Текст книги "Иностранец ищет жену (СИ)"

Автор книги: Марина Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Хочу

… Они проговорили весь вечер. Когда напряжение немного спало, оказалось, что им было о чем поговорить. Музыка, фильмы, книги, сериалы.

Нойман ей советовал сериал про худеющую женщину, её брата-актера, и их родителей. София ему советовала меньше её лапать, так как его шаловливые руки постоянно то поглаживали её ногу, то плечо, и каждый раз ему удавалось замести следы преступления, сделать вид, что это случайность.

София знала Эриха, и в такие случайности не верила.

– София, а ведь ты мне при нашей первой встрече очень не понравилась!

София хохотнула.

– Ты мне тоже…

– А сейчас как? – полюбопытствовал он.

– Сейчас думаю, как бы тебя приручить, и забрать всё твое состояние.

– Вот так ответ! И что ты будешь делать с моим состоянием?

– Тратить, конечно! Часть уйдет на приданое Нюте.

– Кому-кому?

– Моей сестре. Еще часть – на машины.

– А со мной что будешь делать? – спросил Нойман, снова дотрагиваясь до её руки. Вот же хитрый, подумала София, но руку убрала не сразу.

– В смысле? А что мне с тобой делать?

– Ну, мое состояние идет в прикуску со мной, иначе никак.

– Совсем никак? – усмехнулась слегка захмелевшая София. – А как же приданое?

Он при этом тоже делал вид, что вино ударило ему в голову, но она видела, что это не так. Его глаза следили за всем, что она делала, и как она это делала. Ей пришло на ум сравнение – «острый взгляд». Всё, что он делал в тот вечер, было особенно остро, пьянило и сбивало внутренние настройки души.

– София… – он отставил её бокал в сторону, поцеловал её пальцы, пальчик за пальчиком, а затем резко посмотрел ей в глаза, – я хочу тебя…

Желание

Она резко к нему наклонилась, так, что их губы вот-вот – и сольются в поцелуе.

– Я тоже многого хочу… но… желание нужно, – пауза, – уметь сдерживать.

А затем резко дернулась назад, и схватила в руки свой бокал с вином.

Мужчина резко выдохнул. Её представление выбило его из колеи, взгляд был всегда дезориентирован.

– Ты с огнем играешь, – сказал Нойман, – не дергай зверя за усы.

А она и сама понимала, что играет, что зверь не ручной и с ним так нельзя. Не понимала только, зачем и в какой момент у неё возникло подобное желание. Зачем она злит Эриха, того самого, которого когда-то так сильно боялась? Куда делся этот страх? Ведь немец не сделал ничего, чтобы этот страх погасить… или сделал?

Рассказал же он свою историю, приоткрыл тайны.

«А мне-то что до его тайн? – прошептал внутренний голос, – его откровенность не отменяет того факта, что он был ко мне так жесток».

И в то же время глубоко в душе она понимала, что теперь всё изменилось. Она изменилась, и сидящий напротив неё мужчина это интуитивно чувствовал. Раньше вся сила была у него, а теперь…

Теперь София может себе позволить чуть больше. Он ей это позволит. Она не до конца понимала, почему так уверена в своей безнаказанности, но уверенность эта была тверже железа.

– Эрих… как думаешь… – Он снова кинул в неё резкий взгляд, предчувствуя. – Мне будет с тобой хорошо в постели, если я сама тебя захочу?

Её вопрос выбил из него дыхание. Некоторое время он молчал, и глядел на нее так, будто съесть хочет.

– София, – прошептал он. – Ты…

В этом шепоте было так много всего: обещание, что да, будет, желание что-то доказать, желание загладить вину, и просто желание… желание мужчины иметь женщину. Дикое, звериное желание!

– София, – от его голоса по телу побежали мурашки.

Вместе

Немец осторожно, медленно, так, чтобы она видела, поднял руку… София пристально следила за его движениями.

Так же медленно поднес руку к ней… и положил на затылок. Он будто показывал: сейчас всё происходит только с твоего разрешения.

София пристально следила за его движениями.

Он притянул её к себе… их глаза встретились… и София перестала следить за его движениями. Закрыла глаза, давая мужчине понять: делай, что считаешь нужным.

