Женщина отшатнулась. Она сжала пальцами виски, несколько раз повторила: «На те же грабли, на те же грабли…»

– София, – прошептала госпожа Нойман. – Он в отчаянии. Он тебе не рассказывает, но я все знаю. Я помню, как ему впервые пришлось сознательно пойти на убийство женщины, лишь потому, что перед этим, ему было дано задание, для которого требовалось много энергии… Ты понимаешь, что мой старший сын – один из сильнейших ктархов на этой планете. Он тогда войну остановил! Пришел в кабинет к тем правителям государств, внимательно их слушал, а сам вливал в себя их ярость, злость, ненависть и чувство гордыни. Да, он остановил войну, а тем же вечером был вынужден убить женщину, с которой провел ночь.

Трясущимися руками, мать Эриха Ноймана налила себе еще выпивки.

– Правда в том, что он слишком силен для этой планеты. И силу использует не по предназначению, он лишь поглощает энергию. Если бы он начал её отдавать, он мог бы превратить эту планету в ад или рай. Но нам запрещают вмешиваться в жизни людей, мы лишь поддерживаем их жизнь, не позволяя самоуничтожиться. Ему так нужна его Сафрон…

Хайке посмотрела в потолок.

– В детстве, я считала его заносчивым. Но знаешь… это очень тяжелая ноша – знать, что в тебе есть сила, способная менять планеты, и просто сливать эту энергию, отдавать её, лишь бы не сойти с ума. То, что является его величайшим даром, стало его проклятием. Он заслуживает быть счастливым, он столько сделал для этой планеты, для этого мира.

София растерянно кивнула.

– Но чего вы от меня хотите? Я… мне хорошо с ним, но я… я не люблю его, он слишком много ошибок допустил при нашем знакомстве.

Хайке усмехнулась. В глазах её светилось какое-то понимание, добрая, хоть и не совсем понятная ирония.

– Скоро ты начнешь вспоминать. Вспомнишь Тамару, вспомнишь Сабрину, и поймешь, что твоя душа всегда будет тянуться к нему.

– Сабрину? Я не понимаю…

– Рано тебе понимать. Я тебе лишь вот что скажу: при первом знакомстве, он считал, что ему не нужна Тамара, сейчас же ты полагаешь, что тебе не нужен Эрих. Два глупца, – вздохнула господа Нойман. – Что ж, я надеюсь, в этот раз вы сможете перешагнуть собственную гордыню.

София надавила на веки и сделала несколько медленный глубоких вдохов.

– Я стараюсь быть с собой честной, Хайке. Мне… когда-то Эрих меня пугал, так сильно, что и словами не передать… Ну а сейчас… я не до конца понимаю, кто вы, и кто он. Но… я увидела его в другой стороны, и мне нравится эта сторона.

– Ты не пожелаешь, если доверишься ему, – прошептала Хайке, в её глазах стояли слезы. – Он скорее себе руку перегрызет, чем сделает тебе больно.

Хайке поднялась. София последовала её примеру.

– Мне пора… Но мой тебе совет… – выдох, – не верь Марку. Не смотри на меня так, я знаю своих сыновей лучше, чем кто-либо. Я знаю, что он сделал, знаю, на что способен.

– О чем вы?

– Я… я всегда думала, что именно Эрих будет тем, кто склонен к жестокости, поэтому старалась уделить ему больше внимания. Если бы я знала, что именно младший сын…

– Вы говорите загадками, Хайке. Я устала от загадок.

Женщина улыбнулась и молча покинула комнату.

Увы, на следующий день все обещание были забыты, а планы – перечеркнуты.

Той ночью к ней пришла Сафрон, и рассказала правду, после которой София приняла решение бежать из обители Эриха Ноймана.

Балетная школа

Уснуть получилось не сразу. Мысли, мысли… все её мысли оккупировали Нойманы. Когда таки уснула – сон, подобно глубокому бескрайнему океану, поглотил её.

