Текст книги "Твоя случайная измена (СИ)"

Автор книги: Мари Соль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 29

Утро встречает тупым осознанием произошедшего. Его день рождения прошёл на ура! Ничего не случилось. Но чувство, что это – конец, отнимает последние силы. Я лежу мёртвым грузом. Смотрю в потолок. Люстра на нём старомодная. Хрустальные капли пронзает искусственный свет, и оставляет на плоскости яркие полосы.

Я вдруг пытаюсь представить себе его городскую квартиру. Знаю, что комнаты две. Что одна из них – спальня. Вероятно, теперь ещё детская? Я как-то раз побывала там. Сразу после покупки. Меня удивило обилие света и вид из окна! Рядом – парк, а его окружают высотки. Будто взяли природу в кольцо. Теперь этот вид, этот парк, предназначен Снежане. Той, которой он нужен! Не мне…

Встаю, умываюсь. Стою и смотрю на себя. Вспоминаю вчерашнюю фразу Самойлова. «Ты нуждалась во мне, а сейчас…». А что изменилось? Может, он? Я осталась такой же. Наивной и глупой! Если ждала примирения с ним в этот вечер.

Из окна вижу странную сцену. Машина Ильи стоит тык впритык. А сам он таскает коробки. И ставит в багажник одну за другой.

Быстро сбегаю по лестнице. Принимаю спокойный уверенный вид.

– Привет, – говорю.

Краем глаза заметив пустую кладовку.

Илья отвечает:

– Привет.

– Уезжаешь? – интересуюсь я голосом, лишённым эмоций. Хотя внутри у меня дребезжит!

Он разгибается, делает взмахи руками, трёт шею. Бедняжка! Устал?

– Да, решил забросить коробки в квартиру.

– Понятно, – киваю в ответ.

На кухне варю себе кофе. Он завтракал, сам. Вижу, тарелка чиста.

– Я решил не будить тебя, – произносит Илья.

Он подходит к кувшину с водой, наливает.

– Спасибо, – говорю с благодарностью.

– Там в холодильнике мясо осталось, – кивает Самойлов, – На ужин доешь. Пропадёт.

Я хмурюсь, пытаюсь осмыслить.

– А… ты? – вырывается непроизвольно.

Он опускает глаза:

– Я в понедельник вернусь.

Я кусаю губу, и последняя нить обрывается. Я права, это правда – конец! Он уже существует не здесь. Здесь живёт его тело. Но даже оно вскоре съедет отсюда к другой.

– Я могу вернуть тебе деньги за двое суток, – говорю деловито.

Чего только стоит поддерживать видимость. Делать вид, что мне всё равно!

– Не надо, – бросает он мягко.

И продолжает стоять позади. Я ощущаю его приближение. Кажется, вот-вот прикоснётся в попытке обнять.

– Ну, пока? – говорит вопросительно.

Я отвечаю:

– Пока.

И упорно стою, отвернувшись спиной. Но стоит двери закрыться, как я выдыхаю. А, когда его джип отъезжает, роняю слезу.

С одной стороны стало проще теперь… Но с другой…

Я слоняюсь по дому. Пора заниматься отделом, организовывать сборы вещей, переезд. Но нет вдохновения что-либо делать! И я просто жду, когда силы вернуться. Пытаюсь себя оживить. А внутри – пустота…

Раздаётся звонок. Я бегу к телефону. Почему-то мне кажется, это Илья. Но на проводе сын. Это так на него непохоже.

– Ма, привет! – слышу голос и сердце теплеет.

– Привет, мой хороший, – отвечаю я тихо.

– Ма, тут это…, – роняет Денис, – Вышлешь мне денег немного?

– Всё хорошо? – беспокоюсь.

– Ага, – отвечает Дениска.

Если Дина всегда начинает с отца, то сынуля всегда звонит маме. Самойлов считает, что мальчиков нужно воспитывать так. Лишать их карманных расходов! Его так отец воспитал.

Но я отвечаю:

– Конечно, – и тут же решаюсь спросить, – А домой когда?

Сын долго мычит, разнообразит наш диалог короткими: «Типа», «ну, это…», «короче».

– Не спеши, – говорю ему, – Отдохни как следует.

