Текст книги "Я - машина"

Мари Слип композитор, программист и художник. Его рассказы это маленькие метафоричные притчи о жизни, о людях и событиях, о мыслях и чувствах. Мир его рассказов вокруг нас. И в каждом живет машина, которая пытается постигнуть себя и этот мир.

Она ползла в сторону органической массы, каким-то внутренним чутьем догадываясь, что там будет много еды. Ей уже попадалась такая еда на пути, и потому она помнила ее запах. Сейчас ее интересовали лишь две вещи: во-первых, важно, чтобы еда не убежала от нее; во-вторых, важно, чтобы до еды не добралась другая особь из ее стаи.

Когда еды было много, она напрягалась и выпускала в пространство жидкость, которую улавливали ее сородичи, это был знак – «Здесь есть пища»! И все двигались в ее сторону. Но сейчас внутренним чутьем она понимала, что пищи совсем мало, а ей нужно было выжить. Выжить любой ценой.

Она перекатывала с помощью «псевдощупалец» свою массу. Иногда ее тело сжималось, реагируя на чужой запах. Где-то поблизости блуждали во тьме ее сородичи.

Но вот еда уже рядом с ней. Совсем не много, но достаточно, чтобы выжить. Она выпускает ложноножки, охватывает кусок органики и начинает выделять жидкость, которая переваривает еду. Еда пытается сопротивляться. Но слишком поздно.

Она ползет дальше. Мир в ее голове одномерен. Она ощущает пространство в одной плоскости, образованной одним чувством – обонянием. Иногда в этот мир вторгаются события вроде еды, сородичей, врагов. В остальном все очень просто. Нужно двигаться туда, где пахнет едой, и уползать оттуда, где пахнет смертью.

***

Она – амеба. Она не знала, есть ли еще что-то в этом мире кроме того, что она чувствует и ощущает. Но иногда она задумывалась над этим. И тогда, ощущая среди запахов невероятное пространство над своей головой, амеба понимала, что существуют мириады миров, в которые ей никогда не попасть.

В такие моменты она испытывала благоговейный трепет. Как жаль, что об этом нельзя рассказать своим сородичам. Они ведь не знают, что за гранью их существования начинается другая жизнь.

Но странные чувства посещали ее крайне редко. Чаще всего это случалось, когда она слишком долго не могла найти еды. Однажды амеба была при смерти, когда пространство для нее вдруг перестало существовать. Исчезли все запахи – и знакомые, и незнакомые. Не ощущая запахов, амеба потеряла само ощущение мира.

Только «псевдощупальца» упрямо двигали ее вперед. Еды не было так долго, что в ее высыхающем теле начали происходить страшные изменения. Обменные процессы останавливались, и она начала погружаться в сон. Смерть не пугала амебу, она не могла сформулировать самое понятие смерти, но инстинктивно ощущала, что ее существованию однажды придет конец. И вот когда, казалось, смерть была уже неминуема, она нашла еду и воду. Амеба выжила.

Этот случай заставил ее задуматься о множестве странных вещей. Она словно бы видела внутренним взором, что будет с ней после смерти, и что было с ней до ее рождения. Она ощущала себя целой Вселенной.

Однажды, встретив себе подобных, она попыталась рассказать им о своих переживаниях, о своих интеллектуальных достижениях. Но ее тело могло рассказать лишь о том, что там, откуда она вернулась, нет еды, там нет вообще ничего. Там есть только пространство, в котором можно погибнуть. Амебы, получив такую информацию, меняли направление своего движения и перемещались в противоположную сторону.

«Как же мы ограничены, – подумала тогда она. – Неужели я никогда никому не смогу рассказать о том, что думаю, о чем переживаю?»

Она словно одержимая снова и снова пыталась сказать что-то своим сородичам, но тело выделяло лишь несколько веществ-понятий – «тревога», «враг», «еда», «покой». Другие амебы общались так же, одни говорили только о пище, другие жаловались на ее отсутствие.

«Я должна преодолеть это ограничение!» – решила амеба.

