Текст книги "Иностранец ищет жену (СИ)"

Автор книги: Марина Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Глава Двадцать вторая
Вопросы-ответы

Изоляция, он и она

На подъезде к его дому, София вспомнила то полузабытое чувство, что у неё возникло при первом посещении ноймановского дома. Замок, окруженной охранниками-волками. Волки не нападают, ждут команды от вожака.

Машина остановилась у крыльца дома. Какое-то время пассажиры не двигались.

– Выходи, – Нойман провел рукой по лицу, – иди к себе в комнату.

София так и сделала.

Пока она шла к дому, ловила на себе взгляды охранников. Волки, дожидающиеся тревожного приказа.

«Фас!»

Она почти слышала этот приказ, отданный равнодушным немцем.

Она прождала его в комнате весь вечер. Была уверена, что придёт, не может не прийти.

Не дождалась. Когда усталость взяла своё, она погрузилась в царство Морфея.

Проснулась от стука в дверь. Надавила на глаза в надежде почувствовать себе хоть немного бодрее.

Он пришел…

– Можно… войти? – вежливый вопрос, которого можно было и не задавать.

Эрих вошел в комнату. Горел только один ночник, а потому, когда мужчина присел на кровать, его тень растеклась по всей стене.

Их взгляды встретились.

– Плакала?

– Нет.

– Это хорошо, – задумчиво. – Что ты помнишь о прошлой жизни?

София выпрямилась и подтянула к себе ноги. Мужчина давил на неё своей энергетикой. Такова и была его цель – запугать, надавить, заставить прогнуться под его волю.

– Немного… помню тебя, день первого знакомства. Помню свою смерть. Помню Эльзу. – София вздохнула, она надеялась, что не совершает ошибку. – Я помню то, что она мне показывает.

– Она? – мужчина подбоченился. – Кто «она?»

– Это сложно объяснить. Я в снах вижу женщину, она служит проводником к моим воспоминаниям. Она назвала себя Сафрон…

На его лицо отразилось непонимание.

– Сафрон – это сосуд для энергии, – нахмурился Эрих. – Это понятие, обозначение, которое мы сами придумали. Это не живой дух, не проводник. Это не персонифицированный образ. Энергия не может… Она сама себя так назвала?

– Да.

– Как она выглядит?

– Высокая, с резкими чертами лица… брови прямые, поэтому кажется, что она постоянно хмурая.

– Скорее всего, этот образ – это некое воспоминание, что-то важное лично для тебя. Её внешность должна давать какие-то ответы, ведь ты сама наделила эту… Сафрон её возможностями и внешностью… Возможно, какое-то заклятие, или же…

Эрих будто забыл о существовании Софии, его поглотила новая загадка и разговаривал он с самим собой.

София не мешала ему размышлять, она посмотрела на стену, где красиво отображались две тени – его и её. Ноймановская тень была больше, имела какие-то хищные углы. Не тень, а оборотень, что прилег у стены отдохнуть!

«Он не должен узнать, что Марк и Тамара были любовниками…Почему не должен? Что, если он уже убил брата? Но что, если Марк выжил? Тогда Эрих уж точно не должен обо всем узнать, еще есть шанс».

София увлеклась своими мыслями. Когда она снова взглянула на Эриха, поняла, что и он на нее смотрит. Смотрит хищно, концентрировано, так, как в представлении Софии хищники смотрят на жертв перед тем, как напасть.

Она обхватила руками колени. Силы таяли, она хотела знать.

– Что ты со мной сделаешь? – прошептала на выдохе.

Он медленно поднял руку и положил её ей на колено. Задумчиво следил, как его же рука плавно скользит по ноге. Он надавил женщине на колени, заставив распрямить обе ноги. Его руки легли ей на бедра, выбивая из нее дыхание.

Перспективы

Он медленно поднял руку и положил её ей на колено. Задумчиво следил, как его же рука плавно скользит по ноге. Он надавил женщине на колени, заставив распрямить обе ноги. Его руки легли ей на бедра, выбивая из нее дыхание.

Руки делали одно, а глаза – другое. Он неотрывно следил за Софией, и считывал каждую ее эмоцию.