В другой раз я бы велела ему закругляться, готовиться к школе, читать. Но сейчас мне так важно отсрочить момент возвращения сына. Хоть бы сентябрь не настал! Хоть бы лето тянулось подольше…

– Серьёзно? – от радости Деня бросает, – Я люблю тебя, ма!

Я кусаю губу. Вытираю ладонями слёзы.

– Я тебя тоже, мой милый.

– У тебя всё нормально? – оживляется сын, – Ты какая-то грустная.

Я спешу разуверить его:

– Тебе кажется! Всё хорошо.

– Ну, окей. Привет папе, – он «целует» меня на прощание. Я целую его.

А потом – иду в спальню. И долго стою, открыв шкаф. Смотрю на то самое платье. Красное, в белый горох. Я надела его лишь однажды. Да и то абы как!

Ткань приятно струится в ладони. Пятна́ на груди уже нет. Мысль приходит внезапно. Бесстыдная, грязная мысль! Но это бесстыдство слегка притупляет щемящую боль. Эта боль уже стала хронической. И чтобы её излечить, я должно сделать это… Должна.

Глава 30

До вечера я ещё думаю, ехать к нему, или нет. Но потом убеждаюсь – пора. Нужно сделать какую-то глупость! То, что в здравом уме я бы себе не позволила. Может тогда, наконец, станет легче?

И я наряжаюсь и крашусь. Воссоздаю этот образ точь-в-точь. Красное платье с тугим пояском, с перевязанной бантиком талией. Волнистые волосы, жемчуг. Босоножки и клатч.

Смотрю на своё отражение в зеркале. Взгляд слишком тусклый. Может, выпить для храбрости? Нет! Я за рулём. И должна совершить это действо на трезвую голову. Чтобы запомнить в деталях. Как изменила ему…

Колени дрожат, а по телу сбегают мурашки. Я решила нагрянуть внезапно. На свой страх и риск! Вполне может быть, что наткнусь на закрытую дверь. И пускай это будет мне знаком. Если так – не судьба. Если же он меня встретит… То гори оно всё синим пламенем!

Темнота поглощает меня. Фары встречных машин бьют в лицо. Чем ближе становится пункт назначения, тем сильнее стучит моё сердце. От страха, от паники! Хочу развернуться, поехать назад. Но руки так крепко сжимают округлость руля, что пальцы белеют от напряжения.

Из темноты выступает фасад. Одинокий фонарь освещает его в это позднее время. Зачем дотянула? Скорее всего, его нет…

Я так хочу, чтобы не было! И тогда я поеду назад, в свой спасительный кокон, в свой дом. Спрячусь в спальне, с чашкой горячего чая. Щёлкну кнопку на пульте. И всё будет как раньше. Пустой дом, одиночество, я…

Я паркуюсь и вижу, горит. Свет в окне убеждает меня в том, что затея сработала. Но теперь нужно выгнать себя из машины. Пойти. Я сижу, и никак не могу это сделать. Гашу зажигание. Жаль, не взяла сигарет! Ещё раз, открыв козырёк, смотрю на себя в маленьком зеркальце. Дышу через раз.

«Терапия», – будем воспринимать это так.

Ступив на асфальт, понимаю, что трудно. Но выхода нет! Этот путь от машины до двери мне кажется вечностью. Собираюсь в неё постучать. Но стою, как подросток. Борясь со своей нерешимостью…

Он открывает внезапно и резко.

– Пришла? – говорит, озирается по сторонам.

Никого уже нет, только он. Как будто судьба подготовила почву.

– Я… я просто ехала мимо, – сбивчиво, скомкано, вяло звучит моя речь. Как девчонка, которой семнадцать. Именно так я себя ощущаю сейчас!

Он отступает. Высокий и сильный. Приглашает войти. А я всё топчусь на пороге. Нет сил сделать шаг.

– Я… наверно поеду. Вообще не знаю, зачем я пришла, – бросаю растерянно. И уже собираюсь уйти…

Но в этот момент он сжимает предплечье. И, с силой втянув, закрывает проклятую дверь. Я стою, ощущая спиной стенку шкафа. Стою и дрожу. Точно в логове зверя. Как будто он станет меня убивать!

Наблюдаю, как он закрывает замок. Зачем? Чтобы я не сбежала? Дёргает жалюзи, и те заслоняют окно.

Я уменьшилась вдвое. Хотя и так в разы меньше его!

