Текст книги "Тяга к странствиям (ЛП)"
Автор книги: Мари Кирхофф
Соавторы: Стив Винтер
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Гезил Бишоп был человеком, мало интересующимся жизнью.
Он давно уже покорился своей судьбе. Фатализм Гезила скорее всего имел отношение к его воспитанию в области Трот, на восточной границе Соламнии. Тротианцы были суеверным кочевым народом, их культура была переполнена преданиями и сказаниями. В результате не было ни одного происшествия, которое Гезил не смог бы после недолгих раздумий приписать какой-то высшей силе. Все, что включала в себя жизнь определялась удачей. Например, люди, у которых водились деньжата, были удачливы. Гезил же, у которого они не водились, был неудачлив. Хуже всего то, что удача – хорошая, плохая или безразличная – была ничем иным, как прихотью сверхъестественных сил. Так считал Гезил.
Когда человек не верит, что тяжкий труд будет вознагражден процветанием, а лень наказана бедностью, он обычно не особо усердный работник. Гезил и жил бы безразличной жизнью, если бы не знал, что и награда и возмездие (особенно возмездие) воздадутся ему от его жены.
Он встретил ее несколько лет назад, приехав для работы в город Дерн, где Хепсиба жила в вполне обеспеченном родительском доме. Там она живет и теперь. Она была единственным ребенком, а ее отец был довольно успешным торговцем по меркам Дерна. Хепсиба была безнадежно избалована, а ее муж теперь расплачивался за это.
Гезил занимался делами с ее отцом в бакалейной лавке, когда туда вошла Хепсиба. В этот момент прогремел гром и молния ударила в деревенский колокол. Было ясно, что это какой-то знак и Гезил понял это. Однако он никогда не принимал решений, по крайней мере важных, не бросая Око.
Некоторые люди гадали по кроличьей лапке. Тротианцы же бросали необычные четырехгранные фишки, похожие на игральные кости, называемые Око. Око выполняло те же функции, что и гадание на картах, но делало это значительно быстрее. Каждая сторона Ока представляла собой аспект судьбы. Удачу символизировала Земля, надежная и плодородная; неудачу представляла Вода, тяжелая и деструктивная; а шанс – Воздух, обозначающий изменения. Огонь символизировал смерть. Гезилу никогда не попадался Огонь, но он знавал человека, которому так не повезло. Бедняга так испугался, что бросился с утеса и пророчество осуществилось.
В тот день, когда Гезил попросил руки Хепсибы, он бросил Око и ему выпала Земля – знак удачи. Не имея других женихов и боясь остаться старой девой, она сразу согласилась. В тот же день они поженились.
Через несколько часов после заключения брака Гезил стал задумываться, правильно ли он бросил Око, так как Хепсиба сразу показала себя во всей красе: недоверчивой, эгоистичной и тщеславной. Но больше всего Гезила потрясло, что она могла испортить человеку любое прекрасное настроение и заставить красивую вещь выглядеть уродливой. Он не питал никаких иллюзий по поводу собственной внешности с его тонкими волосами, узловатыми конечностями и большими ногами, но у него было доброе сердце и приветливая улыбка. Он был уверен, что Хепсиба заметила бы его достоинства, если бы обращала внимание на что-то еще кроме денег.
Несмотря на свое горе, Гезил был уверен, что была какая-то причина тому, что судьба свела его с Хепсибой. Он только надеялся, что жена позволит прожить ему достаточно долго, чтобы он наконец понял какая.
Таким образом Гезил много времени проводил в дороге, починяя все, что нуждалось в починке везде, где оно должно быть починено. Он путешествовал по ярмарочному маршруту и Утеха проводила первую и, возможно, лучшую ярмарку года. Он оставался бы в каждом городе по крайней мере на неделю, если его дела будут идти хорошо. Иногда он уезжал больше чем на полгода, особенно если стояла хорошая погода и он встречал дружелюбных людей, таких, как этот маленький кендер, который спас его от хобгоблинов и помог ему вытащить фургон из канавы. Этот приятель был наименее раздражающим кендером из всех, с которыми Гезилу доводилось встречаться.
