Текст книги "Тень последней луны (СИ)"

Автор книги: Мари Пяткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Откуда Шепан знает короля? Он знает его с детства. Креветок сачком вдоль берега ловили, вот как эти. Эй, пацан, это у вас песчарка в сачок попала? Ничего себе, какая здоровая. Так вот, никаким королём он тогда ещё не был, а был сыном владыки самого посредственного острова с единственным настоящим богатством – со зверем. Что потом? А потом все выросли, детка, и стали приходить к соседям за тем, что плохо лежит. А у неё, Вели, лежит из рук вон плохо. Так что он не понаслышке знает, о чём говорит. И не надо так на него смотреть, и руку тоже глупо забирать, они полчаса под руку прогуливались, ничего не изменилось. Почему разругались? По сути, не особо и ругались, просто Шепан понял, куда дело движется, как этот сраный инженер говорил – канализация у короля забилась ещё в те времена, и было слышно, чем пахнет, поэтому Шепан решил его убить, но не вышло, потому что их предали. Тогда король решил казнить Шепана, но тоже не вышло, потому что Мирра вступилась, а она как-то так умела короля просить, что он часто вёлся. В общем, всех повесили, а его отпустили жить в долг. Да, королева. Ах, детка, какая это была чудесная королева, да что теперь говорить.

В конце концов сошлись на том, что утром Веля помоет голову и почистит ногти, чтобы быть максимально красивой, наденет юбку с оборками, возьмёт Дебасика и отправится в Трейнт, а он дождётся их возвращения и себе маршрут подыщет, а попрощаться и выпить по кубку они ещё успеют.

В тот вечер расстались они на самой дружеской ноте, даже обнялись. И очень хорошо, что голову она помыла и накрутила на палочки ещё с вечера, чтобы привлекательно выглядеть с красивыми русыми локонами, как и ногти почистила крохотным специальным ножичком и куском грубого полотна. Большим Веля была молодцом, что обо всём позаботилась заранее. Потому что ночью к ней пришёл Шепан.

– Детка, – шёпотом сказал он в самое ухо. – Вставай и одевайся. Быстро.

***

Так быстро она не одевалась с тех самых пор, когда они с Тимом чуть не проспали приём у короля. Обула мягкие кожаные сапожки на низком ходу, в которых теперь ходила вместо умерших кроссовок, достаточно разношенные и удобные, чтоб не натирать босую ногу. Хотела ещё палочки из головы выбрать, но Шепан не дал этого сделать – нахлобучил шляпу и куда-то поволок. Палочки ужасно мешали, шляпа не держалась как следует, поэтому Веля выбирала их на ходу и бросала под ноги. За дверью нашлась горничная Таки, она связала узлом штору и поспешно складывала туда столовое серебро.

– Что случилось? – трагическим шёпотом вопросила Веля.

– Да то, о чём я и говорил, не думал, что так скоро, – ответил Шепан. – Ничего. Сейчас иди с прислугой и их детьми в свой заповедник и сиди там тихо, как мышь. До утра продержимся или нет – тебя не найдут, а как рассветёт, садись в лодку и дуй на Трейнт, я покажу тебе, где парусник в скалах спрятал. Думал, мне будет.

– На нас что, напали? – Веле всё происходящее казалось ужасной ерундой. Уж с нею-то такого случиться никак не могло! Из-под шляпы не вовремя вылез приготовленный на завтра бессмысленный локон, за ним ещё один. На чистой голове они в куче не держались.

– Прекращай тупить, детка, – с раздражением сказал Шепан, волоча её куда-то в темноту, а Таки уже торопилась следом с этим ужасным цыганским узлом, и повариха тоже тащила какую-то утварь, как и парень-лакей, взятый на место Фобоса, и с Велиной точки зрения просто чудовищно глупо было перемещаться с этими всеми вещами, чёрт с ним со всем, но на лицах у домочадцев было написано: что поделать, неприятно, но случается, се ля ви. Для этих людей ничего сверхъестественного не происходило и, видимо, алгоритм действий в подобных случаях предусматривал вынос столового серебра и прочих нужных вещей.

– А людям в посёлках сказали прятаться? – Веля остановилась.

