Текст книги "Твоя случайная измена (СИ)"
Автор книги: Мари Соль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Настя, – говорит моё имя так, будто конфету кусает.
Я отвожу взгляд. Только что он меня целовал! Вдруг у него на уме что-то большее?
– Прошу вас, останьтесь, – не унимается Виктор, – Позвольте загладить вину! Я совсем не хотел вас обидеть.
Я молчу, размышляя. Совсем не хотел? Или всё же хотел… не совсем.
– Хорошо, – говорю я бесстрастно, серьёзно и взвешенно, – Я надеюсь, ваш сервис стоит испытанных мной неудобств.
Уже в такси меня одолевают сомнения. Верно ли я поступила? Оставила номер ему. Но… Боже мой! Как я устала! И ехать куда-то, на что-то надеяться, ждать. Пусть так! Пусть починит. А после я просто забуду о нём. Навсегда.
Глава 20
Ещё один день пролетел. А я на такси. Договорилась с водителем. Буквально его наняла! Хороший мужик, молчаливый. Блатняк не включает, за дорогой следит. А то, бывает, нарвёшься на быдло…
Арендодатель пошёл на уступки. Обещал с переездом помочь. Деловой человек, сразу видно! А я обещала, как на ноги встану, отдам ему всё до копейки. И долг за аренду, и плату за свет. И витрину, которую он притащил! Соседи солидные. Магазин мягкой мебели и большой ювелирный салон. Кто зайдёт посмотреть на диваны, увидит отдел. А, купив себе новую шмотку, решит присмотреть украшение…
Сообщение на смартфоне. От дочки. Открываю его и понять не могу… Что это? Лишь приглядевшись, замечаю початки кукурузы и стоящую в зарослях Динку. Увеличив, смотрю на неё. Загорела и щёчки, как яблочки!
«Салон красоты», – пишет дочка.
И на следующем фото видны волоски кукурузы. Точнее, косички из них! На другом – «современная стрижка», каре. Теперь это не просто початки, а уже манекены. С которыми дочка колдует вовсю!
«Бабушка видела?», – отвечаю ей.
«Нет ещё», – пишет Диана.
Я представляю реакцию мамы. И шлю ей забавную рожицу. Научилась у сына.
«Я решила, что буду стилистом», – сообщает дочура, – «Маринка говорит, что у меня талант».
«Ещё бы», – думаю я.
Чего только стоят початки! Нарядные, словно толпа разномастных девиц.
«Папе привет», – пишет Дина.
Режет меня без ножа! Папа – тварь, ненавижу. Не хочу ненавидеть его, но любить не могу. Сегодня проснулась в холодном поту. Начала закрываться! Замок на двери очень хлипкий. Захочет, сорвёт! Но зачем? Изнасиловать? Вряд ли. Убить? Как в моих страшных снах, где мы убиваем друг друга. Сначала он меня, а потом – я…
Сказал бы мне кто-нибудь, лет этак десять назад, что я стану бояться его. Человека, которого знала, любила. Которому верила! А теперь вот… боюсь. Заходить на порог. Засыпать рядом с ним, через стену. Этот дом, как тюрьма для двоих. Добровольно себя заковавших.
Думала, что, если съехать к подруге на время суда? И пожить у неё. Но уйти, значит – сдаться! Скоро дети приедут. Я же – мать, я должна оставаться с детьми. И никто не лишит меня этого права.
Илья уже дома. Машина стоит в гараже. Рановато! Но мне всё равно. Я сказала, что будем решать через суд. Он не хочет развод, я не вижу причин оставаться. Вот и всё! Мы уже не семья.
Я вхожу очень тихо. Хочу проскользнуть, чтобы с ним не столкнуться. Но, крадясь мимо кухни, вижу Илью за столом. Он сидит напряжённо. Ссутулившись. На спине проступают бугры крепких мышц…
Пусть бы и дальше сидел! Только что-то в его странной позе вынуждает меня приглядеться. Пятно на рубашке! На белом фоне спины отчётливо видится чья-то… ступня.
Я ступаю неслышно. Боюсь напугать. Знаю, случилась беда! Но, какая? Тихо встав позади, различаю: рубашка расстёгнута, и пятно на спине – далеко не единственный след…
Рукав, что закатан, весь в пятнах от крови! Кровавые ссадины метят кулак, в котором он держит холодное мясо.
– Что случилось? – шепчу оседающим голосом.