Но сородичи уже начинали бояться ее. Она вела себя неправильно, то говорила о еде, которой нет, то о тревоге, которой тоже нет. Она сошла с ума! Она – как раковая клетка среди них – дает неправильное представление о мире.

Чем глубже познавала амеба мир вокруг себя, тем чаще не понимали ее сородичи.

«Кто я? – задала она однажды себе вопрос, – Почему, как и зачем я существую?»

Она искала себя в этом одномерном пространстве.

Каждый объект, будь то ее сородич или еда, имел свой запах. Запах рождал представления. Но, осознавая себя, она не ощущала своего собственного запаха. И потому однажды начала сомневаться в своем существовании.

***

Время шло, и вот амеба достигла зрелости. Нужно было думать о потомстве. Когда наступал срок, амебы скрывались подальше от своих сородичей и делились пополам. Вторая половина – точная копия первой – начинала заново жизненный цикл.

Она тоже покинула своих и вдруг ощутила, как тело ее начало меняться. Это было прекрасное ощущение, как будто что-то наполняет тебя светом и теплом. И вдруг ты ощущаешь, как твое «Я» раздваивается.

«Кто я?» – спросил голос.

«Ты – мое подобие», – ответила амеба.

Она обрадовалась, что теперь, наконец, в этом пространстве появилось существо, которое будет способно понимать ее мысли, ведь она создала свою копию. Теперь наверняка все изменится.

Но как только новая клетка отделилась от материнской, мысленная связь пропала. И перед амебой предстала другая, которая уже деловито двигалась куда-то в поисках еды.

«Это не справедливо! – обиделась амеба, – Неужели никто никогда не поймет меня, никто никогда не услышит мой крик в этой пустоте!»

С досады она дала себе слово, что отныне будет изучать мир, пытаться осознать огромное недоступное ей пространство. Пытаться понять, кто она.

***

И вот, изучая запахи, перемещаясь из одного места в другое, она научилась систематизировать свои открытия и сделанные выводы. Она начала догадываться, что в мире существуют не только запахи. Значит, мир не может быть одномерным. Амеба осознала, что она и ее собратья живут в замкнутом пространстве, из которого не так-то просто выбраться. Она поняла, что кроме врагов – тварей со жгутиками и стрекалами – в одном мире с нею обитают еще и другие существа. Но как увидеть их, как ощутить?

Иногда она натыкалась на огромные объекты, которые невозможно было обогнуть. Эти объекты были нейтральны по отношении к ней, но ее интересовало, для чего же тогда они служат? Ведь они же совершенно не нужные!

И вот однажды она стала такой умной, что смога понять, что эти объекты – часть другой среды! Часть одного огромного трехмерного существа, в котором живет она и ее сородичи.

Амеба назвала это существо Человеком. Человек – это целая Вселенная. Если амеба сумела обнаружить своим умом Человека, может ли он обнаружить ее?

Это открытие было настоящим прорывом, ибо после осознания Человека амеба задала себе много новых вопросов. И самым главным был – «А что начинается там, где заканчивается Человек?»

***

Она многое узнала о мире. Она расширила свои познания безгранично для амебы! Но она все равно не стала счастливой, так как не смогла найти ответы на большинство все появляющихся и появляющихся вопросов.

И вот пришло время, когда ее тело перестало делиться, а обменные процессы начали останавливаться.

Амеба состарилась. Но, что странно, она ждала смерти с нетерпением и радостью. Ей было любопытно понять, что находится за пределами ее ограниченной жизни, и что ждет ее за гранью смерти.

Любящий свет обнял амебу и пообещал удовлетворить ее любопытство.

«Это великое путешествие!» – сказал ей свет.

«Из жизни в жизнь?» – спросила амеба.

«Не только, – отвечал свет. – Из жизни в жизнь, из тела в тело, из пространства в пространство, из одного измерения в другое. Ты живешь, чтобы узнать все. Чтобы бесконечно учиться и задавать все новые вопросы».

«А можно одну просьбу?» – робко спросила амеба.

