Текст книги "Твоя случайная измена (СИ)"

Автор книги: Мари Соль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Утром я медитирую. Погода благоволит моему настроению. Солнышко ласково светит на красивый и сочный газон. Здесь мангал и бассейн. Надувной, правда! Дети любили плескаться в нём летом. Они ещё не подросли, а я уже думаю, что будет, когда они выпорхнут во взрослую жизнь…

Сегодня в бессоннице, я начиталась такого… И всё про развод! Нас бы могли развести без проблем. Но всё портит его несогласие. Машка меня убеждает – её адвокат всё устроит.

Она повторяет: «Настюха, всё будет пучком!». Ей проще! Её первый муж отпустил, хоть и сильно страдал. Вот, что значит – любовь! Мол, лети, моя пташка. Будь счастлива. Пусть и не со мной.

Со вторым разлучились друзьями. Они до сих пор вместе кофе пьют. Ну, а третий вообще жил на «птичьих правах». Потому у неё «всё пучком». Мой же пучок превратился в укропный! Пришлось влезть в НЗП, чтоб заплатить за услуги её Пал Аркадичу. В понедельник иду к нему. Буду слушать его «песнопения» о правах человека.

Беспокоит одно. Избежать бы тащить детей в суд! И вообще… Избежать! Но, придётся поставить в известность. Возраст обоих обяжет ответить судье, с кем они выберут жить?

С кем! Со мною, конечно! Неужели неясно? Не с отцом же. Да и, если бы только с отцом. А ещё и с его малолеткой! Боже! Думать об этом боюсь. Как воспримут? Дениска-то ладно, большой! А Диана?

Телефон вынимает из «Дзена». Хотя… Какой к чёрту Дзен? Ни музыка индии, ни мантры, ни даже ромашковый чай не помогут избавить меня от всех этих мыслей.

Смотрю на экран. Мама. Вздыхаю. Беру.

– Это я, Настя, – извещает мамуля. Как будто там может быть кто-то ещё.

– А это я, – отвечаю в обычной манере.

Она, пропустив мою «дерзость», идёт сразу к теме:

– Скажи мне, у Дины и правда аллергия на свеклу и фасоль?

Я хмурюсь. Пытаюсь припомнить.

– Да вроде бы нет, – отвечаю.

Сама вспоминаю, как дочь с упоением ела селёдку под шубой на Новый год.

– Странно, – удивляется мама, – Она мне сказала, что борщ ей нельзя. Что от свеклы она будет чесаться. А от фасоли случится понос.

Цокаю. Узнаю свою дочь. Как мама всё время ведётся? Хотя… Диночка – хитрая бестия! Может меня обвести вокруг пальца. Сколько раз было такое? Ну, сразу видно, в отца…

– Больше слушай её, – говорю, – Это она, чтобы борщ твой не есть, всё придумала.

– Да что ты? – охает мама.

– Конфеты, небось, лупит, не чешется? – уточняю.

Мать ту же берётся меня убеждать:

– Нет, Настя! Что ты! Я не даю ей конфеты. Ты же мне запретила? По одной только в день.

Про себя усмехаюсь. Святая наивность! Неужто, она без тебя не найдёт?

Дальше мать начинает вещать «огородные новости». Недавно был град и побил виноград! А тля съела розовый куст. Хотя, она проводила его обработку… А, может быть, нет?

Слушаю вполуха. И ощущаю такое тепло и спокойствие. Вот, где таится секрет! Мама лучше любого инструктора по аутотренингу способна внушить мне уверенность в завтрашнем дне. Её болтовня благотворно влияет. И я закрываю глаза…

– Ой, сон снился. Странный такой! – делится мама, – Представь себе, вижу, петух во дворе! Он ходит, гуляет. Но только без головы.

– Обычное дело, – говорю, вспоминая историю о безголовом цыплёнке. Он прожил в таком состоянии год, или больше. Может, враньё? А, может, и правда.

– Так вот, – продолжает мама, – Ходит он, значит, и гадит!

– Ну, а что с него взять? – отвечаю с усмешкой.

Но маме совсем не смешно.