… Это был балетный класс. За окном – ночь, в комнате темно. Старый паркет вздрагивает, когда на него наступает танцующая девушка. Ей – лет пятнадцать, не больше. Она среднего роста, хрупкая, высокая, с хищным разрезом глаз и тонкими губами.

В углу сидит пожилой учитель, и не сводит с девчонки пристального злого взгляда. В его руках – указка, которой он время от времени ударяет о старый молчаливый рояль, задавая ритм танцу ученицы.

– Стоп, Тамара!

Голос учителя разрезает тишину, нарушаемую лишь скрипом паркета. Балерина резко останавливается.

– Плохо. Начни сначала, в этот раз – без ошибок!

София не понимает, что она видит, и как оказалась в этой комнате. Она смотрит в зеркало, и понимает, что не видит там своего отражения.

– Узнаешь это место? – доносится откуда-то сбоку.

София поворачивается, и видит рядом Сафрон.

– Где я…

– Сейчас поймешь… смотри… – Сафрон кивает на юную балерину.

София наблюдает, как учитель продолжает делать выговор скуксившейся Тамаре.

– Тебе тогда было тринадцать. Этот, – кивает на учителя, – тебя сильно невзлюбил, гонял каждый день. Ты с его уроков в слезах уходила.

И действительно, София увидела, как девочка, получив от учителя еще один нагоняй, собирает вещи и покидает кабинет. София и Сафрон молча следуют за Тамарой.

– Почему мы здесь? – спросила София.

– Я показываю тебя самые важные воспоминания из жизни Тамары.

София рассматривала узкие коридоры, статуи известных мастеров на каждом повороте. Балетная школа в ночное время вызывала у неё какое-то глухое чувство… одиночества.

Тамара шагала впереди – маленькая, грустная, пытающаяся сдержать рыдания.

– Этим воспоминаниям уже больше столетия, – говорит Сафрон, на ходу прикасаясь к стене, – я хранила их для тебя, надеясь, что однажды мне хватит сил перешагнуть через его проклятие, и рассказать тебе правду. София, ты помнишь это место? Помнишь, как сильно его ненавидела?

София рассматривала здание, в котором оказалась. Германия, середина девятнадцатого века… балетная школа. Как же давно это было! Потерянный мир!

Ей почему-то стало очень тоскливо, как будто это место напомнило о чем-то, чего у неё никогда не было, или что было забыто, и вспоминать не стоило.

– Сафрон, – прошептала София удивленно. – Я помню это место.

– Это хорошо… Здесь всегда было очень холодно, ты мерзла… Ты здесь восемь лет провела. Тебя сюда Эрих отправил. Родителям сказал, что балет тебе на пользу пойдет, а на самом деле…

– Он просто хотел отсрочить наше знакомство, – закончила за неё София. – Хотел подольше быть свободным.

Сафрон устало кивнула.

– Эрих не считал Тамару красивой, – сказала Сафрон, наблюдая, как Тамара заходит в свою комнату, снимает фарму, одевает теплое платье, сапоги. – Я так и не поняла, почему. Тамара была красивой девушкой, не хуже Эльзы. Я слышала, что он тебе о ней рассказывал. И хоть знаю, что не врал, мне было странно видеть Тамару в его глазах тихой, неприметной девушкой.

София наблюдала, как Тамара накидывает на себя пальто. Двигается она резко, на ходу вытирая злые слезы.

– Посмотри на нее, София! Вспомни, какой ты тогда была! Живой, полной энергии, силы! Ты была как яркая путеводная звезда! Возможно, если бы Эрих увидел тебя такой – он бы тоже тебя полюбил… но он не увидел, зато увидел другой мужчина.

Девочка тем временем лезет в окно, спускается по трубе в сад. В руках у неё – небольшой тканевый мешочек.

– Пора, София, пора! – Сафрон смотрит Софию. – Вспоминай!

Девочка идет к воротам, шагает по узкой дороге. Ей страшно, но она продолжает упрямо шагать вперед. Она пролазит сквозь небольшую щель в заборе, и оказывается вне территории школы.