«Конечно», – улыбнулся свет.

«Ты можешь сделать меня в следующей жизни чем-то более сложным? Существом, которое сможет видеть мир в нескольких измерениях сразу? Ибо у меня слишком мало физических возможностей для познания.

«Конечно, я сделаю тебя более сложной формой жизни, ибо ты многому научилась и стремишься познавать еще».

Вдруг любящий свет исчез. Перед амебой открылся длинный зыбкий туннель, состоящий из теней и вспышек, который втянул ее в себя. Это длилось целую вечность.

Но вот она рождается снова. Она не только обоняет, но видит и слышит. У нее появилось несколько пар твердых хитиновых ног.

Она – насекомое.

Башня Боуу

Сергей шел впереди. Статный парень, под два метра ростом, с пробковым шлемом на голове, он прорубал мачете переплетенные между собой лианы. За спиной у него висел огромный военный рюкзак и свернутый спальный мешок.

За ним шел кинооператор Джордж. Светловолосый американец, работающий в модном глянцевом журнале. Ему было уже за сорок, он был тощим и веселым малым с лицом, напоминавшим крысиную мордочку – тонким, хитрым, с проницательными, глубоко посаженными глазами. Он тоже был нагружен огромным рюкзаком с оборудованием, на груди его болталась цифровая камера.

За ними шагало двое ученых-географов. Оба упитанные, в очках, с красными от жары лицами, обливающиеся потом. Одного звали Валентином, другого Игорем. Оба из географического общества.

Замыкали процессию несколько черных, как сажа, носильщиков из Конго, которые большей частью молчали, но изредка переговаривались на родном языке. Иногда они громко смеялись. В такие моменты географы с опаской оглядывались назад – уж не над ними ли? Сами-то они, в отличие от ученых, худые и ловкие, и им забавно, что на таких проторенных тропах кому-то понадобились проводники.

Джунгли – это странное место. Здесь можно встретить самых невероятных животных, умереть от болезней, еще неизвестных медицине, увидеть цветы, которые питаются птицами, или рыб, которые живут на деревьях. Влажность такая высокая, что кажется, будто идешь под горячим дождем, но на самом деле это просто ваш собственный пот, смешанный с испарениями гниющей земли. Лианы оплетают деревья высотой в семиэтажный дом, голые стволы которых тянутся до самого неба, и лишь на вершине ветвятся в густую крону. Иногда эту плотную зелень пробивают лучи жаркого солнца.

– Скоро будем на месте, – пробубнил себе под нос Сергей, срубая очередную лиану.

– Если от жары не сдохнем, – Валентин протер лоб мокрым от пота платком.

– Нот жарка, – пробубнил американец, – Влажность! Большой влажность! Мы выйти из этот джунгли и будет гуд!

Валентин что-то пробубнил нечленораздельное на это. Он все еще с трудом понимал американца из-за ужасного акцента. Как утверждал сам Джордж, он говорит по-русски всего год. Учился этому языку, пока работал с русскими в одном издании. Писал в основном про раскопки и археологические открытия.

Полгода назад один американский летчик пролетал над джунглями где-то в районе Чад, увидел там какую-то башню, не нанесенную на карту. Эти сведения заинтересовали американцев. Те сразу бросились выяснять, что это за башня. Джордж как научный репортер поехал в Африку, но все было не так-то просто.

Башню ту американцы так и не нашли, прочесав все окрестности предполагаемого месторасположения объекта, зато встретили человека, который рассказал им много интересного. Это был белый мужчина, русский, который давно обучает местных детей в сельской школе читать и писать. Прожив около десяти лет в Африке, он узнал многие ее секреты, недоступные посторонним людям. Кроме того, он собирал всевозможные мифы и легенды. В том числе и про загадочную башню, которую местные называли Боуу.

За пару сигарет рыжие колдуны рассказывали интересные вещи, будто место то проклято, заколдовано и сокрыто от людских глаз. Лишь раз в тысячу лет, во время парада планет, его можно увидеть постороннему человеку. Иногда башня сама являет себя чистым глазам и открытому сердцу. Но ходить на землю, где стоит Боуу, строго воспрещено.