Какой-то невидимый страх окружает, сжимает в тиски…
Стоит ему повернуться, и я громко ахаю. Его не узнать! Половина лица – сплошь, одна гематома. Глаз заплыл, только верхнее веко дрожит. На брови, рассечённой ударом, застыла кровавая капля.
– А что, не заметно? – произносит с трудом.
Губа тоже лопнула, кровь запеклась. Но, стоит ему улыбнуться, как ранка опять начинает кровить.
– Ты… подрался? – говорю я, садясь.
В последний раз нечто подобное на лице у Самойлова было ещё в ранней юности. Тогда он пытался меня впечатлить. Влез в какую-то драку. Впечатлил! Я рыдала, вытирая его своим белым шарфом. А теперь я тянусь за салфеткой…
Но Илья отстраняется. Он смотрит мне прямо в лицо, одним своим глазом. И силится что-то сказать.
Меня разрывает на части! Одна часть ликует. Ведь он получил по заслугам. Но другая болит вместе с ним. Да! Может быть, я – мазохистка. Но этот кусочек души до сих пор его любит. По инерции теплится жизнь. Как у того петуха, который без головы. Он мёртв, но только не знает об этом…
– Кто тебя так? – говорю.
«И за что?», – думаю с болью.
Он опускает глаза. Точнее, один, левый глаз. Я, осознав, понимаю. Левша! Тот, кто бил его. Левой по правому.
Илья выдыхает. Роняет подтаявший мёрзлый комок. И рывком поднимается на ноги. Вижу его в полный рост. На рубашке оторваны пуговки. Ворот испачкан землёй…
Представляю себе эту жуткую сцену! Вижу руки. Костяшки на правой – багровые. Он тоже бил! Но за что? Почему?
– Илья…, – начинаю несмело. И боюсь поднять взгляд. На него. На избитого.
Ничего не сказав, он уходит. Да! Бессмысленно было просить…
Оставшись одна, размышляю с иронией, что скажет Снежана? Как оценит его внешний вид? А ещё…
Но об этом стараюсь не думать. Ибо мозг мой взорвётся от дум! Вспоминаю тот вечер. Соловушки. И ресторан. Эльдар улыбался, шутил. А ещё резал мясо на мелкие ломтики. Но не правой, а левой рукой…
Глава 21
Следующим утром Эльдар не берёт трубку. Я грешным делом думаю, а жив ли он вообще? Порываюсь спросить у Ильи. Но его сейчас лучше не трогать. Отёк уже спал, но выглядит он хуже некуда.
Когда Эльдар сам звонит, то голос у него очень странный. Как будто слегка шепелявит. Я предлагаю пойти в ресторан.
– Э…, – выдавливает он, – Я сейчас не в лучшей форме. Лучше приезжай ко мне домой.
Я молчу в недоумении.
– Я приставать не буду. Не до того, – добавляет Эльдар.
В нетерпении еду по адресу. Думала, дом его где-то в Соловушках. Но оказалось, в черте города есть «дополнительный офис». Квартира.
Лифт поднимает меня на десятый этаж комфортабельной новостройки. Илья купил в центре города. Я, помню, думала вечно: «Зачем?». А он говорил – для детей…
Дверь открывает Эльдар. Стоит боком к двери, смотрит косо.
– Привет, – приглашает, – Входи.
Я замечаю на левой щеке тёмно-лиловый синяк.
Он вздыхает:
– Настя, я всё объясню!
– Уж, потрудись, – усмехаюсь, – Похожий я видела утром.
Квартира простая, но стильная. Вешалка, в форме изогнутой женской фигуры. Диванчик с подушками. Приглашает прилечь…
Я сажусь на самый его край. И принимаю внимательный вид.
– Твой муж, он предложил мне встретиться, – начинает Эльдар. Он не садится, а ходит по комнате. Перебирает в уме.
«Как он нашёл его», – думаю я. Ведь не Машка же выдала? В телефон он залезть не мог. По номеру машины?
– Я согласился, – вздыхает Эльдар, – Думал, поговорим, как нормальные люди.
В уголке его комнаты ваза. А в ней – колоски. Мне хочется их потрогать! Узнать, живые они, или нет…
– О чём говорили? – поторапливаю рассказ.
– Да…, о разном, – пожимает плечами Эльдар. На нём тонкий пуловер и брюки. Замечаю, что он босиком. А я, словно девочка, в белых носочках под штаники.