Переходит на бег. Из-за слез, она не замечает идущего ей навстречу человека, и врезается в него. Мужчина хватает Тамару за плечи, не давая ей упасть.

– Тише, ну что ты, – ласково говорит прохожий. – Не нужно плакать.

София с удивлением обнаруживает в прохожем Марка Ноймана.

– Вот так они и встретились, София… Их самая первая встреча, которая станет началом конца.

••• • ••

Он стал её любовником, её учителем, её проводником во взрослый мир. Он стал миром Тамары, она его полюбила со всем пылом своего юного сердца.

В тот день они, моя дорогая София, впервые увидели друг друга. Тамара – девочка, сбежавшая из балетного училища, и Марк, которому было велено присматривать за будущей женой старшего брата.

Сколько лет прошло с того дня! Столетия! А кажется, будто вчера…

Тот день стал одним из самых ярких в жизни Тамары. Она повстречала любовь всей своей жизни!

Во всем виноват Эрих, и только он. Он знал, что Тамара станет ему женой, но совершенно не интересовался жизнью этой девочки. Позволил другим быть рядом с ней, влиять на её мышление, жизненные цели.

Вот она и выросла, вобрав в себя всё, что Марк Нойман (не Эрих!) считал правильным, притягательным, возбуждающим.

Возможно, Эрих и сильнее, но хитрее все же Марк. Он не сразу полюбил эту девочку, прошли годы, прежде чем ему удалось разглядеть в ней женщину. Но разглядел же! И когда он это сделал, то принял решение, что сделает всё возможное, чтобы Тамара принадлежала ему.

Как же она его полюбила!

Знаешь, о чем она подумала, впервые заглянув ему в глаза. Она подумала, что у него самая добрая улыбка в мире.

… Незнакомец смотрел ей в глаза, его руки лежали на её талии, Тамара застыла посреди дороги.

– Ну и почему ты сбежала? – спросил Марк, позволяя себе вольность – он вытер слезу, что стекала по щеке девочки.

Тамара шмыгнула носом, из глаз полились слезы.

– Ну-ну, не плачь, – всполошился мужчина. – Я ведь не ругаю тебя, просто мне интересно, почему ты сбежала.

– Учитель меня мучает, – всхлипнула Тамара, ощутил прилив стыда за то, что жалуется на жизнь абсолютно постороннему человеку. – Я больше не хочу там находиться, хочу к родителям! Мне там плохо, одиноко!

Они стояли посреди безлюдной темной улицы. Взрослый мужчина утешал девочку-подростка.

– Мне очень жаль, Тамара, – посочувствовал незнакомец с добрыми глазами. – Но тебе придется вернуться обратно. На улице ночью бывает небезопасно.

Он взял Тамару за руку, и повел обратно к пансионату при балетной школе. Вошел через центральную дверь, провел Тамару до самой комнаты.

– Как тебе удалось!? – спросила она по дороге. – Дверь ведь всегда закрыта, и господин Гюнс спит на стульчике у двери, я видела. Он-то уж точно должен был проснуться!

– Не переживай по пустякам, милая Тамара, – сказал ей незнакомец, усмехаясь.

Девочка насторожилась.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Разве это важно? – его глаза по-прежнему казались ему добрыми и понимающими.

– Важно! Очень!.. А как тебя зовут?

Мужчина колебался не долго.

– Называй меня Ноем, хорошо?

– Ной? Как Ной из Библии, который построил корабль?

– Да, как тот самый Ной…

Это было начало.

•• •• ••

Неделю спустя Тамара снова наткнулась на своего Ноя. Он вошел в класс, его представили, как нового директора школы. Сердце девочки забилось быстрее. Она узнала в новоприбывшем своего ночного загадочного проводника.

Их взгляды встретились – Тамару бросило в жар!

После уроков, все одноклассницы Тамары обсуждали красивого директора. Как он обаятелен, как он высок, какая у него улыбка. У Тамары же в животе блуждали бабочки. И было такое приятное ощущение… ожидания.