Все люди родом из башни Боуу, рассказывали шаманы. Когда-то там жили боги, которые и вдохнули разум в обезьяну Ма. Обезьяна Ма, по здешним поверьям, – это полуживотное-получеловек. Она обрело разум, но в то же время так и осталось животным. Эта обезьяна принесла потомство, которое зовется человек. И в крови каждого человека до сих пор обитает дух Ма, который все еще желает вернуться в лоно природе и стать животным – жестоким, агрессивным и глупым. Оттого люди совершают злые поступки и дела – того требует дух Ма. А добрые поступки – радость для богов, потому что, делая добро, люди растят и развивают в себе разумных дух.

Однако образованный белый человек, к тому же учитель, призванный нести просвещение в дремучие суеверные умы, всему пытался найти научное объяснение. Например, он решил, что под фигурой мифической обезьяны Ма подразумевается какой-нибудь предок современного человека разумного, австралопитек или что-то подобное.

Страх перед давно вымершим существом, вероятно, проистекает из соседства с племенем, которое так и называется – Ма. Поговаривают, что это – людоеды, живущие глубоко в джунглях, словарь которых составляют всего около двадцати слов. Нужно ли говорить, что племя это абсолютно дикое и крайне низкокультурное. Они не многим отличаются от животных, да еще и придают себе устрашающий и звериный вид – вставляют в проколотые губы кости животных, мажутся грязью и охрой. Насмотрелись прочие местные жители на народ Ма, натерпелись от него бед – вот и поросло это племя недобрыми мифами.

Табу на посещение тамошних мест также становилось вполне понятно в свете этих фактов – элементарный инстинкт самосохранения. Лучше не соваться в гости к каннибалам.

Сама «башня Боуу» – это, скорее всего, деревня, в которой обитают Ма, а никакая не волшебная башня, обитель богов или что там еще. На утверждения о том, что башню видели вполне адекватные, отдающие отчет в своих словах и действиях, люди, учитель пожимал плечами. Мол, если башня и существует, то ее построили вовсе не Ма, а кто-то другой. Племя это воинственное и агрессивное, оно вполне могло просто завоевать какое-нибудь более смышленое, но миролюбивое, которое и построило ту башню.

Гораздо больший интерес для учителя представляло то, что африканцы своим мифом о Ма практически доказывали теорию Дарвина, а кроме того, боги, которые даруют разум, встречаются во многих мифологиях – Прометей, несущий людям огонь, ангелы, вкладывающие в сознание людей знания. Боуу было для него всего лишь занимательной местной сказкой, да одним из многочисленных местных табу.

Дотошные американцы же вознамерились во что бы то ни стало найти это место и исследовать его. Учитель ответил, что покажет его им, если экспедицию возглавят русские. Американцы не согласились и отправились на поиски самостоятельно. Вернулись через месяц ни с чем, к тому же, почти все заболели болотной лихорадкой.

Вот тогда репортер Джордж и решил организовать небольшую экспедицию, в которой будут все русские, и только один представитель Штатов в лице него самого. Экспедиция и подготовка к ней нигде не афишировалась, просто журнал выступил спонсором.

И учитель (а это был Сергей) повел небольшую группу исследователей с собой, указывая дорогу к загадочному месту.

***

Ночь в джунглях для белого человека из большого города – это всегда открытие. Сам Сергей уже привык к тому, что в Африке луна занимает полнеба, и, пока она светит, не видно звезд. А когда луна уйдет, звезды будут яркими, чистыми и невероятно близкими. Джордж не первый раз оказался в таком месте, но он, как мальчишка, восхищался южным небом.

За джунглями начинается река. За рекой – саванна, совсем небольшой участок, если идти прямо и никуда не сворачивать, то выйдешь в небольшой горе, а дальше – снова джунгли. И там начинается земля Боуу. Табу.

В ночи ухали птицы, летали насекомые, по веткам лиан ползали какие-то животные. Каждый метр земли джунглей жил своей жизнью.