– Эрих, не нужно…

– Вариантов немного, София. Первый – я запру тебя в клетке, и приходить буду к тебе лишь в ситуациях, когда во мне будет столько энергии, что я начну сходить с ума. Для этого мне и нужна сафрон – отдавать ей излишки энергии.

Софии отчаянно хотелось убрать его руку. Он, его слова, его взгляд – все это было ей противно. А ведь были моменты, когда ей почти казалось, что…

– Но в такие моменты контролировать мне себя очень сложно, – продолжал Эрих, – и лучше бы мне спать с тобой чаще, не доводить до такого. Поверь, когда я теряю контроль – становлюсь ужасным человеком.

«Ты всегда такой! Чудовище!»

Эрих хмыкнул, будто она эту фразу таки произнесла вслух.

– Второй вариант – ты живешь со мной добровольно. Мы женимся, переезжаем в Германию, я отношусь к тебе с должным уважением, как к жене, как к спутнице.

Она задохнулась этими словами.

– Что?!

– С тебя будут пылинки сдувать, ни в чем не будешь знать отказа. Я буду считаться с твоим мнением, подстраиваться под тебя и делать всё возможное, чтобы ты и твои близкие были счастливы. Кроме того – ты станешь сильнее энергетически, почувствуешь вкус жизни.

Он убрал-таки свою руку, но наклонился к ней всем телом.

– Посмотри на меня, – попросил мягко. – София.

Она посмотрела. На нее смотрело влюбленное чудовище.

Ночь

– Не бойся меня, – сказало это чудовище. – Я не буду к тебе жесток, если ты не станешь нарушать правила.

Она знала, что пожалеет о следующем вопросе, но не задать не могла. Будто какая-то сила тянула из неё эти слова.

– А если стану?

– Тогда я начну давить, – вздохнул мужчина. – Твои родители, твоя сестра – главные рычаги давления. Не смотри на меня так, мне бы не хотелось так далеко заходить. Ты благоразумна, и мне будет достаточно твоего слова. Пообщай мне верность.

"Верность?"

Он медленно, так, чтобы она видела, протянул к ней руку. Прикоснулся к её волосам, притянул к себе поближе.

– Эрих, не нужно… Ты ненавидишь свою сафрон, и нуждаешься в ней одновременно. А я стану игрушкой для битья.

– Неправда, – она ощутила его усмешку у себя на шее, он резко втянул в себя её запах. – Я именно тебя хочу видеть рядом, София, для меня ты лучше Тамары. И хоть умом понимаю, что ты и есть Тамара, но хочу тебя.

"Потому что ты не знал настоящей Тамары"

– Эрих… Эрих… – она положила руку ему на плечо в попытке остановить нежеланную ласку. – Я не хочу.

– Захочешь…

Он поцеловал её в шею, его руки гладили ее плечи, поясницу, медленно пробирались под кофту. Казалось, он был везде, он был рекой, в которой женщина барахталась.

– Эрих, – она попыталась глотнуть немного воздуха.

– Захочешь, – повторил мужчина, целуя ключицу. – Сначала привыкнешь, затем и полюбишь. Я много могу тебе дать, как и ты – мне. Моя энергия позволит тебе не стареть.

– Я никогда не стремилась жить вечно, – пролепетала София, закрывая глаза.

– Ты просто не вошла во вкус. В тебе всегда было ничтожно мало энергии София. Без меня ты не жила, а существовала.

Он поцеловал её в уголок губ. Вот-вот – и набросится на неё. София почти смирились, но, когда она открыла глаза, наткнулась на его насмешливую улыбку.

– Готовишься к насилию?

•• • ••

Она не нашлась с ответом. Какого ответа ждет этот мужчина? Знает же, всё он прекрасно знает и понимает!

Тем временем, Нойман поднялся с её кровати, и подошел к двери.

– Завтрак в семь. Пожалуйста, не опаздывай. И вот еще: я тебе альбом принес, на тумбочке, просмотри его на досуге, тебе может быть интересно.