– Сказали, они пойдут к склепам, – начальник охраны снова дёрнул её за руку.

– А где нападающие? – продолжала упрямствовать Веля. – Почему ничего и никого из них не видно?

– Скоро увидишь.

И она в самом деле увидела. На входе в бухту полыхнуло так, что стало светло на много метров вокруг. И в этом багровом зареве, где разлетались куски судна, обрывки горящих снастей и по всей бухте разливалось море горящей нефти, ненадолго стало видно два чужих корабля, застрявших на входе в бухту. Потом всё заволокло дымом, и корабли пропали.

– Какого чёрта?! – закричала Веля, останавливаясь, как вкопанная, – Это что, е@нули мои запасы нефти и керосину?!

– Х@ с ним, детка, ещё натечёт…

– Это что новый корабль был?! Да я вас своими руками сейчас убью!!!

– Старая шхуна. Зато теперь квартовцы в бухту зайти не смогут, а с другой стороны нас не смогут штурмовать, пока не рассветёт. Кто их проведёт по нашим течениям ночью? Ха-ха.

Получалось, Шепан как в воду смотрел: квартовцы на разведку и заявились в тот день, когда Веля от души накормила их рыбой. Хотели посмотреть, как и что, сколько охраны, а может и найти повод для вторжения, каковой им и предоставили. Но кто предупреждён – тот вооружён, Шепан выставил в самом начале бухты загруженную нефтью и керосином шхуну с двумя дежурными, которым строго настрого было наказано по очереди смотреть в трубу на Кварт, а если направятся сюда подозрительные корабли – поджигать шхуну и уплывать чем поскорее на лодке, что они и сделали. А уж начальник охраны, как только заметил, что на старой шхуне загорелся небольшой костерок, сразу побежал будить Велю, ещё лодка с дежурными поджигателями к берегу не пристала.

– Шепан, я не буду прятаться в заповеднике, это ни к чему.

– Послушай, детка, если ты не захочешь добросовестно спрятаться – я буду обязан за тобой ходить везде, куда ты сунешь свою любопытную задницу, а я попросту не могу этого себе сейчас позволить. Понимаешь? У меня только двадцать человек, это ничто. Надо уберечь и колодец, и завод, а если и то и это не получится, то хотя бы что-то одно. А вон там, внизу, видишь белую скалу? Вот под ней спрятан дракар. С утра пораньше дёрнешь на Трейнт, а дальше падай королю в ноги, можешь даже с ним трахнуться, если это поможет, тебе-то уже без разницы, а ему, может, понравится.

Веля не была в лесу уже несколько течений. Чего туда ходить, если Пол не появляется? Одно расстройство. Но сейчас она думала о совсем других вещах.

– Далеко не забирайтесь, – попросила она домочадцев.

Те, кажется, и не собирались. Они поскидывали свои узлы не слишком далеко от жертвенного камня, уложенного свежими и подсохшими фруктами, и сами уселись сверху на вещи. Кажется, здесь был даже её гардероб – спасали добросовестно.

– Вам постелить одеяло? – спросила Таки. – Я взяла и одеяла и подушку.

– Дай детям, – задумчиво сказала Веля, при свете фонаря оглядывая притихшую детвору поварихи и прачки. Взрослые держались хорошо, разве что лакей Бо приплясывал на месте – ему было четырнадцать и очень хотелось посмотреть, как станут оборонять остров. К счастью, совсем мелких детей, способных плачем всех выдать, у них в хозяйстве не водилось, чего нельзя сказать о посёлке.

Фобос быстро разровнял место, вырубив кусты и вытоптав траву, а уж после расстелили покрывала и устроились, почти как на пикнике. Кухарка Селена всем раздала оставшиеся с ужина оладьи, затем и флягу с вином негигиенично пустили по кругу. Сидели, большей частью, молча, дети кухарки и прачки сбились в отдельную кучку и тихо шептались о своём. Взрослые молчали. Впрочем, плевать.