Только после полудня Гезил достиг поворота на Утеху около южного края озера Кристалмир. Подергивание уздечки повернуло Беллу вправо и фургон покатился по древнему каменному мосту через утехинский ручей. Здесь движение было более оживленным. Гезил поднял руку, приветствуя торговца, который ехал на своем фургоне в другом направлении.
Впереди входили на мост двое пеших путешественников. Казалось, они пребывали в настоящей спешке. Их стремительный темп задавал гном с почтенной сединой в волосах и угрюмым выражением на лице. Второй, обладатель утонченной и симпатичной внешностью молодого эльфа, шагал более спокойно и его поступь казалась более уверенной и уравновешенной. Он шел, повернув лицо к гному и что-то говоря, как будто безуспешно стараясь успокоить своего приятеля. Выражение лица гнома оставалось каменным, его пристальный взгляд был нацелен прямо вперед.
– Посмотри, этот фургон свернул с дороги, ведущей в Омраченный Лес. Возможно этот парень видел его и может сказать, в правильном ли мы направлении двигаемся, – услышал Гезил слова гнома прежде чем пара приблизилась к нему. Ремесленник потянул поводья и Белла остановилась.
– Простите, – сказал гном, – вы не видели кендера на дороге этим утром?
Гезил выглядел удивленным.
– Почему же, видел, да-да. Услужливый маленький приятель…
= Ах, ха! – прервал его гном, ударяя кулаком по своей руке в самодовольном удовлетворении. Его глаза сузились, превратившись в щелочки. – И где вы видели эту маленькую змею?
Молодой эльф встал перед гномом.
– Мой друг имеет в виду вот что – вы приехали с юга или с севера, от Гавани?
Гезил немного занервничал из-за враждебности гнома.
– Да, я оставил его позади приблизительно два часа назад на Южной дороге, но я сомневаюсь, что это тот кендер, которого вы ищете. Тот, которого я встретил, был маленьким веселым приятелем в синих леггинсах. Его звали Тасслихоф или Тесильхаф, что-то в этом роде.
– Это он! – закричал гном, хватая эльфа за руку и порываясь бежать. – Давай, Танис, не будем тратить время!
– Спасибо за помощь, господин. – Все, что удалось крикнуть эльфу, увлекаемому за собой неудержимым гномом.
– Не за что, – машинально сказал Гезил, хотя эти двое уже были далеко от него и не могли его услышать. Он покачал головой. Что мог сделать такой хороший кендер, чтобы вызвать такой гнев?
Дернув поводья, он снова поехал через мост к Утехе. Он не мог впустую тратить время и поспешил разыскать друга кендера, Флинта Огненного Горна, чтобы вернуть ему браслет и попросить или купить у него для себя место на ярмарке.
* * *
– Да, я знаю Флинта Огненного Горна, но вы с ним разминулись, – сказал Гезилу полчаса спустя бармен с двойным подбородком в гостинице «Последний приют». – Он и Танис ушли более чем час назад. – Хозяин гостиницы, Отик, держал в обеих руках по тарелке с картошкой и жареной колбасой, только что выйдя из кухонных дверей. – Вы не возражаете? – спросил он, кивнув в сторону посетителей, которые, должно быть, ждали еду.
– Ох, конечно нет, – сказал Гезил. Он рассеянно опустился на табурет, чтобы подождать возвращения хозяина гостиницы и обдумывая его комментарий. Танис… где он слышал это имя?
– Так что вы спрашивали? – сказал вернувшийся с пустыми руками Отик. Он вытер руки о свой грязноватый передник и зашел за барную стойку.
– Флинт Огненный Горн. Вы сказали, что он ушел. Я найду его на ярмарке?
Отик захихикал.
– Возможно, но я сомневаюсь на сей счет. Он и Танис напали на след кендера. Тот украл очень важный браслет у Флинта.