После его ухода, София еще долго не могла прийти в себя. Казалось, по телу гуляет какая-то мысль, но всё никак… никак…

Спустя какое-то время, выбравшись из своеобразного транса, София взяла в руки альбом и принялась рассматривать фото.

На тускло-коричневом переплете виднелось золотое тиснение – 1887–1932.

«Приблизительно в этом временном промежутке умерла Тамара… а Эрих жил дальше, как и Марк. Эльзу браться посадили в клетку, их жизнь продолжалась, пока я была ничем, никем, умерла да не умерла… и вот я снова здесь…».

Она раскрыла альбом.

Открытки, какие-то новогодние поздравления, подписи, групповое фото нескольких женщин, среди которых София узнала Хайке Нойман.

Одна открытка привлекла её особое внимание.

«Нюрберг 1898». София с удивлением поняла, что узнает место, где было сделано черно-белое размытое фото. Что знает предназначение каждого дома на картинке. Это был город её детства, город, где она родилась, и где умерла.

– Как странно…

На картинке – аккуратный заснеженный город, ратуша, церковь. Квартира, в которой Нойман поселил Эльзу, была в двадцати минутах езды на машине от места сьемки, и в тридцати, если добираться на лошади.

Она просматривала фото, сначала нечеткие, размазанные, затем, по мере совершенствование технологий, изображения становились более четкими.

Последняя страница альбома – на фото мужчина и женщина.

София рассматривала Эриха, непривычно улыбчивого, какого-то по-настоящему юного. Рядом с ним стояла высокая темноволосая женщина. Короткая стрижка делала её образ каким-то мальчишеский, дерзким, несмотря на женственную фигуру.

София присела на кровать и очень долго смотрела на самое фото. То, как Эрих смотрел на женщину, навевало на Софию какую-то непонятную тоску. Что за тоска? Откуда?

София сразу поняла, на фото Сабрина, женщина, которую Эрих встретил после смерти Тамары, та самая, которую он искренне полюбил.

Какая-то мысль по-прежнему не давала Софии покоя… Как будто она забыла о чем-то, о чем забывать нельзя.

Эрих

И потянулись дни ожидания. Дни завоевания. Дни, когда Эрих дрессировал (завоевывал?) Софию.

Они вместе завтракали, вместе ужинали. Он настаивал, чтобы выходные она проводила с ним. На работу позволял ездить, но в сопровождении охранников-волков.

Напряжение не отпускало. София всё ждала, что он войдет в её комнату, и захочет остаться на ночь, но этого не происходило.

Иногда она ловила на себе его голодные взгляды, и в такие моменты старалась быть ниже воды, тише травы. И вроде бы спала уже с ним, но все равно боялась. Перед глазами стояла картинка, как он взмахом руки «взорвал» бетонную трассу, видела неподвижное окровавленное тело Марка.

Эрих не давил. Мерзавец выбрал другую стратегию.

К примеру, однажды он вошел в гостиную, где в тот момент находилась София. Эрих с кем-то разговаривал по телефону, и сначала она не обратила внимание на то, с кем именно. Но внимание зацепилось за упоминание одного фильма, Эрих говорил человеку по ту сторону, что фильм получился отличным, и касса превзошла все ожидания.

София медленно повернула голову, Эрих показательно не обращал на неё внимания, разговор продолжался, и вскоре София убедилась, что Эрих вел необременительную беседу с её любимым режиссером. С тем самым!

Когда разговор завершился, она выждала ровно шесть секунд.

– Ты разговаривал с *****? – спросила она, понимая, что Эрих наверняка слышит, как быстро бьется её сердце.

– Да, – хмыкнул мужчина. – Разговаривал.

И молчит. На лице – довольная саркастичная улыбка.

– Вы… знакомы? – спросила она как можно небрежнее.

– Нет… – Пауза. – Мы достаточно хорошие друзья.

Софии понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное.

– Кстати, он хочет приехать ко мне в гости, так что как только я завершу свои дела в Киеве – приглашу его к себе во Франкфурт… у тебя будет возможность познакомиться с ним в неформальной обстановке.

«Познакомиться в неформальной обстановке».