Веля сидела по-турецки, слушая ночные шорохи и думая, что впервые очутилась на острове именно здесь, придя за опоссумом по тёмной дороге. Она вспомнила, как Пол говорил, что если станет совсем плохо, он уведёт её куда-нибудь ещё. Да вот только, как теперь было оставить всех этих людей, к которым она привязалась и за которых теперь несла ответственность? Как ни крути, остров стал первым настоящим Велиным домом и впервые она поняла это настолько ясно, и теперь ей хотелось, чтобы так шло всегда. И чтобы Шепан никуда не уплывал, пусть бы всё оставалось как есть. Почему так нельзя?

Впрочем, чего-то не хватало. Вернее, кого-то…

– А где Дебасик? – спросила Веля.

– Как всегда нынче, – спокойно ответил садовник Деймос, вместе с подростком-лакеем представлявший мужскую половину домочадцев и вооружённый для защиты женщин садовым мачете, – в своей драгоценной харчевне. Он сказал, что оттуда ни ногой и что будет погибать вместе с нею…

– Деймос, ты тут женщин и серебро с подушками сторожи, а мы с Бо сбегаем за советником, не хватало ещё, чтоб старика убили за его любовь к гостевому дому с харчевней, – сказала Веля, вставая. – Но если вас найдут и нападут, не спешите отбиваться, а лучше бросайте барахло и прячьтесь как следует. На пальмы залезьте, в нору заройтесь. Я приказываю.

Парнишка даже подпрыгнул, будто внутри у него сидела стальная пружинка, которую прижали пальцем, и вот отпустили. Веля скрутила в жгут, связала в узел и теперь заправляла под шляпу с таким трудом созданные, теперь мешающие кудри.

– Пошли за мною, выйдем возле пляжа, – поманила лакея Веля, давным-давно в поисках выхода многократно облазившая весь свой заповедник, в сущности, небольшой, – тут, может, минут двадцать идти, а потом пойдём вдоль моря, и за полчаса доберёмся до харчевни.

Они с Бо почти выбрались в том самом месте, где когда-то давно она сама впервые вышла к ганцам, но шорох шагов и треск панцирей крохотных крабиков, которых безжалостно давили многие ноги, заставили её притормозить и придержать слугу.

Точно тем путём, которым собиралась двигаться она сама, шёл отряд солдат, и это были не её люди. Они никак не могли всей толпой обходить пляжи и, кажется, вооружены были получше. Значит, квартовцы нашли способ высадиться с другой стороны острова, не взирая на ночь, камни и течения, которые никак не пройти без местного лоцмана.

– А как же деньги? – раздался знакомый голос. – Вы обещали заплатить.

– Держи, старик, – сказал другой, смутно-знакомый голос и глухо звякнул мелкий металл.

– Нижайше благодарю вас, – сказал старый пропойца-капитан, возивший Велю на Старые Земли, и одна тень отстала от прочих.

– Беги обратной дорогой, – шепнула Веля пацану, – прямо к колодцу, там должен быть начальник охраны, скажешь ему, что высадились со стороны заповедника. Отряд человек в тридцать идёт в сторону пристани, возможно, есть ещё люди, если они разбились на две группы.

– А вы чо? – шепнул парень.

– А мы ничо, мы посмотрим, – тихо ответила Веля и мотнула вбок головой.

Если бы Бо работал во дворце чуть подольше, он бы только глянул на это и сразу понял, что уходить никуда не следует. Но он работал два течения и ему было всего четырнадцать. Он развернулся и ломанул через лес выполнять поручение.

Веля дождалась, пока стихнет хруст веток и шорох кустов за спиной, сняла с головы свою вышитую шляпу и повесила на куст, заправила волосы за уши, как девочка, которая собирается сесть за рояль, вытерла влажные ладони о свитер и вышла на пляж. Остановилась у кромки воды, потряхивая ногами и думая, разуться, или лучше так.

– Владыка Сопол! – во весь голос крикнула она удаляющемуся отряду. – Никак вам рыба понравилась, раз вы решили вернуться! И свору с собой взяли!

– Братцы! Ловите девку! Кто поймает – тому мой кинжал с резной рукоятью моржового зуба!

– Ага, соснёте! – она показала им руку от локтя до кулака, развернулась и припустила по берегу.

Сзади её подгонял азартный топот доброго десятка ног и молодецкий звон доспеха.

– Предатель! – она с разбегу пнула старого пропойцу под зад и тот упал на четвереньки, под ноги преследователям, кто-то налетел на него в темноте и грохнулся с громким лязгом и отборной бранью, остальные старательно бежали за Велей и факелы дрожали в их руках.