Виктор подходит всё ближе. Мне страшно до одури! Я почти не дышу. Он отбирает мой клатч, который держу мёртвой хваткой. Окружает, вдыхает меня… Кулаки опирает с обеих сторон от лица. А я закрываю глаза, чтоб не видеть.

Эльдар. Я хотела поехать к нему! Но… Я слишком его уважаю! За то, что он есть. За заботу, поддержку и нежность. И предстать перед ним вот такой… Не смогу, не посмею! А Виктор… Плевать, что подумает. Что сочтёт меня легкодоступной. Для меня – это шаг в неизвестность. Для него – просто новая порция вкусной еды. Так пускай же берёт. Пока та не сбежала…

– Ты дрожишь, – говорит, наклоняясь.

Убирает ладонью волнистые пряди с лица и… целует, взасос. Я вцепляюсь в футболку. Я держусь за него! Тело становится ватным. Он, обхватив вокруг талии, вбирает, вжимает в себя. Ощущаю его возбуждение, жар, что исходит от тела. Мужской, горький запах. Пропахший машинами и табаком. Сейчас ещё можно сбежать, оттолкнуть… Но я повисаю, как кукла в объятиях. Позволяю ему подхватить себя. Обвиваю руками.

Он несёт. И бедром ощущаю столешницу. В тот раз я была в брюках. А теперь… Только платье и тонкое кружево защищает меня от него.

– Я так ждал тебя, – шепчет, целует. Губами скользит по щеке. Руки трогают груди, сжимаю и мнут.

Я кусаю губу. Из груди рвётся стон, когда он рукой проникает под юбку. Но не от услады, а от неприязни к себе. Я должна! Я пойду до конца.

– Настенька, – слышу в его исполнении имя. И на мгновение кажется, это… Илья. Это он называл меня так.

– Витя, – шепчу, чтобы просто напомнить себе. Это Виктор! Другой. И сейчас я готова ему подарить своё тело…

Виктор чувствует это. Торопится, дёргает пряжку ремня. Я рукой ощущаю его нетерпение. Он кладёт мою руку к себе на бедро, призывает продвинуться выше. Я лишь кончиком пальца касаюсь… И, как будто обжёгшись, роняю:

– О, Боже! – прижимаю ладони ко рту.

– Чувствуешь, как ты меня возбуждаешь? Чувствуешь, как я хочу тебя? – усмехается он, прижимается лбом к моему. И глазами – в глаза, до упора…

Я смотрю не туда, где он голый. Где плоть его ищет запрятанный вход. Не туда, где его торопливые руки надевают резинку на член. Я смотрю ему прямо в глаза! И тону в бесконечном, горячем потоке желания, что хранит его взгляд.

Ещё лишь секунда, и он, отодвинув тончайшую ткань, прислоняется к нежному входу. Я так крепко впиваюсь ногтями в рельеф его мышц. И кричу, ощутив, как конец проникает в меня одним долгим скользящим движением…

– Настенька, детка, – целует он с жаром, языком собирает солёные капли с лица.

Я, всхлипнув, хватаю ртом воздух. И чувствую стыд!

«Вы изменяли когда-нибудь мужу?».

– Да, да, да, – повторяю я на ухо Виктору.

И мысленно пью эту рюмку до дна. Всё, Самойлов! Мы квиты. Я тоже тебе изменила. Ведь ты пока ещё муж…

Он ускоряется, держит за бёдра, раздвигает меня до упора. И трахает так, как никто! Как даже Илья не умеет. Или когда-то умел… Горячо и до самого дна проникая в моё истомлённое тело. Оно позабыло, что значит восторг. Что значит, держать в себе твёрдую плоть. Ни секунду, ни две. А так долго! Так долго…

– Да, киса моя, мммм, – стонет Виктор. Губами терзает ключицы. Скользит ими вниз, до груди. Та бесстыдно видна над расстёгнутым воротом платья.

– Да, – прижимаю к себе его голову, – Вот так, – обхватив, начинаю ловить этот ритм.

Виктор в ту же секунду кончает. Шумно, яростно, чуть прикусив мой сосок.

Я лежу на столе, до сих пор ощущая внутри его плоть. Он нависает, дышит порывисто, жарко. А затем, отыскав мои губы, целует.

– Ты кончила? – слышу сквозь мутный туман в голове. Я как будто пьяна. Даже без алкоголя…

– Нет, – отвечаю я честно.