Люди предпочитали спать под открытым небом, лишь обезопасив себя от насекомых противомоскитными сетками. На земле выкапывали небольшие ямы и жгли там костры. Огонь отгонял хищников, и запах дыма тревожил их.

Носильщики-проводники негромко пели песни, стучали в барабаны, танцевали и рисовали на земле загадочные знаки. Застрявшие во времени люди, словно бы слившиеся с природой, неотделимые от нее. Люди без амбиций, самолюбия, вечного поиска своего «Я».

Географы обсуждали свое местоположение. Они, как и Сергей, не верили в существование башни Боуу, но верили существование запретной земли. Валентин постоянно делал какие-то заметки в походный журнал. Игорь лишь ворчал время от времени на своих коллег.

Джордж непрестанно щелкал своей камерой. Ему хотелось запечатлеть каждый момент своего пребывания в этих землях.

Сергей обратился к нему на английском языке:

– Сколько вы зарабатываете своими снимками?

– Оооу, – протянул Джордж, – Около десяти тысяч долларов за снимок. И еще столько же за репортаж.

– За простой снимок такие большие деньги?

– Это не простой снимок, все мои фотографии – это редкие кадры. Я был на севере, был на раскопках в Нидерландах, когда там нашли стойбище древнего человека. Был в Перу, когда там нашли поющие камни. Фотографирование – это искусство. По крайней мере, мое фотографирование. Ха-ха-ха.

– А где вы еще были? – спросил его Игорь тоже на английском.

– Я успел побывать во всех уголках света. Был и журналистом, и даже археологом, даже организовывал некоторые экспедиции. Пару раз чуть не умер. Один раз – в Карпатах, когда сорвался со скалы, сломав себе бедро, второй раз меня ужалила гремучая змея в Южной Америке.

– Подумать только! – ахнул Валентин, – Как же это случилось?

Американец, польщенный вниманием к его персоне, начал рассказывать:

– Дело было в лесу. Прошел дождь. Я сел на старое бревно, поваленное молнией, а там же квартировала эта красавица. Она укусила меня за руку. А мы в лесу, сыворотки нет, до ближайшего населенного пункта можно добраться только на вертолете или вездеходе. В общем, думаю – пропал я! Ничего, рану прижгли, яд отсосали, потом, правда, рука сильно распухла. Ночью на меня напала лихорадка, ну знаете, когда вроде все нормально, а потом раз – и все мышцы сводит. Наутро полегчало. Я выжил.

– У вас худое тело и быстрый обмен веществ. Ваш организм легко справился с ядом, – сказал Сергей.

А Игорь угрюмо пробормотал себе под нос по-русски:

– Хорошо, когда есть деньги. Путешествуй, сколько душе угодно.

Все замолчали.

***

Уже ближе к утру их посетил незнакомец.

Ярко-красная полоса появилась над лесом. Птицы, проснувшись, защебетали свои песни. Следом за птицами проснулись и носильщики. Они-то своими криками и разбудили ученых.

Сергей вылез из спального мешка, натянул трико и схватил в руки мачете. За ним поднялся Джордж. Последовав примеру Сергея, он тоже вооружился. Носильщики показывали пальцами в лес и что-то лепетали.

Валентин и Игорь еще не успели вылезти из спальных мешков, но уже озабоченно вертели головами.

– Что у нас случилось? – мягко спросил Валентин.

Ему никто не ответил. Сергей напряженно всматривался в джунгли. Среди зеленых ветвей и лиан мелькали красные перья. Кто-то там стоял и наблюдал за лагерем. Птица? Или человек в диковинном головном уборе?

Людей из Конго Сергей едва понимал, зато отчетливо уловил в словах нубийца фразу – «Красный колдун!»

Всего различают три вида или «ранга» колдунов. Рыжий – самый слабый, его еще называют Тоу, что означает «ученик»; красный, Момбу – «учитель», встречающийся крайне редко, а уж белый колдун Тойби джи – или «познавший мир» – еще реже. Говорят, встретить белого колдуна – это такая же редкость, как наблюдать парад планет. Красных колдунов, впрочем, Сергей тоже никогда не видел, но часто слышал о них.

