Текст книги "Тень последней луны (СИ)"

Автор книги: Мари Пяткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Удивительный мир Либра будто пробовал Велю на прочность. Её каменный дворец из песчаника оказался таким ветхим, что ветер свободно дул в покоях владычицы и шевелил древние выцветшие пылесборники, закрывавшие щели на стенах. Её поданные оказались тёмными, дикими и бедными. Налогов поступало мизерно мало. Вино двух видов, белое и розовое, неплохое на вкус, кое-как продавалось на соседних островах, но чаще попросту менялось на муку, ткани, кожу. Хлеб и каши были в дефиците, миска чего-то, похожего на перловку, подавалась на обед как невесть какое лакомство. Хорошо хоть рыбой и моллюсками островитяне себя обеспечивали впрок. Ловили вокруг всего острова, только напротив Устья Отравы не ловили – там рыба почему-то дохла. На вопрос «почему» звучал железный ответ – так ведь Устье Отравы!

– Оскорбился День и сказал Ночи – ты делаешь, что хочешь, живи же сама на суше и в воде, а я сам буду жить в воде и на суше. Так День и Ночь расстались. Тогда сказали дети Ночи: мы создадим людей, и те съедят вас. Ответили дети Дня: мы создадим людей, и те убьют вас ради шкур, а ваши кости мы сами съедим. Заплакала от этих слов Ночь, Великая Мать всех зверей-родотворцев и слёзы были такие горячие, что прожгли в её одежде дыры. Так появились на небе звёзды…

Веля придумала идеальный повод, чтобы выходить без присмотра в любое время. Она говорила, что идёт молиться, и её оставляли в покое. На самом краю леса она подняла голову. На небе уже красовались обе луны, полная, большая, и малая, видная лишь на четверть. Пока ещё бледные, они становились всё ярче, по мере того, как темнело. В море, у самого берега, загорелись крохотные огоньки. Это поблёскивал планктон. Появились и первые звезды неизвестных ей созвездий, а вот, будто ещё одна слеза сорвалась со щеки Великой Матери – промелькнул метеор с длинным хвостом. В этом мире не загадывали желаний, когда падала звезда – полагалось грустить о мёртвых волшебных зверях.

В воздухе разлилась вечерняя прохлада, но кухарка подарила своей владычице рыбацкий свитер из козьей шерсти, а на шею она теперь наматывала платок, так что не зябла.

– Косматая звезда, спешащая в никуда, – вслух процитировала Веля, – из мрачного неоткуда…

– Чего так долго? – раздался недовольный скрипучий голосок. – Ну, давай, что там принесла.

Веля присела на корточки, расстелила свой шейный платочек, положила на него виноград. Полтинник деловито обнюхал гроздь и принялся с аппетитом есть ягоды одну за другой.

– Ну как? Сегодня собрали, – Веля погладила его по спине.

– Не мешай… Нум-ум-ум, как всегда, неплохо… Хоть лоза и выродилась, м-м-м… но нельзя сказать, что виноград стал совсем нехорош, няк-няк… Вкусовые качества ниже определённого уровня уже не будут, ум, нюм…

Впрочем, когда питомец доел, то разрешил взять себя на руки, почесать шейку и подмышкой, а в конце концов даже ткнулся в шею мокрым холодным носом – типа поцеловал. Веля уселась поудобнее, укрыла платком его и себя, принялась щекотать и гладить, а он тёрся об неё щеками и слюнявым ртом – метил свою собственность. Пол тоже был якорем реальности, как плаванье и свисток.

– Как ты поживаешь? – спросил он откуда-то из подмышки. – Привыкла к роли владычицы?

– Несчастный тут народ, – со вздохом сказала Веля. – Видел бы ты, в каких лачугах рыбаки ютятся. В каких лохмотьях ходят. Из пяти детишек выживает один. Мертвых не хоронят – негде, а складывают в пещеры, типа склепов. Один склеп на семью, просто иногда подкладывают нового мёртвого к прежним. Да, кстати, меня Дебасик замуж продать хотел и даже свозил на похороны королевы Трейнта.

Пол застыл в руках, перестал тереться мордой и немного помолчал.

– Видела королеву-то? – спросил затем.

– Только издали. Толкучка была ужасная, а я в этой юбке огромной… Да и без юбки, чего мне лезть в похоронную процессию?