Бегали квартовцы хреново, тяжело и медленно, им мешали оружие и броня, но они так отчаянно пыхтели и так старались, видимо, желая получить приз от своего владыки, что Веля не могла их не подбадривать:

– Давай, мля! Давай, народ! Ещё немножко! Почти догнали! Чёт вы хилые какие-то, поднажми!

Она тряхнула распустившейся причёской, оборачиваясь, чтоб проверить, не сильно ли отстала погоня. Веля изо дня в день месила тут песок ногами, и гальку месила тоже, и ракушняк топтала, бегая с камнями. Она знала трассу, а квартовцы за её спиной – нет.

– Стыдно быть такими рохлями, что вы за мужчины? – с упрёком сказала Веля, специально останавливаясь и прыгая на месте. – Вы трахаетесь так же вяло, как бегаете?

Она снова припустила вперёд, издеваясь над ними как только могла, иногда даже принималась с криком бежать им на встречу, а потом убегала снова.

– Владыка… может… достать… стрелой? – прохрипели сзади.

Эге, никак и накормленный рыбой недавний гость играет в догонялки!

– Командир полка! – крикнула Веля первое, что пришло в голову. – Нос до потолка! Уши до дивана! Сам, как обезьяна!

– Ну-ка, стрельни этой стерве по ногам…

Стреляли чуть ли не на бегу, в темноте, конечно, промахнулись. Дорога понемногу пошла вверх. Скоро будет уступ, с него Веля и сиганёт, как уже не раз прыгала, а в воде да ночью её хрен поймают. Тем временем Шепан получит время, чтобы что-то придумать. А вот здесь овражек… Резко оттолкнувшись длинными ногами, она перепрыгнула, ни на секунду не останавливаясь, но остальные про овраг не знали и кто-то с воплем покатился вниз. Кажется, вопило даже два голоса.

– А-а-а! Я ногу сломал!

Рядом с мягким сапогом в землю воткнулась стрела. Веля испугалась, что владыка Сопол покалечился тоже.

– Сопол-косой, подавился колбасой! – она знала кучу детских дразнилок. – Ты ещё со мной, придурок?

– Стерва! – с владыкой всё было в порядке, кроме одышки.

– А ну не отставай, ты мужик, или говно?

– Да я с тебя… шкуру спущу!

– Кто хвалится – тот в яму провалится!!!

И с разбегу врезалась в крупного человека, перегородившего дорогу.

– Поймал! – крикнул квартовский советник, обеими руками хватая её в охапку.

Прежде чем Веля успела испугаться, железная таранька сама выпрыгнула из нарукавника в ладонь. Она закричала, как птица, и дважды пырнула его в низ живота, куда не доходил панцирь и, когда руки разжались, ещё раз – в шею. Советник булькнул и грузно осел, а она бросилась вперёд, на этот раз молча, потому что остальные были совсем близко и шутки кончились.

– Стреляйте! – завопил сзади Сопол. – Она убила моего брата!

Вокруг засвистели стрелы, но она уже добралась до самого верху. Веля на мгновенье оглянулась, оттолкнулась изо всех сил и полетела вниз, в черноту. Справа и сзади ещё дважды свистнуло, когда она вошла в холодную спасительную воду, такую твёрдую с высоты, будто асфальт ногами пробиваешь. А потом вода стала мягкой и доброй, как всегда.

Её переполняло ликование. Как минимум двое врагов вышли из строя, и это сделала она. Веля зажала нож зубами, проплыла под водой сколько могла и вынырнула, тяжело дыша. Она не так далеко убралась от утёса, как хотела, свитер намок и мешал, но зато с берега слышались звуки, которые ни с чем нельзя было перепутать – там шёл бой. Эх, Веле бы туда! Напрасно Шепан не захотел учить её драться по-настоящему!

Она успела сделать два гребка, когда её накрыли рыболовецкой сетью.

– Тяни девку, братцы!

Как она ни барахталась, как ни пыталась вырваться и разрезать сеть, только больше запутывалась, вдобавок нахлебалась воды. А потом её затянули в лодку, как рыбу.

– Есть!