У Гезила отвисла челюсть и он выпучил глаза так, что они стали походить на две стальные монеты. Он вспомнил гнома и эльфа на мосту! Вот где он слышал о Танисе! Но имени гнома не произносилось. Как же он мог догадаться? Кендер же не упомянул, что у гнома есть друг-эльф!
– Что-то не так? – спросил его бармен, замечая пораженное выражение лица ремесленника.
Гезил опустил свою узловатую руку в карман бриджей и нащупал браслет.
– У меня есть… – Промолвил он, но тут же резко осекся. Он собирался отдать браслет хозяину гостиницы, чтобы тот передал его Флинту, когда гном возвратится назад, но передумал. – Вы говорите, Флинт ушел из города и оставил свою палатку на ярмарке?
– Только до тех пор, пока он отыщет кендера. Ярмарка продлится еще несколько дней.
– Понимаю. – Гезил обдумывал ситуацию. Если гном ушел из города, то его товары не продаются и палатка была свободна. Гезил мог бы позаимствовать ее и никому от этого не станет хуже, хотя возможно возникли бы проблемы, если гном, поймав кендера, вернется до того, как закончится ярмарка и увидит что незнакомец использует его место. Судя по тому, что видел Гезил, Флинт Огненный Горн не был слишком приветливым гномом.
С другой стороны, Гезил мог сказать, что он просто ожидал гнома в палатке, чтобы вернуть браслет законному владельцу. И если он немного подзаработает, чтобы покрыть расходы при ожидании, то никто его в этом не упрекнет. Если же ярмарка закроется до того, как гном вернется, то Гезил отдаст браслет хозяину гостиницы и улизнет восвояси. Это не было бы нечестно, рассудил Гезил, просто хороший бизнес.
– Я немного занят, друг. Что еще я могу сделать для вас? – спокойный голос Отика прервал мысли Гезела.
– Извините. – Сказал ремесленник, выпуская из пальцев браслет. Уныло почесав свою кожу, испещренную пятнами засохшей грязи, он проговорил: – На самом деле я хотел бы принять ванну прежде чем отправлюсь на ярмарку. У вас есть ванна?
* * *
Розовый и вымытый, Гезил появился в дверях гостиницы час спустя и прошел вниз к земле по пандусу. Его волосы были чисто вымыты, а дорожная одежда выстирана и готова была повиснуть на дереве, чтобы высохнуть. Он надел свою лучшую тунику и брюки – не слишком простые, чтобы клиенты не подумали, что он новичок в торговле и не слишком дорогие, чтобы они же не сочли его слишком дорогостоящим мастером. Он вытащил браслет из бриджей прежде чем выстирать их и переложил его для сохранности в карман своих чистых брюк.
Ремесленник прошел короткое расстояние до конюшен, где он оставил Беллу с фургоном на попечение толстенького рыжеволосого мальчишки лет тринадцати. Заплатив стальную монету за уход и корм для Беллы, он вскарабкался в фургон и подвесил там свою мокрую одежду для просушки. Быстрый взгляд подсказал ему, что в фургоне ничего не пропало – мальчишка хорошо знал свою работу.
Выбравшись из фургона, он вытащил кендерскую карту ярмарочных палаток из коробки под сиденьем. По опыту прошлых лет он знал, что ярмарку проводили на западном краю города, откуда было видно озеро Кристалмир. В настоящее же время ремесленник находился на северо-восточном краю Утехи. До ярмарки не вела ни одна прямая дорога и Гезил направил Беллу на юг, чтобы пересечь городскую площадь по ее северной стороне. Дорога сузилась и превратилась в болото.
Он услышал ярмарку прежде чем увидел ее, растянутую на запад, спускающуюся с холма, покрытого валлинами. Независимо от сезона, ярмарка всегда была шумным событием, утопая в грязи весной и осенью и задыхаясь в пыльных облаках летом. В таких заснеженных регионах, как Абанасиния, ярмарки редко проводились зимой.