Колдуны, по здешним понятиям, вообще не делятся на злых или добрых. Они просто познали силы природы, но обижать таких людей – опасно, церемониться с обидчиком они не станут.

Нубийцы, как и люди Конго, боялись колдунов. Их магия на белых людей не действовала, но зато отлично действовала на черных. Однажды учитель сам видел, как рыжий колдун наложил проклятье на главу племени Гнобу. И через неделю сильный, здоровый мужчина умер от неизвестной современной медицине болезни. Его ноги распухли, а потом начали гнить. Антибиотики не помогли, а сделать хирургическое вмешательство не позволили соплеменники больного. Нельзя ножом лечить духовную болезнь, таковы законы джунглей.

– Кто это? – спросил Джордж, щурясь от утреннего солнца.

– Это Момбу, – усмехнулся Сергей, – Коллега мой!

– Коллега? – не понял американец.

– «Момбу» означает на местном диалекте «учитель».

Сергей крикнул что-то по-нубийский. Человек в зарослях ему тут же громогласно отозвался. Несколько птиц вспорхнуло с веток, встревоженные этими звуками.

– Что ты прокричал ему? – спросил американец снова.

– Я поприветствовал его. Сказал, что мы пришли с миром. Он ответил, что сейчас выйдет к нам отобедать.

– Отобедать! А он наглец! – засмеялся Джордж.

– Здесь так принято, – ответил Сергей, – Он колдун, и берет все, что захочет. Он хочет есть в данный момент.

– Ничего себе! А пулю он не хочет? – всплеснул руками Джордж, впрочем, стрелять он не собирался.

– Он, скорее всего, даже не знает, что такое пуля, однако мы на его земле, мы – его гости. Он оказывает нам большую честь, отобедав с нами. Это признак большого уважения к нам.

– Хм... – Американец потер подбородок, – Ну что ж, пусть тогда выходит. Позавтракаем, еды много.

– Это красный колдун, – поднял палец Сергей,– Он отблагодарит нас или, по крайне мере, за стол сядет не с пустыми руками.

Через некоторое время из кустов оказалась голова, украшенная красными перьями. Черное, сморщенное, как у обезьянки, лицо излучало дружелюбие. Кроме причудливого головного убора на колдуне была надета еще и набедренная повязка из шкуры, да на красном поясе висели какие-то кожаные мешочки. Поперек лица его были нарисованы серой глиной три прямые линии.

– Никогда не поймешь толком, – вздохнул Сергей, – Какого они роду-племени. Все колдуны одинаковые. Будто представляют собой отдельное, разбросанное по всей Африке, племя.

Валентин разжигал костер. Игорь схватился за диктофон. Ему хотелось записать разговор с колдуном.

– Этого не надо, – решительно сказал Сергей, – Мы обидим его. Джордж, положите свой фотоаппарат, пожалуйста!

– Почъему? – попытался спросить американец по-русски и невинно улыбнулся, – Они вед даже не понимать что такой фото кэмэра?

– Он примет вас за колдуна или за дух, и может случиться беда. Кроме того, испугавшись вспышки, он может попросту разбить ваше дорогостоящее оборудование.

Колдун тем временем приблизился, раскланялся и что-то прошамкал. Его улыбка открыла совершенно беззубый рот. Сам он был тощим, как прутик.

Носильщики с опаской посматривали в его сторону.

Над лагерем вился столбик сизого дыма. На костре грелся чай.

Сергей предложил свое место незваному гостю. Тот кивнул, и веер красных перьев качнулся на его голове. Колдун поклонился каждому и каждому пробубнил что-то непонятное.

– Что он говорит? – тихо спросил Валентин, разливая чай по чашкам.

– Он… – Сергей задумался, как бы объяснить, – Он поздоровался с вами, но с каждым по-разному. Джорджу он сказал «Привет, Любопытный», Игорю – «Привет, Несчастный», Валентину – «Привет, Человек, Который Любит Покушать».