Нет уж, лучше утонуть! Она попыталась вместе с сетью вывалиться через борт, но кто-то попросту наступил на сеть ногой и ничего не вышло, и она билась внутри и готова была сквозь землю провалиться от стыда и умереть на месте от страха, а квартовцы похохатывали над её попытками освободиться. Потом кто-то забрал у неё нож, сеть развернули, а руки связали за спиной. Она успела укусить кого-то за большой палец, но рука тут же дала сдачи. Голова ещё гудела после оплеухи, когда её, мокрую и продрогшую, за шкирку вышвырнули из лодки и она свалилась как кулёк, а голос квартовского владыки спросил:

– Ну что, как водичка?

Веля потрясённо молчала.

– Там, конечно, ваши поданные подоспели, – продолжал владыка Сопол недобрым, показательно-спокойным тоном, – но нас-то больше, понимаете? Вы, конечно, неплохо придумали с бухтой, но мы обо всём позаботились, такой прелестный старичок нам помог и совсем недорого, милочка. Я сперва хотел просто масло забрать, и всё. Но теперь с удовольствием перебью каждого жителя этого острова. Придётся заселять своими.

Веля исподлобья на него смотрела и ненавидела каждой нервной клеткой, вода стекала с мокрых волос и дул холодный ветер. она вся дрожала, зубы выстукивали чечётку.

– На-ка, подержи, – владыка Сопол отдал свой факел солдату, – надо дамочку согреть.

– Не н-надо меня г-греть, – вышло очень жалко.

Солдатня ржала, а звуки боя были слишком далеко.

– Не дёргайтесь, – улыбаясь, попросил квартовец.

Но Веля не могла не дёргаться, пока он стягивал с неё сапожки и мокрые штаны, и дважды его лягнула под радостный хохот остальных. «Это не со мной всё происходит, – мелькнуло в мыслях, – Со много такого бреда случиться не могло!»

– И что, вы меня даже не поцелуете?

Отвратительная голова с узкой бородкой и едкой усмешкой приблизилась к её искривлённому от ужаса лицу и вдруг взорвалась, развалилась на части, заливая её кровью, щедро забрызгивая ошмётками мягкого розового мозга и осколками костей, будто тарелку густой похлёбки Веле выплеснули в лицо.

Обезглавленное тело, содрогаясь в судорогах, упало сверху, из шеи в такт последних ударов сердца выплёскивалась кровь и пропитывала волосы, свитер, горячо разливалась по замёрзшему телу. Владыка Сопол собирался её согреть. И согрел.

Вокруг поднялся крик и звон оружия, но Веля не смотрела по сторонам. Отчаянно хватая ртом воздух, она смотрела перед собой, на выросшего сверху огромного короля с суровым лицом и широким лисьим воротником на плаще.

– Здравствуй, дочка, – казал король.

В одной руке у него была секира, во второй – короткий круглый щит, который король повесил за спину, а тогда уже отшвырнул в сторону обезглавленное тело и разрезал верёвки на запястьях. Веля всё хватала воздух, задыхаясь, и быстро, быстро стряхивала с себя куски другого человека, с лица, волос, шеи. Дурацкие, дикие события в её жизни шли по нарастающей, будто волна катилась, издали – небольшой гребень, но чем ближе к берегу – тем страшнее и выше. «Это точно не со мной!»

Король накрыл её своим плащом, и Веля поняла, что она без брюк и босиком. Как в спасательный круг она вцепилась в плащ, потрясённо таращась на короля.

– А теперь мы отправимся домой, – сказал король.

– Я д-дома, – быстро ответила окровавленная Веля. – Я ник-куда не хочу.

– Чушь, – он мотнул головой. Где-то Веля уже видела этот жест.

Король взял её в охапку и куда-то понёс, пока его люди выбивали последних квартовцев.

– Кстати говоря, где твой зверь? – безразличным тоном спросил он.

Только тогда с Велей сделался нервный припадок.

Глава 13. Лица старые, новые маски

Старшина мне – мать родная,

Замполит – отец родной…

Нахрена родня такая,

Лучше буду сиротой!

(народное творчество)

– Идёмте отсюда, пусть отдыхает.

– А я говорю, она просыпается!