– О тебе, – произносит Эльдар, впервые взглянув на меня.
Ему стыдно, и он прикрывает щёку ладонью. Делает вид, что просто задумался.
– И что… он тебе говорил? – вопрошаю, пытаясь его подтолкнуть.
Эльдар пожимает плечами:
– Сказал, что ты замужем.
Я киваю. Конечно! А вслух продолжаю молчать.
– Мне показалось, что он не намерен с тобой разводиться? – произносит Эльдар.
– Это неважно, – отвечаю ему.
Смотрю на его левую руку. Но не вижу на ней, ни царапин, ни малейших намёков на то, что он бил…
Замираю. Пытаюсь понять. Почему?
– Я сказал ему, что не позволю тебя обижать, – продолжает Эльдар, – Он разозлился, стал угрожать мне расправой. А после схватил за грудки!
«Странно, что именно это настолько взбесило Илью», – думаю я. Наверняка, было что-то ещё…
– Насть, – обрывает мои мысли Эльдар, – Я не знал, что можно говорить, а что нет. И потому сказал, что мы просто знакомые. Мало ли, что он мог сделать тебе!
Мне чуточку грустно. Всего лишь знакомые? Но я благодарно киваю в ответ. Шторку колышет ворвавшийся ветер. Кажется, снова польёт! Такое дождливое лето…
– Переезжай сюда, если он угрожает тебе, – предлагает Эльдар, и быстро добавляет, – Я всё равно живу в доме.
– Нет, – смотрю на контраст своих ног с его тёмным ковром и представляю себя в этом месте…
– Я волнуюсь за тебя, – произносит с тревогой, – Твой муж агрессивен!
У меня в голове не хватает «кусочков». И паззл не складывается.
– И кто же из вас победил? – вопрошаю, желая узнать, кто кого.
– Он побеждал, пока не нагрянула охрана. А потом они победили обоих, – оглашает Эльдар результат поединка, – Он подрался с одним из парней. Я пытался разнять. Но не смог!
Он снова трогает щёку. Кажется, щупает зуб языком.
– В таком виде теперь из дома не выйти, – сокрушается, глядя в окно.
– А…, – хочу я спросить, вот только что именно. И взамен говорю, – Извини.
– Нет! – возражает Эльдар, – Ты не должна извиняться!
Подойдя, он садится бок-о-бок. Берёт мою руку в свою. А я продолжаю выискивать признаки драки. На руках – ничего. На лице – тёмный след и припухлость. Ущерб не настолько большой, как у мужа. Но всё-таки…
– Должна, – говорю, за себя. За него, – Всё это ужасно неправильно и мерзко!
Эльдар утешает:
– Настя, позволь мне помочь тебе? Слышишь?
Рука его медленно гладит плечо, подбираясь к ключицам. Я ощущаю, как эта близость меня напрягает! И нервно веду им, стряхнув.
– Прости, – теперь уже он извиняется. Но продолжает держать мою руку.
– Так это он ударил тебя? – задаю я тот самый вопрос. Самойлов бьёт первым. Всегда!
Эльдар хмурит брови:
– Частично.
– Но он тебя бил? – продолжаю настаивать.
«Пациент» раздражается. Ладони его каменеют.
– Настя, он может ударить тебя! – переводит он тему.
«Он уже меня бил», – думаю, вспомнив пощёчину. И жалость к Илье отпускает.
Эльдар устремляет свой взгляд на меня.
– Как ты намерена жить? – интересуется он, как родитель.
Пожимаю плечами:
– Обычно, как все.
– Ты – не все, Настя, – уверяет он мягко. И теперь уже я – «пациент».
Позже я пью предложенный им чай. Сам он не пьёт, только смотрит, сидя вполоборота. Кухня просторная. Видно, что здесь поработал дизайнер. Всё подобрано в тон! И красиво, и эргономично. Но я не хочу представлять себя здесь. Здесь как-то холодно. И даже его тёплый взгляд не спасает…
– Я хочу кое-что рассказать тебе, – произносит Эльдар, – Я был женат. Один раз. Мы расстались друзьями. По крайней мере, я думал именно так.
Я смотрю на его гордый профиль и слушаю. Полагала, что он расскажет мне какую-то мелочь об этой их встрече. Но тут кое-что интереснее…
– Сын уже вырос, я думал, женюсь, а она выйдет замуж. Ей было всего 38, как мне.