– Нет, ну ты объясни мне, как он может гадить без головы? Ведь он же не ест ничего!

Задумавшись, я выдыхаю. Спина затекла так сидеть. А коврик уже прилип к заднице.

– Мне бы твои проблемы, – хмыкаю в трубку.

Мама бурчит…

– Диану борщом накорми через силу. Скажи, иначе она не получит Ipad, – говорю я со всей своей строгостью.

– Айпат? – повторяет на том конце провода мама.

– Ты ей скажи, она знает, – убеждаю её и прощаюсь.

Из дел на сегодня – ревизия гардероба. Всё мужское шмотьё соберу и отдам. Надоело уже каждый раз натыкаться!

Перебрав его вещи, я вижу, как опустел общий шкаф.

«Это он раньше был общим», – поправляю себя, – «Теперь – только твой».

Сложив, ставлю два коробка у порога. У двери гостевой. И правда, живём, как соседи! Осталось таблички прибить с именами и повесить замки.

Я не стала ему отдавать фотографии. Нашей свадьбы, детей. Они ему не нужны. Он уйдёт! Это я остаюсь. Здесь! В плену этих стен, где мы строили быт и любили…

Бью себя по щекам. Хватит ныть!

Следующий пункт моих дел – поиск арендодателей. Обзвонила уже человек пятьдесят. В итоге нашла всего десять вариантов. Или красиво, но дорого. Или вдали от «людской суеты». Но не в доме же быта отдел открывать? По-соседству с садовыми лейками.

Заказала еду. Не охота готовить! Дети в отъезде. Кому? Не Илью же кормить? Пусть продолжает питаться пельменями. Язву получит! Будет его эта стерва лечить…

«Настя, тебя не должно волновать его самочувствие», – говорю я себе. Ага, давай! Ещё наготовь ему. Борщ и жаркое. Чтобы всё, как он любит. С жирком, с помидором вприкуску.

Самойлов меня застаёт на шезлонге. Лежу, отдыхаю с бокалом в руке. Апельсиновый фреш и клубника. Никакого мучного и жирного. Исключительно ЗОЖ.

Солнце дарует последнюю ласку природе, и удаляется прочь, за сплошной горизонт. Я щеками ловлю его свет. Чуть дёргаю ножками в такт жизнерадостной песне, звучащей в моей гарнитуре.

– Настя! – слышу, но виду не подаю.

– Насть! – кричит он погромче.

Лениво и нехотя вынимаю наушник:

– Ах, ты уже дома?

Он хмуро вздыхает:

– Коробки… Я отнёс их в кладовку. Пусть там постоят.

Не пойму, это вопрос? Или он ставит в известность?

«Постоят до каких пор?», – хочу я спросить. Но великодушно киваю:

– Окей.

Желаю продолжить свою релаксацию. Но в этот самый момент дверной звонок извещает меня о прибытии службы доставки. Как вовремя! Точно по плану.

– Это ко мне, – осаждаю его любопытство.

И, прижимаясь к стеклу, прохожу. Чтобы только его не задеть! Не коснуться. Как будто я брезгую им! Где-то оно так и есть. Представить себе не могу, чтобы снова притронуться к телу Самойлова. Чтобы лечь с ним в одну постель. А недавно ещё я ждала и хотела…

– Спасибо, – улыбаюсь доставщику.

Парень кивает, вручает еду.

Заказала фунчозу с тунцом. Суп фо. Это что-то вьетнамское. И малюсенький сет «Филадельфия». Пиццу не стала брать. Машка бы мною гордилась! Возможно, я всё и не съем. Но оставлю на завтра.

Завтрашний день объявляю частично разгрузочным. Ибо вечером я буду кушать шашлык. Да, да, да!

Улыбаюсь, припомнив его смс.

«Как самочувствие, Настя?», – тон очень сдержанный. Но его интерес очевиден!

Я ответила также:

«Спасибо, Эльдар! Похоже, иду на поправку».

«Отлично! Я рад. Так, может быть, в пятницу?».

Я взвесила всё. Почему бы и нет?

«С удовольствием», – написала ему.

И запрыгала, словно девчонка. Уже предвкушая, что в этот раз точно пойду! И никто, абсолютно никто не заставит меня передумать!