Гезил сверился с кендерской картой, определяя местонахождение знака «х», которым тот отметил палатку гнома. Вместо того, чтобы проследовать прямым маршрутом по грязной главной дороге, по которой ходили продавцы и посетители, он решил проехать за палатками, продолжая держать свой загрубелый от многих лет заточки ножей и бритв палец на карте. Фургоны и телеги бесчисленных купцов вспахали там множество траншей, засыпанных подтаявшей соломой, но проехать за палатками все равно было легче.
Ремесленник определил местонахождение палатки гнома без проблем и поставил свой фургон как можно ближе к ней. Простой серый занавес висел с трех сторон палатки, внутри которой находился покрытый травой квадрат земли, на котором стояли три отсыревших стула, груда свежего сена, покрытая грубым покрывалом, пустая фляга из-под эля и небольшой ряд пустых стеллажей. Гезил решил, что вероятно гном использовал их, чтобы держать там дополнительный товар, а все остальное оборудование забрал домой. Спереди был прилавок, три простые доски, установленные на козлах под открытым небом. Гезилу не нравилось, что прилавок установлен слишком низко, но конечно он не будет переделывать палатку без разрешения владельца. Тесный вход у прилавка позволит клиентам заходить внутрь. На пороге лежала охапка сена, чтобы уменьшить количество грязи.
Необжитая, но вполне годная палатка, резюмировал ремесленник. Он распряг Беллу и стал переносить свои инструменты в палатку. Последней он перенес свою табличку «Заточка, Пайка, Ремонт Любых Вещей» и, встав на стул, повесил ее над прилавком.
Он наклонялся, чтобы переставить стул и почувствовал что что-то выпало из его кармана. В сене у его ног лежал медный браслет. Гезил наклонился, чтобы поднять его, решив положить изделие в коробку под сиденьем фургона, но тут же подумал, что фургон находится позади палатки и никем не охраняется. Рассудив, что его запястье будет более безопасным местом для браслета, он поднял прохладный кусок желтого металла и надел его на свою костистую руку.
Вскоре посетители ярмарки обратили внимание на присутствие ремесленника. Некоторые сожалели, что не взяли с собой сломанные вещи, но многие обещали вернуться со своими тупыми ножами и дырявыми горшками, принеся их из своих домов или из фургонов других торговцев. Скоро у Гезила будет работы невпроворот.
Толстая игла и грубая нить мелькали в его руках, когда он превращал старую и изношенную кожаную одежду в новую. Большие и маленькие лезвия мерцали в солнечном свете после отличной заточки на точильном камне Гезила. Он отремонтировал три текущих деревянных ведра, добавил соломы к истрепанной метле и распродал почти половину из имеющихся у него сорока бутылок с сосновым жидким мылом только за три часа.
Он смазывал свой точильный камень для следующей волны заточки ножей, когда жирная фляга выскользнула у него из рук и упала на землю, расплескав капли черного вонючего масла на его лицо и руки. Вытащив чистую тряпку, он попытался вытереть их как только мог, не пользуясь водой и мылом. Увидев несколько капель на браслете, он вытер его о брюки и протолкнул под засученный рукав своей туники.
* * *
Это произошло поздним днем, за несколько часов до закрытия ярмарки на ночь. Гезил сидел на стуле и, поддерживая подбородок кулаком, наблюдал за дефилирующей вокруг толпой. Уголком глаза он заметил молодую женщину с надвинутым капюшоном, которая стояла чуть правее на главной дороге и смотрела на него. Поняв, что ее заметили, женщина пробилась через толпу и приблизилась к палатке.
Большие глаза цвета моря рассматривали Гезила из-под длинного шелкового шарфа, так обернутого вокруг ее головы, что на обозрении было только ее бледное, лишенное морщин лицо молочного цвета. Только маленький локон серебристо-белых волос виднелся на ее правом плече. Затянутый на шее прекрасно скроенный плащ доходил ей до самых лодыжек, обволакивая тело женщины мягким облаком цвета индиго.
– Извините меня за то, что я так долго на вас смотрела. – Начала она низким голосом, напоминающим успокаивающий прилив волн на берег, – но разве это не палатка Флинта Огненного Горна?