Сказав это, Эрих ушел, оставив шокированную Софию в раздумьях. А думать было о чем, мысли будто помимо воли текли в неправильном русле. Сколько всего нового можно узнать, находясь рядом с Эрихом Нойманом! Сколько возможностей! Сколько открытий! Как интересно с ним, наверное, было бы, если бы…

Голос шептал: «А почему если бы? Ведь всё может быть, лишь позволь себе поддаться».

«Но Марк?! Я не хочу предавать!»

«Разве предаешь?! Тамара любила Марка, а ты кого любишь?»

•• •• ••

Эрих

В доме было темно, уснула прислуга, уснула София, бодрствовала охрана.

Эрих вылил в бокал остатки вина, положил пустую бутылку на пол у дивана, и снова закинул ноги на том самый диван. Приятные мысли пузырились в голове.

Он знал, как завоевывать женщину, и её тоже сможет. Пусть и начали неправильно, пусть многое стоит между ними, но…

Эрих сделал глоток, красное вино красиво огладило внутреннюю сторону бокала, и снова осело на дне.

… он берет ответственность за свои ошибки, и больше их повторять не станет. Эриху есть чем её увлечь, у него есть возможности, и он их использует.

Всё будет, в этот раз у него всё будет с этой женщиной. Если кто-то попытается помешать – он на куски разорвет, даже если этим «кем-то» окажется Марк.

Марк.

Мысль о брате болезненно кольнула. Как мог Марк позариться на Софию!? Знал ведь, как она для него важна.

Да и в прошлом было так много всего, на что теперь волей-неволей приходилось смотреть иначе. А что, если…

Тамаре было около десяти-тринадцати лет, когда он, Эрих, попросил Марка присмотреть за его невестой. Частично, у него были на то основательны причины – отец тогда заболел, и Эриху пришлось много времени и сил тратить на его восстановление, что юному неопытному ктарху давалось нелегко. Марк согласился, сначала неохотно, а затем…

Он, Эрих, спрашивал о ней, пусть не так часто, как стоило бы, и все же.

– Как дела у девчонки?

– Она… забавная, – Марк хмыкнул. – Поругалась с подружкой, та ей в ответ испортила платье, а Тамаре в ответ подложила крысу… Забавная у тебе жена будет.

Помнится, в первые годы наблюдения Марк говорил о ней с неким умилением, которое со временем превратилось во что-то другое. Во что?

Эриху вспомнился один из таких разговоров:

– Я думаю, когда ты с ней познакомишься поближе, она тебе понравиться… Красивая девушка выросла, добрая, смелая, она прекрасно вольется в нашу семью. Она действительно создана для тебя, вы очень похожи.

Эрих не помнил, каков был его ответ, его тогда не впечатлили слова Марка, он им не очень-то верил. Что тут скажешь, юность и глупость!

А затем Марк всё меньше и меньше упоминал Тамару, говорил о ней нейтрально, едва ли не прохладно. Наверное, стоило насторожиться. Возможно, стоит насторожиться сейчас, и вернуться в прошлое, чтобы понять будущее?

А Софию он таки получит, несмотря ни на что! Несмотря…

Фильм

В тот вечер пятницы он был непривычно тих. Не саркастичен, задумчив, на Софию постоянно смотрел так, как не смотрел раньше. София предполагала, что его что-то гложет.

Он прошел в гостиную, где она в тот момент работала. У неё на ногах – плед, в руках – чай с лимоном, перед глазами ноутбук.

Мужчина застыл в проеме двери и, видимо, стоял там какое-то время, потому что София заметила его не сразу.

– Ты вздрагиваешь каждый раз, когда меня видишь, – сказал он, поймав её взгляд.

– У меня есть причины.

– Несмотря на это, мне приятно видеть тебя такой… домашней.

Ей почему-то стало неловко от его спокойной доброй улыбки.

– У меня… много работы, я люблю здесь сидеть.

– Да, я знаю.

Она ждала, что он что-то сделает, но мужчина не двигался – руки сложил на груди, плечом опирался о дверной косяк. И ТАК смотрел!