Валентин смутился, он стеснялся своей полноты.

– А что он сказал тебе? – поинтересовался Джордж.

– «Привет, Глупый», – ответил Сергей.

«Стол» соорудили из чемодана. На нем расставили угощение – консервы, сухари.

Валентин протянул кружку со сладким чаем колдуну. Тот прикоснулся к ней и сразу же отдернул руки. Оно и понятно – кружка была горячей.

– Разбавь водой, – сказал Игорь, протягивая алюминиевую флягу.

Во второй раз все прошло нормально. Колдун сделал глоток и блаженно улыбнулся. Ему предложили сухарей и американской тушенки (не зря же американцы спонсировали экспедицию). Похоже, колдуну понравился завтрак. Он похвалил его на своем языке.

Потом достал из мешочка какое-то огромное насекомое. Лица людей, сидящих вокруг, стали бледными. Только Сергей загадочно улыбнулся.

Это насекомое было размером с кулак. Похоже на мертвого паука. Возможно, в мешочках, которые колдун носил на поясе, есть еще парочка таких.

Колдун не жадничал, он предложил свой дар всем участникам экспедиции. Кто с отвращением, кто спокойно отказался от этого угощения.

– Ну же, – почти смеялся Сергей, – Вы обижаете старого человека! Он ловил этих пауков все утро. Их только утром можно поймать. Это дорогое угощение.

Людей эти слова не убедили. А колдун, как ни в чем не бывало, пожал плечами и оторвал пауку лапы. Послышался звук треснувшего хитина, который вскоре был выплюнут на землю. Колдун ел паука, запивая сладким чаем.

– У меня слабый желудок, – простонал Валентин, отвернувшись от этого зрелища.

– Какой кадр, – изумленно прошептал Джордж, – Я должен это заснять!

Рука Сергея легла на руку американца.

– Не смейте, обидите его!

Во время завтрака завязался дружеский разговор. Колдун спросил у Сергея, куда они идут. Сергей вкратце поведал суть их экспедиции. Момбу покачал головой и прищелкнул языком. Он был встревожен.

– Белые чужаки, глупые чужаки, – сказал он на своем языке, – Глупый предводитель у них.

– Я ищу правду, – сказал Сергей, – А эти люди, что со мной тоже ищут правду, это наше призвание.

– Глупые люди ищут правду! – удивленно повторил колдун.

Сергей перевел слова своим друзьям. Те пожали плечами. А что мог знать этот туземец о правде? Он только про пауков все знает.

– Вы ищите Боуу, а найдете беду на свою голову, – снова сказал Момбу, – Будет вам правда, но вы сами не будете рады. Правда не просто так прячется от нас. Она знает, что всему свое время. Вы это время подгоняете.

– А что там, в башне Боуу? – тихо спросил его Сергей.

– Ваша правда. О людях. Там много людей, подобных вам, и все ищут правду.

– Как это – там много людей, подобных нам? – не понял Сергей.

– Там много белых людей, они живут там.

– Как?!

– Так, – колдун запрокинул лицо и стал покачиваться с каждым своим словом, – Очень давно прилетели на землю люди с неба, в то время мы были животными. Люди с неба научили нас всему, что мы знаем. После этого люди с неба полетели дальше дарить другим разум и спасение. Мы стали умными, но не мудрыми. Хочешь быть мудрым – сиди дома, хочешь все знать – ищи правду. Вот ты ее ищешь, а найдешь проклятье. Потому что узнаешь то, что тебе знать не положено. Ты и твои друзья пропадут! Совсем пропадут!

Сергей пропускал мимо ушей подобные заявления – они типичны, когда речь заходит о табу. Колдун продолжал распевно и со значением:

– Сначала мир делает так, – Момбу развел руки в сторону, а потом свел руки вместе и сжал кулаки, – А потом так. После того, как мир это сделает, в нем не будет жизни. Чтобы она была, и чтобы мир снова сделал так… – он опять развел руки в стороны, – Нужен разум, который сумеет спасти мир. Люди с неба понимают это, и они даруют разум, чтобы хоть кто-то в целом мире сумел бы его спасти.