В воздухе пахло, кажется, лавандой и немного ландышами. И судя по звукам, было открыто окно, за которым щебетала пичужка. Веля облизнула сухим языком сухие губы и открыла глаза.

Прямо над нею сидела, восторженно глядя ей в лицо, её тёзка, Эвелин Староземская, в белом пышном платье с множеством оборок и чрезвычайно низким вырезом, обнажавшим прелестную пышную грудь.

– Дорогая Велечка! Моя ты рыбочка! – с чувством произнесла староземская владычица, закатывая свои милые голубые глаза в окружении чёрных ресниц. – Как я рада, что тебе лучше!

Розовые пухлые губы приблизились и трижды прикоснулись к Велиному лицу в разных местах.

– Где я? – спросила Веля. – На Старых землях?

– Ты дома! – восторженно сказала тёзка. – Наконец-то дома!

Веля села в кровати. Сбоку подошла другая дама, старше Эвелин и чуть постарше неё самой, лет двадцати пяти, худая брюнетка в сером траурном платье, с узкой диадемой в волосах. Скупо улыбнулась углами рта и подоткнула подушку, чтобы Веле было удобно сидеть.

Через распахнутое окно лезли тонкие ветки дерева с цветами-дудками, это они и пахли. Комната была нарядной, большой и светлой, гораздо больше и наряднее, чем у неё, на Гане. И полог кровати – шёлковым. Её отмыли и одели в белую ночную рубашку с круглым воротником.

– Где я?!

– Дома, в Трейнте! Ах! – Эвелин опять закатила глаза и сложила пухлые ручки, – Это так трогательно, как в балладах! Отец спасает дочь из рук разбойников! Мне хочется плакать!

Теперь Веля проснулась по-настоящему. И всё вспомнила.

– Где моя горничная? – сказала она нервно. – Пусть мне подают одеваться!

Староземская тёзка открыла дверь и приглашающе помахала рукой. В комнату зашло целых четыре девушки с разными одеждами в руках и ни одна из них не была Таки.

– Это не моя прислуга! – закричала Веля. – Я не хочу их!

– Дорогая, что же ты хочешь? – Эвелин всплеснула руками. – Давай я тебе платье подам? Просто выбери, что надеть. Пока что из вещей мамочки, но я уже послала за своей портнихой, она так шьёт чудесно, мы тебе сделаем какой захочешь гардероб! Даже те хорошенькие штанцы и топик, если пожелаешь. А можешь моё любое взять, но тебе велико будет…

– Кто здесь есть из моих людей?! – нервно спросила Веля.

Владычица Эвелин переглянулись с дамой в сером закрытом платье.

– Дорогая, тут – все люди твои, понимаешь? – защебетала она. – Ты не огорчайся так, тебе нельзя. Вот водичка, попей. Ещё водички? Доктор сказал… А вот и доктор!

Вошёл абсолютно незнакомый мужчина. Веля упала на подушки, локтём закрыла лицо и заплакала.

– Уйдите все! Я хочу спать! Уйдите, не смейте меня трогать!

– Ваше высочество, пожалуйте ручку, я проверю ваш пульс, – сказал доктор. – Вы только не расстраивайтесь, мы сейчас уйдём.

– Прочь, прочь отсюда! – не своим голосом заорала Веля и швырнула в него подушкой. Вторая полетела в Эвелин.

В конце концов, все убрались и двери за собой закрыли. В мыслях мелькнуло, что хорошо быть принцессой, можно истерить, сколько душе угодно, а все воспринимают это, как должное, будто так и надо. Попади Веля в прачки – фига с два бы удалось так повыёживаться. Она сразу прекратила плач, вытерла лицо и, спрыгнув с кровати, подбежала к окну. Под окном, метрах в двух, проходила терраса с висячим садом и мраморными скамейками, а вдалеке виднелось море.