– А как тебе король?

Веля готова была поклясться, что зверь ухмыляется.

– Колоритный, – подумав, ответила она. – Мне кажется, я ему понравилась.

– Ещё бы не понравилась, – хмыкнул Пол. – Ты как раз в его вкусе, покойная королева в молодости на тебя походила.

Она с досадой вздохнула и уже открыла рот, протестовать, но зверь проворно слез с её колен и отошёл в сторону.

– С похоронными традициями местных тебе ничего не сделать, но сейчас иди за мной, я покажу, где брать деньги, чтоб рыбацкие хибары заменить на приличное жильё. Этого Дебасик тебе не покажет…

Он быстро побежал вдоль берега, а Веля отправилась за ним, как один раз уже было. Только теперь мир вокруг не менялся, это была всё та же Гана. Иногда опоссум останавливался, чтоб кого-нибудь съесть в темноте и пускался дальше. Наконец, остановился у небольшого ручья, стекавшего с холма в море.

Веля уже видела на Гане ручьи. Один протекал вдоль её дворца, из него брали воду для кухни и ванны. Другой расходился по канавкам, прорытым для полива виноградника и огорода. До моря он не добирался.

– Запомнила, где? Дальше надо будет подняться вверх по холму, вдоль ручья. Если утром пойти – всё поймёшь сама. Ну, бери меня на руки, я устал.

Но Веля не спешила. Она подошла к ручью, присела на корточки, зачерпнула пригоршню воды и попробовала. Неужели минеральная?! Нет, привкус гадкий, чуть кисловатый, и на губах будто масло осталось… Веля облизнулась и сплюнула – парафином пахнет. Потёрла ладони друг о друга – жирные руки, масляные, в свете лун поблёскивают тёмным.

– Это мазут? – недоумевала Веля, – Откуда тут…

И догадалась, что за плёнка покрывала воду ручья.

Опоссум одобрительно защёлкал и зацокал, он так и приплясывал на месте от радости на своих коротеньких лапках.

Веля вытерла руки о гравий, вымыла их в море, ещё раз вытерла, аккуратно подняла зверя и прижала к груди. Она поняла, куда привёл её питомец – к Устью Отравы. И почему у берега дохла рыба – тоже поняла.

– И что же мне делать в этом мире с нефтью? – спросила она.

Ни оборудования по добыче, никакого шанса переработки и сбыта, нет автомобилей, чтобы потреблять бензин, нет промышленности для изготовления лекарств, косметики, пластмассы.

– О, я уверен, ты разберёшься! – саркастично сказал Пол, вцепился всеми четырьмя лапками в свитер, переполз на спину, положил голову на плечо и обвил Велю хвостом, совсем как раньше.

– Ты зверь рода, да? – чуть подумав, спросила она. – Почему ты выбрал именно меня? Как ты оказался в том, моём мире? И почему детёнышем? Это связано с «путешествиями из мира в мир, из тела в тело»?

– Я обещал тебе ответить на три вопроса и честно ответил, – прямо в ухо сказал опоссум и легонько, еле слышно куснул за мочку уха. – Ну, неси меня назад, в лес. Да, кстати, запрети аборигенам рубить пальмы на дрова, пусть собирают сплав и топят им.

И Веля пошла.

Глава 4. Когда ты веришь

Пристань последнего, главного острова взяли быстро, хоть защитники и отчаянно дрались, пытаясь дать отпор. Надеялись, что атака захлебнётся кровью под градом стрел и ядер.

Король зашёл своими кораблями с юга и запада, а со стороны Скатовой бухты остров осадил его союзник, владыка Теталл. Шесть вражеских кораблей сдались в плен, четыре пошли ко дну. Потоплено было в боях и три королевских судна. Прекрасно снаряжённых военных судна. За каждое островитяне ему ответят. По союзному договору, владыке Теталлу отойдут угольные копи, Скеру – знаменитые железные рудники Западного Синка. Жирная добыча. Впрочем, отнюдь не они сейчас были главной целью его величества.

Лязг железа, яростные крики сражающихся, грохот палящих из крепости пушек, ответный гром артиллерии его кораблей, стоны раненых, – всё слилось в одну какофонию. Трепетали королевские штандарты, на них скалился зверь рода. А если знаменосец падал – знамя подхватывал другой.