– Когда я тебя привез сюда впервые и изнасиловал… знаю, для тебя это было изнасилование… я ожидал истерики. Пусть не сразу, но позже… Истерики не было, ты приняла то, что я делал, как данность, и попыталась бороться в меру возможностей. Думаю, мне тогда понравилось твое поведение. Она мне импонировало.

«Еще бы, женщина, которая не истерит – не мечта ли?»

– И сейчас… ты ведешь себя на удивление трезво. И даже увидев тот трюк со взрывом, не начала биться в истерике и сомневаться в собственной адекватности.

– Взрыв был не самым страшным моментом. Забыл, я уже видела подобные вещи, у меня было время привыкнуть. А вот то, что ты оставил своего брата…

– Оставил! – Эрих резко оборвал разговор.

Нойман прошел в комнату и сел рядом с Софией, у неё в ногах.

– Ты до безобразия правильная, София. Мне интересно, была ли такой Тамара..? Что за ухмылка?

– Ты ничего не знал о Тамаре, и в этом твоя ошибка. Ты её не видел настоящей. Тамара из твоего рассказа и мои воспоминания – это как будто история двух разных женщин.

– Марк был влюблен в Тамару, я прав?

София замерла. Что делать? Кивнуть, а если да, то каковы будут последствия?

«Он не спрашивает, он уже знает ответ, так к чему этот страх?»

– Я до сих пор не понимаю, как мог не видеть очевидного, – Эрих подался вперед. – Он защищал Тамару в наших разговорах, он замирал, стоило ему её увидеть. А я был так спел!

«Был! Был слеп!»

– Как они познакомились?

– К-кто?

– Тамара и мой брат, – нахмурился Нойман. – Моя невеста и мой брат.

– Я… Тамара пыталась сбежать из балетной школы, он её остановил, помог, успокоил. Она ребенком еще была.

– Как забавно! – Хмыкнул мужчина. – Детство, юность – самый опасный возраст для любой девочки, влюбиться очень просто, даже в самого неподходящего человека, каким для неё и был Марк.

Он положил руки на её завернутые в плед ноги. Провел рукой по ноге.

– Как думаешь, – спросил задумчиво, – если бы я был на его месте, ты бы меня полюбила?

– Ты не был на его месте. К тому же, я с презрением отношусь к таким вопросам.

– Каким?

– Если? А что если? – почему-то разозлилась София. – А что если бы я делал то, поступил так? Я не знаю, как могло бы быть, и мы никогда не узнаем.

Ей хотелось добавить, что она помнила чувство холода, исходившее от Ноймана в той, прошлой жизни. Весь его вид кричал о том, что он не любит свою невесту, и не важно, как бы они встретились, важно, как бы он себя при этом вел.

– Мне в какой-то момент начало казаться, что она меня любила, – мужчина смотрел в никуда, взгляд отсутствующий. – Были моменты… странно, почему ты этого не помнишь.

«Не помню. Не мучай меня, не помню – и все!».

Эрих отвлекся от мыслей, слегка повел головой.

– Я хочу посмотреть какой-нибудь фильм, – сказал внезапно, подаваясь к Софии. – Посмотришь со мной?

– Ну…

… Он подключил экран домашнего кинотеатра к ноутбуку, на экране высветились вступительные титры. Мужчина прилег на диван.

– Иди сюда… Ну же, София! – нетерпеливо. – Вспомни, что я кровожадный Эрих Нойман, не зли меня хоть сейчас.

София подошла к Эриху.

– Попалась!

Он рывком схватил её та за талию, и дернул на себя. София попыталась освободиться.

– Не брыкайся, я тебе ничего не сделаю… ничего плохого.

Он уложил Софию рядом с собой, её голова у него на груди, взял в руки другой пульт, и комната погрузилась в мягкий полумрак.

На экране пошли вступительные титры, заиграла ободряющая музыка.

Расслабиться не получалось ни в какую. Одна его рука лежала у нее на спине, вторая – где-то в стороне, зато подбородок почти опирался ей на макушку. Она чувствовала на спине легкие ноймановские поглаживания, вроде бы и машинальные, а вроде бы и нет. И его сердце, что билось прямо у неё под ухом.