Выгружаю покупки на стол. Кухня тут же наполняется неземным ароматом. Предвкушаю. Желудок урчит. Извлекаю тарелки из буфета. Чтобы всё было не абы как, а красиво. Супчик – в глубокую. Фунчозу – в красивую мисочку. И, завершающий штрих, на плоской тарелочке – роллы. Ох, как я всё это съем…

Самойлов заходит. Ведёт носом «по ветру». Лицо перекошено спазмом. Голодный! Ах, миленький мой, извини. Это всё – мне одной. Да, вот такая обжора твоя благоверная.

Вооружаюсь вилкой и ложкой. Посыпаю зелёнкой супец.

– Приятного аппетита, – бросает.

И ждёт, вероятно, что я предложу угоститься. Ан, нет! Не дождался.

– Спасибо, – киваю ему, улыбнувшись. И, зачерпнув ароматный бульон, отправляю его прямиком в свой распахнутый рот.

Вижу, как он нервно сглатывает. Поди, целый день голодал по привычке? Ждал, что дома накормит жена. Прошли те времена, когда я кормила тебя, Илюша. Теперь сам! Только так.

Наблюдаю, как он идёт к тумбочке. Вынимает… И, что бы вы думали? Пачку пельменей. У него их там целый запас. Закупился.

Кашляет, рвёт упаковку, как варвар. Давай, рассыпь ещё!

Я же ем с упоением, громко причмокивая. Цепляю вилочкой ролл. И макаю его долго-долго в темнеющий соевый соус.

Косится через плечо. Ставит воду. Видно, готов уже съесть их сырыми!

– Как на работе? – интересуюсь я, чисто из вежливости. Тишина напрягает.

– Нормально, – отвечает он хмуро.

«А чего невесёлый такой?», – хочу я спросить. Но взамен отвечаю:

– Хоть где-то нормально.

Вкусно безумно! И я с нетерпением ем, пробуя то одно, то другое.

Лаврушка закончилась. Вижу, как он недовольно пыхтит, изучая пакетик. Хочу сообщить ему, где отыскать новый. Но молчу! Настя, не вздумай! Тебя не должна волновать его «трапеза».

Вода закипает, он делает газ максимальным. Я между тем продолжаю причмокивать. Помню, в былые времена мы так развлекали себя. Заказывали еду на дом. Устраивали маленькие праздники. Илья отвлекал меня от готовки!

Мы любили один ресторан. Там готовили вкусно и по-домашнему. И мы зареклись перепробовать все их козырные блюда. Но не успели. Застряли где-то на середине меню…

Вода закипела, и он, наконец, выгружает свой ужин. Я раньше лепила пельмени сама. Ещё на заре отношений. Мне так сильно хотелось его впечатлить. Хотя готовка никогда не была у меня в фаворитах. Лучше уж я уберусь десять раз, чем весь день простою у плиты. Зато, видя, как он с аппетитом их ест, понимала, ради чего это всё.

Телефон издаёт громкий звук. Это мой? Нет. Мой лежит на столе. А Илья свой теперь не кладёт, держит в кармане. Вынимает его, громко фыркает. Ложкой мешает пельмени. А левой рукой нажимает на кнопочки.

Но, стоит ему сунуть гаджет в карман, как он снова звонит. И уже не обрывистым звяканьем, а продолжительной трелью.

«Кто бы это мог быть?», – думаю я, наблюдая, как он, чертыхаясь, обрывает звонок. Кто-то упорный на том конце провода пробует снова. Самойлов рычит. Убавляет до минимум газ. И, взглянув на меня, выбегает из комнаты.

Продолжаю сидеть. Без него есть не хочется. Кому демонстрировать свой аппетит? Но я доедаю, хотя бы суп фо. Фунчозу складирую к роллам. Может, завтра доем.

Пока убираюсь, краем глаза слежу за пельменями. Сколько обычно их варят? Пока не всплывут. Так они уже всплыли! Готовы, наверно?