** * **

С тех пор обучение в балетной школе стало для Тамары намного интереснее. Она встречала директора в коридорах, в классе. Он вел теоретические предметы, и каждый раз перед встречей с ним её сердце замирало. Ну а он… он оставался таким же прекрасным и недосягаемым…

Время шло, Тамаре исполнилось шестнадцать… Она похорошела, повзрослела. Более того – учителя, которые ей не нравились, странным образом ушли из школы, и теперь учиться ей было намного проще.

Господин Нойман же оставался неизменно идеальным. В него были влюблены все ученицы, и даже преподаватели говорили о директоре с особым почтением. Казалось, они даже имя его произносили шепотом.

В какой же момент Тамара осознала, что не является исключением и тоже влюблена в привлекательного директора? Тогда, когда в её комнату ворвалась её соседка Флориана, и сказала, что гер Нойман пригласил её к себе в кабинет завтра рано утром, чтобы обсудить дальнейший план обучения.

– У меня есть план, Тамара, – призналась Флориана шепотом. – Я уверена, что он сработает!

В душе Тамары всколыхнулась злость, но она заставила себя держать себя в руках. Смотрела, как Флориана садится на соседнюю кровать, мечтательно закатывает глаза, и лишь затем решилась спросить:

– Какой план?

– Я хочу соблазнить нашего загадочного директора.

– Соблазнить? – забеспокоилась Тамара. – Разве это возможно?

Флориана многозначительно хмыкнула и сказала со знанием дела:

– Я лишь раскрою ему глаза… Ему не найти жены лучше, чем я.

У Тамары в душе защемило, она не хотела, чтобы её Ноа кто-то раскрывал глаза. А что, если Флориана права? Что, если он действительно хочет стать мужем Флорианы?

Соседка Тамары было итальянкой, из богатой родовитой семьи. Она была мила, но избалована, и привыкла получать всё, что захочет. Тамару пугала мысль, что она хочет её Ноя. Хочет – и получит!

– Что ты задумала? – спросила Тамара шепотом, а у самой сердце стучало так громко, что, наверное, даже Флориана слышала.

– Беседа должна проходить в присутствии моей компаньонки, – поделилась Флориана. – Но я ей соврала, что встреча назначена на пятницу, а значит, что мы с директором окажемся в кабинете один на один. А потом всего лишь нужно пустить нужный слух, – и довольная Флориана завалилась на кровать. – Он не сможет игнорировать такие слухи!

– Но это нечестно! – возмутилась Тамара. – Ты лишаешь его выбора! Что, если он не влюблен в тебя?!

– Глупости! В меня все влюблены, он просто не знает, как мне об этом сказать! Меня многие остерегаются из-за моей семьи! Но я уже всё решила, Ной Нойман станет моим мужем.

Когда Флориана уснула, Тамара выбралась из комнаты. Блуждая по темным коридорам, она в который раз убеждала себя, что делает благое дело. Тамара направилась в личное крыло директора, она должна его предупредить!

Ночью

Он встретил её у двери, она и постучать толком не успела. Открыл дверь – и все, пропала маленькая Тамара, потерялась в глазах этого мужчины.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Казалось, забыто, где они и откуда, существовал только этот момент.

Этот мужчина весь казался ей горячим – горячие руки и тело, хоть она к нему не прикасалась, горячие губы, которых она ни разу не целовала.

Ной Нойман, мужчина, управлявший их балетной школой, рассматривал её не менее внимательно, и во взгляде этом чудилось Тамаре все то, что чудится любой влюбленной девушку: восхищение, внимание, желание целовать и прикасаться.

– Что ты здесь делаешь, Тамара? – в темноте коридора прозвучал его вопрос.

– Я… я бы хотела вас… – она не сразу решилась сказать правду, – предупредить!

Мужчина кивнул, как будто ожидал чего-то подобного.

– Что ж, тогда… заходи в мою комнату, – и отступил в сторону, привлекая внимание к покрытым сумраком глубинам комнаты.

Вот тут-то она и растерялась. Посмотрела ему в глаза, будто спрашивая, понимает ли он, что предлагает? Зайти к нему в личные комнаты?