Король будто сам искал погибели – каждую атаку шёл впереди своих людей, но смерть его избегала, хотя косила солдат одесную и ошую него. Король не отступал, не уступал, и его люди рвались следом. Так и должно было быть – когда есть сила вести вперёд – за тобой последуют. Скер, как секиру, нёс своё предназначение. А если у тебя есть высшая цель – ты непобедим.

– Ни шагу назад! Держать оборону! – крикнул голос на периферии слуха короля и тут же захлебнулся. Удар, хрип, и сражение покатилось дальше, под стены крепости.

Три острова из пяти, составлявших Союз Синка, были взяты с боем. Двоих владык Скер казнил. Тупая и бессмысленная гордыня не позволила им присягнуть королю на верность, подписать договор о контрибуции и сохранить себе жизнь. Один владыка, Сатор Отчаянный, вызвал короля на поединок. Меч против секиры. Ну что ж, умереть с оружием в руках – благородная смерть, король и сам хотел бы так. Владычица четвёртого союзного острова, Меске, мудрая старая женщина, сдала свой остров без боя, согласилась на выплаты и присягнула на верность, чем спасла своих поданных от многих неудобств.

Остался Западный, большой богатый остров, лидер союза. Железные рудники позволяли островитянам ковать сколько угодно оружия и лить вдоволь пушечных ядер. Запасы продовольствия давали возможность долгое время выдерживать осаду, и король решился на штурм. Скер расспросил Меске и старуха охотно рассказала ему всё, что он хотел знать.

Именно у Западного было самое главное, то, что объединяло острова в союз, что позволяло держаться долгое время – зверь рода. Поэтому Скер не верил слухам, что владычица Раяна отбыла к рудникам, вглубь острова. Он сделал всё, чтоб она осталась в крепости. Раяна была нужна живой.

Вопрос, когда падут ворота, был только делом времени. Он видел, как солдаты покатили таран, как выстроилась для удара гвардия. Король знал, что за стенами крепости – паника, что там со всего острова собрались мирные граждане, которые теперь прячутся в подвалах и на чердаках.

– За мародёрство – виселица, – обернувшись к адъютанту обронил Скер, и снова уставился на ворота. Если бы взглядом можно было их разбить – ворота разлетелись бы в щепки.

Адъютант, мальчишка ростом ему по плечо, больше обуза, чем помощник, приставленный в услужение королю в силу традиций благородных семей Трейнта, кивнул и бросился передавать приказ офицерам.

Указывать не трогать гражданских было бы бессмысленно и вредно. Бои за остров шли две смены течений. Его люди нуждались в победе не меньше чем он. Они не получали каждодневной порции вина со дня начала осады острова, поэтому до вечера перепьются и захотят местных женщин. Королю требовалось, чтобы люди и дальше шли за ним без оглядки, поэтому кое-какие вольности он допускал. Разумеется, всякий солдат и офицер каждую смену течений получал плату. В случае увечья и неспособности сражаться – пособие. А в случае смерти воина компенсация выплачивалась его семье. Возможно поэтому, а может потому, что король со своей секирой шёл впереди, желающие сражаться под его знамёнами всегда находились.

– Сдаются! Сдаются! – вдруг закричал один из капитанов.

Король поднял глаза – над крепостью и в самом деле появился белый флаг. Что ж, пусть будет так.

– Коня! – Король мотнул головой в сторону.

Ему подвели большого гнедого жеребца в богатой сбруе. «Начерта эта мишура, – с раздражением подумал Скер, берясь за изукрашенное самоцветами седло, – Только мешает…». Подоспевший со своими воинами союзный владыка Теталл, чернявый и кудрявый весельчак, давний знакомец, тоже сел на лошадь, заняв место чуть позади короля.

Тяжёлые ворота с печальным скрипом разъехались в стороны и войско победителей вступило в крепость.

Выжившие защитники стояли по обе стороны ворот и дальше, на площади. Их оружие кучами лежало на земле, штандарты с изображением зверя рода опущены, руки подняты в знак того, что не держат оружия. В печальной и значительной тишине звучал только стук подков коней по каменным плитам мостовой. Под взглядами поверженных врагов, Скер медленно ехал вперёд, огромный, как гора, с неподвижным лицом, будто погружённый в безрадостные мысли, только глаза шарили по сторонам.