Гезил прекратил осматривать незнакомку и ответил:
– Да, это была, то есть я имею в виду, это и есть палатка Флинта, но его… гм, его неожиданно вызвали из города в другое место.
Женщина выглядела очень встревоженной.
– В другое место? Как скоро он вернется?
Гезил выглядел смущенным.
– Ну, я не знаю. Он может вернуться сегодня, или через несколько дней – По правде говоря ремесленник не имел понятия как скоро, если это вообще случится, гном догонит кендера.
– Через несколько дней? – Глаза женщины гневно потемнели. – Но мы договаривались, что встретимся именно здесь. – Она явно была близка к панике.
– Вы его друг? Возможно, я смогу вам чем-то помочь. – Любезно предложил Гезил, почувствовав жалость к женщине.
Необычно выглядящая женщина отвернулась и смахнула рукой, одетой в перчатку, пыль со своего бледного лица.
– Нет. Я не думаю, что кто-то мне сможет помочь, кроме Мастера Огненного Горна. Я вернусь позже.
Прежде чем Гезил смог ответить, женщина исчезла в толпе людей перед палаткой.
Гезил стоял, печально качая головой. Что-то в этой экзотично одетой женщину тронуло его сердце.
И так же что-то коснулось его запястья. Совершенно без видимой причины Гезил почувствовал, что браслет на его запястье стал теплым. Затем он вдруг почувствовал головокружение и в его животе что-то перевернулось. Ремесленник ощутил себя совершенно больным. Но через мгновения все эти чувства исчезли без следа.
К своему сильному удивлению, Гезил понял, что смотрит на свой фургон, несмотря на то, что повозка находится за занавесом и при этом его глаза закрыты! Он понятия не имел что происходит, но тут же заметил, что кое-что пропало из фургона – воловий хомут, который лежал у сиденья возницы, отсутствовал.
Когда Гезил открыл глаза, фургон исчез. Ремесленник снова сидел в позаимствованной им палатке на Утехинской ярмарке.
Конечно Гезил немедленно задумался что вызвало его странное видение. Он с любопытством высунул голову за занавес, чтобы проверить фургон. Хомут был в целости и сохранности, лежа на положенном месте. Так что же означало это видение? Что кто-то собирается украсть хомут?
Этот воловий хомут был вещью, которая всегда раздражала Гезила. Хепсиба купила его у соседа, который сильно нуждался в деньгах, переживая трудные времена прошлой осенью. Она почти ничего не заплатила за него, сказав Гезилу, что он мог бы перепродать его за гораздо большую цену. Но перепродажа не была специализацией Гезила и он негодовал на вмешательство жены в свою работу и на то, каким образом она обманула соседа. Однако хомут покорно провозился им по всем ярмаркам, чтобы после короткой демонстрации в палатке снова улечься на дно фургона.
Но Гезил ясно видел фургон без хомута, а все остальное в видении лежало на месте. Он решил, что это означает одно из двух: либо он продаст здесь хомут – в чем он искренне сомневался – либо кто-то хочет его украсть, в чем он сомневался еще больше. В любом случае ремесленник решил перенести хомут в палатку для демонстрации и для сохранности.
Ему потребовались несколько минут, чтобы переместить уродливую вещь в палатку. Когда он подпер им угловой бочонок, приблизился клиент. Человек был скорее всего фермером, если судить по его мозолистым рукам и грубой одежде. Он внимательным и опытным взглядом осмотрел хомут и затем спросил:
– Сколько?
Вопрос застал Гезила врасплох. Так как он никогда не предполагал, что хомут кто-то купит, он даже не задумывался, сколько он мог бы стоить. Ремесленник решил попробовать старую уловку:
– Предложите свою цену.
Фермер снова исследовал хомут, повертел его в руках и затем сказал:
– Я дам вам одну стальную и три медных монеты.
Гезил давно поклялся, что примет первое же предложение касательно хомута, только чтобы избавиться от него. Он уже собирался сказать «Продано!», когда другая мысль пришла ему в голову. Он почувствовал, как на руку снова потеплел медный браслет.