– Ты полюбил другую? – вставляю в короткую паузу, свой простой и понятный вопрос.
Эльдар качает головой:
– Не знаю, любил, не любил. Я ушёл от неё, спустя всего лишь два года. В тот день, когда жена умерла.
Замерев, я смотрю поверх чашки.
– Сочувствую, – говорю, ощущая какой-то мандраж. Отчего? Оттого ли, что он изменил? Или чувствую, что основной эпизод будет дальше.
– Сын до сих пор не простил меня, – Эльдар опускает глаза, – Говорит, это я убил его мать.
– Боже, – шепчу я, и ставлю свою недопитую чашку на стол, – Но ведь ты ни при чём.
Он кивает:
– У неё был рак груди, она долго молчала. Никто не знал, даже самые близкие люди. Или… я не был таким для неё?
Я вижу, как больно ему. И хочу прикоснуться. Но Эльдар сам берёт мою руку. Буквально хватает её со стола.
– Настя, ты первая, с кем я с тех пор…, – произносит он с жаром, с раскаянием, обращённым ко мне. Или к той, кто уже не ответит?
Я сижу, глядя в тёмную гущу фингала под глазом Эльдара. И не могу объяснить свои чувства. Он ждёт, что я что-то скажу! Но я потрясённо молчу…
Ночевать отправляюсь домой. Раз он сказал, что мы просто знакомые, то пусть так и будет. Пока я сама не решу.
Илья сидит дома. Теперь, на контрасте с Эльдаром, я вижу различия. Били технично! Вряд ли Эльдар его бил. А вот насчёт Самойлова я сильно сомневаюсь. Думаю, что он приложился к лицу моего претендента.
На кухне темно. Достаю творожок, быстро ем. Беру пару бутылок кефира, питьевую, банан…
Свет включается резко. Я роняю банан. И с трудом умудряюсь не вскрикнуть. Самойлов стоит во весь рост. Холодильная лампа освещает его силуэт. Жутко становится только от вида! Он подходит, склоняется, молча берёт с пола фрукт. И даёт его мне.
Жёлтый в крапинку, спелый и довольно большой. Но в ладони Самойлова он не кажется крупным.
– Спасибо, – отвечаю, беру. И спешу поскорее убраться из кухни…
Слышу как сзади он чем-то шуршит. Вспоминаю пакетик черешни на полке. Думаю, стоит купить. Или лучше взять персики?
В спальне, устроившись поудобнее, приступаю к еде. Но смартфон отвлекает:
«Ты меня презираешь?», – вопрошает короткое сообщение.
Пишу ему:
«Нет, ни капельки».
Он улыбается скобками. Пишет:
«Я очень надеюсь, что нет».
Вспоминаю его непритворную грусть, когда он говорил о жене. И такую же явную радость, когда он держал меня за руку. Эльдар… Мне так хочется верить! Но я не могу. Ощущаю, ещё что-то было. Между ним и Ильёй. Возможно, какая-то фраза. А, может быть, взгляд. Как тогда, после клуба…
Слышу за стенкой шаги. Приплёлся в «берлогу» медведь! Приглушённый бубнёж телевизора продолжает звучать, даже после, сквозь храп. Я не сплю! И хочу постучаться к нему. Разбудить. Пускай соблюдает режим тишины. Но боюсь покидать свою спальню. Здесь гораздо спокойнее.
Вынимаю наушники, жду наступления лёгкой дремоты. Ложусь на бочок и мечтаю о завтрашнем дне, когда, наконец, заберу свою ласточку…
Глава 22
Виктор сам позвонил мне ещё до обеда, и сообщил, что сегодня к вечеру я стану счастливой обладательницей четырёхколёсного друга.
На мой вопрос: «А нельзя ли ускорить?», он сказал, что нельзя. Ибо нужно ещё заменить некий фильтр, проверить уровень масла, тормозные колодки. Помыть, наконец! Так как после всех процедур моя ласточки сильно запачкалась…
Боже! Теперь еду и думаю, во сколько же мне обойдётся этот чудный ремонт? Разноцветный фасад выплывает из зарослей. Здесь, на отшибе, среди гаражей и складов, это здание выглядит как яркий цветок на не стриженной клумбе.