Порываюсь попробовать, но заставляю себя не смотреть. Пускай хоть в труху переварятся! Что мне с того? Выхожу на веранду. Дышу полной грудью. С неба срывается дождик. Даже не дождь! А какая-то морось дрожит в полутьме. Воздух, вечерний, бодрящий, врывается волнами внутрь. Побуждает дышать ещё глубже…

«Так красиво пахнет закат,

Так изящно прощается небо.

Подари мне влюбленный взгляд,

Будто прежде любим еще не был.

Вот и ливень уже позади,

Пахнет в воздухе влажной пылью.

Что же ты? Уходя, уходи!

Я тебя не держу насильно»,

– вспоминаю я строки стихотворения. Сейчас это всё про меня…

Сзади грюкает. Самойлов вбегает на кухню, хватает кастрюлю. Ошпарившись, что-то кричит. Что-то бранное! Вот же гад, сбил такой романтичный настрой.

Выключает пельмени. Или что там теперь у него? Про себя усмехаюсь. И, сделав серьёзную «мину», шагаю обратно на кухню. Вроде как, я тут вообще ни при чём.

– Чшщщщёрт! – «матерится» Самойлов, выгружая свой ужин в тарелку.

Я кусаю губу, ставлю чайник на газ. У кого что, а у меня – время для чаепития.

Смотрю краем глаза на эту квашню, которую он собирается есть. Тесто слиплось в комок, фарш наружу!

«Это тефтели?», – хочу я спросить. Но, сдержав себя, вежливо желаю ему:

– Приятного аппетита.

Он бросает убийственный взгляд. Понимает иронию! Но я непреклонна. Стою с равнодушным лицом, выбираю заварку. Чёрный? Зелёный? Фруктовый?

Садится за стол, наклонившись так низко к тарелке. Видно, надеется скрыть свой позор?

– Имя уже выбрали? – произношу легкомысленно.

Спиной ощущаю его испытующий взгляд. Не смотрит, а сверлит! Молчит. Ведь знаю же, с кем говорил. Потихушник!

Дожидаюсь, пока закипит и сажусь. На привычное место. Напротив него. Он жуёт свою кашу, а я беру в руки смартфон.

«Надеюсь, что я не опасна», – пишу я Эльдару.

Он отвечает двусмысленно:

«А я не боюсь заразиться».

Ишь, ты! Надеется на поцелуй?

«Никаких поцелуев», – думаю я. И пишу ему:

«Буду держаться подальше».

«Как жестоко с твоей стороны», – отвечает. Флиртует? И вот, не прошло и двух фраз, как мы снова на «ты». Что же ждёт меня завтра?

Улыбка сама озаряет лицо. Я смущаюсь, кладу телефон вниз экраном, на стол. И, чуть кашлянув, поднимаюсь со стула.

Из туалета я слышу, как звякает ложка о дно. Неужели? Доел? Затолкал в себя «сытную кашицу»? Тишина воцаряется лишь на секунду. Можно подумать, что в этот момент он, как самый большой чистоплюй, убирает посуду. Но, нет! Я ведь знаю, что делает мой благоверный, точнее, неверный супруг.

Выхожу. Возвращаюсь на кухню. Как ни в чём не бывало, сажусь. Вынимаю из чая пакетик и, чтобы не пачкать, отправляю его прямиком в мусорку.

Самойлов наскоро моет посуду. Видала я, как он её моет! Теперь у него персональный набор – ложка, вилка, тарелка. Те, что с засохшими корками в разных местах. Щепетильный снаружи, внутри мой Илья оказался грязнулей. Я была в курсе и раньше! Но тогда он меня не бесил…

Стоит ему выйти из кухни, как я тут же бросаюсь к смартфону. Всё как я думала. Точно! Никто не заметит, лежит точно также. Хитрец! Но ведь он-то не знает, что я положила его по-другому. Пару крошек, придавленных им, раньше были видны. А теперь…

Он смотрел. Он хотел прочитать переписку. Не вышло! Простите. Теперь у меня тоже сканер. Я включила на днях. Кстати, очень удобная функция. Можно оставить смартфон на виду, не боясь, что его кто-то «вскроет».