А он только и ждал этого разрешения!

Мужчина накинулся на неё. Резко подтянул к себе вместе с креслом, на котором она сидела. Её ноги оказались расставлены по бокам, он протиснулся между её ногами, затем положил её ноги поверх своих, его руки сжали её бедра. Софии понравилась столь развратная поза, она промежностью чувствовала его возбуждение! Как же хорошо!

Нойман целовал настойчиво, рьяно, пьяно, как изголодавшийся по женщине мужчина.

А её впервые в его присутствии по-настоящему отпустило. Расслабилась, давая себе шанс получить наслаждение. Знала, что получит!

Рывок – он поднял её на ноги, усадил на дубовую столешницу, протиснулся между её расставленных ног. В глаза посмотрел.

– Ты хочешь? – спросил.

В ответ она потянулась к нему, и поцеловала.

Мужчина скинул на пол всё, что лежало на столе. Послышался грохот, на который оба не обратили внимания. Затем он слегка толкнул её в грудь, вынуждала лечь на стол. Она увидела потолок и почувствовала, как его руки нетерпеливо снимают с неё одежду. Сколько нетерпения, дрожь его рук!

– София…

Толчок на грани боли, такой желанный, такой освобождающий.

Он остановился, давая ей привыкнуть к чувству наполненности… и резко подался вперед.

Толчок, еще один.

Его руки шарили по её телу, сквозь туман он взглянула на него… и наткнулась на внимательный взгляд.

Он смотрел на неё… впитывал каждый её взгляд, каждую эмоцию. Несмотря на плотское желание, которое сносило ему крышу, он смотрел.

«Он тебя никому не отдаст, София», прошептал некто голосом Сафрон у неё в голове. – Не в этот раз. Видишь?».

Да, София видела, и её это почему-то совсем не пугало.

После той ночи

•• •• ••

После той ночи, всё стало другим. Грозный Эрих Нойман стал чаще оставаться дома, он часто покупал букеты, но не дарил их ей напрямую, а оставлял их то в гостиной, то в прихожей. София эти «свои» цветы сразу узнавала. А он ловил эти моменты узнавания, и радовался, как мальчишка… Грозный Эрих Нойман улыбался на все тридцать два зуба, когда увидел, как она нюхает букет! Подумать только!

София понимала: Эрих стремиться ее завоевать. Получить её добровольность.

Для неё само понятие «завоевать» звучало чудно, но другого слова она подобрать не могла. Эрих Нойман именно завоевывал, но делал это не пошло – то цветы принесет, то на прогулку с лошадями пригласит, то чай вечером приготовит. Такие мелочи радовали.

Прошло несколько дней. Он ни словом, не жестом не давал понять, что хочет затащить её в постель. Но в каждом взгляде, в каждом его случайном жесте скользило это самое «хочу», и вспоминалась их ночь на кухне, и каждый раз Софии становилось жарко на сердце и между ног.

Однажды он не заночевал дома… затем еще раз.

София не спрашивала, куда он ездит, где пропадает, чувствовала, что (пока!) не стоит этого делать. Но некий чертенок, о существовании которого она и не подозревала все двадцать восемь лет жизни, подначивал: «Давай, прояви характер! Ну же!»

И вот однажды София улучила момент, когда Эрих отдыхал в гостиной, и спросила:

– Я могу не ночевать в этом доме?

Он пристально на неё посмотрел. Напряженно. София присела рядом на диван, чтобы быть с ним на одной высоте.

– К чему этот вопрос? – поинтересовался Нойман.

– Просто…

– С тобой никогда не бывает просто, Софийка, – мужчина сокрушенно покачал головой. – Что ты себе там надумала?

– Просто… Я хочу знать.

Он нахмурился.

«Чертов стратег, подумала София, ищет способ, как бы так ответить, чтобы и отказать, и не обидеть. Ну-ну!».

– Зачем тебе не ночевать в том доме? – спросил немец. – Комната не нравится? Ну так это не проблема – мигом в мою переедешь, у меня и места побольше.

София задохнулась этим предложением. Постаралась взять себя в руки, вернуть мысли в нужное русло.