– Умри проклятый тиран! – вдруг раздался крик из толпы и в нагрудной пластине закачался тяжёлый арбалетный болт. Король остановил коня и взглянул на доспехи. На палец левее – и болт застрял бы между пластинами, забрал бы его жизнь. Но смерть по-прежнему сторонилась Скера, не давала ему объединиться с семьёй. Он вырвал болт и отшвырнул в сторону, на секунду прикрыл глаза, вызывая образ Мирры, какой видел в последний раз – в высокой жемчужной короне, на погребальном кресле в полутьме склепа, с приоткрытым в улыбке ртом. «Подожди меня ещё немного», – мысленно попросил король. Он открыл глаза. Стрелка подтащили к нему и бросили под копыта коня.

– Встань, – тихо приказал Скер, рассматривая воина.

Это был высокий, совсем молодой парень, не старше двадцати, в новых кованных доспехах со сложным узором, со знаком зверя рода на груди и шлеме. Его безбородое по местной моде лицо пылало глупым молодым вызовом и гордостью за свой поступок. «Полезный» человек тихо подошёл сбоку, почтительно тронул стремя.

– Это сын владычицы, наследник. – шепнул он королю и так же тихо удалился.

– Я понимаю тебя, мальчик, – спокойно произнёс король, – И принимаю твою ненависть. Ты имеешь на неё право: я убил твоих людей и хочу разорить твой дом.

– Я вызываю тебя на бой! – крикнул юноша.

– Я не приму твой вызов, – ответил король.

Он говорил равнодушно и тихо, но каждое слово было слышно, так тихо стояли люди.

– Почему? – возмутился парень.

– Потому что поединок означал бы лёгкую смерть для тебя, – он тронул лошадь.

– Владыка Скер! – вдруг прозвучал высокий и сильный женский голос, голос хозяйки и жрицы.

Король поднял глаза. Глава разбитого союза, Раяна, стояла у входа в свой дворец, высокая, красивая ещё женщина лет тридцати пяти, белокожая и рыжеволосая, с нежными руками и полной белой грудью. За нею испуганно пряталось пару придворных и бледный как известь, нестарый советник с ухоженной бородкой.

– Ваше величество, – Раяна низко поклонилась, одни стихии знают, чего это стоило гордой женщине, – я прошу вас пожаловать во дворец, обсудить условия капитуляции и контрибуции.

Король подумал, что никаких условий не будет, но исполненные слёз синие глаза владычицы умоляли его больше слов и тона, которым они были сказаны. Он не стал унижать женщину перед её поданными, – это был бы недостойный победителя поступок, и слез с коня.

***

В покои владычицы прошли Скер, его союзник и хозяйка острова. Два гвардейца и связанный наследник остались за дверью.

– Ваше величество, я согласна на любые условия, – дрожащим голосом сказала Раяна, едва дверь захлопнулась, – Я сделаю всё, что вы скажете. Умоляю, оставьте жизнь моему сыну!

И рухнула к ногам короля. Скер легко прикоснулся лезвием секиры к её подбородку, заставив приподнять голову. Что ж, ему было, что сказать.

– Веди меня к зверю вашего рода.

Губы у женщины дрогнули, брови приподнялись в удивлении. Видимо, она ждала каких-то особых женских унижений, но не этого. возможно, даже рассчитывала на них. Молча поднявшись, владычица Раяна прошла вглубь покоев, поманив короля за собой. Скер переглянулся с Теталлом и оба двинулись следом.

Узкий коридор с коптящими масляными светильниками вёл из её комнат в нарядный, по-женски обставленный зал для приёмов, пустой и тихий. Оттуда они прошли в безлюдный дворцовый храм. У жаровни владычица остановилась, чтобы бросить душистых трав, накинула на плечи синюю мантию для церемонии и Скер вспомнил, что она ещё и жрица. Посмотрела ему в глаза с мольбой и надеждой, затем вновь повела каменными коридорами, пока не привела в пещеру, до середины полную воды, с горящими масляными лампами на стенах. Вода слегка колыхалась – пещера была связана с морем подводными туннелями. Свет ламп дрожал в чёрной воде.

– Зови своего зверя, жрица, – приказал Скер. – Пусть говорит со мной.