Глава 13

Утром устроила шопинг. Но не в свой отдел, а повсюду. Машку не стала звать с собой. С ней вечно растраты! Всякой ерунды насоветует. Я купила нормальное платье. Не в обтяг и не короткое. Но надевать не стала! Пускай повисит. Я надела другое…

Кружевное. В котором моя фигура выглядит скрытно, но интригует наличием форм. Пуговки все застегнула до самого верха. Машка бы точно сказала:

– Ну, ты ещё бантики белые завяжи.

Или что-нибудь вроде того. Да, сдержано, но элегантно! К нему – чёрные туфли под стать. И серёжки… С сапфирами, которые мне подарил Самойлов, в честь рождения сына. Тогда для него это были баснословные деньги. Но он раскошелился!

А в честь рождения Дины подарил мне «букашку». Правда, я долго её не водила. И вообще не понимала, зачем? Но, когда села за руль, ощутила, какой это кайф. Вот так ехать, куда тебе хочется. Не клянчить у мужа, которого вечно нет рядом. Не вызывать раз за разом такси…

Так страшно! Смотрю на себя. Я ли это? А ничего так. Показать бы кому-нибудь. Делаю сэлфи на память. Ведь это же памятный день?

Выхожу. В этот раз на такси. Вдруг, я выпью бокальчик-другой. Почему бы и нет? Он в зале. Почему-то ему нравится смотреть телевизор именно там. Это неправильно! Вдруг я тоже хочу посмотреть?

«Нужно сделать расписание. График пользования телевизором. И туалетом!», – думаю я. И трясу волосами у зеркала. Чуть взбив, прохожусь по ним муссом. Неплохо.

Намеренно громко роняю ключи. Ноль реакции! Спит? Крадусь на цыпочках ближе к дверному проёму. Вижу, что он смотрит какую-то дрянь и жрёт чипсы.

«Самойлов! Ты ещё майонезом полей», – думаю я. Теперь ему всё равно, что я покидаю дом вечером. А главное… в чём я его покидаю?

Да и пошёл ты. Решаюсь! И ухожу, тихо закрыв за собой дверь. Такси подъезжает к воротам. Цокаю до него по уложенной плиткой тропинке. Жаль, что машинка неброская. Сажусь, заставляя себя не смотреть. И поднимаю глаза уже внутри салона…

Шторка в зале шевелится. Или мне кажется? Неужели, ему всё равно.

Убеждаю себя позабыть о Самойлове хотя бы на этот вечер. Но, как я о нём позабуду в этих дурацких серёжках? Снимаю! Кладу их в свой клатч, под замок. Помаду уже облизала. Приходится краситься заново.

Подъезжаем.

«Соловки», – мерещится мне в полутьме. Ну, сказал же, за городом. Благо, дороги пустые! Долго сижу, размышляя, выходить мне? Или всё-таки попросить водителя вернуться обратно?

Решаю выйти. Внутри кто-то есть. Это слышно по множеству голосов. Приветливый парень на входе говорит, что меня уже ждут. И уводит куда-то. Вижу замкнутый дворик с мангалом и стол. За столом сидит ОН. Тот мужчина из клуба. Я тушуюсь, киваю:

«Боже, зачем я пришла?».

Он поднимается. Отодвигает мне стул. Как приятно! Призываю себя успокоиться. Мы просто пообщаемся, что здесь такого?

– Привет, Настя, – говорит он и смотрит мне прямо в глаза.

Я выдыхаю:

– Привет.

Чувствую запах. Тот самый. Хотя в прошлый раз его дополняло моё опьянение. Но он и сейчас будоражит!

«Интересно», – думаю я, Машка сказала ему, что у меня есть двое детей?

– Я так рад тебя видеть.

– Спасибо, – говорю, вместо: «я тоже».

Он усмехается, отчего его взгляд обретает какую-то живость. Мне тоже становится смешно, и я не скрываю улыбку.

– Ты сегодня выглядишь…, – вместо того, чтобы выбрать эпитет, он просто вздыхает. Но делает это так красноречиво, что меня заливает румянец.

– Настолько? – недоверчиво произношу.

Нам приносят. Но, нет! Не меню. А готовое блюдо. Какие-то овощи. Кажется, лук? Хорошо, значит, целоваться он не планирует.