– Не о том речь, Эрих. Я ведь гостья, могу делать что хочу?

Оба понимали, что это был за вопрос… это был её способ увидеть границы заточения, пусть весьма комфортного, но заточения, ведь того факта, что София к Нойману не сама пришла, а её заставили, никто не отменял, несмотря на некоторые… особенности.

– Да, можешь, – медленно выдохнул он. – Но…

Эрих слегка тронул её за подбородок.

– Знаешь, София, должен тебе признаться… я ревнив. Однажды я очень дорого поплатился за это чувство, и больше подобного не допущу, или мне кажется, что не допущу, но…

– Но?

Немец выдохнул, будто в прорубь окунулся:

– Но у меня сейчас в голове внезапно возникло несколько способов, как сделать так, чтобы мужчина, в доме которого ты бы решила заночевать, внезапно… исчез.

На слове «исчез» немец развел руки в стороны, мол, как-то так, лезут какие-то никчёмные мысли, разве я виноват.

– И ты бы не узнала, – «добил» он ее. – Я бы сумел скрыть своё участие в исчезновении славного малого, в этом у меня тоже немало опыта… так что… я тебя очень прошу – береги меня от подобных мыслей.

София не знала, что сказать. Да и что можно сказать в ответ на такую тираду. «Да, Эрих, я все поняла»? Действительно поняла!

– София… – он слегка прикоснулся к её коленке, и женщина удивилась сама себе: чего это она наслаждается этим прикосновением?

Его рука скользнула выше, к плечу… замерла у бретельки топа… и опустила бретельку вниз. Синяя ткань, лишенная опоры, сползла по её телу почти к соску…

Мужчина голодными глазами следил, как ткань сползает всё ниже и ниже, а затем сказал внезапно:

– Когда перестанешь бояться, я тебе покажу, – прикоснулся руками к её соску, сжал аккуратно, – как это может быть на вершине горы… или в воздухе…

Она прокашлялась. Его движения мешали… думать, соображать.

– София…

Он резко дернул её на себя, усадил к себе на колени в позе наездницы.

– София, – повторял он как заведенный, пока его голодные руки жадно скользили по её телу, избавляя от ткани.

Марк

Утром София выходила на пробежку. Слушала свое дыхание, любовалась озером, пересчитывала трухлявые пеньки вдоль вытоптанной лесной дороги. Каждый раз София пробегала мимо старой постройки, где, как она уже знала, содержалась Эльза.

Об Эльзе пока думать не хотелось. Софии было немного жаль эту женщину, но считать её жертвой язык не поворачивался. Много натворила, хоть и платит за это непомерную цену!

София также не могла не думать о том, что Эльза – это яркий пример темной стороны Эриха.

«Как бы самой в подобной клетке не оказаться», думала она, глядя себе под ноги, апатично наблюдая, как её новые светло-синие кроссовки смело противостоят лесной грязи.

Она не знала, что испытывает к Эриху Нойману. Ей с ним было… недурно. Немец делал ей хорошо в постели, сполна удовлетворяя недавно проснувшуюся в ней любительницу экспериментов.

Он мог разбудить её утром, деликатно раззадорить, возбудить, перевернуть на спину, затем схватить за щиколотки, и раздвинуть ноги. Как правило, после этого он бесстыдно ухмылялся, рукой лаская ей промежность, а затем он наклонялся к ней, его язык делал вещи, которые вгоняли её в краску весь следующий день.

И, каждый раз будучи на пике, она выкрикивала его имя. А затем благодарила, долго и с удовольствием, заставляя его руку сжиматься в кулак у неё в волосах и на выдохе, из последних сил шептать её имя.

Софии нравился его член и та беспомощность, которую этот сильный мужчина временами перед ней испытывал.

Ночью она могла проснуться от осторожных прикосновений. Его шаловливые руки знали свое дело.

Он никогда не принуждал, он терпеливо ждал, пока её тело не откликнеться, пока она не застонет, и лишь затем София ощущала мягко давление на ягодицы… и толчки, что пьянили и доводили до исступления.