И кто же додумался придать такой вид автосервису? Ждёшь увидеть девицу, подобную той, что изображена на стене. А встречают тебя мужики, с грязными пальцами и прокуренными голосами. Как-то нечестно! Хотя…
Виктор, если отмыть его, причесать и одеть по-нормальному, будет неплох. Я ж его видела только в такой… спецодежде. Водителя грузовика, а теперь вот, и слесаря. А кто он вообще? Я не знаю! Да и какая мне разница, кто…
Выхожу. На часах уже пять. Ворота приподняты, снизу видна кутерьма. Оставляю таксисту на чай за молчание. Люблю молчаливых людей! Болтовни мне и дома хватает.
Правда, сегодня Самойлов молчал. Вышел утром в своём потрясающем гриме, сделал кофе. Сказал:
– С добрым утром, – и уставился в свой телефон.
Я ответила тем же. Так и сидели – каждый в своей переписке. Он – со Снежинкой, а я… Записалась к врачу на приём. После рассказа Эльдара решила провериться. Грудь – это слабое место у женщины! А я не была у маммолога тысячу лет…
Выхожу и иду прямиком в «главный офис». Стучусь. Изнутри отвечают:
– Да, да.
Виктор сидит за столом, перед ним ноутбук и какие-то чеки. Выглядит он совершенно не так, как в тот раз. Футболка простая, но стильная. На груди чуть теснит, и в плечах маловата. Хотя… Может, в этом и смысл?
Причёсан иначе. Как будто постригся. Хотя… Скорее всего, просто голову вымыл!
– Настя! – восклицает он радостно, и встаёт во весь рост.
– Здравствуйте! – говорю, продолжая топтаться у двери.
Он приглашает:
– Входите, садитесь.
Я пожимаю плечами:
– Я думала, сразу забрать?
Виктор чуть медлит. И я опасаюсь услышать ещё что-нибудь, вроде: «Поломка оказалась намного серьёзнее, чем мы ожидали».
Но он говорит:
– Сейчас, парни причешут её, и будет как новая.
Он улыбается, отчего на лице проступают забавные ямочки. На контрасте с его внешним видом, довольно внушительным, стоит сказать, эти ямочки смотрятся мило, по-детски.
– Это излишне, – смущаюсь, сажусь, чтобы он наконец перестал изучать меня взглядом.
Сегодня я вышла из дома в «свободном полёте». На мне расклешенные брюки, с разрезами по бокам, и пиджак с рукавами три четверти. Диета приносит плоды! Я ощущаю себя невесомой и стройной. Хотя… Может быть, то не диета, а стресс?
– Хотите кофе? – предлагает, а сам уже нажимает на кнопки.
Киваю:
– Спасибо.
Автомат барахлит, плюётся банкнотой. И Виктор снова и снова суёт её внутрь.
Я стесняюсь смотреть на него. Изучаю свои ногти. В следующий раз выберу «нюдовый» цвет. Устала «блистать»! Во всех смыслах этого слова. Хочется стать невидимкой, исчезнуть. Как представлю себе, что ещё предстоит…
Судебный процесс и делёжка имущества, разговоры с детьми, объяснения с мамой. И тут не прокатит сказать, что «так вышло». Придётся выдумывать что-то. Ведь дети узнают о той… о Снежане! Уже представляю себе эту сцену знакомства.
– Сынок, это – твоя мачеха, ей двадцать лет. Она сама только школу окончила.
Выдыхаю, когда на столик становится чашка с густым капучино. Пенка чуть-чуть «перелезла» за бортик и Виктор бросает:
– Простите.
Он садится за стол. У него тоже кофе. Только чёрный и, видимо, крепкий. С чего он решил, что я буду такой…
– Так вы водитель, или всё-таки слесарь? – решаюсь я уточнить.
Он усмехается, снова явив свои ямочки миру.
– И то, и другое! Это дядин гараж. Я, можно сказать, вырос здесь. С детства общаюсь с машинами.
– Вполне мужское увлечение, – одобрительно говорю и пробую свой напиток. Губы в пенке и я провожу языком, собирая.
Ловлю его взгляд.
– А в рейс на замену хожу. Когда выпадает возможность. Люблю на дальняк! Можно подумать о чём-то. В дороге душой отдыхаю.
Я негодую:
– Весьма странный способ для отдыха. Я думала, вождение утомляет?
– Есть немного, – смущается он, – Но мысли в порядок приводит зато.
Думаю, мне бы сейчас не помешало привести в порядок свои. Может быть, тоже, отправиться в «дальнее плавание» на своих «четверых»? Где они там…
– Настя, я хотел извиниться за тот инцидент, – произносит Виктор, – Мне очень неловко.