Она подняла руки и запела. Голос отразился от сводов, породил дрожащее, как блики света на воде, эхо. Постепенно песня становилась всё громче, голос жрицы окреп. Видимо, знакомые слова и действия частично вернули Раяне уверенность. К тому же, она привыкла полагаться на малого творителя – тот помогал роду всю её жизнь и много жизней владык до неё. Жрица всё пела, всё заклинала зверя явиться, звала и звала, пока, наконец, вода не дрогнула.

В неровном свете масляных ламп из чёрной глади показалось круглое рыло и голова дельфина с круглой ноздрёй и блестящими, разумными, не рыбьими глазами.

Сын Вод, первородное дитя Великой Матери ясным взором смотрел на короля и молчал. Наконец, он открыл рыбий рот и высоким голосом произнёс:

– Скер Завоеватель! Либрский бык! Это твои люди завалили камнями выходы из туннелей в море?

Скер снял шлем и молча поклонился священному зверю.

– Что тебе надо от меня, вдовый король? – звонко вопросил дельфин.

– Твоей смерти.

– Что?! – ахнула жрица у него за спиной, – Что?!

И прежде, чем в сырой пещере замерло эхо от её крика, король подал корпус, размахнулся и броском сверху метнул секиру. Тяжёлое лезвие со свистом рассекло воздух и по рукоять вонзилось в голову зверя. Вода тут же окрасилась кровью, зверь пошёл на дно, но Скер в два прыжка оказался рядом, по пояс в воде, и дёрнул за рукоять, поднимая дельфина на поверхность. Сзади не своим голосом кричала женщина, её схватил в охапку и удерживал Теталл, а Скер выволок на берег и рубил, рубил, рубил священного зверя, буквально разворачивая каждым могучим ударом, разрывая на куски его тело.

Рыбий рот открылся в последний раз.

– Зачем… – еле слышно шепнул он и чёрная кровь хлынула из пасти. Яркие глаза подёрнулись смертной мглой и погасли.

Лишь тогда король остановился.

– Мы создадим людей, и они убьют вас, – ответил он словами легенды мёртвому Сыну Вод. – Ваше время кончилось. Пришло время людей строить мир, в котором не будет места таким как ты.

Он поднялся во весь свой огромный рост, окровавленный, как дьявол, надел железный шлем и заправил секиру за пояс.

– Ты чудовище, Скер! – навзрыд кричала жрица, заливаясь слезами, – Ты проклятый стихиями монстр! Недаром вся твоя семья мертва!!!

– Ну, чего орёшь, га? – с ухмылкой спросил владыка Теталл и лизнул её в шею. – Сынку-то жизнь оставить хочешь? А ну-ка удиви меня чем-нибудь… Западноостровским…

Он швырнул женщину на пол пещеры, рядом с изрубленным на куски дельфином, и начал раздеваться. Скер отвернулся от них и пошёл обратным путём. Его дело было сделано. Сперва в пустой, больше никому не нужный храм, затем наверх, в покои хозяйки, и в зал.

Гвардейцы при виде короля вытянулись по стойке. Тут уже ждали Скера его капитаны, все низко поклонились. Они были слишком дисциплинированы, чтобы выразить удивление его кошмарным видом.

Советник владычицы, стоявший с пергаментом и перьями, готовый заключить любой договор, когда беседа руководства окончится, и наследник острова, со связанными за спиной руками, с ужасом уставились на покрытые алой кровью доспехи и секиру короля, лицо и бороду в потёках, лаково-красные руки.

– Надо было лучше целиться, мальчик, – сказал наследнику Скер и указал пальцем на щель между пластинами. – Вот сюда, видишь? А ещё лучше – в шею, прямо под бородой, – он задрал подбородок, демонстрируя могучую шею, – Трейнтинский доспех не закрывает выше груди. Если бы ты был моим сыном, я бы научил тебя меткости. Но ты – не мой сын. За то, что плохо стреляешь, каждый третий из твоих людей будет повешен.

Наследник не произнёс не слова, будто онемел или разучился понимать человеческую речь. Только смотрел широко распахнутыми глазами.

– Твоя мать купила твою жизнь ценой жизни зверя рода, – продолжил король. – Пусть наблюдает за казнью, затем отпустите его.