Ну а она сама, о чем думала, когда шла к нему? Что они будут на пороге разговаривать?

Тамара сделала решительный шаг вперед, и оказалась в просторной гостиной.

– Ты будешь что-то пить? – спросил мужчина.

Он все еще находился позади, за спиной гостьи, и в царившем полумраке каждое слово превращалось для неё в интимный шепот. Тамара робела, и он это прекрасно видел.

– Пить?

– Да, пить. Ты же что-то пьешь?

– Да… Вина с водой, пожалуйста.

Послышались шаги – мужчина подошел к буфету, открыл его, и достал початую бутылку.

– Проходи в комнату, – сказал, доставая звонкие бокалы. – Садись на диван.

Она посмотрела на диван – мягкий, домашний, и на какой-то миг ужаснулась ситуации, в которой оказалась. Что она делает?! Зачем пришла к этому мужчине?!

Кто он ей?! Да и с чего она взяла, что он не желает быть соблазненным богатой ученицей?! Ведь она ничего о нем не знает, ни его положение в обществе, не знает, женат ли он. Кольца нет, но это не доказательство.

– Твое вино, Тамара, – он подал ей бокал.

Чистые грани бокала отбивали неяркий свет. Вино окрашивало стенки в светло розовый оттенок, и почему-то это действие на какое-то мгновение перетянуло на себя все внимание Тамары. Поэтому его вопрос застал её врасплох:

– Как ты решилась прийти ко мне ночью? Ты понимаешь, какие пойдут слухи?

Тамара сглотнула.

– Я не могла вас не предупредить. Флориана… она хорошая, но если что-то взбредет ей в голову, то никто её не остановит.

– А о себе ты подумала? Пей вино, не бойся… Твоя репутация тоже может пострадать, если кто-то увидит, как ты заходишь в мою комнату.

Тамара сделала глоток, не более. Пить ей не хотелось, сама ситуация и так достаточно сильно кружила ей голову.

Набравшись смелости, она снова взглянула на мужчину. Подумала, что он, наверное, не так уж стар, или же намного младше, чем ей изначально думалось.

– Мне не нужно так сильно беспокоиться о репутации, как Флориане, – пояснила Тамара. – Я не столь важна, не наследница состояния. Никто и не заметит, что я к вам приходила.

Мужчина хмыкнул. Какое-то время молчал, и затем внезапно выдал.

– Ты никогда не знаешь, как сложится жизнь. Может быть, ты однажды станешь состоятельнее и влиятельнее, чем та же Флориана.

Тамара не понимала, зачем он ей это говорит, но слушала внимательно.

Ноа подошел к ней, и забрал из рук бокал. Снова в глаза заглянул:

– Тебе суждено стать женой очень влиятельного человека, Тамара. У тебя всё будет: положение в обществе, достаток, уважение.

Девушка задрожала. Всё для неё было так ново, так непривычно. И слова его были…

– А вам, в таком случае, что суждено?

– Тамара, – вздох, – а я… я стану свидетелем твоего счастья.

И снова взгляд, глаза в глаза, от которого было и хорошо, и страшно. Ноа первым разорвал эту тишину.

– О чем ты хотела поговорить? Присядь, и расскажи всё по порядку.

Тамара, не торопясь, присела на кушетку, и поделилась замыслами Флорианы.

Ной выслушал её сбивчивый рассказ, который его скорее позабавил, чем обеспокоил.

– Не бойся, Тамара, – сказал директор. – Я смогу за себя постоять. Никто не вынудит меня жениться на женщине, которая мне не по душе.

Сердце Тамары дрогнуло, забилось птицей о грудную клетку.

– А что касается тебя, ты не должна приходить к мужчине домой ночью, – его мягкая улыбка смягчила резкость фразы. – Какие бы у тебя ни были цели, ты никогда не можешь быть уверена в том мужчине, к которому ты идешь. Потому возвращайся к себе в комнату, и ни о чем не беспокойся. Поверь, я смогу за себя постоять.