Со своего острова Веля видела кусочек Трейнта в подзорную трубу, еле-еле, но всё равно он виднелся. Это значило, что десяти километров, олимпийской дистанции, между ними нет. Правда, вода в последнее течение стала довольно холодной, возможно, не следовало плыть так далеко, но, с другой стороны, здесь ей точно оставаться не следовало. Потому что, во-первых, это всё не может быть правдой, Пол наверняка сказал бы ей, будь она местного происхождения. Или не сказал бы? Во-вторых, она ничего не чувствовала по отношению к своему вероятному родственнику, совсем ничего, кроме страха, слишком велика была вероятность, что это стечение обстоятельств и ошибка, деликатно выражаясь, а неделикатно – что король безумен. И неизвестно, во что эта ошибка выльется потом, быть может, разочарованный король, убедившись, что промахнулся, её просто повесит. В-третьих, если это всё правда, то ну её нафиг, такую родню, он же хочет убить её Пола, а её Пол – единственная семья, которая когда-либо была. Веля и раньше прекрасно жила без родни, в то время как у неё на Гане куча дел.

В общем, решила она, хоть вода и прохладна, если всё время двигаться, ничего не случится. Ещё она возьмёт с собой булавку на случай судороги, должна же тут быть булавка? Вот, к примеру, заколка для полога кровати. Морщась от негодования на собственную низость, как от зубной боли, она украла заколку и прицепила к рубашке.

Затем сорвала с кровати простыню, привязала к мраморному столику одним краем, а второй перекинула через окно. Подёргала – держится. Будь у Вели обувь – можно было спрыгнуть и дело с концом, но никакой обуви нигде не наблюдалось, а прыгать босиком означало получить травму стопы. Она боднула воздух головой и, подоткнув подол выше колен, полезла в окно. Выбросила сперва одну ногу, затем вторую, и в два счёта спустилась на террасу.

Там король и стоял, скрестив руки и склонив на бок голову, с таким выражением лица, будто третий день тлела городская мусорная свалка и ему порядком надоел несильный, но вонючий и едкий дым.

– Здравствуй, дочка, я рад, что тебе лучше. – сказал он. – Какие-то проблемы? Ты говори, не стесняйся. Мы же не чужие люди.

– М-м-м, – жмурясь от неловкости, ответила Веля и сделала книксен, как её когда-то научили. – Здравствуйте, ваше величество. Почему вы так уверены, что мы родня?

– Присядем, – король показал рукой на мраморную скамью без спинки.

Чувствуя себя ужасно глупо, в ночной рубашке и босиком, Веля позвонила подвести себя к скамейке и села с ровной спиной, благопристойно скрестив руки на коленях.

Король молчал, рассматривая её, она тоже будто воды в рот набрала. В конце концов, он со вздохом полез в карман и достал какую-то мелочь.

– Посмотри, – он протянул Веле её собственный кулон, подаренный Эвелин Староземской в обмен на брошку. – Это я изъял у нашей староземской гостьи, по её словам – твой подарок. Он принадлежал твоей матери, она мне сказала, что потеряла его вскоре после того, как ребёнок родился и умер.

Он полез рукой за пазуху и достал точно такой же.

– А это мой. Если их сложить, – король приложил кулоны друг к другу, – получится лисий хвост. Видишь?

Веля недоверчиво косилась.

– Это может быть совпадением, – сказала она. – И считать одно только это прямым доказательством нельзя. Я так понимаю, тесты ДНК у вас никто не делает.

– Я не знаю, о чём ты говоришь, – сказал король, – но посмотри ещё кое-что.

Он повёл пристыженную Велю в свои покои, которые тоже выходили на террасу. Оттуда, мимо вытянувшейся стражи, в холл, и показал портреты королевы в анфас и в профиль, до пояса и в полный рост, выполненные разными художниками в разных стилях. На слова Вели, что она в рубашке, а тут люди, презрительно бросил, что его дочь может ходить в чём угодно, хоть к послам в рубашке выходить, никто и слова не посмеет сказать.

– Ты мне с самой первой встречи напоминала мать, – пояснил он. – Формой лица и цветом волос, она, наверное, была немного пониже, и улыбаешься ты так же, и когда смотришь куда-то внимательно – тоже. Ты делаешь всё то, что сделала бы моя дочь, моё и Мирры дитя. Кстати, я бы тоже не поверил и попытался сбежать на всякий случай при первой возможности. Самый надёжный вариант – спроси у своего зверя. Спроси прямо, он не солжёт. Вот позови его, он подтвердит. Ну?

Веля сильно испугалась и просто молча смотрела.