Он вытащил Око из кармана и бросил его на прилавок. Выпала Земля.
Удача!
Почувствовав азарт, Гезил решил торговаться.
– Две стальные и одна медная, – возразил он.
Фермер поразмыслил, глубокомысленно взвесил мешочек с монетами в своей руке, а затем сказал:
– Я возьму его себе на поле. За одну стальную и восемь медных монет.
– Продано! – объявил Гезил. С счастливой улыбкой он бодро передал хомут через прилавок и принял деньги. Едва фермер ушел, ремесленник исчез за занавесом, чтобы поподробнее изучить браслет.
На самом ли деле вещица приносила удачу, размышлял он. Возможно, это просто совпадение или ему просто повезло. Ничто не указывало на то, что эта немыслимая сделка произошла под влиянием браслета.
Мысли о браслете, проносящиеся у него в голове, были внезапно отодвинуты в сторону осознанием того, что в это время от его лавки уходят потенциальные клиенты.
Он отодвинул занавес и вышел к прилавку. Три женщины, каждая с корзиной в руках, полной ножей, сломанных игл и дверных петель, с разочарованными лицами собирались уйти от прилавка. При появлении Гезила их лица прояснились. Через минуту у Гезила было достаточно работы до конца дня.
Еще два раза в этот день ремесленник заключил выгодные сделки, руководствуясь своим предчувствием. Наблюдая, как последние посетители оставляют ярмарку в конце дня, Гезил поразился весу монет в подвешенном на талии мешочке. У него никогда не было такого хорошего рабочего дня, никогда. И хотя он не мог объяснить это, он был уверен, что этим был обязан приносящему удачу браслету гнома. Эта вещь могла сделать богачом любого человека! Будет очень досадно возвращать его гному, но Гезил был честным человеком и обязательно сделает это. Он только надеялся, что гном не вернется прежде чем закончится ярмарка.
Ремесленник быстро собрал свои инструменты и принадлежности, и положил их в соответствующее место в своем аккуратном фургоне. Бурчащий живот напомнил ему о том, что он ничего не ел с рассвета. Он взглянул на свой ужин из высушенного мяса и несвежих крекеров, лежащий в фургоне. Эту еду ему вчера собрала Хепсиба в Дерне. Но после такого дня как этот, Гезилу нужны были развлечения и хорошая пища. Он знал от своих клиентов, что на ярмарке была одна палатка с элем, которая оставалась открытой даже тогда, когда закрывались палатки других торговцев. Захлопнув дверцу фургона, ремесленник пошел на звуки веселья.
Палаткой управлял хозяин «Корыта», пользующегося дурной репутацией питейного дома, который Гезил проезжал, следуя по южной дороге в Утеху, и единственного конкурента таверны «Последний Приют». Если главное помещение «Корыта» представляло собой то же самое, что и эта палатка, то вряд ли эта конкуренция была серьезной.
Два закопченных, мерцающих масляных фонаря, подвешенные на столбах перед входом, тускло освещали квадратную песочного цвета холщовую палатку. Один угол палатки был обрушен и никто не собирался его восстанавливать. Тонкие сучковатые доски лежали в грязных проходах между столами и возле неумело сколоченного бара, но толку от них было мало, так как они давно погрузились в грязь. Холодная, грязная вода плескалась на ботинки посетителей, настолько обильная, что не помогли бы даже солома и опилки.
Сами посетители напомнили Гезилу канализационных крыс, которые часто посещали темные логова кабаков, часто встречающихся вдоль побережий портовых городов. Хотя он сомневался, что найдет здесь развлечения и хорошую еду, он слишком устал, чтобы предпринять длительную прогулку через весь город к таверне «Последний Приют». Он мог поужинать или здесь, или в фургоне. Здесь, по крайней мере ему не будет скучно. Он хотел отпраздновать удачный день и решил остаться чтобы выпить несколько кружек.
Он пробрался по доскам к свободному столику у задней стенки палатки, возле обрушившегося угла. Махая руками, он наконец привлек внимание кого-то из обслуги. Низкорослый, кряжистый молодой человек в чрезмерно тесной, забрызганной грязью тунике неторопливо пробрался через столы к Гезилу.