«Ещё бы», – думаю я про себя. Но вслух убеждаю его:
– Всё в порядке. Я уже и забыла.
«Забыла, конечно», – упрямится мозг. Ведь я уйму раз вспоминала об этом! Сколько лет моих губ не касался никто, кроме мужа? Я уже и забыла, как это бывает. С другим.
– Да? – добавляет он тише, – А я вот никак не могу.
Я про себя улыбаюсь. И вдруг понимаю, о чём этот тип говорит. Обо мне! Он не может забыть этот наш… этот свой… поцелуй.
– Да что вы? – бросаю с ухмылкой, – Вы уж постарайтесь.
Он вздыхает.
– Стараюсь, – взгляд снова скользит по мне, быстро но многозначительно, – Это труднее, чем кажется.
«Это флирт?», – рассерженно думаю я. Если так, то он очень уж самонадеян. Не мой уровень! Точно, не мой.
– Ничем не могу вам помочь, – сокрушённо вздыхаю и пью. Пенка уже рассосалась, исчезла. И кофе остыл. А машины всё нет…
Кто-то стучит в боковую. Ещё одна дверца. Не с улицы, а изнутри гаража.
– Босс, готово, – говорит появившийся мастер. Коренастый и лысый мужик. Он будто не видит меня, игнорирует взглядом.
Мне становится даже обидно. Я тоже игнорю его! Смотрю снизу вверх на картину. Машина на ней раритетная. А человек за рулём приветственным жестом снимает цилиндр с головы.
– Ну вот, – объявляет мне Виктор. И в его ладони я вижу ключи.
Брелок на них красного цвета. Сердечко, где написано «Love». С тех пор, как Илья подарил, я его не меняла. А в этот момент резко думаю – нужно сменить!
– Спасибо огромное! – говорю с благодарностью.
Я, и правда, ему благодарна. Как бы много ни стоил ремонт! Я скучала по ней, и чужие машины казались совсем неудобными. Как одежда с чужого плеча.
– Рад, что смог вам помочь, – отзывается Виктор.
Я спешу уточнить:
– Сколько с меня?
Он отвечает:
– Не сколько.
Поднимаю глаза. Он серьёзен и взгляд, как прицел, устремлён на меня.
– В смысле? – трясу головой.
– Я же сказал, что ремонт за мой счёт, – говорит убеждённо.
Когда он такое сказал? В тот момент, когда я пребывала «в отключке», после его нападения?
– Нет, – возражаю я, – Так не пойдёт!
Сказав это, я достаю кошелёк. Озираюсь в поисках терминала. Или в этой конторе его просто нет? Что ж! Наличка имеется. Может, её и не хватит? Ничего! Я ещё привезу…
– Если у вас нет возможности оплатить картой, я могу оставить часть денег наличными…
– Настя, пожалуйста, – он делает шаг, и я пячусь назад.
Его превосходство не только в наличии мышц и значительном росте. Он голосом давит меня! Вынуждает молчать.
– Не хочу быть вашей должницей, – прихожу я в себя.
– Это в счёт извинений, – формулирует Виктор.
Но даже в этом обличье его джентльменская щедрость избыточна и неуместна.
Я что, содержанка? Я могу заплатить за себя! Кажется, мой внешний вид вполне соответствует статусу. Это всякие там малолетки ищут спонсоров. И выбирают мужчину по толщине кошелька!
– Не стоит, – бросаю с достоинством.
– Что не стоит? Извиняться? – в этот раз его улыбка выводит меня из себя.
– Извиняться как раз-таки стоит! – киваю в ответ, – Но не стоит платить!
– Пустяки, – снисходительно фыркает он.
Как подачку бросает! За кого он меня принимает? Этот слесарь с напыщенным видом! Смотрит так свысока, будто делает мне одолжение. Экий царственный жест!
Вынимаю купюры, кладу их на стол:
– Вот, это часть. Назовите мне полную сумму, и я привезу остальное на днях.
Виктор вздыхает, голова опускается, он ею качает с досадой. Смеётся в кулак:
– Вы всегда такая упрямая, Настя?
«Да», – говорю я себе. Я такая! Иначе нельзя. Иначе тебя опрокинут, растопчут, сомнут…
Подхожу к нему, делаю жест, открываю ладонь. Жду ключи от машины. Виктор смеётся и крепче сжимает кулак.