В последнее время Илье говорила, что да. А он, дурак, верил! Ну, как можно кончить за пару секунд? Разве что только, мысленно…

– Прости, я старался подольше, – убирает прилипшие пряди с лица, – Но ты такая сладкая, сил нет.

Я улыбаюсь, краснею. Наравне со стыдом меня заполняет истома. Какой-то восторг от того, что случилось. И я так хочу разделить его с Виктором… Я так благодарна ему!

– Мне было очень хорошо, – отвечаю, держа его крепкую шею ладонью.

Он чуть подавшись назад, покидает меня. Сдвигаю распятые бёдра. С трудом поднимаюсь. И, натянув подол юбки, сползаю на пол. Ноги дрожат, а внутри… до сих пор ощущается жар от недавнего трения.

– Господи, – я закрываю руками лицо.

– Не льсти мне, – смеётся он, надевая штаны.

Он даже не знает, что прямо сейчас совершил. Какое безумство!

А всё оказалось не так уж и страшно. И после мы вместе пьём кофе. Виктор расслаблен, и взгляд его мягкий и тёплый ласкает меня.

– Я каждый вечер сидел, как дурак, и думал найти какую-то причину тебе позвонить, – говорит он, смущаясь своим откровениям.

– Не нашёл? – отзываюсь лениво. До сих пор не могу отойти!

Он выдыхает:

– Мне показалось, что в тот первый раз между нами какая-то искра была. А потом…

– Что потом? – я смотрю на него, просто не в силах поверить, что он только что был во мне…

Виктор хмыкает:

– Я понял, что льстил себе.

Я хочу возразить, но молчу. Он только что брал моё тело. Разве это не повод забыть о былом?

Виктор ставит стакан и берётся за дверцу. Шкафчик скрипит. Он вынимает какую-то вещь и, протянув её мне, говорит.

– Вот, я хотел в прошлый раз подарить, но момент был упущен.

Я беру шелестящий пакет. И, развернув его, вижу… сердечко. Красное, с именем «Настя» и золотым ободком.

– Спасибо, – шепчу, не решаясь взглянуть на него, на дарителя. Стыдясь своих слёз.

Моё сердце болит. Но не так, не надрывно! И что-то совсем незнакомое уже зарождается в нём…

Глава 31

Сегодня солнечный день. Лучи его бьют сквозь макушки деревьев. Кукушки кричат в вышине. Ненавижу кукушек! Мы с Машкой бежим не спеша. Она обгоняет меня, убегает вперёд. А затем разминается, ждёт, пока я одолею трусцой эти несколько метров.

– Солнышко, – произносит заискивающе, – Я не хочу тебя напрягать. Знаю, что тебе нелегко сейчас! Но ты всё просчитала? Ведь дом – не единственное, что стоит делить. У тебя двое деток растут, нужно подумать о будущем.

– Я думаю, – отвечаю пространно.

Я думаю… Но не о будущем! А о Викторе. Это ж надо так вляпаться? Переспать с незнакомцем. Знакомцем… Неважно! С чужим мужиком.

Вчера я уехала, хотя он предлагал мне остаться, поехать к нему. Он рассказал, что живёт в скромной двушке. Неподалёку от сервиса. У него есть авто. Тоже скромное. А сервис этот – его! Дядя ему завещал перед смертью. К слову, родителей у Виктора нет. Его воспитали тётя и дядя. Мать с отцом умерли, когда он был ещё маленьким. Он совершенно не помнит о них. Они разбились на машине. А теперь он их чинит. Машины. Чтобы другие на них разбивались… Вот такой каламбур!

– Насть, ты меня слышишь? – Машка требует. Треплет меня за плечо.

– А? Да, – отзываюсь. Сама вспоминаю его смс.

«Когда я увижу тебя?», – написал он с утра.

А я написала: «Не знаю».

Вот такая я стерва! Виктор спросил:

«Тебе не понравилось?».

Смешной! Будто в этом причина. Знал бы он, что я замужем. И у меня двое детей. Стал бы он спать со мной? А, если бы стал, того хуже!

«Очень понравилось», – честно ответила я.

«Тогда не томи, приезжай», – написал, вынуждая меня промолчать.