…

Вернувшись c пробежки, она увидела у ворот незнакомую машину, из которой в тот момент как раз выходила женщина.

Рядом с незнакомкой стоял Марк, он как раз подавал черноволосой женщине руку.

А затем он увидел её, Софию, и в глазах мужчины вспыхнула ярость.

«Он знает! Марк знает, что за время его отсутствия моё отношение к Эриху изменилось» …

София попятилась назад, к воротам. Впервые за все это время, именно Марк вызвал в ней чувство опасения.

«Вспомни, что он с тобой сделал», – прошептала Сафрон у неё в голове. «Вспомни, что они оба с тобой сделали».

Хайке

София медленно подошла к Марку, который не спускал с неё глаз. Смотрел, как волк смотрит на наивную добычу. Затем его окликнула незнакомка, и Марк отвлекся на неё. У Софии появилась возможность присмотреться к женщине.

На вид ей было около сорока. Она была ухожена, с черными, как смоль, волосами, и об её скулы можно было порезаться.

– Здравствуй, София, – произнесла незнакомка. – Рада с тобой познакомиться. Ну что, Марк, проводи меня в дом. У нас еще будет время… поболтать с этой милой девушкой.

– Хм, – София на нашась с ответом. – Здравствуйте.

Когда двое новоприбывших вошли в дом, София беспомощно посмотрела на охранника.

– Что это было?

– Хайке Нойман приехала, – ответил охранник. В голосе скользило почтение.

– Кто это?

– Мать нашего хозяина. Что одного, что второго.

– Вот оно как!

София задумалась.

– Мне он не хозяин, – буркнула женщина, и пошла в дом.

И не увидела, как многозначительно переглянулись охранники.

Она постаралась незаметно проскользнуть в комнату, и планировала отсидеться там. Увы, через час ей пришло сообщение от Эриха:

«Хватит прятаться. Спускайся, с матерью познакомлю».

София оторопела. Да что, к чертям, происходит!? Как такое возможно! Мужчина, который пугал до дрожи, до жуткой ненависти, хочет её познакомить с матерью!»

Аристократы

Марк

Он не понимал, что не так. Его инстинкты кричали: «Это она, она!». Марк не прислушивался к инстинктам. Он не хотел верить, что Эрих снова прибрал к рукам его женщину. Снова! В который раз!

Марк ощущал её запах! Она была так желанна, так красива. Увидев её у ворот, ему так хотелось просто обнять эту женщину, вдохнуть её запах. Как же она желанна! Увы, не только для него.

Вернувшись в этот дом, он мгновенно почувствовал эмоции брата, и с каким-то жестоким удовлетворением наблюдал за его метаниями.

Эрих в ней не уверен. Его самоуверенный старший брат мечется, как зверь в клетке. Он не уверен в чувствах Софии, её желаниях. Именно поэтому он приставил к ней охрану, именно поэтому не спускает с неё глаз.

Ну а он, Марк… ему нужно больше времени, чтобы во всем разобраться. Если его Тамара вернулась к нему – он не отдаст. Не в этот раз. Убьет, предаст, пойдет против рода. Он наконец-то вернет свою Тамару!

Ему нужно больше времени.

** ** **

София высушила волосы, оделась в сдержанный светло-голубой костюм… и пошла знакомиться.

Все трое расположились в гостиной: Эрих, мать Эриха, и Марк. Выглядела троица, как с рекламного ролика Шанель. Чертовы аристократы!

«Час от часу не легче – подумала София».

– Мне очень приятно, – сказала заученно.

Хайке Нойман усмехнулась.

– Не переживайте, я только кажусь такой злобной. На самом деле я – тот еще Божий одуванчик.

Что Эрих, что Марк синхронно демонстративно фыркнули.

У Софии брови поползли вверх. То ли женщина так шутит, то ли угрожает.

– Видимо, ваш сын характером в вас пошел, – решила пошутить София.

Сказала, и пожалела сразу. Получилось двузначно, но мать Эриха рассмеялась.

– Я бы не сказала. Вот у Марка – да, у него мой характер, а Эрих в отца больше, а если поточнее – в дедушку. Мой отец был сильным ктархом, и власть его развратила. Как видишь, с Эрихом случилось то же самое.