– Да? – человек бросил на Гезила хмурый взгляд поросячьих глазок.
– Я хотел бы получить кружку вашего лучшего эля, – вежливо сказал Гезил.
– Какого? У нас есть только один сорт и вы должны заказать его в баре. Я приношу только еду. Вы должны заказать что-то из еды, чтобы остаться на представление.
Брови Гезила удивленно приподнялись. Он определенно видел табличку у входа в палатку, на которой было написано «Ночь Самодеятельности в Корыте. Победителю – бесплатный обед. Приходите все!» Гезил решил, что зрелище должно быть этого стоит и спросил:
– Хорошо, что вы подаете?
Не глядя на Гезила, нелюбезный молодой человек раздраженно кивнул головой в сторону входа в палатку:
– Меню там.
Скосив глаза в ту сторону, Гезил рассмотрел через значительное расстояние в тусклом свете маленькую табличку, на которой было написано:
Два яйца – одна медная монета, Хлеб – одна медная монета, Эль – три медных монеты. Вечернее специальное предложение: яйца, хлеб и эль – пять медных монет.
– Ммм… я воспользуюсь специальным предложением. – Проговорил Гезил со вздохом.
Молодой человек ушел, взял полную кружку с барной стойки и приковылял назад, чтобы небрежно ударить кружкой по столу так, что расплескалась пена.
– Еда будет через время. – Сказал он и потащился прочь к другому клиенту.
Даже грубый официант не мог испортить хорошее настроение Гезила. Попробовав эль, он вздрогнул; это был, без сомнения, худший напиток из всех, которые он когда-либо пробовал, на вкус напоминающий помои, перемешанные с уксусом. Однако, после нескольких глотков он почувствовал расслабляющее опьянение, которое являлось именно тем, что он хотел. На самом деле чем больше он пил, тем лучше на вкус ему казался эль. Даже палатка стала выглядеть если не веселее, то по крайней мере не напоминающей унылое болото.
К тому времени, когда грубый молодой официант принес яйца Гезила – вытекшие желтки, плавающие в водянистых, сырых белках – ремесленник был готов выпить вторую кружку. Он заказал сразу две, чтобы минимизировать свое общение с официантом.
– Когда же начнется представление? – спросил Гезил.
– Мне все равно. – Официант ушел назад к барной стойке.
Гезил посмотрел на тарелку. Корка заплесневелого серого хлеба плавала в яйцах. Ремесленник схватил пористый кусочек хлеба и обмакнул его в яичный белок. Засунув кусок в рот, он быстро проглотил его, чтобы не успеть полностью распознать «вкус». К счастью, у Гезила был железный желудок, приученный к паршивой стряпне. Кулинария никогда не была сильной стороной Хепсибы, если у нее вообще имелись сильные стороны. Гезил фыркнул и пена от эля попала ему в нос. Он не гулял в таверне или кабаке с тех пор, как женился. Хепсиба определенно не одобрила бы его, увидев сейчас. Эти мысли и эль заставили ремесленника почувствовать себя еще лучше.
В то время как Гезил размышлял о своей жизни, низкорослый, тучный человек, одетый в причудливое зеленое бархатное пальто с золотыми узорами и пуговицами, поднялся на пьедестал состоящий из нескольких охапок сена возле барной стойки. Его курносый нос очень подходил к его лицу с двойным подбородком и отражал столько же света, сколько и его лысый череп. Он постоянно приподнимал подол своего пальто, что придавало неестественность его надменной позе.
Без предисловий человек стал рассказывать историю. Толпа обратила на него мало внимания и не потому, что его было трудно услышать в шумной палатке, а потому что история казалась совершеннейшей бессмыслицей.
– Я говорил со свиньей, – закончил он и окинул толпу выжидающим взглядом, испортив этим изюминку старой шутки. Уровень шума в палатке дошел до бурного крещендо, когда под крики, свист и пренебрежительное фырканье парня провожали с его импровизированной сцены.