– А почему мир должен делать так? – Сергей сжал руки в кулаки.

– Я не знаю, – честно ответил колдун.

– Странная история, – иронически заметил учитель.

– Очень странная, но правдивая, – отвечал колдун.

– А откуда прилетели те люди с неба?

Момбу задрал голову.

– Только в звездную ночь я могу указать их мир. Они живут высоко!

– Это они сами сказали?

– Это они сами сказали, глупый предводитель. В башне тебя ждут еще более глупые белые люди. Если ты не остановишься, то сам скоро все узнаешь.

Сергей покачал головой из вежливости. Все это было бредом для него. Лишь где-то внутри него вдруг зазвучал голос: «Послушай его, не иди туда». Но Сергей заставил этот голос умолкнуть.

Колдуны не такие уж необразованные дикари, как склонны считать белые люди – они даже о мире звезд знают немало, хотя никогда в руках не держали учебника по астрономии. Это движение руками, которое показывал колдун, означало взрыв вселенной и ее сжатие. Прямо как у Циолковского.

Они пообщались еще полчаса, потом Момбу, со всеми попрощавшись, ушел обратно в джунгли.

Люди собрали свои вещи, свернули противомоскитные сетки и отправились в путь. Через пару часов станет очень жарко и душно. А идти еще несколько дней.

***

На следующий вечер случилась небольшая беда. У Игоря заболела нога, да так сильно, что он не мог на нее ступать.

Быстро разбили лагерь возле больших, поросших кустарником и травой каменных глыб. Когда-то эти камни были горами, но со временем потоки дождевой воды и ветер уничтожили их.

Здесь жило множество разноцветных птиц, змей, пауков и ящериц. Люди расставили палатки и сетки, осмотрели территорию на наличие ядовитых тварей и только после этого начали готовиться ко сну. Змеи при виде человека обычно сами спешили уползти подальше. Птицы же, напротив, совершенно не боялись людей и при виде пришельцев подняли невообразимый гам, возмущаясь столь неожиданному соседству.

Несколько обезьян с любопытством рассматривали чужаков, восседая на толстых ветках.

Носильщики, тесным рядком усевшись вокруг костра, начали петь свои африканские песни. Их голоса смешались с говором оживших вечерних джунглей.

Игорь тихо стонал от боли.

Ему помогли сесть рядом с палаткой. Сергей вместе с Джорджем и Валентином попытались задрать ему штанину. Игорь еще сильней взвыл от боли.

– Нога опухла, – покачал головой Сергей, – Придется разрезать штанину.

С Игоря стянули сапог, а потом аккуратно разрезали штанину перочинным ножом до самого колена. Нога действительно сильно опухла и покраснела. С Игоря градом катился пот.

– Что с ногой? – сдавленно спросил он.

– Не знаю, может, ты ее подвернул? – предположил Сергей.

– Не помню вроде такого…

Ни Джордж, ни Валентин также не могли понять, что с ногой. Полный осмотр почти ни чего не дал. Лишь одна маленькая красная дырочка, как будто от укола иголкой, чуть выше щиколотки вызывала смутные подозрения.

Нуу, один из носильщиков, подошел к белым людям, чтобы узнать, какая беда настигла их. Внимательно осмотрев красную точку, он что-то пробубнил на своем языке.

– Он говорит, это растение живет в воде, – перевел Сергей.

– Какое растение? – не понял Валентин.

– Гомгу, так его называют местные племена, как оно называется по-научному, я даже не знаю. Но это растение живет в воде. Стоит наступить на него, и оно стреляет колючкой. Вот такая колючка и вонзилась Игорю в ногу. Наверно это случилось, когда мы переходили то озеро. Там гнилая вода, дна не видно, на сто ступаешь – не знаешь.

– Черте что! – вздохнул Валентин и вытер платком пот со лба.