Я борюсь с собой! И хочу отказаться. Но тело, увы, не обманешь. И этот постыдный момент вновь и вновь мельтешит перед мысленным взором. Тревожит меня. Этой ночью, впервые за множество лет… я ласкала себя. Раньше, когда были вместе с Ильёй, засыпали с ним рядом. Я и помыслить не смела об этом!

«Таким занимаются только подростки», – так думала я. Хотя иногда так хотелось себя ублажить. Если муж не умеет! Если наш с ним супружеский секс превратился в рутину. А мне так хотелось иного! Чтобы как раньше… потеть и стонать. И шептать ему на ухо: «Милый».

– Насть, да что с тобой? – теребит меня Машка.

– А что? – я смотрю на неё с удивлением.

– Ты слышишь, что я говорю, или нет? – продолжает она.

– А… что ты сказала? – хмурю брови.

Машка вздыхает, бросает взгляд в небо. Адресует ему свой нервический смех:

– Я говорю, пора раскошелить Илюху! Пусть платит моральный ущерб!

– Он и так заплатил, – отвечаю расплывчато.

– Ага, – ухмыляется Машка, – Две тысячи долларов – это ничто по сравнению с тем, какую он боль причинил!

Я кусаю губу. И решаю сказать ей! Самойлов копил. Он складировал деньги на счёт в неком фонде. Фонд заграничный, и сумма на нём была в долларах. Проценты её умножали на два. В итоге, за несколько лет, получилась такая «подушка». Перина! О которой он раньше молчал.

– Он оформил его на меня, – говорю, и самой с трудом верится.

Машка хмыкает:

– Боже ты мой! Какая щедрость. И сколько там? Небось, миллион? – голос её источает сарказм.

Я тоже сначала не верила! Пока не увидела цифру воочию. На документах, которые дал адвокат.

– Два, – бросаю я коротко.

– Чего два? – усмехается Машка.

– Два миллиона долларов, – отвечаю вполголоса. И озираюсь по сторонам. Вдруг кто-нибудь слышит?

Пару мгновений подруга взирает. Взгляд отупелый, потерянный. Точно также и я смотрела в лицо адвокату, когда он озвучил объём его средств.

– Чё, шутишь? – щурится Машка.

– Нет, правда, – кусаю губу и смотрю на кроссовки. Шнурок развязался, и я приседаю его завязать…

Но Машка препятствует этому.

– Да ладно! – хватает меня за рукав.

Сегодня я в лёгкой рубашке. И вовсе не потому, что прохладно. Просто… засос на груди! На плече и на шее, мешает ходить налегке.

– Я тоже была в шоке, когда узнала, – отвечаю серьёзно.

Вспоминаю свою реакцию, и то, как смотрела на цифру. На имя, своё. И на подпись Самойлова.

– Как? Это что… это он для себя? – удивляется Машка.

Пожимаю плечами:

– Наверно, на новую жизнь собирал.

– Офигеть! – она прикрывает ладонь лицо, – Это что ж получается, Насть? Ты теперь – миллионерша?

Я смущённо киваю:

– Ну, да.

– И много у него таких счетов? – озаряет её.

Усмехаюсь:

– Не знаю, может быть, есть и другие.

Что я знаю о нём? Об этом мужчине, который был рядом. Если он умудрился в обход изменять, у меня за спиной жить двойной жизнью…

– А чем он, говоришь, занимается? – с подозрением щурится Машка.

Вздыхаю:

– Производством упаковки.

Их компания в прошлом году заняла призовые места и вошла в ТОП самых быстрорастущих компаний России. Илья был среди рядовых работяг. Основатель компании вышел на пенсию, и давно управляет руками других. Самойлов всегда называл себя «пешкой» на шахматной доске. Говорил, что король где-то там, за кулисами. А теперь я узнала, что он, получив высший пост, вместе с должностью выкупил часть его акций. Какие ещё сюрпризы меня ожидают в процессе развода? Может быть, он – нефтяной магнат? И в списке Forbs есть его имя…

Машку такой ответ не устраивает.

– А ты уверена, что это всё, чем он занимается? – продолжает она свой допрос.

– Откуда мне знать? – я вздыхаю, – Мой муж – как ларчик с секретом!

– Как чемодан со вторым дном, – добавляет подруга.

Я улыбаюсь. И чувствую острую тягу раскрыть свой секрет. Просто знаю, что, если не сделаю это, взорвусь! Съем себя с потрохами.