Неудачливый рассказчик высоко держал свою голову на пути к своему столику недалеко от столика Гезила, уворачиваясь от корок заплесневелого хлеба, которым кидались в него посетители.
– Шайка хулиганов и бунтовщиков. – Пробормотал сэр Делбридж и кольца вспыхивали на всех его пальцах, когда он собирал свои вещи со стола и складывал в пакет. Насмешки превратились в свист, когда миловидная женщина в плотно облегающем тело льняном платье поднялась на сцену и принялась фальшиво петь бесцветную мелодийку.
– Купить вам выпить, господин? – крикнул Гезил Делбриджу, стараясь перекричать шум. – Вы выглядите так, что вам это не помешает.
Делбридж Фидингтон имел правило никогда не отказываться от чего-нибудь бесплатного.
– Спасибо, добрый господин. – Сказал он с поклоном и тяжело присел на стул рядом с ремесленником. – Я чувствую себя немного выдохшимся. Выступления так истощают.
– Вы в первый раз были на сцене? – спросил Гезил, изо всех сил стараясь разжевать несвежий заплесневелый хлеб. Он не думал, что выступление этого барда было таким плохим, как считала остальная часть посетителей, но все же ремесленник не был экспертом в области искусства.
Делбридж выглядел оскорбленным.
– О боже, конечно нет. Вы конечно слышали о сэре Делбридже Фидингтоне? Я получил свой титул лично от Королевы Вилхелмины Таринской за верную службу у нее в качестве придворного барда.
– Ммм…, – вздохнул Гезил, – я редко покидаю пределы Абанасинии и еще более редко бываю на выступлениях бардов. Не думаю, чтобы я когда-то слышал о Тарине, уже не говоря о Королеве Вилхелмине.
– Это маленькое, но полное жизни королевство на… ммм… на востоке от Пыльных Равнин. – Делбридж взмахнул рукой, останавливая проходящего мимо официанта.
– Мой новый друг решил угостить меня чем-то, что восстановит мои силы, – со счастливым видом сказал Делбридж тому же самому кряжистому парню, который обслуживал Гезила. – Бокал самого лучшего вашего вина, любезный. – Чтобы избавить себя от лишней беготни, официант нес с собой сразу несколько заполненный кружек с элем. Он тут же поставил одну из них перед бардом.
Делбридж с презрением всмотрелся в кружку.
– Но это выглядит как… как эль. Это он и есть!
Официант развернулся и ушел.
Гезил с сожалением ухмыльнулся.
– Я боюсь, что это все, что они тут подают. Эль становится не настолько уж плохим после первых двух глотков.
Делбридж недоверчиво глотнул эля и чуть не задохнулся.
– Да, вы правы, – сказал он через мгновение, когда сделал второй глоток. Некоторое время они сидели молча, потягивая из своих кружек.
– Итак, почему же вы до сих пор не придворный бард Вилхелмины?
– Кого? – Делбридж начинал чувствовать действие алкоголя. – Ах, ее. Я понемногу утомился рассказывать одни и те же старые истории. Бардам просто необходимо отправиться в путь, для того чтобы испытать на себе жизнь простого народа и освежить свой репертуар. – Он с презрением оглядел грязную палатку и ее вульгарных посетителей. – Однако, простая жизнь оказалась более простой, чем я предполагал.
Делбридж отряхнул отворот своего бархатного пальто, затем выправил все свои кольца на пальцах.
– Спорю, я был бы лучшим в любом месте, где не пускают всю эту шушеру. – Он уткнулся носом в свой большой изношенный шарф и добавил. – Мне не будет жаль наблюдать конец этого города, скажу я вам.
– Ну и дела, а у меня здесь была большая удача, – сказал Гезил, делая большой глоток эля. – На самом деле за один сегодняшний день на ярмарке мне получилось заработать больше, чем за пять дней во время всех прошлых ярмарок. – Ремесленнику было трудно удерживаться на стуле. Или это стол двигался? Он не был уверен.