– Хотя, ты мне и в прошлый раз очень понравилась, – продолжает Эльдар, – Не мог оторвать от тебя взгляд. От танцующей.

Я вспоминаю свои телодвижения. Зазывные слишком! И последующий наш разговор. К себе он не звал. Не касался. Или касался? Никак не могу точно вспомнить…

Мясо приносят чуть позже. Когда он уже успевает мне рассказать о себе. Имя его греческое, а сам он – смесовых кровей. Очень любит отдыхать на природе, потому и вложился в турбазу.

Тему семьи мы обходим. Наверное, он – из тактичности? А я совершенно бестактна, и потому говорю:

– Я ещё не в разводе.

Он берёт луковое колечко из тарелки. Самое маленькое. Отвечает:

– Дай правую руку.

Я, помешкав, даю…

Его рука касается пальцев. Гладит фаланги и ноготки. Я нервно сглатываю.

– Вот видишь, в разводе, – произносит он мягко.

Затем большим пальцем поддевает мой безымянный. Пустующий, с недавних пор. И надевает на него луковое колечко. Оно приходится в пору. Почти.

Я улыбаюсь:

– Какая красота.

Он чуть смущается, вижу. Благо в этот момент нам приносят мясо. Оно с пылу, с жару. Исходит дымком. Я вспоминаю своё обещание – много не жрать! Хотя бы ещё потому, что живот в этом платье будет заметен сильнее.

Кромсаю кусочек, и чувствую взгляд на себе. Поднимаю глаза. Улыбается…

– Я тоже в разводе, уже. Это проходит.

– Что? Любовь? – уточняю я грустно.

– Любовь не должна проходить, если это любовь, – отвечает Эльдар.

И мне хочется поинтересоваться у него, любил ли он свою жену, и почему с ней расстался. Но я не решаюсь.

– Я про печаль, про обиду, – меняет он русло беседы.

«Так лучше», – вздыхаю.

– Я не печалюсь, уже, – говорю я, прервавшись. Мясо чудесное! На косточке. Лук очень кстати. Совсем не кусачий! Хрустит.

«А что, так заметно?», – думаю про себя.

– Тебе очень идёт печаль, – отвечает Эльдар, – Но улыбка всё-таки – больше.

Я улыбаюсь в награду за комплимент. Мы снова едим. Потом речь заходит о… ежах. Эльдар говорит, что в лесу много ежей. Они совершают ночные налёты на мусорки. Приходится делать их с крышкам! Я хохочу, представляя ежа-налётчика. Потом смотрю видео на его телефоне, где «банда» в составе трёх дерзких ежей ворует из мусорки шкурки.

– А я думала, здесь много соловьёв, – говорю, исходя из названия.

– Много, – кивает Эльдар, – Они солируют ночью. Общаются так.

«Сейчас пригласит на «ночёвку», – вздыхаю я про себя. Но он не делает этого.

Картошку я не беру. Мясо с картошкой – это ведь жир? Но она так зазывно лежит «уголками», манит своим жёлтым цветом. Кошусь на неё. Эльдар берёт вилку, кладёт мне три штуки.

– Нет! – я протестую. Возвращаю обратно… один.

– Фигуру бережёшь? – он хмыкает и так незаметно скользит по фигуре от плеч и до пояса. Остальное под столом совершает «кульбиты». Ноги мои нервно подёргиваются. Я уже дважды сняла и одела туфлю.

Хочется выйти в туалет, но я понимаю – он будет смотреть на мою задницу. Я обязательно подверну ногу, споткнусь, или и пойду не туда. Тут целых три выхода! А я уже и забыла, откуда меня привели…

– Стараюсь, – отвечаю расплывчато. И надкусываю прожаренный ломтик картошки.

«Отработаю», – думаю я, предвкушая пробежку. Ведь Машка не даст мне уйти от расспросов. Да только в её понимании рассказывать нечего! Ели, болтали, болтали и ели. Вот если б телесный контакт, это да…

– Маша сказала, у тебя тоже есть сын? – интересуется он.

– Да, – я киваю, – и дочка.