Наследник по-прежнему молчал, наверное, думал, что видит страшный сон, но советник владычицы задушено всхрапнул и выронил из рук чернильницу – этому дошло. Скер мельком глянул на чернильное пятно в виде болотной птицы, растёкшееся по полу, и повернулся к советнику:

– Велите нагреть и принести мне воды и найдите моего адъютанта. Мне нужен чистый шейный платок, рубашка, белое вино.

Спустя час он сидел на диване, в подушках, в нарядном гостевом зале, опустив бритую голову, будто тяжёлые мысли тянули её к полу, лишь иногда поднимал, чтоб хлебнуть вина из кубка. На столе стояло блюдо с куском сырого мяса, ещё недавно бывшего живым магическим зверем, малым творителем.

Рядом, у его ног бренчал на адырне местный музыкант, он до смерти боялся короля, его голос дрожал и срывался. Музыкант не знал, о чём петь грозному владыке: о победах Западного Синка петь было глупо после разгромного поражения. О священном звере рода – ещё глупее, учитывая то, что Скер попросту убил его. Весёлую песенку, как для пира? Ему?! Но перепуганный советник приказал петь новому хозяину, и он пел единственное, что пришло ему в голову – длинную и грустную песню о том, как мужчина уходит на войну, а женщина обещает ждать его и растить сыновей, высматривать каждое утро паруса его корабля, и молиться стихиям, чтобы он вернулся живым, и чтить его паять, если придёт весть о его смерти. Он играл и пытался заглушить стук топоров на площади – это солдаты строили виселицы. В дверь небрежно стукнули, музыкант подпрыгнул и сбился, умолк. Мурлыкая кабацкую песенку, зашёл владыка Теталл.

– Ваше величество, поедем, что ли, смотреть рудники с копальней? – весело поклонившись, спросил он. – Что там нам с тобой досталось…

– Езжай сам, – поморщился король, – Потом доложишь.

– Как скажешь, – пожал плечами Теталл.

Он уже почти вышел, но в дверях оглянулся и, показывая руку, добавил с улыбкой:

– Натуральная рыжая! Яркая, как белку на ©й натягиваешь! Укусила!

– Езжай, – отмахнулся король. – Да скажи, чтоб мне лампу принесли. И не беспокоили.

Союзник ушёл. Король с минуту смотрел на музыканта.

– Ты знаешь, что меня никто не ждёт с моей войны? – спросил он.

Музыканту стало дурно, он не подумал, что король не так давно овдовел. Скер прищурился, будто хотел ещё что-то сказать, затем передумал и отпустил певца взмахом руки. Тот опрометью бросился прочь. Король остался один. Так и сидел под весёлый перестук топоров под окном.

В одиночестве ему не было ни скучно, ни тоскливо. В последнее время ему только в одиночестве терпимо и было. Скер не чувствовал особой радости от того, что сегодня на шаг приблизился к своей цели. Зато он истово верил в то, что поступает как должно. Когда ты веришь – ты живёшь.

***

Вечерело. В комнате сгущались тени, выползали из углов на мягких лапах, обступали короля, сидящего в глубине комнаты в тусклом свете масляной лампы. Из самого тёмного, самого ночного угла выскользнула юркая тень, без страха приблизилась и лизнула огромную руку. Король будто очнулся.

– Наконец-то! – сказал он и потрепал по голове рыжего лиса. – Я уже думал, ты сгинул на своих дорогах ночи.

– Увы, меня убили, – оскалившись в улыбке, сказал лис. – Пришлось возвращаться со щенка, а в это время, пока тело не вырастет, я не могу ходить дорогами, сам понимаешь.

– Ты сделал, что должно? – спросил Скер.

– Конечно, мой король. А ты?

Вместо ответа Скер поставил перед зверем блюдо с куском сырого мяса. Лис бросился пожирать его, и словно искры побежали по шерсти. На секунду он вспыхнул в темноте, как огненный, осветил комнату и потух.

– Хорошо-о, – протянул зверь рода, насытившись. – Теперь во мне сила двоих…

– Куда мы пойдём дальше? – Король отхлебнул из кубка.

– Я спрошу у Матери. Готовься, – ответил лис и тенью растворился в тёмном углу.

Прищурившись, Скер посмотрел ему вослед – на самом кончике пушистого хвоста ещё светилась искра. Она всё удалялась и удалялась от короля, пока, наконец, не потухла.