Он встал, и Тамара последовала его примеру.

– Но я уверена в вас! – вырвалось у девчонки.

Его глаза вспыхнули самым настоящим огнем, так дерзко и ярко, что она сделала шаг назад. Что-то в произнесенной фразе мужчину разозлило, хоть Тамара так и не поняла, что именно.

– Возвращайся к себе, – повторил он резко. – Сейчас же!

Тамара, испугавшись, ринулась к двери.

И лежа в кровати, той ночью она перебирала свои воспоминания, пытаясь честно ответить на вопрос, кто для неё этот мужчина.

Ной Нойман вызывал у неё странные чувства. Вот уже несколько лет, он постоянно был рядом. Разговаривал с ней редко, в школе уделял внимания не больше, чем другим ученицам, но как же часто она ловила на себе его взгляд! Она видела его на воскресных праздниках, на которые ходила с подругами, встречала в школьных коридорах, когда вокруг больше никого не было. И на уроках ловила его взгляд!

Как же её к нему влекло! Хоть Тамара и не знала, кто он, откуда, и каковы его цели. Тянуло! Как же сильно тянуло к этому таинственному мужчине!

Но вскоре тайна его лично было раскрыта: месяц спустя Тамара посетила свой первый бал, и с болью в сердце осознала, что Ной Нойман на самом деле – отпрыск одной из сильнейших семей Германии.

Так он стал для неё еще более недосягаемым и, увы, еще более желанным! Жаль, Тамара не догадывалась, что чувства эти – взаимны, и Марк, назвавшийся именем Ноа, имел дерзость полюбить невесту своего брата.

•• • ••

У Тамары была хорошая добрая мать и не менее благочестивый отец. Обычная семья, они желали ей всего самого лучшего, а в те времена лучшее мог дать только муж.

Поэтому на семнадцатом году её жизни, Тамаре преподнесли подарок – приглашение на бал к Мари Дюбуе, жене французского посла. Родители хотели, чтобы Тамара начала выходить в свет.

Там-то они с Марком встретились!

В тот раз всё было иначе, София, ты ведь понимаешь это? Тамара была одета не как школьница, а как юная красивая девушка.

Марк Нойман не ожидал ее там увидеть, а увидев, замер в восхищении.

Тетушка Фрюйе, сопровождавшая Тамару в тот день, сиюминутно «поймала» интерес мужчины, и прошептала Тамаре на ухо:

– Надо же, тебя Марк Нойман приметил. Это очень хорошо, будь с ним мила!

Тамара обернулась… и рухнула с обрыва!

Это был он, мужчина, мысли о котором вот уже несколько лет не давали ей покой! Тот, кто был рядом, кто незримо присутствовал в её жизни, защищал и поддерживал!

А он смотрел, и Тамара видела в этом взгляд… удивление вперемешку с восхищением! Ему ведь не доводилось видеть её такой – в нарядном платье, в фамильных украшениях! Взрослая!

– Это Марк Нойман, – пояснила тетушка, – из тех самых Нойманов, прямая ветвь!

– Тех самых? – Тамара не сводила в него глаз.

– Конечно же… завидный жених, Тамара. У Нойманов двое сыновей, оба – красавцы, но если старший – повеса, то этот любую женщину счастливой сделает.

«Сделает», мысленно согласилась Тамара.

– И богат, и красив, – продолжала тетушка, – и к тому же без ветра в голове.

Мужчина усмехнулся, как будто слышал, что ей говорила тетушка, а затем направился в её сторону.

– Он идет сюда! – заволновалась тетушка. – Тамара, будь с ним мила.

«Буду… буду с ним мила».

– Здравствуйте, фрау Фрюйе, – поздоровался молодой мужчина. – Позволите пригласить вашу племянницу на танец?

И посмотрел на неё – смущенную, восхищенную мужчиной Тамару.

– Конечно, герр Нойман.

Он подал ей руку, Тамара сверху положила свою ладонь.

Их будто током ударило! Тамара ощутила счастье, какое, как она полагала, не дано испытать никому на этой грешной земле!