Бровь его чуть взлетает. Значит, Машка сказала не всё? Сократила мой перечень достижений?

– Наверное, похожа на тебя, – слышу и снова киваю.

– Диной зовут, но откликается на Диану.

Он усмехается:

– Всегда хотел дочку. Девочки любят отцов.

– А мальчики нет? – роняю случайно.

Эльдар молчит, улыбка его угасает. Но лишь на мгновение:

– Они любят как-то по своему, по-мужски.

Я соглашаюсь. Но тут же думаю, вдруг этот феномен имеет обратную сторону? Если мальчики ближе к матери, то девочки ближе к отцу.

Очевидно, что Динка расстроится! Даже живя двойной жизнью, Самойлов умудрялся оставаться хорошим отцом. Нормальным отцом. На собрания не ходил, но детьми занимался. С Дианкой они по субботам гоняли «медузу» на скорость. Игрушку. Детсад!

А Дениса он постоянно «брал на спор». Типа: слабо тебе закончить четверть без троек?

Я выдыхаю. Стыжу себя мысленно. На свидании с мужчиной, я продолжаю думать о собственном муже. «Настя, остынь! Он тебе больше не муж». Скоро уже им не будет. А дети? Отцом он не перестанет быть никогда…

– Стесняюсь спросить, где туалет? – говорю я вполголоса, хотя вокруг никого.

Он кивком указывает на дверь. Самую дальнюю. Что по диагонали. Как будто специально, чтобы дойти до туалета, нужно продефилировать через весь дворик. Прохожу без запиночки! И чувствую… Он наблюдает за мной.

Клатч подмышкой, чуть виляю бёдрами в такт шагам. Захожу внутрь кабинки. И, наконец, выдыхаю! Хочется умыться холодной водой. Но макияж… Хотя! Ведь на мне водостойкий? Чуть освежаю свои покрасневшие щёки. Вытираюсь бумажным платочком.

Оказалось не так уж и страшно! Я уже здесь. Это – свидание. И я на нём. В смысле, в нём. В общем… пришла.

Когда покидаю туалет, понимаю, уже с опозданием, что самое главное я и забыла. Пописать! Но Эльдар уже смотрит. Не возвращаться же назад с полпути? Будет выглядеть так, будто я забыла смыть за собой. Какой ужас!

– Всё в порядке? – вопрошает Эльдар. Наверно, я выгляжу растерянной.

– Да, – киваю. Сажусь. Пытаюсь расслабиться.

На тарелке моей – остатки мяса на рёбрышке. Как хищник, я думаю, что возле кости оно самое вкусное. А как женщина: «стыдно брать мясо руками». И продолжаю его ковырять! Оно поддаётся с трудом. Тогда Эльдар берёт в руки свою «добычу» и начинает грызть, не боясь перепачкаться.

Я следую его примеру и улыбаюсь. Потом идут два бокала вина, которые я сегодня решила позволить себе. Третий, бесстыдно налитый официантом, я отвергаю.

– Боишься, что я тебя напою? – произносит Эльдар, держа свой бокал, и глядя на меня сквозь пунцовую жидкость. По цвету, как кровь…

– Тебе не удастся, – бросаю, стыдливо припомнив, что в прошлый раз ему и не пришлось. Я напилась сама!

«Любопытно», – размышляю, возвращаясь мыслями к тому «весёлому разу». А пошла бы я с ним, выпей ещё пару стопок? Если бы муж не пришёл. Вряд ли! Машка бы мне не позволила. Отправила бы домой, как посылку. Или, скорее всего, потащила к себе. В пьяном виде домой привозить нежелательно.

– У меня ещё будет шанс? – говорит он легко, будто знает, что он уже есть.

Я пожимаю плечами:

– Я вообще-то не пью, а тот раз…

– Я совсем не об этом, – мягко прерывает Эльдар, – Я совсем не стыжу тебя за тот вечер. Подошёл без всякой надежды. Просто хотел защитить тебя от приставал. Ты была такая уязвимая.

Смущаюсь. Теперь вдобавок ещё от вина, мои щёки пылают огнём.

– Ко мне за весь вечер пристал лишь один человек, – я смотрю на него, – это ты.