Она отчаянно пыталась сконцентрировать внимание на фильме, но ведь рядом лежал этот мужчина! Этот! Какой еще фильм! Какая комедия!

Женщина чувствовала, что и Эриху нелегко, и сюжет фильма он ни черта потом не вспомнит, ведь тоже не следит за сюжетом. Он делал вид, что расслаблен, но ведь и она не глупа. Чувствовала, как тяжело ему дается это спокойствие.

Она ощутила, как утяжеляется его дыхание. Его прикосновения стали слегка напористее, он гладил её спину, иногда спускаясь на поясницу.

София не сопротивлялась – какой смысл? Сделает что хочет, но…

– София…

Мужчина навалился на неё сверху, придавил своим весом, погладил рукой лицо. Его рука слегка подрагивала, как у наркомана.

– София… как же ты желанна!

И поцеловал, глубоко проталкивая язык, пока его руки нахраписто овладевали её телом, лезли под кофту, под резинку спортивных брюк.

– Я осторожно, маленькая, – шептал в перерывах между поцелуями. – Не бойся, я не обижу, я осторожно.

Его акцент усилился, как и его нетерпение. А член упирался ей в бедро – хочет, причём, уже давно хочет. А если так сильно хочет, почему так долго сдерживался?!

– Софийка…

Он просунул руку под резинку штанов, коснулся чувствительной точки, да так внезапно, что она выгнулась. Не от удовольствия – скорее от неожиданности.

Его рука медленно поглаживала нежную кожу, и эти механические движения были… Да к чертям, они были приятными!

– София.

Он встал, затем заставил и её подняться. Обескураженная, София не понимала, что происходит, пока мужчина не уложил её животом на низкую стеклянную столешницу, а сам навалился сверху, пусть аккуратно, но до чего же получилась… животная поза.

– София, ты так желанна…

Он снял с нее штаны вместе с бельем. Его рука прикоснулась к клитору. Он осторожно погладил бархатную поверхность. В этот раз ей показалось, что это движение подобно взрыву.

Она инстинктивно дернулась, но Эрих так плотно прижимал её к себе, что движение получилось смазанным.

– Тихо-тихо… вот так, – и засмеялся ей в волосы, продолжая гладить между ног.

Ей стало жарко. Ей стало холодно. И некомфортно, на как-то по-особенному… она была вынуждена признать, что его действия скорее приятны, чем нет.

Эрих на мгновение отклонился. Звякнула пряжка. Нетерпеливое волнительное мгновение – он плавно в неё вошел.

– София, – прошептал на выдохе, начиная двигаться. – Как же ты желанна…

Голодного мужчину женщина видит сразу. Он может быть скромным скрипачам, или напористым водителям катафалка. Голод – это то, что ощущается в каждом мужчине, когда он дорывается до желанной женщины.

Она видела, что он сдерживается, и что ему это дается нелегко. Он старался действовать бережно, старался не давить. Но не только это… было в его движениях и нечто новое…

Эрих брал её сзади, не позволяя заглянуть в лицо. И всё же, София понимала, почему секс называет обменом энергии. Это он и был – энергетический обмен. И она как никогда ощущала его – мужчину, что в неё входил, и понимала смысл столь простого слова «обмен»…

– София…

Он продолжал гладить её клитор, вторая толчкам.

В какой-то миг она вцепилась руками в стол, а на языке замер крик восторга. Ей было так хорошо, что, казалось, голова вот-вот разорвется на части. Хотелось кричать от чувства, что наполняло тело.

«Как же хорошо!»

Это было не только возбуждение, это была энергия, что заполняла все иссохшие частицы её души. Это была пустыня, которая впервые ощутила на себе ласковое прикосновение дождевых капель.

– София…

Это был не оргазм – это было насыщение. Понимание совершенства мира, осознание себя – частью. Не было больше проблем, не было невзгод, не было лишений, не было злых людей. Она была здесь и сейчас, в состоянии кристальной нирваны.

Он снова лег на неё, оба тяжело дышали.

Она услышала, как он засмеялся.

– Я впервые себя не сдерживал… впервые за всю свою чертову жизнь!

Она не нашлась с ответом. Ну что тут скажешь?