– Маш, – начинаю таинственно, – Я должна тебе кое-что рассказать. Только ты поклянись, никому!

– Да кому я могу? – удивляется Машка, и тут же испуганно ахает, – Ты что, залетела?

– Что? Нет! – от изумления я отступаю на шаг. И тут же думаю: почему бы и нет? Ведь кто-то же может…

– А что? – в нетерпении требует Машка.

– В общем… ту такое дело, – я жмурюсь. Но не от солнца, а от стыда! – Я переспала с другим.

Машка ахает. Чувства, её охватившие, рвутся наружу. И шок молниеносно сменяется радостью.

– Правда? Ты всё-таки сделала это? Настюх! Поздравляю! – кричит она так, что замолкают кукушки.

Я стыдливо смотрю на кусты. Мне всё время кажется, там кто-то есть. Не тот ли старик наблюдает за нами из зарослей?

– И как тебе? Эльдар, наверное, был на высоте? Он же опытный! Знает, куда нажимать, – Машка топочет, взбивая кроссовками пыль. Как пони, со своим белым хвостиком.

– Как бы это сказать…, – формулирую медленно. Просто нужно сказать, вот и всё! Только как?

Машка, хватаясь за сердце, понимает мой тон по-другому:

– Только не говори мне, что он импотент! У него не встал, да?

– Да нет же! – раздражаюсь я.

– А что тогда? Тебе не понравилось? Это бывает! Ты просто ещё не привыкла к нему…

– Это не он, – прерываю поток утешительных фраз.

– В смысле? – хмурится Машка.

Я тушуюсь, топчусь, не решаясь озвучить ей имя…

– Только не говори мне, что это Илья! Ты переспала с ним, да?

Подруга находится в шоке. И я представляю, что это могло бы случиться. В тот вечер, когда он меня обнимал. И если бы я не отвергла его…

– Нет, – отвечаю вполголоса.

В недоумении Машка стоит. Претенденты закончились! Я ведь ни слова ей не сказала о Викторе.

Предвкушая обиду, беру себя в руки.

– Помнишь, тогда, когда у меня сорвалось свидание с Эльдаром?

– Ну, – замирает подруга.

– Ну, в общем… встретила я одного, – я вздыхаю, гоняю кроссовками камушек.

– Кого? – изумляется Машка. Словно уже и забыла! А, может, и к лучшему?

В этот момент, под её испытующим взглядом, я понимаю, что совсем не готова. У меня нет легенды! Не говорить же ей правду.

«Встретила я одного дальнобойщика». Боже! Позор! И постыдная сцена соития в кузове видится мне сквозь слова.

«Встретила я одного автослесаря», – также позорно звучит. И следы от машинного масла мерещатся мне на одежде.

Я понимаю, что Машка – подруга. Самая лучшая! Но даже она не поймёт того факта, что я предпочла джентльмену Эльдару какого-то парня из низших слоёв.

– Постой…, – хмурит брови подруга, – Это не тот ли…?

Она щёлкает пальцами.

– Виктор, – напоминаю я имя.

Машка ахает, прижимает ладони ко рту. И я закрываю глаза, ожидая услышать упрёки. Но вместо этого слышу:

– Пи*дец!

– Вообще-то, он – владелец автосервиса, и у него есть квартира…

– Насть! Я так рада! – она обнимает меня.

– Правда? – шепчу я, не веря, – А я думала, ты будешь чмырить меня? Типа, кто он такой?

– Да пофигу, кто он! Хоть доставщик еды! – ободряет подруга, – Главное, с презервативом?

– Конечно! – отвечаю с обидой, – Я ж не Самойлов!

– Вот бы Самойлов узнал, – мечтательно хмыкает Машка.

– Не вздумай! – толкаю её.

– Нет, ты что, – убеждает подруга, – Эт я так! Просто представила.

Я тоже себе представляю, и двоякое чувство терзает меня. С одной стороны очень хочется, чтоб он узнал. Ощутил всю ту боль и обиду, которую я вот уже столько дней непрерывно терплю по его скотской милости. Но с другой…

До тех пор, пока я «чистоплотна», у меня преимущество. А когда он узнает, то я потеряю свой статус обманутой верной жены. Хотя! Какой к чёрту статус? Теперь – я свободная женщина! И могу выбирать, с кем ложиться в постель. Главное – с презервативом.