– Ктархом?

– Тебе еще Эрих не рассказал? – удивилась Хайке. – Он что, еще не хвастался, как замораживает реки, останавливает время, или, на худой конец, летает?

– Мама! – возмутился Эрих.

– Да что такого? Эрих, да научи ты девушку летать! В твоем случае, цветы уже не спасут ситуацию!

У Софии глаза полезли на лоб. Летать? Она смотрела на Эриха, что чинно попивал кофе, и не могла представить этого мужчину – летающим. Он для этого казался слишком… совершенным. Полет – это, как ей казалось, растрепанные волосы, резкие движения, а этот… педант какой-то, куда ему летать?

Она поймала взгляд Марка – усталость и легкая грусть. Что – то было в этом взгляде такое, отчего ей стало неловко.

– София, присаживайся? – предложил Эрих.

София только сейчас поняла, что продолжает стоять. Эрих отодвинул для неё кресло, и она присоединилась к троице за столом.

Марк молчал, София старалась не смотреть ему в глаза, хоть и не понимала до конца, почему.

«Потому что ты переспала с его братом во время его отсутствия, – подсказал холодный рассудок».

… На стол подали разные яства. София с наслаждение пробовала то одно, то другое, и украдкой думала о том, что спала со всеми мужчинами, находящимися в комнате. Эта мысль то ли пугала, то ли будоражила.

– А знаете, мне было очень интересно с вами познакомиться, София, – сказала Хайке. – Мои сыновья мне о вас рассказывали.

София сделала глоток вина.

– Ну надо же! – выпалила, и снова глоток вина.

– Я прекрасно знаю, как вы оказались в этом доме. Не по доброй воле, как минимум. Одно непонятно – кто из моих сыновей вам больше по душе?

Эрих и Марк застыли. Казалось, чего-то подобного они от матери ожидали, но все равно не были готовы к этому вопросу. София же потеряла дар речи. Хайке Нойман, несмотря на игривый тон, смотрела на неё внимательно, настороженно, да и её сыновья впивались в бедную Софию колкими взглядами.

– Да, это хороший вопрос, – согласилась София. Ей отчаянно хотелось выпить.

– Я почти уверена, что вы симпатичны Эриху, – произнесла Хайке, и посмотрела на сына, чтобы увидеть его реакцию.

София тоже посмотрела – Эрих резко набрал в легкие воздуха. Громко выдохнул… но промолчал.

– Но и Марку вы тоже симпатичны, – и посмотрела на второго сына, реакция которого отзеркалила реакцию Эриха. – Кому из них вы разобьете сердце?

Хайке Нойман

– Я не думаю, что вашим сыновьям так легко разбить сердца, – улыбнулась София, которая от чувства неловкости не знала куда себя деть.

– Я и не говорю, что легко! Но вам под силу… – Хайке взяла в руки свой бокал, принюхалась к напитку, что при взбалтывании оставлял розовые следы на стенках бокала. – Прекрасное вино… Увы, Эрих и Марк сами виноваты в своих бедах. Принимай они правильные решения – оба были бы счастливы и намного сильнее, чем они есть сейчас.

– Я… я…

– Понимаю, София, вы чувствуете себя неловко. Поверьте, я не хочу, чтобы вам было плохо. В моих интересах вам понравиться, ведь, как ни крути, вы надолго задержитесь в нашей семье.

И хитро подмигнула бедной, потерявшей дар речи Софие.

– Хватит! – сказал Эрих, и влился в мать взглядом. – Зачем ты затеяла этот разговор?

– Чтобы напомнить, мой дорогой, – невозмутимо ответила Хайке.

– О чем?

С её лица, подобно дождевой капле со стекла, слетела усмешка.

– О том, что случилось с Тамарой, и почему так опасно играть с чувствами женщин.

В комнате повисла тишина, густая, неприятная.

– Никто… не играл.

София видела, как неприятен Эриху этот разговор, но видимо, его мать имела право так с ним разговаривать. Хайке продолжала давить.

– Как не играл? А что же ты, в таком случае, делал? Думал, что Тамара тебе дана по праву рождения, и отнесся к ней так по-скотски? Быть может, ты думаешь, что и Софию можешь получить просто потому, что хочешь?