На каменном полу она быстро замёрзла, она уже готова была вернуться назад, позвать чужую прислугу и надеть туфли и платье женщины, которую король считал её матерью, но стеснялась попроситься. Король отвёл её в кабинет, сел в бронзовое кресло со шкурой белого медведя, указал на стол. На столе лежало очередное «доказательство» – слепок детской ладони, такой маленький, что ничего разобрать на нём невозможно. И стеклянная линза в медной оправе – смотреть.

– Пока ты спала, мы рассмотрели через стекло и слепок и твою руку, – пояснил король, – линии одинаковы. Убедись сама.

Веля добросовестно посмотрела. Она ничего не увидела и не поняла, кроме того, что король искренне верит в их родство. Сесть ей было, попросту, некуда, к тому же не предлагалось, и она стояла, сцепив ладони в замок, как будто её вызвало ругать начальство.

– Я понимаю, что это всё неожиданно для тебя, – продолжил он, – что тебе надо привыкнуть к мысли, что твой дом – здесь, – он обвёл рукой вокруг, – но это так. Ты родилась в той комнате, из которой сиганула через окно. Кстати, я впечатлён твоей сноровкой. Ты кричала на весь дворец, и я подумал, что обязательно побежишь.

Веля мучительно покраснела.

– Мне говорили, ты плаваешь?

– Есть такое, – она пожала плечами.

– Твоя мать отлично плавала и ныряла, когда мы встретились, – сказал король и взял Велю за руку, – Она ныряла на глубину в десять человеческих ростов и могла пробыть под водой так долго, что я пугался. Она ныряла до тридцати раз за день и собирала множество раковин. Даже потом, когда не надо было, ей нравилось собирать его и плести украшения. У тебя есть куча жемчуга, я скажу, чтоб принесли. Хочешь – носи, хочешь – продай.

Веля аккуратно, по пальцу, забрала свою ладонь из огромной отцовской и снова сцепила в замок со второй. Король вздохнул.

– Я не рассчитываю, что ты немедленно почувствуешь зов крови, – сказал он, – тем не менее, придётся остаться здесь.

Он разглядывал Велю, а та смотрела на висящий у входа плащ с лисьим воротником, вернее, с целой вычиненной шкуркой, с лапками и мордой. Неужели это братец лис, которого вспоминал Пол?! Какой ужас, король убил даже собственного зверя. Её передёрнуло. Король неправильно истолковал её взгляд и снова взял за руку.

– Не бойся, – сказал он, – этот зверь тебя больше не потревожит.

Веля снова осторожно изъяла ладонь. Король прищурился.

– Я никогда, – с ударением произнёс он, – не прибегаю к насилию, если есть возможность объяснить всё как есть и добиться нужного результата так.

Веля молча сглотнула.

– Поэтому считаю нужным предупредить о твоей ответственности за ряд вещей, – продолжал король. – Во-первых, ты должна понимать, что твоё место – здесь. За первую попытку побега я казню двух ганцев по их собственному выбору, мужчину и женщину. За вторую – четырёх. За третью – восьмерых. Кивни, если ты меня поняла. Уже хорошо.

– Во-вторых, находясь в этом месте, ты делаешь то, что тебе следует делать и не делаешь того, что не следует. Я понимаю, что должен делать, и хочу от тебя того же. Ты проглотила язык? Кивни, если ты понимаешь. Отлично.

– В-третьих, ты мне скажешь, где твой зверь, ты вызовешь его. Это надо сделать. Кивни если понятно.

– У меня никого нет, – сказала Веля. Она уже совсем замёрзла босиком и в дурацкой рубашке, сколько будет длиться этот допрос?

– Я не дурак, – сообщил человек, считавший себя её отцом, щурясь. – И рано или поздно твой зверь появится, они не могут скрываться слишком долго. Они зависят от наших подношений. Я просто подожду. Я озвучил свои условия, теперь ты свои.

– А я что, могу? – с горечью удивилась Веля. – Ничего себе.

– Разумеется можешь, я хочу, чтоб твоё присутствие здесь было приятным.

«Где ты взялся на мою голову» – подумала она.

– Я хочу сама заниматься делами моего острова, хотя бы на расстоянии, – сказала Веля.