Он усмехается:

– Это ты не видела, как на тебя остальные смотрели! Я наблюдал.

– Ой, – говорю, усмехнувшись, – Неправда.

– Правда, правда, – противится он. И смотрит так долго и неотрывно, что я опускаю глаза. И сдаюсь!

Вечер проходит так быстро. Даже слишком. Мне хочется, чтобы он длился подольше. С ним интересно и как-то легко говорить. Даже на темы, не очень приятные. К примеру, о разводе и детях. Точнее, о детях приятнее. Но не ему!

В такси, куда он садится вместе со мной, Эльдар произносит:

– Я провожу тебя.

«Только не это», – пытаюсь я возразить. Вдруг он выйдет… к примеру, чтобы открыть мне дверцу? Он же такой обходительный! А там Илья дожидается?

– Не волнуйся, до двери провожать не стану, – произносит и придвигается ближе.

Между нами достаточно места. Но, когда такси поворачивает, то меня чуть заносит. И один раз я всё-таки прикасаюсь плечом к плечу. Эльдар, повернувшись, ловит меня. Прохладной кожей я чувствую жар его рук. Одна – на предплечье. Другая… уже у меня на лице. Отводит упавшую прядь.

Я дёргаюсь, высвобождаюсь.

– Извини, – говорит виновато.

– Нет, – качаю я головой и заправляю ту самую прядку, – Просто…

– Просто ты очень красивая, Настя, – прерывает он тихо.

Сглотнув, улыбаюсь. И остаток пути наблюдаю, как меняются за окном пейзажи ночного города. Только уже на подъезде к частному сектору решаю к нему повернуться.

– Спасибо, – говорю, ощущая какую-то слабость. Скорее всего, от вина…

Эльдар смотрит долго. Взгляд блуждает по моему лицу. «Нащупав» губы, он замирает. Я машинально чуть приоткрываю их.

– Это тебе спасибо, – произносит Эльдар, – За чудесный вечер.

Прошу остановить мне на повороте. Но он настаивает, чтобы такси довезло меня до самых ворот. Прежде, чем выйти, я слышу:

– Когда мы увидимся снова?

Пожимаю плечами:

– Скоро.

Он улыбается мне:

– Я буду ждать.

Провожаю взглядом такси. И только потом понимаю, что глупо машу ему вслед. Обернувшись, вижу, что Самойлова нет. Скорее всего, уже спит.

В этот раз я с букетом. Но только другим! Настоящим букетом цветов от мужчины.

Он лежал на сидении такси, когда то подъехало нас забирать. Я удивлённо воззрилась на кавалера.

– Надеюсь, ты любишь розы? – виновато отвёл он глаза.

– Как и всякая женщина, – ответила я, и взяла его. Очень тяжёлый и длинный, он пролежал позади, шелестя упаковкой над ухом. И по прибытии перекочевал ко мне в руки.

Розы в нём сортовые, изящные, тонкие. Будто намёк! Я не считала их, но теперь пробегаю глазами по алым бутонам. Двадцать пять. А так и не скажешь.

Дома темно, как и в прошлый раз. Но в этот раз слышу Самойлова. Говорит по телефону. Я замираю.

– Снежан, я ж сказал тебе, никуда не ходи! Нет, я сдержу обещание… Да! Я приеду. Хорошо. Только не истери, ладно?

Меня словно током пронзает. Имя любовницы в устах мужа звучит, как пощёчина. Мне! В такой чудный момент моей жизни. Он, будто специально подгадывал!

Намеренно громко шуршу упаковкой. Вторгаюсь в гостиную. Беру в руки пульт. Самойлов сидит, прикрывая динамик. Не сказать, что испуганный. Но удивлённый. Как будто не думал уже, что я вернусь ночевать.

Бросаю взгляд на часы. Почти полночь. Сейчас моё платье опять превратится в фартук. А розы в руках станут скалкой. И я отметелю его!

– Я буду спать! – произношу я погромче и выключаю «семейную плазму».

Отчего комната погружается в полумрак. Свет выключаю даже в прихожей. Оставив его в темноте. Пусть сидит! Со своею Снежинкой…