– Мама…

– Я читала её ауру… забыл, что правду не только по тебе можно считать? Думаешь, не вижу, как ты с ней поступал… как вы оба поступали! Тебя это тоже касается, Марк!

Нойманы молчали. София – тоже. Ей казалось, она подслушивает беседу, не предназначенную для её ушей. Казалось, вот-вот – и ее попросят уйти, а поскольку ей был интересен этот разговор, она старалась помалкивать, и внимательно слушала.

– Ты снова загоняешь себя в ловушку, Эрих. Она тебя не полюбит, если ты будешь её на поводке держать. Да ты и сам знаешь, не так ли? Ну а ты, Марк? – Мужчина слегка подался вперед. – Что будешь делать ты?

– Мама… София – не моя женщина.

– Надеюсь, в этот раз ты об этом не забудешь.

И снова тишина. Наслушавшись этой тишины, убедившись, что все прониклись, Хайке рассмеялась.

– Ну что ж, поговорили о серьезном – и хватит.

И принялась уплетать обед, в то время как остальные три человека, казалось, превратились в статуи. Им понадобилось время, чтобы прийти в себя и снова вовлечься в разговор.

Весь вечер София задавалась вопросом – нравится ли ей Хайке Нойман. Ей было интересно, сколько той лет, и почему она так молодо выглядит.

– Кстати, я бывала в СССР, – сказала Хайке, накалывая на вилку десерт.

– Мама! – закричали оба брата одновременно.

– Мне дали задание спасти Павла… как же его звали… Павла Гончаренко… или это был Гончарук?

– Не думаю, что Софие это интересно, – попытался воспротивиться Эрих.

– Конечно, ей интересно, – рассмеялась Хайке. – Вы ей, небось, ничего не рассказали о том, кто мы, чем занимаемся, почему так важны для этого мира. Так вот, – она повернулась к Софии, – наших предков отправили на эту планету следить за людьми, с тех пор мы и следим! Не без некоторых сложностей, конечно, энергия-то здесь другая, наш организм неправильно её поглощает. Это как… это как будто мы постоянно питаемся только жирной вредной пищей.

Женщина разгладила салфетку у себя на коленях. Она старалась казаться беззаботной, но её поведение не обмануло даже Софию, не говоря уже о сыновьях Хайке. Это женщина выверяла каждое слово!

– Так вот, отправили меня в СССР. Это, знаешь ли, задание не из легких, к тому же я плохо по-русски говорю. Там был мужчина, который придумал одно совершенствование. Умный был этот Гончаренко, и придумал то, за что во многих других странах его бы вознаградили. Павел… помню-помню, он хотел руки на себя наложить. Знаешь, он один из немногих, кого я не осуждаю за это решение. Все же жизнь у него была нелегкая. Гений, работающий трактористом. Я едва успела…

– Разве… почему вас волновало то, что происходило в другой стране? Ведь вы же… вы же немка.

– Мы не различаем стран, София, – мягко улыбнулась Хайке. – Мы – выше этого. Конечно, мы предпочитаем жить в тех странах, где более комфортные условия, но и у вас здесь живет много ктархов. Мне ли не знать, у меня завтра с ними встреча. Ну и Эрих с Марком постоянно видятся с вашими ктархами. Признать, не завидую я этим… людям. У них работы – еще лет двадцать будут разгребать.

Остаток вечера прошел легко, в основном в историях из прошлого семьи Нойман. Софии было интересно слушать эти истории, но, когда ужин закончился, она испытала облегчение, ведь от переизбытка информации плавилась голова.

Вернувшись в комнату, она мгновенно погрузилась в сон.

Софии приснился кошмар. Во сне она увидела Сафрон, которая надрывно закричала:

– «Берегись!»

София проснулась с криком.

Часы показывали полвторого ночи.

– Господи…

Она решила пойти на кухню, выпить чаю. Но не дошла – на пороге Софию ждала Хайке Нойман.

– Здравствуй, Сафрон, – сказала женщина. – Так кому из моих сыновей ты разобьешь сердце?