– Заберите деньги, и я отдам вам ключи, – произносит упрямо.
«Ах, так?», – возмущаюсь, вдыхаю поглубже.
– А если не заберу? – говорю ему с вызовом.
Он пожимает плечами, досадливо цокает:
– Тогда мне придётся оставить Фиат у себя. Буду ездить на нём, рассекать!
Представляю его за рулём своей ласточки. Он даже не влезет в неё!
– Виктор, у меня нет желания шутить! Отдайте ключи, – говорю напряжённо.
Он улыбается:
– Что ж, – а после подходит, берёт пачку денег, что я положила на стол, считает усиленно, – Этого мало!
– Я ещё привезу, – хмыкаю, будто у меня этих денег куры не клюют. А вообще-то… Ещё адвокату платить! Ещё детей нужно в школу собрать. Если Самойлов затянет с разводом…
Он задумчиво хмурится:
– А как же вы их привезёте, если машину я вам не отдам?
– Ну, хватит! Довольно! – взрываюсь я гневом. Иду на него. Становлюсь в двух шагах. – Ключи!
Он буравит меня изучающим взглядом. Вот же хам! Если б знала, как он поведёт себя, точно б не стала ему доверять. Автосервисов в городе море! Почему же судьба мне подсунула этот сарай?
Деньги ложатся обратно на стол между нами. Он держит ключи в кулаке. Мне так хочется впиться ногтями в его загорелую руку. Отобрать!
Глаза выдают меня, сердце стучит так надрывно, что в этой избыточной близости он, несомненно, услышит его…
Кулак у меня на глазах разжимается, ключик лежит на широкой ладони пятном. Я тянусь к нему, зная, что это – ловушка. Но не в силах с собой совладать! Вот сейчас я его отниму и сбегу…
Но взамен, стоит мне прикоснуться к брелку, пальцы капканом сжимаются, тянут вперёд. И я попадаю в мужские объятия! Он выше, намного. Но клонится вниз, к моему побледневшему в страхе лицу. К протестующим алым губам. Я специально накрасилась ярко, чтобы скрыть недосып.
– Нет… Что вы… Пустите! Немедленно! Нет…, – пытаюсь отбиться, прогнать.
Но объятия крепче сжимаются, талией чувствую силу его крепких рук. Подсадив, как игрушку на стол, он сметает с него пачку денег. И те осыпаются вниз, как листва.
– Мечтал о тебе с того дня, – слышу шепот на коже. Мурашки бегут по плечам. Упираюсь ладонями в тело мужчины. Не сдвинуть! Он точно скала.
– Не трогайте меня, – заслоняюсь, верчусь на столе. Но он не даёт мне встать на ноги.
– Не могу забыть тот поцелуй, твои губы, – его тон пробирает насквозь. И мне кажется, что он намерен меня изнасиловать. Взять прямо здесь! На столе.
Стук в дверь прекращает бесстыдное действо. Он, отпрянув, бросается к двери, чтобы её не открыли, пока я сползаю на пол. К своему удивлению вижу, что дверь остаётся закрытой. А палец его – на замке. Так это значит…
Он запер нас здесь? В надежде, что я… Так вот какую оплату он хотел получить за ремонт? Сволочь! Маньяк!
Вижу свой ключ на столе. Поправляю одежду. Представить себе не могу, что бы случилось, не прозвучи этот стук!
На него не смотрю, забираю ключи. Дверь открывается. Тот самый голос… или другой… произносит:
– Колодки пришли, на Тойоту, менять?
Виктор вздыхает. А я, прежде, чем выйти, бросаю ему:
– Спасибо! Ваш сервис и вправду меня удивил.
Визитёр пропускает. Я иду напролом, к своей «пташке». Сейчас мы уедем отсюда. И я не вернусь! Он своё получил. Даже слишком!
Смотрю, как её выгоняют на улицу. И, прежде, чем сесть, бросаю короткий убийственный взгляд на окно. За которым меня только что совершенно бесстыдно облапали…
Виктор стоит неподвижно, отодвинув рукой жалюзи. Замираю. Гляжу на него. Он подносит ладонь, разжимает. И сквозь прозрачную толщу стекла я отчётливо вижу сердечко. Красный символ любви! Испугавшись, смотрю на ключи от машины. Где вместо брелка, только слабый намёк, и пару оставшихся звеньев.
